Лживые зеркала

Глава 6 Дети и их родители

Едва касаясь ногами деревянных ступеней шаткой наружной лестницы «Рассвета», Уинифред сбежала вниз. Ступеньки держались на честном слове, долго задерживаться на них было опасно. У черного хода никого не было, и она позволила себе отдышаться.

Прислонившись к балясине, она отряхнула платье. Уинифред надела вчерашнее – свое лучшее. Вчера вечером она с отчаянием убедилась, что весь ее немногочисленный гардероб усеян пятнами, прожженными каминным огнем дырками или просто следами износа. Одно из поношенных платьев она попыталась починить, но только напрасно исколола себе пальцы иглой и окончательно испортила ткань, которая от ее стежков пошла складками.

Переведя дух, Уинифред завернула за угол и застыла: у обочины стоял запряженный двойкой экипаж Дарлинга. Заметив ее, кучер заулыбался, точно Уинифред была ему доброй подругой. Дарлинг послал за ней? Это было неожиданно… и глупо с его стороны. Но она не могла не признать, что также это было приятно – мистер Уоррен никогда не выделял ей дополнительных денег на поездки, что уж говорить о личных экипажах.

Она приблизилась к карете, и кучер, имени которого она не помнила, отвесил поклон.

– Доброе утро, мисс Бейл! – жизнерадостно приветствовал он Уинифред, подсаживая ее. – Хорошая сегодня погодка!

– В следующий раз не ставьте экипаж так близко к «Рассвету», – сварливо отозвалась она.

Когда карета тронулась, Уинифред села поудобнее, не заботясь о том, ровная ли у нее спина, и задумалась.

Дарлинг идиот. Но, должно быть, что-то он делает правильно, иначе мистер Уоррен давно бы его вычислил. Юноше хватило сообразительности переманить слуг и близких шпионов на свою сторону – Уинифред была уверена, что, как и с ней, к каждому Дарлинг нашел подход. А о ней он, разумеется, все узнал от мисс Гэмпстон. Идиот он или нет, но у него должны быть свои цели, а о них Уинифред пока не знает ничего. Она с раздражением откинула завитую голову на бархатную подушку сиденья. Хватило же ума у этого франта выйти в свет под собственным именем! Теперь вокруг него и его дома-офиса будут ошиваться безумные мамаши с дочерями на выданье. Так он зарекомендует себя разве что как завидный жених, а не соперник мистера Уоррена. Но что же ему нужно? Он старый враг ее хозяина? Нет, для этого он слишком юн. К тому же что им делить? Самоуверенный богатый юнец, пытающийся свергнуть короля – уже больше похоже на правду. И звучит глупо, очень в его духе.

Уинифред застонала и несколько раз легонько стукнула головой о подушку. Ее раздражало, что деньги запросто достаются таким идиотам, как Дарлинг, а ведь они даже не умеют ими распоряжаться! Сидят на золотых слитках, как собаки на сене, или тратят их направо и налево. Ей самой деньги приходится зарабатывать тяжелым трудом – не самая ужасная участь, если учитывать, что в работе у нее недостатка нет. Но как было бы приятно родиться в богатой семье и никогда не задумываться о деньгах!

Об этом Уинифред размышляла с тянущей, жадной тоской, рассматривая особняк Дарлинга через окошко экипажа. Она со злостью задернула бархатную шторку и распахнула дверцу.

Подав руку, кучер помог ей выбраться. На этот раз она хорошенько его рассмотрела. Это был высокий, крепко сложенный мужчина лет тридцати, с широкими плечами и массивным подбородком. Несмотря на квадратную челюсть и маленькие, глубоко посаженные глазки, выражение лица у него было дружелюбное и простодушное.

Наверняка он думает, что она любовница хозяина. От этой мысли Уинифред захотелось расхохотаться. Если бы Дарлинг каким-то чудом забрел в публичный дом, уже через пять минут проститутки выпроводили бы его, понятия не имея, что с ним делать.

Все еще пребывая в раздражении, Уинифред брезгливо забрала ладонь и не кивнула в благодарность улыбающемуся кучеру. Все слуги Дарлинга были блаженными, как их хозяин.

Встретив Уинифред, Миллард сразу провел ее в Малый кабинет. Сегодня он был гораздо любезнее – принял ее плащ и даже попытался завязать беседу по пути, – но Уинифред не собиралась топить лед с этим мелочным дотошным старикашкой. На все вопросы она отвечала односложно и с подчеркнутой неприязнью, и вскоре Миллард оставил ее в покое. Постучав в дверь Малого кабинета, он поклонился и оставил Уинифред одну. Не дождавшись ответа, она толкнула дверь и вошла.

Дарлинг полулежал в низком кресле, вытянув длинные ноги. К груди он прижимал картонную папку, полную бумаг с разноцветными нитями вместо ярлыков. Его глаза были закрыты, а губы чуть разомкнуты. Он спал. Словно завороженная, Уинифред бесшумно закрыла дверь и подкралась поближе. Она никогда не видела спящих мужчин, кроме своего отца и братьев, и не подозревала, что во сне они выглядят так беззащитно. Тяжелые кудри Дарлинга растрепались и торчали во все стороны. Это вкупе с приоткрытым ртом и расслабленным выражением лица делало его еще более уязвимым, чем обычно.

Уинифред устыдилась того, что подглядывает, и быстро выпрямилась, подавив глупое желание убрать прядь волос со лба юноши. Вместо этого она вернулась к двери, открыла ее и громко захлопнула. Дарлинг подскочил, чуть не опрокинув ногой столик. Уинифред повернулась к нему, чинно сложив руки.

– Доброе утро, мистер Дарлинг.

Юноша, сонно моргнув, тупо пялился на нее несколько секунд, а затем вскочил. Его нога снова задела столик, и пустая чашка на нем со звоном перевернулась. Рядом с подносом лежала новая книга, Уинифред разглядела тисненное золотом название «Лирические баллады».

– Уинифред! Доброе утро. – Прищурившись, он бросил взгляд на часы, моргнул и снова уставился на нее. – Извините, я немного… не выспался. У мистера Уоррена чертовски… простите, очень много бумажек. Полагаю, он должен быть благодарен мне за избавление от них.

– Несомненно, – сухо согласилась Уинифред и добавила: – «Мисс Бейл», будьте добры.

Она заметила, что Дарлинг ругается очень неловко, будто не привык к этому. Зачем же он это делает? Пытается произвести на нее впечатление?

Обогнув старое кофейное пятно на ковре, Уинифред без приглашения села напротив юноши и взяла в руки первую попавшуюся подделку. Она оказалась хороша, нелегко было отличить эту копию от оригинала, не имея его. Уинифред неохотно признала:

– Отличная копия. Лаура вам помогала?

Дарлинг криво ухмыльнулся.

– Если под «помогала» вы имеете в виду «сделала всю работу за меня», то да, так и есть.

Где же Лаура выучилась так искусно копировать? У Уинифред на то, чтобы проделать такую работу, ушло бы несколько дней. А Лаура и Дарлинг управились за одну ночь.

Она положила подделку поверх остальных бумаг и деловито заметила:

– Чтобы пронести их в офис мистера Уоррена незаметно, мне придется их упаковать.

Дарлинг протер глаза, встал и лениво потянулся. Уинифред подумала, что сейчас он бросится упаковывать бумаги, но юноша рассеянно произнес, пальцами расчесывая спутанные локоны:

– Возьмите бумагу и бечевку в шкафу. Я скоро вернусь.

Юноша вышел из кабинета, и Уинифред ошеломленно посмотрела ему вслед. На секунду она забыла, что это он ее наниматель, а не наоборот. С мистером Уорреном у нее никогда не было проблем с подчинением и субординацией. Почему же с Дарлингом ей постоянно приходится напоминать себе, что она находится на услужении?

Скрипя зубами, Уинифред осмотрела шкафы и нашла рулон мягкой коричневой бумаги, в которой кухарки носят хлеб и сыр. Придирчиво изучив бумаги и разложив их на поддельные и подлинные, она завернула копии.

Она услышала, как Дарлинг вернулся, когда уже завязывала бечевкой аккуратный узел.

– Все упаковано, – произнесла Уинифред, поднялась с низкого кресла и обернулась. – Когда мне…

Дарлинг сменил одежду. Накрахмаленная белая сорочка подчеркивала глубину темно-сиреневого оттенка шелкового жилета. В кармане сюртука поблескивала золотая цепочка часов. Напомаженные волосы больше не падали на лоб, а были уложены в аккуратную прическу, спрятанную под цилиндром. Уинифред не могла сказать, что она ему не идет, но…

Словом, спящим Дарлинг нравился ей куда больше.

Юноша взволнованно улыбнулся. Его густо-черные глаза сияли.

– Превосходно! Но прежде нам нужно кое-куда заскочить…

Слабое солнце подсветило облака и рассеяло мягкую золотую взвесь в воздухе. На Бонд-стрит сияли чистые стеклянные витрины и вывески модных ателье. Туда-сюда сновали улыбчивые молодые леди, прижимающие к груди шляпные картонки и свертки с новыми индийскими шалями.

Выйдя из кареты, Уинифред взволнованно разгладила платье. Она старалась не подавать вида, но сердце трепетало так, будто собиралось вот-вот вырваться из груди.

Привыкший к сдержанной роскоши модных улиц, а потому ничуть ею не тронутый, Дарлинг с нежной улыбкой поглаживал белый нос своего жеребца в упряжи. Когда они садились в экипаж, юноша с присущей ему жизнерадостностью сообщил, что лошадей зовут Гелла и Фрикс.

– Вы разве не знаете, что мужское платье лучше заказывать на Сэвил-Роу? – спросила Уинифред Дарлинга.

Она прекрасно поняла, зачем он привез ее сюда, но все еще не могла в это поверить. Позволить себе обновку из ателье на Бонд-стрит она могла разве что в самых безумных и прекрасных мечтах.

Юноша с удивлением покосился на Уинифред.

– Зачем вам мужское платье?

Она не нашлась с ответом и многозначительно хмыкнула. Дарлинг предложил ей руку, и вместе они зашли в модный салон, рядом с вывеской которого красовалась гордая табличка «Только по записи».

В ателье было тихо и светло. Уинифред незаметно для себя выпустила локоть юноши, заглядевшись на прекрасные образцы тканей – бархат, тафта, шелк, батист, муслин, муар, – и опомнилась только тогда, когда заметила направленный на нее насмешливо-нежный взгляд Дарлинга. Она быстро отвернулась и приняла скучающий вид. Ей никогда еще не приходилось бывать в подобном месте. Все ее платья покупались в лавках дважды, а то и трижды подержанного туалета и кое-как перешивались прислугой. Но и это случалось редко. Лишь раз в год мистер Уоррен, скрипя зубами, опускал ей в руку несколько шиллингов. Это место было совершенно иным. Здесь рождалась мода. Здесь ловкие руки мастериц оборачивали вокруг девичьих тел ярды дорогих тканей, создавали платья самых невероятных фасонов, цветов и отделок. Отсюда даже самая невзрачная девица выходила настоящей красавицей. А уж она-то…

Дарлинг тронул ее за плечо, и она обернулась. В проходе стояла портниха, хозяйка этого удивительного места, создающая искусство ловкими движениями собственных пальцев. Маленькая женщина с простой прической и немолодым, но красивым лицом. Ее плечи обвивала измерительная лента. Уинифред невольно оробела перед ней, хотя они еще не обменялись и словом. Дарлинг встал рядом с Уинифред, и, хотя он не коснулся ее, она почувствовала тепло его тела даже сквозь плотную ткань сюртука.

– Добрый день! – поздоровалась портниха.

Уинифред не владела языками, но умела различать акценты. Эта женщина была француженкой.

– Вы, должно быть, мистер Дарлинг?

– Добрый день, мадам Бертран. Моя супруга пожелала обновить гардероб, а кроме вас, ей никто не сможет угодить. Правда, дорогая?[4] – Он похлопал Уинифред по руке и тут же покраснел. – Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь?

Мадам Бертран окинула их внимательным взглядом. У нее были цепкие, колкие глаза, и Уинифред порадовалась, что она в перчатках, иначе вопроса об обручальном кольце было бы не избежать. Боже, какой же он идиот!

– Oui, ça me plairait[5]. Я рада, что вы решили обратиться ко мне, мистер Дарлинг. Полагаю, это и есть ваша…

– Позвольте представить вам миссис Дарлинг.

Уинифред подавила желание стукнуть юношу чем-нибудь тяжелым по голове и жеманно улыбнулась портнихе. Мадам Бертран раскинула руки и улыбнулась ей в ответ.

– Enchantée, madame![6] Прошу, пройдите сюда.

Модистка сняла с нее мерки и вручила образцы материи и вырезки из журналов мод. Если она и заметила разительный контраст между ее дешевым платьем и дорогим, с иголочки костюмом Дарлинга, то ничего не сказала. Уинифред пришлось выбирать ткани по цветам – она не могла снять перчатки, пощупать образцы и при этом показать швее палец без кольца. В итоге она остановилась на светло-бежевом атласе с набивным узором из мелких цветочков и ярко-розовом бархате. Французские модные выкройки ей очень понравились, и она выбрала несколько фасонов дневных платьев с самой изящной кружевной отделкой.

Договорившись о счете, они попрощались с мадам Бертран и вышли на улицу. Бонд-стрит стала гораздо оживленнее, чем была час назад, – мимо сновали газетные мальчики, прогуливались со вкусом одетые леди и джентльмены. Торговки, сидевшие на обочинах, продавали букеты гвоздик, усаженные в ведра ледяной воды.

Уинифред было неловко благодарить Дарлинга за платья, поэтому она быстро спросила:

– Миссис Дарлинг? Очень изобретательно. Вы совсем не боитесь, что по городу поползут слухи?

Он весело сверкнул глазами и увернулся от мальчугана, который попытался всучить ему свежую «Морнинг пост».

– Честно говоря, не очень… Могу я купить вам шляпку в том салоне?

– Можете, – тут же смилостивилась Уинифред.

Они остановились у дороги, ожидая, пока проедет цепочка экипажей.

– Роль женатой пары нам идет, правда, дорогая?

– Не называйте меня дорогой, – фыркнула она.

Несмотря на то что ее раздражали дурачества Дарлинга, сегодня она была готова простить их ему. В конце концов, он только что заказал ей два платья у лучшей модистки Лондона.

– Сэр, купите газету! – снова вклинился мальчишка. – Только самые свежие новости!

– Какие же они свежие, если уже за полдень перевалило? – осадила его Уинифред и отвернулась. – Пойдемте, мистер Дарлинг.

Мальчик испуганно выпучился на нее, и Дарлинг торопливо запустил руки в карманы:

– Ничего, я куплю. Сколько?

Газетный мальчик содрал с него пять пенсов и убежал. Дарлинг повертел в руках газету, свернул ее и сунул под мышку.

– Вообще-то, я не читаю газет, – признался он.

Уинифред почти улыбнулась.

– Так зачем же вы, черт возьми, ее купили? Еще и за такие деньги. Сейчас ведь уже не утро, он должен был взять втрое меньше.

– А, пустяки… Так чем вам не нравится моя фамилия?

– Она слащавая и двусмысленная.

– Что ж, привыкайте, Уинифред, – улыбнулся Дарлинг, ничуть не задетый. – Вам же с ней…

Он не договорил и схватил Уинифред за руку. Лицо его вытянулось. Уинифред опустила голову и, не задавая вопросов, позволила ему увлечь себя в переулок. Дарлинг прижался спиной к влажной кирпичной кладке, и она ощутила острую досаду из-за его испорченного костюма.

– Кто там? – шепнула она, нырнув в тень вслед за ним, но не коснувшись сырой грязной стены.

Юноша был бледнее обычного, его пальцы лихорадочно сжимались и разжимались. Он молчал, и его паника понемногу начала передаваться Уинифред. Кто же это мог быть? Мистер Уоррен? Чертова королева Виктория?

Похоже, никакой шляпки ей не будет.

– У нас… небольшая проблема, – наконец выдавил он.

– Где?

– Слева, за черным экипажем, запряженным двойкой. Только выглядывайте аккуратно, умоляю вас!

Уинифред нахмурилась и перегнулась через Дарлинга, чтобы выглянуть на улицу. Вокруг мельтешило столько людей, что она не сразу заметила карету, про которую он говорил. За ней стояла незнакомая Уинифред юная леди в светло-зеленом платье. Тень от ажурного парасоля закрывала ее лицо, но Унифиред сумела разглядеть завитые темно-рыжие локоны. Она посторонилась, и из-за экипажа вышла другая леди – седая и крючконосая, в старомодном капоре. Должно быть, компаньонка или гувернантка.

Уинифред обернулась к Дарлингу, изогнув бровь.

– Та, что в зеленом? Вы знакомы с ней?

Его лицо исказилось в страдальческой гримасе.

– Это… вроде как моя невеста… Умоляю, она не должна меня увидеть!

Уинифред широко раскрыла глаза. Когда, бога ради, он успел обзавестись чертовой невестой? Чем лучше она узнавала Дарлинга, тем больше удивлялась, как он вообще сумел прожить так долго.

– Чувствую, за этим скрывается невероятная история, – прошипела она, – и вы мне обязательно ее расскажете, как только мы уберемся отсюда.

Молодой человек с энтузиазмом закивал.

– Отличная идея! Как же мы это сделаем?

– Помолчите минуту, мистер Дарлинг.

Уинифред плотно прижала пальцы к вискам. Похоже, теперь ее работа включала обязанности няньки при этом недоумке.

Наконец в ее голове составился более-менее складный план. Она аккуратно выглянула за угол и убедилась, что обе женщины все еще на месте.

– Слушайте внимательно. Я отвлеку их. Когда вы поймете, что находитесь вне их обзора, садитесь в экипаж и немедленно уезжайте. Подберете меня на углу через пять минут. И все мне расскажете!

Должно быть, она выглядела очень рассерженной, потому что Дарлинг нервно сглотнул и кивнул, не произнеся ни слова. Уинифред удовлетворенно склонила подбородок.

Леди со своей компаньонкой стояла за экипажем, не сходя с места. Кучер посматривал на нее и успокаивал лошадей, беспокойно мотающих головами. Уинифред вытащила булавку, которой крепилась шляпка к голове, и позволила ей, удерживаемой только лентами, упасть себе на спину. Растрепав прическу, она выпустила несколько светлых прядок у лица и немного ссутулилась. Так она легко сошла за пятнадцатилетнюю. Затем она быстро обернулась и, убедившись, что Дарлинг надежно скрыт в тени проулка, выскользнула на улицу и направилась к девушке. Пришла пора проверить, не растеряла ли она свои актерские таланты.

– Прошу прощения! – обратилась она дрожащим голосом к компаньонке рыжеволосой леди.

Обе женщины обернулись – молодая с удивлением, старшая – с раздражением.

– Я… я потеряла свою маменьку! Мы прогуливались по Пикадилли, а потом она зашла в магазин за лентами, а я отвернулась на секундочку, а ее уже и след простыл… – Она коротко всхлипнула и по-детски, кулаком, утерла нос. – Я не могу ее найти!

Компаньонка глядела на нее все с той же холодной брезгливостью, но выражение лица рыжеволосой леди смягчилось. У нее было красивое, но неинтересное лицо сердечком, кожа сливочного оттенка, маленький изящный рот и ореховые глаза – большие и глубокие, как лесные озера. Она протянула к Уинифред руки, и та с готовностью вложила в них свои.

– Не в-волнуйтесь, мисс, – произнесла леди с легким заиканием, с нежностью глядя в раскрасневшееся от фальшивых всхлипываний лицо Уинифред. – Где вы видели ее в п-последний раз, милая?

Она вытащила из пухлой ладони леди свою дрожащую руку и указала в направлении, противоположном месту, где прятался Дарлинг, на небольшой магазинчик шляп и шалей. Обе женщины посмотрели туда.

Лишь бы этому идиоту хватило ума убраться прямо сейчас!

– Маменька заходила туда за лентами, мисс. Она сказала, что я несносный ребенок, что все мои ленты в ужасном состоянии и нам придется купить новые. Она зашла туда, а я увидела птичку на карете – о-о-очень красивую, с желтой грудкой и с синим хохолком, такую красивую, мисс! Я отвернулась, чтобы посмотреть на нее, а когда она улетела, маменьки уже не было в магазине! – Уинифред снова надрывно всхлипнула и, освободив вторую руку, спрятала лицо в ладонях.

– Ну-ну, не п-плачь, – полным сострадания голосом произнесла девушка. Уинифред почувствовала, как ее рука осторожно поглаживает ее плечо.

Старая компаньонка фыркнула.

– Девочка, иди своей дорогой! Хватит докучать мисс своими глупыми россказнями.

Леди послала своей спутнице сердитый взгляд.

– Как в-вам не совестно, мисс Хаббард! Мы не можем оставить б-бедняжку на улице совсем одну. Мы п-подождем моего отца и разберемся вместе. Как тебя зовут, милая?

Девушка подарила Уинифред еще один взгляд, полный сострадания и нежности, и ей стало дурно. Дело плохо, хуже некуда! Так вот почему они стоят на улице – ждут отца!

Уинифред не могла удостовериться, что Дарлинг уехал, поэтому резко вскинула голову и воскликнула:

– О, я вижу ее! Маменька!

Она замахала в толпу. Народу было столько, что никто не обратил внимания. Обратив горящий взгляд на рыжеволосую леди, она горячо поблагодарила:

– Спасибо вам, мисс! Никогда не забуду вашей доброты!

Уинифред присела в быстром книксене и, подобрав юбки, побежала, не дождавшись ответа.

О, он отплатит за это! Впервые на лучшей улице Лондона – и бежит, словно какая-нибудь дикарка!

Завернув за угол, она увидела карету и чуть не упала от облегчения. Дарлинг, с опаской выглядывавший из-за бархатной шторки, распахнул дверь и помог ей забраться. Тяжело дыша, она села напротив него. Экипаж тут же тронулся – видимо, юноша заранее дал кучеру необходимые указания.

– А теперь, – процедила Уинифред, – расскажите, чего еще я не знаю о своем работодателе.

Дарлинг сглотнул и невольно выпрямился под ее пронзительным взглядом.

– Что… именно вы хотите знать? – осторожно спросил он.

О, у нее накопилась масса вопросов! Но начать она решила с насущных.

– Как вы умудрились обручиться, мистер Дарлинг? – прямо спросила Уинифред, поправляя на голове шляпку и убирая выбившиеся прядки. – Вы пробыли в Лондоне всего ничего.

Юноша, с огромным интересом разглядывавший носки собственных туфель, удивленно вскинул голову.

– Откуда вы знаете?..

– Это неважно. Вы собираетесь отвечать?

Он устало потер лоб и наконец произнес:

– Я сглупил немного, но… Мы не обручены. Во всяком случае, в газетах о моей помолвке не было ни слова.

Уинифред едва не расхохоталась, когда поняла, что Дарлинг не шутит.

– Когда я только приехал сюда, мне… Словом, я был почти один. Родители Эвелин были добрыми друзьями моих родителей. Я говорю «были», потому что сейчас они мертвы. – Его глаза сузились. – Пусть упокоятся с миром.

О своих родителях Дарлинг говорил с непривычной злобой, он почти выплюнул последние слова. Лицо его исказилось, превратилось в некрасивую гримасу. Все живое, мальчишеское, ушло из него.

– Эвелин – это рыжая леди? – уточнила Уинифред.

Вопрос был глупым. Только задав его, она поняла, что просто хотела отвлечь юношу от тяжелых мыслей, о чем бы они ни были. Но лицо Дарлинга немного прояснилось, и он кивнул.

– Да. Мисс Эвелин Саттон. Ее отец, мистер Саттон, фактически приютил меня после моего переезда в Лондон. Я не сразу… – он нервным движением стиснул пальцы, – переехал в фамильный особняк. Разумеется, мне много раз довелось сопровождать Эвелин на прогулках, и возможно… она могла попасть под впечатление…

– Вы делали ей предложение?

– Разумеется, нет!

Ей показалось, что Дарлинг подпрыгнул на сиденье, хотя дорога была ровной.

– Эвелин – замечательная девушка, но…

– Тогда почему вы назвали ее своей невестой? – поинтересовалась Уинифред.

Она испытала искреннее облегчение, когда Дарлинг сказал, что не делал мисс Саттон предложение. По крайней мере, это точно не настоящая помолвка. Одной проблемой меньше.

Он повесил голову.

– У нас с ней состоялся разговор, и мы друг друга… не совсем верно поняли. Эвелин с чего-то пришло в голову, что я признаюсь ей в пылких чувствах, и она на радостях потащила меня к отцу. А тот возьми и дай благословение. Ну и что я должен был делать, скажите на милость?

Уинифред не выдержала и рассмеялась. Воображение нарисовало ей картину: Дарлинг, встав на колено с помолвочным кольцом в руке, понятия не имеет, что предлагает девушке руку и сердце. Бедняжка мисс Саттон!

Звук собственного смеха вдруг показался ей странным и неестественным, и она замолчала.

Дарлинг глядел на нее с восторженным изумлением. Уинифред почувствовала неловкость, и улыбка сползла с ее губ.

– «О, с чем сравню сиянье этих глаз? Хрусталь нечист»[7], – с чувством произнес он, не отрывая взгляда от Уинифред.

Она моргнула.

– Что?

Дарлинг удивленно опустил уголки губ.

– Это из «Сна в летнюю ночь». Я думал, вы любите эту комедию…

У него был почти обиженный тон, словно она забыла о назначенном свидании или разбила фарфоровую статуэтку. Уинифред с раздражением отрезала:

– Никогда не читала. Лучше расскажите, что вы такого сделали, что мисс Саттон до сих пор пребывает в заблуждении, что ее жених сбежал после помолвки?

Дарлинг вытянулся и запустил руку в прилизанные волосы. Уинифред видела, что он чувствует неловкость, и ей даже стало немного жаль юношу. Он флиртовал просто ужасно.

– Я был благодарен ее семье за гостеприимство, и… я сказал что-то вроде «почту за честь однажды принять вас в своем доме»… И, полагаю, что-то про то, что в моем доме давно не было хозяйки…

Уинифред не сдержалась и рассмеялась снова. На лице Дарлинга тоже расплылась улыбка, и он лукаво склонил голову набок.

– Это нельзя считать предложением! – добавил он, явно раззадоренный. – Я вообще ничего не понимал до того, как мистер Саттон начал скалиться, как ненормальный, и пожимать мне руку!

От смеха у нее выступили слезы и закололо в животе. Пытаясь успокоиться, Уинифред стянула с рук перчатки и принялась ими обмахиваться, время от времени выпуская очередные короткие смешки. Давно она так не смеялась. Дарлинг был очаровательным пройдохой, но совершенным дураком. Как можно сделать девушке предложение и даже не заметить этого!

Переведя дух, она снова бросила взгляд на юношу. Он разглядывал ее с легкой, почти незаметной улыбкой, от которой ей снова захотелось рассмеяться.

– «Таких веселых слез еще вовеки смех не проливал»[8], – негромко проговорил он, отводя взгляд и поворачивая лицо к окошку.

У него был прекрасный точеный профиль: нос с крошечной горбинкой, темные изогнутые брови, выразительные скулы. Такие профили надо чеканить на монетах. Уинифред почувствовала внезапную неловкость и тоже отвела взгляд, уставившись в другое окно. Мимо мелькали дома, повозки, лошади, люди, а она почему-то смотрела на отражение темноволосого юноши в стекле.

– Разве мисс Саттон не приезжала к вам домой? – наконец спросила она, не отрываясь от окошка и больше почувствовав, нежели увидев, как Дарлинг скривился.

– О, приезжала, и не раз. Я попросил Милларда говорить, что меня нет дома. Впрочем, сейчас она приезжает совсем редко. Но все равно я ума не приложу, что мне делать.

– В таких случаях рекомендуют поупражняться в искусстве владения родным языком, – съязвила Уинифред и встретила его сокрушенный взгляд.

Надо же. Должно быть, ему и правда стыдно перед мисс Саттон. Но невеста Дарлинга – очаровательная юная леди. Почему же он ее избегает?

Лошади остановились. Дарлинг выскочил из кареты и помог спуститься Уинифред. Коснувшись земли, она выпустила его руку и машинально огляделась.

И спиной почувствовала, как Дарлинг остолбенел.

На них в упор смотрела мисс Эвелин Саттон. Она застыла на подножке своего экипажа, в изумлении распахнув глаза.

Дарлинг за спиной Уинифред неловко выругался.