Лицо врага

ПРОЛОГ

Грамманхатей дрожал. Несмотря на теплый мех, несмотря на то что товарищи согревали его своими телами, ему было холодно.

Здесь, в темном чреве квонтарадена, запах стаи был особенно сильным. И должен был бы его успокоить. Но не успокаивал.

Серые пришли к нему и задали вопрос: зачем его ищут те, кто явился с небес? Грамманхатей не знал. Хотя ему довелось жить среди чужаков, он не мог проникнуть в их помыслы. Ища утешения в тесном контакте с другими из стаи, он думал о том, что серые должны были знать — он не сможет ответить. Разве не их зовут Мудрыми, Указывающими Путь? Разве не у них должны быть ответы на любые вопросы?

Сейчас его сородичи по стае были пронизаны страхом. Квонтараден загудел. Низкие голоса мужчин сливались с тонкими и высокими голосами женщин, готовых рожать. Голос Грамманхатея влился в общий хор причитаний. Он тоже боялся.

А было время — он смеялся над страхом стаи перед чужаками и перед их чужими машинами. Чуждое, говорил он себе, не представляет угрозы. Тогда он в это искренне верил. И верил бы до сих пор, не явись те, в одеждах цвета полночного неба. Грамманхатею было известно их предназначение: стая охотников. Серые прозвали их «хозяевами ночного неба»; сами они называли себя «солдатами». Грамманхатей знал, что и то и другое — неправда. Мародеры, губители, охотники и грабители — вот их настоящее название. И всюду, где бы ни появились, они несли с собой опасность.

Теперь Грамманхатею было не до смеха. Он боялся, боялся, как новорожденный детеныш, ибо разведчики стаи принесли весть о том, что «хозяева ночного неба» ищут Грамманхатея, что они охотятся на него. Зачем — было неизвестно и, возможно, на этот вопрос никогда не удастся ответить.

Он дрожал в темноте, понимая, что стая не в состоянии защитить его от «хозяев ночного неба».

Вскоре после того как вернулись разведчики, серые собрались вокруг Грамманхатея и стали спрашивать, почему его ищут «хозяева».

Откуда же ему знать? Ведь он не из их стаи! Кто способен проникнуть в помыслы охотников другой стаи?

Вожаки расспрашивали его до тех пор, пока заходящее солнце не бросило на глинобитные стены квонтарадена длинные причудливые тени. Разговор о чужаках был неприятен Грамманхатею, но все же он постарался ничего не скрывать. Когда вечерняя темнота коснулась высохшего русла реки, вернулся разведчик.

— Они забирают всех «торговцев» и «вопрошающих», — сообщил он.

Неужели это правда? Но это не их территория. У «хозяев» здесь нет никаких прав. Как они смеют вообще что-либо брать? Их желание забрать Грамманхатея само по себе возмутительно. А теперь еще это. Чем же другие так прогневали их?

Грамманхатей жил среди «вопрошающих», пока не умер последний из них. За каньоном стаи, на широких равнинах, были другие «вопрошающие», но Грамманхатей никогда не искал их. Их мир перестал быть его миром. Стая была и домом, и безопасностью, и любовью.

Но теперь, когда его ищут «хозяева ночного неба», все может перемениться.

— «Хозяева» придут обязательно, — сказал он стае. — Их глаза острее, чем у любого охотника, а то, что нельзя увидеть, они отыскивают по запаху. Они найдут меня.

— Наши охотники знают эти края, — с гордостью заявил Ясноглазый Шессон, самый седой из серых. — Они тебя спрячут.

— Это бесполезно, — обреченно произнес Грамманхатей и объяснил, каким образом «хозяева ночного неба» отыщут его.

Серые взглянули на него с недоверием. Женщины сбились в кучу и сотворили знамение против зла — как будто от Грамманхатея вдруг запахло чужим.

— Я один из вас, — настойчиво сказал Грамманхатей.

Серые отошли в сторону и принялись совещаться. Потом они вернулись. Шессон, вожак из вожаков, потерся мордой о щеки Грамманхатея.

— Ты один из нас, — провозгласил Шессон.

Женщины собрались вокруг Грамманхатея, и он снова почувствовал себя в безопасности. Он принадлежит стае! А стая — это и дом, и любовь, и безопасность.

Крейсер «Сверкающий» в длину семьсот тридцать два метра — от зондов носовых орудий до сопла главного двигателя. Из кораблей космических войск Межзвездной Лиги Защиты он был не самым крупным, но и маленьким не считался. «Сверкающий» был головным кораблем пограничной эскадры сектора 33, и полковник Кристоф Стоун гордился тем, что является его капитаном.

Датчики на капитанском мостике показывали, что все системы функционируют нормально. Холодный голубой луч резал космос в направлении, выбранном экипажем — экипаж состоял в основном из эриданцев. Сидя в своем кресле, Стоун мог наблюдать как сразу за всеми офицерами, несущими вахту, так и за каждым в отдельности. Пустой болтовни было мало, меньше, чем бывает во время рядовых операций. Правда, эта операция и не была рядовой. Люди нервничали — это было заметно, — но напряжение не сказывалось отрицательно на их профессиональных навыках. Иного Стоун и не ждал от своего экипажа, который сам подбирал, но все равно он был доволен. Ни корабль, ни его экипаж не слишком годились на роль няньки, что требовалось на первом этапе их миссии, но приказ есть приказ, и солдат обязан его выполнять. А под командованием полковника служили хорошие солдаты.

Почти весь основной обзорный экран занимала пестрая дуга планеты, ярко сияющей отраженным светом на фоне космической ночи. Торговый Союз назвал эту планету «Дом Кассуэлов», по самоназванию местной расы разумных существ, и пригласил ученых со всех ближайших звездных систем изучать аборигенов. Ныне от Торгового Союза, уничтоженного захватчиками с Ремора, остались лишь воспоминания; однако среди прибывших на планету исследователей были и ученые Лиги. Их доклады убедили Военную Разведку в том, что кассуэлы связаны с захватчиками. Разведка, в свою очередь, убедила в этом Стратегическое Командование — и пограничная эскадра была отправлена на задание.

Неужели с первого нападения прошло только четыре года? Трудно поверить. Но Стоун слишком хорошо знал, что так оно и есть. Когда было передано сообщение, он сидел в кафе в Марионберге на Краю Ущелья. Вероятно, каждый помнит, где был в ту минуту.

Джанет Ничел, известная журналистка из Межзвездной Службы Новостей, проводила отпуск в системе Новая Европа. Когда рядом с джамп-станцией возник из подпространства огромный безмолвный корабль, она поспешила на исследовательский корабль, откуда повела свой лучший прямой репортаж. И в этот момент враг атаковал. Стоун до сих пор холодел, вспоминая, как ее профессиональная взволнованность сменилась нагим ужасом. И когда передачу заглушили помехи, а потом связь с системой вообще прервалась, Стоуну, как и многим другим, стало жутко.

Врагов назвали реморами из-за бесконечного жужжания подавляющего сигнала на их канале связи. И это была единственная информация, которой человечество располагало о своих новых врагах. До недавнего времени не было даже известно, какую форму жизни представляют собой эти безжалостные инопланетяне.

Реморы опустошили Новую Европу. То же самое они сделали со второй звездной системой, в которую вошли. И с третьей. Схема оставалась одной и той же: никакой информации, никакого предупреждения, никаких переговоров и никакого милосердия — только бой, смерть и разрушение. Реморы уничтожали всех людей, которые им попадались, и проносились по небесам, словно неумолимая коса Смерти.

Человечество оказалось не в состоянии их остановить и не особенно преуспело в том, чтобы хотя бы замедлить их продвижение. На всех планетах люди умоляли что-нибудь сделать и молились, чтобы было сделано хоть что-нибудь. Для борьбы с новой угрозой была создана Межзвездная Лига Защиты, но пока ее войска не могли нанести врагу серьезный урон. Здесь, на планете Дом Кассуэлов, стратеги Лиги намеревались изменить положение и преподать реморам хороший урок.

Однако сначала эскадре было поручено эвакуировать с планеты всех людей.

— Капитан! — доложил младший офицер Консавео, дежуривший на сканирующей станции дальнего обнаружения. — В тени седьмой планеты — возмущения магнитного поля.

Стоун почувствовал, как его лоб покрылся холодной испариной.

— Реморы?

— Не уверен. Много помех от самой планеты.

— Так добейтесь уверенности, офицер Консавео. Не станем же мы бросаться на призраков. — Если это действительно реморы, следовательно, подозрения Стратегического Командования насчет кассуэлов подтверждаются. А это значит, что пограничная эскадра могла столкнуться со смертельной опасностью. Стоун не мог допустить, чтобы его людей застали врасплох. Он повернулся к коммуникатору: — Офицер Кент, объявите тревогу.

— Есть, командир.

Капитан переключился на другой канал:

— Лейтенант Чи, как с наземными группами?

Чи отозвался немедленно:

— Три шаттла поднимаются на орбиту, сэр. Еще два грузятся. Наши люди доставили на место погрузки почти всех гражданских.

— Что значит «почти»?

— Не хватает только одного, командир. Его никак не удается обнаружить. Он не ответил на вызов и продолжает игнорировать любые сигналы. Представитель Торгового Союза советует забыть о нем.

— И о ком же нам советуют забыть, лейтенант Чи?

Чи сверился со списком.

— Профессор Курт Элликот, сэр. Социоксенолог. — Лейтенант поморщился. — Он гражданин Конкордата, сэр.

Конкордат Серентен, одно из крупнейших звездных государств, пока не присоединился к Межзвездной Лиге Защиты, и командование МЛЗ стремилось сохранить с Конкордатом хорошие отношения. Что ж, представитель разгромленного Торгового Союза мог позволить себе забыть об этом профессоре, но Стоун не имел на это права. Едва ли симпатии Конкордата к Лиге возрастут, если войска Лиги бросят на произвол судьбы его гражданина. И в этом случае едва ли возрастут симпатии Командования к Стоуну. А ему, как всякому офицеру, мечтающему о карьере, этого совсем не хотелось.

Консавео прервал размышления Стоуна:

— Капитан, компьютер дает оценку: вероятность того, что магнитные возмущения связаны с появлением реморов, семьдесят процентов.

Вероятность слишком высока, чтобы ее игнорировать. Хотя Стоун не получал приказа атаковать. До тех пор, пока вражеские корабли не выйдут на нужные позиции. Но это только вопрос времени… Стоун почувствовал в затылке резкую боль. Если это все-таки реморы, они нападут непременно. И эскадра скорее всего не успеет выполнить до конца свою миссию. Так не годится. Нужно ускорить процесс.

— Лейтенант Чи, разыщите Элликота. Немедленно.

Чи нахмурился.

— Он с местными путешествует по малонаселенным районам. Его будет трудно разыс…

— Трудно, лейтенант Чи? Не помню, чтобы я просил оценить задание по степени трудности. Пусть наши люди втолкуют профессору Элликоту, что единственное путешествие, на которое он уполномочен, — это путешествие с нами прочь из этой системы.

Стоун не собирался оставлять кого бы то ни было — даже социоксенолога из Конкордата — на милость реморов, тем более что рассчитывать на их милость не приходилось.

Вокруг Андерса Сиборга жужжали камни. В основном они крошили темно-желтые глыбы песчаника, за которыми укрылся отряд Андерса, но некоторые попадали в цель. Впрочем, никакого вреда они не могли причинить его людям.

Андерс выдернул из покрытого защитной сеткой рукава бронекомбинезона стрелу с кремневым наконечником. Стрела не могла пробить такой костюм даже в самом уязвимом месте. Стрелы! Святой Себастьян, спаси и сохрани! Андерс послал ракету в сторону противника. Разрыв раздробил скалу, и вниз посыпались камни.

Солдаты, по примеру командира, тоже открыли огонь. Ракеты заставили врагов отступить, и Андерс услышал в наушниках, как кассуэлы завыли от боли. Значит, осколки кого-то задели. Хорошо: теперь какое-то время они не будут высовываться. Можно беспрепятственно оценить ситуацию.

Отряд Андерса сражался с племенем местных двуногих. После четырех лет борьбы с безликими реморами с трудом верилось, что туземцы находятся в родстве с врагом, обладающим развитой техникой и уничтожившим больше десятка человеческих колоний.

Низкорослые кассуэлы пользовались примитивными орудиями труда и сооружали глинобитные постройки. Очевидно, они относились к млекопитающим, однако людьми, безусловно, назвать их было нельзя. У людей не растет шерсть по всему телу, нет острых мордочек с подергивающимися черными носами, а главное — люди так не воняют. Из рапортов Андерс знал, что аборигенов можно легко отыскать по запаху, но он и представить себе не мог, насколько силен этот запах. Любого, кто рискнул приблизиться к ним без респиратора, моментально бы вывернуло наизнанку.

Командование не разъяснило, каким образом уничтожение кучки дикарей, находящихся на стадии каменного века, может повредить полчищам реморов, владеющих мощным оружием, но вопросы стратегии не входили в обязанности Андерса. Враг есть враг, и реморы не щадят колонии людей. Почему же люди должны жалеть союзников реморов?

Однако до тех пор, пока с планеты не будут эвакуированы все люди, командование запретило лейтенанту действовать жестко по отношению к аборигенам. Это значило, что просто превратить в пыль этих дикарей было пока нельзя.

— Никаких гранат, — напомнил Андерс Милано, увидев, что тот хочет сменить импульсный генератор на гранатомет. Уже не в первый раз лейтенант пожалел о том, что его отряд не состоит целиком из таких же ветеранов-эриданцев, как он сам. Эриданцы не стали бы рисковать заданием ради удовлетворения личных амбиций.

Милано не слушал. Андерс положил руку ему на запястье.

— Я же сказал — никаких гранат.

— Дайте я разнесу их на куски, лейтенант! — взмолился Милано. — За Квина.

Милано и Квин были ланкаширцами. Желание Милано отомстить за земляка было понятно Андерсу, он и сам испытывал похожие чувства: Квин служил под его командой, а значит, Андерс нес за него ответственность. Однако приказа никто не отменял, и такие вещи Андерс понимал лучше, чем Милано. Ланкаширцам, как и многим другим союзникам Лиги, не хватало дисциплины.

— Я должен повторять?

— Но они же убили Квина! — настаивал Милано.

— И, клянусь, они за это заплатят. Но не сейчас. Давай не спорь и снова бери генератор.

Милано неохотно подчинился.

Андерс перевел взгляд туда, где лежал Квин, сбитый с ног тонной, если не больше, камней, которые обрушили на него дикари. Над ним еще не осела пыль. Можно было не проверять — все, что требовалось, Андерс отлично видел на своем дисплее. Датчик Квина горел красным: это значило, что солдат мертв. Может, он расшибся при падении, а может, какой-то камень пробил лицевую пластину, но одно было ясно: защитный костюм Квина оказался недостаточно прочным, чтобы спасти ему жизнь.

Андерс взглянул на расположенный в расщелине квон-тараден и на естественный вал, защищавший поселение аборигенов. Любой, кто попытался бы взобраться вверх по почти отвесной скале, рисковал разделить судьбу Квина. Однако в распоряжении Андерса были и другие возможности. Поначалу лейтенант рассчитывал застать местных врасплох, но теперь он решил изменить тактику. С помощью подъемников бойцов можно переправить на вершину горы. Оттуда они могли бы без опаски спуститься в расщелину, где кассуэлы возвели свои глинобитные стены. Ведь камни падают вниз, а не вверх.

Связавшись с батальоном, Андерс сделал запрос и получил ответ, который ему не понравился. Все подъемники были заняты — приходилось ждать своей очереди. Эта задержка нарушала график и ставила под угрозу успех всей операции. Впрочем, подумал Андерс, после гибели Квина об успехе уже не может быть и речи.

Андерс послал двоих людей осмотреть подножие горы и подыскать подходящую тропинку наверх. Подъем будет долгим, но все равно это лучше, чем сидеть и дожидаться подъемников.

Наступило затишье. Поскольку солдаты перестали лезть к квонтарадену, местные решили поберечь запас камней. Однако в любую минуту в солдат могли полететь стрелы. Андерс знал, что тогда Милано откроет ответный огонь — но пока стрельба шла из импульсного оружия, он возражать не собирался.

— Внимание — начальство. Большая шишка, — предупредил по каналу взвода сержант Фиск.

Почти сразу Андерс уловил гул приближающегося блоуера. Судя по звуку, это был «Марк-8», бронированный транспорт, стоящий на вооружении МЛЗ. Любопытно. Большие шишки обычно не катаются на бронетранспортерах.

Отраженный скалами грохот не услышал бы лишь глухой или мертвый. Сам Андерс, надеясь застать неприятеля врасплох, велел своим людям оставить машины в стороне. Сейчас шум двигателей уже не мог нарушить его планы, но Андерса раздражало то, что офицер в блоуере не дал себе труда подумать о тактической стороне дела. Опытный человек на его месте сначала вышел бы на связь, вместо того чтобы с грохотом опускаться прямо на поле боя. Этот парень скорее всего какой-нибудь самовлюбленный штабист, не привыкший утруждать себя ходьбой. К сожалению, таких в армии пруд пруди.

Андерс пошел встречать блоуер. Прежде всего он хотел удостовериться, что тот не сядет в пределах досягаемости стрел аборигенов. У офицера, вероятно, личный водитель, такая же тыловая крыса — и вряд ли он сообразит сесть в защищенном месте. А если офицера подстрелят, карьере Андерса это никак не поспособствует.

Подозрения лейтенанта насчет того, что это штабист чистой воды, переросли в уверенность, когда из блоуера выпрыгнула фигура в темно-синем комбинезоне с ярким серебряным аксельбантом. На параде это выглядело бы очень эффектно, однако на поле боя такие цвета превращали человека в отличную мишень. Будь у противника оружие посерьезнее, офицерик мог бы уже считать себя трупом.

Андерс пригляделся к пижону. Хотя блестящий мундир слегка запылился, имя и звание можно было прочесть без труда. Майор Эрш из Разведывательной Службы. Эриданец.

Андерс насторожился. Эрш служил под командованием Стоуна, а тот не брал на службу штабников. Среди офицеров поговаривали, что майор далеко не дурак. Значит, его поведение чем-то обусловлено.

— Что тут у вас, лейтенант? — крикнул Андерсу Эрш.

— Местные засели в расщелине и заблокировали единственный подход к ней, сэр. Я уже потерял одного бойца, пытаясь туда пробраться.

— Неужели нет другого пути?

— Я заказал подъемник, чтобы поднять солдат на вершину горы. Оттуда мы сможем спуститься и…

— Сколько это займет времени?

— Батальон обещает подъемник через тридцать минут. Еще через двадцать…

— Слишком долго, — оборвал Андерса Эрш. — Ситуация изменилась. Со «Сверкающего» получено сообщение, что в систему входят корабли реморов. До них три астрономические единицы.

Три АЕ — огромное расстояние, но корабли МЛЗ могли преодолеть его за несколько часов. А корабли реморов — еще быстрее. Ситуация действительно изменилась. Чтобы собрать все поисковые команды и поднять их на «Сверкающий», понадобится не менее трех часов.

Запрокинув голову, майор оглядел расщелину.

— Это точно то племя, в котором видели Элликота?

— Все признаки совпадают, сэр.

— Тогда мы пробьемся и заберем нашего человека.

Эти слова означали штурм. Столкновение с кассуэлами на открытом пространстве не представляло опасности, но их квонтараден представлял собой настоящую крепость, а его расположение позволяло защитникам сбрасывать на атакующих большие камни. В том, что это грозное оружие, Андерс уже убедился на примере Квина.

— Я возьму высоту, сэр, — сказал Андерс. Согласно уставу МЛЗ, командир взвода не обязан лично вести своих бойцов в атаку. Но Андерс был эриданцем, а эриданцы не посылали людей на верную смерть — они сами шли впереди.

Эрш тоже был эриданец. Встретившись глазами с Андерсом, майор понимающе кивнул. Затем снова забрался в блоуер и вылез оттуда с тяжелым импульсным автоматом.

— Покажите мне позицию, лейтенант. Я вас прикрою.

Квонтараден содрогнулся от очередного удара тяжелого орудия «хозяев ночного неба». С потолка посыпался песок. В промежутках между оглушительными разрывами Грамманхатей слышал крики охотников, которые храбро, но безуспешно пытались отстоять квонтараден. Что ж, разве луки и стрелы могут тягаться с молниями?

«Хозяева» пришли за Грамманхатеем, потому что им нужен был «вопрошающий». Только им невдомек, что они опоздали. «Вопрошающего» больше не существует. А они это не понимают.

Закрыв ставни, Шессон отвернулся от оконного проема. Сквозь тонкие доски было хорошо слышно, как кричат умирающие. Седой старик скорбно произнес:

— Охотники проиграли. «Хозяева» вошли в квонтараден.

На другое никто не надеялся. Теперь ждать оставалось недолго.

Стая сбилась в кучу, ища утешения в тепле друг друга. От чужаков их отделяла всего лишь наспех сооруженная баррикада у входа проема. Теперь уже скоро…

Андерс ворвался в дверной проем, держа оружие наготове, но в помещении не было воинов. Луч из дверей осветил земляной пол и на нем — десятка два покрытых седым мехом стариков.

Кассуэлы отпрянули, заслоняя глаза от яркого света. У задней стены они сбились в кучу так тесно, что было невозможно понять, где чьи руки и ноги. Туземцы всегда жались друг к другу, когда их что-нибудь беспокоило. И еще они выли. От этого воя проснулся бы и мертвый.

Внезапно Андерс осознал, что один голос выделяется на фоне прочих. «Мы взываем о помощи, но нас не слышат», — произнес кто-то по-английски. Это мог быть только Элликот. Среди седого меха мелькнула белая кожа. Андерс включил передатчик.

— Майор, я его нашел.

— Вытаскивайте его оттуда к чертовой матери, — ответил Эрш.

Андерс направился к дальней стене и сразу почувствовал на своем комбинезоне кулаки, когти и даже зубы туземцев. Разумеется, для него все это не представляло никакой опасности.

— Профессор Элликот, вы должны немедленно отправиться с нами, — сказал Андерс.

Светлое пятно человеческой кожи тотчас исчезло среди меха аборигенов. Андерс вызвал к себе свой взвод, оставив у входа только Милано и Вилсона. Чтобы отцепить Элликота от аборигенов, потребовались все солдаты Андерса. Наконец, осознав свое поражение, кассуэлы отступили и снова сбились в кучу в углу. Но когда двое солдат подтащили Элликота к Андерсу, лейтенант усомнился в том, что они спасали того, кого нужно. Мужскую особь — несомненно, но вот человека ли?

Элликот, закутанный в шкуру кассуэла, дико озирался по сторонам. Его голову, словно капюшон, покрывала стянутая под подбородком ремнем кожа, снятая с головы мертвого кассуэла. Лапы от шкуры были тоже ремнями прикреплены к запястьям Элликота. Казалось, будто грязный социоксенолог одет в шубу из крысиного меха. Кроме того, на нем висели кассуэльские колокольчики, бусы и прочие побрякушки. Некоторые — под шкурой, другие — поверх нее, словно в свое время принадлежали мертвому кассуэлу. Весь этот наряд выглядел до крайности нелепо.

— Что они с тобой сделали, дружище? — спросил Андерс.

Элликот зашипел и злобно забормотал что-то на языке кассуэлов.

Потрясенный, Андерс приказал солдатам отвести Элликота вниз. Но едва они двинулись к дверному проему, один из кассуэлов, израненный и окровавленный, отделился от остальных и прыгнул к Андерсу. Речь его была лающей и невнятной, но он говорил по-английски.

— Он не хотеть уходить, — произнес старик. — Теперь он кассуэл. Грамманхатей. Наш брат.

Андерс не верил своим ушам.

— Ваш брат? Да ведь он даже не принадлежит к вашему виду!

Впрочем, глядя на завернутого в шкуру Элликота, Андерс не был уверен в том, что его можно причислить и к людям.

— «Хозяева» не понимают, Шессон, — заметил Элликот.

— Ты говорить с ними, Грамманхатей, — попросил кассуэл. — Ты заставить их понять.

Элликот скривился. Казалось, он смущен и разгневан одновременно. Андерс сгорал от нетерпения услышать его. Ему хотелось понять, что может заставить человека напялить на себя шкуру дохлого кассуэла.

Эликот боролся с собой, но тут в дверном проеме возник майор Эрш.

— Какого черта вы возитесь? — рявкнул он. — Пошевеливайтесь! Подъемник будет через пять минут. Или вам хочется торчать здесь, когда приземлится «Сверкающий»?

Андерсу, разумеется, этого не хотелось. Солдаты подхватили Элликота под руки. Тот зарычал и начал лягаться, пытаясь освободиться.

— Не смейте! — завопил он.

Солдаты заколебались. Они не привыкли применять силу по отношению к гражданским лицам.

— Я не ваша собственность! — осознав в конце концов, что ему не вырваться, Элликот обмяк. — Вы не имеете права!

Щиток Эрша, под которым было скрыто его лицо, повернулся к Элликоту.

— Война предоставила нам его.

Майор кивнул, и солдаты выволокли Элликота наружу. Андерс, не спуская глаз с туземцев, тоже направился к выходу. Впрочем, кассуэлы даже не пошевелились. Наверное, их честь была удовлетворена попыткой защитить своего «брата», а может, они просто были умнее, чем выглядели.

— На «Сверкающем». Мы поднимаемся.

Именно этих слов Эрша, эхом разнесшихся по командной рубке, Стоун так ждал. Он отдал необходимые распоряжения.

Потом он развернул свое кресло к экрану, на который передавали изображение мониторы, установленные его солдатами на планете. Разбитый на квадраты экран пестрел мозаикой вполне мирных сцен. Выбрав монитор, расположенный ближе всего к тому поселению, из которого эвакуировали последнего человека, Стоун вывел изображение на весь экран. Пушистые белые облака потемнели, когда их пронзили сверхмощные лазеры. Стоун увидел, как вспыхнула деревня кассуэлов. Лига нанесла свой первый удар по резервам врага.

Что ж, он увидел достаточно. Стоун отключил монитор.

Стратегия «выжженной земли» с трудом увязывалась с честью эриданцев, но приказ есть приказ. И выполнять приказы тоже было делом чести.

— Как только шаттл будет на борту, готовьтесь к прыжку. Заметаем следы, лейтенант Вотерс.

Казалось, приказ Стоуна бежать от противника огорчил штурмана.

— Разве мы не откроем огонь по кораблям реморов, сэр?

Стоун не собирался отчитывать Вотерса за этот вопрос: ему, командиру, не меньше штурмана хотелось вступить в бой.

— У нас есть задание. — Внизу полыхал под лазерами «Сверкающего» Дом Кассуэлов. Вскоре в атмосферу пойдут ракеты. Они будут сражаться с врагом. Стоун предпочел бы, чтобы борьба велась открыто и честно. Но солдаты делают то, что им приказывают. — И оно не будет выполнено, пока мы не вернемся с пассажирами. Сейчас мы не имеем права вступать в бой.

Стоун не любил поворачиваться спиной к врагу, особенно когда у него были все шансы победить. Но для эриданцев долг — превыше всего.

— Однако нам не запрещено защищаться. Если реморы вздумают нам помешать, открывайте огонь.