Лиха беда начало

Глава 11

Аркадий Яковлевич Налимов сдержал свое обещание не забывать Алену: не прошло и недели после их знакомства в ресторане «Бочка», как он прислал ей приглашение на открытие какого-то крупного здания городского значения — не то очередного торгового комплекса, не то культурно-спортивного сооружения, она особенно не вникала в подробности. Взглянула на открытку мельком. Налимов ей понравился еще в ресторане, но идти никуда не хотелось, тем более что в качестве сопровождающего к пригласительному билету прилагался Бунин, который и передал ей его лично.

Алена еще не успела обдумать разговор с Ленкой: по дороге из «Останкино» все никак не выходило заняться мыслительной работой. В метро ее то и дело отвлекали граждане, которые наступали на ноги, устраивали какие-то громогласные разборки или просто пялились непонятно с какой целью, пытаясь встретиться взглядами. Она даже начала подозревать, что число маньяков за год заметно увеличилось и все они путешествуют по городу общественным транспортом.

«Или у меня крыша поехала, и в каждом странном взгляде мне видится медицинская патология».

С этим она и подошла к своему подъезду. Время близилось к вечеру.

Бунина она увидела еще издали и страшно расстроилась — голова так и пухла от желания подумать над поведением вдовы Титова, ее любовника и над тем, связаны ли их поступки с желанием прикончить Андрея. Но, по всей видимости, думать ей не придется по крайней мере ближайшие часа два.

«Отдамся ему по-быстрому и выпровожу вон», — решила Алена. По-другому избавиться от надоедливого Кости было абсолютно невозможно.

— Привет тебе, моя богиня! — воскликнул он при ее приближении.

Алена даже опешила от столь высокопарного слога. Слегка замедлила шаги и прищурилась. Встреча с таким началом сулила затяжное свидание.

— По-моему, в последнюю нашу встречу я попросила тебя убраться из моей жизни ко всем чертям, — не слишком приветливо напомнила она.

— Я там был, и мне там не понравилось. — Он схватил ее руку и страстно прижал к губам.

— Костя, что на этот раз? — Алена попыталась вырваться, но он лишь крепче сжал ее пальцы.

Тут он ей и протянул приглашение от Налимова.

— Он звонил тебе всю неделю, но застать тебя дома стало абсолютно невозможно. Неужели ты так заработалась? — Костя усмехнулся. — Впрочем, на работу он тебе тоже звонил. Где ж ты пропадаешь?

— Не хочу показаться грубой, но твое ли это дело? — На нее вдруг накатила просто свинцовая усталость. Все-таки жара стояла страшная. Она решила, что сильно погорячилась, планируя отдаться Бунину «по-быстрому». Сил на это у нее не было. Да и на сопротивление тоже, поэтому Алена решила, что пусть делает с ней что хочет, ей уже все равно. Спорила она с ним разве что по привычке.

— Ты и есть грубая, неотесанная тетка. Я к тебе с галантными манерами, а ты как бабка на базаре. — Он надулся, но лишь на мгновение. Потом стремительно просиял:

— Пойдем, тебе еще нужно в душ и успеть собраться. А то опоздаем на торжественную часть.

— Ты серьезно думаешь, что я пойду? — Она даже удивилась.

— Других вариантов просто не существует, — заверил он. — Или я тебя понесу на руках.

Он изловчился и действительно подхватил ее на руки.

— Отпусти, придурок! — взвизгнула Алена.

— Ни за что. — Костя на полусогнутых помчался в подъезд, надсадно приговаривая:

— Я же вижу, что ты страшно устала. Настроение твое на нуле, поэтому я сам доставлю тебя в ванную, помогу одеться, сделаю тебе прическу и притащу к Налимову.

— Неужели он для тебя так важен?

— И он важен, и ты для меня очень важна, — Бунин остановился перед дверью ее квартиры и внимательно посмотрел ей в глаза, — неужели ты так и не поняла, что я до безумия тебя люблю, а?

Она неожиданно покраснела. Вот уж не думала, что признание Кости может произвести на нее такое ошеломляющее впечатление!

Сглотнув сухость в горле, Алена просипела:

— Это, конечно, лестно, но… влюбленный человек не пропадает на неделю. Он вновь повеселел:

— Как же мне быть, если дама моего сердца строптива и может выносить меня только раз в неделю.

* * *

Прием по случаю открытия торгового комплекса оказался помпезным. Среди приглашенных наблюдалось немало влиятельных людей: правительственных чиновников, политических деятелей и крупных коммерсантов. Кроме того, деловую атмосферу разряжали известные актеры, режиссеры, модельеры и эстрадные звезды.

Словом, собралась вся московская элита. Торжественная часть была на удивление короткой. Мэр столицы перерезал ленточку, произнес пару фраз о значении нового торгового комплекса для города и страны в целом и удалился. После этого незамедлительно начался банкет. Столы, ломившиеся от яств и напитков, находились в здоровенном холле с высоким потолком и фонтаном. На сооруженной по случаю праздника сцене принялись чередой выступать те самые приглашенные звезды, время от времени прерываемые каким-нибудь чиновником, который «еще раз желал высказать свое восхищение деятельностью городских властей».

Алене вся эта канитель быстро надоела. Есть ей не хотелось, поэтому она отошла от столов и принялась бродить меж гостей в поисках знакомых. Бунин исчез сразу же после начала банкета, так что она располагала относительной свободой и вполне могла просто уйти домой, но мысль о том, что ей придется выходить на жару в длинном платье, ловить такси, ехать домой через все семичасовые пробки, охладила ее пыл. В конечном счете, никто не мешал ей сесть в уголке и заняться тем, о чем она уже давно мечтала, — подумать.

На самом ли деле жена Титова могла желать смерти своему мужу? С одной стороны, ее поведение действительно выглядит странным. Женщина, которая так долго терпела измены мужа и, мало того, сносила косые взгляды, перешептывания и даже откровенные публикации в желтой прессе относительно своей незавидной доли, эта женщина, став неожиданно вдовой, сама начинает рассказывать о неверности покойного. Любая нормальная на ее месте поступила бы с точностью до наоборот — замяла бы этот вопрос, и все. А Валентина словно нарочно выставляет напоказ свою мучительную семейную жизнь. Но даже не это главное.

Пожалуй, самое интересное — это поведение адвоката Ромова, которое легко укладывается в логику человека, знающего о скорой кончине своего соперника. Во-первых, он делает щедрый жест и оставляет жене при разводе все их имущество, что в наши дни крупный подвиг, особенно для адвоката. Он уходит с одним чемоданом и снимает какую-то жилплощадь на окраине. Опять же для человека состоятельного это противоестественно. Он мог бы занять денег, купить или хотя бы снять приличную квартиру. Понятно, что он уже заранее предполагал свое пребывание в Северном Бутове весьма кратковременным явлением. Во-вторых, он влезает во все дела Титова и точно знает, что тот может оставить после себя жене. В-третьих, удивителен сам роман Валентины и Ромова — они ведь не скрывали своих отношений. Он знакомит ее с родственниками и друзьями, что здравомыслящий мужчина делать не будет, если не рассчитывает на длительную и серьезную связь.

А между тем, похоже, в семье Титовых и речи не шло о разводе. То есть исчезновение мужа, ставшего помехой их счастью, воспринималось любовниками как само собой разумеющееся. Получается, что смерть — наиболее выгодный вариант устранения Андрея. Еще бы! Ведь в этом случае у влюбленных появляется свобода и очень крепкая материальная основа. Если бы Титов остался в живых и даже согласился на развод с Валентиной, то уж о материальном благополучии ей можно было бы забыть. Таким образом, мотив ясен, можно вызывать полицейских.

Но с другой стороны, ведь Валентина и Ромов могут быть просто порядочными людьми. Допустим, адвокат действительно влюбился в свою несчастную клиентку и, чтобы не разрываться в чувствах, ушел из семьи, а сознание вины перед женой и детьми заставило его оставить им все, что у них было. Валентина тоже могла полюбить Ромова и мечтать только о том, как бы с ним соединиться.

Вполне возможно, что они в своих романтических помыслах вообще думать забыли о материальной стороне вопроса и проблема денег их вовсе не волновала. Подумаешь, ну пару лет пришлось бы пострадать. В конце концов, Ромов — адвокат и имел шанс снова заработать.

Алена совсем запуталась в своих размышлениях. Потом пришла к выводу, что поведение Валентины все-таки странное. И еще — хорошо бы побольше узнать о Ромове. Что он за человек? Ну и, наконец, добытые ею сведения — хороший повод для встречи с Вадимом. Ведь он-то ничего этого не знает. При этой мысли настроение чуть-чуть поднялось. Алене даже захотелось перекусить. Она поднялась с низкого дивана и пошла к столам.

— Мы просто обречены с тобой сталкиваться. — Голос Марины был, как всегда, томным. — Надо же, только вчера расстались.

— Ты с мужем? — За последнюю неделю Алене тоже порядком надоело общаться с бывшей одноклассницей. Но что поделаешь.

— Да. Он уже выкупил тут огромный павильон. А ты здесь какими судьбами, опять интервью? — Из томного голос Марины стал надменным.

Алена мгновенно вскипела, но ответила сдержанно:

— Меня пригласил Налимов.

— Налимов?! Ты с ним знакома? У него ведь жена и даже внуки!

— Может быть, я сейчас повергну тебя в состояние шока, но между мужчиной и женщиной знакомство, даже хорошее, не всегда предполагает сексуальные отношения.

— Ерунда, — коротко парировала приятельница. — Любые отношения между мужчиной и женщиной всегда предполагают секс.

— Это заблуждение — твоя самая большая проблема. — Выпустив пар, Алена спокойно налила в бокал вино и с наслаждением его ополовинила.

— Ты пьешь как мужик. Словно жажду утоляешь. — Марина скривилась.

— Вторая твоя проблема в том, что ты не умеешь расслабляться.

— Между раскованностью и вульгарностью большая разница.

— А третья твоя проблема, что остатки вина из моего бокала сейчас окажутся на твоем потрясающем платье. — Алена угрожающе повертела бокал в руке и усмехнулась:

— Мариш, перестань цепляться!

— Ты действительно находишь платье потрясающим? — оживилась та.

— Правда. — Алена допила вино и подлила еще, решив не обращать внимания на косые взгляды приятельницы.

— Это Xumi Kаtsurа — новый японский модельер. Ты хоть знаешь, что нынче принято одеваться не в Париже, а в Токио?

— По мне, так и рынок ЦСКА неплох.

— Ты становишься похожей на Катьку.

— Ну а Катька-то тебе чем не угодила?! “все-таки стоит плеснуть на нее вином!"

— Да ты понимаешь, она ужасно изменилась. Причем в худшую сторону.

Помнишь ее на моем прошлом дне рождения? Ведь она не такая уж и страшненькая.

Можно сказать, она весьма привлекательной была. Многие мужики на нее западали.

— Из твоих уст это звучит как признание гениальности.

— Нет, правда. В десятом классе кто из нас четверых больше всех пользовался популярностью у парней?

— Инка. — Ничего подобного. Помнишь, Катька отбила у Инки Пашку Заварзина?

— Ну и что?

— А то! За последний год она кошмарно подурнела. Откуда взялись эти жуткие очки в роговой оправе?

— Катя всегда носила очки.

— Да, но ее очки всегда ей шли. И шмотки на ней такие, словно она нарочно подбирает их, чтобы выглядеть пугалом. Совсем не красится, на голове черт-те что! — Марининому возмущению не было предела. Она даже побледнела от отрицательных эмоций.

— Катька заработалась. Такое бывает. Просто у нее жизнь совсем другая, вот ты ее и не можешь понять.

— Ее ни одна женщина не поймет. Покажи мне такую работу, которая вместо мужика доводит женщину до оргазма. Катька же превратилась в старую деву. Ну что ее так обезобразило?! Что она, асфальт укладывает?! Ведь вращается в приличном обществе — режиссер все-таки. С Титовым работала. И я не верю, что он на нее клюнул. Вот как хочешь!

— Да никак я не хочу, — отмахнулась Алена, которой совсем расхотелось стоять у стола. Особенно в обществе Марины. — У меня такое чувство, .что ты недовольна собственной жизнью, а зло срываешь на Катьке. И вообще, скажи, какого беса ты накинулась на Вадима, как голубая акула на серфингиста? Для вас с Инкой преград не существует, да? Разве не понятно, что он был со мной? Если так и дальше пойдет, я вообще перестану показывать вам своих кавалеров.

— Ладно тебе, — приятельница миролюбиво взяла ее за руку, — я же понимаю, что со вчерашней поездки между нами словно кошка пробежала.

— Хорошо хоть, что ты это понимаешь, — буркнула Алена.

— Надоело все, — неожиданно вздохнула Марина. — Хочется нового увлечения. Пусть и коротенького, а то уже и помечтать перед сном не о чем. Я ведь благодаря своему супружнику сижу в четырех стенах, ни с кем не общаюсь.

— Постыдилась бы! Ты посмотри, сколько народу! — Алена красноречиво обвела рукой зал.

Марина оглянулась, и тут в ней произошли разительные перемены. Глаза наполнились знакомой вожделенной влагой, на губах заиграла мягкая полуулыбка, спина выпрямилась, грудь округлилась и, кажется, даже увеличилась в объеме.

Словом, Марина встала в стойку завоевательницы.

«Еще бы, — фыркнула про себя Алена, — Бунин знал, когда ему следует появиться. Ну что для нее с Инкой, мои кавалеры медом намазаны?!»

— О, этот как раз для тебя, — шепнула она приятельнице. — Он даст тебе именно то, чего ты так вожделеешь, — романтические отношения. И главное — коротенькие.

— А тебе не жалко? — В голосе Марины прозвучала наигранная виноватость.

— Шутишь?! Да я буду тебе страшно благодарна!

* * *

На следующий день Алена решила вплотную заняться поисками Наташи. Благо интервью с Василисой Жаховой следовало сдать лишь в будущую пятницу. А до этого времени в редакции можно было вообще не появляться.

Единственной помехой ее следовательским устремлениям являлся все тот же ненавистный Бунин.

Он, вопреки ее надеждам, после банкета, посвященного открытию торгового комплекса, за Мариной не потащился. Впрочем, на то было весомое основание в лице Марининого мужа. Таким образом, Костя все-таки проводил Алену до дома, ну и как следствие остался на ночь.

— А тебе разве не нужно на работу? — Она потянулась под простыней.

Он лежал рядом на кровати и курил. Услыхав ее сонный голос, заворочался, попытался ее обнять, но она довольно проворно увернулась.

— Шутишь? На работу. Сегодня же пятница. Семь часов утра к тому же.

— Так ты пойдешь на работу?

— Вообще-то я планировал провести этот день с тобой… Сходим куда-нибудь…

— Что?! — Она резко подскочила. Утренняя нега рассеялась в один момент.

— Ну что такое на этот раз? Ты же сама вчера говорила, что у тебя появилось много свободного времени. Вот я и решил…

— Даже не думай, — она снова плюхнулась на подушки и закрыла глаза, — мое свободное время тебе не принадлежит.

— Да за что ты теперь-то на меня взъелась?! — Он сел и пристально посмотрел на нее. Под его взглядом спать совсем расхотелось. — Ты решила дуться из-за этой размалеванной клячи — твоей Маринки?

— Не смей обижать мою подругу.

— Ну сказал я ей пару комплиментов, и что теперь? Что, меня следует сжечь за это на костре?

— Хорошая мысль. И потом, пара комплиментов заняла у тебя чуть ли не два часа. Ты же не отходил от нее ни на шаг. Ее муж чуть не сожрал от злости собственную бабочку.

— Ты тоже была не одна. Я специально занялся Мариной, чтобы дать тебе возможность спокойно пообщаться с Налимовым.

— Большое тебе спасибо! — с чувством поблагодарила Алена и открыла глаза. — Я озверела от разговоров о каменных месторождениях и о политических движениях, как правоцентристских, так и левоцентристских. Слышать больше об этом не могу.

— Не ври. — Он улыбнулся, наклонился и чмокнул ее в нос. — Налимов тебе очень симпатичен. А злишься ты по другому поводу.

Ну что поделать, если Бунин знает ее лучше, чем она сама! Раздражение рассеялось.

Как же его все-таки выгнать? Скандалить он явно не намерен, и в таком благожелательном состоянии, в котором он пребывает, его трудно довести до того, что он сам выбежит из квартиры, громко хлопнув дверью.

Он и в разъяренном состоянии такое бы себе не позволил. Да и вообще, Костю она никогда не видела окончательно разозленным. Довести его до этого просто невозможно. По крайней мере, у нее это ни разу так и не вышло.

Какой же он тяжелый человек! Неуправляемый!

— Ты страшный тип, — наконец вздохнула она. —И как тебе удается манипулировать женщиной? — Нужно знать «женские штучки», вот и весь секрет.

— Поясни. — Нужно играть по вашим правилам. Правил первое: при знакомстве сразу говори о том, что задевает любую женскую психику. Например, спроси, какой у собеседницы знак Зодиака. На это клюет практически любая. Тема гороскопа придает мужчине романтический ореол. Всего-то нужно выучить двенадцать знаков, зато ты всегда обеспечен успехом у слабого пола. Но главное, не говорить о косметике, прическах, шмотках и не шутить на тему месячных. Подобные речи ставят мужчину на одну позицию с женщиной, и он выглядит «голубым». Правило второе: не делай сексуальных намеков. Это принижает мужчину, делает его в глазах женщины низменным существом, которому «только это и нужно». Третье: сразу же оцени интеллект женщины, тогда поймешь, каким методом ее проще расположить к себе. Если дурочка, то бей на жалость, рассказывай о том, как тебя бросила подружка или еще что-нибудь в этом же роде. Если умненькая, ей будет приятно поговорить о Байроне или Тициане, даже если она и не настолько образована, чтобы знать об их творчестве что-нибудь путное. Ну и так далее. И, наконец, правило четвертое: время от времени говори и делай то, чего она от тебя ждет. Будь иногда таким, каким она представляла себе романтического принца, когда была совсем маленькой.

— Откуда тебе знать, как каждая конкретная женщина представляет себе конкретного принца? Абсурд.

— Ничего подобного. — Он провел ладонью по ее волосам. — Для этого нужно перешагнуть собственную гордость и прочесть парочку дамских романов.

Делов-то на день.

— Ты циник. Так вот почему ты тужился и тащил меня по лестнице на руках? Ты думал, что именно таким я и представляю своего принца? — усмехнулась Алена.

— С тобой совсем другое дело. К сожалению. — Его палец медленно скользил по ее лбу, носу, губам, шее. — Твой принц — белокурая особь с капитанскими погонами и фамилией Терещенко. Мне таким не стать, даже если я осветлю волосы перекисью.

— Хватит! — Она решительно откинула его руку и встала с кровати. — У тебя просто мания насчет Терещенко. Ты постоянно думаешь о нем.

— Нет, моя дорогая. Это ты о нем постоянно думаешь. Я лишь констатирую этот факт.

* * *

Костя еще долго бороздил квартиру, ища предлог, чтобы остаться. Он даже попытался приколотить оторвавшуюся вешалку в шкафу, но Алена безжалостно выхватила молоток из его рук и все-таки выставила за дверь. Уходил он крайне неохотно, но она напомнила об утреннем разговоре, намекнув, что основная черта ее «детского принца» — тактичность. Бунин посетовал, что не вовремя раскрыл ей секреты обольщения, но уйти ему пришлось. Переведя дух, Алена села за телефон.

Разыскать Ленку Конкину труда не составило — та все еще нежилась в объятиях нового супруга. Впрочем, это не помешало ей быстро продиктовать адрес квартиры, которую купил Титов незадолго до своей гибели.

Таким образом, уже к десяти утра Алена была готова пуститься на поиски Наташи. Она быстро собралась и вышла на улицу. Надежды на то, что поутру над Москвой еще сохранилась легкая ночная прохлада рассеялись, как только она шагнула из подъезда под палящие лучи солнца. Погода стояла на удивление жаркая — градусов тридцать, не меньше. Витающая в воздухе пыль радостно осела на моментально взмокшие лоб и шею. Алена поморщилась.

«Ради чего я все это делаю? — в который раз задалась она вопросом. — Неужели ради Терещенко?»

Дом, в котором находилась искомая квартира, был самым что ни на есть обыкновенным новым зданием — кирпичным, с большими лоджиями и скорее всего квартирами улучшенной планировки. А как же иначе. Но вместе со всеми своими прелестями он имел вопиющий недостаток (с точки зрения расследования). В новых домах селились богатые и по большей части молодые люди, поэтому бабушки на скамеечках перед подъездами — основной источник всякого рода Информации — отсутствовали. Алена потопталась во дворе, но так никого и не встретила.

Проходили мимо нее лишь какие-то плотные дядьки, садились в свои иномарки и молча отъезжали по своим делам. Потом прошествовали две девицы, удивительно напоминавшие своими повадками Марину. И все. Она огляделась напоследок — ну нет тут бабулек — и решительно шагнула в подъезд. Благо что в новом доме еще не успели обжиться как следует, поэтому, наверное, и не оснастили входные двери домофонами.

Квартира находилась на пятом этаже и с лестничной площадки выглядела довольно обыденно — дубовая дверь, покрытая желтым лаком. Никакого коврика у порога, словно тут никто и не жил. Алена позвонила. Один раз, потом другой — ей так и не открыли.

«И что дальше?» — тоскливо подумала она, сознавая, что притащилась сюда по жаре совершенно напрасно.

— Вы из агентства? — раздалось за ее спиной. Алена вздрогнула и оглянулась так резко, что подвернула каблук босоножки и едва не упала.

Спросившая женщина лет сорока была одета скорее пестро, нежели изысканно, и, по всей видимости, в этом доме не жила. Материальный достаток, а вернее его отсутствие, выдавали ее туфли — слишком старомодные и потертые.

— Я тут квартиры убираю, — зачем-то пояснила она, — в этом подъезде три, и в других еще. Так вы агент?

— Ну… — растерялась Алена, еще не решив, стоит ли врать, поэтому ответила уклончиво:

— Я ищу Наташу.

— А… — в глазах женщины мелькнул интерес. — У нее я не убираю. К ней другая ходит.

— Вы не знаете, когда ее можно застать?

— Она вчера приходила, убралась и ушла. Мы с ней в лифте столкнулись.

Сказала, что больше не придет, потому что ей тут мало платят.

— Да я про Наташу.

— Про хозяйку? — Женщина пожала плечами. — Про нее ничего не знаю.

Видела только один раз с этим ее, плюгавеньким таким. Да вот совсем недавно.

— Плюгавеньким? — Алена попыталась примерить на внешность Андрея Титова характеристику «плюгавенький», но, как ни старалась, ничего у нее из этого не вышло.

— Ну да, — уверенно кивнула женщина. — Сначала думала, шофер. Какой-то он потрепанный такой, хоть и молодой. А потом, когда он ее под ручку схватил, поняла, что дело тут серьезное. А ведь ее ведущий был куда краше…

Алена удивилась еще раз: что может связывать Наташу, по общему признанию воплощение женского совершенства, и какого-то типа, похожего на шофера?

— А я просто с ног сбилась. — Она решила не вы давать своих мыслей и вообще не выдавать себя. Определили ее как знакомую хозяйки квартиры, значит, так тому и быть. — Не могу ее отыскать. Как эта беда приключилась, так она и пропала. Все друзья ее по Москве ищут.

— Это хорошо, когда в беде друзья появляются, — глубокомысленно изрекла женщина. — Когда у нее лее в порядке было, так что-то не видели мы у нее друзей. Очень тихая квартира. А теперь отыскались. И все-таки хуже, когда наоборот. Ведь сейчас как: в радости — так полон дом народу, а случись горе — и никого рядом. Вы молодец.

— Так она бывает здесь? — Алена начала терять терпение, понимая, что уборщица — ее единственная и, к сожалению, абсолютно неоправданная надежда.

— Да, наверное, бывает, — пожала плечами та, — но больше я ее не видела.

Алена поблагодарила и направилась было к лифту.

— Слушайте, — неожиданно оживилась женщина, — а вам убирать квартиру не нужно?

— Да как-то не думала над этим. — Алена нажала кнопку вызова.

— А друзьям вашим, может, родственникам? А то у меня племянница с Украины прикатила. Ну что я ее кормить буду? У меня у самой достаток невелик.

— Ну… — вот так просто отказать после доверительного разговора Алене показалось неприличным.

— Я вам свой телефон оставлю, — женщина суетливо вытащила из сумки бумажку, ручку, написала номер и протянула Алене, — если что, я и сама могу. У меня все характеристики хорошие. Никогда лишнего не возьму, и порядок, ну в смысле вещи не пропадают. — Она смущенно улыбнулась. — Вы, девушка, не пугайтесь мы люди правильные. Надо, так звоните.

Алена пулей вылетела из подъезда. Ненавидела она богатые дома вместе с их богатыми порядками. Метров пятьдесят она шла, все еще давя в себе раздражение на условия современной жизни, когда один уже совершенно спокойно эксплуатирует труд другого. Потом раздражение сменилось безнадежностью, но уже по другому поводу. Чего она достигла? Да ничего! Наташу она так и не повидала.

Просто невидимка какая-то эта Наташа!

Однако, дойдя до автобусной остановки, Алена просияла. Теперь у нее есть все основания поехать не домой, а к Вадиму. Ведь у нее столько информации, которую просто незамедлительно следует ему передать.

"И все-таки Бунин прав. Терещенко не его, а моя навязчивая идея.

Интересно, смогу я когда-нибудь от этой идеи избавиться?"

* * *

В полутемном вестибюле ее встретил лейтенант Морошко, который и сообщил, что Вадим уже едет и скоро будет здесь. Он же и препроводил ее к кабинету капитана Терещенко.

— Вы тут на стульчике посидите, — робко предложил он. По всей видимости, он ее действительно боялся.

— Морошко, — окликнули лейтенанта, — к тебе Кузякину вести?

— Валяй! — махнул он и, усмехнувшись, решил пояснить Алене:

— Замечательная чета Кузякиных. Муж Семен Петрович — законченный алкоголик, на протяжении многих лет систематически по пьянке избивал свою супругу. Ну, та терпела-терпела, потом однажды терпение ее лопнуло. Она дождалась, пока тот заснет праведным пьяным сном, налила в кастрюлю воды, сыпанула туда полкило гвоздей, поставила все это дело на плиту, а потом вызвала 11-ю бригаду «Скорой помощи». Им объяснила, мол, муж сказал: «Проснусь, буду семью кормить».

Санитары мужа и повязали. Проснулся гражданин Кузякин в смирительной рубашке в психиатрической больнице №1. Буянил, конечно. Его пытались лечить, даже закодировали от алкоголизма. Выпустили. И не смог он простить своей супруге такую подлость. Явился домой и врезал ей уже на трезвую голову. Тут и ножи в дело пошли, и вилки. Она, конечно, в крик — убивают! Соседи милицию вызвали.

Вот теперь мы и разбираемся, кто из них больше виноват.

— Н-да… — усмехнулась Алена, — тяжела семейная жизнь, и суровы ее законы.

— Я к тому, что, может, напишете про это дело?

— А убийство было? — Она подмигнула лейтенанту. — Я ведь на убийствах специализируюсь.

— Если так и дальше пойдет, то убийства будут. Очень они импульсивные граждане — эти Кузякины. Один раз даже мне досталось.

— Морошко, ты чего мою даму развлекаешь? — Вадим хлопнул его по плечу.

— Давай проваливай. Тебя уже Кузякина заждалась.

— Терещенко, а с бабами-то этими что делать? — снова заорали из конца коридора.

— Оформи по всем правилам и глаз с них не спускай! — весело крикнул Вадим. — Смотри, они очень опасны. Особенно для такого симпатяги, как ты.

Он открыл кабинет и впустил Алену.

— Какая у вас рисковая профессия, — усмехнулась она.

— Не то слово. — Настроение у него было хорошее хотя выглядел он неважно: бледный, синяки под глазами, здоровая царапина через всю правую щеку.

— Что, тоже под руку Кузякиной попал? — Она достала платок и принялась вытирать ему раненое лицо.

— Нет, эти дамочки покруче Кузякиной. Только что задержали. Ну и дельце! В славном поселке Балашиха стали пропадать мужики. Сначала слесарь Петров, потом сантехник Жимухин, потом владелец ларька Иничев. И пропадали парни бесследно. Год мы пытались их найти хотя бы в виде трупов — безрезультатно. А потом сантехник Жимухин сам прибежал и рассказал потрясающую историю о том, как две садистки держали его в подвале гаража, избивали и регулярно насиловали. Можешь себе такое представить?! Дамы эти — вполне приличные с виду — просто фурии какие-то. Трех мужиков приковали цепями и год измывались. Жимухин чудом выбрался из этого ада. Вот задержали мы их сегодня. — Он вдруг перехватил ее руку, легонько прижал к раненой щеке.

Алена смутилась и покраснела. Чего это она в самом деле себе позволяет!

Навязывается со своей никому не нужной заботой. У него же есть криминалистка Лена. Вот пусть она и вытирает его смазливую рожу!

— Почему-то маньяков-мужиков, которые женщин насилуют, вы воспринимаете более спокойно. — Она убрала руку и отошла к столу.

Вадим перестал улыбаться:

— Их больше. А этот случай просто вопиющий. Ну согласись.

— Женщины в конце концов всех вас под себя подомнут, — раздраженно заметила она, изо всех сил пытаясь успокоиться. Получалось плохо. Руки тряслись. Она неловкими пальцами комкала платок.

— Может, подаришь? — Он шагнул к ней.

— Если тебе не противен запах моих духов, то возьми. Сегодня я беспредельно щедра. — Она с ужасом заметила, что протянутую с платком руку здорово лихорадит.

Вадим скорее всего тоже заметил. Он взял платок, благодарно улыбнулся и выдвинул для нее стул.

— Воды хочешь?

— А водки нет?

Он все-таки подал ей стакан с водой, потом сел напротив за стол и наконец взглянул на нее. Взглянул очень внимательно:

— А что стряслось?

«Господи! Что делать-то?! Вода в стакане рябь пошла!»

— Послушай, — она поднесла стакан к губам, если ты будешь так пялиться, я подавлюсь. Жарко на улице, потом, рассказы ваши действуют на психику не лучшим образом. Как представлю трех несчастных отравленных мужиков, прикованных к стенам — рыдать хочется.

— Но ты зачем-то ведь пришла? Она все-таки поперхнулась и, откашлявшись, пробормотала:

— Зачем же я пришла? Зачем, а? — Потом хлопнула себя ладонью по лбу:

— Вспомнила. Я же хотела посмотреть на тебя.

— Алена, — он опустил голову,. — ты ставит меня в дурацкое положение…

Впрочем, — туг он оживился, и глаза его засветились радостью. Похоже, искренней. — В любом случае я счастлив тебя видеть.

— А если я тебе кое-что расскажу? — Она допила воду и решительно поставила стакан на стол. Он развел руками:

— Я весь внимание.

Алена детально поведала о разговоре с Ленкой Конкиной, разве что опустив причины ее откровений, потом рассказала о своей экспедиции к новой квартире, в которой, со слов уборщицы, теперь обитает Наташа. И о ее странном «плюгавеньком» кавалере.

Вадим слушал внимательно, ни разу не прервал. Когда она закончила и над столом повисла задумчивая пауза, он мягко улыбнулся:

— Все это, конечно, чертовски интересно, но, к сожалению, дело Титова абсолютно бесперспективно.

— В каком смысле?! — Она подскочила на стуле.

— В таком, что все движется к его закрытию. Факт убийства не установлен.

— Но ты же говорил, что причина аварии выглядит очень подозрительно!

— Конечно, подозрительно. Но этого недостаточно. Кроме того, даже если мы догадаемся, кто убийца, все равно доказать ничего не сможем. А это значит, что ни один суд не станет рассматривать наши аргументы, потому как сочтет их голословными обвинениями. Вот так.

— Да что же это за беспредел?! — возмутилась Алена.

— А ты посуди сама: что у тебя на Ромова или Валентину Титову, кроме их подозрительного романа? Или на кого другого? Ведь на месте гибели Андрея Титова не обнаружено никаких улик, даже отпечатков пальцев и тех нет — одни металлические обломки. Поэтому, говорю тебе, привлечь человека за убийство в данном случае можно, лишь если он сам сознается в преступлении. А это вряд ли произойдет.

— Но должен же быть какой-то выход. Допустим, я докажу, кто убийца, вернее догадаюсь, можно ведь вставить его признаться.

— Как? — Вадим снова развел руками. — Авария истая — никаких улик.

Если и подстроена, то здорово срежиссирована.

— Значит, ты забросил это дело? — Голос ее упал, как рухнули и все связанные с расследованием надежды.

— Я бы с радостью его забросил, но Андрей Титов — телезвезда. Был бы он обычным дворником — давно бы уже забыли. А тут давят со всех сторон. Необходимо проверить все версии возможного убийства и вынести окончательное решение, что авария случайная. Для этого еще попотеть придется. Со столькими людьми он контактировал в последнее время. Вот взять хотя бы эту Наталью Степанову, такая головная боль! — Он демонстративно приложил ладонь ко лбу.

— Ты ее видел? — встрепенулась Алена.

— Если бы. Титов купил квартиру и машину, на которой разбился, на имя этой дамочки. Сам ездил по доверенности. То есть все это имущество, вернее, квартира, вдове Титова не принадлежит, а по закону является собственностью Степановой. Конечно, мы ее завалили повестками, но она не является. Один раз позвонила, сказала какую-то чушь про депрессию, обещала прийти, но так и не пришла. Морошко, между прочим, даже дежурил у этой квартиры, в которую ты сегодня наведалась. Двое суток дежурил, но тщетно. Поговорил с работницей этой Наташи — Надей. Но та ничего толком не сказала: мол, хозяйка бывает редко, живет где-то в другом месте, а где, она не знает.

— А обыск в квартире?

— У тебя все просто, — усмехнулся Терещенко. — С какой стати прокурор выпишет ордер на обыск квартиры честной гражданки?

— А вам на Петровке не кажется подозрительным, что она знать вас не желает?

— Попробуй посмотреть на это дело иначе: девушка потеряла друга. Ей плохо, у нее эта самая… депрессия. Не хочет она говорить о своем несчастье, скрывается от всех. Что тут подозрительного? Тебе любой психолог объяснит, что иногда такое с людьми происходит. Особенно с теми, кто теряет близкого человека.

— Если не брать во внимание оставшуюся от него огромную квартиру, которую можно загнать за бешеные деньги, — ехидно добавила Алена.

— Мы, конечно, пытаемся выяснить о ней окольными путями, но тут пока одни тупики. Приехала она в Москву из Тулы. В паспортном столе Советского района города Тулы подтвердили, что да, выписалась в Москву, а квартирку свою однокомнатную вроде бы продала. Вот и все. Никаких родных или друзей — ничего.

Впрочем, это тоже не так уж и подозрительно. Не было бы гибели Титова, скажи, выглядело бы странным, что о человеке в большом городе органы местной милиции ничего сказать не могут? Она же не преступница, нигде не сидела, даже в медвытрезвитель приводов не было.

— Но Титов погиб.

— В том-то и дело, — грустно изрек Вадим.

— Ладно, если ты хочешь, я могу продолжить свои поиски. У меня больше шансов выйти на Наташу Степанову.

— Буду тебе благодарен, — он встал из-за стола, показывая, что разговор окончен и его ждут другие, более интересные дела, — только не слишком рассчитывай на успех. Я же предупредил, что расследование с точки зрения поимки преступника совершенно бесперспективное.

«Это мы еще посмотрим!» — подумала про себя Алена.