Лик

Глава 20

Я думаю, что предпочла бы обнаружить Чингисхана, уставившегося на меня через барную стойку кафе, чем Марту. Я не знаю, монгольская орда против Марты — непростое решение. Оба были по-своему ужасны.

Толпа после ланча испарилась, остались только несколько посетителей, сидящих здесь после обеда со своим латте и выпечкой. Это был напряженный день, и Руби была невнимательна, путая заказы. Она была не похожа на обычную себя. Я ненадолго посадила ее за угловой столик с чайником чая. Потом мы вновь были заняты. Когда я спросила, что не так, она просто отмахнулась. В конце концов, я загоняю ее в угол.

И теперь здесь была Марта.

— Нам нужно поговорить, — сказала она. Ее волосы были завязаны сзади в узел, а на лице был минимум макияжа. В ней больше не было той вульгарности, что была в ЛА. Во всяком случае, она казалась угрюмой и подавленной. Все еще немного льстивая, но эй, в конце концов, это же Марта. И что, черт возьми, она здесь делает?

— Руби, ты не против, если я возьму перерыв?

Джо вернулась и расставляла все по полкам. Она только что была на перерыве, теперь моя очередь. Руби кивнула, зло взглянув на Марту. Независимо от того, что с ней происходит, Руби была хорошим человеком. Она распознала ворующего чужих мужчин морского монстра, как только увидела.

Задрав нос, Марта направилась обратно на улицу, и я последовала за ней. Мимо курсировал обычный поток городского движения. Над головой было ясное голубое небо, прекрасный летний денек. Я бы чувствовала себя более комфортно, если бы природа захотела бы вылить ушат воды на ее идеальную голову, но этого не произошло.

После быстрого осмотра окрестностей, Марта присела на край скамейки.

— Мне позвонил Джимми.

Я тоже присела, подальше от нее.

— Очевидно, он должен извиняться перед людьми, это часть его реабилитации, — идеально ухоженный ноготок постучал по деревянному сидению. — Это было не совсем извинение. Он сказал, что мне нужно приехать в Портленд и исправить то, что я натворила между вами с Дэвидом.

Она решительно посмотрела вперед:

— И все не так уж хорошо между Беном и Дэвидом. Я люблю своего брата. Я не хочу, чтобы он был в натянутых отношениях с Дэйвом из-за меня.

— Марта, что тебе нужно от меня?

— Я не жду, что ты сделаешь что-то для меня. Я просто хочу, чтобы ты выслушала, — она опустила подбородок и на секунду закрыла глаза. — Я всегда думала, что смогу заполучить его обратно, когда захочу. Конечно, после того как у него было несколько лет, чтобы успокоиться. Он никогда не спал с кем попало, мы были друг у друга первыми. Так что я просто выжидала, позволяя ему нагуляться. Я была его единственной настоящей любовью, именно так, не зависимо от того, что он делал. Он по-прежнему ночь за ночью играл песни обо мне, даже после всех этих лет носил сережку...

Шумели, проезжающие мимо машины, болтали люди, но мы с Мартой были от всего этого в стороне. Я не была уверена, что хотела это услышать, но я в любом случае впитывала каждое слово, отчаянно пытаясь понять.

— Выясняется, творческие люди могут быть очень сентиментальными, — в ее смехе слышалась самоирония. — Это не обязательно что-то значит, — она повернулась ко мне с решительным, полным ненависти взглядом. — Я думала, что тогда я была для него просто привычкой. Он никогда ничего не бросал ради меня. Он, безусловно, никогда бы не переехал в другой город, чтобы вписаться в то, что я хотела.

— Что это значит?

— Он написал альбом, Эв. Судя по всему, новые песни гениальны. Лучшее, что он когда-либо писал. Нет никаких причин, по которым он не смог бы оказаться в какой угодно студии, чтобы свести альбом, делая то, что он так любит. Вместо этого он здесь, записывается в студии на несколько улиц выше. Потому что быть рядом с тобой для него важнее, — она качнулась вперед с ядовитой улыбкой. — Он продал дом в Монтерее и покупает здесь квартиру. Я годами ждала, чтобы он вернулся и посвятил мне свое время. Для тебя он перепланировал все, не моргнув глазом.

— Я не знала, — сказала я, ошеломленная.

— Вся группа здесь. Они записываются в месте под названием «Bent Basement».

— Я слышала о таком.

— Если ты настолько глупа, чтобы отпустить его, тогда ты заслуживаешь быть несчастной очень долго, — женщина посмотрела на меня так, будто у нее уже был личный опыт в такой ситуации. Она встала, отряхнула руки. — На этом у меня все.

Марта ушла. Она растворилась в послеполуденной толпе покупателей, как будто ее никогда и не было.

Дэвид записывался в Портленде. Он говорил, что работает над новым альбомом. Я даже не представляла, что собственно это значит, что он записывает его здесь. Не говоря уже о покупке квартиры.

Обалдеть!

Я встала и пошла в направлении противоположном тому, куда отправилась Марта. Сначала я шла, пытаясь понять, что я делаю, давая мозгу шанс догнать меня. Потом я плюнула на это и побежала, петляя мимо пешеходов и столиков кафе, припаркованных машин и всего остального. Мои ботинки «Doc Martens»[23] несли меня все быстрее и быстрее. Я нашла «Bent Basement» на несколько кварталов выше, расположенный между микро-пивоварней и престижным магазином одежды. Я хлопнула руками по дереву, толкая дверь. Скромная зеленая дверь была не заперта. В колонках звучало всемогущее соло электрогитары, оно разливалось по окрашенным в темный цвет помещениям. Сэм сидел на диване, читал журнал. В этот раз его стандартный черный костюм испарился, и на нем были слаксы и гавайская рубашка с короткими рукавами.

— Миссис Феррис, — улыбнулся он.

— Привет Сэм, — я задыхалась, пытаясь восстановить дыхание. — Выглядишь очень здорово.

Он подмигнул мне:

— Мистер Феррис прямо сейчас в одной из звуковых кабинок, но если вы пройдете через эту дверь, то сможете понаблюдать.

— Спасибо, Сэм. Рада вновь тебя видеть.

Массивная дверь привела меня в комнату звукозаписи. За пультом сидел мужчина в наушниках, которого я не знала. Эта пульт покинул маленькую студию в Монтерее. Через стекло я видела Дэвида, он играл с закрытыми глазами, сливаясь с музыкой. На нем тоже были наушники.

— Привет, — тихо сказал Джимми. Я и не осознавала, что остальная часть группы находится позади меня, развалившись на диване и ожидая своей очереди.

— Привет. Джимми.

Он натянуто улыбнулся. Его костюм исчез. Остался только колючий взгляд.

— Рад видеть тебя здесь.

— Спасибо, — я не знала, как надо себя вести с человеком, проходящим реабилитацию. Я должна была спросить как его здоровье или об этом упоминать не стоило. — И спасибо за то, что позвал Марту.

— Она приходила поговорить с тобой? Хорошо. Я рад, — он засунул руки в карманы своих черных джинсов. — Это меньшее, что я мог сделать. Извини за наши предыдущие встречи, Эв. Я был... не там, где должен был. Надеюсь, мы сможем переступить через это.

После того как он перестал принимать наркотики, сходство между ним и Дэвидом стало выражено сильнее. Но его голубые глаза и его улыбка не делали со мной тоже, что делали глаза и улыбка Дэвида. Больше никто так не мог. Ни за пять лет, ни за пятьдесят. Впервые за долгое время я смогла это принять, и от этого мне было приятно. Подобные прозрения, казалось, сегодня приходили одно за другим.

Джимми терпеливо ждал, пока я вернусь оттуда, где витала, и скажу что-нибудь. Когда я по-прежнему молчала, он продолжил:

— У меня раньше никогда не было невестки.

— У меня никогда не было деверя.

— Нет? Мы полезны для всякой ерунды. Просто подожди и увидишь.

Я улыбнулась, и он улыбнулся в ответ, в этот раз более расслаблено.

В углу черного кожаного дивана сидел Бен, разговаривал с Малом. Мал приподнял в мою сторону подбородок, и я сделала также. Бен встревожено посмотрел на меня. Он по-прежнему был огромным и импозантным, но, казалось, сегодня он боится меня больше, чем я его. Я кивнула ему «привет», и он с натянутой улыбкой кивнул мне в ответ. После разговора с Мартой я лучше понимала, почему он так поступил тем вечером. Мы никогда не станем лучшими друзьями, но помиримся ради Дэвида.

Гитарное соло прекратилось. Я повернулась и увидела Дэвида, наблюдавшего за мной. Он снял свои наушники, потом перекинул через голову ремень гитары и направился к двери.

— Привет, — сказал он, подходя ко мне. — Все в порядке?

— Да. Мы можем поговорить?

— Конечно, — он проводил меня в кабинку. — Мы не долго, Джек.

Мужчина у пульта управления кивнул и нажал на какие-то кнопки, насколько я поняла, выключая микрофоны. Он, похоже, был не слишком расстроен перерывом. Повсюду были инструменты и микрофоны. В комнате царил хаос. Мы стояли в углу, вне поля зрения остальных.

— Со мной приходила поговорить Марта, — произнесла я, как только он закрыл дверь. Он возвышался передо мной, блокируя все остальное. Я привалилась боком к стене и смотрела на него, все еще пытаясь отдышаться. Мое сердце успокоилось после спринта. До этого. Но теперь он был здесь и был так чертовски близко. Я спрятала руки за спину, прежде чем они бы в него вцепились.

Дэвид наморщил лоб:

— Марта?

— Все в порядке, — выпалила я. — Ну, понимаешь, она вела себя, как обычно, но мы поговорили.

— О чем?

— В основном о вас двоих. Она сказала мне кое-что, о чем стоит задуматься. Ты занят сегодня вечером?

Его глаза слегка расширились.

— Нет. Хочешь чем-то заняться?

— Да, — кивнула я. — Я скучала по тебе этим утром, когда проснулась и поняла, что ты ушел. Я очень сильно скучала по тебе весь прошлый месяц. Не думаю, что когда-нибудь говорила это тебе.

Он тяжело вздохнул:

— Нет... нет, не говорила. Я тоже скучал по тебе. Мне жаль, что я не смог остаться утром.

— В другой раз.

— Определенно, — он сделал шаг ко мне, пока носки его ботинок не соприкоснулись с моими. Никто никогда не был более желанным в моем личном пространстве. — Я обещал, что мы начнем здесь рано утром, если бы не это, я был бы там, когда ты проснулась.

— Ты не говорил, что группа записывается здесь.

— Нам было о чем поговорить. Я думал, что это могло подождать.

— Да. В этом есть смысл, — я уставилась на стену рядом с собой, пытаясь привести мысли в порядок. После большого количества неторопливых и болезненных движений, все, казалось, происходит мгновенно.

— ...о сегодняшнем вечере, Эв?

— Я собираюсь на ужин к родителям.

— Я приглашен?

— Да, — ответила я. — Да, ты приглашен.

— Ладно. Замечательно.

— Ты, правда, собираешься покупать здесь дом?

— Квартиру с тремя спальнями на несколько кварталов повыше. Я прикинул, что это близко к твоей работе и не слишком далеко от твоей учебы... понимаешь, просто на всякий случай, — он изучал мое лицо. — Ты хочешь посмотреть ее?

— Вау. — Я сменила тему, чтобы выиграть время: — Джимми хорошо выглядит.

Он улыбнулся и положил руки по обе стороны от моей головы, сокращая между нами расстояние.

— Ага. Он делает успехи. Переезд сюда на всех нас влияет хорошо. Кажется, не я один был готов порвать со всем дерьмом в ЛА. Наша манера исполнения стала ярче, чем в предыдущие годы. Теперь мы сосредотачиваемся на важных вещах.

— Это здорово.

— Итак, что тебе сказала Марта, малышка?

Нежность прибыла за компанию с теплым старым знакомым чувством. Я едва не упала, я так была благодарна.

— Ну, мы говорили о тебе.

— Это я понял.

— Полагаю, что я все еще кое-что осмысливаю.

Он медленно кивнул, наклоняясь до тех пор, пока наши носы практически не столкнулись. Идеальная близость этого момента, легкое ощущение его дыхания на моем лице. Моя потребность быть ближе к нему никуда не исчезала. Независимо от того, как я пыталась скрыть ее. Любовь и разбитое сердце делают тебя умопомрачительно глупой, даже безрассудной. То, что ты пытаешься сказать себе сделать, надеясь, что однажды ты поверишь в это.

— Ладно, — сказал он. — Есть что-нибудь, с чем я могу помочь?

— Нет. Думаю, я просто хотела проверить, что ты действительно здесь.

— Я здесь.

— Да.

— Это не изменится, Эвелин.

— Да. Сейчас я это понимаю. Думаю, я иногда могу быть немного медлительной в таких вещах. Я просто была не уверена, знаешь, во всем, что произошло. Но я все еще люблю тебя, — видимо, я возвращаюсь к выбалтыванию всего, что приходит в голову. Хотя, когда я с Дэвидом, это нормально. Я была в безопасности. — Это так.

— Я знаю, малышка. Вопрос в том, когда ты собираешься вернуться ко мне?

— Это очень сложно, понимаешь? Когда все развалилось в прошлый раз, было так больно.

Он горестно кивнул:

— Ты бросила меня. Полагаю, что это самое худшее, что я когда-либо испытывал.

— Я должна была уйти, но также... отчасти, думаю, я хотела сделать больно тебе так же, как ты сделал больно мне, — мне нужно было вновь взять его за руку, но я не чувствовала, что смогу. — Я больше не хочу мстить таким образом, не с тобой, больше никогда.

— В ту ночь я сказал тебе такие ужасные дерьмовые вещи. Мы оба страдали. Нам просто придется простить друг друга и отпустить все это.

— Ты ведь не написал об этом песню?

Он отвел взгляд.

— Нет! Дэвид, — вскрикнула я с ужасом. — Ты не мог. Это была ужасная ночь.

— По шкале от одного до десяти как сильно ты разозлена?

— Где один — развод?

Он пододвинулся нижней частью своего тела поближе, размещая свои ноги между моими. Между нами было расстояние не больше волоска. В таком положении я никогда не восстановлю дыхание. Никогда.

— Нет, — сказал он тихим голосом. — Ты даже не помнишь, как мы поженились, так что развод или аннулирование или как оно там, черт побери, называется, никогда не планировался. Этого никогда не было. В последний месяц я просто сказал адвокатам продолжать делать вид, что они этим заняты, пока я все осмысливал. Я забыл это упомянуть?

— Да, забыл, — я не смогла сдержаться и улыбнулась. — Так что тогда один?

— Один — настоящее. Мы, живущие раздельно и чертовски несчастные друг без друга.

— Это очень ужасно.

— Так и есть, — согласился он.

— Является ли эта песня в альбоме главной или ты засунешь ее куда-нибудь, где ее никто не заметит? Куда-то вроде B-стороны? Не включенная в список песен и спрятанная в конце?

— Давай представим, что мы говорим об одной из песен, именем которой будет называться альбом.

— Одной из песен? Как много в этом гениальном альбоме я услышу о нас?

— Я люблю тебя.

— Дэвид, — я пыталась сохранить сердитое выражение лица, но у меня не получилось. У меня не хватило на это сил.

— Ты можешь доверять мне? — спросил он, его лицо внезапно стало серьезным. — Мне нужно, чтобы ты вновь мне доверяла. Намного больше, чем просто песни. Настороженность в твоих глазах все время, черт возьми, меня убивает.

— Я понимаю, — я нахмурилась, соединив пальцы вместе за своей спиной. — Я буду доверять. И я научусь справляться с этими песнями. Правда. Музыка большая часть того, кто ты есть, и это огромный комплимент, что ты чувствуешь, что это важно для меня. Меня в основном просто дразнили.

— Знаю. И они не все о нашем расставании.

— Да?

— Да.

— Это хорошо. Я рада.

— Мм.

Я облизнула губы, и его глаза проследили за этим движением. Я ждала, что он преодолеет расстояние между нами и поцелует меня. Но ни он, ни я этого не сделали. По некоторым причинам было правильным не спешить с этим. Это должно было быть идеально. Все между нами было решено. Мы были так близко друг к другу, слушая низкий рокот его голоса, я могла бы остаться здесь на весь день. Но Руби будет интересно, что, черт побери, со мной произошло. У меня также было небольшое задание, прежде чем я вернусь.

— Мне лучше вернуться к работе, — сказала я.

— Хорошо, — он медленно отстранился. — В какое время мне забрать тебя сегодня?

— В семь?

— Звучит хорошо, — по его лицу пробежала тень. — Думаешь, я понравлюсь твоим родителям?

Я глубоко вдохнула и выдохнула.

— Я не знаю. Это не важно. Ты нравишься мне.

— Тебе?

Я кивнула.

Свет в его глазах был как восход солнца. Мои колени задрожали, а сердце затрепетало. Это было мощно, и красиво, и идеально.

— Тогда это единственное, что имеет значение, — сказал он.