Лики огня

Глава 25

D-Камбра

— Поведение твоей с-с-супруги абс-с-солютно неприемлемо, — сказал Вленсинг. — Что вы за с-с-существа, если даже тот, кто принадлежит к выс-с-сшему общес-с-ству, с-с-способен забыть о с-с-своих обязаннос-с-стях и с-с-стать бандитом?

Лой Куоро почувствовал неловкость, но не стал высказывать собственного мнения по этому поводу. Оно сводилось к тому, что Язифь всего лишь типичная женщина, которой вскружил голову какой-то солдат.

— Не знаю, в чем дело. В последнее время она вела себя немного странно. Может, у нее проблемы с головой?

— Я не знаю, что такое безумие, — Вленсинг постарался прогнать мысль об Аликхане. — Но это не имеет значения, пос-с-скольку она будет убита, как только Кеффа найдет украденный корабль. — Куоро вздрогнул, но тут же взял себя в руки. — Хорошо. Ты вос-с-спринял это извес-с-стие как воин. Кто теперь будет предс-с-став-лять ее интерес-с-сы, в ос-с-собеннос-с-сти, в горнодобывающей компании?

— Ну… Я, надо полагать, — Куоро заметно оживился.

— А если что-то с-с-случится с-с-с тобой?

— Ни у меня, ни у Язифи нет близких родственников.

Вленсинг некоторое время пристально разглядывал его.

— Теперь, когда ты унас-с-следовал оба ваши предприятия, в твоих интерес-с-сах, чтобы между нашими рас-с-сами воцарился мир, не так ли?

— Конечно!

— В таком с-с-случае, ты должен делать вс-с-се для поддержания порядка. Учти, теперь ты в с-с-спис-с-ске потенциальных заложников.

Куоро сдержал страх и злость. Почему бы им просто не расстрелять его, как и многих других, черт побери? И присвоить все, что у него есть. Эти слова вертелись у него на языке, но он смолчал. В конце концов, он угрюмо произнес:

— Думаю, если это произойдет, я буду бессилен помочь вам, Военный Лидер.

— Значит, с-с-сейчас ты будешь из кожи вон лезть, — заключил Вленсинг и издал гортанный шипящий звук.

Если бы Куоро знал мусфиев лучше, он понял бы, что таким образом Вленсинг забавлялся, наблюдая за его переживаниями.

— Эрик, — брызгая слюной, заявил Трегони, очень богатый рантье, — никогда бы не подумал, что ты способен на такое.

— Я и сам не подозревал, — растягивая слова, ответил Пенвит.

— Принес эти ужасные, ужасные холо… Пытаешься шантажировать меня…

— Значит, так, мистер Трегони. Эта ужасная, как вы выразились, вещь служит уликой против кого-то, выросшего вместе с вашими сыновьями. Я бегло просмотрел эти холо. Дерьмо, конечно, но, тем не менее, я потратил и время, и деньги, чтобы приобрести их. Полагаю, это копии. Я принес их вам в подарок. Ну, объясните, где тут шантаж?

Трегони нахмурился:

— Но если я возмещу твои расходы, это не будет неправильно?

— Как вам будет угодно.

— Сколько?

Пенвит назвал сумму, и Трегони вытаращил глаза:

— Господи, Эрик. Я что, по-твоему, Крез? — тот лишь молча улыбнулся в ответ. — Я выпишу чек.

— На предъявителя, пожалуйста, не на меня. И еще. Может, вы будете так любезны и сообщите своему банкиру, что эта сумма должна быть выплачена мелкими купюрами? — Трегони отрывисто кивнул. — У меня к вам есть еще одна просьба. У меня есть друзья, которые, возможно, захотят провести некоторое время на вашем острове. Они люди неорганизованные и могут появиться без предупреждения. Буду очень признателен, если вы предупредите свой персонал, чтобы они не удивлялись ничему, выходящему за рамки обычного…

— И сколько твоих беспутных друзей нам ожидать?

— Пять, шесть… или двести.

Трегони подскочил:

— И это не шантаж?

— Я бы сказал, это только начало, — улыбнулся Пенвит.

Ангара уныло посмотрел на экран:

— Я понял, что ты имеешь в виду, говоря, что время работает не на нас, Джон. Мы теряем людей с такой скоростью, как если бы участвовали в полномасштабной войне.

— Не столько время, сколько эти проклятые джунгли, сэр, — ответил Хедли. — У нас нет надежной базы. Даже здесь, на острове Миллион, люди все время оглядываются через плечо, ожидая, что в любой момент неизвестно откуда вынырнут мусфии. Гнилые джунгли, несчастные случаи, дерьмовая еда, никаких увольнительных… вот что губит людей.

— И нас тоже, — уточнил Ангара. — И этот остров, о котором договорился Пенвит, ничего существенно не изменит.

Хедли вздохнул:

— Хотелось бы мне быть религиозным, как в детстве, и верить во всякие чудеса.

— Вроде того трюка, который отколол наш малыш-мусфий.

— Нет, я не то имею в виду. Черт, иногда мне даже хочется, чтобы объявился Редрут и расшевелил наше болото. Есть, знаете ли, такая дурацкая теория, что новые тревоги могут помочь избавиться от старых.

Ангара встал из-за стола, подошел к стоящей в углу бункера походной койке, достал из рундука бутылку и протянул ее Хедли:

— Бери. Даю тебе увольнительную на один день. Не распивай ее с нашими парнями. Найди кого-нибудь… другого пола. Но не больше одной или двух.

— Спасибо, сэр. С моим везеньем, эти ублюдки бросятся в атаку, как раз когда я напьюсь.

Мусфии постепенно утрачивали свой жизнерадостный настрой. Вроде бы установился мир, но воины продолжали гибнуть. В городах за чужеземцами всегда следили, всегда их сопровождали шайки угрюмых детей — мусфии были против возобновления работы школ, считая, что это противоречит их политике «не собираться большими группами».

С наступлением комендантского часа улицы пустели, но патрульный в любой момент мог получить пулю в лоб неизвестно откуда и потом, умирая мучительной смертью, услышать звук торопливо удаляющихся шагов. За ними наблюдали даже гораздо пристальнее, чем им казалось. Воздушный корабль кто-то помечал, и его полет над D-Камброй отслеживался надежнее, чем если бы его вели тысяча радаров. И если возникала такая возможность, неизвестно откуда прилетал «сорокопут».

Экмюль, как и центры других городов, стал для мусфиев опасной зоной, если только они не появлялись крупным воинским подразделением, да еще и с воздушной поддержкой. Но даже и тогда их отстреливали снайперы — глядишь, одного-двух и недосчитаются. Чужеземцы чувствовали себя уверенно только на основных островах.

И все же мало-помалу мусфии побеждали. Люди уставали, некоторых захватывали в плен или убивали. То один, то другой человек исчезал, растворившись среди обывателей. Никто не осуждал их, никто не называл их дезертирами — не всем под силу вести партизанскую войну с непредсказуемым концом.

И только Корпус продолжал сражаться.

Экраны Вленсинга давали не больше повода для веселья, чем экраны Ангары. И дело тут было не столько в продолжающихся потерях, сколько совсем в других аспектах происходящего.

Оккупация Камбры стоила кланам больше, несравненно больше, чем выгода, которую они получали от эксплуатации этой системы. Ценные минералы — роскошь для мусфийских миров — утекали на родину жалкой струйкой. Кланмастеры, субсидирующие Вленсинга, были готовы отказаться от курса, ведущего к банкротству.

Нужно было срочно что-то предпринять. Жаль только, что Вленсингу никак не приходило в голову, что именно.

Квартальный надзиратель имел все основания гордиться собой. Он заметил засаду — двух мужчин и двух женщин, ожидающих около его дома появления патрульных. Используя специальный ком, он поставил мусфиев в известность о своих наблюдениях. Вскоре появились около сорока мусфийских воинов, и с сидящими в засаде было покончено. Скорее всего, они не пожелали бы сдаться, но мусфии и не дали им такой возможности, поливая четверку огнем бластеров до тех пор, пока их тела не превратились в неузнаваемые груды обугленной плоти.

Надзиратель получил в награду пачку кредитов, но умолял чужеземцев не превозносить его публично. Они согласились, но спустя два дня, сразу после полуночи, в квартире надзирателя взорвалась бомба. Сгорели все — он сам, его жена, мать жены и четверо детей.

Его преемник оказался менее амбициозным, да и со зрением у него были нелады.

Отряд из десяти человек угодил в ловушку в скалистой местности неподалеку от высокогорного плато. Они не смогли вырваться из окружения и приняли бой. Вленсинг бросил против них свои корабли. На скалы обрушились ракеты и бомбы. Но когда эхо взрывов затихло и пыль осела, из укрытия в горах открыл огонь уцелевший стрелок. Вленсинг отправил на его поиски наземный отряд.

Спустя три дня последний из десяти был убит. Мусфии потеряли четыре «винта», «аксай» и сорок три воина.

Обе воюющие стороны рассматривали этот инцидент как поражение.

В одной из шахт компании «Миллазин» произошел взрыв по неизвестной, но, скорее всего, естественной причине. В одной из очистных выработок на глубине двух километров под землей оказались в ловушке шахтеры под угрозой затопления водой. Спасатели, предприняв отчаянные усилия, поняли, что не сумеют спасти горняков вовремя, и обратились за помощью к правительству.

— Что это за шахтеры? — спросил Вленсинг Даафа.

— В основном 'раум. Военнопленные и преступники.

Вленсинг задумался.

— Просьбу отклонить. Аварийные работы обойдутся слишком дорого.

— Военный Лидер, разве это благородно? — рискнул спросить Дааф.

Вленсинг зашипел от ярости, рефлекторно выпуская и втягивая когти.

— Не смей дерзить мне, или я тебя вышвырну отсюда обратно в твой клан!

Дааф устремил пристальный взор на своего начальника и, не ответив, вышел.

Вленсинг смотрел на опустошенный Силитрик и задавался вопросом: каким мог быть его ответ год назад?

Но одно — тогда, а другое — сейчас. Вленсинг никогда не отступал от задуманного, и этот случай не стал исключением. Слишком много мусфиев навечно остались лежать здесь — от Эска и до какого-нибудь мелкого уборщика. Их гибель не позволяла ему сдаться. Война между людьми и мусфиями не может не закончиться победой последних. Но при одном непременном условии — если мусфии будут продолжать сражаться, все туже закручивая гайки.

Он, во всяком случае, не станет колебаться и увиливать, как некоторые из них.

Жители системы Камбра впали в состояние шока, узнав, что около сотни шахтеров оказались обречены на медленную смерть в неотвратимо поднимающейся воде. Слухи передавались из уст в уста, и новые «торговцы» — солдаты Корпуса — получили сообщение о готовящейся общей забастовке. Узнав об этом, Вленсинг запретил распространение слухов под угрозой репрессий.

Однако в назначенный день работала лишь горстка коммерческих предприятий. Вленсинг отправил на улицы солдат, и они силой заставили торговцев открыть свои магазины. Но покупателей практически не было. Хуже того, в этот день на работу вышли лишь очень немногие администраторы, клерки, дворники и переводчики. Вленсинг рвал и метал, приказал уволить всех отсутствующих, и его подчиненные повиновались.

Забастовка закончилась, но «машина» мусфиев притормозила — ее «колеса» не могли работать без человеческой «смазки». Некоторые призывали Вленсинга смягчить свою позицию, но он заявил, что его распоряжение не может быть отменено. Тогда, не поднимая особого шума, некоторые мусфии из числа руководителей восстановили на работе большинство своих прежних сотрудников, и жизнь потекла почти как прежде.

— Похоже, их ничем не проймешь, — заявил Ангара.

— Мне тоже так кажется, — ответил Хедли.

Ангара еще раз проглядел компьютерные наброски, плод долгих размышлений, встал и принялся вышагивать по командному центру на острове Миллион.

— Проклятье! Здесь так душно! — вроде как не по делу воскликнул он. — Еще немного, и я сам превращусь в 'раум.

Хедли все еще не отрывал взгляд от экрана.

— Больше тянуть нельзя. Мы должны сделать что-то значимое, если не ради каких-то других целей, то хотя бы просто ради нас самих, — заявил Ангара.

Хедли кивнул:

— План одобрен. Начинаем послезавтра.

Агенты Хедли обнаружили заметное оживление движения воздушных кораблей в районе базы на высокогорном плато. Другие агенты выяснили, что это связано с назначением первых только что прошедших обучение пилотов на боевое дежурство.

Хедли образно назвал готовящееся наступление «операция ноль».

Сразу с наступлением рассвета, когда мусфийские пилоты собрались на летучку, чтобы получить задания на день, волна «Жуковых», вооруженные яхты и единственный уцелевший «аксай» атаковали базу в нагорьях. Удар был очень силен. С бреющего полета они обрушивали ракетные залпы на все, что видели, — артиллерийские позиции, корабли, все еще стоящие на земле, и любые движущиеся цели. Один заход, другой… И нападающие улетели, вернулись на свои тайные аэродромы.

Но у людей тоже было много жертв, разрушенных полностью или частично кораблей. Один такой случай окончился весьма и весьма плачевно.

Пилот Джаскулайн Борзьер в своем «аксае» с высоты увидела яхту, неустойчиво летящую над побережьем острова Миллион и оставлявшую за собой шлейф дыма. Джаскулайн выругалась, заметив, что яхту преследуют два «аксая» и «винт».

— Давай, черт бы тебя побрал, прыгай! — закричала она. — Иначе ты приведешь их домой!

Однако пилот яхты не услышал ее и направил свой покалеченный корабль прямо в центр взлетно-посадочного поля секретной базы. Он потерял управление и сорвал камуфляжные сети, натянутые над бункерами, палатками и артиллерийскими установками. Корабль он посадил, но долго сохраняемая тайна выплыла наружу.

Джаскулайн ринулась вниз и расстреляла в воздухе один из «аксаев» и «винт». Больше ракет у нее не было, и ей осталось лишь с болью в сердце наблюдать, как уцелевший мусфийский корабль скрылся в направлении острова Дхарма.

Вленсингу понадобилось время, чтобы доставить солдат с Силитрика и провести все подготовительные работы, и три дня спустя мусфии обрушили на остров Миллион всю свою мощь.

Там никого не было. Корпус исчез за два дня до этого.

Но многое пришлось бросить — механические мастерские, корабли в стадии ремонта, множество припасов и вооружения.

Корпус лишился своей штаб-квартиры, своей единственной эффективно действующей базы.