Ликвидация

Глава 4

Вечером я уже сидел в кабинете Малышева и выслушивал разнос в свой адрес. В выражениях начальство не стеснялось, крыв по матери так, что даже портовой грузчик бы засмущался. Оказывается, существует масса любопытных комбинаций, в принципе, одних и тех же слов.

Я молчал, зная, что это элемент обязательной программы, скоро Малышев успокоится, и тогда наступит настоящий разговор. А пока нужно потерпеть.

Так и произошло. Он остановился, перевёл дух и заговорил уже по-деловому:

– Я так понимаю, раскрыть по горячим следам не получилось.

Я кивнул.

– Хоть что-то вам накопать удалось?

– Ничего такого. Товарищ Малышев, вы же понимаете – времени прошло немного.

Рассказывать об окурке я не стал. Ещё неизвестно, куда приведёт эта ниточка.

– Это я понимаю, но мне уже из губернии позвонили! Наверняка, завтра свяжутся товарищи из Москвы, – сказал Малышев.

В принципе, я так и думал. Событие не рядовое, всех на уши поставит.

Он пристально уставился на меня.

– Быстров, говори прямо: справишься или нет? Только по-честному, без бравады! Если не уверен в своих силах, лучше сказать это прямо сейчас, я договорюсь с товарищами из Петрограда, они откомандируют сюда толковых сыщиков.

Я нахмурился.

– А вот сейчас даже обидно стало, товарищ Малышев. Мы, конечно, не петроградское УГРО и далеко не МУР, но кое-что тоже умеем.

– Расслабься, Быстров! Я без претензий. Просто хотел помочь.

– Так помогите – я обращался, просил людей для работы. У меня в угро один Леонов за всех зашивается. К тому же он за меня оставался, пока я в больничке лежал. Представляете, сколько всего за это время накопилось!

– Вот же ж, – Малышев хмыкнул. – Будут тебе люди. Уже послезавтра придёт к тебе устраиваться товарищ Ремке. Очень я тебе скажу боевой товарищ – служил в Красной армии, сидел в колчаковских застенках. Его даже к ордену Красного знамени представляли. Мы и подумали: негоже такому ценному кадру в столярах пропадать. Пусть идёт в советскую милицию, служит нашему общему делу.

– Одного сотрудника мало, хотя бы на первое время человек пять-шесть, чтобы дыры залатать.

– Тебе палец в рот не клади, по локоть откусишь, – усмехнулся Малышев. – Клятвенно заверять не буду, но постепенно утолим твой кадровый голод. С Ремке поработай, пусть научится всему. Толковый из него сыщик должен получиться.

– Поработаем, – согласился я.

После визита к Малышеву, я снова заглянул в отделение, но ни Леонов, ни Зимин порадовать меня не смогли.

Следующий день принёс нам новую неприятность. На сей раз на другом конце города был с не меньшей жестокостью убит священник Баснецов, его супруга и девятилетняя дочь. Почерк прежний: трупы связали, в рот сунули кляп, а потом изрубили или искололи с нечеловеческой жестокостью. И всё это ради того, чтобы увести у него со двора лошадь с упряжью и домашнее имущество.

Гром снова оказался бессилен, бандиты не передвигались пешком, просто нагрузили подводы и уехали.

Свидетельские показания ничего не дали. Возле ворот Баснецовых видели несколько телег, а вот описать тех, кто на них приехал, не смогли. Просто «какие-то мужики» без особых примет. Хоть каждого встречного-поперечного хватай!

Наука тоже пока не являла нам чудес. Зимин с Черкесовым долго «колдовали», однако главным вещдоком оказался свежий окурок от всё тех же папирос «Сафо» дореволюционного производства.

По городу быстро расползлись слухи о каких-то «демонах», которые никого не боятся, убивают всех, кто их увидел. В воздухе запахло паникой.

В десять вечера я собрал в своём кабинете Леонова, Зимина и Лаубе.

– Бандиты нам попались дерзкие. Только вчера совершили ужасное преступление, а уже сегодня пошли на новое. Боюсь представить себе, что они натворят завтра. Мы должны остановить их, товарищи. Готов выслушать ваши предложения.

Первым поднял руку Пантелей.

– Нужно поднять под ружьё весь личный состав милиции и ЧОН. Если поговорим с командирами воинских частей, они не откажут – пришлют бойцов. Организуем усиленное патрулирование города так, чтобы ни одна мышь не проскочила.

– И спугнём бандитов, – вздохнул Лаубе. – Они просто лягут на дно и дождутся, когда мы вконец измотаемся, а потом наверстают упущенное.

– Согласен с Константином Генриховичем, – сказал я. – Можно, конечно, пойти по пути, предложенному товарищем Леоновым, но насколько нас хватит: на месяц, два? Мы не можем позволить себе расписаться в собственном бессилии. Бандитов надо искать. Ещё идеи, товарищи?

– Я напряг свою агентуру. Пока ничто ничего толком не говорит, кроме того, что Алмаз и Конкрад тут не при делах. Они, конечно, те ещё упыри, но даже у таких отпетых бандитов есть свои принципы, – сообщил Леонов.

– Согласен, – кивнул я. – К тому же, это не их масштаб. Этих сволочей теперь не лошади и тряпьё интересует. Им платину подавай. Как думаете, гастролёры?

Значение этого термина мои сотрудники уже успели выучить.

– Не похоже, товарищ Быстров. Действовали не только дерзко, но и по-умному. Знали, к кому идти, – сказал Пантелей.

– Выходит, местные. Странно, конечно, что долго себя не проявляли.

– Скорее всего почувствовали, что большим дядям, вроде Алмаза, до них интереса нет, потому и подняли голову, – предположил мой начальник угрозыска.

– Логично. Не каждому понравится, когда на его делянке топчутся посторонние, тем более в таком маленьком городке вроде нашего. Товарищ Леонов, отработали точки, торгующие папиросами?

– Начали, товарищ Быстров. Пока результаты неутешительные. В государственной торговле этих папирос нет уже года два – я все накладные проверил, завтра выходим на частников. Прошерстим по полной.

– Не забывайте, что папиросами могут торговать мальчишки, – заметил я.

– С пацанами будет сложней, но вы не волнуйтесь – с ними тоже поработаем, – заверил Леонов.

– Ладно, этот вопрос держим под контролем. Зайдём к делу с другой стороны: грабители набрали много чужого имущества, одной мануфактуры хватит на работу швейной фабрики. Спрашивается, что они собираются сделать с награбленным добром? Оставят себе?

– Что-то оставят, а остальное должны сбыть на сторону. Ну, куда им две с половиной тысячи аршин ткани? Только на продажу, – уверенно произнёс Пантелей.

– Именно! – Я был рад, что подвёл Пантелея к правильному выводу. – Надо понять: все ли скупщики краденного в Рудановске нам известны?

– А почему именно в Рудановске? – удивился дотоле молчавший Лаубе. – Есть же и другие города или сёла.

– Есть. Но столь большой груз опасно вывозить за пределы Рудановска. Им обязательно заинтересуются, а бандитам меньше всего хочется привлекать к себе внимание. Так что реализовывать похищенное они будут здесь. Во всяком случае, основную часть, – пояснил я.

– Парочка скупщиков на примете имеется, – сказал Леонов. – Только пока ни одного припереть к стенке и посадить не получилось. Умные, сволочи. Особенно Васька Рвач. Этот, вообще, знатный хитрован и продувная бестия. Я бы на месте тех уродов к нему в первую очередь сунулся.

Ховает краденный товар так, что собаками не отыщешь.

– Собаками говоришь… А что, это мысль, – я усмехнулся пришедшей в голову идее. – Константин Генрихович, а чем бы можно было обработать какой-нибудь предмет… ну, небольших размеров, чтобы Гром почуял его запах наверняка и нашёл даже там, куда никто бы не догадался?

– Придумаем, Георгий Олегович, – улыбнулся Лаубе. – А что за предмет?

– А на что клюнет гражданин Рвач? Надо подсунуть что-то такое, отчего у него слюнки потекут.

– У нас в камере вещдоков браслетик платиновый завалялся. По одному из старых дел по убийству проходил, – подумав, сказал Леонов.

– Отлично, – обрадовался я. – Нечего ему без дела лежать, пусть послужит для борьбы с преступностью. Браслет надо обработать и аккуратненько через левого человечка сплавить Рвачу, а, чуть погодя, нагрянуть с обыском. Найдём тайники, припугнём Рвача и заставим сотрудничать.

– Товарищ Быстров, так что мне теперь – разорваться что? – взмолился Леонов. – На мне и табачные лавки, и осведомители, теперь ещё и Рвач… Подкрепление нужно.

– Подкрепление обещали прислать завтра. Про такого товарища Ремке слышали?

– Слышал, – сказал Пантелей. – Боевой мужик, я бы даже сказал – геройский! Жаль, что в столярах пропадает.

– Больше не пропадает. Завтра к нам придёт на работу устраиваться. Возьмёшь его к себе в уголовный розыск. И на время операции по поимке банды выделяю в твоё распоряжение Бекешина и Юхтина. Будет совсем тяжко – и я подключусь. Не смотри, что начальник: могу и в засаде посидеть и за кем надо последить. Смело привлекай при необходимости.

Лицо Пантелея просияло.

– Спасибо за хорошие вести, товарищ Быстров. Нам лишний штык не помешает.

Совещание затянулось за полночь, идти спать домой не имело смысла, и почти вся наша бравая команда ночевала под крышей родного отделения. Только Константин Генрихович ушёл к себе, чтобы дочь не переживала.

Перед тем, как выйти из кабинета, он вдруг повернулся и сказал мне:

– Чуть из головы не вылетело, Георгий Олегович. Настя привет вам передавала и в гости звала.

– В гости? – Я слегка опешил. – Что, есть какой-то повод?

– Ещё какой. Именины у Настеньки. Сколько стукнуло, извините, говорить не стану. Не полагается, даже у девушек, возраст называть. Подружек себе завести не успела, так что сидеть будем своим кругом: я, она и вы, если, конечно, примите приглашение.

На душе у меня потеплело. В погоне за преступниками всех мастей даже забыл, что существует мирная жизнь, праздники, дни рождения… Тем более столь очаровательных созданий.

А ещё мне очень хотелось снова увидеться с Настей. В вихре последних дней я всё равно часто вспоминал о ней и понимал, что меня тянет к ней как магнитом. Господи, я так соскучился по нашим разговорам и милым, непритязательным свиданиям…

– Как я могу обидеть вашу дочку отказом? – искренне произнёс я. – Если земля не налетит на земную ось, а преступники не отчебучат чего-то совсем из ряда вон выходящего, обязательно буду. Только, что подарить – не знаю…

– Георгий Олегович, не переживайте по пустякам!

– Какой же это пустяк?

– Настя просила передать, что подарка не надо. Просто посидим, чайку попьём с пирогами. Она у меня знаете, какие пироги печёт – пальчики оближешь, – Лаубе засмеялся.

Чувствовалось, что ему приятна эта тема.

Я тоже не сумел сдержать улыбки.

– Чтобы я пропустил пироги?! Не бывать такому! Так дочке и передайте!