Лишняя в этом доме (СИ)

Глава 5 Становление

До наступления рассвета я еще несколько раз просыпалась. Хотела утянуть с собой в кровать планшет, но не могла даже толком открыть глаза.

В какой-то момент я все же смогла это сделать, но прежде всего решила сходить на кухню за водой. Когда я спустилась в холл, услышала голоса и поняла, что братья и сестра еще не спали. Они находились в бильярдной.

Стараясь не шуметь, я взяла воду, после чего тихо вернулась в свою спальню. В полной темноте я утянула с кровати подушки и положила их на пол. Умостившись на них, взяла планшет. Хотела поработать.

Я не знала насколько это вообще можно назвать работой. Я просто заполняла информацию о товарах на нескольких сайтах. Ничего особенного или важного. Да и платили за это копейки, но, тем не менее, это были мои личные деньги, а я старалась их собирать. Если появлялась какая-нибудь подработка, я и за нее бралась. Например, мне с этим иногда помогала Хизер, но, естественно, тайно.

Если родители узнают о том, что я работала, наказана буду не только я, но и сама Хизер. С этим у нас всегда было сложно — с работой, отношением к омегам и, в частности отношением ко мне, или к Алес.

Омеги никогда не являлись самостоятельными. Их боготворили и их любили. По большей степени к ним относились, как к сокровищам, благодаря чему можно было считать жизни омег особенными. Вот только, по отношению к ним так же действовали совершенно другие правила.

Причем, на протяжении всей жизни.

Например, несмотря на наступление совершеннолетия, омеги еще год находились под опекой родителей. Это было связано с пробуждением. Сам процесс длился лишь сутки, но у многих он частично продолжался еще несколько следующих месяцев. То есть, бывало такое, что организм сбоил. Не критично, но для некоторых только пробудившихся омег это пугало. Некогда правительство решило, что омегам спешить не нужно — будет лучше, если они не будут сразу бросаться во взрослую жизнь, ведь омеги хрупки и слабы.

По этой причине для омег был выделен год — его называли годом «Становления». Во время него они должны были прийти в гармонию со своим телом и душой. Осознать себя. Понять каково это быть омегой. Для этого даже были созданы специальные омежьи школы с уроками, медитациями, физическими упражнениями, выездами в омежьи музеи и так далее и тому подобное. Опять-таки, посещали эти школы ровно год. Поступали туда в восемнадцать, а выпускались в девятнадцать, после чего омеги становились самостоятельными. Во всяком случае, в том понимании, этого слова, которое вообще может быть применено к омегам.

К сожалению, посещение этих школ обязательно. Исключения нет ни для кого и ни при каких обстоятельствах. Даже для такой, как я.

Некогда я искала варианты, при которых могла бы быть освобождена от этих занятий, но, как оказалось, мне не удалось бы этого сделать даже если бы я официально оформила инвалидность. На меня действовали те же законы, что и на остальных омег, а учиться быть той, кем я не могу стать, являлось еще той болью.

Тем более, в своей школе я была знаменитостью. В плохом понимании этого слова. Все знали про Алес — девушку, которая провела детство в детдоме, из-за чудовищной ошибки совершенной в роддоме. Эта история многих тронула. Алес сочувствовали и радовались тому, что она воссоединилась с семьей. Так же все знали про меня — ту, которая как раз должна была оказаться в детдоме. Дочь отбросов общества, которая несправедливо заняла чужое место и десять лет наслаждалась тем, что должно было принадлежать другой.

Все подогревалось тем, что я так и не пробудилась. Редкий случай. Один на миллион. Естественно, я привлекала внимание. На меня постоянно смотрели и за моей спиной шептались. В основном говорили о том, что в моей инвалидности точно виноваты мои биологические родители.

У омег жизнь, как сахар, но порой хочется остроты — они нашли ее во мне. Порой я ощущала себя целым спектаклем, который постоянно обсуждался. Уже сейчас не так бурно, как в первые дни моего поступления, но внимания мне все равно хватало.

Перевернувшись на живот, я попыталась поудобнее умостить планшет. Еще два выходных, а потом опять школа. Кажется, нам нужно было написать рефераты про альф.

Я нахмурилась. У альф как раз все было совершенно иначе, чем у омег. Они никакие школы не посещали. Им сразу предоставляли безграничную самостоятельность.

Пробуждение альф длилось по-разному. От трех дней, до недели. Но были исключения. Вот пробуждение Брендона было тяжелым и длилось почти десять дней. А еще он стал настолько агрессивным, что чуть ли не перебил всю нашу охрану.

Как и требовали правила, Брендон был заперт у себя в комнате. По идее он должен был просто отлежаться, но он начал все крушить и почему-то рваться наружу. Из всех братьев он единственный, кто на период пробуждения полностью потерял рассудок и, когда охрана пыталась схватить его, чтобы вколоть успокоительное, Брендон, подобно обезумевшему зверю, набросился на них. То, что происходило в тот период трудно описать словами. Особенно то, что было, когда он все же выбил дверь. К счастью, отец на тот момент запросил дополнительную охрану и уже они кое-как сумели совладать с ним. После этого Брендона поместили в подвале и постоянно держали под успокоительными.

Когда же период пробуждения закончился и брат очнулся, он просто куда-то ушел. Его не было целую неделю. Все мы жутко переживали, а он, как оказалось, просто был с омегами. Я не услышала уточнения того, чем именно он с ними занимался, но и без этого все прекрасно поняла.

Я опять подумала про реферат, который мне следовало написать. Наверное, займусь этим завтра. Как раз будет чем отвлечь себя между периодами травли Брендоном.

Еще я подумала о том, что, наверное, в ближайшие две недели все же не выйду из комнаты. Эта мысль противоречила тому, что покинуть это место мне придется хотя бы по той причине, что омежью школу никто не отменял, но, может, так даже лучше. Буду больше времени проводить вне дома. Может, сидеть в библиотеке. Готовиться к экаменам и поступлению. Хотя, для этого еще было слишком рано.