Лисьи Чары

Глава четырнадцатая. Остановка в пути

- Благая тьма, дождь наконец-то кончился, - Рискл поднял голову и окинул Пан внимательным взглядом. – Ты выглядишь получше. Почему ты не сказала, что твой приятель – дуух?

Пан пожала плечами.

- Наверное, чтобы ты сейчас об этом спросил. Что с отцом?

- Ох, кабы я знал. Полчаса назад приехал целитель из Эйбина, теперь ощупывает бедолагу Герна и качает головой. Они в доме старосты, можешь сходить, но едва ли этот красавчик тебе скажет что-то. Я могу точно утверждать только одно: я никогда еще не сталкивался с подобным колдовством. И вот еще что я нашел около часовни…

Он протянул Пан обрывок ошейника. Шутовка осторожно дотронулась до прохладного металла, так похожего на серебро. Ничего общего с серебром он не имел.

- Я предположил, что это редкий чар, но знаешь, Панце… - Рискл поскреб давно не бритый подбородок, - это что-то другое.

- Так-так-так… - Пан опустилась на ступеньку, вертя в руках ошейник. – У нее есть медальон, способный пленить оборотня, ошейник для ветра, она с легкостью закрывает дорогу тварям с изнанки… Что же?... Ах, да, она еще и универсал! Тьфу!

Рискл покачал головой.

- Не может она быть универсалом, Панце. Знаю я ее. Конечно, маска многое скрывает, но голос остался прежним. Это Эйслин.

- Ваша с отцом боевая подруга? – удивилась Пан.

Черный маг поморщился.

- Нечто вроде. Универсалкой Эйслин сроду не была, да, неплохая щитовница, но не более того. А тут вдруг с легкостью начала применять заклинания других школ, в том числе и черные. То, что она сотворила с замком, и десяток магистров не устроят! – Рискл покачал головой. – Кажется, она открыла способ без последствий пользоваться иными магическими школами, в принципе, с колдовством у нее никогда проблем не было.

Пан мрачным взглядом окинула чистое небо.

- Скажи, ты не видел, куда ушли тучи?

- Зачем тебе? – Рискл сбился с мысли и часто заморгал.

- Я, наверное, сошла с ума, потому что хочу устроить одной из них допрос.

Пан поднялась и вернулась в дом. Низу не спал, с несчастным видом он отвечал на бесконечные вопросы вертлявого Джонни. Завидев шутовку, мальчик поспешно поклонился и выскочил из комнаты.

- Ты спасла мне жизнь! – простонал лис. – Он кого угодно насмерть заболтает!

- Хороший ребенок, - пожала плечами Пан. – Между прочим именно он залатал твои раны. Скажи спасибо, что это не пришлось делать мне, ты бы тогда уже встречался с предками.

Она осторожно опустилась на край кровати, не сводя глаз с неподвижно лежащей поверх одеяла левой руки лиса. На сером бинте проступало свежее пятно крови.

- Слушай, Низу… Ты не мог бы узнать у тучи, разглядела ли она что-то в тетрадке Эйслин?

- Эйслин? – переспросил лис.

В этот момент их разговор был прерван Мартой, вооруженной миской рыбного супа. На лице оборотня отразился ужас. Пан малодушно скрылась и переждала бурю. Пока Марта кормила сопротивляющегося лиса, шутовка разыскала целителя. Облаченный в темно-голубую мантию маг был немногим старше ее самой и, судя по перстню, не заслужил еще высокого ранга. Иной, скорее всего, не снизошел бы до деревенских беспорядков. Вид у юноши был озадаченный.

- У вас не найдется снадобья от сильных ожогов? – поинтересовалась Пан.

- Уйди, - отмахнулся маг. – Не до тебя сейчас. Ожоги у них!

Пан со вздохом вытащила из-за пазухи гильдейский знак. Сейчас не помешала бы грамотка, подписанная Злотаном, но она сгинула вместе с сумкой. Целитель тупо изучил шутовской медальон и сглотнул.

- Простите, госпожа…

- Прощаю, - отмахнулась Пан. – Так снадобье…

- Какого рода ожоги? – целитель сразу же собрался и принял самый профессиональный вид.

- У моего друга сильно обгорели руки, - Пан опустилась на лавку, скрестив ноги, и снизу вверх изучила целителя. – Их надо вылечить во что бы то ни стало. Дело государственной важности!

Она осклабилась. Целитель бросил еще один – несколько затравленный – взгляд на гильдейский шутовской знак. От этих безумцев-шутов можно было всего ожидать. Вытащив из-под мантии небольшой, туго набитый кошель, он извлек сверток, упакованный в плотную темную бумагу.

- Это бинты, пропитанные особой мазью.

- Это лучшее, что у вас есть? – сощурилась Пан.

Целитель неуверенно кивнул. Забрав у него сверток, шутовка насмешливо выкинула элегантное прощальное коленце, проклиная про себя слишком узкую юбку, отсалютовала и побежала к дому Марты. Экзекуция к тому времени уже кончилась, и оборотня оставили в гордом и угрюмом одиночестве. Когда Пан вошла в комнату, он демонстративно отвернулся.

- Предательница! Бросила меня на произвол судьбы!

- Знаешь, для умирающего ты поразительно живо себя ведешь, - огрызнулась щутовка, разворачивая бумагу. В нос ударил резкий запах трав. Лис заинтересованно принюхался. – Я тебе, между прочим, за лекарством ходила.

- Ну, показывай, чем вас калечат, - хмыкнул оборотень, протягивая руку.

Пан спокойно отвела ее в сторону и занялась перевязкой его левой кисти. Лис морщился от боли, но молчал.

- Я начала рассказывать, когда меня так грубо прервали, - Пан осторожно прикрыла самый страшный ожог влажным бинтом, сосредоточенно прикусывая губу. – Эйслин… Эта ведьма – бывшая приятельница отца и Рискла, та самая белая волшебница, с которой они совершали подвиги. Рискл говорит, что теперь она – универсал, хотя сроду такого не могла. Он думает, она открыла способ обойти ограничения.

Она слишком сильно затянула бинт, и лис едва слышно застонал. Пан застыла, глядя на его подрагивающие веки.

- Ничего страшного, - шепнул лис. – Ты, значит, хочешь знать, что написано в тетрадке этой Эйслин? Это можно узнать… Тучи, конечно, ушли далековато, но я их позову.

- Только не перенапрягайся, ладно, - попросила Пан, закрепляя кончик бинта. – Я не для того тебя из развалин вытаскивала, чтобы теперь ты себя уморил.

Оборотень кивнул и медленно закрыл глаза.

- Открой окно, - попросил он некоторое время спустя.

Пан встала и распахнула створки. Ветер взметнул легкие занавески, прошелся по комнате и затих где-то у двери. Самый обыкновенный ветер. Низу приподнял руки, переплетя забинтованные пальцы, и зашептал что-то на пределе слышимости. Тон был почти умоляющий. Туча откликнулась почти сразу, ее не понадобилось уговаривать, создалось впечатление, что она испытывает к своему "крестнику" некоторую слабость. Небо потемнело, по подоконнику застучали капли дождя, который, впрочем, почти сразу закончился.

* * *

Здравствуй, - сказал лис.

Ты живой, - сказала туча. Она заговорила впервые за очень долгое время. Помогать - помогала, но дулась. - Это хорошо, что ты живой.

Лис хихикнул. Здесь он не мог не согласиться. Он медленно опустил руки на одеяло, от этого простого движения по нервам пробежала волна нерезкой боли. Кажется, бинты помогали, хотя их и делал весьма косорукий аптекарь, которого дедушка-Малкирк предложил бы вздернуть на ближайшем суку. Туча туманом просочилась в комнату и мягко окутала обожженную кожу оборотня.

Ты видела тетрадь ведьмы? - спросил Низу. - Что там написано?

Уверен, что тебе хватит сил посмотреть? - усмехнулась туча раскатом далекого грома.

Низу отмахнулся.

Ну, смотри... - туча не стала спорить, наплыла ниже и мягко коснулась прикрытых век оборотня.

Низу сжав ноющими пальцами схваченное со столика автоматическое перо быстро застрочил по белой простыне, чернила смешались с целебной пропиткой бинтов и его собственной кровью. Потом пальцы его разжались, и голова откинулась на подушку.

Дурак, - нежно сказала туча.

* * *

Оборотень обмяк, ручка с негромким стуком скатилась на пол. Пан резко повернулась от окна к нему, быстро преодолела короткое расстояние до кровати и коснулась локтя лиса. Тот ничем не отреагировал на это прикосновение. Пан встревожено прислушалась. Оборотень дышал, но очень слабо, с только что перевязанных рук капала кровь.

- Дурак! - шутовка бросила короткий взгляд на запись, сделанную на простынях, потом перевела его на лицо Низу.

Смуглая кожа лиса казалась восковой, волосы выцвели до цвета светлого, донникового меда. Они прилипли к влажному лбу, одна из прядок почти скрыла глаз. Пан нежно отвела в сторону челку и вздохнула. Кричать на лиса бессмысленно, он наверняка отшутится. Идиотская у него привычка - бравировать, что бы не случилось.

Обойдя кровать, Пан склонилась над записью. Значки были странные, совершенно ей незнакомые. Найдя в комнате несколько листков бумаги - на одном был не до конца записан рецепт лимонного пирога - шутовка подняла с пола автоматическое перо и старательно перекопировала надпись, завиток за завитком. В конце-концов, Рискл опытный маг и должен разобраться в этой абракадабре. Спрятав бумажку под корсаж, Пан покосилась на окно. С одной стороны, его стоило закрыть, потому что по комнате гулял сквозняк. С другой стороны, туча опять низко нависла над Лисьими Норами и вполне могла приглядеть за оборотнем. По крайней мере, шутовка на это надеялась. Несколько секунд она разрывалась над желанием поскорее бежать к черному магу за переводом текста и над не менее сильным желанием остаться и посидеть. Второе победило, что несколько смутило и даже напугало Пан, у которой прежде никогда не было склонности к сидению у постели больных. Взяв из угла стул, она поставила его в изножии кровати, устроилась, чинно сложив руки на коленях. Вскоре такая поза надоела, Пан убедилась, что никто на нее не смотрит, и забралась на стул с ногами, натянув юбку на колени.

Искоса поглядывая на лежащего в беспамятстве оборотня, она пыталась сложить воедино все кусочки мозаики. В конце концов, не зря же шутов почитают везде за умнейших людей! Хотя, в своем интеллекте Пан начала потихоньку сомневаться.

Итак: белая волшебница, щитовница Эйслин (кстати, довольно странное имя для потомственной колдуньи. Вернее, слишком обычное), очевидно, сойдя совершенно с ума, раздобыла где-то древние чары весьма необычного свойства, пленила оборотней и ветер, натворила еще невесть что и учинила в Листерпиге беспорядки. Вопрос – зачем? Конечно, любой духовник скажет вам, что безумцы непредсказуемы. Но у Пан на этот счет были кое-какие свои мысли. Даже если Эйслин и невменяема, это не значит, что у нее нет какого-то по-своему разумного плана.

Второй интересный вопрос: как белая колдунья средних умений – все боевые маги как правило весьма ограничены – смогла вдруг стать универсалом? Что такого она открыла/изобрела?

Вопрос третий и самый интересный: откуда она узнала о существовании изнанки мира, как научилась правильно обращаться с гранью и каким образом поставила между мирами «плотину»? А если не она, то кто?

Пан почесала нос. Ответов на эти вопросы у нее не было. Какую-то зацепку мог дать перевод текста, нацарапанного лисом. Шутовка вытащила бумажку, разгладила ее и еще раз изучила закорючки. Эх, лучше бы это был латтийский, который Пан хотя бы как-то знала.

Соскользнув со стола, шутовка поправила одеяло, строго посмотрела на тучу за окном и тихо покинула комнату. Далеко идти ей не пришлось: Рискл сидел за столом, старательно пережевывая картошку, щедро сдобренную маслом и обложенную черными пятнами шляпочника. От резкого запаха грибов Пан немного замутило.

- Деточка! Ну-ка, садись-садись! Кушать будешь! – Марта поймала ее за локоть и запихнула на лавку.

Пан обреченно вздохнула и уставилась в свою тарелку. Слишком много картофеля, слишком много масла и – грибы. Аккуратно отодвинув черные шляпки в сторону, Пан попыталась выудить кусок картофеля, наименее залитый маслом. Есть совершенно не хотелось.

Она развернула бумагу и протянула ее через стол Рисклу, не желая терять время.

- Можешь перевести?

Черный маг изучил закорючки, сощурившись.

- Нет. Мертвый язык, который даже маги уже не употребляют. Во времена Ловров он еще был распространен, но не сейчас. Поздняя письменность Черной Земли.

Пан от досады заскрипела зубами. Одна из самых надежных, казалось, ниточек лопнула.

- Может, твой ручной оборотень знает? – предположил Рискл.

- Ну ему-то откуда? – мрачно пробурчала Пан и погрузилась в сковыривание с тарелки особенно склизкого гриба.

- Язык оборотней до сих пор сильно похож на язык Та Кемт, - пожал плечами черный маг. – Не поручусь за то, что у дуухов есть письменность, но – кто знает?

Пан еще раз внимательно изучила закорючки на листе. Нарисованы они были ее дрожащей неуверенной рукой, а вот Низу, даже при учете повязки, справился легко. Кто знает, вдруг он действительно сможет перевести текст? Очень не хотелось тревожить его, не зная этого точно. Пан сунула бумажку за пояс и поднялась.

- Пойду, гляну, как он там.

Она почти дошла до двери, когда ее остановил тихий голос черного мага.

- Целитель говорит, что на твоего отца наложено очень сильное заклинание. И – очень древнее. Тут есть, над чем поразмыслить, верно?

Пан пожала плечами и скрылась в комнате.

Низу все еще был без сознания, или, возможно спал. На подоконнике же удобно устроился кошмар, скрестив на груди сразу две пары рук, и мечтательно обозревал рыбьими глазами горизонт.

- Закат… какое чарующее зрелище…

- Что, уже закат? – удивилась Пан.

- Тебе нужно учиться заглядывать в будущее, - хмыкнул кошмар.

Пан опустилась на стул, поджала под него ноги. Что-то мешало ей принять прежнюю удобную позу, которую она так любила в детстве. Лист с надписью шутовка вновь положила в корсаж, полагая это место самым надежным. Кошмар хмыкнул, но ничего не сказал. Некоторое время она изучила реку за окном, пытаясь углядеть признаки заката, до которого по всему было еще несколько часов. Потом ей пришла в голову идея.

- Слушай, Кцацррен… ты можешь найти нам ведьму?

- А могу ли я стать ветром и паутиной? – высокопарно провозгласил кошмар.

- Да понятия не имею!

- Могу, - одним прыжком кошмар перебрался на тумбочку, поближе к шутовке. – Я могу многое, но, знаешь, я сейчас очень голоден. Знаешь, как мы питаемся, канзара?

Он вытянул шею, удлинив ее раза в два, и приблизил лицо к лицу Пан.

- Мы насылаем на человека кошмарные сны, ужасы, дрожь и отвращение, а потом едим все его чувства и мысли. Это похоже на фрукты со сливками. Восхитительный десерт! Особенно лакомый кусочек, такие как ты. Только мы, да инкубы можем по-настоящему вас распробовать.

Пан не удержалась от удовольствия открутить наглецу длинный и острый нос.

- Еще слово, и я устрою тебе настоящий кошмар, если ты, конечно, хочешь этого.

- Не дерись, - фыркнул кошмар. – Ладно, поищу ее, но – ничего не обещаю. Эта ведьма умеет здорово прятаться, я тебе скажу. Против нее нужен кто-то посильнее девчонки, оборотня и третьесортного черного мага.

Пан пожала плечами. Возразить ей было нечего, она была полностью согласна с такой формулировкой. И все-таки, одно обстоятельство не давало ей унывать: листок, который учитель подложил ей. Еще ни разу магистр Парран не давал своей любимой ученице ненужную вещь.

Кцацррен исчез, вполне вероятно, обернувшись ветром или паутинкой. Шутовка забралась на стул с ногами, устроила подбородок на коленях и продолжила высматривать признаки заката. Туча медленно отодвинулась от горизонта и отправилась куда-то, можно было предположить, на отдых. Пан попыталась представить, каково это – вызывать дождь. Нет, маги воздуха вполне могли вызвать ветер, который пригонит бурю из любого места, но ни к кому на памяти Пан туча не приходила сама и по доброй воле, только потому, что «волновалась». В самой идее волнующейся тучи было больше волшебства, чем во всей магической гильдии Ландора, которая, вместе с учениками и откровенными шарлатанами, насчитывала четыре с половиной тысячи человек.

Низу заворочался. Пан поспешила спустить ноги на пол, пока оборотень не открыл глаз, и немного подалась вперед.

– Как ты себя чувствуешь?

- Бывало и получше.

- Текст, который ты написал… Рискл не смог его прочитать, сказал, что это поздняя письменность Та Кемт.

Низу протянул руку. Немного поколебавшись, Пан пересела на кровать и поднесла листок к его лицу. Оборотень привстал, оперся на локоть и изучил надпись сонным взглядом.

- Вообще-то это скоропись Джхута, достаточно древняя, - хмыкнул оборотень.

- Ты можешь прочитать? Рискл говорит, что ваш язык…

- Наш язык состоит из огромного количества слов с преобладанием гласных и звонких согласных «н», «м», «з» и «г», если тебе интересно, - фыркнул Низу. – Да, я могу это перевести. Не поможешь мне сесть?

Пан поспешно положила ему за спину несколько подушек. Устроившись поудобнее, лис погрузился в чтение.

- Сложновато… - пробормотал он наконец. – Эта ведьма мало смыслит в древнем языке, я тебе скажу.

- В общих чертах сказать можно? – поинтересовалась Пан, пытаясь заглянуть в листок. Для нее закорючки по-прежнему оставались закорючками, и не несли ровным счетом никакого смысла.

- Да я даже в деталях могу, - хмыкнул Низу. – Но, поскольку это отрывок, очень многое останется непонятным. Здесь речь идет о душах, которые прячутся на дне глаз, и об эликсире, который соединяет души и дает их создателю. Похоже на бред больного горячкой…

- Глаза… - Пан выпрямилась, сложила руки на коленях и уставилась на них, как на какую-то диковинку.

Глаза. О них, якобы, упоминали тени, которые, опять же – якобы – отогнал кошмар. А еще он утверждает, что глаза – единственная неизменная часть тварей. Остается вопрос, можно ли доверять Кцаррену? Пан вновь повернулась к Низу, который разглядывал ее с некоторой заинтересованностью.

- Слушай, есть какая-то клятва, которую кошмары не могут нарушить?

- Понятия не имею, - лис пожал плечами и поморщился от боли. – В этом вопросе я в основном теоретик, и надеюсь оставаться им до конца жизни. Есть какие-то идеи?

- Еще не знаю… Вопрос весь в том, можем ли мы доверять этому кошмару? – рука шутовки соскользнула и непроизвольно вцепилась в простыню. – Он утверждал, что отогнал от меня ночью какие-то тени, которым были нужны мои глаза.

Низу поднял руки, чтобы потереть виски, но передумал, и так и замер. Сквозь бинты опять проступили розовые пятна крови.

- И где этот кошмар сейчас?

- Я отправила его на поиски Эйслин. Кстати, он утверждает, что его зовут Кцарренн… ты чего хохочешь?!

Лис отсмеялся, закрывая лицо руками, без сил откинулся на подушки и вытер глаза краем рукава.

- Ох, не могу! Панференце-повелительница кошмаров!

- Ага! Очень смешно! – против своей воли шутовка улыбнулась, потому как звучало это и вправду нелепо. – Ладно, я не поняла, нам эта записка дала что-то, или нет?

- Более или менее, - Низу вновь оперся на локоть, Пан поспешно поправила рассыпающиеся подушки. – По крайней мере, мы знаем, что ведьма что-то придумала, и это что-то действует. Хотя, я бы хотел увидеть текст целиком.

- Мечтать не вредно, - пожала плечами шутовка. – А я вот хочу спросить учителя, зачем он сунул мне страницу про Стопу.

- Какие проблемы? Пошли своего верного раба с письмом, - фыркнул лис. – Я уверен, кошмару не потребуется много времени, чтобы добраться до столицы.

Пан беззлобно ткнула его под ребра – по счастью, со здорового бока, поднялась и подошла к окну. Наконец-то стемнело, небо приобрело желтовато-лиловый оттенок из-за все еще не ушедших туч. Пан прикрыла ставни и задернула шторы, комната мгновенно погрузилась в темноту. Было слышно, как возится на кухне Марта, как топает при беге Джонни, судя по отдаленным звукам голоса, собравшийся на рыбалку.

- Только не это! – простонал Низу. – Если она попробует еще раз накормить меня рыбным супом, я покончу с собой, честное слово!

- В нем хотя бы нет грибов, - пожала плечами Пан. – Пойду, погляжу, чем занят Рискл. Может, они все-таки узнали, что стряслось с отцом.

- Лампу зажги, - попросил ее удаляющуюся спину Низу.

Шутовка задержалась у лампы, потом вышла, прикрыв дверь. Марта, напевая, суетилась у плиты, готовя, судя по запаху, павраку. Сильно и резко пахло шляпочником, жареным луком и – кисловато – свежей сметаной. Рискл все так же сидел у стола, тыча в него перочинным ножом. Марта, судя по всему, такого обращения со своей мебелью не одобряла, но делать замечание столичному магу не смела и страдала молча. Пан присела на лавку, отняла у черного мага нож и отбросила его на дальний край стола. Покрутившись немного, он замер острием к двери.

- К вестникам и новостям, - отметила Пан. – Что там с отцом?

- Я послал сообщение в гильдию, но не знаю, сколько оно будет идти, - лишившийся ножа Рискл помрачнел еще больше, подпер щеку рукой и уставился в стол. – Сновидцев тут, естественно, нет. Ты должна быть готова ко всему, девочка. Как твой зверек?

Пан хмуро изучила мага. Он сильно осунулся, под глазами залегли тени. Ему явно не помешало бы поспать немного.

- Ты о Низу? – спросила она. – Нормально. А вот ты шел бы спать, Рискл.

В этот момент Марта втиснулась между ними, чтобы поставить на стол две тарелки павраки. Потом она метнулась к плите и успела снять с огня котелок за секунду до того, как его содержимое выплеснется. Запахло рыбой и какими-то пряными травками.

- Знаете, Марта, я сама отнесу больному его супчик, - Пан подхватила со стола тарелку павраки и ловко надела на руку руковицу-прихватку. – А вы поешьте. Мне совестно даже, что мы заняли ваш дом, и так уже причинив Лисьим Норам столько бед.

- Это долг подданных – помогать слугам своего короля, - сурово ответила Марта.

Тем не менее, Пан сумела отвоевать котелок, ложки пришлось зажать в зубах, а двери открыть и закрыть ногой, хорошо, хоть ботинки на ней были из сундука Марты, очень старые, с узкими – по моде тридцатилетней давности – мысками.

- Как ты относишься к павраке? – спросила она, выплюнув ложки. – Я уже видеть грибы не могу!

- Я же говорил, это местный деликатес! – хихикнул лис, подвигаясь ближе к краю кровати.

Пан бесцеремонно поставила тарелку с кашей ему на колени и вручила оборотню ложку. Низу несколько неуверенно пошевелил забинтованными пальцами, по счастью правая рука была обожжена не так сильно.

- Ты вроде говорил, что левша… - заметила Пан.

- Большей частью. Но в сырую погоду я неважно слышу левым ухом.

Шутовка принялась за рыбную похлебку, искренне радуясь тому, что в нее грибы класть категорически не рекомендуется.

- Рискл послал весточку в столицу, гильдейским, так что… - Пан застыла, не донеся ложку до рта. – Пан-безумец! Если он рассказал о тебе, то скоро здесь будет Мартион с силками и охотничьим ружьем!

- Но еще раньше нас здесь не будет, - отмахнулся лис. – Завтра я смогу встать – прошу заметить и без твоей целебной фляжечки – и мы отправимся к Стопе. План такой: во-первых, нам нужно разыскать ведьму и выяснить, чем она занята. Для этого есть кошмар. Во-вторых, необходимо узнать побольше о Стопе. Я постараюсь найти Наризу, а тебе придется связаться со своим учителем. В-третьих… - он задумался, погрузившись в созерцание половины шляпки гриба на ложке. – В-третьих – будем действовать по обстоятельствам.

Пан негромко фыркнула.

- Это отличный план!

- И еще: мы уйдем завтра на рассвете, тайком, чтобы ни одна живая душа об этом не знала.

Лис сурово посмотрел на нее, эффект был подпорчен его бледностью и дрожанием перебинтованных рук. Шутовка вовремя поймала выскользнувшую из пальцев ложку.

- Я попробую увести пару лошадей, если, конечно, ты ездишь верхом, самоубийца.

- Нет, во-первых мы должны найти лармас, - мрачно поправился Низу. – С такими руками мне нечего делать.