Литературная Газета 6349 ( № 48 2011)

О бедном классике замолвите слово

О бедном классике замолвите слово

О бедном классике замолвите слово, или Маленькие комедии[?] Пушкина

В моём архиве хранится афиша Ивановского областного дома художественной самодеятельности, приглашающая принять участие в конкурсе чтецов, посвящённом 175-летию со дня рождения А.С. Пушкина. Желающие могут получить консультации и помощь в подготовке материала, стоит лишь вовремя подать заявку. К участию в конкурсе приглашаются отдельные исполнители и целые коллективы. Последние вправе представить литературно-поэтические композиции, монтажи по произведениям поэта или о нём, а также маленькие комедии[?] А.С. Пушкина.

Может быть, всё дело в том, что срок подачи заявок завершался 1 апреля 1974 года, а это, как известно, День смеха, и потому "Маленькие трагедии" неожиданно трансформировались в "Маленькие комедии". Сам я не принимал участия в Ивановском конкурсе и потому не могу знать, чем кончилась та затея. Но вот недавно история эта неожиданно получила продолжение уже в Москве, в театре "Сатирикон" имени А.И. Райкина, где состоялась премьера "Маленьких трагедий". Театр посвятил спектакль 100-летию великого актёра.

Перед началом представления режиссёр-постановщик Виктор Рыжаков обратился к зрителям с пространным вступительным словом. В нём он воздал должное Пушкину-поэту, но при этом ненавязчиво, но ясно дал понять, что драматургия Александра Сергеевича, скорее, всё же предназначалась для чтения. Именно досадной несценичностью сочинений Пушкина, по мнению В. Рыжакова, объясняются частые неудачи если не всех, то многих театров, обращавшихся до сих пор к его драматургии, не исключая даже "Бориса Годунова"[?]

Как человек скромный, В. Рыжаков, разумеется, не стал предварять нашу встречу оценкой собственного труда. Однако выразил надежду, что мы сами во всём разберёмся. Ну что же, как пел Л.О. Утёсов, "я вам не скажу за всю Одессу", но одно мнение, моё собственное, никак не претендующее на истину в последней инстанции, тем более "всей Одессы", всё-таки попытаюсь высказать.

Прежде всего мне показалось, что В. Рыжаков со своим спектаклем вполне мог бы принять участие в том давнем конкурсе в Иванове и даже получить премию. Например, в номинации самой абсурдной постановки, лишённой какого бы то ни было смысла. Да и какой может быть смысл в этом салате "оливье", где реплики Дон Гуана из "Каменного гостя" чередуются с репликами Барона из "Скупого рыцаря". А те, в свою очередь, перемежаются с диалогами Моцарта и Сальери или монологом Председателя в "Пире во время чумы". В завершение, чтобы окончательно всё запутать, в дискуссию вступают Фауст с Мефистофелем. Хорошо ещё, что в дело не вмешались принц Гамлет или князь Мышкин: мало ли есть достойных образов?!

Наши взаимоотношения с классикой достойны глубокого сожаления. Не зря Галина Вишневская недавно после прослушивания "Евгения Онегина" в Большом театре сказала, что ей порою хочется вернуть цензуру, хотя кто-кто, а она-то уж натерпелась от неё достаточно!

Иногда мне кажется, что подобное неглиже с отвагой связано с несколькими обстоятельствами. Первое, увы, объясняется общей недостаточной культурой. ("Мы все учились понемногу, / Чему-нибудь и как-нибудь[?]"). Второе - с отсутствием достойного специального образования. Вспомним, что даже в пору, когда режиссуру в вузах преподавали А.Д. Попов, Ю.А. Завадский, А.М. Лобанов, Н.М. Горчаков, М.О. Кнебель, Г.А. Товстоногов, театрам катастрофически не хватало режиссёров. На что же можно рассчитывать сегодня?

Важно иметь в виду и то обстоятельство, что теперь действительно нет никакой цензуры и каждый вправе делать всё, что ему заблагорассудится. А так как любая театральная профессия, к сожалению, не исключает элементы тщеславия, лучший способ обратить на себя внимание - придумать нечто такое, чтобы о тебе немедленно заговорили. И вовсе необязательно в одобрительном тоне, к чему прежде все стремились. Сегодня, напротив, в фаворе скандал.

Скажем, к примеру, один ну очень продвинутый режиссёр поставил в духе времени оперу "Евгений Онегин", сохранив в неприкосновенности и музыку, и либретто. Но недвусмысленно дав понять, что Ленского с Онегиным связывают не просто дружеские, но нетрадиционные отношения и именно поэтому происходит между ними дуэль: Ленский не может простить Онегину измену. Бедный Пушкин. Хорошо, что не дожил до этого спектакля!

Поскольку в последние годы театры всё чаще обращаются к драматургии Чехова, я не перестаю удивляться, какие здесь открываются просторы для режиссёрской фантазии. Я видел Раневскую, у которой были откровенные сцены с Яшей. В других спектаклях она исполняла под гитару романсы А.Н. Вертинского. Недвусмысленные эпизоды случались и у Елены Андреевны с Астровым и Войницким, у Нины Заречной с Тригориным и т.д. и т.п. И чем дальше уходила режиссёрская фантазия, тем большего признания удостаивался спектакль, будто во все жюри входили одни и те же, такие же продвинутые, как режиссёры, критики, воспитанные не в университетах, а исключительно на основе юмористических передач нашего телевидения.

Бытует мнение: не надо драматизировать ситуацию, не надо нервничать и суетиться. Всё проходит, пройдёт и это. В самом деле, пьесы-то одинаково доступны всем. Кто захочет, сможет обратиться к ним и сегодня, и завтра. Всё верно, однако почему бы инакомыслящим не вступить в полемику? Исключительно из опасения быть обвинённым в консерватизме? Но разве приличнее "задрав штаны, бежать за комсомолом"? - как говорил Сергей Есенин. Не пора ли вспомнить сказку Ханса Кристиана Андерсена "Новое платье короля", не дожидаясь, пока мальчик скажет правду.

Время от времени я сам пытался вообразить себя таким "мальчиком"-переростком исходя из того, что и один в поле воин. Тем более сегодня, когда есть Интернет и каждый может высказать своё мнение по любому поводу. Репутация городского сумасшедшего никогда меня не смущала. Не боюсь я остаться со своим мнением и в одиночестве. Куда важнее откровенно поделиться тревожащими тебя мыслями в надежде быть услышанным, а может быть, и понятым.

Конечно, "Маленькие трагедии" в "Сатириконе", возможно, недостаточный повод для серьёзного разговора о классике: от неудачи не застрахован никто. Тем более режиссёр ведь предупреждал нас о несценичности драматургии Пушкина. А на нет и суда нет!

Но вот какое-то время назад "Эхо Москвы" организовало передачу как раз на тему интерпретации классики, собрав у микрофона обозревателя газеты "Ведомости" Олега Земцова, режиссёров Владимира Мирзоева и Константина Богомолова. Хозяйка эфира Ксения Ларина, вероятно, задумала эту встречу как дискуссию. Но какая могла произойти дискуссия, если в ней принимали участие игроки одной команды? Кто же будет забивать мячи в свои ворота? (В скобках замечу, что плюрализм мнений на "Эхе Москвы" в других случаях может служить примером для многих.) Да никто и не пытался этого сделать. Все участники передачи, включая ведущую, всерьёз уверяли себя и нас в том, что зрители приходят в театр вовсе не на встречу с героями Шекспира или Чехова, а исключительно из желания узнать, что хочет сказать им режиссёр, по существу являющийся автором спектакля, которому драматург доводится лишь каким-то дальним родственником, подавшим всего-то тему и идею для разговора. В конце концов пьесу можно прочесть и дома или в библиотеке, а в театр зрители приходят, чтобы получить дополнительную информацию.

Вопрос о роли интерпретации классики вовсе не новый. Вспомните, что по этому поводу говорил знаменитый конферансье Аркадий Апломбов в "Необыкновенном концерте" Сергея Образцова: "Дорогие господа! Позвольте предложить вашему вниманию выступление выдающегося виолончелиста-виртуоза Аполлона Аполлоновича Переделкина. Мне крупно повезло: судьба прописала нас с ним в одном доме. Всю свою творческую жизнь этот вдохновенный мастер смычка и струны посвятил делу улучшения классики путём перекладывания с инструмента на инструмент. Итак, мой дорогой друг, мой сосед Аполлон Аполлонович Переделкин. Композитор Бетховен Людвиг Ванович. Его Аполлон Аполлонович положил на виолончель. Слушаем опус "Афинские развалины". Музыка покойного Бетховена в музыкальной доработке ныне здравствующего соавтора. Прошу, дорогой!"

Но что простительно Аркадию Апломбову, в течение 65 лет популяризирующему творчество несравненного А.А. Переделкина, вряд ли стоит так широко и безоговорочно распространять и на опусы современных "перекладывателей" классиков, всерьёз уверенных в том, что и "Гамлет", и "Чайка" - всего лишь повод для их режиссёрского самовыражения, даже если у них вместо конферансье имеются свои пропагандисты и поклонники среди критиков.

О бедном классике замолвите слово!

Борис ПОЮРОВСКИЙ