Литературная Газета 6387 ( № 40 2012)

Письмецо в конверте

Письмецо в конверте

СИТУАЦИЯ

Понадобилось мне отправить десяток бандеролей с книгой в разные города России и стран СНГ. И пошёл я в ближайшее отделение почты, томясь нехорошими предчувствиями.

Предчувствия меня не обманули! Пришлось мне стоять там в очереди часа полтора. И ещё час толпился я у окошка, пока паковали мои бандероли в толстую бумагу ржавого цвета, облепляли её скотчем, штампами и марками, и бандероли становились вдвое толще и тяжелее. Операторы трудились, как грузчики, и объясняли недовольным, что объявление о приёме на работу операторов висит на дверях почты уже два года, но дураков мало.

Пробивалась к окошкам толпа пенсионеров, для которых очереди привычны и даже в чём-то стали образом жизни.

Я вышел из тесной комнаты, напомнившей палату для пациентов в предынфарктном состоянии, с мыслью о том, что если кто-нибудь рядом скажет слово "нанотехнологии", я за свой взрывной характер не ручаюсь. Ведь известно же, что во всём цивилизованном мире почту доставляют самолётами, а не лошадьми или пешком. А у нас для доставки письма или бандероли из Воронежа в Москву гарантированный срок - 6-7 дней. На шестьсот километров - неделя. Это даже для лошади стыдно.

При этом цены - смешные: за то, чтобы шесть книг они отвезли в столицу, три отдай почте. А ещё я помнил, что приятель из Питера тоже вот так отправлял бандероли по городам России; из пяти штук дошли только три, две потерялись безвозвратно. И судиться - себе дороже.

Ни разу не видел на почте работающих мужчин[?] Похоже, сюда идут трудиться только самые отчаявшиеся - матери-одиночки, которых никуда больше не берут, или женщины, которым скоро на пенсию.

А уж про сделку с некими финансистами о выдаче кредитов пенсионерам под безумные, фантастические проценты - разговор особый. Это из рубрики на милицейских стендах: "Их разыскивает милиция". Правда, тут и искать никого особо не надо: всё делается открыто, с нескрываемым расчётом на то, что наивные старики, привыкшие доверять родимой почте-кормилице, будут брать эти кредиты, не читая договоров.

Рассчитано это "мини-кредитование" явно на пенсионеров, которые изображены на всех буклетах со счастливыми улыбками. Этот проект называется социальной помощью; то есть никакого надувательства, что вы, - лишь бы ветеранам жилось хоть немного получше[?]

И вот приходит старушка в родную советскую почту, стоит там в очереди, привычно жалуется на жизнь, а милая и тоже бедная операторша говорит ей: Марь-Иванна, а хотите, возьмите займ у нас[?] Ну как не взять, когда квартплата скачет и кушать приходится одну картошку да макароны, а хочется и внуков побаловать. Берёт Марь-Иванна, отставная учительница или педиатр, или колхозница, вывезенная детьми из обезлюдевшей деревни, кредит этот и подписывает бумаги, любезно поданные ей оператором, и не догадывается, что подписала она приговор своей пенсии или "гробовой заначке", или даже квартире, уже вписанной в завещание любимой внучке.

И знаете, что хуже всего? Никому почему-то за это не стыдно.

Олег ГЛАДЫШЕВ