Литературная Газета 6418 ( № 23 2013)

Самый песенный поэт Беларуси

Именно так можно назвать Владимира Ивановича Каризну, которому 25 мая исполнилось 75 лет. Что-то есть в его стихах такое, что привлекало и привлекает внимание лучших композиторов Беларуси. Более 200 стихотворений поэта положено на музыку Юрием Семенякой, Евгением Глебовым, Дмитрием Смольским, Игорем Лученком, Эдуардом Ханком, Леонидом Захлевным и многими другими. Изданы сборники песен "Клубные вечера", «Люблю тебя, Белая Русь», «Соловей поёт», «Это наша Родина». Он - один из авторов Государственного Гимна Республики Беларусь, лауреат Государственной премии, награждён орденом Франциска Скорины.

Проникновенный лиризм его стихов хорошо ощутим в книгах поэзии «Край мой синеокий», «Журавлиный рассвет», «Свет ливня», «Теплота», «Тишина борозды», «Музыка в мире», «Души озвученной мелодия», «Минута света» и других.

Владимир КАРИЗНА

Родник

А он в траве колышет тихо листья,

Живой голубизною он струит.

Отец к нему спешил воды напиться,

Дед приходил во время жатвы пить.

И я стою с надеждою на лучшее,

Смотрю в его живой водоворот,

И всё, что явно тайной болью мучило,

По нём сплывает – и плывёт[?] плывёт…

И чью-то вдруг ухмылку грязноватую,

И грязный камень, брошенный в меня,

Своих друзей, их искренность невнятную

Я забываю, даже не виня.

И чувствую прикосновенье ветра,

Пью влажное дыхание росы.

Смотрю, смотрю в берёзовые недра,

Где лоси эхо на рогах несли,

И думаю, что жизнь вся переменная

Печалью или радостью своей…

Как хорошо, что есть вода волшебная

И жаворонок, вьющийся над ней.

Хожу я земляничными борами (песня)

Сколько ни смотрю среди берёз, –

Не видать весны моей счастливой,

Что со мною шла на сенокос

И звенела в сердце тихой лирой.

Но песенка моя ещё не спета,

В моих лугах ещё пасётся лето.

Хожу я земляничными борами,

Вовек живу певучими дарами.

Вижу солнце на моих следах,

Звёзды опекают мне ладони,

Блеск цветов не сбили на лугах

Вороных годов лихие кони.

И песенка моя ещё не спета,

В моих лугах ещё пасётся лето.

Хожу я земляничными борами,

Вовек живу певучими дарами.

Я прошу: ну дайте, дайте мне

Право на такую, может, силу,

Чтоб отвёл я тот печальный снег,

Что на путь опустится немило.

Ведь песенка моя ещё не спета,

В моих лугах ещё пасётся лето.

Хожу я земляничными борами,

Вовек живу певучими дарами.

Волшебный свет

Ещё зима,

В лесу же над полянами

Весенних дней дрожит волшебный свет,

И проглянули сонные проталины,

А в их глазах – минувшего секрет.

Ещё в душе

Зимы твоей метелица,

Но всё ж по краю отступает лёд.

Вот-вот и там, где синий холод веется,

Небесных крыльев прошуршит полёт.

Загадочное… синее… рассветное…

Заворожи, сиянье, закружи, –

Всё дорогое, тайное и вечное

Быстрей глазам и сердцу покажи!

Искры вьются… Иль слова искрят?

Думай, человек

Время будто на волшебных вёслах, –

Всё плывёт… Мелькают наши дни.

Затекли смолистостью на соснах

Шрамы от войны.

Только в сердце – боль времён неблизких,

Ей травой уже не зарастать,

Хоть теперь и славных обелисков

Меж берёз родимых не видать.

Где-то вновь разбой, а мир – беспечный…

Думай, человек, живи смелей!

На земле огонь пылает Вечный,

Но нисколько в мире не теплей…

Люблю тебя, Белая Русь (песня)

Ржаные поля, и леса, и озёра,

Родник на лугу… Журавлиная грусть…

Прислушайся, – шепчут родные просторы:

Люблю тебя, Белая, Белая Русь.

Ну как не любить хаты те, что сияют

У синих озёр и полей золотых,

Где хлебом и солью друзей привечают

И с песней проводят, как самых родных.

Мир помнит и нынче, как ты воевала,

Что каждый четвёртый в земле – белорус.

С Отчизны сынами Москву отстояла

И жизнь отстояла, о Белая Русь.

У этих озёр надо всё же родиться

И слушать их говор, и видеть зарю,

Чтоб сердцем и долей навек причаститься

К тебе, моя чистая Белая Русь.

Сухой листок

Ещё весной на дереве засох,

Но ветер не занёс его в песок.

Не бросил в реку… Тронул и отстал

И тот опять на ветке трепетал.

Потом и вовсе тихо провисел,

Покуда осень не пришла ко всем

И не взмахнула стынущим крылом,

Холодным не откликнулась дождём.

И листья, что шумели и росли,

В лад с птицами здесь дружно петь могли,

Под ветром убегали от погонь,

В грозы ещё трепещущий огонь, –

Вдруг стали как-то вянуть и желтеть:

Раз лето всё ж прошло – пора лететь.

Разбушевался жёлтый океан,

Как будто мощный заиграл орган.

И вот под этот шум в осенний срок

Слетел и тот – давно сухой – листок…

Сонет

Внучке

Мелодию вбирает чуткий слух, –

На скрипочке своей играй же, Настя,

Пусть по смычку сбежит

мне в сердце счастье

На миг вечерний, посветлевший вдруг…

Мечтательно играешь ты ноктюрн,

И молнией покажется мгновенье.

Я чувствую твоё в нём вдохновенье,

Твоих святых и самых чутких струн.

Не тронет душу яркое рядно, –

Сближаешь ты родимые святыни,

Какие дьявол опустил на дно.

Чаруешь в этой звонкой поздней сини,

И звёзды, что цветут, как георгины,

Бросает вечер для тебя в окно.

Певец Анатолий Подгайский

От грома и от молнии родился –

И этим песня яркою была.

Он с нею в колыбели породнился,

Она от сердца к сердцу повела.

Никто не думал, что в мальчишке русом,

С глазами голубыми – от озёр! –

Жила душа всей житной Беларуси,

И в ней шумел вершинами наш бор.

И вспыхивала молнией дорога,

Где он ходил, где с песнями бывал.

Он, посидевший за столом у Бога,

Огонь тот Божий щедро раздавал…

Сын молнии и грома был стихией:

Непредсказуем яркостью своей.

А на стихию – взгляды всё такие,

Знакомые ещё с далёких дней.

И оборвали чудную дорогу,

И песню, что подарена ему.

Её уж нет. Она теперь у Бога,

За ней сходить бы надо, но – кому?

Перевёл Изяслав КОТЛЯРОВ