Литературная Газета 6424 ( № 30 2013)

Подмена

Леонид Млечин снискал себе известность как профессиональный антисоветчик и антикоммунист. Что ж, каждый выбирает себе жизненный путь сам. И за него отвечает. Одни с гордостью за предков вспоминают Победу в Великой Отечественной войне, другие - вроде Млечина – скорбят о гитлеровских генералах. Да и не только о них. Вообще о всех, проигравших в сражениях с Красной армией. О Каледине, Деникине, иных.

Но вот всё настойчивее в нашем обществе звучит призыв быть патриотом. И Млечин, как флюгер, разворачивается по ветру. Правда, чисто внешне. Присоединяется к хору голосов, вспоминающих о нашем великом поэте Маяковском. Спешит выступить на канале ТВ Центр (18 июля) со своим сугубо личным фильмом о безвременно ушедшем из жизни певце революции и социализма.

Для чего? Да только для того, чтобы НЕ рассказать о поэзии Владимира Владимировича, о его "Левом марше", поэме «Во весь голос», пьесе «Баня». НЕ вспомнить о футуристах, комфутах, о ЛЕФе, в котором печатались незаслуженно забытые Василий Каменский и Сергей Третьяков, замечательный детский писатель Лев Кассиль, кинорежиссёры Сергей Эйзенштейн и Сергей Юткевич.

Маяковский понадобился Млечину для иного. Прежде всего, чтобы посплетничать, чего «покойник ужасно не любил». Повторить статu[?] Воронцова и Колоскова, публиковавшиеся в «Огоньке». Противопоставлявшие еврейке Лиле Брик прекрасной души русскую Татьяну Яковлеву. Ту, что и не думала возвращаться в Советскую Россию, к Маяковскому. Предпочла сытую буржуазную жизнь сначала в Париже, а затем в Нью-Йорке. И ещё о трагической любви поэта к Веронике Полонской. Ничуть не стесняясь, на всю страну Млечин выяснял – был ли адюльтер или нет.

По незнанию приплёл сюда Агранова, начальника в те годы Секретного отдела ОГПУ. Мол, у чекистов было модным дружить с богемой. Не ведая, что этот Агранов просто работал в Секретном отделе до конца 1923 года вместе с Осипом Бриком, а потом дружил с ним, почему и бывал в доме в Гендриковом переулке.

За всем этим Млечин так и не сказал о наиважнейшем. Об уходе Маяковского из группы ЛЕФ. О создании летом 1929 года РЕФа. О неожиданном вступлении 6 февраля в авербаховский РАПП, с которым воевал с самого создания того. Наконец, ни слова не сказал Млечин об истории постановки пьесы «Баня». О её провале в Ленинграде. О мерзких статьях-доносах Вл. Ермилова, опубликованных в «Правде» 9 марта и в «Вечерней Москве» – 17-го. Доносах, в которых утверждалось: мол, в главном отрицательном герое пьесы, «главном начальнике по управлению согласованием» Победоносикове выведен... Сталин. Следовательно, пьеса – настоящий антисоветский, «троцкистский» пасквиль.

Но Леониду Млечину сказанного и несказанного оказалось мало. Он нарушил неписаное моральное правило журналистики – не пользоваться никаким предлогом, дабы восхвалить своих родственников.

С Маяковского автор фильма внезапно перешёл к рассказу о своём деде, Млечине-старшем. О пламенном большевике (!), служившем в Главреперткоме. Том самом, который снимал из репертуара театров пьесы Михаила Булгакова, снял по «наводке» Ермилова и пьесу «Баня». Обо всём этом Млечин-младший, разумеется, умолчал. Зато преподнёс литературоведам «открытие».

Оказывается, дедушка – театральный цензор в последние дни жизни Маяковского – стал его лучшим и самым близким другом. Именно Млечину-дедушке поэт изливал свою душу, делился своими горестями и обидами. Правда, мы так и не услышали – какими именно. О том, видимо, воспоминания дедушки (когда написаны, где они хранятся?) ничего не рассказали.

Ну что ж. Благодаря новому фильму Млечина-младшего мы теперь отлично знаем: стремление «держать и не пущать» у внука в генах. А с генами бороться нельзя. Так что простим внуку все его грехи.

Продолжение темы в следующем номере.