Литературная Газета 6467 ( № 24 2014)

Доверься свету...

22 июня - 73-я годовщина начала Великой Отечественной войны. С каждым годом всё меньше остаётся поэтов – свидетелей тех героических лет. Тем важнее помнить о них. "ЛГ" накануне грозной и незабываемой даты предоставляет слово кишинёвцу Николаю Савостину, участнику Великой Отечественной войны, кавалеру ордена Отечественной войны II степени

***

Зло, чтоб стать силой, копится на складах,

Его соберут арсеналы и базы

В образе пушек, патронов, снарядов,

Боеголовок, напалма и газов.

Зло, чтоб стать силой, свирепо пугая,

Прячет под шумом свой облик унылый.

Зло в наше время – вещь дорогая,

Всех разорит, чтобы сделаться силой.

***

Ловлю призывный звук трубы

Сквозь струнный звон и грохот, –

В нём чую нить своей судьбы

И суть твою, эпоха.

Подчас он слышится едва, –

Язвит мне сердце болью

В патетике ли торжества,

В веселье ли застолья.

Ведь этот звук пронзил меня

Неотразимым зовом

В годину страшного огня,

Вести на смерть готовом.

Звучит такая высота

И чистота, и сила,

Что осыпается тщета

С души моей унылой.

СОСЕДИ

Одни бежали от войны,

Свою спасая шкуру,

Другие рвались на войну,

По мненью первых, – сдуру.

Ах, умник, – ловко уберёг

Себя, живёт примерно.

Сосед же лёг под бугорок

Под звёздочкой фанерной.

В полях войны собрали прах,

Перенесли в столицу,

И страж не дремлет на часах

Над этою гробницей.

Ушла в кинотуман война,

И страсти поостыли.

Виновных нет – войны вина,

Что тот, другой, в могиле.

Стареет скрывший жизнь свою

За справочкою липовой.

А мать погибшего в бою

Всю жизнь по сыну всхлипывай.

Дворец, собаку на цепи

Он приобрёл заслуженно,

Значок какой-то нацепил

И врёт про фронт за ужином.

***

Как взвыла, взвыла Русь от боли,

Как взмыла, взмыла ввысь мольба,

Как оросилось кровью поле,

Слезою – каждая изба.

Как захлебнулось сердце злостью,

Как брызнул гневный свет из глаз

И хрустнули под ношей кости, –

Так оперлась страна на нас.

Юнцом в кровавой мешанине,

Тая под любопытством страх,

Был, как положено мужчине,

И я в тех самых жерновах.

И знаю не со слов, а лично,

Сам видел, как ходила твердь,

Как с деловитостью фабричной

Война работала на смерть.

Там и моей немного крови,

Там и моя осталась боль.

Но не смотрю на мир суровей,

Чем те, кто не ходили в бой...

***

С обушком по старинке в былое,

Как шахтёр, задыхаясь, ползёшь, –

Память в сотню пластов над тобою,

Хоть метафора это, а всё ж...

И какие былого приметы

До сих пор остаются милы?

Быт, не очень-то и обогретый,

Больше дыма да серой золы.

Я ведь знаю, почём это лихо,

Не обманет задорный мотив,

Что ведут соловей с соловьихой,

Червяка на двоих поделив.

Что там было и что за остаток

Вдруг кольнёт, освещая меня,

То зарёй, то кометой хвостатой,

То салютом,

то строчкой огня?..

***

Ах, будь же проще, не мудри,

Дыши, не ждя подвоха,

Доверься свету, что внутри, –

Не всё уж так, брат, плохо.

Вокруг не все калеки сплошь,

Сироты или вдовы.

Чего же ты себя грызёшь –

Пока хоть хлеба вдоволь!

Да кто ты сам в конце концов –

Такой апостол строгий!

Ведь сам всего лишь из слепцов,

Не знающих дороги.

Всё это так, я мал и сир.

Но жизнь не делят межи –

Ей что безвестный, что Шекспир –

На всех печали – те же.

***

Оставил бурный паводок в садах

На верхних ветках мусор и солому,

Как будто своему разгулу злому

Предельный уровень отметила вода.

Так и на мне минувшая беда,

Что чуть не с детства увела из дому,

Свой уровень, Европе всей знакомый,

Врубила раной в горло навсегда.

Теперь любой о прошлом судит просто,

А в те года среди вселенских драм

Был с нас, солдат, сверх всякой нормы спрос там.

Ношу под самым подбородком шрам,

До сих вот пор смерть подступала к нам.

А был тогда я многих выше ростом.

ВОСПОМИНАНИЕ

Стоял я на посту в конце войны.

Был склад свинцовой пломбой опечатан.

Работая на стройке, со стены

Бросали взгляды на меня девчата.

Неясная с одной возникла связь,

Хоть даже взглядом не встречался с нею,

Её подружки чуткие, смеясь, –

«Скворцова, – ей кричали, – он краснеет!»

Она, неся кирпич, сбивала шаг

И заливалась огненным румянцем[?]

Но я не мог с ней встретиться никак:

Не знали увольнений мы и танцев.

Во сне и то с ней встретиться не мог:

Я спал без сновидений – так устану.

Еженедельно пломбу и замок

Нетерпеливо брал я под охрану,

Чтоб хоть украдкой увидать её.

Как полны были те часы у склада!

Забрызганное известью старьё

На ней казалось дорогим нарядом.

Я не был с ней вдвоём и двух минут,

Но всякий раз я вздрагиваю снова,

Когда услышу, как упомянут

Кого-то по фамилии Скворцова…

***

Мир видеть в перекрестии прицела

Мне довелось – бесцветный, как зола.

Берёзка, скажем, что вдали белела,

Не больше чем ориентир была.

Всё в схему превратить война хотела,

В условный знак и действие числа.

Но красота природы без предела

Кипела, бушевала и цвела.

Всё заросло, где бомбы землю грызли,

На том, когда-то смертном рубеже,

А вроде ждёшь – поляна взрывом брызнет,

О минах позабывшая уже.

Вернулось в берега теченье жизни,

А сердце всё ещё настороже.

***

Неужель для того человечество зрело,

Поднимаясь из тьмы до слепящих вершин,

Чтоб однажды, как щепка, в пожаре сгорело

Вместе с басней своей о бессмертье души.

Увлечённо-невинно наука сумела

Этот выстрадать плод в кабинетной тиши.

И как скоро его приспособили к делу

Те, кто гонит из злобы свои барыши.

Что ты думал, ликуя, учёный-трудяга,

На пороге открытия века, когда

Только проблеск его записал на бумагу?

Что оно в один миг разнесёт города,

Всем известно, каким осенённое флагом?

Что ему не дорога нужна, а узда?..

КИШИНЁВ

Теги: Николай Савостин , поэзия