Литературная Газета 6479 ( № 37 2014)

Москва – Вселенная моя!

Художник Евгений Куманьков. «Новая Басманная»

В социалистические времена была такая традиция - "юбилейная вахта". Готовясь к 60-летию, которое настигнет меня 12 ноября с.г., я решил воспользоваться советским опытом и предложить вниманию читателей «ЛГ» публикации, отражающие разные направления моей литературной работы. Почему «вахта» начинается со стихов? Во-первых, потому что ровно 40 лет назад я дебютировал именно как поэт. Готовя для издательства АСТ новое собрание сочинений (теперь уже в 10 томах), я стал разбирать свой архив и обнаружил множество не опубликованных – теперь и не помню, по какой причине – стихотворений. Думаю, читателям будет интересно сравнить тексты, которые поэт-семидесятник оставил лежать в столе, с теми сочинениями, которые вываливают на суд публики нынешние пииты. Во-вторых, в этом году после долгого перерыва муза Эвтерпа кратко навестила меня в Китае, забыв, правда, прихватить с собой рифмы. Результаты этого посещения, надеюсь, тоже небезынтересны.

Итак, юбилейная вахта начинается!

Юрий ПОЛЯКОВ, 59 лет

ОТТЕПЕЛЬ

[?]Дома простудились в январской капели

И громко чихают хлопками дверей.

«Пора распускаться?» – оторопели

Деревья, морщины собрав на коре,

Дрожат от озноба и клонятся по ветру,

Глаза удивлённых скворечен раскрыв…

Останкино, словно огромный термометр,

Торчит из горячей подмышки Москвы!

1973

«Освобождение»

Киносеанс. Спокойно в тёмном зале.

Вдруг кресла гром аплодисментов залил.

И зрители в порыве общем встали:

Через экран шёл сам товарищ Сталин.

Неторопливо, в знаменитом френче,

Сутулясь, он партеру шёл навстречу,

Как будто чудом до сегодня дожил,

А люди били яростно в ладоши,

От радости калошами стучали:

– Ну наконец-то! Мы по вас скучали!

Усы, усмешка, голова седая…

Я тоже хлопал, недоумевая...

1973

МАЛЬЧИК «Я»

Где-то там, в конце пятидесятых –

Мальчик «Я» с веснушчатым лицом

В курточке, в сандалях рыжеватых

Еле поспевает за отцом.

Сероглазый, с уймою вопросов

(«Почему?» – и нет иных забот)

Мальчик «Я», пошмыгивая носом,

Улицей Басманною идёт.

В праздники Москва нетороплива.

Он читает вывески подряд.

Пьёт отец, покряхтывая, пиво.

Мальчик «Я», зажмурясь, лимонад.

Это может показаться странным,

Но шумят, толпясь перед пивной,

Очень молодые ветераны

С еле различимой сединой.

Мальчик не улавливает соли

Разговоров: что-то о жене,

О снастях, о плане, о футболе –

Только ни полслова о войне.

Мальчик «Я» не представляет даже,

Что до этой праздничной весны,

Воблою пропахшей, будет так же

Далеко, как нынче до войны,

Что бывают и другие дали,

Их шагами не преодолеть,

Что однажды майские медали

Просто будет некому надеть,

Что, скользя, как тучи над водою,

Годы отражаются в душе,

И что «Я» останется собою,

Но не будет мальчиком уже…

1977, Группа Советских войск в Германии (ГСВГ)

У ФОНТАНА

Если вы потерялись в нашем универмаге,

встречайтесь в центре ГУМа, у фонтана

(Объявление по радио)

Без сомненья, любовь наша вечна.

Я бы даже сказал, фатальна.

Но условимся, место встречи –

В центре ГУМа, у фонтана…

Может с каждым случиться это:

Ты обманешься. Я отстану…

Ни к чему мельтешить по свету.

Нужно просто стоять у фонтана.

Потолок луною расцвечен.

В ГУМе тихо и бестелесно.

У фонтана всё-таки легче,

Даже если ждать бесполезно…

1977, ГСВГ

* * *

Владимиру Соколову

Стреляет Пушкин в пустоту,

В кровавом утопая снеге.

Он в жертву целился не ту,

Как и скучающий Онегин!

Ум к сочинительству привык.

Набросаны: античный профиль,

Интрига, вызов, смертный крик…

И час успокоенья пробил.

Тому, кто перевёл с листа

Гармонию земным реченьем,

Легла пределом пустота,

Которой он придал значенье.

1977, ГСВГ

АТЕИСТ

У религий классовые корни.

Высшей силы не было и нет.

Я, как атеист, конечно, помню,

Что материален белый свет.

Так о чём же речь? Зачем же в ступе

Воду очевидности толочь?

Это днём…

А ночью вдруг подступит…

Сядешь на кровати: страх и ночь.

И тогда, не властвуя собою,

Разомкнув смешливые уста,

Жалуюсь потёкам на обоях,

В темноте похожим на Христа…

1977, ГСВГ

Вдали от детства

Рассветы встречая,

Усталый, в дорожной пыли,

Я очень скучаю,

До боли скучаю

От детства вдали.

Смеёшься и веришь:

Он жив, этот детский уют,

В котором теперь уж,

Наверно, теперь уж

Другие живут.

Там улицы наши,

Там наш романтичный чердак

Там в детстве всё так же

По-прежнему так же.

Кто скажет: не так?

Мечта есть такая –

Наведаться в эти года,

И я полагаю,

Я предполагаю

Вернуться туда,

Но прежде бы надо

Все взрослые тайны узнать

И нашим ребятам,

Дворовым ребятам

О них рассказать,

Слегка запинаясь

На взрослых значениях слов,

Чтоб мучила зависть,

Смиренная зависть

Мальчишек-врагов.

Чтоб двор увлечённо

Шумел о рассказе моём,

А щёки девчонки,

Той самой девчонки

Пылали огнём.

1977, ГСВГ

НАСТАВЛЕНИЯ МЛАДШЕМУ БРАТУ

А знаешь, брат, и двойка не пустяк,

Когда ни дня нам не дано для пробы.

А детство, юность, зрелость – это так…

В судьбе ориентироваться чтобы.

Из детства всё: умение дружить,

Любить, терпеть, врагам давать по шее,

И, как ни высоко уменье жить,

И умирать, поднявшись из траншеи.

И потому, братишка, не «пшено»

Твои, лентяй, позорные оценки!

…Но ты не слышишь, ты следишь в окно

Смешные переулочные сценки.

Есть мир, что виден лишь из окон школ,

Огромный, многоцветный, многошумный.

Звенит звонок – и всё, что ты прошёл,

С доски стирает в тишине дежурный.

1977, ГСВГ

Брат лежит в спокойствии мучительном.

Как же быстро минул классный час!

Навсегда ты стёрт с доски учителем,

Ничему не научившим нас…

2013

МЕЖПЛАНЕТНЫЙ КОНТАКТ

Большие наступают времена.

И человек устал от изумлений.

Такие у явлений имена,

Что, в сущности, уже не до явлений.

Однажды утром разверну в постели

Газету «Правда»…

Наконец! Ура!

Космическое чудо! К нам вчера

Венерианцы в гости прилетели!

Такая радость, братцы, спозаранок!

В союз планет сплотимся, коли так!

А кстати, как насчёт венерианок?

И главное – возможен ли контакт?

1979

ДОМ РОЖДЕНЬЯ

Тот дом, где появился я на свет

(Куда точнее, прибыл из роддома),

Стоит –

и внешних изменений нет.

А вот внутри всё стало по-другому.

Где коридор, похожий на насест?

Куда девалась кухня и стряпухи?

Теперь тут главк, а может, целый трест!

Трещат машинки, шелестят гроссбухи…

Где я, играя, сделал первый шаг,

Потом упал и зарыдал, опомнясь, –

Там секретарша с пачкою бумаг

Идёт к столоначальнику на подпись.

А там, где я впервые невпопад

Заговорил, слова перековеркав, –

Какой-то красномордый бюрократ

Весь день орёт на бессловесных клерков.

Но жизнь права.

И драма не нова.

А где ещё им размещаться, трестам?

Всё правильно.

Но лучше бы трава

Росла на месте, освящённом детством…

1982

СТИХИ О СТИХАХ

Ну, поместит стихи журнал,

Ну, пролистнёт стихи читатель,

А ты мыл слово, как старатель,

Ты потрясти людей желал.

Иль удивить. Хотя б слегка,

Но все удивлены настолько,

Что от стихов не стало толку –

Не почитаема строка.

Всё это понимают,

н о

Прут в мир стихи, друг другу вторя.

Так в кризис жгут в печах зерно,

Так молоко сливают в море…

1984

ВЫСОЦКИЙ

Я был к нему не то что равнодушен,

А мягко выражаясь, не влюблён.

Вино, табак – литературный ужин…

Высокий спор. В углу магнитофон.

Заветное своё стихотворенье

Пииту декламирует пиит.

А из угла в предвечном озверенье

Похмельный Гамлет песенки хрипит.

1984

30 лет

Конечно, числа, даты, юбилеи –

Символика, условность, этикет,

Тогда зачем я сердцем холодею

От мысли: мне сегодня тридцать лет!

Но жизнь идёт. В загулах и заботах

Мотыжу невеликий садик свой.

А кто-то, строгий, щёлкает на счётах,

Насмешливо качая головой.

День миновал – весёлый или тяжкий –

Забудется, водою утечёт.

Но белые и чёрные костяшки

Всему ведут неумолимый счёт.

Сегодня в сердце – хмурая усталость,

Назавтра – молодеческая прыть…

Что там, на счётах?

Сколько мне осталось?

Узнать бы, разрыдаться и забыть.

12 ноября 1984

ПОПУТЧИК

Качнулось вправо здание вокзала.

И он сказал, взглянув на небосвод,

Где в красных тучах солнце исчезало:

«Как этот день, так наша жизнь пройдёт!»

И водки мне налил.

С толпой народа

Уплыл перрон, похожий на причал.

«Закат – лишь только повод для восхода…» –

Подумал я, но выпив, промолчал.

1985

СЕРАФИМЫ

Случится это поздно или рано,

Но кончится заветное кино.

И я уйду с обжитого экрана

Туда, где не светло и не темно.

Но жизнь мою, как будто киноплёнку,

Не смоют, я надеюсь, не сотрут –

На дальнюю, заоблачную полку

Её положит Главный Кинокрут...

И горнею пытливостью томимы –

Чтоб мир людской расчислить и понять, –

Бесплотные, как пламя, серафимы

Мою судьбу решат с той полки снять.

Но созерцая дни мои и ночи,

Мой путь земной, как был он, без прикрас,

Они опустят ангельские очи

В унынии – и вдруг увидят нас.

Да, нас с тобой в том сумасшедшем мае...

И серафимы, глядя с высоты,

Пожмут крылами, недоумевая,

Зачем навзрыд от счастья плачешь ты?

1987

* * *

Ах, фантазёрки с честными глазами!

Вам гор златых не надо обещать –

Из нас, обычных, вы спешите сами

Выдумывать героев и прощать...

Химеры женские, они гранита крепче,

Надёжней волноломов штормовых –

Безжалостные будничные смерчи

И день, и ночь ломаются о них!

И вдруг однажды, пошатнувшись хрупко,

Обрушится герой...

Но в том и суть,

Что снова ты готова, словно шубку,

Судьбу под ноги вымыслу швырнуть!

1987

СОВДЕПИЯ

В альбом Рене Герра

Бедный Дельвиг умер, затравленный:

Бенкендорф Сибирь посулил.

Бедный Горький умер, отравленный:

Сам Ягода яду подлил.

Слёзы жертв до сих пор не высохли.

И теперь, кого ни спроси:

При царях ли, при коммунистах ли

Хорошо не жилось на Руси.

Как и вы, ненавижу цепи я.

Но нельзя жить, отцов кляня!

То, что вы зовёте «Совдепия»,

Это – Родина для меня…

2010

КУРОРТНЫЕ СТИХИ

Назло врагам и либеральным троллям,

Обдумывая новую главу,

Я отпускным, неторопливым кролем

Вдоль берега турецкого плыву

И размышляю: «Зря смеётесь, гады!

Ещё не кончен вековечный спор.

Ещё мы доберёмся до Царьграда

И вычерпаем шапками Босфор!»

2011

ВОСТОЧНЫЕ МОТИВЫ

* * *

Я слушал песню горлицы в саду.

Но стоны оборвав, она вспорхнула

И унеслась, оставив мне на память

Литую каплю тёплого гуано.

Ах, бабы, бабы, все таковы!

* * *

Смешная девочка боится темноты.

Нагая девушка – стеснительного света.

Увядшая жена – что муж уйдёт.

Старуха – что не хватит на лекарства.

* * *

Лежу, не сплю и вспоминаю детство.

Живой отец ведёт меня к реке

Учиться плавать.

Я боюсь и плачу.

О память, золотая тень от жизни!

* * *

За полчаса из города Тяньцзиня

Домчались мы до города Пекина.

Пешком бы шли без малого неделю.

Как долго люди жили в старину!

* * *

О нет, не может клоун суетливый

С лиловой нарисованной улыбкой

Быть грозным укротителем медведя!

И выключил я глупый телевизор,

Где снова угрожал Москве

Обама.

2014

МОСКОВСКАЯ ЮНОСТЬ

Ещё ты спишь, рассыпав косы,

Любимая…

Но мне пора!

Я выхожу в открытый космос

Из крупноблочного двора

И улыбаюсь сквозь зевоту

Всему, чего коснётся взгляд:

Вокруг меня компатриоты,

Подобно спутникам, летят,

С часами суету сверяя,

Гремя газетой на ветру,

Докуривая и ныряя

В метро, как в чёрную дыру.

Тоннель из тьмы и света соткан.

Но к солнцу лестница плывёт.

Растёт уступами высотка,

Напоминая космолёт.

Строку задуманную, скомкав,

Я застываю впопыхах,

На миг влюбляюсь в незнакомку

С печалью звёздною в очах.

И вновь спешу, прохожий парень,

Мечту небесную тая.

Я твой неведомый Гагарин,

Москва – Вселенная моя!

1980–2014

Теги: Юрий Поляков , поэзия