Литературная Газета, 6557 (№ 25-26/2016)

Знают ли библиотеки своего читателя?

Знают ли библиотеки своего читателя?

Литература / Литература / Дискуссия

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

Теги: библиотечное дело

«ЛГ» продолжает дискуссию о библиотеках и их роли в культуре, начатую в № 10-11 статьёй Анастасии Гачевой «Библиотека: прошлое или будущее?» О значении краеведения, о перспективах его развития в библиотеках столицы и регионов размышляет представитель библиотечной отрасли из Ярославля Дмитрий ПОЛОЗНЕВ.

Нынешнее состояние библиотек можно описать известной метафорой: «Чемодан без ручки. Нести тяжело и бросить жалко». Нормативная практика учёта библиотечных фондов как имущества (на языке бухгалтерии – «основных средств») каждый раз охлаждает пыл радикальных администраторов сократить книжные запасы библиотек. Столь резкое уменьшение национального богатства в закромах Родины, видимо, соотносится у счетоводов с падением цен на нефть и ростом курса зелёного американского рубля. Однако кроме книжек в библиотеках есть помещения, оборудование, мебель, которые тоже чего-то стоят, да ещё требуют средств на содержание. Попутно отметим, что оценка стоимости собственно библиотечных профессионалов в приоритеты давно уже не входит. Поэтому многие администраторы и сами библиотекари рассматривают библиотеку как старую каменоломню, из которой ещё можно извлечь пару-другую кубов сырья, непригодного по делу, но на забутовку рва ещё сойдет.

Оправдывая существование библиотек, неравнодушные приверженцы своего дела за­хлёбываются в аргументах в пользу библиотек как мест общения, центров культурно-просветительной работы, коворкингов, мультифункциональных точек городского досуга и даже быта. Всё шире пропагандируются такие новые формы освоения библиотечного пространства, как прокат бытовой техники, обмен семенами, гостиница для домашних растений и т.п. Редкие голоса робко напоминают об образовательной функции библиотек в значении САМОобразования. Библиографы – в недавнем прошлом становой хребет библиотечной профессии – растеряны и деморализованы в условиях нарастающей стихии оперативно доступной электронной информации. Руководители библиотек раздавлены конкурсными процедурами торгов, срочными контрактами и соблюдением нарастающего вала административных регламентов и почти не смеют даже дышать на тему судеб отрасли. Библиотечная наука сдвинута на периферию каменоломни, затерявшись в закоулках фундаментальных монографий, обычно далёких от жизни и нечитаемых в условиях клиповой экранной культуры.

Налицо кризис, который описывается почти классически: верхи не хотят сохранять библиотеки, низы не могут предложить актуальную функцию библиотеки.

Сейчас в столице популярна идея библиотеки как «третьего места» между домом и работой или учёбой, своего рода «городской гостиной», где можно отдохнуть, пообщаться, выпить кофе, посидеть в интернете или сделать уроки с помощью сотрудников. Главной ценностью библиотеки оказывается помещение, которое можно занять чем угодно, постепенно освобождая его от каталогов, отделов обработки и библиографии, методистов и, наконец, от книг. В производственном плане публичным библиотекам отводится роль посредников в получении электронного контента, формируемого двумя-тремя центральными библиотечными центрами. Роль, которую может исполнять кто угодно, не обязательно даже учреждение.

Вместе с тем для ряда библиотек в обозримой перспективе нет вопросов в части формулирования текущих проблем и их решений. Например, национальные библиотеки по-прежнему останутся в роли хранителей полного состава книжного фонда. Похоже, вполне адаптировались к новым реалиям библиотеки вузов, обеспечивая стандартным набором услуг всё более стандартизируемый учебный процесс. Впрочем, их проблемы, возможно, плотно «зашиты» в вузовские дела и не столь явно предъявлены; не берусь судить.

А вот о судьбах так называемых массовых публичных библиотек как раз и идёт жаркая дискуссия, преимущественно в самой библиотечной среде. Читатели же в основной массе проявляют привычную индифферентность. На фоне закрытия больниц или жилищно-коммунального грабежа тема не столь острая…

Обвинения библиотечного сообщества со стороны некоторых – тоже, впрочем, очень редких – общественных деятелей в пассивности не побуждают широкие библиотечные массы к поиску решений. У критиков, кажется, нет понимания, что прогресс движут единицы, а сотни тысяч рядовых сотрудников библиотек живут по инструкции, которую обязаны соблюдать, поступив на работу.

Я начал работать директором областной научной библиотеки в 2001 году, а завершил в 2015-м директором столичной ЦБС. Таким образом, застав время от нулевых годов до нынешних «реформаторских». Сравнивая, могу отметить, что тогда существовало тесное взаимодействие между Отделом библиотек Министерства культуры РФ (под руководством Е.И. Кузьмина, затем Т.Л. Маниловой) с библиотеками всех уровней и подчинённости, с библиотечной наукой и Российской библиотечной ассоциацией. По прошествии времени, отнюдь не идеализируя его, можно утверждать, что основные прорывы в отрасли были сделаны именно тогда.

Но жизнь выдвигает новые требования. Поэтому для начала не вредно вспомнить Ашшура-нашего-банипала, учредителя первой известной человечеству библиотеки. Присмотревшись внимательно, мы увидим, что принципиально в библиотеке за почти 3000 лет ничего не изменилось. Как и раньше, человеческие знания зафиксированы на носителях (правда, вместо глиняных табличек нынче на дворе электронные файлы), а носители для удобства поиска одинаково подписаны и распределены по разделам (раньше – залы, теперь – директории). Конечно, добавились объёмы и разнообразие информации, быстродействие поисковых машин, но это не имеет прямого отношения к принципу библиотеки. Комплектование, обработка и предоставление информации как были, так и остаются базовыми основами её деятельности. По сути дела, мировой библиотекой стала сама современная информационная среда. А разговоры идут по поводу судеб библиотек того типа, который оформился в эпоху Просвещения и признаком которого является наличие фонда бумажных книг.

Решение проблем нынешних библиотек следует искать не в области собственно библиотечного дела. Одна из причин настоящего кризиса библиотеки состоит в том, что она утратила практически монопольное положение на рынке информации. Книги, прежде доступные только или преимущественно в библиотеке, теперь можно либо легко приобрести, либо найти в Сети. Справочная информация нового типа вообще появилась вне книг и библиотек. Нынешняя ситуация с информацией уникальна. Человечество с нею столкнулось впервые. Ближайшее сравнение – появление печатной книги вместо рукописной – не вполне корректно хотя бы по масштабу изменений, но всё-таки даёт ключ к поиску ответов. Тогда на переходе от Средневековья к Новому времени ответом стала специализация библиотек. Думаю, что и сейчас в условиях наличия мощных каналов связи специализация и распределённое хранение информации, становится вполне очевидным решением. А библиотека как институт коллективной памяти выступает не столько хранилищем, сколько порталом доступа к ней. Но это отдельная тема.

Мне же видится исключительная роль каждой отдельной библиотеки – от региональной (республиканской, краевой, областной) до самой маленькой сельской – в работе с информацией, которая на профессиональном языке звучит как «краеведческая библиография» и которую можно назвать описанием места, т.е. территории, которая входит в зону обслуживания библиотеки и обычно совпадает с устоявшимися административно-территориальным делением.

Придёт ли вам в голову искать, например, информацию об условном селе Шопша Ярославского края в библиотеке города Норильска? Скорее всего, такая информация будет (или должна) быть в Шопшинской национальной библиотеке или, если там библиотеки нет, в районной или областной библиотеке. А если вдруг в библиотеке Норильска оказалась книга про село Шопша, которой нет дома, то именно Шопшинская библиотека и должна обеспечить доступ к ней: приобрести, сделать копию или дать ссылку.

А что мы имеем сейчас? Библиотеки почти не видят своего читателя и его реальные потребности. Продвигаются темы и продукты, рассчитанные на другие категории или не рассчитанные ни на кого. Не проводятся исследования спроса и интересов. Кто бы объяснил: почему дети должны интересоваться произведениями именно местных писателей? Библиотеки работают как культуртрегеры, несущие те знания, которые кажутся интересными им. В социальной сети группы района одного большого города провели соцопрос: что люди хотели бы знать о своём районе? Ничего из этого не было на сайте районной библиотеки. И такие примеры не единичны.

Обычно при слове «краеведение» применительно к библиотеке возникает понятийный сбой. Почему-то многие считают, что библиотекари теперь строем должны ходить в архив и в поте лица добывать оттуда сокровенную информацию о крае. Либо считается, что краеведение – это про архивы и музеи. Дело обстоит совсем не так.

Краеведение – инициативное общественное движение по изучению, описанию своей территории (малой родины) и продвижению информации о ней. Оно осуществляется широким кругом субъектов, от физических лиц до научных учреждений, представляет материалы о крае в разнообразных формах и форматах. Краеведением может заниматься кто угодно, у него нет центра и нет регламентов. Оно само по себе, чем среди прочего и ценно. Библиотекари как частные лица тоже могут пополнить ряды краеведов, но у библиотеки как института – иная функция.

Библиотечное краеведение (в узком значении «краеведческая библиография») – одно из ключевых направлений работы всех указанных выше типов библиотек. Библиотеки обеспечивают комплектование информационных ресурсов о территории и навигацию к ним, не подменяя своей работой собственно краеведение как исследовательскую работу. Вместе с тем библиотеки сами являются субъектами краеведческой деятельности; к тому же именно они обладают наиболее мощным потенциалом её осуществления.

С краеведением связана экспертная функция библиотек. Они, постоянно осуществляя аналитическую переработку информации о своих регионах, владеют ею лучше, чем любые другие учреждения, и создают действительно уникальные и общественно значимые информационные продукты. В области работы с краеведческой информацией библиотека не имеет конкурентов, так как никакой иной институт, даже если он участвует в создании и/или хранении краеведческой информации, не обеспечивает долгосрочной поддержки информационных ресурсов и её открытого предоставления пользователям.

Краеведческие ресурсы определяют уникальность любой библиотеки и вызывают наибольший интерес читателей. В сборе и продвижении краеведческой информации активно участвует местное сообщество, особенно молодёжь. Новой целевой аудиторией потребителей краеведческой информации становятся сами её составители.

Возможности российской сети библиотек уникальны: это единственная в стране сеть учреждений, доступных каждому человеку независимо от возраста, социального статуса, рода занятий и т.п. С её помощью можно решать практически любые задачи продвижения информации вниз и сбора и трансляции её наверх. Лишь в краеведении библиотеки не только потребляют и хранят информационные ресурсы, но и создают их, объединяя вокруг этой работы свои местные сообщества.

Знание о месте (память места; гений места / genius loci) выступает одним из наиболее мощных индивидуальных и социальных идентификаторов. Коллективные идентификаторы, в свою очередь, служат фундаментом для выстраивания доверия и – в идеале – институтов солидарности, взаимопомощи, сотрудничества, которые содействуют социальной и политической стабильности государства и общества. В этом смысле краеведение служит снижению трансакцизных издержек, а значит, способствует повышению эффективности в широком спектре социальной и экономической жизни общества.

Продолжение дискуссии читайте в следующих номерах.