Литературная Газета, 6597 (№ 19/2017)

На перекрёстке двух дорог

На перекрёстке двух дорогВыпуск 9 (28)

Спецпроекты ЛГ / Словесник / Версия

Лаврентьев Максим

Время, ветер и песок совершают чудеса

Теги: Ходасевич , «Памятник» , поэзия

О стихотворении В. Ходасевича „ Памятник “

Бережное отношение к поэтическим текстам похвально, когда оно не переступает границ разумного.

В противном случае для того, чтобы восстановить авторский замысел, а то и попросту здравый смысл, требуются подчас титанические усилия. Чем по отношению к творчеству Велимира Хлебникова обернулась такая «дотошность» мы знаем: поэмы и стихотворения Будетлянина, однажды вышедшие без всякого контроля со стороны автора, до сих пор бездумно переиздаются с вопиющими искажениями, обессмысливающими его и без того не самые простые для понимания тексты.

Что касается Владислава Ходасевича, то он пострадал от публикаторов меньше. Тем не менее одна ошибка всё же, на мой взгляд, есть, и носит она принципиальный характер, так как касается стихотворения, ставшего поэтическим завещанием.

Памятник

Во мне конец, во мне начало.

Мной совершённое так мало!

Но всё ж я прочное звено:

Мне это счастие дано.

В России новой, но великой,

Поставят идол мой двуликий

На перекрёстке двух дорог

<...>

Здесь я намеренно обрываю текст «Памятника». Последняя строчка во всех без исключения изданиях выглядит так: «Где время, ветер и песок».

Что мы знаем об истории создания этого текста? «Памятник» был написан автором как итог собственного поэтического творчества и стал одним из его последних стихо­творных произведений. Далее, вплоть до смерти в 1939 году, последовала полоса почти абсолютного поэтического молчания. Опубликован «Памятник» был лишь посмертно в журнале «Современные записки», а затем включён в издание, предпринятое в 1960-х годах. Здесь показателен следующий весьма приблизительный комментарий составительницы сборника Нины Берберовой: «Написано в 30-х гг.» Дата впоследствии была уточнена по составленному Ходасевичем списку стихотворений: 28 января 1928 года.

Легко заметить, что каждый образ в «Памятнике» раздвоен и противопоставлен сам себе: конец и начало, «мной совершённое так мало, но всё ж я прочное звено...». Особенный интерес вызывает вторая строфа. Здесь в первых трёх строчках тоже соблюдаются раздвоенность и противопоставление: «В России новой, но великой...», «идол мой двуликий», «на перекрёстке двух дорог». А затем неожиданно следует перечисление: время, ветер и песок. О чём это?

То, что нам известно об истории публикации стихотворения, предполагает, скорее всего, что дошедший до «Современных записок» текст «Памятника» не вычитывался автором, как это бывает с материалом, готовящимся к печати. Вполне возможно, знаки препинания были неаккуратно расставлены поэтом в рукописи. В таком случае перед нами – случайная пунктуационная ошибка Ходасевича, закреплённая в посмертном издании. Несуразица заключается в ничего не значащем переборе «красивостей» – времени, ветра и песка. Едва ли поэт-мастер, каким нам представляется Владислав Ходасевич, стихотворец, во главу угла ставивший чёткость формулировок и лапидарность стиля («И каждый стих гоня сквозь прозу, / Вывихивая каждую строку...»), мог допустить у себя графоманскую банальщину.

Более вероятным представляется иное прочтение заключительной строки, с соответствующей смыслу пунктуационной правкой: поэт говорит, что по двум дорогам, на перекрёстке которых будет стоять его воображаемый двуликий идол, по-разному потечёт время. С одной стороны, полетит быстро, как ветер, с другой, поползёт медленно, как песок.

Теперь смысл кульминационных строк ясен:

В России новой, но великой,

Поставят идол мой двуликий

На перекрёстке двух дорог,

Где время – ветер и песок.

Трактовка образа восходит, несомненно, к общей теории относительности Эйнштейна, опуб­ликованной в 1915–1916 годах.

Прояснить многое помогла бы сверка с рукописью. Возможно, сохранились черновики «Памятника» (если сам «окончательный» текст не является таким черновиком). Справиться с этой задачей вполне по силам специалистам. Не пора ли обратиться к архиву Н.Н. Берберовой в Библиотеке Йельского университета? Или вопрос о правильном истолковании поэтического завещания одного из лучших поэтов Серебряного века никому не представляется важным?