Ложные убеждения

Глава 14

Никогда не собиралась так быстро. По пути в аэропорт мысленно подгоняю таксиста и ругаю себя за выбор уж совсем ближайшего рейса. Но мне безумно хочется домой, в свой защитный кокон. Родителям решаю не сообщать о своем неожиданно быстром решении вернуться, их может удивить и насторожить такой поступок, а я не хочу их беспокоить, как и всегда. Лучше вернусь сюрпризом, так будет объяснение почему я не сообщила о своем приезде и избегу ненужных расспросов.

Проверяю в последний раз оповещения и отключаю телефон. Ни от Марка, ни от Никиты ни звонков, ни сообщений. Значит либо еще спят, либо забили на меня идиотку.

Ох как же хочется поскорее исчезнуть и спрятаться от всех. Отпустить все то, что произошло и что я сама натворила.

Алкоголь окончательно отпустил, мысли бурным потоком врываются в мою голову, а смелость испаряется и совершенные мною поступки перестали казаться хорошими и адекватными. Охренительная поездка, ничего не скажешь. Я уж молчу о том, что не спала всю ночь и сейчас заливаю в себя пятую кружку кофе в аэропорту.

Марк явно не заслуживал того, что я сделала. Я поступила подло, пытаясь забыться за его счет, а потом еще и ушла не попрощавшись. А может я все-таки бежала не забыться, а осознав свою свободу и получив разрешение, решила взять и попробовать то, что хотела?

Говорят, что человек в алкогольном опьянении делает и говорит, то, что у него на уме. Можно ли назвать это приступами искренности, или все-таки приступами глупости? Хотя одно, не отменяет другого.

Заходя на борт самолета, я понимаю, что окончательно запуталась в себе. Приехала счастливая и за несколько дней натворила дел. Пытаясь разрешить одну проблему, я поверх нее, создала другую, а теперь бежала от них, как от снежного кома, несущегося на меня с вершины горы, разогнавшегося до предельной скорости.

Последние пассажиры занимают свои места и бортпроводники начинают последний этап подготовки к взлету: закрывают двери, багажные полки, проверяют кто пристегнулся, а кто нет. Наблюдаю за тем, как рукав отъезжает от самолета, пока не увидела в иллюминаторе мчащиеся на полной скорости мигающие синими и красными огнями машины. Разве так разрешено гонять по территории аэропорта, в особенности рядом с самолетами?

К моему удивлению, машины остановливаются рядом с нашим самолетом. Выбежавший в форме мужчина начинает активно жестикулировать работнику аэропорта и что-то кричать. Тот примиряюще машет руками и что-то сообщает по рации.

У меня неприятно засосало под лопаткой. Интуиция кричит что что-то не так, здравый смысл пытается успокоить эту шумную даму, а нервная система начинает задавать быстрый темп моему сердцу, которое можно услышать даже в багажном отсеке.

— Что здесь происходит? — озвучивает мои мысли попутчица, сидящая справа от меня.

Она вытягивает свою шею к иллюминатору. Чувство нервозности стремительно увеличивается, так как я терпеть не могу, когда кто-то нарушает мое личное пространство. Терпеливо выдыхаю и продолжаю наблюдать за происходящим за бортом. К передней двери самолета уже подвезли трап.

Стюардессы начали суетиться, пилоты что-то неразборчиво бормочут из своей кабины.

— Мы уже дверь закрыли, готовы к вылету! Какого черта происходит? Даже никакой информации пилотам не говорят. Нам взлетать пора, иначе опоздаем! А ты знаешь какие это убытки! — причитает рыжая стюардесса, стоя в проходе, нервно одергивая юбку-карандаш.

— Ленка, ты старший бортпроводник, иди и открывай. У нас выбора нет. Это полиция. А убытки не наша проблема. Пусть начальство с этим разбирается. Тебе то какое дело? А вот полиции не посодействуешь — посадить могут! — яростным шепотом отвечает другая.

Судя по всему, последняя фраза сильно повлияла на рыжую, и она без лишних вопросов и пререканий, быстрым шагом направилась к передней двери.

— Они все о деньгах и о деньгах, а если это террористы? — возмутилась моя соседка.

Услышав это, сидящие вокруг пассажиры начинают тревожно перешептываться, некоторые повскакивали со своих мест. Непонятно только куда они бежать собрались. Выпрыгивать из задних дверей самолета? Представляю какое «мягкое» их ждет приземление.

Вошедший в самолет низенький коренастый человек, с проплешинами на голове и с погонами на плечах, заставляет всех замолчать, лишь своим появлением. Он показывает корочки рыжей, та внимательно вглядывается и кивает, пропуская его вперед. Тот что-то быстро смотрит у себя в телефоне, а затем окидывает взглядом салон.

— Граждане, сидите на своих местах и сохраняйте спокойствие, — басит полицейский строгим и низким, прокуренным голосом.

Все быстро сели обратно и замерли, наблюдая, как мужчина двинулся по проходу, смотря на номера сидений. Мое сердце замерает и пускается вскачь, когда он остановливается в моем ряду и встречается со мной взглядом.

— Багаж есть? — спрашивает он без всяких прелюдий.

— Тт… Только ручная кладь, — запинаясь, в растерянности говорю я. Соседка вжимается в свое сиденье, смотря на меня округлившимися глазами, как будто я какая-то террористка, у которой в руках бомба и я вот-вот нажму на красную кнопку.

— Белый чемодан? — спрашивает он, разглядывая открытую им багажную полку.

— Дда. Кхм, простите, а что происходит? — пытаюсь звучать увереннее, прочищая горло, но голос надламывается от нахлынувшей на меня паники. Мужик кивает напарнику, стоящему у входа и тот забирает мой чемодан, вынося его из самолета. Какого черта?!

— Гражданка Вишневская, пройдемте с нами, — смотрит он на меня неотрывающимся взглядом.

— Я никуда с вами не пойду! Объясните причину! — возмущаюсь я, а чувство безысходности сжимает желудок тугим узлом.

— Дамочка, у нас особое распоряжение. Не задерживайте других пассажиров. Вставайте и пройдемте с нами по-хорошему или мне придется силой вытаскивать вас из самолета, — он перегибается через мою шокированную соседку и хватает меня своей мясистой ручонкой за предплечье, вытягивая в проход.

— Не трогайте меня! — я выдергиваю руку, оглядываясь в поисках поддержки и понимаю, что мне некуда деваться. Мне дали понять, что в крайнем случае могут применить физическую силу. Зная этих блюстителей закона, лучше действовать по-хорошему, так смогу выиграть время и более-менее адекватное отношение к себе от людей в форме.