Ложные убеждения

Глава 31

Марк.

Сижу в самолете и мысленно матерю самым благим и изощренным матом отца, который не сдержался и очень не вовремя решил учить свою жену уму разуму. Какого черта, не мог что ли окончания вечеринки подождать? Теперь думай, как отвлечь Лизу, чтобы она не вспоминала о том вечере хотя бы во время моего отсутствия.

Да и сам хорош. Яблоко от яблони… Закрываю глаза и тру переносицу, и сразу же ее перепуганные глаза возникают. Как лицо ее сжимаю. Какая послушная потом становится. Адское противоестественное желание обладать своим предметом воздыхания. Во всех смыслах. Чтобы радость испытывала только из-за меня… Счастье, грусть, боль, страх, желание, возбуждение… Только из-за меня. Если кто-то другой позволяет себе это делать — будет жестоко наказан. Я не привык делиться. Рычу на самого себя и поправляю джинсы. Как же хорошо летать чартерными рейсами, никто не сможет увидеть и осудить твою эрекцию.

Еще и командировка эта так ни кстати. Надо было Богатыреву именно сегодня филиал поджечь. Гребаный наркоман. Зато теперь есть за что прижать и распрощаться с этим мудаком раз и навсегда. Теперь его папаша не сможет вставлять палки в колеса и сыночка своего в психушку запрячет, откуда тот не то, что мстить, света белого увидеть не сможет. Как удобно все складывается.

Мысленно договариваюсь со своей совестью, что Лизе пока не буду говорить о том, что ей больше не угрожает опасность. Я успел изучить ее за эти несколько дней. Если скажу сейчас, то сразу же билет на самолет возьмет и свалит домой. А мне этого не надо. Пусть время идет, а потом само по себе все уляжется и никуда уже сбежать не сможет.

Немного даже веселюсь, разрабатывая этот план, но до тех пор, пока Серый не выходит из туалета, застегивая ремень на брюках и окидывает меня взглядом.

— Ууу, что-то ты сильно напряжен, брат. Спусти пар, тебе не помешает, — кивает головой в сторону стюардессы, которая выходит вслед за ним, поправляя потрепанную униформу и пучок на голове.

Кривлюсь, видя эту картину и отрицательно качаю головой:

— Спасибо, конечно, но мне свое приятнее будет.

— Свое только через пару дней увидишь, а расслабиться надо сейчас, — хмыкает Сергей, — Важные дела на полные яйца делать нельзя.

— Ничего, потерплю. Зато ярости будет больше, чтобы с обдолбышем расправиться и его папашей.

— Эх, теряешь хватку, Марк. Влюбленность тебя до добра не доведет.

Сергей садиться в кресло напротив и смотрит, не сводя с меня глаз. Хочется кулаком в его наглую рожу хорошенько припечатать. Раздражение за прошедшие события вновь накатывает волной. Отец, Даша, я напугавший Лизу. И все за один сраный вечер. Семейные посиделки никогда не заканчиваются хорошо, как обычно драками и потасовками. Но я надеялся, что этого не случится сегодня, так как отец пригласил своих деловых партнеров, перед которыми всегда образцово вел себя. В ином случае я бы даже порог дома не переступил, не говоря о том, чтобы вести туда свою спутницу.

Ударяю кулаком по подлокотнику.

— Напомни мне позвонить Марте, когда приземлимся, — кидаю ухмыляющемуся Серому.

Сжимаю телефон в руке, слушая бесконечные гудки, когда наконец на том конце провода раздается сонный женский голос.

— Маркуша, с тобой все в порядке? Что-то случилось? — обеспокоенно бормочет Марта.

— Нет, все в порядке. Извини, что разбудил, но это срочно.

— Да, да, я тебя внимательно слушаю.

— Займи завтра Лизу на весь день. Желательно чтобы не было времени даже передохнуть.

На том конце повисла тишина.

— Что ты натворил, Марк? — уже серьезным голосом спрашивает Марта.

— Ничего не натворил. Просто не хочу, чтобы она вспоминала о происшествии с Дашей, — почти даже не вру.

Слышу вздох через динамик телефона, а затем шуршание простыней.

— Хорошо, я придумаю что-нибудь, — пауза, которая абсолютно точно мне не нравится, ведь я знаю, что за ней последуют нравоучения, — Марк, будь внимателен к девочке и не обижай ее. Она очень хорошая и главное испытывает к тебе искренние чувства. Может лучше поговорить, чем устраивать такие диверсии?

Ох Марта, я уже пытался поговорить на свою голову. Ухмыляюсь самому себе и облизываю губы.

— Марта, я ценю твою заботу, но, к сожалению, я сейчас не имею возможности поговорить лично. Я в командировке на пару дней. Поэтому доверяю тебе важную миссию.

Завершаю звонок, не дожидаясь ответа и смотрю, как за окном машины проносятся деревья припорошенные первом снегом. Марта всегда была мне как вторая мать. Она присматривала за мной, когда в детстве моя родная мама долго отсутствовала. Как говорил отец, шлялась непонятно где, блядуя направо и налево. Я, конечно, не верил этому ни в детстве, ни сейчас. Иногда мне кажется, что я знал свою маму лучше, чем ее знал отец, хотя он и любил ее до умопомрачения. Холил и лелеял ее. Никогда не поднимал руку, как на Эльвиру. Оберегал ее как самое дорогое золото. И я никогда бы не поверил, что она могла вести себя развязно. Она всегда была кроткая, милая и воспитанная. Она заботилась обо мне, поддерживала все мои начинания, всегда готовила вкусную еду и дула на ссадины, заработанные на детских площадках. Единственное, чего я не смог предугадать, так это того, что она может меня бросить.

Закрываю глаза и как наяву вижу день после ее ухода. Пьяный отец в гостиной со всей силой своей ненависти кидает восточные светильники, которые были с любовью выбраны мамой. Мелкие осколки мозаики и стекла разлетаются по ковру. А я стою на пороге и не могу и слова выдавить из себя. Слезы текут по щекам, закрывая взору разъяренного отца. Он наконец обращает свое внимание на меня, после моего очередного судорожного всхлипа. Хватает меня за шкирку и ставит босыми ногами прямиком в осколки. Смотрит на меня своими залитыми кровью глазами и трясет указательным пальцем перед моим лицом.

— Хватит нюни распускать, как девка и слушай меня внимательно! Встретишь бабу достойную — бери любой ценой. Ты мужик, боец, продолжатель рода. Выбирай лучшую, чтобы внуки мои не были тупыми пробками, а смогли быть достойным продолжением нас. А коль встретишь, а она упертая будет — находи слабости ее и дави что мочи. Ломай под себя. Ты думаешь мать твоя полюбила меня сразу? Ха, гордая была, надменная. Папаша ее принцессой воспитал, содержал, ни в чем не нуждалась, сытая ходила, всем отворот поворот давала. Ты думаешь я сдался? Нет, Андриановы никогда не сдаются! Я разорил всю их семейку, без гроша оставил. Они, конечно, об этом не знают. Но мать твою добился. Запомни сын: голодная собака, как миленькая обратно прибежит. И не повторяй моих ошибок, не ведись на поводу у баб! Станешь мягкотелым, палец дашь, а она тебе руку откусит!

С тех пор мы больше никогда не говорили о Мадине. Спустя сутки он меня впервые избил, и продолжал это делать каждый день на протяжении месяца, а потом отправил к родителям мамы. Спустя еще пару месяцев меня вернули домой, в котором уже расположились Эльвира и мелкая Даша. Помню, как злился на отца. Но истерики больше никогда не устраивал. Новоявленная мачеха так и не стала хозяйкой дома, зато была отличной грушей для отца. Благодаря ей он больше никого не трогал. Ветреная Дашка, которая постоянно летала где-то в своих мечтах, до сих пор не замечает синяков на теле матери.

— Почти приехали, — вырывает из воспоминаний голос Сергея.

Встряхиваю головой и открываю глаза. Еще за несколько метров до пункта назначения заметил сине-красные мигалки, которые по ощущениям освещают весь район этого городишки. Водитель паркуется рядом с несколькими пожарными и полицейскими машинами. Чуть поодаль стоит скорая помощь. Выходим с Сергеем из черного седана и оглядываем масштабы происшествия. Полностью черный обуглившийся кубик, который и зданием то теперь сложно назвать. Вот, все что осталось от филиала. Обхватываю затылок руками и шумно выдыхаю.

— Я так полагаю вы владелец? — спрашивает подошедший к нам полицейский.

— Он самый, — говорю, все еще не в силах оторвать взгляда от гигантского уголька передо мной.

— К сожалению здание сгорело практически целиком. Облили горючей жидкостью и подожгли в нескольких местах. Восстановлению не подлежит. Пострадавших нет. Единственный охранник успел спастись. Именно он вызвал пожарных. Сейчас он в машине скорой помощи, отходит от шока, — он запинается, видя мое перекошенное яростью лицо, а затем быстро добавляет, — если захотите с ним поговорить.

— Марк, — голос Серого прорывается сквозь звон в ушах, — Я только что получил информацию о сыне Боготырева. Его машину отследили по камерам с момента поджога. Это действительно был он.

— Где он сейчас? — произношу по слогам.

— Не знают. След потерян после того, как он выехал из города.

Смачно матерюсь и пинаю носком своей обуви газон. Комья земли разлетаются из-под ноги. Полицейский поспешно отходит, поправляет фуражку и направляется к своим.

Вот же ж мудак! Как, блять, как он умудрился спалить все нахер здание, да еще и безнаказанно свалить после этого?! Еще раз замахиваюсь ногой и на этот раз пинаю небольшой столбик газонного ограждения.

— Серый, — резко поворачиваюсь к другу, — Звони Козицыну, пусть вылетает сегодня же и разбирается с этим, — спотыкаюсь, — дерьмом.

— Понял! — отзывается Сергей и отходит на минуту, чтобы совершить звонок и затем возвращается обратно, — Козицын уже собирает вещи и вылетает ближайшим рейсом.

— Теперь поехали к Богатыреву. Надо спросить у папаши за его сыночка, — рычу, усаживаясь в машину и со всей силы хлопаю дверью.