Ложь грешника

Глава 49

Джио и Ксавьер сидят передо мной в крошечной комнате. Хотя она немного больше камеры, в которой я был заперт последние две недели.

— Как она? — спрашиваю я брата, потому что первый и самый важный вопрос, который у меня возникает, — как поживает моя жена. Я до сих пор не сказал ему, что женился на ней, но для него это не имеет значения. В любом случае он будет заботиться о ней, как о своей родной плоти и крови.

— У нее все в порядке. Она очень редко выходит из твоей комнаты, — говорит он.

— Что будет сегодня? — обращаюсь я к Ксавьеру.

— Мы будем ходатайствовать о твоем освобождении под залог. Но я должен быть честен. Шансы на одобрение невелики. Тебя обвиняют в торговле оружием, Гейб, что влечет за собой минимальный срок в десять лет. — Вздыхает он.

— И я плачу тебе за то, чтобы ты вытащил меня к чертовой матери из этой адской дыры, — напоминаю я ему, повышая голос, а тон говорит ублюдку в костюме, что я не очень доволен его работой. Я чертовски устал.

— Габриэль, — произносит Джио мое имя. Это его способ предупредить меня, чтобы я сохранял спокойствие.

— Если мне придется провести десять лет за решеткой, значит, так тому и быть. Я не вижу другого выхода, если только ты не найдешь гребаную лазейку из всех лазеек. — Я раздраженно провожу рукой по волосам.

— Мы работаем круглосуточно. Мне это нравится не больше, чем тебе, — говорит Ксавьер. — У них есть железобетонные доказательства. Тебя поймали с поличным, так сказать.

Я киваю и пронзаю брата свирепым взглядом.

— А что насчет этой гребаной крысы? Ты уже с этим разобрался?

— Мы с Алексом разобрались с этим, — говорит он.

— Санто что-нибудь знает? — спрашиваю я его.

— Нет.

— Хорошо. — Я перевожу взгляд с Джио обратно на Ксавьера. — Ты оформил стипендию? — Я никогда не отказываюсь от своих слов, а это значит, что мне нужен был кто-то со стороны, чтобы решить вопрос со школой для Карли.

— Дело сделано. — Он кивает. — Когда мы выйдем туда, мне нужно, чтобы ты держал рот на замке. Не произноси ни единого гребаного слова, пока я не скажу тебе это сделать.

— Хорошо.

Меня ведут в зал суда в наручниках. Мои ноги застывают на месте, когда я вижу ее. Я не был готов ее увидеть. Я, блять, не знал, что она будет здесь. Ее не должно было быть здесь. Не хочу, чтобы она видела меня таким.

Охранник толкает меня в спину, заставляя идти дальше. И когда я наконец дохожу до стола, а с меня снимают наручники, я опускаюсь на стул рядом с Ксавьером.

— Что она здесь делает? — спрашиваю я его.

Ксавьер оборачивается и смотрит через плечо на Дейзи, сидящую на одной из скамеек позади нас, между Джио и Вином.

— Я не знал, что она приедет.

Я поворачиваюсь на своем стуле, и наши взгляды встречаются. Я ничего не говорю, но вижу, как сильно сказались на ней последние две недели. У нее черные круги под глазами. Вижу, что она плакала, и кажется, будто похудела. Мне это не нравится.

— Мне очень жаль, — одними губами произношу я.

— Я люблю тебя, — говорит она в ответ.

Я пытаюсь улыбнуться ей. Это натянуто. Я должен найти способ отпустить ее. Как я могу надеяться, что она будет ждать меня десять долбаных лет?

Я не обращаю внимания на то, что происходит, когда все начинается. Единственные слова, которые громко и четко звучат в моей голове, — это когда судья объявляет:

— В освобождении под залог отказано.

Я смотрю на Ксавьера. Он выглядит таким же взбешенным, как и я. Затем я оборачиваюсь и вижу, как по щекам Дейзи течет новая волна слез. Я планирую встать. Мне нужно утешить ее. Но рука Ксавьера ложится на мою руку.

— Не надо, — говорит он.

Я заставляю себя отвернуться. От нее. И это чертовски больно. Мне было насрать на то, что меня заперли, как дикое животное. Что меня, блять, убивает, так это разлука с ней, когда я вижу, какую боль причиняю своей жене.

— Я подаю запрос о переводе тебя в Мельбурн, — говорит Ксавьер.

Я киваю. Неважно, где я буду. Для меня это не будет иметь значения. Пока я не с ней.

Неделю спустя я захожу в комнату свиданий, ожидая увидеть Джио или кого-нибудь другого из братьев. И понимаю, что меня ждут не они. А Дейзи. Она вскакивает, увидев меня, и обхватывает мою шею руками.

— Не прикасаться, — кричит нам охранник.

Я беру ее за руки. Она не хочет отпускать, но я тоже не стану сидеть сложа руки и смотреть, как ее оттаскивают от меня.

— Дейзи, сядь, — говорю я ей, садясь на стул за стол между нами. Понятия не имею, что ей сказать. — Как ты?

— Как я? Ну, навещаю своего мужа в тюрьме, Гейб. Как ты думаешь, как я? — бросает она мне в ответ.

— Мне очень жаль.

— Ты продолжаешь это говорить. — Она качает головой, в то время как ее глаза смотрят куда угодно, только не на меня. — Мне тоже жаль. Я не это имела в виду. Я просто… устала. Мне нужно, чтобы ты вернулся домой.

— Знаю.

— Ксавьер говорит, что судебный процесс проходит в ускоренном порядке. Не знаю, хорошо это или нет, но это может означать, что ты вернешься домой раньше, если все пройдет в твою пользу, — говорит она.

У меня не хватает духу сказать ей, что все пойдет не в мою пользу. Как он и сказал, улики, которые у них есть против меня, неопровержимы. Нельзя отрицать, что я делал в доках.

— Ты разобралась со счетами? А с домом? Джио упомянул, что через неделю он станет твоим.

— Нашим. Я не перееду в этот дом без тебя, Гейб.

— Дом твой, детка. Мне нужно знать, что у тебя есть хотя бы это. Что тебе не нужно беспокоиться о работе или деньгах.

— Я буду работать на трех работах, если это означает, что ты вернешься. Мне больше ничего не нужно. Мне нужен только ты, — шепчет она.

— Я люблю тебя. Но не жду, что ты будешь ждать меня, Дейзи. Я не могу просить тебя об этом. Понятия не имею, как долго я здесь пробуду, и это не то место, куда тебе следует приходить, чтобы навестить меня, — говорю я ей.

— Что ты хочешь сказать?

— Я говорю, что тебе не стоит здесь находиться. Я пойму, если это для тебя слишком. И понимаю, что это не то, чего ты хотела.

— Ты же не это имеешь в виду. Ты обещал мне вечность, Гейб, — говорит она, ее нижняя губа дрожит, когда она смотрит на меня.

— Я всегда буду твоим, Дейзи. Где бы я ни был. Ты всегда будешь единственным человеком, которому принадлежит мое сердце. Но мне чертовски больно видеть, как ты страдаешь.

— Для меня это тоже не просто. Но я обещала, что больше не буду убегать. Я никуда не уйду, — говорит она с чуть большей решимостью в голосе.

— Расскажи мне, что происходит дома? Каково это — жить с моими братьями? Я знаю, какими чертовски раздражающими могут быть эти засранцы. — Я заставляю себя улыбнуться.

— На самом деле все хорошо. Они тоже с этим борются. Хотя я правда думаю, что Джио отправит всю империю в тартарары, если продолжит творить всякую чушь. Марсель не так часто бывает рядом. Но когда рядом, то пытается накормить меня. А Санто… ну, он просто Санто. Вин же считает, что его работа — быть моей тенью. Не знаю почему, но он ведет себя так, будто я младшая сестра, которую нужно опекать. — смеется Дейзи.

Я улыбаюсь.

— Хорошо. — Не сомневаюсь, что мои братья позаботятся о ней. Я просто надеюсь, что она примет их помощь, когда они ее предложат. — Мне нравится знать, что ты там, — признаюсь я.

— Я планирую начать искать работу. Мне нужно чем-то занять себя. Я не создана для того, чтобы быть трофейной женой.

Я осматриваю все ее тело. И ухмыляюсь.

— Ты уверена в этом? Потому что для меня ты выглядишь как самая лучшая трофейная жена.

— Почему они не попытались договориться с тобой или что-то в этом роде? В кино же всегда пытаются заключить сделку или типа того, — спрашивает она меня, и я жалею, что мне приходится говорить ей правду. В то же время мне надоело ей врать.

— Они действительно пытались. Я не согласился.

— Почему нет?

— Потому что они хотели, чтобы я настучал на брата, — объясняю я. — Я не могу этого сделать. Я не крыса, детка.

Дейзи смотрит на меня с серьезным выражением лица.

— А как насчет побега?

— Тебе нужно перестать смотреть фильмы, детка. Это не сработает.

— Девушка же может помечтать. — Она пожимает плечами. — И просто чтобы ты знал, если ты действительно захочешь исчезнуть и стать другим человеком, я последую за тобой.

— Я люблю тебя, — говорю я ей, поднимаясь из-за стола. Мне нужно уйти. Я не могу сидеть здесь и позволять ей думать, что все нормально. В этом нет ничего, блять, нормального. Она не должна навещать меня в чертовой тюрьме. Она заслуживает гораздо лучшего, чем все… это. Чем я.

— Куда ты идешь? — Спрашивает Дейзи, поднимаясь со своего места.

— Время вышло, детка. Мне пора идти. Я люблю тебя. Никогда не забывай об этом, Дейзи, — говорю я ей и выхожу тем же путем, каким пришел. Я киваю охраннику, и он открывает мне дверь.

Я не оглядываюсь на нее. Не могу.