Это хорошо, что попросили обождать в приёмной — сооружу пока тут «переходник», так, на всякий пожарный случай. Вдруг беседа пойдёт не по плану и придётся «делать ноги». Тогда преизрядно удивятся хроноаборигены — странный посетитель выскочил из кабинета, рванул по коридору и был таков. Испарился! Феномен, господа, феномен! Мираж!
Какая хрень в голову лезет, волнуюсь, однако. Всё-таки первый человек в этой реальности, с которым планирую сотрудничать и «приоткрыть карты». Не всю колоду, но достаточно, дабы привлечь к своей персоне внимание сильных мира сего…
Почти три месяца обретаюсь в реальности 1891 года, от Красноярска проскочил аж «до самого Санкт-Петербурга», прилежно обустраивая по пути следования мини-порталы. Последний месяц кружил вокруг Питера — в Риге, Ревеле «зачекинился», добрался и до Гельсинфорса. Также побывал в Нижнем Новгороде, Новгороде Великом, Пскове…
Осторожничаю, боюсь выскакивать «за бугор», — вдруг спалюсь, не пойму из-за барьера языкового, что прирезать собрались европейские бандюганы богатенького русотуристо и в лучшем случае отскочу ещё на 127 лет «взад», в год одна тыща семьсот шестьдесят четвёртый. И что тогда? Да одна только дорога от Красноярска в столицу в какие испытания выльется! И различий с тамошними жителями, из «времён Екатерины», на порядок более чем с нынешними. Ладно если в дурку оправят, оттуда сбегу. Но ежели просто прирежут непонятного чувака, без сантиментов и лишних умствований? Нет, уж лучше здесь, в последнем десятилетии века девятнадцатого, обретаться. В принципе — моё время, зря что ли на цусимских форумах пропадал, переживая за Порт-Артура падение да за ошибки Рожественского. А на сей момент, как в пронзительном тексте Феликса Лаубе, блистательно пропетом Иосифом Давыдычем: «Все ещё живы, все, все, все…». Да даже «Рюрик» только-только строить начали! Так что отставить пессимизм, перспективы охренительнейшие, особенно с моей способностью «перекачивать» в промышленных объёмах ценные бумаги, ассигнации и драгметаллы из запертых сейфов в Логово.
Конечно, грабить соотечественников не есть гут, поэтому выбираю уж совсем жульнические конторы и в хлам нехороших нуворишей, коих и немножко потрошу, аккумулируя финансы для последующей передачи в фонд помощи голодающим. В газетах центральных губерний уже паника — земства регионов, наиболее пострадавших от засухи, бьют во все колокола, а власть, как всегда, запаздывает с принятием решений.
Разумеется, помогу, тем более там просто — пришёл, денежку выложил членам «Комитета помощи голодающим» и адью, прошу сохранить инкогнито-с! Или, лучше — денежный перевод, чтоб не примелькался благородный «российский Монте-Кристо», что-что, а словесный портрет тут составлять умеют.
— Господин барон просят…
Чёртов секретарь, как ловко выскочил из начальственного кабинета, даже дверь не колыхнул. Кивнул ответно почтенному седовласому канцеляристу, подхватил саквояж и вперёд, к человеку-легенде.
— Здравствуйте, Эдуард Васильевич!
— Присаживайтесь, господин Кузнецов. Слушаю вас.
Легендарный барон Толль, отважный полярный исследователь, приверженец теории о «Земле Санникова». Кстати, вот лишний повод надеяться, что не сдаст меня фанат освоения Арктики, промолчит о внезапно нарисовавшемся «меценате», лишь бы денежку выделял на полярные исследования…
— Не буду кругами ходить, господин барон. Предлагаю вам учредить и возглавить фонд под рабочим названием «Русская Арктика», или ещё как поименуется, не суть, занятый изучением Русского Севера. Прошу принять на нужды вышеупомянутого фонда двести тысяч рублей ассигнациями от патриотов Северного Морского пути, пожелавших остаться неизвестными.
— Что это? — Толль хоть и слушал внимательно, но на внушительную гору дензнаков, извлечённых из приобретённого в Томске дорожного саквояжа, рекламируемого в галантерейной лавке как «Незаменимый Спутник Путешественника», отреагировал именно так, немного по дурацки.
Продумывая сцену знакомства, посчитал за дурной тон вываливать деньги «по первогильдейски» прямо из саквояжа на стол. Потому и собрал пачки купюр в эдакий «кубик», бечёвкой аккуратно перетянул, чтоб сразу, одним движением вытащить. Вроде красиво получилось, без купеческой отрыжки — аристократично, солидно, благородно. Мне так показалось, не знаю как барону.
— Это исследовательское судно, на котором российские учёные выйдут в Полярную Экспедицию. На двести тысяч можно купить и дооснастить для плаваний во льдах приличный кораблик.
Хорошо пользоваться послезнанием, знаменитая шхуна «Заря» выкупленная казной у норвегов, обошлась в шестьдесят тысяч рублей, да потом ещё дополнительно приходилось и на то финансы искать и на сё. А здесь — «полный пакет» сразу.
— Неожиданно, — Толль отошёл к шкафу, вытащил два бокала и бутылку арманьяка, разлил с ювелирной чёткостью божественный напиток и присел на стул рядышком, — а вы действительно Кузнецов, не Мефистофель часом?
— Каюсь, хотел представиться Мефодием Исаевичем Тоффелем, но посчитал за балаганный розыгрыш, а разговор то серьёзный. Государственного масштаба разговор. Потому скромно, но с намёком — Кузнецов.
— Всё же, гм, Дмитрий Анатольевич, ведь так к вам обращаться? Всё же объясните сей широкий жест и при этом желание остаться в тени. Кто вы — нечаянный наследник гигантского состояния, удачливый карточный игрок? А может и вовсе — шпион?
— Хорошо сумасшедшим не назвали, хотя и подумали, ведь верно, Эдуард Васильевич?
— М-да, что уж врать то, — именно так и подумал!
— Я промышленник, из так скажем самой «глубины сибирских руд». Моя артель открыла невероятное по богатству месторождение золота. Но! Добраться до богатства презатруднительно. Связчики, то бишь, компаньоны, они из кержаков, старообрядцы, в Сибири обосновавшиеся.
— Да, я знаю кто такие кержаки, — нетерпеливо перебил Толль, слушающий со всё более возрастающим интересом, неужто поверил? Хорошо бы.
— Так вот, они таёжники, отшельники по жизни и по сути своей. Два века, почитай как проживают в пУстыни, вдали от суеты мирской. Я же в общине старообрядческой отвечаю за связь с внешним миром. Закупки произвести оружия, припасов, муки, тканей и так далее. Но прогресс не остановить, и в Сибири тесно становится, вот и Транссибирская магистраль континент прорежет вскорости, дирижабли через десяток лет поплывут над тайгой. И решили предводители общины переехать в Аргентину, подальше от исправников, мундиров голубых и от дома Романовых, каковой не признаёт старообрядцев, соответственно и кержачьё царя-батюшку не особо жалует.
— А какова связь между Аргентиной и Русским Севером?
— Просто всё — выехать хотят спокойно, там в сумме за пятьсот душ по скитам проживает.
— Интересно.
— Да уж, как в романах господина Дюма, или Жюля Верна.
— И вы хотите через Ледовитый океан такую ораву да в Южную Америку?
— Не сразу, Эдуард Васильевич, не сегодня и не завтра. А лет эдак через десять.
— Но ведь возникнут проблемы с пограничной стражей, насколько понимаю, члены общины по большей части без паспортов.
— Абсолютно все без паспортов, у меня и то поддельные документы. Я ведь пятнадцать лет как в Сибирь сбежал. Сам, по доброй воле из-за «Народной воли». Так уж получилось, был знаком с будущими цареубийцами, побоялся что на каторге сгноят, если не повесят.
— Так.
— Не подумайте, господин барон, в акциях по устранению государя участия не принимал, как студент-химик дал несколько консультаций, а когда понял с кем связался — бросил всё и подальше от Петербурга.
— Действительно, сюжет похлеще чем у Дюма-отца, а как очутились у старообрядцев?
— Охотился. Заблудился. Вышел к их зимовью. Поначалу хотели придушить, но как узнали, что я на императора злоумышлял, это приврал от испуга, нечаянно возвёл себя в главные карбонарии, тогда помягчали и приняли. А как весточка дошла через пару лет, что угробили Царя-Освободителя, так оказался в большом почёте, в доверии вошёл к головке общины, там три старца всеми делами вертят. А поскольку я человек светский, стал вроде поставщика, посредника между общиной и большим миром, слугами антихристовыми захваченным…
— Интересно. И вы нашли золото?
— Да.
— И хотите вывезти и золото и людей в Аргентину?
— Не смотрите так на меня, господи барон, как на врага народа российского и нарушителя законов державы. Не менее десяти лет потребуется, чтоб осуществить сей великий исход, да и всего золота там не взять, останется преизрядно на нужды Отечества. Только в чём беда наша, — алчные чинуши да казнокрады порастащут богатства недр, народу если малая толика достанется и то за счастье. Я же пожертвованиями на нужды российской науки, в помощь голодающим, на образование перечислю столько, сколько никогда, слышите — никогда канцелярские крысы людям не отдадут.
— Судя по размаху, вы тайный миллионер.
— Берите выше, Эдуард Васильевич — миллиардер.
— Однако…
— Двести тысяч — это так, аванс, начало. Если у вас получится запустить в работу общество «Русский Север», через год-полтора получите два миллиона рублей на строительство мощного ледокола, водоизмещением от восьми до двенадцати тысяч тонн. Или в любой иностранной валюте — франки, марки, фунты, доллары САСШ. Официально оформите ледокол на баланс этого общества, название, как я говорил, любое подберёте, если «Русский Север» не пройдёт.
— Отчего же, прекрасное название. Только не понимаю, почему, имея такие средства, обращаетесь ко мне?
— Вы полярный исследователь, человек чести, патриот. Разве мало?
— Гм, положим. Но не проще ли вам самим заказать пароход, способный прокладывать дорогу во льдах?
— Потому что играем наверняка, господин барон. Явление в приполярных широтах кучки непонятных, никому не известных ранее личностей, сорящих деньгами, а заказать к постройке крупное судно не так просто, вызовет внимание тайных служб. Что в России, что в Великобритании.
— Почему в Великобритании?
— Потому что ледокол там лучше строить, нет доверия к качеству российских судостроительных заводов. Да и быстрее просвещённые мореплаватели кораблики клепают, не растягивают на годы.
— И вы хотите…
— И мы хотим построить корабль, способный пройти в одну навигацию Северным морским путём. И корабль тот останется в России, на балансе общества, коим вы и будете руководить. Чем плохо?
— Понимаю, постройка ледокола лишь первый этап. Далее вы рассчитываете подойти к устью Енисея или Лены, принять людей и груз и уйти через Берингов пролив. Невероятная по красоте замысла авантюра! Но чёрт побери! Она вполне реальна.
— Вы многое угадываете, уважаемый Эдуард Васильевич! Да, сия авантюра абсолютно реальна, тем более на Аляске нас встретит океанский лайнер, куда и переберутся люди, засим прощаемся и каждый идёт своею дорогой. У вас остаётся корабль, наверняка и не один, для пущей верности денег не пожалеем, сразу за первым ледоколом начнём постройку второго, да ещё буксиры, вспомогательные суда, тот же угольщик, чтоб у Енисея стоял, догрузил ледокол с запасом, чтоб без осечек, без случайностей.
— Серьёзный подход.
— Господин барон, я готов потратить на, гм, «полярные исследования» от пятнадцати до двадцати миллионов рублей. Не враз, а за 5–7 лет. Эти деньги останутся в России, вложенные в корабли способные ходить во льдах, в порт в Кольском заливе, желательно в Екатерининской гавани. Плюс угольный склад на острове Диксона. И заметьте, ни копейки казённых сумм, наоборот — работа сотням и сотням людей. Чем плохо?
— Всё-таки, всё-таки вы Мефистофель! — Толль подошёл к денежному «кубику», с минуту рассматривал купюры, — невероятно, но я почти согласен. Только как объяснить наличие огромных сумм, не на улице же они найдены!
— Милейший Эдуард Васильевич! Всё уже придумано до нас! Собираетесь вы, Менделеев, Макаров Степан Осипович и учреждаете некое «Полярное общество». Устав, счёт в банке, возможность собирать пожертвования. Привлечёте пару десятков представителей купечества, кто-то из великих князей непременно взнос сделает. А вы хвалите их, хвалите непрестанно! Взнос на копейку, а говорите как про «катеринку». Верещагина привлечь, пусть картины про Север рисует и продаёт на благотворительном аукционе. И наберётся немало средств, ой как немало. Но это без учёта 15–20 миллионов. Которые я вам гарантированно, слышите — гарантированно представлю! И не надо по министерствам просителем ходить, только время и нервы потеряете. Решайтесь, Эдуард Васильевич! Нас ждут великие дела!
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Мне надо подумать!
— Думайте, я загляну к вам через неделю. И, прошу, не рассказывайте никому версию «авантюрного романа», объясните появление денег помощью сибирских промышленников, заинтересованных в скорейшем открытии Северного Морского Пути. Двести тысяч остаются в вашем распоряжении в любом случае. Даже если вы откажетесь от дальнейшего сотрудничества, употребите их как посчитаете нужным. Или на исследования, или на стипендии толковым студентам. Всего хорошего, господин барон. Надеюсь, вы примете правильное решение.
Оставив «раздёрганного» Толля наедине с кучей денег, быстрым шагом покинул Минералогический музей, где барон сейчас изволит служить и «растворился» в ближайшем закоулке в загодя выставленном портале-переходнике…
Итак, мы имеем авторитетнейшего исследователя Арктики, свято уверенного в том, что видел «Землю Санникова». И тут ему предлагают деньги на постройку огромных размеров, а значит и мощности, ледокола. Да он душу продаст хоть дьяволу, хоть, прости Господи, «Мефодию Исаевичу Тоффелю». Тут уж прости меня, старик Куприн за заимствование, хотя, какой ты старик, Александр Иванович, тебе ж слегка за двадцать сейчас…
Если барон ломанётся советоваться с Макаровым (что самое вероятное) и расскажет о фантастической финансовой поддержке «сибирских золотодобытчиков», то адмирал наверняка оценит перспективу строительства пары мощных ледокольных кораблей, способных проводить эскадры с Балтики в Тихий океан по СевМорПути. И плевать, что нет ещё СевМорПути, так ещё и Транссиба нет, но россияне свято уверены, что будет!
Должны, должны оценить перспективы и Менделеев и Макаров. В Северный Морской Путь вложений на первом этапе не так уж много то и требуется, тем более 20 миллионов рублей помимо казны огромная сумма, позволяющая запустить работу на всём маршруте, от несуществующего пока Мурманска до Владивостока. Если на постройку Транссибирской магистрали первоначально думали потратить 350–400 миллионов, а по итогу превзошли полтора миллиарда золотых рублей, так те 20 миллионов, что я обещал барону, реально преобразят Север. Макаровский «Ермак» обошёлся у англичан в полтора миллиона рублей, два, нет лучше три ледокола серии потянут пусть на «пятёру». Плюс 2–3 угольщика ледового класса, каждый точно выйдет меньше миллиона, плюс обустройство 3–4 портов: Мурманск, Тикси, Диксон, на Оби тоже надо…
Самое смешное — деньги могу хоть сейчас собрать. Но есть нюансы — все доступные сейфы, все банковские хранилища у которых получилось выставить мини-порталы, они в России находятся. То есть из одного кармана в другой переложить, мне то лично ни полушки не надо, всё до рубля во славу Отечества употреблю, но ограбление банков вызовет потрясение финансовой системы империи, отток вкладчиков, что лишнее.
Пока осторожничаю, даже отменил планируемый налёт на дворец великого князя Владимира Александровича, хотел его дражайшую супружницу, Марию Павловну ювелирки лишить. Монархисты меня стопудово осудят, как же — то матушка Кирилла Владимировича от коего «ветка» Романовых в 21 век доросла. Хорошенько подумав перенёс разбой в великокняжеском особняке, исключительно чтоб подозрений не вызвать у того же барона Толля, отложил экспроприацию до лучших времён. Полярник соображает здорово, сразу додумал за меня как старообрядцы, загрузив иконами и нелегально добытым золотом ледокол, рванут через Берингов пролив. И мигом Толль сопоставит визит подозрительного мецената с громким ограблениями. Нет, пущай Мария Павловна похвастает чуток драгоценностями на балах и приёмах, не к спеху.
Чем хороша Сеть Порталов — после разговора с Толлем (бросив ненужный саквояж в Логове) перескочил в Москву, к знойной подружке Наталье Петровне, считающей, что друг сердечный по делам колесит по первопрестольной.
Выделил девушкам «на бизнес» две тысячи рублей, сейчас они в трудах, — подбирают место под частную школу, правда школа это громко сказано, частный подготовительный класс точнее будет. Татьяна-«Йоханссон» типичный строгий завуч, а Натали — весёлая студентка-практикантка, мечта старшеклассников, но в Российской империи школы и гимназии разделены по гендеру, да-с. По цепочке логической от Татьяны перескочил на Йоханссон на Скарлетт, а там и до Крупской, до Надежды Константиновны додумал — она ж сейчас в Петербурге, барышня двадцати двух весёлых лет, преподаёт в вечерней школе и рабочих обучает неистово марксизму. Так-так-так, а ежели Надежду Константиновну, пока ещё просто Надюшу, нет, не то что вы подумали, если так дело повернуть, чтоб она с Ульяновым через 2–3 года не познакомилась. Тогда можно и Володю не трогать, без верного секретаря, всю работу черновую за барчука Вольдемара выполняющего (переводы, переписывание и редактирование текстов и т. д. и т. п. и др. и проч.) не продвинется Ульянов далеко, останется краснобаем-балаболом, каковых много. Серьёзно, ведь Крупская сотни, тысячи писем отправляла соратникам по ревборьбе, готовила сборища марксистские, обеспечивала работу съездов. Незаменимый человечище! Да без неё кранты картавому!
Такой бескровный и оригинальный вариант выщёлкивания вождя из обоймы мне понравился куда больше чем примитивное тюкание товарища марксиста тяжёлой железякой по затылку…
На подходах к Минералогическому музею обнаружил экипаж с бравым матросиком в роли кучера. В приёмной нервно теребил кортик мичманец, — ясен пень адъютант Макарова.
Сам адмирал стоял у окна со стаканом, на вид чаю, хотя может и коньяк, но тогда почему не бокал, есть же у хозяина кабинета приличная коньячная посуда.
— Степан Осипович, Эдуард Васильевич, желаю здравствовать!
— Здравствуйте, господин Кузнецов, — Макаров кивнул, — только Кузнецов ли?
Готов, готов к столь прохладному приёму — за час до оговорённого времени начал периодически появляться в кабинете Толля, — портал то с первого визита создал. Макаров едва приехав (за полчаса до «стрелки») начал возмущаться, что им, патриотам Отечества предложено участвовать в гнуснейшем схематозе вывоза золота за рубежи России. И знают, шельмы, чем подкупить — перспективами развития Северного Пути! Но не на таких напали!!! Толль больше кивал и соглашался с контр-адмиралом, но предлагал не спешить, выслушать ещё «мецената», может и проговорится герр Кузнецов, выдаст более точные координаты месторождения…
— А вам то какая разница, адмирал? Я же не с протянутой рукой пришёл, не клянчу денежку. Наоборот! Я вам даю возможность употребить огромные финансы во благо России! А вы с жандармских вопросиков разговор начинаете: «Кузнецов, или не Кузнецов»…
— Да как вы смеете, — Макаров аж задохнулся от возмущения.
— Смею! Ещё как смею! Дайте договорю. Сразу предупреждаю — я вооружён и юнца, что в приёмной с ножиком играется, пристрелю без колебаний, равно как и вас, если последует попытка ареста. По две пули в живот, подыхать будете в превеликих мучениях. Барон, налейте коньяку, на трезвую голову так хреново начавшийся разговор продолжать решительно невозможно. Вы же не хотите стрельбы и трупов? Ну и прекрасно, разливайте.
Уселся на тот стул, на котором и прошлый раз восседал, в зоне мини-портала, хрен достанете! К тому же нет у флотских навыков полицейских, разве что при захвате на силу брать, но против огнестрельного оружия Макаров подчинённых не погонит.
— Адмирал, не пытайтесь испепелить взглядом, ваши резоны понятны — некие контрабандисты решили сбежать с незаконно добытым золотом за границу. Ай-яй-яй, как нехорошо! Ведь так?!
— Так! — Макаров выдохнул и едва не раздавил стул, усаживаясь с другой стороны огромной столешницы.
— Как говорится, — была бы честь предложена, а от убытка Бог избавил. Думаете, без вас не обойдёмся? Послушайте, Степан Осипович и вы Эдуард Васильевич, послушайте тоже, не перебивая. Ну как вы можете помешать проходу через Берингов пролив отряда из двух-трёх судов, выстроенных в Северо-Американских Соединённых Штатах специально для плавания во льдах? Да никак! Никак!!! Кишка тонка у Российской империи противодействовать такой экспедиции! Русский Север обирается американцами, британцами, немцы там отметились, японцы так вообще браконьерствуют не стесняясь. А Россия на море немощна, сил нет противостоять экспансии иных держав в Тихом океане, а в Северном Ледовитом тем более. Я вам что предлагаю — помочь с эмиграцией четырём тысячам человек, не желающих под пятой дома Романовых находиться. За это оплата архищедрая — обустройство портов в Ледовитом океане, строительство минимум двух больших ледоколов, пары-тройки больших, за десять тысяч тонн, угольщиков. Кому, скажите от этого плохо? А, Степан Осипович?
— На первый взгляд, никому, — Макаров жахнувший бокал коньяка, изломом брови указал барону, мол до краёв, не жадись, — но налицо нарушение законов Российской империи.
— Четыре тысячи народа, — вклинился в разговор Толль, — но вы же говорили про пятьсот.
— Про пятьсот душ я говорил, дражайший Эдуард Васильевич. Душ! А это у староверов исключительно самостоятельные мужики и молодые парни, выделившиеся из отцовской воли, способные и детишек заделать и умеющие с оружием обращаться. Пятьсот охотников, белку в глаз бьющих, самым современным оружием снабжённых будут обеспечивать выезд семей из России. А всего, с бабами и малыми ребятёнками да со старичьём, более четырёх тысяч.
— Изрядно, — контр-адмирал крякнул толи от опрокинувшегося в «трюм организма» коньяка, толи от числа старообрядцев-беглецов, — и как такую ораву вывезти думаете?
— На Аляске будет ждать в готовности грузо-пассажирский пароход, он и доставит общину в новое «Беловодье».
Навряд ли Толль и Макаров знатоки старообрядческих толков и поэтому фактаж, надёрганный из текстов Бажова-Черкасова-Обручева должен зайти на ура. А если и не проникнутся — плевать, уже и не расстроюсь. Прав был мудрейший Виктор Степанович Черномырдин — им как лучше делаешь, а они кобенятся, хотят как всегда, пресмыкаться перед министерством финансов, каждую копеечку клянчить на исследования и боготворить клан Романовых Голлштейн-Готторпов разворовывающий казну…
— Вы, Дмитрий Анатольевич, — ага, уже по имени отчеству, добрый знак, — какое место занимаете в иерархии общины? Вы же, как понимаю, — пришлый?
— Дело в том, Степан Осипович, что столпы старообрядчества семейство Романовых, учинившее Раскол, считают за слуг Антихристовых. Я, попав «в гости» к суровым таёжникам, у одного из которых следы кандалов на руках, вообразил — то беглые каторжники. И начал, ради спасения жизни, навеличивать себя наиважнейшим революционером, покушавшимся на самого царя и сбежавшим от преследования жандармов в сибирскую глухомань. И нечаянно угадал. Старцы, к коим меня доставили охотники, спасибо — не удавили в зимовье, посовещались и дали шанс — живи, дескать, но под присмотром. А уж когда взорвали Александра Второго и эта весть дошла до глухомани, я не будь дурак смело заявил себя сподвижником Желябова, мол по моим планам грохнули самодержца. Тут уже полное доверие оказали и важное поручение — стал в едином лице и послом и разведчиком и приказчиком общины. Шкурки и золотой песок да самородки сбывал, покупая порох, ружья, много чего приобретал. Ну а как только отыскался Золотой Полоз, вспомнили вожди о моих рассказах про Аргентину, где воля и нет царей-аспидов — я ж для наглядности и книги покупал и атласы, и вызвали на серьёзный разговор.
— Золотой Полоз?
— Знакомо? Это змей из сказаний народов Сибири, Эдуард Васильевич, огромный золотой змей. Отбросив поэзию — невероятнейшая золотая жила. Геологический феномен, чистейший металл, практически без примесей. Нет нужды вести добычу, перекидывать сотни тысяч кубических саженей земли, — отламывай, отбивай «от змея» и плавь слитки…
— И насколько ваш змей оказался огромен?
— А представьте, Степан Осипович, так и не откопали целиком. Три взрослых здоровенных мужика пытаются обхватить, еле-еле выходит и то лишь кончиками пальцев соприкасаются. Сотни кубических саженей золота. Это я по минимуму беру и то только то, что смогли отрыть.
— Невероятно!
— Но факт! А факты вещь упрямая, — выбрось такое количество драгоценного металла и обрушатся рынки! Рухнет мировой порядок и экономика развитых стран рухнет тотчас же! Хаос и Великая война приключатся. На Россию тотчас нападёт коалиция всех прочих держав, куда там Крымской войне. Не позволят одному государству владеть таким богатством.
— Фантастика, — адмирал промокнул лоб, впечатлительный, хотя он же писатель, фантазия разыгралась. А вот Толль внешне спокоен, себе на уме немчура. Будь Золотой Полоз реальностью, я бы барона прямо сейчас пристрелил ради сохранения тайны, а то сдаст, непременно сдаст кайзеру все пароли и явки…
— Господа, давайте в открытую сыграем, как джентльменам и положено. Двести тысяч в любом случае остаются у Эдуарда Васильевича. Но! Если вы в ближайшее время объявляете о регистрации фонда, общества, треста, назовите как угодно, совершенно без разницы, — «Полярных исследований», я прочту об этом в газетах и появлюсь с новыми суммами. Если же не решитесь связываться с «господином Кузнецовым», то просто купите барк, шхуну, пароход и ищите «Землю Санникова» без моей помощи. Сразу предупреждаю — малейшая утечка информации это не только ваша смерть, но и смерть, мучительная смерть всех ваших близких. Жён, детей, родителей, братьев и сестер. Религиозные фанатики, те ещё изуверы и мстят страшно, годами, десятилетиями выслеживают и умучивают жертв. Я не пугаю, господа, так оно и будет. Думайте!
Хотелось, ах как хотелось испариться из кабинета, но тогда бы Макаров и Толль неминуемо попали в здешнюю дурку, вопреки распространённому мнению, что компанией с ума не сходят. А они ещё нужны России. Хорошо бы так дело повести, чтоб барон не пропал в Арктике через 11 лет, а адмирал через 13 годочков не погиб в Порт-Артуре. Ладно, преобразованиям данной реальности начало положено, а уж куда кривая вывезет, «будем посмотреть»…