Лорд Альсаса (СИ)

Вот здоровяк мигнул озадаченно. Бросил взгляд на противника. Взгляд поменялся, став решительным, жестким. Ландик становится вполовину быстрее, чем был. Звон клинков, искры столкновений, мощные удары. Гилан не успевает, меч вылетает из хватки. Он рванул за ним, подхватил у самой земли. Резко оборачивается, ожидая удара. Которого нет.

— Стой, — показывает ладонь здоровяк, — Погоди. Всем стоять! Прекратили!

От Кирага с неохотой отстают. Парень с облегчением опирается спиной на стену дома. Но глаза рыскают по врагам с осторожностью. Ждет любой подлости. На другой стороне до первой крови не успело дойти.

— Какого…хрена, — Ландик роняет меч, тот звякнул об землю.

Он пятится назад, ломанными шагами пьяного в драбадан человека. Смотрит на ладони, будто впервые видит.

— Я ж сын гончара, — громко говорит он, — Да я бы в жизни кружку не разбил!

Его блуждающий взгляд останавливается на мне. Вижу, как буквально скрипят извилины в пьяном мозгу. Потерянное выражение лица.

— Ты ж из Первых, пацан? Какого демона мы на тебя бросились? Погоди-ка! Ты же и говорил что-то про демонов!

— О, гляньте, Петрош до беспамятства допился!

— Петрош не пьет, его даже от пива воротит.

— Ему скажи, флягу Пакарамского спирта у меня вылакал за милую душу.

— Заткнитесь! — заорал Ландик, быстро подходит к прилавку, — Мужик, ты там живой?!

Слышу оттуда:

— Лучше бы сдох…

— Я тебе все заплачу, слово даю, — принимается вдруг каяться Ландик.

Гилан же меча не опускает.

— Думаешь, мы поверим в эту сказочку? Ты напал на наследника Альсаса!

Лысый, что напал на меня, утирает губы от крови.

— Да это же один из графских сынков. Звиняй, парень, имени не помню.

— Азидал, сын Гидеона, — спокойно представляюсь.

— Не хотели мы. Доводить до такого, — делает шаг ко мне Ландик, — Нам же барон потом сам головы снимет! Колдун то был, как есть говорю!

Клинок Гилана останавливает его. Упираясь в шею. Ландик смотрит на меня. Еще миг и Гилан вскроет ему глотку.

— Гилан, — резким окликом останавливаю его, — Он не лжет.

— Вы уверены, господин?

— Уверен. Убери меч.

Поднимаю опрокинутый стул, сажусь за стол. Киваю Ландику на стул напротив.

— Садись. Рассказывай. Да поживее.

За моей спиной собрались Гилан, Кариг и двойка воинов. Нет времени на знакомство. Они глаз с серых не спускают. Пальцы сжимают рукояти мечей. Правильно делают. Кто знает, что на уме у них настоящих.

— А этому, — Ландик смотрит на Карига, — Помощь не нужна? Кровища хлещет.

Я смотреть на него не стал. Уже успел оценить, и маной просветить. Неопасная царапина, только крови много. Скоро остановится.

— Переживет, — жестко отвечаю, — Колдун. Кто. Как выглядит.

— Представился старым знакомым барона, — Ландик на глазах трезвеет, речь становится плавней, уходят маты, — Имени так и не назвал. У нас даже мысли не было спросить. Сидел тут с нами, на него внимания никто не обращал. Мы тут поесть хотели! А с какого-то перепугу нажрались в травиночку. Ничего не помню толком.

— Колдун как выглядит?

— Да обычный такой мужик, молодой, — Ландик прикрывает глаза ладонью, — Помню, что глаза у него желтые, неприятные, будто болеет он чем. Он ушел сразу, как тут стражники эти появились.

— Видели его? — оборачиваюсь к своим.

— Мельком, — отзывается один из незнакомых, — Среднего роста, плащ с накидкой на голову. Коричневый. Со спины только видел, лица не узрел.

— Отлично, — тру пальцами переносицу.

— Правда? — оживился воин.

— Нет, идиот! — взрывается Гилан, — И как его теперь искать?! Точно ничего больше не помните?

Он обводит взглядом всех и каждого. Мужики качают головами.

— А! — заорал вдруг лысый, что со мной бился, — Вспомнил! У него черное пятно под глазом! Маленькое такое. Такое…

Он щелкаем пальцами, пытаясь подобрать слова.

— Ну такое, мля, такое…

— Ну?!

— Как лапа твари какой. С тремя когтями, — Я помню, подумал еще: "А че это за хрень?"

На лысого его же друзья посмотрели, как на идиота. Хлопаю ладонью по столу.

— Для начала сойдет. Колдун в городе, и он уже действует. Судя по тому, что я слышал, это все равно что стихийное бедствие.

— Что делать будем? — Гилан обеспокоенно говорит, — Надо всех оповестить. Пусть народ по домам сидит.

— Нет, — отметаю его слова, — Надо все сделать тихо. Уверен, этот гад готов к такому. Как обычно ловят таких?

— Да загоняют, как зверей, — пожимает плечами Ландик, — Всем миром валят, иначе такого наворотят.

— Вот именно. Он должен думать, что все идет ровно и гладко. Демоны точно оповестили его обо мне. Но все будет спокойно, это заставит его нервничать. Он успокоится, станет действовать снова. Тут то мы его и прихватим за яйца. Стража должна быть готова ко всему. Он разжигает ссоры среди людей. В таких очагах беспокойства можно будет отследить демонов. А то и самого Колдуна. Если воины будут знать, на что смотреть и кого искать — он не уйдет.

— А ты башковитый, — ухмыльнулся Ландик.

— Слова выбирай, — холодно смотрит на него Гилан, — Ты все еще должен язык. Отдельно ото рта.

— Мелкие обиды сейчас можно отодвинуть в сторону, — я встаю, — Вы в Альсасе почетные гости. Постарайтесь вести себя тихо. Если увидите колдуна — сообщите стражникам.

— Мы тоже можем помочь! — вскакивает Ландик, — Это и нас касается!

— Что вы можете, а что нет — решит барон и мой отец. Не высовывайтесь. Гилан, парни, идем.

Вы молча двинулись в обратный путь до усадьбы. Перед выходом на главную улицу, я останавливаюсь. Кариг при каждом шаге морщится. Вновь кровь пошла. На красном видно не так сильно, но вот стражник, что идет, зажимая рану — выглядит не очень.

— Кариг, иди-ка сюда. Я остановлю кровь. Не стоит пугать людей.

— Хорошо.

— Убери руку.

Он отводит ладонь от плеча. Кто-то весьма ловкий засадил ему клинок ровно под наплечник. Кольчуга не удержала. Это ж с какой силой надо бить? Неплохие у барона воины.

Впервые лечу маной кого-то, кроме себя и брата. Сосредоточиться. Плотным потоком маны овеять место ранения. А теперь мощный посыл с желанием исцелить. От пальцев к ране проскальзывают золотистые искорки. Кровь останавливается, рана подживает, будто ей уже пара тройка дней.

— Пока сойдет. А теперь бегом к Гданаду. Доложишь ему обо всем в подробностях. А потом найдешь меня, скажешь какой план. Я буду искать следы демонов и колдуна.

— А? Так мы что, не по-вашему действовать будем?

— Кариг, — я улыбаюсь, — Ну кто будет действовать по плану сопляка, вроде меня? Я просто прикинул, как будет действовать Гданад. Давай, бегом!

Кариг подхватил ножны, чтоб не болтались, и действительно припустил бегом.

— Молодой господин, вам надо вернуться, — Гилан серьезно смотрит в глаза, — Не время для приключений.

— Меня уже видели демоны, Гилан, — качаю головой, — Для колдуна я просто Первый. Сомневаюсь, что он признал во мне сына графа. А вот если ломанусь в поместье, он может это заметить и уйти. А так он будет следить за мной, попытается узнать, ищу ли я его. Это оттянет внимание.

— Вы наследник, быть приманкой — недопустимо.

— Я не приманка, — спокойно иду дальше, — Сейчас я просто доблестный Первый, что мешает демонам творить раздоры. Я и о колдуне не знаю. А что там стража делает, меня не касается.

— Такая игра не продержится долго, — Гилан идет следом.

— Думаю, стоит колдуну увидеть меня лично, и стражу, что рыщет взглядами по толпе — он все поймет.

— А как же ваш брат?

— Фрес сегодня никуда не собирался. А демонов он заметит так же легко, как и я. Уверен, Гданад попросит его оставаться в Черной Грани.

Дальше мы молча ходим по городу. Я не стал из-за какого-то колдуна портить себе выходной. Зашли на рыночную площадь. А вот здесь собралась настоящая толпа. В центре вообще толкотня, орут там что-то. Рыночная площадь представляет собой полукруг на конце города. Лавочки установлены по краям, люди ходят, осматривают открытые взгляду товары. Ткани, еда, безделушки, свежее мясо и рыба.

— Гилан, гляди-ка. Яблоки в сиропе. Купи мне одно!

— Очень вкусные, сладкие, — нахваливает старикан за прилавком.

Гилана передернуло от отвращения. Потянулся за кошельком.

— Стой. Слышишь?

— Что такое? — Гилан медленно озирается, шепчет, — Демоны?

Я слышу из толпы в центре выкрики:

— Нелюди паршивые!

— Валите отсюдова!

Уже понимая, что там увижу, иду на крики. Вздыхаю, когда Гилан бросает вопросительный взгляд.

— Нет Гилан. Иногда люди из без демонов неплохо справляются.

Толпа не плотная, Гилан легко раздвигает в стороны людей. Те мигом затыкают возмущение, когда видят стражника. Я еду следом. Вот уже и Гилан понимает в чем соль. Останавливается, пригибается ко мне.

— Господин, это обычное дело.

Гилан, если бы ты видел, как Кэхас жизней для людей не жалели, ты б сам туда полез. Причем видел так ярко, словно сам там был. Такие видения проникновенные.

— Я знаю. Давай, вперед.

— Не пойму, чего вы Первые вечно на их защиту лезете, — бурчит Гилан.

А меня как молния прошибает! Я вдруг понял почему! Те видения, что нам с Фресом приходят. Их вовсе не Даргал послал, все что хотел, он уже показал. Это всем Первым такой подарок от крови. Память предков? Или магия? Не знаю. Но это стоит изучить.

Мы выбираемся вперед. Теперь все видно. Трое молодых низушников стоят против толпы. Впервые вижу их лично так близко. Мне по грудь ростом, грубые лица, как из камня вырубленные. Мощные плечи, грудь как бочка. Отдельное внимание привлекают доспехи. Из лоз дерева, да пластин металла. Выглядит основательно, крепко, и очень красиво. За спинами висят щиты. Мечи на поясах. Они их не касаются, угрюмо сверлят толпу взглядами, скрестив руки на груди.

Главное, это татуировки у каждого на левой щеке. Три пика гор. Очень знакомых гор, их отсюда видать. Клан Турдум.

— Да вы по что Пахома избили, нелюди! — ярится тетка впереди, — Да вас самих поколотить надо!

Низушник, стоящий чуть впереди остальных, спокойно ей в глаза смотрит, да говорит:

— Мы конечно не человеческого роду, но "нелюдь" прозвание обидное. Словно в нас нет ни капли благородства, что присуще людям. Не стоит так словами бросаться. Вот и получил по зубам ваш Пахом. За дело.

Голос гулкий, мощный. Толпа аж притихла немного.

— Да и не сильно то я ему вдарил! — выкрикивает его товарищ, — Вы ж хлипкие, я знаю. Слегка тюкнул!

— Что делать будем? — шепнул мне Гилан.

— Пока ничего, — шепчу в ответ, — Посмотрим.

Примерно понимаю, в чем дело. Какой-то Пахом тут язык распустил, да получил. Людям такое не понравилось. Вот только никаких избитых людей тут не вижу. Ушел этот Пахом похоже, на своих двоих да подальше.

Позади шушуканье, движение. В чем дело? Люди что-то передают с задних рядов. Чувствую запах. Гнилые овощи?

Только я запах уловил, как мимо меня протискивается ребятня, начинают кидаться. Взрослый люд тоже не уступает, швыряются от души.

Позорные снаряды разлетаются об доспехи низушников красочно, сочно и неприятно. Вот только низушникам от этого ни горячо, ни холодно. Их доспехи явно зачарованы. Все с них отваливается. Низушники молча смотрят на людей. Ждут, пока им надоест. Толпа завелась, почуяла силу. Овощи кончились. Вижу, как рядом передают камни. А вот это уже плохо.

— Идем, — толкаю Гилана локтем.

Пинком выталкиваю впереди стоящего мужика. Гилан же двинулся, как горная лавина, с пути буквально сметает в стороны.

Народ увидал Гилана, притормаживают с камешками. В стражника камнем запульнуть не рискуют. Подходим к низушникам.

Вот только детям плевать. Они кидают камни. Мажут безбожно. Краем глаза улавливаю острый и длинный камень. Осколок. Летит прямо в лицо низушнику.

Сам не понял, зачем, но вскидываю руку. Осколок смачно врезается в тыльную сторону ладони. Скрипнули по косточкам острые грани, камень отскакивает. Рука онемела.

— Приветствую в Альсасе, почтенные Кэхас, — вежливо, но с долей сарказма здороваюсь.

— Первый, — во все зубы ухмыляется низушник, глядя в глаза, — Здорова! Гляди, кровь у тебя.

Руки я не опускал. Так что всем видно, как содрало кожу до мяса, бежит кровь. Падает на землю крупными каплями.

— Я бы хотел пообщаться с вами, чуть позже.

Оборачиваюсь к людям. Холод пробегает по позвоночнику. Демоны пришли. Их не видно. Но я чувствую, как они рыскают над головами людей. Много. Не те слабосилки, что были у воинов барона.

Я никогда так остро не ощущал астрал. В этом мире этот план реальности представляет из себя нечто большее. Скрывает в себе настоящих чудовищ.

Демоны воздействуют на людей. Уверен, колдун рядом. Люди настороженно смотрят на меня, на Гилана. Не дожидаясь вопросов, представляюсь:

— Я Азидал, сын Гидеона. Наследник этих земель.

— Старший сын лорда? — осторожно уточняют из толпы.

— Верно.

Взгляды людей жадно рассматривают мое лицо. Уж очень редко я выхожу за пределы Черной Грани. А потом взгляды опускаются до руки, где по пальцам сбегает кровь. Яркие эмоции исходят от людей. Опаска, легкий страх.

Демоны раздувают эти чувства. Для меня они ощущаются незримыми кукловодами, ниточки их воздействия оплетают людей. Они жадно пьют эти эмоции, а потом распаляют негатив еще сильнее.

Решаюсь аккуратно помешать им. Магия мягкими потоками исходит от меня. Демоны отпрянули, но тут же приспосабливаются. Будто их ведет воля колдуна, не дает сбежать. Твари! Я могу лишь ослабить. Но надолго меня хватит?

Впереди стоят дети. Те самые, что кидали камни. От страха дрожат побелевшие губы. Они боятся меня. В глазах стоят слезы и страх от будущего наказания. Демоны возвели их страх в абсолют. Я ищу в толпе колдуна. Его тут нет, но он рядом, уверен.

Внезапной вспышкой озарения понимаю план колдуна. Как бы я сам поступил, будь на его месте? Легко обратить страх в злость, люди сами нападут на меня. На сына графа. Что произойдет? Сбегать от простого народа? Слухи убьют мою репутацию на годы. Но даже если сбегу, отец не сможет оставить это без внимания.

Сражусь или дам себя убить? Для людей здесь это значит лишь одно — смерть. Их всех здесь убьют. Обездоленные семьи будут испытывать горе, страх, ненависть. Колдун распалит эти чувства, демоны будут пить их, как изысканное вино. Всего один хитрый гаденыш может обратить целый город в хаос. И насладиться им, возвеличивая свою силу. Теперь ясно осознаю, за что колдунов и ведьм так боятся и ненавидят.

Сейчас пойдет битва за умы и души людей. Без права на ошибку. Сердце в груди бьется как бешенное. Я смотрю в лица людей. Словно вижу развилку их судеб. Спасение или смерть.

У меня только один выбор. Верить в хорошее в них. Попытаться пробудить в сердцах праведные чувства. Когда-то люди с легкостью справлялись с этим самостоятельно. Колдун, тебя на этом поле ждет поражение. Или победа. От азарта сводит пальцы, сжимаю кулак, разжимаю.

Людской гомон нарастает. Начинают искать виноватых. А кто тут у нас виноватый? Низушники. Демоны вновь усиливают злобу, нетерпимость.

— Ребятки, — окликаю детей, — Подойдите ко мне. Не бойтесь.

Сейчас магией ничего не сделать. Демонов становится больше. Для меня мир выцветает, тени густеют.

Четверо детей. Лет по восемь всего. Боятся, словно перед ними монстр стоит. Люди услужили детишкам, в спины вытолкнули вперед. Блондинистый пацан шмыгает носом, смотрит угрюмо.

— М-мы не хотели! — звонко выкрикивает пацан, — Мы в них целились!

Опускаюсь на колено. Показываю ему руку.

— Ты из-за этого переживаешь?

Мальчик косится на кровь, бледнеет.

— Это для меня мелочи, — улыбаюсь ему по-доброму, — Смотри.

Провожу ладонью над раненной рукой. Кровь осыпается засохшей крошкой. Золотистые искорки окружают рану. За секунды она заживает. Остается лишь розовая кожа.

— Видишь, все в порядке. Скажи, у тебя есть родители?

Пацан завороженно кивает.

— Есть, — звонко отвечает, — Папа есть. И мама!

Встаю, показываю рукой на низушников.

— Кэхас в Альсасе всегда почетные гости, — поправляюсь, — Были. Знаете, почему?

— С какого это они тут почетные гости?! — кричит женщина, что призывала побить низушников, — Это наша земля! Пусть валят отсюдова! К демонам на рога!

Пусть сейчас она под воздействием демонов, но ее слова задели меня.

— Сколько ты здесь живешь, женщина? — жестко смотрю ей в глаза, — Месяц? Два?

Тетка, вдруг осознает, что ляпнула она что-то не то. Да еще и перед будущим лордом Альсаса. Она выглядит обычной скандальной женщиной средних лет. Такие обожают перемалывать косточки соседям. В цветастом платье по моде прошлого века, волосы в пучок собраны.

— Да хоть бы и так, — неуверенно выкручивается.

Усиливаю поток магии на людей. Теперь от меня исходит легкий ветерок.

— Эти кэхас из клана Турдум. Ничего знакомого? Вон те пики гор, например?

Народ переглядывается. Никто не понимает, к чему я речь веду.

— Когда-то они там жили. До того, как Хэнье прокляли и отравили подземные источники. И в голодные зимы делились с людьми едой. С предками тех, кто поколениями живет на этой земле. В войне Трех Народов, именно этот клан прятал в своем подземном городе наших женщин и детей. Кэхас лили кровь бок о бок с людьми. Прямо здесь, где ты стоишь. Сейчас молодые воины этого клана каждую весну отправляются сюда, почтить землю предков. Свой исконный дом. Так чья это земля, женщина?

— Все они нелюди! Какая разница, чего они там делали! — вперед из толпы вырывается мужик с ножом.

В его глазах ни грамма разума. Чистая ненависть. С уголка губ течет слюна. Гилан обнажает меч. Толпа качнулась вперед.

— Спокойно, — мощный выплеск маны пролетает ветром через людей, ерошит волосы.

Нам миг демоны теряют над ними власть. Снова плетут свои нити. Если бы я умел доставать их в астрале! По спине бежит струйка пота, дыхание сбилось. Почти все силы потратил. Мужик с ножом останавливается, потупился, взглянув в лицо Гилана, отступил назад. Неуверенно сжимает нож, явно не понимая, когда это он его выхватил?

— Почему вы называете их нелюдями? — в упор спрашиваю его, — Когда в самих ни капли человечности.

— Ты ж из Первых! — обвинительно тычет пальцем тетка, — Чистая человеческая кровь! Почему ты на стороне нелюдей?!

Перед моими глазами встает картина видения. Израненного человека тащит на себе низушник. Делится едой. Привечает, как доброго друга.

— Потому что это правильно, — спокойно встречаюсь с ней взглядом, — Потому что здесь не правы вы. Для людей, всех людей, народ Кэхас не враги. Сколько они сделали для нас? Где ваша благодарность? Первые люди клялись в вечной дружбе, поддержке! Как вы посмели забыть это!

Под конец я, не сдержавшись, рявкнул на людей. Первые ряды аж вздрогнули. Я пальцем указываю на осколок камня на земле, со следами моей крови.

— Так вы учите детей принимать дорогих гостей? Камнями? Этот осколок летел ему, — киваю на низушника, — В глаз. Он на всю жизнь запомнил бы подобную доброту людей.

Демонские путы скользят, им труднее зацепиться. Люди чувствуют стыд. Но отнюдь не все.

— Вы можете вернутся домой, который мы вам позволили здесь построить. В тепло, уют. Так-то вы отплатили правящей семье? Графу будет плевать, что вы мне кровь пустили. Этим камнем и криками вы считай плюнули в честь властителей Альсаса.

Подхожу к тетке. Мы одного роста. Смотрю прямо ей в глаза, не моргая.

— Вы здесь тоже пока гости. Не такие дорогие и почтенные. Вам мы дали все. Дом, работу, землю. Защиту.

Женщина пятится. Отводит взгляд. Вместе с ней отводят взгляды и остальные.

— Как когда-то нам ее дали Кэхас. Все еще ненавидите их? А может, моего отца? Раз так обращаетесь с гостями графства?

— Нет, конечно нет, — оправдывается тетка.

Демоны бесполезно рыскают среди людей. Пыл толпы угас, так и не обратившись пожаром.

— Можете идти по домам, — взмахиваю рукой, — Расскажите другим, как пустили кровь сыну графа. И вам за это ничего не было. Всего-то плюнули в низушника. А попали в честь графской семьи.

Стою, скрестив руки. Позади возвышается Гилан, сверлит всех взглядом. Детишки, опасливо глянув на меня, подходят к низушникам.

— Извините нас!

— Мы так не будем больше. Никогда-никогда!

— Простите, хмыг, мы не хотели.

— Да ладно, чего уж там, — низушник чешет затылок, улыбается, — Озорничать это дело молодое.

Люди расходятся. Зато приходит кое-кто другой. На рыночную площадь буквально врывается десяток стражников. Ведомые Гданадом лично. Красным тараном, сквозь площадь они устремляются ко мне.

— Молодой господин, — Гданад встает напротив, — Ваш отец приказал немедленно явится к нему. По поводу остального… Приняты меры.

— Это какие? — улыбаюсь уголками губ, а сам шепчу едва слышно, — Колдун рядом, чувствую его.

Гданад дернулся, зрачки мгновенно расширились. Я же ощущаю, как демоны стремятся к своему хозяину.

— Если не начать действовать, он уйдет. Без меня не найдете.

Гданад про себя прикидывает риски. Борется между долгом и осторожностью. Резко кивает.

— Ведите.

К нам подходят низушники.

— Спасибо, Первый, — серьезно и с благодарностью говорит их старший, утирает ладонью глаз, — Умеет ваш брат речь задвинуть! Я чуть не прослезился.

— Я говорил, что хочу пообщаться, — киваю ему, — Познакомиться и поговорить. Но сейчас меня ждет срочное дело.

— О, не проблема! — низушник оглядывается на своих, — Мы будем в городе еще пару дней. Остановились в трактире "Бодрый Хер". Заходи, угостим выпивкой! Удачи с делом.

Низушник не растягивает разговор. Махает рукой и низушники бодро двигают вглубь города.

— Какое интересное название для трактира. Это же бордель, нет?

— А вы откуда знаете? — интересуется Гданад с хитрым прищуром.

— По нему видно.

— Ну да, ну да. Так где колдун, господин.

— Там.

Показываю рукой на юг. Конец города.

— Там, над домами вьются демоны. Словно колдун приглашает нас. До этого демоны скрывались незаметно.

— Так, я знаю эти улицы как свои сапоги. Парни, там плотно стоят дома, и всего одна узкая улочка с двумя проходами. Делимся и зажимаем его. Вы пятеро бегом в обход. Мы с господином и остальными пойдем медленно, чтобы вы успели прищучить гада.

— Есть! — пятерка стражи бодро потрусила по улочкам.

Мы пошли тихим шагом. Пара минут и мы там. Я не встреваю в разговор Гилана и Гданада, занят восстановлением маны.

— Не стоит ли еще позвать людей, — Гилан косится на мою макушку, волнуется, — Маловато нас.

— Я уже сражался с одним колдуном, — тихо отвечает командир стражи, — Скажу, что для них не важно, сколько там воинов. Сколько придет, столько и поляжет. Я рассчитываю на магию молодого господина.

Мне приходится оторваться от легкой медитации. Уж больно взгляды ожидающие.

— Если буду стоять впереди, смогу защитить от одного-двух ударов.

Уж в чем я уверен, так это в Щите Амона. Чтобы мы не пробовали, его так и смогли пробить. Только Плеть Нигала, запущенная Фресом заставила барьер пойти трещинами. Неизвестно, какой силы колдун. Но на удар другой щита точно хватит. Все поняли, о чем речь. Мы ведь у казарм тренируемся.

— Это той золотой стенкой? — интересуется Гданад на всякий случай, — А на нас ее хватит?

— Если подать больше маны — барьер станет не только плотнее, но и больше. Мы обычно не тренируемся во всю силу. Так что, если увидите что-то новенькое, не разевайте рты.

Подходим к месту, где чувствуется колдун. Не могу его почуять, пока что. Тут все для меня провоняло демонами.

— Прохладно стало, — осторожно и тихо говорит один из стражников.

— Еще бы, — уголки моих губ дрогнули, — Рядом с тобой демон. С каждым шагом их все больше.

Стражник схватился за меч, озирается яростно во все стороны. Остальные не отстают, напряжение подскакивает.

— Расслабься, — советую я, — Сохраняй спокойствие, держи отвагу в сердце. Тогда они не смогут тебе навредить.

— Они могут проявиться в реальности? — Гилан выдыхает вопрос с парком изо рта, настолько холодает.

— Эти слишком слабы, — качаю головой, — Им не прорвать ткань незримого. Все что они могут — жути нагонять.

Выходим на место встречи. Все, как и говорил Гданад. Широкая улочка, стиснутая стенами домов.

Прямо по центру, не скрываясь стоит зловещая фигура колдуна. Под описание подходит идеально. Среднего роста, глуповатое лицо горожанина. Вот только отметина под левым глазом, в виде лапы демона, черна и противна на вид. Не хочется смотреть на нее. Желтые белки глаз рассекают красные капилляры. Эти страшные, болезненные глаза смотрят на нас.

Никаких разговоров. Колдун скидывает коричневый плащ. Оставаясь в богатом на вид камзоле и штанах тех же цветов. Растопыривает руки, пальцы его превращаются в черные когти.

Мы, с лязгом стали о ножны, достаем мечи. Краткий момент затишья. Киваю. Срываемся в атаку. Колдун вытягивает руки. На нас обрушивается поток ветра с черной сажей. Щит Амона! Вспыхивает золотая звезда, а за ней и барьер полусферы. Золотая энергия защищает нас. Потоковое проклятье, как я понял, врезается в щит тараном! Вот тебе и ветерок. Который давит, не переставая! Колдун удивлен, темные брови хмурятся, поток нарастает.

Держу Щит Амона почти без напряжения. Стена барьера не дрогнула. Колдун резко разворачивается на пятках и задает стрекача. Быстро отрывается от нас. Опускаю барьер.

— Куда! — орет Гилан.

Понимаю, что колдун слишком быстр. Использую ману, насыщаю тело магией под завязку. Вижу, как вздуваются вены на тыльной стороне ладони. Рывок, другой, я догоняю беглеца.

Наша засада успевает вовремя. Пятерка воинов в красном перекрывают улицу. Колдун останавливается резко. Встает, как вкопанный, будто инерции не существует. Мгновение, и перед парнями из засады встает стена зеленого воздуха. Она перекрывает улицу от дома до дома. Вижу, как на стенах дерево осыпается черной, гнилой, пылью. Колдун на пятках разворачивается, ускоряется еще больше. Мощным рывком он стартует в нас, темным ядром пролетает в каких-то миллиметрах от меня.

Стараюсь задеть его мечом! Гад изворачивается в воздухе, как долбанный циркач! Еще одна стена зеленого барьера отрезает нас от воинов.

— Назад! — кричу Гданаду и остальным.

Прикоснутся к ней, и помрут как мухи. Колдун нас переиграл. Демоны оказались отличными разведчиками.

Теперь мы с колдуном зажаты тут, как два зверя в клетке. Он не нападает, старается скрыть тяжелое дыхание. Я же изучаю эту зеленую хмарь за его спиной, где расплывчато видны лица Гилана и остальных.

Удивительная магия. Там вообще никакой структуры. Голая сила и воля колдуна. А он держит две таких! Силен, скотина. Когда он передо мной, понимаю, почему не чувствовал его раньше. Он сам как демон! Будто демона заперли в человеческую плоть. Ничего человеческого в нем не ощущается. Только грязная, наполненная отзвуками боли и страданий, сила. Мерзко, как же мерзко он ощущается. Вот она, разница между колдуном и магом. Его сила от демонов, а наша от нас самих.

— Вот и свиделись, — открывает рот колдун, — А я думал, ты взрослее. Что за мной охотится взрослый Первый.

Голос у колдуна слегка шипящий, но как ни странно, приятный на слух. От такого типа ожидаешь криков и безумия.

— Ну вот запер ты нас, дальше что? — я с силой втыкаю меч в землю, здесь он не помощник, — Долго ты так не протянешь. Сдавайся.

Колдун встает прямо, когти становятся обычными пальцами. Дышит ровно. Демоны влетают в его тело, увеличивают его мощь. Я бы оценил его на пятый ранг мага. Но с такой магией трудно прогнозировать его силу.

— Когда увидел тебя, родилась одна идея, — доверчиво, словно мы старые знакомые, говорит колдун, — Не хочешь стать моим учеником? Такого еще никогда не случалось, Первый — колдун! Ты станешь по настоящему могущественным.

— Ты в курсе, что сейчас говоришь, как колдун из дамских романов? — решаю вывести его из себя, причем, правдой, — Такие мама моя любит читать.

— Если их написал Рубедит Розалийский, — пожал плечами тот, — То ничего удивительно. Это же я их автор.

— Чего? — протянул я.

Ощущаю, как ошалели воины за барьерами. Колдун — писатель женских любовных историй.

— А что ты так смотришь? Колдуны не сердцами младенцев питаются, — мерзкий смешок, — Надо же на что-то жить. Многие из нас имеют мирные, уважаемые профессии. Так что скажешь? На мое предложение?

— Когда я тебя убью, маме не расскажу. Она бы очень расстроилась.

Распаляю ядро еще сильнее. Этот гад быстр, как молния. Не успею среагировать, и я труп. Разумеется, я не верю в эту показную миролюбивость. Ясно вижу его суть. Он демон. Колдун.

— Да брось, соглашайся, — он махнул рукой, легкомысленно, будто зовет в трактире выпить, — Разве плохо быть сильным? Мне жалко тебя убивать, ты перспективный.

Книги, что написал Рубедит, датируются от полувека тому назад. Да ему тридцати не дашь!

— Сколько десятилетий ты копил свою силу, колдун? — с презрением отвергаю его предложение, — Мне всего одиннадцать, чтоб ты знал.

У колдуна брови ползут вверх. Такого он явно не ожидал. Продолжаю речь, тяну время, чтобы он сильнее выдохся от поддержания барьеров перед схваткой.

— Я уже сильнее тебя. Пройдет пару лет, и я подобных тебе буду уделывать, как раз плюнуть. Ты слабак, раз поддался демонам.

— Горькая, прямолинейная правда, что колет глаз. В стиле Первых. Прямо в мое черное сердце! — колдун тихо смеется, — Обожаю это в вас, ребятки. Отличная шутка.

— Это не шутка, — сцепляю руки в замок перед собой, готовя Плеть Нигала.

— Вот как, — становится серьезным колдун, веет холодом, — Тогда мне следует убить тебя раньше.

— Верный вывод, — я уже готов к схватке, — Попробуй.

Колдун нападает первым. Вот чего не ожидал, так это демонов, что вырвутся из него! Они почти проявляются в материальном мире, напитанные силой колдуна. Черными тенями, жутких форм, они летят на меня. К голове тянется черное щупальце. По земле стелются черные твари, по очертаниям как гончие собаки. Вырываю огненную плеть из левой ладони. Треск пламени, жар огня, плеть развернулась во всю мощь. Громко щелкает в воздухе, сыпанув ворохом искр. Бью со всей силы!

Плеть достает демонов даже в таком пограничном состоянии. Рассекает как рыхлый снег, перерубает пополам. Колдун отпрыгивает назад, чуть не достаю до его противной рожи. Плеть исчезает после удара, оставляя за собой вой боли поверженных демонов.

— А ты и впрям силен, малыш! — хохочет колдун.

Я чую, это блеф. Разрыв связи с демонами стоил ему уйму сил. Снова поток черного проклятья, что старит землю под ногами до состояния пепла. Щит Амона!

На этот раз я не отступаю, иду вперед. Как против урагана. Шаг, за шагом. Зеленые барьеры колдуна падают. Поток проклятья усиливается. Воины ломанулись вперед, на колдуна, летят с мечами как стая гончих псов, желая разорвать на кровавые ошметки!

Колдун резко обрывает давление. Я снимаю щит. Ну, сейчас получишь! Новую плеть я подготовил за секунду, вложив все силы. В теле пустота, похожая на голод, зато в руках будто второе магическое ядро держу.

— На! — с выдохом и ревом пламени бью огненной плетью.

Колдун вскидывает руку. Его плащ влетает в ладонь, закрывает его, оборачивает. Плеть рассекает все это.

— Кар! — из лоскутов плаща вырывается огромный черный ворон.

Едва не задевая стены домов крыльями, ворон резко взмывает в небо. Я ошалелыми глазами смотрю на него. Колдуны и так умеют?!

Птица насмешливо каркает. Улетает в сторону гор. На земле тлеют обрывки плаща.

— Я приставлю лучника к каждому отряду, — подходит Гданад, — Таких больших воронов не бывает. Больше он так просто в город не попадет.

С последней плетью я переборщил. Перед глазами черные мушки летают. Предвестники обморока. Такого позора себе не позволяю. Твердо шагаю на выход.

— Хорошо. Идем домой.

Вот мы и в Черной Грани. Солнце клонится к закату. Неплохо прогулялись, посмотрели на людей. Особенно впечатляют демоны. У главного входа меня, Гилана и Гданада встречает служанка. Только порог переступаю, как она выпаливает:

— Лорд Гидеон и барон ожидают в кабинете.

— А где мой брат? — стараюсь говорить разборчиво, язык почти не шевелится, губы немеют.

— Господин Фрес тоже там.

От меня несет паленым, уверен, вид у меня не лучший для первого впечатления.

— Гданад, мне надо привести себя в порядок. Объяснишь все без меня?

— Я скажу, что вы немного задержитесь. Гилан, ты со мной, — коротко командует Гданад.

— Господин, — кивком прощается Гилан.

В его глазах сожаление, Гилан прекрасно понимает мое состояние. В отличии от командира стражи. Воины уходят. Жаль, Гилан мог бы мне помочь.

— Как тебя зовут? — обращаюсь к служанке.

Она довольно мила. Молодая девушка, белые волосы, курносый носик, веснушки. Темное платье с передником.

— Я Фелика, господин, сирота.

— Пусть наберут воды в купальнях. Я скоро подойду.

Девушка потупила взгляд, щеки краснеют.

— Хорошо, — шепнула и убежала.

Она явно поняла что-то не так. Честно говоря, плевать. Плетусь наверх, в свою комнату. Чудом не отрубаюсь на лестнице. Демонов колдун! В последней атаке я поспешил снять Щит Амона, зацепило остатками его атаки. Держусь сейчас на одной магии, физических сил нет.

Когда переодеваюсь в домашнее, чую себя отвратительно. Рубашку натягиваю, шатаюсь как пьяный. Теперь легкие, широкие штаны. Наклоняюсь за башмаками под кровать, повело, врезаюсь головой в пол. Искры из глаз сыплются. Хорошо хоть шкуры смягчили.

— Сраный колдун, — натягиваю обувь, сидя на полу.

Горячая ванна, я наполню воду маной, должно помочь. Вода смоет остатки чуждой магии, такова сила этой стихии. Посидел минут пять на кровати, собрался с силами. Перед выходом глянул в зеркало. Бледный, губы без единой кровинки, темные круги под глазами. На голове воронье гнездо. Красавчик, Даргал побери! Вперед.

Купальни у нас на первом этаже. Для графской семьи отдельные, в правом крыле. Большая комната с высоким, круглым потолком. В центре глубокий бассейн. не знаю, какой гений это сделал, но туда ведет система, как в городском фонтане. Открываешь вентиль — бассейн наполняется. Открываешь другой — отворяется смыв. А вот нагрев это уже другая песня. Его там нет. Хорошо быть магом. Со стихией Огня им быть еще лучше.

Возле двери в купальню стоит Фелика. В руках деревянный тазик.

— Господин, — она старается говорить твердо, голос дрожит, — Я помогу вам с помывкой?

— Ага, идем, — еле улавливаю смысл слов, отдам пол графства за ванну.

Заходим. Внутри никого, низкие каменные скамьи у стен. Столбики окружают бассейн, на них вырезаны рыбы, волны. Шумит вода, наполняет бассейн. Почти до краев. Темновато здесь, два маленьких окошка у потолка дают два кратких луча света. Солнце почти зашло, лучи красноватые. У дальней стены стоит три глубоких ванны из дерева. Из крайней поднимается пар от горячей воды. Отлично, уже набрали. Действия просты, моешься в горячей ванне, потом купаешься в бассейне, если захочешь.

Скидываю одежду. С наслаждением забираюсь в горячую воду. Кожу щиплет, пробирают мурашки. Прогревает до костей.

— Ох, — откидываю голову назад, блаженство.

— Мне приступать? — Фелика мнется рядом, поставила тазик рядом.

— Давай.

Прикрываю глаза. В горячей воде мне становится хуже. Сознание уплывает. Ощущаю, как служанка вытягивает мою руку, мягко обтирает мочалкой. Нежно так. Могла бы тереть и посильнее. Открываю глаза, смотрю на нее.

Девушка совсем близко. У нее яркие, голубые глаза. Встречаемся взглядами, она свой отводит. Улыбается краешком полных губ. Наклоняется, обтирает мою грудь. Плеск воды.

— Расскажи о себе, Фелика, — мне надо сосредоточится на чем-то, иначе отрублюсь.

— У меня простая история. Вряд ли она будет интересна господину.

— Каждому есть что рассказать, — мягко настаиваю, — Откуда ты? Я не помню тебя.

— Я в Альсасе всего две недели. И шестой день, как я стала служанкой здесь.

Девушка молча делает свое дело. Я не давлю на нее больше. Стараюсь помедитировать. Фелика продолжила рассказ, вздрагиваю от ее тихого, мелодичного голоса.

— Я родилась в Рубедо, на границе с другим герцогством, Тусс. С детства, сколько себя помню, прислуживала в замке барона Нидама. Его жене. А потом грянула война между герцогами.

— Ясно, — что тут еще скажешь?

— У вас красивое тело, господин, — Фелика тянется ниже, трет пресс, рукав замочила.

— Да? Спасибо.

Фелика переходит к ногам и продолжает рассказ:

— Когда замок захватили, я спряталась на складе. Мне очень повезло. Во время разграбления со мной не творили… всякого. Я видела потом других девушек, — взгляд Фелики на секунду стал пустым, неживым, — Новым господам чужие слуги оказались не нужны. Всех, кто выжил — вышвырнули без вещей и денег на улицу.

— И как же ты оказалась в Альсасе? — мне понемногу становится лучше, разум прочищается.

— Деревню у замка тоже разграбили. Сожгли. Я прибилась к уцелевшим. Они выбирали, куда нам двинуться. Было много споров, люди даже дрались.

— Значит, путешествие было в большой компании.

— Нет, — грустно улыбается, — Сюда добралось лишь трое. Сначала мы пошли вглубь Рубедо, как и остальные беженцы. А там оказались разбойники. Они отобрали последнее. Что с нас взять? Да и те разбойники сами были такими же беженцами. Кругом стычки армий, на такой пир страданий быстро подтянулись Колдуны да Ведьмы.

— Я уже боюсь спрашивать, как ты уцелела.

— Нас спас отряд Первых. Точнее, там двое Первых во главе и обычные воины. Мы просили взять нас с собой. Под защитой Первых никто бы не посмел нас тронуть!

— Вот как, — здесь я оживился, интересно.

— Да, — кивает девушка, тщательно перебирает пальцы на ногах, трет до щекотки, — Не взяли. Рассказали, что сейчас такое в половине Гондарии происходит. Советовали отправиться в Альсас или Серебор. Но больше в Альсас. Рассказали нам… о вас.

— Что?

Девушка сдула прядку волос с лица.

— Единственно место, где Первые могут защитить вас — Альсас. Так нам сказали. Только в Приречной мы узнали, что они имели в виду. Сыновья графа — Первые! Я так удивилась!

— Особенно когда узнала, сколько нам лет, — посмеиваюсь я.

— Больше, когда увидела господина Фреса в городе, — доверчиво делится служанка, — Такой здоровый, мужественный. Ой, извините, что-то я заговорилась.

— Ничего страшного.

— Ну вот, — смущенно отводит глаза, — Я узнала, что в усадьбе нужны слуги. Попросилась на аудиенцию к госпоже Димии, рассказала, что имею опыт. Присягнула графской семье. Как-то так все и было.

— Это была интересная история, — уверяю Фелику, — Благодарю, что поделилась.

Встаю, вода стекает по телу. Фелика отходит назад. Немного испуганно прижимает мочалку к груди, не замечая, как мокнет одежда. Вылезаю. Шлепаю босыми ногами к бассейну.

— Не знаю, ты в курсе или нет. Но мы с братом ощущаем эмоции людей. Не бойся ты так.

Девушка смотрит почти с суеверным ужасом. Мнет складки платья на груди, теребит завязки.

— Я не в том состоянии и возрасте, чтобы сделать с тобой что-то интересное, — подмигиваю ей, — Успокойся.

Скользнул в воду с головой. Брр! Холодно, черт! От холода живо вышибает мысли из головы. Виски ломит. Подплываю к краю, там под водой ступени, чтобы присесть. Кожа немеет, больно холодно. Но ничего не поделаешь, лечиться надо. Жду, пока вода успокоится. Станет гладкой, зеркальной гранью.

Держу руки над водой, ладони касаются водной глади. Магия неспешно течет через меня, наполняет воду. Солнце зашло, света нет. Вода насыщается маной, светится голубым. В глубине бассейна появлются блики. Теперь это почти чистая стихия Воды. Потолок купален отражает голубой свет. Я оторвал ладони. Водная рябь разбивает свет на тысячи бликов. За секунду превращает комнату в сказочный мир синих цветов. Холод стал приятной прохладой, наполняет уставшее тело. Успокаивает разум, дарит бодрость.

Оглядываюсь на Фелику. Бедняжка забыла, как дышать. Глаза распахнуты, с жадностью впитывают красоту, голубые радужки отражают синие блики.

— Фелика, — тихо зову ее, мой голос разбивает сказочную тишину.

Служанка подходит к бассейну, опускается на колени. С мольбой в глазах спрашивает:

— Можно? Потрогать?

Фыркаю от смеха и прохлады.

— Это всего лишь вода, конечно можно.

Девушка аккуратно опускает пальчики в воду, рядом с моей рукой. Зачерпывает немного ладошкой. Вне бассейна вода тоже светится голубым. Фелика зачарованно смотрит в нее, поднесла к лицу. Осторожна лизнула кончиком языка. Жмурится.

— Освежает, — счастливо улыбается, смотрит на меня — Вкусная.

— Не смотри так, я не такой вкусный.

Фелика глядит с непониманием, потом на ладошку, на меня. Вспыхнула, как маков цвет. Меня пробирает смех.

— Ха-ха-ха! Не будь такой милашкой, я могу привыкнуть к твоим эмоциям.

— И-извините.

Служанка не знает куда деть руки, старается не смотреть на меня.

— Можешь предупредить отца и остальных, что я скоро приду? И попросить, чтобы принесли ужин туда?

— Конечно, — она вскочила, — Простите.

Убегает, только дробь низких каблучков по плиткам. Тихо притворяется дверь. Пожимаю плечами и погружаюсь в воду с головой.

Спустя десять минут я иду по коридору, Фрес навстречу.

— Азидал, ну ты даешь!

— Чего?

— Где ты, там и приключения, — брат хватает за плечи, смотрит в глаза, — Чтоб на колдуна без меня не шел! Понял?

— Без проблем.

— Вот и отлично, — он отходит, — Гляжу, ты в порядке. Расскажешь мне все потом поподробней?

— Тебе не расскажешь, так душу вытрясешь.

— И то верно, — Фрес хлопает меня по плечу, — Там тебя ждут. Я слишком устал сегодня, так что я спать.

Киваю, иду спокойно дальше, догоняет выкрик брата:

— Азидал!

— Чего еще?

— Видел новенькую, Фелику? Она там тебе ужин принесла, — Фрес показывает ладонями в воздухе, — Такая задница у нее, шикарна! При одном твоем имени краснеет, дерзай, брат!

Подмигивает и с тихим смехом уходит.

— Тебе одиннадцать, чертов бабник, — бурчу по пути.

Он бы уже курил трубку, и пил вместе с воинами. Если бы мама его за это не убила. А она может. Миры меняются, Фрес остается тем же. Вот и нужная дверь. Неожиданно она открывается, выходит Гилан. Видит меня, аккуратно прикрывает дверь.

— Вижу, вам стало лучше.

— Сдал меня да?

— С потрохами, — улыбается Гилан, — Мне подождать?

— Нет, после я сразу спать. Никаких ночных прогулок или тренировок.

Гилан кивком прощается, уходит. Насыщенный сегодня денек. Глубоко вдыхаю. Стучу в дверь, захожу. Отец за столом. Сидит ли кто в одном из кресел не видно. На столе отца расставлены тарелки. Нос улавливает запах мяса. У меня в живот мигом заурчал.

— О, а вот и Азидал! — отец привстает из-за рабочего стола, — Иди за мой стол, поешь.

Прохожу, в кабинет. Ярко горит камин, освещает комнату. Тепло, уютно. Только сейчас я расслабился, почувствовал, я дома. В левом кресле сидит человек. До момента, как я сел за стол, на место отца, он не шевельнулся. Странный тип.

Нижнюю часть лица закрывает черная ткань. Длинные белые волосы. Присматриваюсь, да он не седой! Волосы по-настоящему белоснежные. Черные глаза, без искры жизни, как у трупа. Он не моргает, зрачки ни разу не дернулсь в мою сторону.

— Познакомся, это барон Шадовид, — отец радушно ведет рукой, — А это мой старший, Азидал.

Мужчина соизволил посмотреть на меня. Даргал побери, да он как ходячий труп! Никаких эмоций, совсем. Странный, холодный, он пугает одним видом. Но я видал и не таких. Спокойно пожимаю протянутую руку.

— Приятно познакомиться, — раздается спокойный голос из под маски.

Я озадаченно моргаю. Он странно произносит слова. Будто отказывается произносить половину букв. Его сложно понять.

— И мне. Не возражаете, если я поем? Я очень голоден, день выдался…

— Я понимаю, — барон садится обратно.

Это да? Ладно, не важно. Тоже сажусь. Передо мной настоящее богатство! Жаренное мясо, от запаха которого кружится голова. Печеный картофель с травами, от одного вида реально захлебнуться слюной. Салаты, закуски. Вишневый сок в кувшине, с запотевшими от прохлады боками. Я в Чертогах Даргала.

С трудом не позорю отца отсутствием манер, ем спокойно. Отец сел в кресло, они с бароном слонились друг к дуругу и начали в пол голоса обсуждать дела. Я не вслушиваюсь, поглощенный едой. Отец дождался, пока я утолю первый голод.

— Азидал, расскажи-ка нам про колдуна. Гилан и Гданад не вдавались в подробности. Я желал услышать все от тебя, как от мага.

— Вот как? — трудно наверно, было сдержать любопытство, — Тогда у меня есть вопрос к вам, барон.

— Просто Шадовид.

— Хорошо. Колдун представился вашим воинам, как старый знакомый.

Я думал, что барон как ледышка? Вот сейчас он реально заледенел. Ни единый мускул не шелохнется. В глубине черных глаз мелькнуло неясное чувство.

— Вам знакомо имя Рубедит?

Барон моргнул. Мгновение, перед нами сидит совсем иной человек. Он пылает яростью, глаза полны жгучей ненависти. Я едва не вздрогнул. Внутри него нет иного чувства, только ненависть.

— Где? — он хрипит, шипит, — Где этот ублюдок?!

— Так вы знаете этого колдуна?

— Знаю ли я его? — Шадовид резко поднимается, подходит, наклоняется ко мне и показывает пальцем на маску, — Он отрезал мне губы. Убил жену. Убил сына. Половину моих людей, многие были друзьями.

Шадовид берет себя в руки. Садится на место. Мы молчим, барон повернул голову, смотрит в огонь камина. Языки пламени отражаются в глазах.

— Тебе повезло Гидеон. Твой сын смог сбежать.

Отец медленно кивает. Его потрясла эта вспышка ярости.

— Кгхм, — откашливаюсь, прикрыв рот кулаком, и решаю уточнить, — Вообще-то… Это колдун сбежал.

Барон резко повернул голову, аж позвонки хрустнули. Чеканит слова, горько и отрывисто:

— Рубедит. Сбежал. От кого?

— От меня, — спокойно встречаю недоверчивый взгляд, — Обернулся черным вороном и улетел. В сторону гор Турдум. Еще миг, я бы разрубил его пополам плетью из огня.

Шадовид пристально взглядывается в мои глаза. Долгие пару секунд. Он сжимает пальцы в кулаки.

— Значит, у меня появился шанс на месть, — холод возвратился в его голос, — Я должен идти.

Барон встает, направился к выходу, плавные шаги выдают воина.

— Шадовид, не глупи, — мягко улыбается отец, — Ночь на дворе. Куда ты собрался?

— Соберу своих воинов. Распрошу низушников о горах. Они же из клана Турдум, так?

— Остановились в борделе, — кивнул я, — В городе любой скажет, где это.

— Я не собираюсь глупить, — соизволил объясниться барон, — Как ваш вассал, я лишь хочу отвести угрозу от Альсаса. Утром я расскажу все, что смогу узнать.

— Не возражаешь, если я поделюсь с сыном твоей историей?

— Как угодно, — кратко ответил Шадовид.

Стремительно вышел, хлопнула дверь. Тишина, треск поленьев в камине.

— Ох, — тяжело вздыхает отец, — Иди-ка сюда, помоги мне.

Вместе сдвигаем кожанные кресла к огню. Отец сходил к книжным полкам. Покопался там. Вернулся с бутылью вина и двумя бокалами. Налил себе и мне. Сунул бокал в руки, свой опустошил залпом, налил еще, опустил бутылку на пол.

— Разговор будет тяжкий, — кивнул на вино, — Матери ни слова.

— Хорошо.

Я потянулся к стопке поленьев у камина. Подкинул пару в огонь, добавил в пламя немного маны. Теперь стало еще уютнее, тепло огня проникает в душу. Пляска красных языков и оранжевых искр притягивает взгляд. Пробую вино, впервые за одиннадцать лет. Терпкое, пряное, чуть кислинки и нотка сладости на языке. Отец спокойно и по-домашнему развалился в кресле, прикрывает глаза. Потек неспешный, спокойный рассказ.

— Белые волосы, отличительная черта этой семьи. В Пакараме они были уважаемой, многочисленной семьей. Тот край вечно воюет, в Пакарме много лесов и гор, а так же рудников. Там всегда льется кровь. За золото, территорию, просто так. А еще Пакарам более известен как Край Колдунов.

— Не знал.

— Там их много. Большиство слабаки, но есть овеянные черной славой. Рубедит один из таких. Барон мне многое о нем рассказал. Этот колдун обожает одну забаву. Выбирает семью, шлет письмо с предупреждением. А потом убивает, одного за другим. Страдания, боль, жажда мести, он наслаждается ими, питает свою силу.

— И семья Шадовида оказалась в их числе.

— Верно. Сначала его не приняли в серьез. У беловолосых была армия, не уступающая Альсасу. Грозная сила. Ее было недостаточно. За одну ночь пустели замки и крепости. На утро находили высушенные тела, запытанных до смерти людей. Изредка там были сумасшедшие, их разум истерзан демонами. И вот остались в итоге всего две ветви этой семьи. Шадовид и его старший брат Медовид. У обоих жены, дети. Письмо пришло к старшему. Медовид отправил дочь к брату, он не верил в победу. Правильно делал.

Отец подхватил бутыль с вином, щедро плеснул себе, добавил мне.

— У Шадовида осталось все, что было у беловолосых. Золото, воины. А еще племянница, за которой обязательно придет могущественный колдун. В последнем письме было предложение. Отдай девчонку или умрут все. Шадовид сказал, что если выбирать, то он скорее поцелует в зад Мэлиас, чем сдастся демонам. Догадываешься, что дальше случилось?

— Колдуну это не понравилось.

— В яблочко. Очень не понравилось. В конце Рубедит пошутил как демон. Он отрезал Шадовиду губы, чтобы у того остался только один выбор. Убил его родных. Но игру не закончил, племянница Шидовида жива. Теперь колдун в Альсасе, преследует барона.

— А где племянница? Как ее зовут?

— Вельда, дочь Медовида. Она сейчас в Озерном Городе, под защитой дружины барона. Столица не то место, где могут разгуливать колдуны. Шадовид сказал, что снял там шикарный особняк, попросил позаботится о девочке, если что.

— Девочке? Сколько ей?

— Тринадцать.

Сидим, пьем вино.

— Почему Альсас?

— Не знаю, как так вышло, — отец болтает вино в бокале, — Но мы теперь самое спокойное и процветающие место. У нас почти нет чудовищ, ведьм и колдунов. Хэнье в Альсасе двадцать лет, как видели в последний раз. Если с костяными ушами все понятно, то вот темные силы стали исчезать с вашим рождением.

— Не понимаю, к чему ты клонишь.

— Вас защищают, Азидал. Защищают Первые. Они ходят по лесам на границах, бьются в горах со снежными троллями. Разбойников находят мертвыми на стоянках, со стороны Серебора. Первых замечают всюду. В Альсас они не заходят, но словно окружают графство ото всех невзгод.

— Зачем?!

— Я думал, ты знаешь ответ. Раз у тебя его нет, остаются догадки. Думается мне, Первые просто устали.

— От чего, пап?

— Сколько они вынужденны бродить по свету? Сражаться, усмирять последствия войн, лить кровь чудовищ. Века, Азидал, века. Все правители уважают Первых. Но ни один не осмелится держать их подле себя. Байки про месть Хэнье не утихают.

— Если кто и пригреет Первых, так это другой Первый, — думаю вслух, — Это имеет смысл. Как думаешь, когда они придут?

— Когда ты станешь лордом, — хмыкнул отец, — Это очевидно. Проблем сразу на голову осыплется… Не завидую. Но я рад что они не лезут в дела графства. Если нет никаких испытаний, то человек слабеет, становится нежным и боится проблем. Первые знают это и поступают мудро.

Открывается дверь в кабинет. Легкие шаги. Узнаю маму. Даргал спаси! Бокал в руках! Отец сидит прямо, как кол проглотил. Мое кресло спинкой ко входу. Знаками показываю отцу, что хочу сделать.

— Дорогая, а кто это с тобой? — натурально удивляется отец.

— А? Я одна.

В момент, когда мама должна обернутся, допиваю вино залпом. Мана в руках преобразуется в стихию Воздуха. Бокал взмывает к потолку, подпрыгивает на вертикальных потоках ветра, едва не разбивается об потолок.

— А, показалось, темно там, — легко смеется отец.

— Вы сколько тут сидеть собираетесь? — мама подходит к нам, осматривает недовольно, — Середина ночи! Азидал, марш в постель!

Если встану, она учует от меня запах вина. Отец вновь быстро сообразил. Хватает маму за руку, усаживает на колени.

— Иди сынок, а мы тут с мамой немного… поговорим.

— Гидеон! — фальшиво возмущенно восклицает мама, но вскакивать не собирается.

— Спокойной ночи, — подмигиваю отцу.

Он что-то шепчет ей на ушко, мама опускает взгляд, слегка краснеет. Ерзает на коленях. Бокал плавно падает мне в руку, выхожу. Тихо притворяю дверь. Обожаю такие семейные минуты. Иду в комнату с улыбкой. Засыпаю с отличным настроением. Уверен, мне будут сниться добрые сны.

На следующий день, в обед, у ворот поместья собрались все, кто идет в поход на колдуна. Три десятка воинов барона, в серых доспехах, они весело переговариваются. Шадовид взирает на них с холодом. Трое низушников, спокойные, мрачные. Тень от рогатых шлемов закрывает глаза. Колдун не увидит в этих глазах ничего хорошего. Он покусился на святое для Кэхас. Немного в стороне от остальных собрались воины Альсаса. Два десятка ветеранов. Красные туники со следами ремонта, царапины на доспехах. Обветренные лица, серьезные. Воины стоят ровными рядами, ждут команды. Их поведет Гилан.

Я и Фрес, главная сила нашего сборного отряда. Поверх привычной одежды накинуты теплые меховые плащи. У нас по небольшой сумке за плечами, запас еды. Отец с матерью провожают. Отец ведет себя как обычно. А вот у мамы глаза на мокром месте, покрасневшие.

— Идите сюда, мальчики, — мама притягивает нас в нежные объятья, — Я все утро плакала. Не хотела вас отпускать.

— Мам, — глажу ее по спине, — Все будет в порядке.

Она отстранилась, сморгнула слезинку.

— Гидеон заставил меня понять, вы выросли, — мама осторожно целует в лоб меня, брата, — Возвращайтесь невредимыми.

Отец лишь скупо кивнул.

— Не будет вестей — через три дня брошу туда все армию.

— Мы вернемся раньше, — Фрес улыбается, — Но радует, что за нас отомстят, если что.

Мама расплакалась. Идиот, надо же было такое ляпнуть! Оставляем остальное на отца. Тянуть не стали, отправляемся в путь. До гор воспользуемся парой повозок, на ночь встанем лагерем. Дальше только пешком, как объясняли низушники.

Горы Турдум. Жители Альсаса привыкли к ним, не замечают величия природных гигантов. Мы достигли гор до того, как село солнце. Встали лагерем в маленьком леске. Весна, а горы укрыты снегом от пиков до подножия. Зубы стучат, пальцы не гнутся. Вдыхаешь стуженный воздух, будто пьешь ледяную воду, ломит зубы. Я запрокинул голову, не в силах оторвать взгляд. Горы дышат мощью, первобытной, непоколебимой. Здесь магия наполняет все, воздух, землю, снег. Почему я раньше здесь не был? Потрясающее место.

— Господин Азидал, идите к костру, — Гилан зовет меня.

Оборачиваюсь. Палатки установили, наш с братом шатер больше всех. Красный, просторный. Возле него обычные палатки воинов Альсаса. Чуть в стороне обосновались серые. Костры пылают, запах мяса плывет.

Возле нашего шатра большой костер, накидали бревен вокруг, чтобы присесть. На треногах висит котел, кипит похлебка. Охотно присоединяюсь. Гилан вручает деревянную плошку с ароматной мясной похлебкой. Горячее, то что надо! Ем, обжигая губы и язык, тепло расходится изнутри. Воины травят байки, вокруг лагеря ходят часовые.

Низушники подходят.

— Можно и нам присесть?

Места еще навалом, напротив нас вообще пусто. Но люди смотрят на меня. Улыбаюсь.

— Конечно. Для Кэхас всегда найдется местечко. И немного горячей еды.

Гилан понимает намек, через минуту низушники во всю наворачивают ложками. Сели рядом, поговорить хотят.

— Неплохой вкус! — нахваливает низушник, — А кто готовил?

— Я, — вяло махнул рукой воин с краю.

— Необычный привкус, согревает! Хочется есть и есть!

— Это семена черносливки, — оживился воин, — Если размолоть, то получится что-то вроде перца. Только они не такие дорогие. И не жгут язык, а греют. Главный фокус — правильно прогреть их перед готовкой.

— А ты хорош в этом, — одобрительно кивают низушники.

Не хитрая похвала разбивает лед меж людьми и низушниками. Воины охотно включились в разговор. Низушники травят смешные байки, от которых даже Гилан за живот хватается, смеется до слез. Народ как-то незаметно собрался у нашего костра. Места все заняли.

— Извини меня, почтенный кэхас, — склоняю голову, — Я так и не узнал ваших имен.

— А, точно, — низушник чешет нос пальцем, — Ваш барон уж больно резок был. Все ему расскажи, да немедленно. Как-то не хотелось представляться. Гном меня звать. Воин клана Турдум я. Это Малам, а это Даган, тоже воины.

Другие двое, молча кивают, не разговорчивые парни.

— Скажи мне, Гном, а что там с проклятьем? Ты говорил, подробности расскажешь, когда лагерем встанем.

— Проклятье, — Гном мрачнеет лицом, — Тяжкая это тема для нас, Первый. Но я расскажу, раз для дела надо.

— Зови меня Азидал. Мне уже порядком надоело отовсюду слышать "Первый". Словно мы и не люди вовсе.

Гном тихо отвечает:

— Для большинства кэхас, только вы — люди.

— Не будем об этом. Что не так с водой в горах?

— Не только с водой. Вино, растопленный снег, сок, все будет проклято, только переступишь границу. Минут десять отсюда в сторону гор и лучше вообще ничего не пить.

— Откуда взялось это проклятье? — Гилан подал низушнику кружку с подогретым вином.

— Хэнье. Костеухие твари. Дело было в конце войны Трех Народов. Пришли они в Турдум, заключить перемирие. Мы их сами пригласили, встретили как дорогих гостей. А когда Хэнье ушли… Мы стали умирать. Половина города опустела в одну ночь. Пока разобрались, умерло еще больше.

— А в чем суть проклятья? — получаю свою кружку с парящим вином, — Его же изучали, так?

— Изучали, пробовали снять, ничего не помогло. А суть вот в чем. Если выпьешь что угодно в Турдум, то умрешь. Тело высыхает за минуты, как от обезвоживания. Никакого спасения, нет лечения. Быстрая, мучительная смерть.

— Колдуну это, похоже, не особо мешает, — сзади громкий голос Фреса, — Налейте и мне, уснуть не могу.

— Сменим тему? — предлагаю я, — Мне вот интересно, вы как в борделе оказались?

— О, "Бодрый Хер" отличное местечко! — низушники оживились, — Есть там такие человеческие бабы…

Воины одобрительно гудят. Еще долго мы болтаем за извечные мужские темы, кэхас и люди в этих вопросах оказались удивительно похожи. Лежа в шатре, я долго дремал под веселые байки и приглушенный смех. Не скоро они угомонились.

Утро. Просыпаюсь бодрым, полным сил. Во сне укутался в шкуры, как куколка. За ночь шкуры покрылись инеем. В носу свербит, громко чихаю. Рядом шевелится гора шкур.

— Что уже утро? Ох, мать моя графиня, — приглушенный голос из-под шкур, — Зря я столько выпил ночью.

— Вырвался из-под родительского крыла, называется.

— Ага.

— Вставай давай, слышу, лагерь сворачивают.

Народ быстро перекусил, напились воды заранее. Выдвинулись в путь. Низушники ведут нас нехожеными тропами. Проваливаясь в снег, бредем все выше. Тропа расширяется, вокруг лишь скалы. Солнце в зените, мы добрались. Большое горное плато, и пещера, что ведет во тьму. Собрались у входа.

— Дальше осторожно, — Гном проверяет, как сидит на руке щит, — Впереди, большой грот, там вход в подземный город. Он должен быть запечатан. Если колдун не смог проникнуть туда, то поселился рядом. Там два ответвления, оба тупиковые.

— И что в них было?

— Караульные посты, жилые. Стражи Врат там жили, это были почетные должности, пожизненные.

— Ясно, — дышу на замерзшие руки, — Мы с братом впереди. Барон, ваши люди слева, Гилан, будете справа. Нападать скопом не стоит, только когда колдун обессилит.

Это был план барона. Вы выматываем колдуна магической схваткой, а когда гад не сможет больше творить масштабные проклятья — атакуют остальные.

— Все готовы? — Гилан обводит воинов взглядом.

— Вперед, — я и брат выдвигаемся во тьму пещер.

Далеко идти не приходится. Десяток метров и пещера расширяет до огромного грота.

— А тут красиво.

Солнечные лучи попадают сюда сверху. Кристальные сталактиты дробят свет, сияют ярко. Все, как и говорил Гном. Впереди Врата, в четыре моих роста. Массивные, украшены серебром и гравировкой. Понятно, что значит запечатаны. Обе створки опутывают толстые корни. Они берут начало с потолка. Поднимаю руку.

— Не касайся, — останавливает Гном, — Мы иногда отсюда скелеты уносим. Если в тебе нет крови Кэхас — корни выпьют из тебя жизнь.

Значит, защита не тронута. Остается осмотреть оба ответвления. Они четко напротив друг друга, справа и слева от Врат.

— Что по колдуну? — оборачиваюсь к Гилану.

— На полу слой пыли, есть следы. Он тут здорово натоптал. Следы ведут в обе пещеры.

Хлопки крыльев. Громкие. Ото входа!

Едва успеваем обернуться, как в грот залетает огромный, черный ворон. Когтистые лапы касаются земли, секунда, пред нами стоит колдун. Рубедит. За его спиной взметается стена зеленого проклятья. Выход перекрыт полностью.

— Маловато вас, — цыкнул языком колдун.

О здорово прибавил в магической силе. И где успел так отожраться? Не смотря на затратную зеленую стену, он полон сил. Воздух дрожит вокруг колдуна. От одного взгляда волосы на загривке встают дыбом.

— Охотники превратились в жертв, — колдун неспешно идет на строй мечей, — Иронично, не так ли?

Я и Фрес выходим перед воинами.

— А я не верил, — бодро говорит Фрес, — Ты выражаешься фразочками из женских романов.

Колдун остановился. Заинтересованно оглядывает Фреса с головы до ног.

— Только паршиво выходит, — подкалывает его брат, — Пафосные речи, это целое искусство. Возьми пару уроков у Азидала. Эх, а еще писатель. Посмешище.

— Твой брат не уступает тебе в остроте языка, — с фальшивым удивлением говорит мне колдун.

Колдун резко вскидывает руки. Нутром чую, будет что-то мощное. Быстро создаю Щит Амона перед нами. Не только мощное, но еще и невидимое. В барьер врубилась колонна спрессованной маны. Ноги отрываются от пола, меня тащит назад! Спину подпирает локоть брата. Устояли.

— Фрес.

— Понял.

Брат резко опускает на колено, ладони бьют в пол. Из-под ног колдуна вырывается каменная пика. Он отпрыгивает. А потом еще, снова и опять, Фрес не дает ему ни секунды, колья камня проходят в сантиметрах от тела. Я мешаю ему, посылаю плотные тараны воздуха. Пока мы тут сражаемся, воины окружают колдуна согласно плану. Они готовы поддеть его на клинок, только приблизится.

Рубедит ошалело скачет зайцем по гроту. Подлавливаю миг, когда он в прыжке.

Волна огненной маны потоком исходит из рук. Воспламеняется обжигающей мощью. Колдуна накрывает валом ревущего, красного пламени. В пещере резко теплеет. Скидываю меховую накидку. Глаза немного ослепило.

Колдун встает с земли. Запах паленных волос. Одежда тлеет, кожа на лице красная, слезает лоскутами. Рубедит кривится от боли. Готовлю Плеть Нигала, Фрес отламывает кол камня, торчащий из пола.

Медленно, осторожно идем к нему. В нашу схватку вмешивается Шадовид. Он вырвался из рядов серых, невероятно шустро достиг колдуна, врезается в него. Оба валятся на пол. Шадовид пересиливает, усаживается сверху. Душит его, пальцы сдавливают горло, Рубедит хрипит.

— Убью тебя, ублюдок! — яростно выдыхает барон в лицо колдуна, — Наслажусь твоей смертью!

Мы не мешаем. Стоим наготове. Тишина. Колдун вцепился в руки Шадовида, хрипит:

— Будто я хотел. Демоны… беспощадны.

— Заткнись! Просто сдохни!

Колдун мерзко улыбается. Раскинул руки в стороны. Удушение ему не причиняет неудобств, лежит, как на отдыхе.

— Скотина! Ты! — не унимается Шадовид.

— Барон! Назад! — я разворачиваю огненную плеть.

Колдун одним взмахом ломает руки Шадовида, швыряет его, как котенка, в строй серых. Воины валятся на пол. Я бью плетью, она рассекает воздух с шипением и треском пламени. Рубедит выставил руку, плеть бессильно обвилась вокруг нее. Исчезла. Колдун шутливо дует на пальцы.

— Вот дерьмо!

Фрес метает каменный кол. Я видел, как он прошибает им стволы деревьев. Кол бессильно разбился об грудь колдуна. Мы с братом содрогнулись. Не только мы, это чуют все.

В глубинах незримого двинулось нечто огромное. Как гигантская, хищная рыба, это нечто плавно лезет сюда. В наш мир. Лезет через колдуна. Демон.

Треск одежды, Рубедита корячит, как в припадке. Его тело меняется. Пара секунд, перед нами встал совсем иной колдун. В настоящем облике. От одежды только штаны. Черная пленка заменила кожу. Волосы превратились в спутанные космы, жесткие на вид. На лице вылезают мелкие шипы. Зубы обратились частоколом клыков, разорвав губы на лоскуты. Он разом подрос, превосходя физической любого воина. Когти на руках, мыщцы бугрятся. Но это все мелочи. Магическая мощь. Плотная, демоническая сила, что превосходит нас втрое.

Колдун открыл рот. Голос изменился, отдает эхом демонического языка, заставляет трепетать душу в страхе. Мое сердце быстро стучит, как у испуганной птицы.

— Ты говорил, что я слабак, раз поддался демонам. Помни, когда будешь страдать в лапах демонов, сильные колдуны заключают союз. А очень сильные, правят демонами.

Колдун разминается, как перед тренировкой. Хрустит шеей. Пока он красуется, нагоняя жути, я тихо шепнул Фресу идею. Если прокатит, то есть шанс на победу.

План ломает низушник. Даган, вроде. Или Малам? Неважно.

— Да че вы с ним языки треплете?! Бей гада! Кардас! — взревел кэхас, ломанулся на колдуна.

— Кардас! — вторят ему остальные двое.

Тройка низушников бесстрашно кидаются на колдуна. Даргал вас за ногу! Колдун шарахнул по низушникам знакомым проклятьем. Черный ветер.

— Гилан, дайте нам время!

Гилан мрачно глянул назад, качнулся клинок. Воины отвечают спокойными взглядами. Ветеранов не испугаешь демонической аурой. Гилан вперил острый взгляд в колдуна.

— В бой, — Гилан спокойно шагнул, за ним двигается строй воинов Альсаса.

С другой стороны орет Ландик:

— А мы че стоим?! Надерем ему жопу, парни! За барона!

— Ща ты выхватишь стали в пузо, паскуда!

Серые рванули на колдуна, сыплют руганью. Низушники прут на колдуна сквозь черный ветер. Идут тяжко, как против урагана, пригнувшись. Щиты объедает ржавчина. По причудливым доспехам из дерева и металла змеятся трещины. Мастерство ремесленников Кэхас не желает уступать темной силе. Низушники добираются до колдуна первыми. Колдун хохочет!

Взрыв проклятья зеленой вспышкой прошибает доспехи. Низушники отлетают прочь, с грохотом и лязгом катятся по земле. Колдуну сам прыгает в толпу серых, льется кровь. Воины Шадовида разлетаются поломанными куклами, мощь ударов колдуна не остановить. Мечи бессильно отскакивают от черной плоти. Лезвия осыпаются ржавчиной.

В мешанину боя ровным клином врываются воины Альсаса. Здесь колдуну не так просто. Против строя помогает новая магия. Шары из черной хмари разрывают людей вместе с доспехами. Крики боли, боевые кличи, ор и звон мечей.

Мы готовы. Стоим ближе к выходу.

— Все назад! — ору во всю мощь легких, срывая голос.

Фрес начинает первым. От его ладоней, прикипевших к земле, исходит дрожь. Народ не удерживается на ногах. Кто успел, тот отскочил от колдуна. В Рубедита из земли несется колонна плотного камня. Грохот камней, с потолка сыпется пыль. Колдун выставляет щит зеленого проклятья. Не помогло, его сносит тараном, подкидывает в воздух.

Сразу же, следом за магией Фреса, вступаю я. Плотный столп сгущенного воздуха разносит столб Фреса, врезается в колдуна. Он ядром летит во Врата. Впечатался в них с гулом и хлопком, Врата дрогнули. Корни на них двигаются, быстро хватают добычу. Оглушенный колдун вырывается, рвет оплетающие его корни.

Мы бежим вперед. Надо успеть.

— А-а-а! — рев колдуна теряет человеческие нотки, оглушает до звона в ушах.

Он вырывается. Окровавленный, лишенный сил. Падает лицом в пол. Но встает. Злоба в его глазах безмерна, от гнева хочется бежать без оглядки.

Фрес на ходу творит магию. Мелкие камни слетаются к нему ото всюду. Облепляют тело, подобно доспеху. Фрес полностью окутан камнями, похож на земляного голема из детских сказок. Брат рывком устремляется вперед. Пригибается. Колдун хочет пинком отшвырнуть его, надеется на демоническую мощь. Фокус не проходит, Фрес врезается в ногу, та ломается с противным, влажным хрустом. Оба летят на пол. У меня на готове Плеть Нигала.

— Фрес!

Брат вскакивает, камешки осыпались с тела. Он не успевает отпрыгнуть. Колдун с яростным рыком привстает. Вонзает длинные когти в живот Фреса! По самое запястье. Стон боли.

— Ох, — Фрес выдирает лапу из живота, заносит кулак, — Сука!

Бух! Кулак впечатывается в шипованную рожу, голову откинуло. Фрес отступает на пару шагов. Держится за живот. Я рядом. Бью плетью!

Моя ярость передалась огню. Плеть яркая, красно-белая. Колдун защищает голову рукой. рукой в крови брата. Плеть срезает руку. Врубается прямо в лицо колдуна, с шипением рассекает черную плоть. Достает до настоящей, плеснула кровь, тут же шипит на огне. Плеть исчезает.

Фрес лежит на спине, бледный, лицо искажено гримасой боли. Я сам едва на ногах держусь. Колдун воет от боли. Но жив, скотина! Шатаясь, достаю меч. Меня опережает низушник. Гном с разбегу прыгает на колдуна, с могучим размахом врубает лезвие меча в рану от плети. Голова колдуна мотается из стороны в сторону, когда низушник пытается вытащить меч обратно.

— Что там, — шепчет Фрес.

— Сдох.

Гном отпускает рукоять меча. Пинает колдуна в грудь. Мертвое тело отлетает на спину. Валяется, раскинув руки, с клинком в башке. Течет кровь.

В колдуне больше нет жизни. Но магия не уходит. Темной дымкой демоническая сила поднимается над трупом. Складывается в громадный облик демона.

— Нет, ну серьезно? — шиплю сквозь зубы, вытягивая капли сил на новую плеть, — Проблемные вы ребята.

Один взмах огненной плетью развеивает тень. Удивился. Этого оказалось достаточно.

— Все. Теперь все, — сажусь на землю.

Кто еще живой и целый, повторяют за мной, без сил падают на пол. Пытаются отдышаться. Колдун такой силы… Раненных нет. Только Фрес выжил. Тут или целые, или трупы.

— Фрес?

Тишина в ответ.

— Фрес!

Пытаюсь подняться. Ноги подводят. Фрес молчит, грудь не вздымается.

— Если ты сейчас вот так героически сдохнешь — я создам тебе статую. В полный рост, с членом в руке.

Гилан скорбно качает головой. Все молчат.

— Подпишу "Вот так он победил колдуна"

Фрес вскинулся. Привстал на руке.

— Придурок! Бхэ, — из рта льется кровь, — Я тут героически лечусь! Помогай, или взаправду ноги протяну!

— Хе-хе, напугал ты меня. Держись.

В пещеро давно стемнело, притащили факелы. Фрес временам отключался, я тоже на грани. Кое-как привели его нутро в порядок. Затянули рану.

— Сегодня ночуем здесь, — сворачиваюсь клубком на земле.

Снится всякая муть. Я в ванне, голая Фелика, колдун рядом стоит, с факелом. Чтоб значится, видно было. Просыпаюсь в холодном поту. Над головой звездное небо. Оглядываюсь, где это мы? Рядом повозки, в темноте всхрапнула лошадь. Лежу на стопке белых шкур, рядом теплый костер, потрескивают поленья. Неподалеку еще костры, тихие разговоры доносятся оттуда. Гилан на пеньке сидит, ворочает угли веткой. Я завозился, тело ноет, пить охота.

— Господин?

— Как Фрес?

— Он впорядке. Проснулся, попросил попить, снова уснул. Сказал, что ему нужен отдых и время.

— Где мы?

— В двух часах от города. Утром будем дома. Барон приказал вас не будить. Да вы бы и не очнулись. Потихоньку шли, всю ночь.

— Весело наверное, было нас по горам тащить.

Гилан промолчал.

— Скольких мы потеряли? Как барон?

— Наших пятеро погибло, серых… осталось семь человек. У барона рука сломана, левая. В остальном все в порядке.

— А кэхас?

— Только Гном остался. Он сказал, сам друзей похоронит и отправится домой. Вроде низушники своих не сжигают?

— В землю возвращают, — киваю, глядя в костер, — По их приданиям, из мертвых тел потом прорастают деревья, чьи листья отливают серебром. Если они жили доблестно, Кардас дарует таким деревьям благословение. Листья будут испускать звездный свет.

— Красивая легенда, — вздохнул Гилан.

— Это не легенда. Звезднолисты освещают подземные города. Читал, на вершине Турдум была роща с такими.

— Была? Красивое, наверно, было зрелище.

— Ее вырубили люди. Под корень.

— Что? Зачем?!

— Кто его теперь знает, — я накрылся шкурой, зеваю, — У мертвых спроси. Разбуди утром.

— Хорошо. Кстати, мы все там обыскали, нашли пару интересных вещей. И дневник колдуна. Руками старались не трогать. Сложили в мешок.

— Угу, потом глянем.

Гилан с задумчивым лицом продолжил ворочать угли. О чем думает? Его дело. А мое, быстрее восстановиться. Если мать увидит нас в таком состоянии, будет худо.

Я не знал, что отец умеет закатывать такие потрясные празднества. Город гудел два дня! Вид Гилана, на четвереньках ползушего к казармам, запомнится надолго. Фрес схитрил, умыкнув пару бутылок дорогущего вина из Розарии. Когда все упились, мы славно посидели на крыше поместья, вспоминали старые деньки. В целом, отлично время провели. Теперь нас в лицо каждая собака в городе знает, не походишь как обычно.

— Азидал! — Фрес отворяет дверь с пинка, — Ты обалдеешь!

— Чего, — я накрыл голову одеялом, — Будь хорошим братом, дай поспать.

— Артефакт! Колдуна!

Два волшебных слова прозвучали. Три секунды, я на ногах, одет, взъерошен и готов. Фрес стоит с мешком руках, глаза горят жаждой познаний.

— Показывай.

Фрес кладет мешок на стол. Открывает горловину, изнутри бьет мягкий синий свет. Достает артефакт, осторожно ставит на стол. Пирамидка, деревянная. На верхушке переливается шар, от него исходит яркий свет.

— Это что? Светильник?

— Ага, на магии Воды. Никаких рун, ничего, но работает!

— Интересно.

— А то!

Когда думаешь о свете, первым приходит в голову Огонь. А тут Вода. Колдун был явно башковитый мужик, раз смог додуматься до такого. А я ведь сам видел, как заряженная маной вода светится. Но так привык, что не образал внимания.

— Мы сможем такое повторить?

— Сейчас поглядим, — склоняюсь над артефактом.

Принцип несложный. На первый взгляд. Вода, насыщенная нейтральной маной до предела. Такое повторить несложно. Но как шар воды удерживает форму? Почему вода так долго держит ману?

— Черт, придется поломать голову.

— Оставлю его пока у тебя, — Фрес лезет в мешок, — Гляди чего еще тут есть.

Фрес достает потрепанную книжку. Кожаная обложка потерта, торчат уголки страниц.

— Она безобидна, я проверил. Даже полистал немного. Это дневник Рубедита.

— Он может скрывать знания о демонах.

— Тогда чего ждем? — Фрес раскрывает дневник.

Склоняемся над записями колдуна. Листаем, бегло просматривая обычные записи, заметки. Любит жену, отличный день, новая идея для романа, бла-бла-бла. Чернила давно потускнели, страницы желтые, дневнику много лет.

— Стоп, смотри, тут про демонов мелькнуло.

"…вторую неделю не могу написать ни строчки. Все из-за этой гребанной шлюхи! Как я могу писать о любви, нежности? Да я ненавижу все! Я все жизнь слал в задницу демонов во снах, с их предложениями. А ради этой дуры согласился. Я отдал душу демонам, нет пути назад. Вылечил ее, буквально с порога смерти вытащил. Она стала ходить, я был рад, счастлив, демоны побери! Пока эти демоны не показали мне правду. Я не доверял слухам, считал людей завистливыми. Зря.

Мои чувства обострились. В доме следы от мужских сапог, воняет рыбой, словно тут ватага моряков побывала. В спальне стоит запах… Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу ее!

… Что я наделал! Моя любимая! Я убил ее! Безжалостно, жестоко. Но она так забавно кричала"

— Дерьмо, — Фрес мотает головой, — Он безумен.

Листаем дальше.

"Как я устал убивать детей. Демонам нравятся их крики. Я придумал новую забаву. Буду вырезать людишек семьями. Оставлю самих молодых, они будут долго ненавидеть меня. Демонам понравится. Теперь я хотя бы могу не убивать детей…

…Это я написал? Что за слюнтявый идиот! Эти милые детки кинулись на меня с ножом. Едва не сдох! Они долго вопили, проклинали меня. Это было восхитительно!"

Листаем дальше, последние записи.

"Который год пытаюсь что-нибудь написать. Пальцы дрожат, перо никак не коснется бумаги. Мой талант. Я утратил его? Но когда? Не помню. Голоса, они повсюду, такие манящие. Я делаю все, что они шепчут мне. Они любят меня. Совсем как когда-то давно, меня тоже любили. Но кто? Я не помню, не желаю помнить."

Закрываем дневник. Молчим.

— Знаешь, до встречи с демонами я их просто не любил. Как метель или овсяную кашу на воде. Теперь я начал их по-настоящему ненавидеть.

Брат согласно прикрывает глаза.

— Я даже слегка сочувствую колдуну. Хотя он меня едва не убил. Покажем барону дневник?

— Зачем? Он не примет, и не простит. Слишком много зла Рубельт совершил. Честно говоря, никто бы не принял, и не простил. Даже если написанное в дневнике — правда. Я желаю ему гореть в лапах демонов вечно.

— И то верно, — Фрес убирает дневник в мешок, — О, погоди-ка, тут еще страница. Выпала, наверное. О? О-о-о! Тут заметки по проклятью. Куча зачеркнутых строк. Вот тут могу разобрать. Написано: "Бесит проклятье, скормлю его демонам. И не выпить толком, а холодина жуткая"

— Это все?

— Нет, погоди. Вот еще: "Сколько лет этому проклятью? Прорва силы! Не знаю, откуда оно, но я точно обрету огромную мощь! Скоро будут гости, уже предвкушаю их боль и отчаяние. Тот пацан, он заплатит за мое бегство"

— Если это правда…

— Кэхас смогут вернуться!

Фрес полон восторга. А я призадумался.

— Могут. Но захотят ли? Столько лет прошло. Да и горы теперь принадлежат Альсасу, кэхас давно отказались от них. Для клана Турдум это просто святыня, дань традиции. Что случится, если кэхас целым кланом придут на эти земли? Заберут горы себе?

Фрес тоже задумался. Ходит по комнате, хмурит брови. До двери, обратно, до двери, обратно.

— И что теперь? Оставим все в тайне?

— Нет, — я аккуратно вырываю литок из его рук, — Людям нужны союзники. Нам они нужны. Решать, конечно, отцу, но я постараюсь его убедить. Хотя бы отправить письмо к старейшинам клана. А там будь что будет.

Через две недели уехал барон Шадовид. Он быстро поправился. На следующий день, мы обедаем всей семьей. Похоже, повара решили нас порадовать. Стол уставлен блюдами, приятные, аппетитные запахи оставляют голову пустой. Взгляд шарит по столу, с чего бы начать? Тушеное мясо, запеченная курочка, овощи на углях, нежная, белая рыба с травами? Ложу всего по немногу.

— Пап, вы с бароном вчера весь день разговаривали. О чем?

— Если бы ты не носился так с этими колдунскими светильниками, ты бы знал, — граф не отвлекается от тарелки, — Азидал, ты должен проявлять больше внимания к таким вещам.

— Я и так вечно торчу у тебя в кабинете. Могу я немного позаниматься любимым делом?

Отец поднял взгляд.

— Вот уеду в Розарию, брошу тут все, что ты делать будешь?

— Помру под бумажным завалом.

Отец буркнул явно что-то матерное, отложил ложку.

— Мы строили планы. Я даровал барону земли. От границы с Серебором до озера Алус. Включая Приречную.

— Это где-то четверть графства? — прикинул я, — Нет, одна пятая. И что он там делать будет? Поселится в деревне?

— Не совсем, — отец взял кубок с вином, отпил немного, — Около полугода надо, чтобы барон перевез сюда все из Пакарама. Золото, вещи, людей. Это не легкая задача. Шадовид продаст там все, что останется. Еще мы говорили о будущем. Вы мыслите одинаково.

— Это в чем же?

— Шадовид тоже не видит в Сереборе союзника. Он сказал что-то вроде: "Зачем платить за то, что можешь взять силой?" Он поставит крепость на берегах Борки. Уже сейчас я отдал приказ строить в Приречной временные дома для его людей.

— Ясно.

— Кстати, его племянница, Вельда, поживет у нас, пока крепость не закончат. Опасность для нее миновала, так что скоро она прибудет из столицы. Я надеюсь, вы с ней поладите.

— Это к Фресу, — киваю на брата, что сосредоточенно разрезает мясо.

— Чего?

— Он у нас любит заботиться о детях, да брат?

— А? — брат прослушал весь разговор, хлопает глазами.

— Мальчики, — посмеивается мама, — Вы и сами еще дети. Вельда старше вас на два года, кто еще о ком заботиться будет.

— Значит, как сражаться, так мы взрослые. А как…

Мама страшна в гневе. Один взгляд, я заткнулся. Кушаю я, кушаю. И молчу.

Я днями и ночами бьюсь над загадкой светильника. Такой простой предмет, а сколько разгадок в магии он принес! Изучая его, мы поняли один из принципов маны. Закон магии этого мира. А так же главное отличие маны от эфира. Светящийся шарик просто подчиняется желанию мертвого колудна. Рано или поздно он погаснет, вода разольется. Но пока, он работает. Вот что мы из этого вынесли.

Эфир подчиняется разуму, четкой мысли. Мана подчиняется желаниям, эмоциям. Разумеется, четко выделить одно нельзя. Но баланс эмоций и холодного разума сильно смещен в обоих случаях. Осознав эту простую истину, мы ходили по усадьбе с горящими глазами, кончики пальцев зудели от желания творить. Магия этого мира требует настоящего творчества, четкий и методичный подход плохо работает. Нет тут никакой системы, со всегда известным результатом. Есть только Воля, Желание и Магия!

Я хожу по коридорам, окрыленный вдохновением от бесконечных путей, по которым можно пойти. Но с другой стороны, поднимает голову страх. Раз все так индивудуально, то невозможно подготовиться. Чего ожидать от врагов? От себя самого?

Вот так я пропустил приезд племянницы барона. Вельда появилась в моей жизни неожиданно.

Один из прекрасных весенных дней в Альсасе. Валяюсь на траве в саду, под тенью дерева. Бездумно разглядываю белые шапки далеких гор. Запах листвы и цветов, свежий, теплый ветерок.

— Привет, — тихий, девичий голос рядом.

Вздрагиваю. Чтобы человек подошел ко мне вот так, незаметно? Ощущаю лишь одну эмоцию рядом. Безбрежное спокойствие. Ну и кто же ты? Оборачиваюсь, на мгновение перехватило дыхание.

Кончики густых белых волос щекочут изящную шею на ветру. Полные, розовые губы на бледном лице, словно не видевшем солнца. Короткая черная туника облегает тонкую талию, тонкие штаны на длинных ногах. Маленькие туфельки утопают в зелени травы. Фигура девочки, что на пути к прекрасной девушке. В фиалковых глазах мелькнул довольный блеск. Никогда не видел людей с такими.

— Ты Азидал, так? — девочка наклоняется, рассматривает.

Уверен, выгляжу как дурак. Но не могу оторваться от ее лица. Будто произведение скульптора, что создал шедевр. Что будет, когда она вырастет? За таких женщин начинают войны. Понимаю, почему колдун не особо рвался ее убивать. Мысль о колдуне приводит в порядок. Привстаю на локтях.

— Белые волосы, молодая девушка. Ты Вельда, верно?

— Вельда это я, — диковинно согласилась она, — Я присяду?

— Места навалом, — киваю на траву подле себя, — Добро пожаловать в Альсас. Давно приехала?

Она плавно усаживается рядом, скрестив ноги. Не отводит пристального взгляда.

— Вчера вечером.

Молчим. Я снова разглядываю горы. Шум листвы над головой. И о чем с ней говорить? Где Фрес, когда нужен? Вельду молчание не тяготит, спокойствие в эмоциях. То, как она пялится, начинает напрягать.

— Где тебя поселили?

— А ты не знаешь?

Наконец-то, хоть какая-то эмоция. Легкое удивление.

— Напротив твоей комнаты. Не слышал, как заносили мои вещи?

— Нет, — легкомысленно махаю рукой, — Я немного увлекся вчера.

— Чем?

Убийственная прямота.

— Сложно объяснить, — стараюсь по-доброму улыбнуться, — Как на счет нормального знакомства? Судя по-всему, ты у нас надолго. Узнаем друг о друге получше?

Она моргнула впервые за весь разговор. Эти повадки… Точь в точь как у барона. Это у них семейное?

— Хорошо.

— Как тебе Альсас? Еще не гуляла по городу?

— Утром. И через пару деревень проезжали. Люди тут странные.

— Что? Почему?

Даргал побери, да ты себя видела? Вельда чуть нахмурила брови.

— Улыбаются, смеют думать о том, что будет через год или два. Это странно. Как в столице.

— А в Пакараме все не так?

— Нет, — слегка качнула головой в стороны, — У кого нет верных людей с оружием в руках — не имеет права думать так. Их могут убить в любой момент. Там каждый ждет смерти. Не думает о будущем. Законы короля в Пакараме пустой звук. Выживает сильнейший. Такой вот у нас закон.

Говорит так спокойно. Жутковато слышать подобное от ребенка.

— Совсем как дикие звери.

На миг ее губы сжимаются. Злится?

— Это нормально, — она наконец отводит взгляд от меня, смотрит в сторону города, — Это вы здесь все ненормальные. Неженки.

Понятно с ней все. Поживет в Альсасе, оттает. А может и нет. Такой взгляд на жизнь не так уж плох, пока она не кидается на людей ножом.

— Ладно, давай не будем спорить. Что на счет тебя?

— Что ты хочешь узнать?

Трудно чувствовать ее. Но ей вряд ли понравятся вопросы об уничтоженной семье.

— У тебя есть увлечения?

— Увлечения? — Вельда проводит пальцем по губам, — Есть. Я люблю вышивать. Когда вышиваешь что-нибудь, мысли улетают далеко-далеко. Можно ни о чем не задумываться. Спокойно. А не люблю я занятия с мечом.

— Зачем тебе?

— В нашей семье так заведено. Дети, женщины, старики, все должны отстаивать свою жизнь с мечом в руках. Я это понимаю, но терпеть не могу. Тело болит, потная, грязная, запястья ноют. Мерзость.

По ней не скажешь, что она много тренируется. Гибкая, хрупкая. Я видал настоящих воительниц, на них она не похожа.

— А кто тебя обучает?

— Сейчас воины дяди, или он сам. Но обычно это Ландик, он командует воинами. А что ты? Я одна должна делится?

Я привстаю, усаживаюсь в корнях дерева, спину греет теплая кора.

— Ну, у меня другие увлечения.

Вельда наклонилась ко мне, требовательно смотрит в глаза.

— Какие?

Немного маны в ладонь. Зажигаю и гашу огонек.

— Магия. Больше мне ничего не надо. Хотя нет. Еще я люблю вкусно покушать. Больше ничего.

Когда мы оба сидим, замечаю, я немного выше.

— Вообще ничего?

Качаю головой.

— Вино? Женщины? Пустить кровь паре крестьян?

— Что?! Нет.

— Ты вообще мужчина? Ах, да, ты маг. Тогда спалить деревеньку соседа?

— Нет!

— Ты странный, — спокойно так сказала, — Чудак.

Эта девица… Выводит меня из себя! Я встречал настоящих сумасшедших, но она это нечто. В Пакараме все такие?

— А, я поняла, — кивнула едва, — Ты же из Первых. Я до этого с вами не говорила. Вы все такие?

Хоть в чем-то мы сошлись. С трудом понимаем друг друга.

— Чувствуй себя в Черной Грани, как дома, — пытаюсь до конца остаться вежливым, — А сейчас, мне пора.

Я не видел Вельду остаток дня. На следущее утро она завтракала вместе с нами. Довольно вежливо общалась с отцом, отвечала на вопросы мамы. С Фресом мила. На меня и не взглянула. Вот и хорошо. Мне душевное равновесие дороже.

Проходит еще пару дней. Вчера в поместье прибыли слуги баронской семьи. И отряд воинов в сером. Шадовид не оставляет племянницу без присмотра. Приехал сам Ландик. У командира серых больше дел нет?

Слез с кровати, глянул в окно. Обычное весеннее утро в Альсасе. Солнышко, ночью шел дождь, свежо. Выхожу в коридор. Двое воинов, у двери брата и моей. Наши бессменные охранники.

— Привет Нилог. Гилан, мы идем в город. Надо забрать заказ.

Взгляд невольно прикипает к двери напротив. Чую, Вельда там, стоит прямо за дверью. Мой обостренный слух едва может уловить ее дыхание. Почему не выходит? Даргал с ней, чудачка.

У меня сегодня гора дел. Отец ясно дал понять, мое безделье заканчивается, скоро он снова примется за меня всерьез. Для начала надо в город, в мастерскую стеклодувов.

Город уже проснулся. На улицах неспешно ходят люди. В трактирах сонно жуют завтраки перед началом рабочего дня. Мы идем в старую часть города. Проходим мимо высокого фонтана. Маленькие птицы прыгают по бортикам, чистят перья.

Так, теперь налево, там ремесленный район. Когда город разросся, этот район получил новую жизнь. Талантливые люди быстро нашли себя в Альсасе. Ювелиры, кузнецы, плотники, пошив платьев, даже брадобреи. Тут есть все. А вот и нужный нам дом. Одноэтажный, вытяннутый, большая витрина. За ней полки с красной тканью, выставленные фигурки из разноцветного стекла. В середине самая дорогая безделушка. Графская усадьба, полностью из стекла, отличная копия. Ценник внушаюший, три сотни золотых. Обычный воин Альсаса получает в неделю два золотых. Этого хватит, чтобы кутить в трактире двя дня, ни в чем себе не отказывая.

Мастерская стекольщиков внутри как обычный магазин. Витрины, прилавок. Но я знаю, что за стеной кипит работа. Я чую Огонь, что пылает в горнах, как он обжигает искрами людей.

— Господин Азидал! — радушно распахивает руки мужчина за прилавком, — Пришли за заказом?

Владелец мастерской, полноватый мужик, с объемным пузом и залысиной на макушке.

— Здравствй, Тургут. Он готов?

— Конечно-конечно! Он у меня тут, под прилавком, вас дожидается.

Подходим ближе. Тургут достает квадратный, плоский ящик. Поднимает крышку. Внутри ячейки, набитые соломой. А в них стеклянные шарики. Идеально круглые. Достаю один, смотрю на просвет.

— Мы здорово поломали голову, — улыбается стекольщик, — Как нам заполнить их водой и не оставить ни капли воздуха. Кропотливая работа! Здесь десять штук, как заказывали.

— Отлично, — кладу шарик обратно, — Гилан, заплати уважаемому мастеру.

— С вас сорок семь золотых и пятнадцать серебрушек, — услужливо подсказывает Тургут.

— Здесь пятьдесят, — звякнул мешочек с монетами.

— Сдачи не надо, — добавляю я, — Вы отлично постарались.

Гилан осторожно закрыл крышку. Подхватил ящик.

— Могу я спросить, для чего они? — карие глаза стекольщика сверкают интересом, — Мы вот гадаем. Так и не придумали.

Почему бы и не ответить?

— От свечей устают глаза. От светильников на масле запах противный. А мы с братом любим почитать вечером. Мы решли сделать магические светильники.

— Вот как, — Тургут еще больше воспылал любопытством, — А какие они будут?

— Гилан, дай мне один.

В ладонь падает стеклянный шарик. Прикрываю глаза. Наполняю воду внутри маной. Явственно представляю мерный, приятный глазу голубой свет. Передаю весь посыл, желание, через поток маны. Открываю глаза.

Голубой свет пробивается сквозь пальцы. Получилось. Не такой яркий, как светильник колдуна. Тт еще и без оболочки работает. Зато артефакт колдуна погаснет через неделю или две.

— Можно потрогать?

Даю мужику потешить любопытство. Он опасливо потыкал пальцем шарик.

— Прохладный, — задумчиво выдает вердикт, — Сколько он так? Ну, светить будет?

— Если зарядить до предела, то от года до двух. Примерно.

— Господин, а такие появятся в городе?

Я представил ночной Альсас, полные синего света улочки, как красива будет площадь с фонтаном.

— Вряд ли, — с сожалением отвечаю, — Зарядить их не проблема. Но стоимость… Да и как их распологать? На столбах? Вещать не стены домов? Это тоже деньги.

— На большой заказ сделаю скидку!

Вот ведь. Одно слово, торгаш. Хотя идея интересная.

— Вы не подумайте, я не ради прибыли! — махает руками Тургут, — О городе забочусь!

— А что не так?

— Ну, — он опасливо косится на Гилана, — Вы, может, не знаете. В городе по ночам совсем опасно стало.

— Хотите сказать, стража не справляется? — Гилан прожигает фирменным взглядом.

— Н-нет. Просто ночью от трактира до дома можно не дойти. На днях один мой работник очнулся ночью в переулке. Без денег и башка в крови. Ворам легко от стражи скрыться ночью. Вы ведь с факелами ходите. Вот я и подумал, что такие светильники могут помочь. Я без задней мысли, слово даю!

— Ты не врешь, — скрещиваю руки на груди, — И в твоих словах есть полезное зерно.

— Господин, — Гилан не сводит пронзающего взгляда с торговца, — Не слушайте его, наши парни отлично работают. Скоро мы изведем такие случаи. Вам не стоит ни о чем беспокоиться.

— У меня все равно столько денег нет. Сколько там у меня скопилось?

— Две тысячи ровно, господин, — тут же отчитался Гилан.

— Я договорюсь с остальными мастерами! — горячо убеждает Тургут, — Шары из стекла, железные столбы, надо до всего штук сто. Хотя бы на главных улицах. Разве какие-то десять тысяч золотых что-то значат для наследника Альсаса?

— Сколько?! — задохнулся Гилан, — Господину проще потратить деньги на арбалеты для стражи города! И не один вор не уйдет!

— Ну да, конечно. Почему тогда люди вечером боятся из дома нос высунуть? Разве не должен господин о нас заботится?

— Деньги надо тратить иначе!

— Точно! Не на арбалеты. Светильники!

— Тихо! — хлопаю ладонь по прилавку, — Какого демона вы тут распоряжаетесь моими деньгами?! Почему я вообще должен за что-то там платить?!

Оба спорщика заткнулись. Тычу пальцем в торговца.

— Значит так, ты, слушай и молчи. Хотите безопасности и моей магии? Отлично. Соберешь мастеров с района, скинетесь все вместе на работу кузнецам и твою. Сделаете сотню больших шаров и столбы. И чтобы вид был приятный, понял?

Тургут аж рот разинул, не в силах вздохнуть.

— Мне за работу, за каждый шар, по два золотых.

— Г-господин!

Я раздражен, отметаю все возражения:

— Молчать сказал! Теперь Гилан.

Воин с сомнением показал пальцем на себя. Мол, я то что?

— Стража установит все столбы на главных улицах. А так же будет следить, чтобы светильники не разбили и не украли. За это вы, — снова указываю на Тургута, — Торговцы, заплатите страже десятком арбалетов. А так же бесплатное обслуживание и болты для них. Возражения есть?

— А, а, — Тургут в полном обалдении, закрыл рот, выдавил удивленно, — Нет.

— Вот и хорошо. Привезете шары в усадьбу, мы с братом их зарядим. И деньги не забудь. Идем, Гилан.

— Так точно, — потерянно отозвался тот.

— Платить еще меня хотят заставить, — бурчу по нос, шагая на выход, — Все им за счет казны. Совсем охренели.

На улице шумно, пропускаю двух мужиков с деревянным брусом на плечах. Взгляд цепляется за нечто знакомое за ними. Серое. О, да это же Ландик! Подпирает стенку у дома с вывеской катушки с иголкой. Чего он тут забыл? Пойду поздороваюсь. От этого мужика народ шарахается, обходя по широкой дуге. Все такой же заросший, похожий на здорового медведя. Но добродушный внутри.

— Привет, Ландик.

— Молодой господин, — склоняет голову тот.

— Что здесь по делу?

— Ага, — отводит взгляд, — Молодую госпожу сопровождаю. Говорят, тут лучшие ткани в городе. Да и нитки там всякие… Как-то так.

О, так Вельда внутри. Не хотелось бы наткнуться на нее.

— Ясно. Удачи тебе!

Валю оттуда быстрым шагом, позади через людей пробивается Гилан. Сбавляю шаг.

— Не торопитесь так, господин. Дальше на площадь?

— Да, к фонтану. Нас ждет там интересная встреча.

— Я бы тоже хотел на него посмотреть.

Я проверил письмо в кармане куртки, на месте. Там просьба о вступлениии в стражу, обращенная к Гданаду. Вот только отправитель необычный. Пока что командир наших воинов ему не отвечал, зато показал письмо мне. Очень просил встретится с этим воином лично. Стражники сказали, в это время он всегда рядом с фонтаном.

Так и есть. Возле фонтана стоит рослый мужчина, в потрепанной одежде не по размеру. Без оружия, в старых сапогах, что еще чуть и развалятся. Люди косятся на него. Не из-за бедного вида. Смуглая кожа, красные глаза. Как у Хэнье. Каштановые волосы, спутанные в космы. Уши человеческие. Слухи об этом человеке витают в мире. Даже здесь, в Альсасе, слышали о нем. Герой Дафгаарда, Диглад. Так подписано письмо.

Подходим к нему. Он выше меня на две головы, даже выше Гилана. Мускулистые руки, мощное тело. Только запавшие щеки и тусклые глаза портят впечатление.

— Доброго утра, — гляжу снизу вверх, — Ты ведь Диглад, верно?

Мужчина вздрогнул. Заторможенно повернул голову.

— Да, — хриплый, усталый голос, — Это я.

— А я Азидал, сын Гидеона. Приятно познакомиться. Это Гилан.

— Я знаю, кто ты, будущий лорд Альсаса. Чего же маленькому Первому нужно от меня?

Достаю письмо. Хлопаю по нему тыльной стороной ладони.

— Твое?

Он медленно кивает. Шатнулся едва заметно. Хм, он сильно истощен.

— Пойдем-ка поговорим, Диглад, Герой Дафгаарда. Пожалуй, вон тот трактир подойдет.

Показываю большим пальцем за спину. Там, в конце площади двухэтажное здание с вывеской "Золотой Свин". Самой дорогой трактир в городе.

— Боюсь, меня туда не пустят, — честно и прямо отвечает Диглад, — Я был там утром, просил работу или еды. Прогнали, как жалкого бродягу. Хотя, я и есть бродяга.

— Если нас не пустят, завтра хозяин трактира будет открываться за чертой города.

— Умеешь пользоваться властью? — хмыкнул воин, — Это будет слишком жестоко.

— Жестоко будет, если Гилан насадит его на клинок. Идем.

Гилан жестко улыбнулся, в ответ на вопросительный взгляд Диглада. Мол да, я могу. На самом деле я не сомневаюсь, меня пустят в "Золотой Свин", даже если я притащу туда всех бродяг города. Еще бы меня не пустили в заведение матери! Димия владеет половиной трактиров города. Мама обожает кулинарию, и не стесняется трясти отца на деньги для очередного "замечательного повара, которому необходимо открыть свой трактир"

Так и случилось. Охрана без единого вопроса отворила двери. Встретили, проводили в отдельный кабинет для важных персон. Стол накрыли мигом, и о деньгах не заикнулись.

— Приятной трапезы, — затворяет дверь официант.

— Ешь, — киваю Дигладу на стол, — Это все для тебя.

Себе налил легкого вина в хрустальный бокал. Диглад строить воплощение гордости не стал. Быстро положил на тарелку все что видят глаза, быстро ест. Хрустят на зубах косточки мелких птиц, разрывается на части нежное мясо. Налегает будь здоров.

Гилан сидит рядом со мной, молча наблюдает за смуглым воином. Дождлись, пока он утолит первый голод. Диглад сыто откинулся на спинку стула.

— Благодарю. Редко удается поесть нормально.

— Рад, что тебе понравилось. А теперь, — кладу письмо на стол, — Здесь изложена твоя просьба принять тебя в стражу. Жителя другой страны. И не просто в стражу. Ты желаешь служить лично мне. Как ты написал? В свите наследника?

— Да.

— Тебе, наверное, привычны семьи властителей, где у каждого свои люди, свита, интриги и грызня за власть. У нас такого нет. Раз ты смог узнать имя командира воинов Альсаса, то и это должен знать.

Диглад поднял ладонь.

— Я знаю, Первые чуют ложь. Давайте сразу закроем пару вопросов. Я — Диглад, прозванный когда-то Героем Дафгаарда.

Не лжет.

— Я не шпион.

Снова правда.

— Я не получал никаких заданий.

Киваю. Честные слова.

— Я не желаю вреда никому в Альсасе, Гондарии. И не собираюсь вред причинять.

Все честно.

— Не солгал, уже хорошо, — отпиваю вина, — Но меня скорей волнует другое. Как ты оказался тут. Почему у прославленного воина нет меча? Ходит в обносках и голодает?

— Если отвечу, примете на службу?

Гилан фыркнул, пренебрежительно окинул взглядом нищую одежду. Диглад внешне спокоен, но я чую, как вопит его гордость.

— От ответа зависит, — бокал отставлен в сторону, — Давай без утайки, с самого начала. Кто ты такой, как жил, почему хочешь служить Альсасу.

— Не Альсасу, — поправляет он, — А вам.

Молча жду ответов на вопросы. Диглад вздохнул, собрался с мыслями.

— Хорошо. Доверие требует ответного доверия. Дафгаард, единственная страна людей, где процветает рабство. У вас это слуги, что прислуживают властителям или знатным семьям. У нас же, рабы. Я был таким с самого рождения. Жил я в приюте, с такими же детьми. А сам приют пренадлежит Ложе Чародеек.

Интересные дела. Таких историй я от Нигильды не слыхал.

— Когда мне исполнилось пять, меня и других детей просто забрали. На опыты чародейкам привели. Они хотели избавиться от проклятья богини Мэлиас. Хотели узнать, сможет ли пробужденная кровь человека перебороть проклятье.

— По-этому ты так выглядишь? Ты проклят?

— Нет, нет! — махает руками Диглад, — Тут другое. У Ложи в руках оказался один из Хэнье. Обычный, даже не маг. Он им к демонам не сдался, вот и пустили на опыты. Нам вводили его кровь. Пытались таким способом привить нам черты Хэнье. А потом попробовать убрать их.

— Подозреваю, выжило вас маловато.

— Я один, — резко кивнул воин, — И то, долго болел. Мы держала в живых магия чародеек. А потом они попытались пробудь во мне наследие Первых.

Я на секунду прикрыл глаза, стараюсь прочувствовать его. Оп-па! У него энергетика элитного воина! Прям как в Кирне! Открываю глаза. Видать, что-то у меня там блеснуло, Диглад в лице переменился. Но рассказ продолжает:

— Частично у них вышло. Я стал сильнее, ловчее, мог бегать днями напролет и не уставать. Но черты Хэнье не ушли, так что меня просто преподнесли королю Дафгаарда. Как подарок. Так я стал рабом самого короля Шадгаара Второго. Когда мне исполнилось пятнадцать, мне просто дали меч и кинули на границу с Хэнье. Как забаву, выживу или нет.

— Раз ты сидишь тут…

— Выжил. Я стал настоящим бедствием для Хэнье. Выбрался обратно, к одной из застав. Всем было плевать кто я, раб или нет. Швыряли как котенка во все битвы. Я учился в бою, выживал, сражался.

До боли похожая история. Как Первые на заре времен.

— И вот я сам не заметил, как меня прозвали Героем. Дали титул рыцаря, земли, сосватали невесту. Я уж подумал, настала светлая полоса в жизни.

— Погоди, — встревает Гилан, — Тебе ж около сорока лет? Ты все это время мечом махал? Молодо выглядишь.

Диглад вздрогнул. Сжал зубы.

— После таких вопросов моя жизнь полетела к демонам на рога. Кто-то додумался спросить об этом короля. Он чародеек. Одна из них посчитала это забавным, назвала меня выродком, наполовину Хэнье. Все. Я в одночасье потерял все. Семья невесты послала меня к демонам. Боевые товарищи, которых спасал сотни раз, плевались при виде меня. Титул рыцаря? Лишен. Земли? Лишен. Даже статуса раба не дали. Отобрали доспехи, оружие, дом. Просто выродок. Осталось лишь пара верных друзей, что подкинули денег на первое время.

— Я ни о чем таком не слышал.

— До Альсаса долетают слухи, раз вы обо мне слышали. Но похоже, с сильным запозданием. Я ничего не умею, кроме сражений. Пытался ходить к знатным лордам Дафгаарда, что раньше привечали меня. На порог не пускали! Обычные люди легко узнавали. Для них я тоже перестал быть Героем. Только Выродок, никак иначе.

— Печальная история.

— Не то слово, — Диглад махом опрокинул бокал вина в рот, — Так вот и жил. Больше года. А потом плюнул на страну, на людей, что так со мной обошлись. Отправился в Гондарию.

— Что, сразу в Альсас?

— Нет, в столицу. Озерный город меня поразил. Такая красота… Кгхм. В общем, мое имя пол мира слышало. Думал, примет кто. Стал собирать слухи. Обжечься с господином еще раз? Это пугало меня, только не пережить подобное снова. А потом я встретил торговца из Альсаса. Он то про вас и рассказал. Я сразу подумал, вот оно! Лорд из Первых, да такого веками не видали! А что лет маловато, так это ничего. Я старею медленно, мне без разницы. Могу и подождать.

Молчим. Диглад не мешает думать. Элитный воин в свите это опасно. Он успеет отрезать мне голову, даже если я буду готов. Эх, да пошло все к демонам! Спрошу пару тем, для очистки совести.

— Ты ведь понимаешь, что в будущем я возможно прикажу тебе убивать дафгаардцев? Умирая, они назовут тебя предателем.

— Я впервые сам выбираю свою судьбу, — грустно улыбается Диглад, — Моя рука не дрогнет, будь уверен. К тому же, я умею разбираться в людях, после всего дерьма, что повидал. У тебя добрые глаза, Азидал. Ты явно умеешь сражаться, наверняка уделаешь меня. Но я чую, ты никогда не забирал человеческую жизнь.

Удивил. Проницательный мужик. Мне скоро будет полтора века, если за обе жизни считать. Я вправду ни разу не отправлял на тот свет людей. Изгнилы, твари, искаженные, мифические монстры. Все бывало. Единственный раз, когда на меня напали люди, был в молодости, когда с Фресом путешествовали. Разбойники то были. Фрес свою часть прибил без сожалений. А я обездвижил и отрубил руки. Оставив им память, что значит нападать на мага.

Однако кое чего Диглад не видит. Я отправлял людей на верную смерть. Сотни раз. А они шли на нее с легким сердцем. Это гораздо тяжелее, на мой взгляд.

— Хорошо. Ты станешь моим вассалом. Но! — останавливаю привставшего Диглада, — Сделаем все как положено. В усадьбе, при отце. К тому же надо привести тебя в нормальный вид.

— Надеюсь, это не попытка поглумиться, — осторожность во взгляде вперемешку с надеждой.

Каких же властителей ты встречал, раз даже Первому не в силах довериться? Встаю, впервые смотрю в его глаза сверху вниз.

— Вот тебе мое Слово. Даже если весь Альсас будет против, я приму тебя.

Я намеренно не смотрю на него, когда идем по коридору, спускаемся по лестнице. Я четко улавливаю его чувства. Он до конца не верил, потрясен и ошарашен, счастлив и испуган, растерян и уверен. От такого урагана эмоций и камень расплачется. Внизу поджидает сюрприз. В сером.

— Ландик?

Командир серых сидит за столом, напротив один пустой стул, но накрыто на двоих.

— Ты на свидании? Или опять…

— Сопровождаю юную госпожу. Она отошла.

— О, удачи. Тут чудесные блюда.

— Да, госпожа Вельда говорила, что ваша матушка очень советовала сюда заглянуть.

Странно. Не могу уловить лукавит он или правду говорит. О! Глаза отвел! Что-то здесь не чисто. Следят за мной, что ли? Хотя, зачем?

— Советую куропаток в меду, — спокойно сказал, кивком попрощался.

— Азидал, — тяжело вздыхает отец, — Ты можешь хоть раз спокойно прогуляться в городе?

— Я уже дал ему слово.

— Первый личный вассал моего сына — дафгаардец. Я иногда жалею, что никогда не вразумлял вас розгами.

— Ты для этого нас слишком любишь, пап.

Отец тихо смеется.

— На самом деле, причина в другом. Когда мне в детстве в последний раз со свистом прилетело по заднице, я дал обещание. Своих детей я так наказывать никогда не буду. Пока обещание держу.

— За это мы тебя любим еще больше, — тоже тяну губы в улыбке, — Так что, проведем церемонию в тронном зале?

— Приводи его на закате. И да, дай ему достойный меч.

— О, об этом не волнуйся. Он получит нечто удивительное.

— Снова ваши магические штучки? — отец посмурнел, — Гилан едва не умер в прошлый раз!

— Диглад не Гилан. Ты просто не ощущал его энергетику. Он выдержит.

На том разговор и кончился. Спускаюсь по ступеням, ноги сами ведут меня к купальням. Хотя я сказал уверенно, но сомнения грызут. Мы с Фресом увлеклись созданием магических вещей. Я пошел пути создания мирных артефактов. Желаю вернуть себе привычный комфорт для мага. А вот брат все грезит о боевых артефактах. Пока у нас получилось лишь по одной вези. Магический светильник у меня. Жарящий меч у него.

Меч вышел бесполезный. Для нас. Обычным воинам он бы подошел идеально. Но вот загвоздка, просто активация может убить обычного человека. О сражении и речи не идет. Гилан смог активировать и нанести один удар. Откачивали его вдвоем четыре часа. Меч буквально выпил его жизненную энергию. Диглад это иной разговор. Должно получиться.

Я вовремя. Слуги закончили проводить Диглада в нормальный вид. Они с Гиланом стоят у дверей в купальни, разговаривают. Диглад услышал шаги, оборачивается. Ну вот, совсем иной вид!

Спутанные космы превратились в короткую прическу. Черты лицо острые, хищные, прямой нос и упрямый подбородок. Из красных глаз исчезла затравленность, ее сменила решительность. В этом они с Гиланом похожи, от такого взгляда у слабого духом задрожат коленки. Добротная одежда черно-красных цветов, белый меховой воротник. Тяжелые сапоги со стальными набойками на носках. Все это облегает мускулистую фигуру, дышашую мощью.

— Ну вот, совсем другой человек! Здорово выглядишь, Диглад.

— И чувствую себя так же, — воин кивнул, — Какие приказания?

— Пойдем со мной. Я вручу тебе клинок, достойный твоей руки.

Гилан резко схватился за живот, другой рукой заслонил рот. Страх на лице.

— Нет, только не его.

— А, ты чего? — удивился Диглад.

— Не обращай внимания, — махаю рукой, — У Гилана небольшая душевная травма. Это отличный меч!

— Не соглашайся, — яростно шепчет Гилан, — Он выпьет твою душу.

— Гилан, хватит распускать дурацкие слухи и потом им верить. Идемте.

— Можно я не пойду?

— Демоны с тобой. Диглад, пойдем.

— Да, — Диглад идет следом, стараясь не оборачиваться.

Гилан за его спиной строит скорбное лицо, качает головой. Шутник. Подумаешь, едва не откинул ноги в магическом опыте. Обычное дело.

Веду Диглада к казармам, где мы обычно тренируемся в магии. У входа в здание два воина. Стоят, языками чешут. Как нас увидели, примолкли. Уважительными взглядами оглядели внушающую фигуру Диглада.

— Привет, парни. Как служба?

— Все в порядке, господин. Что-то хотели? Позвать командира?

— Не-не, я тут одну вещь забрать. Мы же Жарящий меч у вас в казарме тогда оставили?

Воины переглянулись. Один сглотнул, второй бледнеет на глазах. Неужто слыхали тогда вопли Гилана?

— У нас он, — отвечает бледный, — На складе старого снаряжения.

— Отлично. Принеси.

Воин на негнущихся ногах поворачивается к дверям. Останавливается.

— М-мне это, пост покидать нельзя.

— С каких пор тут пост? Я думал вы так, отдыхаете.

— А вот, со вчера, господин, — второй воин деревянно улыбается.

Врут. Оба.

— Парни, это просто меч с магической загогулиной. Если просто взять в руки, ничего с вами не будет. Тащите уже.

— Для вас может и так. Заберите его сами, умоляю!

Диглад же все больше напрягается. Таким ходом он его откажется в руки взять.

— Демоны с вами. Ведите.