Лорд Малквист и мистер Мун

I

29 января. По своей привычке проснулся поздно и, поскольку моя супруга Джейн встала рано, позавтракал в одиночестве чашкой кофе и двумя тостами, приготовленными новой служанкой, Мари. Сегодня деловой корреспонденции не пришло. Нынче я редко получаю письма, да и сам пишу нечасто. Жаль, что Джейн мало чем может себя занять, я не раз подумывал, что было бы недурно, если бы она помогала мне в секретарской работе. Сама она часто получает письма, хотя, по-видимому, пишет очень мало, предпочитая полагаться на телефон. Нынче мне редко звонят.

Переговорил с Джейн, — похоже, она не в духе. Бедная девушка часто скучает, хотя весела от природы, и как раз ее веселья мне не хватало в мирные дни. Я предложил ей немного прогуляться по парку, но из-за ненастной погоды она предпочла остаться дома. Она поинтересовалась, почему я не пошел в библиотеку, — обычно я провожу день в Исторической библиотеке на Кенсингтон-роуд: беру с собой несколько бутербродов с сыром и работаю там допоздна, — и я объяснил ей, что, поскольку на вечер у меня назначена деловая встреча, я собираюсь посвятить сегодняшнее свободное время приведению в порядок набросков к своей книге.

Вскоре к Мари пришел посетитель, дядюшка, много лет проживший в Англии (забыл упомянуть, что Мари француженка — парижанка, я полагаю). Похоже, он изрядно развеселил Джейн, за что я был ему благодарен и предложил вчетвером сыграть в игру, где двое изображают поговорку или название книги и т. п., цель же игры в том, что два зрителя должны отгадать, что это такое. Казалось, дядюшку Мари захватила эта идея, но девушки вскоре повели его наверх, чтобы показать дом.

Тем временем я уселся за стол поработать над своей книгой «История мира». Сегодня я попробовал один-два варианта начала, но тут же почувствовал неловкость оттого, что углубляюсь в повествование, не имея на руках всех составляющих, которые в него войдут. Возможно, когда придет время, Джейн поможет мне печатать. Я чувствую, это окажется весьма приятным.

Я проработал час или около того, с головой уйдя в занятия, потом, поскольку Джейн, Мари и ее дядюшка как будто бы вышли, в одиночестве перекусил несколькими бутербродами с сыром и выпил чашку чая. Я решил прогуляться, подумав, что, быть может, встречу Джейн и остальных в парке, но в действительности этого не произошло, а когда я вернулся домой, оказалось, что они тоже вернулись в мое отсутствие, а дядюшка Мари ушел.

Я должен был встретиться с графом Малквистом, новым знакомым, которого встретил неделей раньше вот при каких обстоятельствах.

Обычно утром, если только не слишком сыро, я отправляюсь в библиотеку пешком, иду по одной из дорожек через парк вдоль широкого конца Серпентина и дохожу до Роттен-роу. Вдоль него иду на запад, минуя мемориал Альберту, там прохожу по Флауэр-уок — аллея очень красива даже зимой. По вечерам объезжаю на автобусе Гайд-Парк-Корнер, но по субботам библиотека закрывается раньше, поэтому иногда я предпочитаю повторить свой утренний маршрут через парк в последних проблесках дня.

Возвращаясь таким образом домой прошлым субботним вечером, я, войдя в парк и случайно посмотрев налево, увидел, что ко мне приближается лошадь со всадником. Рядом с лошадью трусил огромный зверь, которого я принял за желтую собаку. Они являли собой столь поразительное зрелище, что я остановился посмотреть на них и увидел, что всадник — на редкость красивый господин лет сорока, весьма эффектно облаченный в черную накидку, подбитую светло-голубым шелком в тон галстуку, лихо заломленный цилиндр, белую манишку с оборками и сияющие черные сапоги для верховой езды. Его лошадь блестела как уголь.

Это настолько меня поразило, что, лишь когда он почти поравнялся со мной, я заметил, что на его правой рукавице сидел сокол, которого он как раз подбросил в воздух. Птица резко взмыла и камнем рухнула в озеро, в камышах раздался громкий вскрик, она выровнялась и полетела назад, сжимая в когтях какую-то водоплавающую птицу. Сокол вернулся ко всаднику и позволил ему забрать мертвую птицу. К моему удивлению, он бросил ее своей собаке или, скорее (как я теперь понял), похожему на льва животному, которое степенно шло рядом.

Должно быть, я невольно отпустил какое-то замечание, ибо он очень вежливо кивнул мне. Думаю, что, обменявшись приветствиями, мы двинулись бы каждый в свою сторону, если бы в это мгновение не появился облаченный в униформу служитель парка. Этот человек возвестил о своем появлении словами: «Простите, сэр, это ваша собака?» (он тоже не очень пристально к ней приглядывался) — и добавил, что на этом участке парка собак не дозволяется спускать с поводка.

Затем служитель выказал основной свой интерес, без обиняков спросив, что ест животное, на это господин остроумно отвечал: «Обед». Сама зверюга, почувствовав, что разговор зашел о ней, подняла морду, вымазанную кровью и облепленную перьями. Изрядно перепугавшийся служитель спросил: «А что это за порода?» — и получил неудовлетворительный ответ, что это тибетская львиная собака. Мне показалось, что неприятностей не избежать. К этому времени животное пожрало птицу и, думаю, скорее из ленивого любопытства, чем с агрессивными намерениями подошло к служителю. Должен сказать, я испытал огромное облегчение, что его любопытство нацелено не на меня, поскольку побаиваюсь животных и испугался бы его еще больше, если бы не ободряющее спокойствие всадника.

Служитель, завидев, что животное идет к нему, заорал. Владелец животного успокоил его, но служитель повернулся и бросился наутек, что в свете происходящего, я полагаю, было ошибкой. Ибо не успел он сделать и двух шагов, как лев прыгнул ему на спину.

Я до смерти перепугался за служителя, но лорд Малквист (то был, разумеется, он) отдал животному приказ, которому оно тотчас повиновалось и вернулось к ноге.

Я увидел, что несколько человек смотрят на нас издалека. Служитель не шевелился, и я предположил, что бедняга скончался. Лорд Малквист ответил, что служитель разволновал его собаку, животное очень нервное, и если питомца нельзя спускать с поводка в Гайд-парке, то где, черт побери, это можно делать? На это я не ответил.

Лорд Малквист пустил лошадь шагом и принялся расспрашивать меня о себе. Мы с собакой шли по бокам лошади по Роттен-роу в сторону дома.

Но не успели мы далеко отойти, как произошло еще одно событие. Сокол опять взмыл в воздух (не знаю, самовольно или нет) и спикировал на кота, который сидел у самых ворот Принца Уэльского. Кот бросился через дорогу, и его бы наверняка задавили, если бы сокол или сапсан (что-то из семейства соколиных) не выхватил его из-под колес автобуса — освобождение столь драматичное, что птице можно простить ее намерения. Впрочем, кот оказался слишком тяжелым и с высоты нескольких футов рухнул на крышу машины, которая унесла его прочь.

Сокол, несомненно взбудораженный уличным движением, взмыл в воздух и полетел туда, откуда мы пришли. Мы по мере сил следовали за ним в некотором отдалении и наконец увидели, что он опустился на крышу дома напротив.

Лорд Малквист спешился впереди меня. Когда я нагнал его, он подзывал птицу криком: «Хилло, хохо! Хилло хохо!» — но сокол по растерянности или упрямству не обращал на него внимания. Тогда он кликнул льва и пристегнул ему поводок, который попросил меня подержать, чтобы он мог перейти дорогу и поймать сокола. Я отказался, так как побаивался, что лев, хоть я и снискал его расположение, без успокаивающего влияния своего хозяина наверняка обидится на то, что я удерживаю его на привязи. Он уже рычал и рвался с поводка. Тогда лорд Малквист предложил мне пойти за птицей, что я и сделал после того, как он коротко обучил меня крику сокольничего.

Птица устроилась на углу крыши дома, стоящего чуть в стороне от дороги, прямо над изрядных размеров толпой, которую, по-видимому, привлекло происшествие. Я тут же стал звать птицу, она посмотрела на меня, но, видимо, не узнала, за что я вдруг почувствовал прилив благодарности, так как мне пришло в голову, что я не хотел бы, чтобы она опустилась мне на запястье и, возможно, клюнула. Люди вокруг приходили все в больший ажиотаж, а оказавшийся среди них полицейский спросил, что я делаю. Он был весьма суров, но отвечать мне, к счастью, не пришлось, так как лорд Малквист, поняв природу моих затруднений, перешел вслед за мной дорогу, привязав лошадь и льва к ограде.

Казалось, он произвел на полицейского сильное впечатление, однако тот выразил явное неудовольствие, когда лорд Малквист стал кричать: «Хилло! Хохо! Хилло хохо!» — да и остальная толпа странным образом проявляла негодование. Тут я сообразил, что люди собрались вовсе не из-за сокола. Они сохраняли некую серьезность, которая подразумевала не столь фривольное развлечение, и это незамедлительно подтвердилось появлением в одном из окон фигуры в белом, по-видимому привлеченной гвалтом, и вся толпа повернулась к окну, а некоторые принялись фотографировать.

К счастью, после второго или третьего крика птица спустилась, и лорд Малквист уже переходил дорогу, держа ее на руке. Я двинулся за ним, но меня задержала какая-то истеричная дамочка, которая принялась поносить меня за неуважение, проявленное по отношению к «величайшему человеку в мире». Лишь нагнав графа на другой стороне дороги, я узнал, что именно на этом доме в течение последних нескольких дней сосредоточился интерес всей нации.

Впрочем, было не время на этом задерживаться, ибо перед нами встала более серьезная проблема: лев перегрыз поводок и сбежал.

Это весьма расстроило лорда Малквиста, и он попросил меня помочь ему поискать животное, но к этому времени уже стемнело, и было маловероятно, что мы его найдем. Он объяснил, что животное зовут Ролло, и мы некоторое время бродили, безрезультатно крича: «Ролло!» Мы все же продолжали поиски, двигаясь назад по Роттен-роу. Однажды в нем вспыхнула ложная надежда, когда он приметил в кустах чью-то конечность, но оказалось, что она принадлежит полуобнаженной даме, горло которой перетянуто чулком. Должно быть, она пролежала там сколько-то времени.

Меня, естественно, ужаснуло это открытие, и я тут же заявил, что мне пора. Лорд Малквист согласился прекратить поиски, сказав, что поскольку львиная собака пробегает пятьдесят миль в час и плавает, как выдра, она сейчас может находиться где угодно между Клэпемом и Кентиш-тауном.

Мы вернулись к его лошади, и я пошел рядом с ней по Роттен-роу. Он задал мне множество вопросов о себе, и я почувствовал, что обзавелся новым другом. Он дошел до того, что спросил, куда мне можно написать, и когда мы расставались на краю Серпентина — я поворачивал через парк налево, к Стэнхоуп-Гейт, а он направлялся домой через Конститьюшн-Хилл, — то понимали, что еще встретимся.

В следующий понедельник я получил от него письмо, в котором он приглашал меня посетить его дом на Куин-Эннз-Гейт, и именно туда я отправился сегодня на встречу.

Оказалось, что это очень красивый дом, отличающийся от окружающих, так как с одной стороны от него располагались ворота для кареты и конюшня. Я заметил, что большинство остальных домов переоборудовано в конторы, но улица все равно сохранила тихую домашнюю атмосферу.

Дверь мне открыл дворецкий в ливрее (я узнал, что его зовут Бердбут и что он личный слуга и верный наперсник лорда Малквиста). Бердбут провел меня в великолепную прихожую с мраморным полом и красивой лестницей, а оттуда в прилегающую библиотеку, где меня приветствовал лорд Малквист.

Библиотека оказалась симпатичной комнатой со множеством книг, выстроившихся вдоль стен. Пылающий камин и удобная мебель. Когда я вошел, лорд Малквист сидел за письменным столом, однако чай с кексами и оладьями уже подали, и вскоре мы устроились в двух очень удобных креслах, придвинутых к камину.

Лорд Малквист был одет так же изящно, как и при первой нашей встрече, но теперь на нем был стеганый смокинг из вышитой парчи, а на ногах — марокканские шлепанцы.

Наша беседа коснулась множества тем. Должен признаться, я в ней почти не участвовал, ибо лорд Малквист, как я вскоре обнаружил, оказался прекрасным и остроумным рассказчиком, легко направляющим разговор в нужное русло, и находиться в его обществе было наслаждением. Сейчас мне трудно передать оттенок этой беседы, или воскресить в памяти слова, которые он употребил, или вспомнить, о чем именно мы говорили, но в любом случае это было восхитительно, и я поздравил себя с тем, что у меня теперь есть такой друг.

Помню, я сказал, что предвкушаю знакомство с леди Малквист, которая, к сожалению, в это время отлучилась в город. Я узнал, что у нее там масса интересов и что порой она ведет себя несколько буйно. Детей у них, похоже, не имелось. Я осмелился посочувствовать лорду Малквисту, что у него нет наследника, но, по его словам, он смирился с тем, что он последний в своем роду.

Чайную посуду убрала простоватая служанка, миссис Тревор, и вскоре лорд Малквист отвел меня наверх, чтобы мы могли продолжить беседу, пока он переодевается для визита в один из своих клубов.

Он провел меня в примыкающую к его спальне гардеробную, почти целиком посвященную искусству элегантности: вдоль ее стен выстроились поместительные шкафы, полные разнообразной одежды и обуви. Мы пробыли наверху добрых полтора часа, в течение которых лорд Малквист показал мне, как завязывать галстук (на это ушло более двадцати минут и несчетное множество забракованных галстуков), и предложил оценить — что я сделал весьма охотно — костюм, который он выбрал для сегодняшнего вечера. Темно-синий камзол в стиле эпохи Регентства и бриджи ему в тон, заправленные в ослепительно сияющие широкие сапоги до колен. Впечатление, несмотря на пышность наряда, получилось довольно умеренное — самой фатоватой деталью была идеально простая жемчужина в петлице.

Дворецкий ждал нас у лестницы в прихожей. Он протянул лорду Малквисту шляпу и трость и открыл переднюю дверь. Я с изумлением и радостью увидел, что нас ждет карета, запряженная парой лошадей. Прекрасное зрелище: лакированные деревянные детали розово-желтых тонов, отделанная серебром сбруя и облаченный в горчичное одеяние кучер. Лошади были серые.

В этом великолепии мы покатили по Бердкейдж-уок в сторону реки. Я думал, что мы проедем через Сент-Джеймс-парк, но лорд Малквист сказал, что, поскольку его карета — последний частный экипаж в городе, он старается ездить по оживленным улицам, так как почитает своим долгом показать ее «как можно большему количеству людей». Так мы пересекли Парламентскую площадь и свернули на Уайтхолл.

Приспущенные флаги и пурпурно-белые заграждения, возведенные для завтрашней торжественной похоронной процессии, напомнили нам о национальном трауре — смерть наступила на следующий же день после нашего приключения с соколом у того исторического дома. Лорд Малквист остроумно говорил о славе и величии — хотелось бы мне передать ту легкость, с которой он обращался со словами. Помнится, он упомянул какого-то французского короля — по-видимому, одного из Людовиков, — который заявил, будто история мира есть «ничто».

На Трафальгарской площади шло множество других приготовлений к похоронам. Лорд Малквист вспомнил, что лорд Нельсон копировал свою одежду с нарядов, которые носили его (лорда Малквиста) предки. Лорд Малквист также цитировал поэтов: «Никто не остров»[11] и т. д.

Впрочем, вскоре после этого произошел несчастный случай. Когда мы спускались по Пэлл-Мэлл, женщина из толпы с непонятной мне целью бросилась под нашу карету, и лошади понесли. Бедный кучер — по имени О'Хара — мог лишь направить их по Сент-Джеймс и Пиккадилли, так как пыл их ни в коей мере не угасал.

Так получилось, что когда мы подъезжали к «Риду», оттуда вышла леди Малквист, но нас она не заметила, а мы не смогли остановиться. Мы увидели, что она свернула в Грин-парк, и там — второе из двух примечательных совпадений — мы мельком заметили Ролло! И опять мы не смогли остановиться. На Парк-лейн мы едва избежали серьезного столкновения, но к этому времени лошади уже устали, и О'Харе удалось увести их с большой дороги совсем рядом с моим домом. Перед домом мы обнаружили еще одну лошадь, и мне показалось, что серые с облегчением обнаружили подобное себе существо, ибо они наконец остановились перед моей дверью.

Мы с лордом Малквистом прошли в дом, где я имел честь представить ему свою жену Джейн. Она ублажала своего друга, мистера Джонса, а вскоре прибыл и второй господин, также на лошади. Он был знаком с мистером Джонсом. Они с мистером Джонсом отбыли верхом. Тем временем человек на осле тоже остановился перед моим домом, и мы пригласили его присоединиться к нам.

Лорд Малквист прекрасно поладил с Джейн, и тотчас было решено, что обед в клубе может подождать и до следующего дня.

Надеюсь, завтра я смогу уделить больше внимания беседе с лордом Малквистом — в действительности сегодня я сделал некоторые заметки, но, к сожалению, позже моя записная книжка погибла в огне.