Лорел

Глава 18

Все вокруг окутала сплошная тьма, не было видно ни зги. На небе слабо мерцал узкий рожок месяца. Хену пришлось почти наощупь искать дорогу.

Добравшись, наконец, до дворика перед домом, молодой человек в нерешительности приостановился: он не должен быть здесь. Если его кто-нибудь увидит, уже к утру по городу расползутся слухи. Но не было сил повернуть назад. Он должен увидеть Лорел.

— Лорел, — позвал Хен, оставаясь на почтительном расстоянии от дома. В горячке, напугавшись, она могла по ошибке и застрелить его, поэтому молодой человек решил пока не подходить ближе.

— Лорел. Это Хен. Мне нужно поговорить с вами.

Он застыл в ожидании ответа, окидывая взглядом двор. Огромной черной змеей двор пересекал канал. На земле лежали тазы и ведра, напоминая в темноте шляпки гигантских грибов. Крошечный глинобитный домик казался игрушечным кубиком, прилипшим к стене ущелья. Открывшаяся взору картина свидетельствовала об ужасающей бедности и годах тяжелого труда. Бесчисленное количество дней Лорел трудилась здесь, не покладая рук. И когда болела, и когда болел Адам. И когда тосковала по человеческому участию и дружеской улыбке. Все эти дни Лорел, не разгибая спины, стирала и стирала.

От этой проклятой стирки зависела жизнь ее и Адама.

Должно быть, временами Лорел чувствовала себя такой же опустошенной, как он, Хен, когда умерла мать. Или когда семью бросил отец. Но судьба не сломила ее — она закалилась в борьбе с невзгодами и стала сильной и самостоятельной.

Что же он наделал?! Он жил в своем мире, не впуская туда никого. Он зачерствел душой, не признавал любовь окружающих. Не прислушиваясь к чужим советам, он долгие годы сохранял голову трезвой, а сердце холодным. Но вот появилась женщина, которая нарушила покой, и, преодолев все преграды, закралась в душу. И сам того не желая, он вторгся в ее жизнь и стал частью ее существования. Но что дальше?

— Лорел, вы в доме?

Она не могла не услышать его голос. Ни одна мать не спит так крепко, чтобы не слышать приближения чужака. Однако из дома не доносилось ни звука. Хен осторожно подошел к двери и постучал по-прежнему тихо. Неужели что-то случилось? А вдруг она заболела и лежит без сознания?

— Лорел, с вами все в порядке? Я вхожу. Почти мгновенно, едва ступив на порог, он понял, что дом пуст. Хен вздохнул с облегчением, не заметив следов борьбы. Значит, на нее не напали, и она покинула дом по доброй воле. Она не могла пойти в город ночью. Единственное место, где она могла находиться, был луг.

В голове не укладывалось, почему она бродит по каньону посреди ночи. «Я должен убедиться сам, что она в безопасности», — решил Хен. Молодой человек начал взбираться вверх по узкой тропинке, извивающейся между валунами. Раньше ему не доводилось бывать в этой части ущелья ночью, но даже сейчас он разделял чувства Лорел — высокие отвесные стены превращали каньон в неприступную крепость.

При тусклом лунном свете луг являл собой идиллическое зрелище. Посреди огромной поляны паслось пять белохвостых оленей. Услышав шорох шагов — Хен приближался — вожак настороженно поднял голову. Остальные продолжали мирно жевать траву. Хен скользнул взглядом вокруг, разыскивая Лорел. Но безуспешно. Вокруг не было ни души. Молодой человек собрался уже уходить, когда вдруг вспомнил о небольшой пещере в скале. Оставаясь в тени деревьев, чтобы не испугать пасущихся оленей, он пошел по узкой извилистой тропинке, ведущей к скале. Еще издалека, на полпути, он увидел Лорел. Она неподвижно сидела, прислонившись спиной к стене, и смотрела на луг.

— Я не помешаю, если нарушу ваше уединение?

Лорел вздрогнула и повернулась на голос. Когда ее лицо осветил тусклый лунный свет, сердце Хена замерло — эту улыбку он ждал всю жизнь.

— Пожалуйста, присоединяйтесь. Я буду рада. Совсем простое приглашение, но оно, казалось, перевернуло душу и вызвало в теле Хена дрожь волнения.

— Что привело вас сюда? — проронил он, усаживаясь на камень рядом с женщиной.

— Я не могла заснуть. — Она повернулась к Хену, но лицо осталось в тени. — Я не привыкла спать без Адама.

— И только поэтому вам не спалось?

— Разве у меня не убедительная причина для бессонницы?

«Нет, — подумал он, — только не для меня». Причина ее беспокойства крылась в другом. Он, Хен Рандольф, нарушил покой и сон Лорел. Он и только он вызвал переживания, которые мучили ее.

— А почему вы не в постели? — спросила женщина. — Вы не боитесь оставлять двух маленьких мальчиков? Эти озорники могут перевернуть все вверх дном.

— Сами перевернут — сами будут наводить порядок. Не забывайте — Джорди работает у меня.

Лорел засмеялась.

— Ах, да. Вам не откажешь в сообразительности: оставить дом на слугу!

— Что касается сообразительности, то тут вы, видимо, заблуждаетесь. У меня не хватило ума понять то, что даже четырнадцатилетняя Хоуц мгновенно поняла.

— О чем вы говорите?

— Разве вы не догадываетесь?

— Нет. Никак не могу привыкнуть к тому, что вы все время говорите загадками.

— Мне кажется, я люблю вас. Я понял это только тогда, когда не нашел вас в доме.

У Лорел перехватило дыхание. На долю секунды все вокруг, казалось, замерло. Затем сердце бешено заколотилось в груди, и окружающий мир завертелся перед глазами. Хен любит ее?!

В мгновение ока были позабыты и Блакторны, и враждебность людей. Забыто аристократическое происхождение Хена и его слова о молодой, чистой и невинной жене. Даже настороженность Адама по отношению к шерифу не тревожила ее сейчас.

Хен любит ее!

— Вы так ничего не скажете? Раньше вы не были такой неразговорчивой.

— Вы застали меня врасплох. — Только и смогла выдавить Лорел. Днями и ночами она мечтала о признании Хена. Но сейчас, когда пришло время ответить на его чувство, она задыхалась от избытка эмоций. Мысли путались, язык, казалось, отяжелел и отказывался повиноваться. Не в силах вымолвить ни слова, она судорожно втягивала в себя воздух и растерянно смотрела в глаза Хена.

Молодой человек склонился и взял ее за руку.

— Я ведь тоже нравлюсь вам, правда? — Да.

— Но вы так спокойны и серьезны. Мне казалось, что женщины в таких случаях обычно поднимают визг или падают в обморок.

Лорел улыбнулась.

— Возможно, большинство так и делает.

— Но почему не вы?

— Я все еще не могу поверить.

— Но почему?

— Чем дольше человек стремится к чему-то, тем более недостижимой кажется цель. А когда желаемое становится вдруг реальным, он испытывает сильное потрясение.

Хен напрягся и, взволнованно сжав руку женщины, спросил:

— Значит, вы хотели, чтобы я полюбил вас? Значит, вы любите меня?

Странно, но в его голосе отчетливо прозвучало удивление. Он сомневается в ее чувствах? Разве Хен не замечал, что последние недели она, как помешанная, не сводила с него влюбленных глаз? Неужели он не понял, что ради него и из-за него она, потеряв голову, отказалась от привычного образа жизни и совершила немало глупостей? Неужели он так слеп?

— Я уже давно вас люблю.

— Но в тоже время продолжаете ненавидеть людей с оружием, не так ли?

— К вам я никогда не испытывала ненависти.

Хен взял Лорел за плечи, притянул к себе и жадно впился губами в ее губы.

— В таком случае, вы талантливо притворялись, что ненавидите.

— Нет, я просто боялась. Я и сейчас боюсь. Блакторны… — Она не договорила. Поцелуй прервал ее.

— Эта ночь только наша, — прошептал Хен, не отрываясь от ее губ. — Оставьте и Блактор-нов, и Сикамор Флате, и все остальное на завтра. Выбросьте все из головы. Все. Думайте только обо мне. О нас.

Но сможет ли она? Всю жизнь ее мысли были поглощены бесконечными заботами. «Смогу, — твердо решила Лорел. — Я не позволю никому и ничему нарушить наше уединение. Эти ночные часы будут принадлежать только нам».

— А когда вы поняли, что любите меня? — осторожно спросил он.

Лорел устроилась поудобнее в руках Хена.

— Мне бы не хотелось говорить об этом. Не хочу, чтобы вы злорадствовали, узнав, что я так быстро влюбилась.

Молодой человек отстранился от женщины и посмотрел ей в глаза:

— Вы все еще ненавидите меня.

— Нет, нет, я ненавидела человека, которым вы казались. Думаю, я полюбила вас в тот момент, когда вы посоветовали приложить к лицу плоды опунции.

Хен слабо улыбнулся.

— Так, вот что значит для вас любовь.

— Не только это.

— Расскажите, что вы чувствуете.

Лорел пристально посмотрела в глаза Хена.

— Но зачем?

— Я никогда не был влюблен. И не хочу ошибиться сейчас. Я не мечусь из угла в угол, как помешанный, что не раз бывало с Монти, когда он влюблялся. Я не схожу с ума.

— Почему же вы тогда решили, что любите меня?

— Однажды я спросил Розу о том, какие чувства она испытывает к Джорджу. И она ответила, что любит его и поэтому не может жить без него. Вот и мне сейчас кажется, что я не могу прожить без вас и дня. Но это бессмысленно. Я же жил без вас предыдущие двадцать восемь лет. Почему же сейчас я испытываю такой страх потерять вас?

Лорел собрала всю силу воли, чтобы устоять перед соблазном, но сердце отказывалось слушать доводы здравого смысла и рвалось навстречу любви. Она хотела, чтобы Хен любил ее.

— Никогда раньше мне не хотелось сидеть при луне с женщиной, обнимать и целовать ее. А теперь я думаю только о том, чтобы эта ночь не кончалась.

— Она еще не закончилась.

Лорел онемела от собственной дерзости. Только что практически она отдала себя во власть Хена. Отдала добровольно! Забылись годы одиночества, когда она сторонилась всех мужчин. Исчезла осторожность. Наконец-то пришла любовь, которую она так долго ждала. И Лорел, боясь потерять ее, не собиралась упускать свой шанс. Она с готовностью бросилась в его объятия, со страстью отвечая на поцелуи его горячих губ. Ее тело излучало такое тепло, что казалось воздух вокруг нагревался. Неумелые поцелуи Хена говорили о неискушенности, но в тоже время свидетельствовали о бурных чувствах, охвативших все его существо. Его поцелуи опьяняли, как глоток крепкого виски, а сильные мускулистые руки, казалось, надежно защищали от всех невзгод. Лорел утопала в его объятиях. И чувствовала себя в полной безопасности.

Все заботы, все проблемы отошли на задний план. Ни с кем — ни с Карлином, ни даже с родителями — она не испытывала ничего подобного. Разве такое возможно? Впервые в жизни она освободилась от тревоги и страха, найдя покой в объятиях мужчины, который мог и хотел заботиться о ней. Защищать ее.

Хен нежно прижал Лорел к груди и поцеловал в макушку.

— Вы когда-нибудь думали о том, чтобы снова выйти замуж?

Она мгновенно напряглась.

— По-моему, каждая женщина думает о замужестве.

— Меня не интересуют другие женщины. Я думаю только о вас.

Что же ответить? Хен не походил на человека, которого легко испугать. Но почему такой богатый и привлекательный мужчина до сих пор холост?

— Я думаю о замужестве довольно часто. Нелегко воспитывать сына одной.

— Вы меня не совсем правильно поняли. Что бы вы хотели лично для себя?

Для себя? Будь проклято утерянное свидетельство о браке, будь прокляты бедность и страх. Что бы она хотела?

— Мне хотелось бы найти человека, который бы любил меня и сына. И заботился о нас.

— И все?

— Разве этого недостаточно?

Лорел стиснула зубы, чтобы не закричать: «Недостаточно! Уже недостаточно!» Она жаждала страсти, которая поглотила бы ее целиком. Она хотела, чтобы ее любили так, как не любили ни одну другую женщину. И не меньше! Внезапно земля затряслась под ногами. По каньону, разрывая тишину ночи, прокатилось эхо взрыва. Олени испуганно подняли головы и скрылись во тьме — их белые хвостики прощально замелькали в ночи, извещая об уходе.

Землетрясение?

— Что это? — воскликнула Лорел, прижавшись к Хену.

— Взрыв. — Где?

— Судя по всему, в каньоне.

Позабыв о романтическом настроении, они поспешили вниз по тропинке. Едва они приблизились к ручью, как взору предстало мрачное зрелище: в воздухе стояли клубы пыли, двор был сплошь усыпан осколками и булыжниками. Когда пыль начала оседать, появились очертания полуразрушенного канала. Тазы, ведра и прочая утварь были погребены под камнями. На месте домика Лорел в земле зияла огромная зловещая дыра.

— Бог мой! — воскликнула женщина. — Что здесь произошло?

— Динамит, — мрачно отозвался Хен. — Много динамита.

— Но кому это могло понадобиться? У меня нет врагов.

— А Блакторны?

Округлив глаза, Лорел с недоумением посмотрела на Хена.

— Но зачем? Если бы они хотели убить меня, они могли сделать это давным-давно.

— Может, они знали, что вы ушли из дома. И просто хотели таким образом вынудить вас покинуть каньон.

Лорел почувствовала, как по спине пробежал холодок и волосы на голове зашевелились от страха. Значит, кто-то следил за ней, а она даже не заметила. Хотели ее убить или нет, но важно одно: оставаться в каньоне смертельно опасно.

Адам! Что с ним? Неужели за ним снова пришли?

В следующий момент на стенах ущелья замелькали отблески огней и до каньона донеслись отдаленные голоса людей. Спустя несколько минут из темноты появилось несколько фигур.

— Что произошло? — спросил Скотт Элджин. — Я только собрался закрывать салун, как услышал грохот.

— Вы кого-нибудь встретили по дороге сюда? — уточнил Хен.

— Нет, никого.

— Может, кто-нибудь ставил лошадь в конюшню в течение последнего часа? — спросил Чак Уилсон у Джесси.

— Ни одна живая душа не появлялась рядом с лошадьми, — ответил тот.

— Кто-то бросил динамит в дом Блакторн, — пояснил собравшийся шериф. — Возможно, он еще скрывается где-нибудь поблизости. Давайте обыщем все вокруг.

— Вы идите, а я останусь с миссис Блакторн, — предложил Джесси, переводя дыхание. — Нельзя же оставлять ее одну. — Он замолчал и таинственно добавил: — Здесь могут быть не только люди.

— Успокойтесь, в каньоне не водятся привидения, — заверила его Лорел. — Я прожила здесь семь лет и не встретила ни одного.

— Может, они просто не хотели попадаться вам на глаза, — упорствовал суеверный конюх.

— Ну что же, если здесь и завелось привидение, то, должно быть, доброе. Значит, оно уберегло меня от гибели. Когда произошел взрыв, я была наверху, на лугу.

— Вы хотите сказать, что в каньоне много мест, где может прятаться нечистая сила?

— Уйма, — с добродушной улыбкой ответила Лорел. — В скалах много расщелин и пещер.

Джесси задрожал.

— Никого нет, — сообщил вернувшийся шериф. — Кто бы это ни был, он, очевидно, сделал свое черное дело и убрался восвояси, прежде чем кто-либо из горожан успел натянуть брюки. Можно было бы поискать следы таинственного злоумышленника, но, боюсь, уже поздно: скоро полгорода прибежит по тропинке.

— Что случилось? Что случилось? — раздались крики. Из темноты появились сначала Хоуп, затем Джорди и Адам. Адам подбежал прямо к матери и, дрожа всем телом, прижался к ней. От страха он совсем забыл о желании казаться взрослым.

— Кто-то бросил динамит в наш дом, — сказала Лорел Хоуп.

— Вот это да! Да от дома камня на камне не осталось! — воскликнула девочка.

Только теперь Лорел осознала весь ужас случившегося: они с Адамом остались без крыши над головой.

— Боже милостивый! — раздался голос Грейс Уорти. Женщина, тяжело дыша, медленно шла по двору. — Подумать только, вы взбираетесь по этой тропинке по нескольку раз в день. Как у вас хватает сил? — Отдышавшись, она заметила отверстие в стене ущелья и груду камней. — Господи! Неужели это ваш дом?

Лорел кивнула головой, не в силах вымолвить ни слова. Она никогда не жила богато, но сейчас потеряла то единственное, что имела.

— Они могут пожить некоторое время в моем доме, — предложил Хен. — Там места хватит на всех.

— Пожалуй, Адам действительно может остаться с вами, — заметила Грейс Уорти. — Но Лорел лучше пойти к нам.

— Но я не могу, — растерянно произнесла Лорел.

— Вы можете пожить у меня или у Рут Нортон.

Уж не снится ли ей все это? Люди, еще недавно отвергавшие ее, теперь наперебой предлагают помощь. Как странно и… как приятно.

— Благодарю за заботу. Я, пожалуй, останусь с вами, миссис Уорти.

— А Адам с Джорди пойдут ко мне, — подхватил Хен. — А почему бы вам не отпустить с ними и Томми на несколько дней? — обратился он к Грейс. — И мальчикам вместе будет веселее, и вы отдохнете от его проказ.

— Думаю, не стоит.

— Но почему же? Я целыми днями не бываю дома, так что весь дом будет в распоряжении озорников. Даже если они спалят дом, его отстроят заново за счет города, а не за ваш.

Грейс усмехнулась.

— Пойдемте со мной, — позвала она Лорел. — Мужчины сами наведут здесь порядок.

Лорел колебалась. Потеря последнего имущества привела ее в жуткое волнение. Опасность угрожала, казалось, со всех сторон. И только рядом с Хеном она чувствовала себя защищенной.

— Идите, — сказал шериф. — Я загляну к вам немного позже.

— Ничего подобного, — решительно заявила Грейс. — Все разговоры могут подождать до утра. Миссис Блакторн необходимо срочно лечь в постель и хорошенько отдохнуть. И я никому не позволю беспокоить ее сегодня.

Как приятно ощущать внимание и заботу окружающих!

— Можно мне остаться здесь? — спросил Джорди.

— Думаю, тебе лучше вернуться домой с Адамом. Нужно, чтобы кто-то из взрослых посмотрел за ним. Ты, как мужчина, для этого подходишь.

Джорди раздулся от важности, в глазах засветилась гордость. В настоящий момент он действительно ощущал себя взрослым мужчиной, которому поручили ответственное задание, а не девятилетним мальчишкой.

Когда Грейс Уорти потянула Лорел за руку, уводя за собой, та бросила на Хена взгляд, полный отчаяния. Молодой человек ласковой улыбкой подбодрил женщину. Ему не хотелось расставаться с ней, но Грейс Уорти была, несомненно, права: с ее доводами нельзя не согласиться.

— Вы полагаете, здесь замешан кто-то из Блакторнов? — поинтересовался Элджин, когда женщины ушли.

— Больше некому, — заметил Чак Уилсон. — Не удивлюсь, если выяснится, что и мою конюшню подожгли тоже они.

— Честно говоря, меня не беспокоит, кто взорвал дом. Знали они о том, что Лорел не было в доме — вот в чем вопрос.

— Как не было в доме? А где же она была?

— На лугу, где пасется обычно лошадь Адама.

— А вы откуда знаете? Вы были с ней?

— Я пришел в каньон, чтобы сообщить миссис Блакторн, что с сыном все в порядке, — ровным голосом произнес Хен. Он не собирался давать повод для подозрений и слухов. — Но когда я шел к дому, то никого не заметил поблизости.

— Возможно, злоумышленник незаметно крался за вами, — вставил Чак. — И что вы собираетесь предпринять?

— Я вернусь сюда утром. Сейчас в темноте здесь нечего делать. Думаю, вам тоже лучше возвращаться домой.

Шериф задержался у руин после того, как мужчины последовали его совету. Он не находил себе места. Знал ли злоумышленник, что Лорел на лугу, или надеялся, что она с сыном в доме? О Блакторнах говорят всякое, но если они способны на такое, то, пожалуй, у жителей Сикамор Флате есть веские причины бояться.

Но возможен и другой вариант: некто, проживающий в городе, решил напугать Лорел, зная, что ее нет в доме. Очевидно, он надеялся, что ради безопасности своей и сына, она покинет здешние места и таким образом Сикамор Флате избавится от ненавистных Блакторнов. Но куда же подевался этот негодяй? Никто ведь не слышал ни стука лошадиных копыт, ни звука человеческих шагов. Неужели он все еще скрывается в гуще деревьев?

Сколько Хен ни думал, ни одна из версий не казалась достаточно логичной. Но он был твердо намерен проверить все возможные варианты.

— Что ты выяснил?

Тайлер поднес к губам деревянную ложку, которой помешивал соус в огромной кастрюле. Подул на горячую подливку, попробовал, затем снова подул и снова попробовал. Неторопливо помешивая содержимое кастрюли, он добавил щепотку приправы и только тогда посмотрел на брата.

— Ты слишком долго обдумываешь ответ.

— Давай не будем заострять внимание на личных недостатках.

— Что ж, неплохая идея. Я не против. Что же касается дела, то боюсь, нам не справиться с ним за пару дней.

И почему только братья постоянно стараются свести его с ума?

— А кто тебя просил приезжать бог знает куда и совать нос в чужие дела? Ты только добавил мне хлопот. Теперь я должен следить, чтобы тебя не застрелили.

Хена так и подмывало схватить кастрюлю с драгоценным варевом Тайлера и выплеснуть в загоне под копыта лошадей. Может, тогда братец расстанется с невозмутимым видом?

— Нет смысла спорить и ссориться, — не выдержал, наконец, Хен. — Я знаю, что ты выслеживаешь Блакторнов. Может скажешь, что ты узнал?

— Почему же ты так долго не спрашивал, раз знал?

— Черт побери, Тайлер! Ты прекрасно знаешь, почему.

— Понятия не имею. Скажи.

— Черта с два! Тайлер нахмурился.

— А, может, все-таки попробуешь?

— Если ты будешь и дальше морочить мне голову, то я… — вспылил было Хен, но осекся. Что он мог сделать? Тайлер — его родной брат. Конечно, он самый надоедливый человек на всем белом свете — разумеется, после Джеффа, который развил способность раздражать людей до уровня искусства. Но он приехал в Сикамор Флате потому, что беспокоился о судьбе брата. — Так что ты выяснил? Это поможет мне принять решение. — Подавив недовольство, повторил Хен. Глянув на брата, он готов был поклясться, что на бесстрастном лице Тайлера мелькнула гримаса разочарования.

— Если не скажешь, я скормлю твой любимый соус собакам, а тебя привяжу к мулу и отправлю обратно в Нью-Мексико.

Тайлер самодовольно усмехнулся — ему удалось-таки вывести братца из себя.

— Блакторн бросил клич по всей стране.

— Знаю. Меня интересует, сколько из них откликнется на призыв.

— Не так много, как ожидает старик. Но с дюжину, наверное, наберется.

Тайлер попробовал соус, добавил еще щепотку приправ, помешал и снова попробовал.

— Старик ненавидит тебя лютой ненавистью. Но многие члены семьи уже осели, основали ранчо. Они охотнее будут заниматься своими коровами, чем отправляться воевать.

— Ты думаешь, Авери может уговорить их взять в руки оружие?

— Может.

— Я и сам знаю, что может, — недовольно бросил Хен. — Не исключено, что им может прийти в голову сорваться с насиженных мест, отправиться куда-нибудь вроде Канады и устроить там небольшой переполох.

Тайлер недовольно покачал головой.

— Я хочу знать, сможет ли Авери собрать достаточно людей, чтобы напасть на город.

— Некоторые обязательно пойдут за ним. Но не все.

— Хотя бы приблизительно сколько?

— Слишком много для тебя одного. По меньшей мере, две дюжины.

— Но как тебе удалось узнать?

Хену показалось, что брат улыбнулся.

— Не все женщины в Тубаке предпочитают Блакторнов. Но если не веришь, я смогу съездить туда еще раз и все проверить.

— Нет, не нужно. Ты и так потрудился на славу. Спасибо.

Тайлер удивленно вскинул голову, на лице застыло выражение удивления. Казалось, он не верил своим глазам.

— Ты не ослышался, я действительно сказал «спасибо», — недовольно проворчал Хен. — Но запомни раз и навсегда — черта с два я повторю это слово снова.

Хен с изумлением прислушивался к себе: как сильно он изменился. Поблагодарив (в кои веки!) брата, он не почувствовал ни раздражения, ни досады. Напротив, на душе стало легко и хорошо.

Проклятье, любовь когда-нибудь погубит его!