Лорел

Глава 23

— Миссис Уорти не захочет тебя видеть, — сказала Лорел Хену. — Она не отходит от постели Хоуп.

Все в доме Уорти были слишком заняты, чтобы заметить, что Лорел не спала в своей кровати. И никто не слышал, как она утром отправилась собирать белье.

— Как Хоуп? — спросил Хен.

— Все еще без сознания.

— А что говорит док Эверсон?

— Он сам не понимает, почему она еще жива.

— Значит, он по-прежнему считает, что у Хоуп нет никакого шанса выжить?

Женщина печально покачала головой.

— Мне нужно идти. Нужно покормить Грейс и Гораса.

— Я передам Тайлеру, чтобы он принес еду из ресторана.

— Он уже принес. Осталось лишь уговорить их поесть.

— Тогда я пойду. Но скоро вернусь.

— Выходи через заднюю дверь.

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю. А теперь иди.

— Ты натворил черт знает что! И спутал все наши планы! — отчитывал Авери Блакторн Эл-лисона. — Кто тебя просил преследовать Рандольфа? Дурья башка!

Но Эллисон не был уже тем самонадеянным мальчишкой, который менее двадцати четырех часов тому назад с важным и независимым видом въехал в Сикамор Флате. Сейчас он уже испытывал отвращение и к оружию, и к стрельбе. Во-первых, ему пришлось долго выслушивать подробный рассказ доктора о маленькой девочке, которую он убил случайным выстрелом (это вызвало у него слабость и тошноту). Во-вторых, он довольно быстро — на собственной шкуре — выяснил, что Хен Рандольф в добрую дюжину раз превосходит любого стрелка по быстроте и ловкости. Шериф мог убить его в любой момент.

Эллисона совсем не прельщала перспектива умереть в таком молодом возрасте. Въезжая в город, он не предполагал, что ему может грозить смертельная опасность. Но заглянув в глаза Хена Рандольфа, он мгновенно осознал, что если он хоть раз поднимет оружие против шерифа, смерти ему не миновать.

— Ты же сам говорил, что хочешь увидеть шерифа мертвым, — пробубнил юноша, мысленно благодаря судьбу за то, что его от Авери отделяет металлическая решетка. Он всегда немного побаивался деда, который, несмотря на благоразумие и внешнее спокойствие, славился жестокостью.

— Если ты собирался убить его, то почему не сделал это как положено? Зачем открыл беспорядочную стрельбу по городу? Единственное, чего ты добился своими дурацкими выстрелами, так это растревожил осиное гнездо.

— Она умерла?

— Пока нет, но что это меняет? Все как один обвиняют Рандольфа в том, что он не убил тебя. В конце концов, он не выдержит и пристрелит тебя.

Эллисон боялся спорить с дедом, но и смолчать не мог.

— Он даже не пытался меня убить. Он был вне себя от злости, но не собирался убивать меня. Я видел это по глазам.

— Ты сам не знаешь, что за вздор несешь. Хен Рандольф — убийца.

— Нет, ты ошибаешься, — смело возразил юноша. Присутствие спасительных решеток придавало ему сил. — Он мог застрелить меня в любую секунду. Но он хотел преподать мне урок.

— Надеюсь, ты усвоил его урок. Щенок не может тягаться с таким матерым волком, как Рандольф. Оставь его мне.

— Но зачем его убивать? — не унимался Эл. — Он же ни кого из нас не убил.

— Как быстро ты забыл, что он сделал с Эф-рамом!

— Ты же говорил, что Эфрам сам виноват. Мы просто должны забрать Адама и забыть о шерифе.

— Ну, уж нет! Тот, кто перешел дорогу Блакторнам, должен умереть. Шериф избил Дэмьена, унизил Эфрама и опозорил тебя. Стоит забыть об этом, как любой неоперившийся птенец готов будет поднять на нас руку. Нет, этого шерифа стоит хорошенько проучить.

— Но он не похож; на всех остальных шерифов. Он благородный человек.

— Возможно, но ему, однако, суждено умереть, как всем остальным.

Но Эллисон не желал Рандольфу смерти. Более того, ему начало казаться, что Хен Рандольф сделал для него гораздо больше, чем кто-либо из родственников за все шестнадцать лет.

— Вижу, ты совсем ничего не ел. Скоро ты высохнешь и станешь худым как щепка, — заметил Тайлер, собирая после завтрака тарелки со стола.

— Что это такое? — спросил Хен, пренебрежительно ткнув пальцем в пищу.

— Насколько я помню, раньше тебя, в отличие от Монти, не интересовало, как выглядит еда. С тобой творится что-то неладное. Ты принял случившееся слишком близко к сердцу.

— Беспредметный разговор. Напрасно стараешься.

— Ты всегда был упрямым как осел. Самым упрямым обычно считали Монти, но он просто привык поднимать много шума.

— А вот ты ведешь себя так, словно знаешь ответы на все вопросы.

— Если это тебя утешит, то признаюсь, что знаю далеко не все ответы.

— Я уже и сам заметил.

— С каких это пор ты стал таким проницательным?

— Неважно. Главное в том, что ты зашел в тупик и не знаешь выхода.

— А ты знаешь?

— Возможно. Только вряд ли ты последуешь моему совету.

Хену нечего было возразить. Он не привык делиться проблемами с младшим братом. Чем Тайлер может помочь?

— Естественно, я не собираюсь прислушиваться к советам человека, который рассылает пугающие людей телеграммы и распространяет слухи.

— Прекрати раздражать меня и поговори с Джорджем. Вряд ли у тебя получится.

— Что вряд ли получится?

— Вывести меня из терпения. Я перестал обращать внимание на вас с Монти уже несколько лет тому назад.

Хен с удивлением посмотрел на младшего брата. «Похоже, Тайлер повзрослел. Странно, что я не заметил, — подумал молодой человек. — Что же еще я упустил из внимания?»

Джордж сидел за столом и писал письмо, когда в комнату вошел Хен.

— Не отвлекайся, — заметил вошедший, когда Джордж отложил перо в сторону. — Я подожду.

— Думаю, не стоит откладывать разговор, — отозвался старший брат, закрывая чернильницу и поворачиваясь лицом к гостю. — Со дня моего появления в городе ты с успехом избегал меня.

— Тебе не следовало приезжать. Глупо с твоей стороны было поддаться на небылицы Тайле-ра. Кстати, как Роза?

— Прекрасно. Хен прищурился.

— Она ведь ждала ребенка, не так ли? Джордж; широко улыбнулся.

— Перед самым отъездом она родила девочку с темными волосами и огромными карими глазами.

— Значит, она как две капли воды похожа на тебя.

— Возможно, но я настоял, чтобы ее назвали по имени матери: Элизабет Роза.

Хен от души порадовался счастью брата. Роза всегда хотела иметь много детей, но по состоянию здоровья не могла. Пару лет назад она тяжело пережила потерю ребенка. И все боялись, что она больше не решится на другого ребенка. Но, видимо, ее плохо знали: если она чего-то очень сильно хотела, непременно добивалась.

Джордж; пронизывающим взглядом посмотрел на брата.

— Но ты же пришел сюда не за тем, чтобы говорить о новорожденной племяннице?

— Проклятье! Я и сам не знаю, зачем пришел.

— Знаешь, только не хочешь признаться. Ты никогда не умел выражать свои мысли и чувства.

Джордж замолчал. Хен понимал, что пришло время объяснить причину визита, но не знал, с чего начать.

— Ты считаешь меня убийцей? — вырвалось у молодого человека. Возможно, не стоило так прямо ставить вопрос, но именно из-за него он и пришел. Казалось, все зависело только от ответа Джорджа.

— Конечно, нет.

— Но я убил несколько человек.

— Я тоже. Однако не считаю себя убийцей.

— Ты другое дело. Ты убивал на войне.

— Но я бы убил снова, если бы возникла такая необходимость.

— Это совершенно разные вещи, — возразил Хен. — Ты мог бы многое сделать в случае необходимости, но не сделал. Мне же неизбежно приходится то и дело нажимать на курок.

— Напротив, мне всегда казалось, что ты до последнего момента избегал пользоваться оружием.

Хен выглядел удивленным.

— Но так думаешь, должно быть, только ты.

— Ошибаешься. Мы все так думаем. Например, Монти не раз говорил то же самое.

Хен призадумался. Вполне естественно, что семья, особенно брат-близнец, старались видеть в нем только хорошее. Кто же захочет признать, что его брат — убийца?

— Ты знаешь, почему этот город нанял меня?

— Нет.

— И не догадываешься?

— Не ходи вокруг да около. Скажи сам.

— Жители Сикамор Флате постоянно страдали и несли потери от набегов грабителей, которые убили трех предыдущих шерифов. Питер Коллинз убедил горожан не только в том, что я превосходный стрелок, но и в том, что я не особенно щепетилен в случаях, когда нужно нажать на курок.

— Какое мне дело до Питера. Он ошибается, как все смертные.

— Если бы только ты. До вчерашнего дня, когда я выстрелил этому мальчишке не в сердце, а в руку, в городе не нашлось бы ни одного человека, который согласился бы с тобой.

— Но почему ты не убил его? Он заслужил смерть. Открыл стрельбу в городе, наглец!

— Но ему только шестнадцать!

— Пуле все равно, кто нажимает на курок. Она не разбирает возраста.

— В этом мальчишке я увидел себя. Таким же был и я до тех пор, пока те негодяи не поймали Монти.

— Я думал об этом.

— Если бы я убил его, то стал бы убийцей.

— Но ты не убийца.

— Город платит мне именно за то, чтобы я убивал. Я ведь начал убивать не потому, что мне нравится это. Но кого это интересует? Честно говоря, я начинаю бояться за себя. Тогда в ущелье я готов был убить Дэмьена. Один выстрел — и он был бы мертв. Если я сейчас не остановлюсь, если убью кого-нибудь, то обратной дороги не будет.

— Дэмьен причинил зло Лорел?

Долгие годы Джордж заменял Хену отца. Зачем скрывать все от него? Следовало сразу же рассказать ему обо всем. Джордж всегда видел братьев насквозь и умел читать их мысли. Он был хорошим и заботливым братом… и надоедливой нянькой.

— Дэмьен избил Лорел и пытался похитить ее сына.

— Думаю, никто бы не упрекнул тебя и словом, убей ты его.

— Именно этого они и ждали от меня. Этого и требуют.

— Но теперь ты уже не хочешь подчиниться их требованиям, не так ли?

— Не совсем так.

— Потому что ты не хочешь, чтобы Лорел считала тебя убийцей, да?

Хен кивнул головой в знак согласия.

— Но она продолжает так думать, верно?

— Сейчас она отрицает это, говорит, что узнала меня лучше и изменила мнение. Но по-прежнему не хочет, чтобы ее сын вырос похожим на меня.

— Разве это так уж важно?

— Да, очень важно, — Хен запнулся, колеблясь, затем добавил: — Я люблю ее. И хотел бы жениться на ней.

— А она знает?

— Я далее признался ей в любви. Но о женитьбе не говорил пока ни слова.

— Но почему?

Действительно, почему? Совсем не потому, что сомневался в своих чувствах. Просто он боялся самого себя. Между ним и Лорел стояло оружие, которым он привык пользоваться почти без колебаний! Почти! Но мог наступить момент, когда исчезнет и это «почти».

— Я не знаю, кто я на самом деле. Раньше мне казалось, что я знал, но теперь я понял, что мое подлинное «я» было надежно скрыто и от себя, и от окружающих.

— Причиной тому отец?

На лице Хена появилась кривая усмешка. Длсордж привык во всем винить отца, так как был очень похож, на него. Но они с Монти больше походили на мать. И были в большей степени подвержены материнской слабости.

— Когда мама умерла, а Мэдисон ушел, мы с Монти поклялись, что защитим то, что осталось от семьи, или умрем. И эта клятва осталась навязчивой мыслью даже тогда, когда домой вернулись вы с Джеффом. Со временем Монти увлекся другими делами, а я остался верен данной клятве. И сейчас я хочу защитить Лорел и Адама. Но хочу делать это без помощи оружия.

Едва он успел вымолвить последнее слово, как мгновенно понял, что произошло. У каждого человека есть определенный предел. И он, Хен, достиг своего. Еще один роковой выстрел, еще одна смерть — и он окажется на краю пропасти и потеряет душу.

Но, с другой стороны, жениться на Лорел означало защищать — всеми возможными способами — и ее Адама. А зная Блакторнов, нетрудно предположить, что дело не обойдется без оружия.

— Ты был такой же надежной стеной, которая защищала нашу семью, как я — мозгом. Но ты ненавидел свою роль, поэтому постоянно бежал и от нас, и от себя. Но каждый раз, повинуясь чувству долга, возвращался. Все мы, Рандольфы, защитники, правда, по-своему. Но не убийцы.

— Тогда, может, ты объяснишь, почему я считаю оружие неотъемлемой частью своего существа?

— Все мы используем орудия, к которым привыкли и которыми научились владеть в совершенстве. Но только до тех пор, пока не находим равноценной замены. Так, ты пользуешься ружьем, Монти — кулаками, а я предан семье. Если ты женишься на Лорел, тебе придется научиться защищать ее по-другому. И ты обязательно научишься. Ты боишься, что зависимость от оружия может разрушить вашу любовь. Ты пришел ко мне потому, что не в силах один справиться с этим страхом.

Джордж всегда отличался умением схватить суть дела и изложить в двух словах. Ему легко говорить и давать советы. Но он не учел одного. Хен уже согласился защищать город и оказался таким образом меж. двух огней. Если он останется, страсти накалятся. Если покинет город из-за Лорел, то ему придется всю оставшуюся жизнь убегать от себя.

Лорел уже приняла прошлое, неразрывно связанное с оружием. Но даже если она поймет, то сможет ли простить и жить с ним, с Хеном, дальше?

Сможет ли?

— Она все утро спрашивала о вас, — сообщила миссис Уорти шерифу, поднимаясь вслед за ним по ступенькам в комнату Хоуп. — Я не хотела пускать вас к ней. Но доктор сказал, что это может сильно огорчить и ухудшить состояние.

«Вот так люди обращаются с наемными убийцами, — подумал Хен. — Попадая в беду, все нуждаются в них. Но все остальное время добропорядочные граждане обходят их стороной».

— Хоуп стала моим первым другом в городе, — признался молодой человек. — Я бы отдал все, чтобы повернуть время вспять и предотвратить случившееся.

Миссис Уорти помолчала несколько мгновений, пока они поднимались на верхний этаж.

— Горас сказал, что мне следует извиниться перед вами.

— Не стоит. Забудьте об этом.

— Я сама не ведала, что говорила. Мне казалось, моя девочка умирает, и я потеряла голову от горя. Но вы не поймете, ведь у вас нет детей.

— Почему же. Я первый выстрелил в человека, когда увидел, что он набрасывает на шею моего брата-близнеца веревку.

Миссис Уорти дернула шерифа за рукав.

— Извините, — несмелая улыбка на ее губах говорила, что она все простила и поняла. — Не задерживайтесь у Хуоп долго. Она еще очень слаба.

— Она поправится?

Грейс широко улыбнулась и кивнула головой.

— Доктор говорит, что на его глазах свершилось чудо. Через месяц она будет на ногах. Сейчас у нее ваш брат.

— Тайлер?

— Он кормит ее. Ей нужно хорошо питаться, чтобы выздороветь.

Миссис Уорти осторожно открыла дверь, и они увидели Тайлера, который сидел на краешке кровати и из ложечки кормил девочку одним из своих знаменитых ароматных бульонов. Заметив шерифа, застывшего на пороге, Хоуп широко распахнула глаза и оттолкнула ложку.

Она говорила слабым, тихим голосом, но в глазах по-прежнему сверкали задорные искорки. Хен почувствовал, как в уголках глаз появилась подозрительная влага, а в горле застрял ком. Нужно быть вдвойне осторожным и тщательно контролировать себя! Стоит Тайлеру заподозрить брата в некоторой сентиментальности, как до конца дней это не сойдет с его языка.

— Пришлось подождать, пока не станет лучше, — ответил Хен.

Девочка нахмурилась.

— Я так и знала, что мама не пускает вас ко мне. Я слышала, как они шептались с отцом. Но это несправедливо, тем более, что Тайлера она впускает.

Шериф отвел взгляд от лица брата.

— Она боялась, что я утомлю тебя.

— Пообещайте приходить каждый день.

— В этом нет необходимости. Тебе нужен покой и отдых и…

— Обещайте. Я ведь никогда не пропускала ни ваш завтрак, ни обед.

— Ну хорошо. Если твоя мама разрешит, я буду приходить каждый день. А сейчас мне пора идти.

Хоуп приподняла руку, желая задержать гостя.

— А как миссис Блакторн? С ней и с Адамом все в порядке?

— Все замечательно. После того, что случилось с тобой, ни один из Блакторнов не решится на милю приблизиться к городу

— Ага.

— Есть еще новости. Мэри Паркер уже не пользуется успехом. Все мальчишки города готовы нести цветы к твоей двери.

— Я уже говорила, что не интересуюсь мальчиками.

Хоуп украдкой бросила взгляд на Тайлера. Но Хен сделал вид, что не заметил. Наконец, шериф поднялся на ноги.

— Ты поскорее выздоравливай. Мне скучно без тебя. Кроме того, Джорди ждет — не дождется твоего возвращения. Твоя мама не дает ему столько много еды, сколько давала ты.

— Как поживает это маленькое прожорливое чудовище?

— Как всегда: доставляет массу хлопот. Как-нибудь, если удастся прошмыгнуть незаметно мимо твоей мамы, я проведу его, а то он уже замучил меня до смерти бесконечными расспросами о тебе.

— Я тоже его вспоминала. Но он-то ни в какую неприятность не влип, правда?

— Нет, нет. Он говорит, что и не знал, что девчонки могут быть такими хорошими друзьями.

Хоуп тихо засмеялась, затем неожиданно вздрогнула и побледнела. Рана дала о себе знать.

— До свидания. Ешь свой суп и поскорее выздоравливай.

— Тайлер говорит, что это не суп, а консоме4.

— Он любит придумывать своим изобретениям различные причудливые названия. По мне, так это больше похоже на жижу, которую откачивают со дна рудника. Хотя на вкус, полагаю, вполне приятно.

— Благодарю за комплимент, — сухо проронил Тайлер. Едва заметным движением головы он дал брату понять, что пора уходить.

— Я вернусь только в том случае, если ты пообещаешь хорошо есть и быстро поправляться. В противном случае тебе долго не избавиться от Тайлера и его супов.

Закрыв за собой дверь, Хен с облегчением вздохнул: казалось, тяжелый камень упал с души. Что бы не говорила Лорел о чудодейственном исцелении Хоуп, он не верил, пока не убедился сам. Страшно даже подумать, что бы произошло, если бы девочка умерла.

Миссис Уорти, видимо, куда-то вышла. Внизу у подножья лестницы молодого человека встретила Лорел.

— Хоуп очень бледна, — сказал он. — Ты уверена, что с ней все в порядке?

— По сравнению с первым днем она выглядит просто великолепно. Твой брат приносит ей замечательные отвары.

— Нужно отдать Тайлеру должное. Хотя он и обладает самым длинным носом в Аризоне, но готовить он действительно умеет.

— Похоже, ты не очень любишь брата. Я ни разу не видела вас вместе. И с другим братом тоже.

— Мы довольно странная семья. Предпочитаем держаться друг от друга на расстоянии.

— Тогда почему они здесь?

— Тайлер испугался, что большие и злые Блакторны обидят меня, беспомощного. И отправил Джорджу телеграмму с просьбой приехать и прогнать злодеев.

— Ты считаешь, что тебе не нужна помощь?

— Джорджу здесь не место. У него жена и четверо детей, один из которых — новорожденный. У нас с Тайлером нет никого.

Хен готов был проглотить собственный язык проклиная себя за неосторожность. Он не хотел обидеть Лорел, но в его жизни действительно не было никого похожего на Розу и ее детей. Даже если Лорел очень сильно любит его, она вряд ли согласится стать его женой.

— Мне нужно идти. Надеюсь, ты не собираешься снова убежать в каньон?

— Нет, конечно.

— Вот и хорошо, — Хен повернулся, чтобы уйти.

— Я люблю тебя, — тихо произнесла женщина. — Ты ведь знаешь это, правда?

— Да. Я мысленно напоминаю об этом себе каждый час. И в то же время никак не могу до конца поверить.

— Но это правда. И так будет всегда.

Неужели она хочет сказать, что будет любить его, даже если не согласится выйти замуж за него? Но такое положение вещей будет скорее проклятием, чем милостью Божьей.

— Нам нужно поговорить.

— Сейчас я не могу. Нужно присмотреть за домом и кое-что сделать. Миссис Уорти отдыхает. Она, бедняжка, каждую ночь сидит у кровати дочери.

— Тогда я зайду днем. Часа в два. О'кей?

— Хорошо, — Лорел запечатлела легкий поцелуй на губах молодого человека. — Буду ждать тебя в овраге, за зданием тюрьмы.

Хен направился по деревянному настилу в сторону отеля. Впервые за последние недели он чувствовал себя так хорошо. Один взгляд на улыбающуюся Хоуп — и мир изменился, а в душе воцарился покой. Он хорошо понимал, что будет трудно. Очень трудно. Но первый раз в жизни он понял вдруг, чего хотел. К тому же появилась реальная надежда добиться желаемого.

Он поднял глаза — и обомлел: верхом на лошадях в город въезжали Мэдисон, Монти, Айрис и Джефф.

Поток диких ругательств заставил Эмму Уэллс испуганно закрыть руками уши дочери. Ошеломленная, женщина ринулась в скобяную лавку, увлекая за собой девочку и втайне надеясь, что она не расслышала слов шерифа. Зато сама Эмма запомнила каждое слово. И горела нетерпением поделиться с соседками потрясающей новостью. Она не сомневалась, что подруги будут потрясены не меньше, чем она. Будет о чем посудачить.