Лошадиная душа (СИ)

Часть 12. Польза свободы

Ночью ко мне пришел хозяин, в денник, где я уже крепко спал. Услышав шаги, а затем и голос, я нехотя выдрался из оков сна и поднялся навстречу Михаэлю. Он подошел, взял меня за морду и легонько погладил переносье, потом заглянул мне в глаза и тихо сказал:

— Спасибо, Соломон. Я не думал, что однажды скажу это лошади, но ты сделал это, Соломон, ты спас мою жену, мою любимую женщину, мою половинку и мать моего сына… Соломон, ты самое большое лошадиное чудо. Боже! Даже мои друзья не знают, что я пережил… Но тебе скажу: поступил вполне обычный вызов, переданный через диспетчера, крупное дорожное происшествие в черте города, причина — столкновение двух машин. Пока летели на место катастрофы, пытались представить себе размеры, масштаб, количество… И, знаешь, еще на подлете, с воздуха стало ясно, что выживших там нет, понимаешь, Соломон? Горящая бензиновая лужа, а посередке охваченные пламенем микроавтобус и бензовоз, как раз тот случай, когда спасателям некого спасать… Скорей, там была работа для пожарников, но… Тела, тела пришлось искать, собирать и выносить нам, спасателям. А самое страшное, это был тот самый автобус, на котором…

И каждый раз, наклоняясь над следующим трупом, я умирал, раз за разом, умирал снова и снова. Все ждал, вот она, моя Лери… Но их было совсем трудно опознать, разве можно опознать головешки? До самого морга, до последнего я думал, что Лери там, среди них. Патологоанатом принес мне невероятную новость — женщины возраста, веса и роста Лери там нет. Нету и колечка, которое я просил найти… Такое, с подковкой и бриллиантиком посередине, желтеньким.

Объяснение этому чуду могло быть только одно, Лери не было в автобусе… И это чудо случилось благодаря тебе, Соломон.

Я стоял полусонный и, прикрыв глаза, вслушивался в его голос, краем сознания отсеивая знакомые слова, а когда хозяин ушел, снова завалился спать.

Через несколько дней, рано утром пришла Лери и подняла меня:

— Вставай, Соломон, придется сегодня тебе поработать, у нашего величества машина сломалась. Пошли, отвезем его на работу.

Во дворе меня ждал… Ну, наверное это не поедет, как же оно, без колес? Михаэль, видимо, тоже не видел прежде эту штуку, потому что с сомнением спросил:

— Никогда не ездил в санях, дорогая, это не слишком эпатажно? Что люди скажут?

— Люди ничего не скажут, они позавидуют и себе такие же достанут.

— Где ты их достала?

— Я нарисовала эскизы, а Дог по ним сделал чертежи и сами сани, ты в курсе, что он плотник? Дерево самое благородное, клен и липа.

— И как, надежно? — Михаэль обошел сани со всех сторон, навалился на борта, на оглобли, раскачивая их, сани отзывались на это негромким и язвительным скрипом, дескать, не тушуйсь, хозя, не развалимся… — А это что? — он указал на что-то, брошенное на сиденье.

— Это шкура, Михаэль, шкура русского медведя, братец привез на прошлое Рождество… Никак не привыкну к этому. У нас наоборот, сначала Новый год, потом Рождество и Старый Новый год.

— Лери, как ты сама-то понимаешь то, что говоришь? Старый Новый год, в моей голове это не укладывается.

— Это у нас обычное дело. Ладно, садись, пора ехать.

Меня запрягал Дог, я, с опаской косясь на странную конструкцию без колес, с трудом заставил себя впятиться и встать между оглобель, ну хоть они знакомые, за исключением кривой изогнутой палки сверху… Под которой я встал, кстати.

Михаэль сел в сани, Лери заботливо накрыла его ноги медвежьей шкурой, забралась на облучок и тронула меня.

Я, полный подозрений, шагом двинулся со двора… Ну так и знал, не поедет оно без колес! Оно скрипело по плитам двора и тяжело волочилось за мной, Лери велела поднажать, я послушно влёг в упряжь-хомут и доволок-таки это до ворот, а там и до…

А за ними, за воротами, на дороге это и произошло — удивительное преображение. Едва коснувшись снега, оно, это чудо без колес, вдруг как понеслось, прямо полетело, плавно так поехало, заскользило по дороге, я от неожиданности чуть не споткнулся, но успел выровнять свой ход и порысил, совершенно обалдевший от таких сюрпризов. Но постепенно успокоился и приободрился, стал прислушиваться к этому новому экипажу. Снег скрипит под копытами, а полозья скользят бесшумно, мягкий перезвон колокольчика под дугой придавал всему этому особый, какой-то сказочный колорит. И пар из ноздрей белыми облачками мерцал в предрассветном полумраке. Все это было вместе: тишина, скрип, звон. Странное волшебное утро.

А вот и база, санитарный вертолет № 9. Здесь хозяин покинул нас. и мы с Лери вернулись домой.

Вечером меня снова запрягли в сани, чтобы съездить за хозяином. И так повторилось несколько раз, пока машину не починили. Ну что ж, для меня это было новым интересным опытом. Небольшим приключением, так сказать.

А вот следующее приключение вряд ли можно было назвать приятным… Это случилось ночью — сначала до меня донесся шорох, я моментально проснулся, встал и настороженно всмотрелся во тьму. Ничего не увидел, но зато почуял запах, мерзкий какой-то, смесь глины и мокрой псины, и еще чего-то… неуловимо-хищного. Моментом сообразив, я развернулся и поспешно удрал в паддок, а оттуда и в леваду, а там уже находились все лошади: Ян, Мери и Солдат.

Они тоже почуяли гостя, и остаток ночи мы провели в леваде, тревожно прислушиваясь к ночным звукам.

Утром Дог, как обычно, пришел убирать конюшню, но, что-то заметив на полу в денниках и на снегу в паддоках, бросил тревожный взгляд на нас, так и стоявших в леваде, побежал прочь и вскоре вернулся с Лери и Тоби.

— Вот, смотрите, он сюда тоже приходил, вот следы.

Лери и Тоби склонились над землей, посмотрели, и хозяйка изрекла:

— Хорек.

Тоби присвистнул:

— И что? Не волк же…

— Не скажи, от хорька порой вреда и побольше будет. Вот представь, пришел хозяин в конюшню за лошадью, весь такой деловой, настроился на работу, на приличную зарплату, которую он с лошадкой сегодня заработает и купит наконец-то сыну лего-конструктор. Планов громадье. Заходит в денник, а там… Бардак, подстилка в кучи раскидана, лошадь вся в мыле, мокрая насквозь, трясется и чуть не падает, какая тут работа? Лошадь бы спасти и деньжат на ветеринара наскрести… Вот чем обычно заканчивается визит хорька. Своим звериным запахом он пугает лошадей до полусмерти, а уж если он на неё забрался, чтобы гривы надрать себе в норку, так лошади хоть не дыши, от страха она с ума сходит, бежать-то ей некуда, запертой в деннике или привязанной в стойле. Нашим лошадкам повезло, они не заперты в конюшне и имеют свободный доступ в леваду, а хорьки за лошадьми не гоняются.

— А если волки?

— Европейский волк в Австрии истреблен, их в Швейцарии и Норвегии можно встретить и где-то на территории Франции.

А еще в одну из ночей было другое приключение, совсем неприятное. Меня разбудил отдаленный лай собаки и звук подъехавшей машины, я встал и на всякий случай вышел в паддок и там при свете луны увидел тяжелый грузовик, стоявший задним бортом к паддоку, изгородь которого разбирали двое. Разобрали, и один человек направился ко мне, разматывая веревку. Я попятился, взглядом прикидывая свои шансы избежать все контакты с этими незнакомцами. Пока оставалось только одно, прорваться в леваду, там простора больше для маневров.

— Стой, красавчик, стой, спокойно, спокойно, хороший мальчик…

А Холмс вдали, со стороны дома продолжал лаять, и в его хриплом голосе я слышал предупреждение и тревогу. Эти люди опасны, нельзя им даваться.

Свистнула веревка, я зачем-то взвился в песаду, петля просвистела мимо, мазнув по шее. Подумав, я сделал сентаво, то есть попер на задних ногах прямо на них. Это произвело должное впечатление на похитителей, на их памяти не было такого случая, чтобы скрадываемые лошади балеты танцевали. Со сдавленными ругательствами они отпрянули в разные стороны. Воспользовавшись их заминкой, я на задних же ногах развернулся, опустившись, рванул в галоп и проскочил в бескрайний простор левады. Теперь меня никто не поймает. Надо ли говорить, что остальные лошади уже были там?

— Да ну его… Пошли к Причардам, у них тоже есть шайры, еще и покрупнее будут, а с этого что, пара сотен кило и все…

— Но у Причардов элита, безбумажных у них нет.

— Украдем, и будет безбумажная. Не тупи.

Утром Дог растерянно таращился на разобранную изгородь, на следы шин грузовой машины, на нас, лошадей, которые почему-то не разбежались и остались на месте, в леваде. Но, к сожалению, некому было рассказать о провале конокрадов и их неудавшейся попытке украсть меня. Свидетелей не было, только мы, лошади, но мы не умеем говорить…