Ловец сбежавших невест

Глава 5. Претензии к вампирам

Несмотря на то, что Инквизитор нас застал в очень пикантной ситуации, отношение его к Генри отчего-то только улучшилось, да и на мои ноги бесстыдник посматривал с явным интересом. Вещи, что он принес, пропахли гарью, но в целом были весьма неплохи и даже изящны. Генри теперь был разодет как франт, а застежки моего алого, в черных узорах, корсажа были похожи на пистолетные курки.

– Замок пуст, – сообщил нам Инквизитор. – Огонь выгнал отсюда всех обитателей. Князь Полуночи бежал, и куколка – тоже.

– Как вы отыскали нас, Тристан? – спросил Генри.

– По вашим следам, – ответил Инквизитор. – По обгоревшим вещам и серебряным пулям, рассыпавшимся из карманов Энди. Идемте, соберем их. Я их не трогал; оставил, как след, как крошки, которые должны были помочь выбраться Гензелю и Гретель из чащи.

Где Инквизитор раздобыл нам – и самому себе, кстати, – гардероб, оставалось тайной. Полагаю, что украл на чужих бельевых веревках. Но я не хотела ни уточнять, ни осуждать его за это, поспешно натягивая чужие белоснежные панталоны с кружевами.

– Однако, я что-то не заметил в вас особой привязанности к вашему… м-м-м… семейству. Ни почтения, ни благодарности, ни любви, – голос Инквизитора был благостный, он и сам взирал на Генри, словно тот был любимым сыном из всей его паствы. – Ни желания служить им.

Генри, оправляя на плечах красивый, горчичного цвета, жилет из самого дорого материала, с блестящими пуговками в два ряда, только хмыкнул неодобрительно.

– Откуда ж взяться всем этим добрым чувствам в моей душе, – ответил он довольно ядовито, явно намекая на недоверчивость Инквизитора, – если все мои отношения с этим семейством были основаны на лжи?

– Как так? – удивился Инквизитор. Генри, натягивая сюртук, который, к слову, сел на него как влитой, только щурил насмешливо глаза. – Вы же сказали, что неизлечимо болели, и потому заключили сделку, позволившую вам выжить? Чем, к слову, вы болели, Генри?

– Ах, Инквизитор, – посмеиваясь, ответил вампир, – вы так быстро записываете людей в негодяи, ничего о них толком не зная… кажется, я умирал от саркомы. Не припомню точно. Но ощущения были не из приятных. Поэтому действовать надо было решительно, болезнь сжирала меня просто невероятно быстро.

– О-о, – протянула я. – И вы тогда спустились к вампирам?

– Да, – лаконично ответил Генри. – По той самой лестнице, по которой мы спускались с вами, Энди.

– А какие гарантии были, что они вас не обманут и не сожрут до смерти? – поинтересовался Инквизитор. – Весьма опрометчивый шаг!

– Мне терять было нечего, – ответил Генри. – Я составил завещание, очень подробное и точное, нотариус заверил его. Наутро меня полагали найти уже мертвым; поэтому я пошел к вампирам без страха.

– Но козырь в рукаве все же был? – спросил подозрительный Инквизитор. Генри кивнул:

– Конечно. Я же решился на это не в раз, я долго обдумывал то, как буду жить в ипостаси вампира, если кровососы меня пощадят и не выпьют досуха. Так вот, у меня был друг, очень близкий, очень дорогой мне друг…

– Женщина, конечно? – отчего-то ревниво произнесла я. Генри с Инквизитором неодобрительно глянули на меня, и мне пришлось прикусить язык. Разумеется, тот факт, что мы с Генри целовались в его гробу, еще не давало мне повода думать, что между нами есть какие-то особенные отношения… и прав у меня на Генри тоже не было никаких… о, магия пресвятая, а ведь так хотелось иметь эти права!

– Нет, с чего вы взяли? – удивился Генри. – Вовсе не женщина, а действительно добрый друг. Ученый. Врач. Он поддерживал во мне еле теплящуюся жизнь и ставил какие-то опыты, чтобы потом удержать меня от кровавого безумия вампиров. Он придумывал много штук, очень полезных, чтобы потом, когда вампирская магия излечит от болезни, вернуть меня снова к человеческому образу. Вот, кстати, вакцина – это он ее разработал. Я изготавливаю ее по его рецептам, но придумал ее он. Он поддерживал меня и ободрял; он обещал, что не отвернется от меня, когда… ну, вы понимаете.

– Когда вы озвереете и его станете считать обедом, – подсказал Инквизитор.

Мы неспешно брели по темным залам, и я время от времени нагибалась, чтобы подобрать серебряную пулю, сверкнувшую в свете фонаря Инквизитора.

– Да, – ответил Генри. – Думаю, у него все получилось бы. Он все-таки был блестящим ученым, гениальным. Но Князь Полуночи не мог допустить, чтобы его дар достался мне просто так, без страданий. Кроме денег, что я заплатил ему, он хотел получить и меня – всего, целиком, – и отравить мою душу. Он хотел, чтобы я служил и помогал ему.

– А вы этого не хотели, даже обратившись в вампира, Генри? – спросила я.

– Я просто не мог этого допустить! – горячо выкрикнул он. – И потому сбежал, едва вампиры отпоили меня кровью и вернули мне силы и здоровье. Формально, договоренности были соблюдены. Я заплатил им и уговорил не высовываться на поверхность. Они меня вылечили.

– Ага, – произнес Инквизитор. – Не ваших ли рук дело эти казни каторжников, убийц и негодяев путем искусывания вампирами? Это ваша плата? Это часть договора?

Генри лишь кивнул.

– Именно. И вот я являюсь домой – и поспеваю к похоронам моего замечательного, моего молодого и гениального друга, – с горечью произнес Генри. – Его лаборатория разгромлена, разработки, предназначенные для меня, погублены. Сам он зарезан и ограблен. Полиция бездействует, составляет какие-то странные версии о том, что убийцы прилетели в ночи на воздушном шаре, но я-то знал, чьих это рук дело! Я ощутил себя пойманным в хитроумную ловушку. Я был вне себя от горя и ярости. И все больше и больше хотел крови; голод вампиров ощущается намного острее, чем человеческое желание поесть. Это как огонь, сжигающий изнутри; он тлеет под кожей, горит в каждой вене, и это так больно, что согласиться вцепиться зубами в шейку хорошенькой барышне так же легко, как легко горящему еретику согласиться покинуть костер.

– Словом, вы кого-то покусали, – подытожил Инквизитор. Генри кинул:

– Конечно. Иначе б я не смог успокоиться и ввести себе первую инъекцию.

– Ввел, и? – продолжал свой беспристрастный допрос Инквизитор.

– И ужаснулся, – горько ответил Генри. – Я был пойман, я думал, что все просчитал, но все же попался в очень простую ловушку, и мой друг погиб из-за меня! Раскаянию моему не было предела!

– И вы отомстили, – подсказал инквизитор. Генри снова кивнул:

– О, разумеется. С вампирским чутьем это было совсем не сложно – опознать запах того, кто побил лабораторную посуду и настряпал своих неряшливых, грязных следов на бумагах покойного. Я настиг его через сутки после своего побега и похорон друга. Он даже укусил меня, приняв за человека, – Генри отчего-то рассмеялся, и проницательный Инквизитор снова кивнул головой.

– И вы через укус поделили с ним вашу сыворотку, – подсказал он.

– Да, – ответил Генри. – Я оторвал его от семьи, лишил его возможности позвать на помощь остальных вампиров и пожаловаться Князю, дав отведать сыворотки вместе с моей кровью. На несколько минут он стал простым человеком; даже самого ничтожного магического дара он был лишен.

– Не нужно кровавых подробностей, с нами дамы, – сказал Инквизитор. – Энди, да что вы возитесь в золе сами, пустите свой мешок, и он вам махом соберет все пули разом!

– Ах, в самом деле, – отозвалась я.

На самом деле то, что я искала, было вовсе не пулей, а золотым билетом на экспресс. И я нашла его, под горсткой золы и кусочком обгоревшей материи. Мигом сунула я его за корсаж, поглубже, чтоб беседующие мужчины не заметили. А вдруг пригодится?

– Я оторвал ему голову, – просто сказал Генри. – И выместил на нем все мое зло, всю боль и досаду. Но прежде, чем отдать душу нечистой магии, он признался, что убить моего друга велел ему Князь, чтобы я не ускользнул из его рук. Князю чуждо понятие «честь», и обмануть ему так же просто, как ярмарочному воришке.

– Нужно было думать, – фыркнул насмешливо Инквизитор, – что вампиры, заполучив вас в свои лапы, так просто дадут вам уйти.

– У вас, святой отец, – небрежно заметила я, – как будто тоже к ним какие-то претензии?

– О да, – оживленно ответил Инквизитор, – эти претензии я вспоминаю, всякий раз глядя в зеркало. Видя свои глаза, свои белые волосы.

– Чем вам не милы ваши белые волосы? – удивилась я, и Инквизитор рассмеялся, показав не менее белые зубы:

– Я же альбинос, – снисходительно пояснил он. – Разве не видно?

– О, это видно с первого взгляда, – заверила я его. – И что же?

– О-о, – вкрадчиво протянул Инквизитор. Глаза его разгорелись недобрым светом, ярче глаз вампиров. – В свое время это причинило мне массу неудобств.

– Вот как? – удивилась я. Инквизитор неодобрительно посмотрел на меня:

– Энди, вы пытаетесь льстить мне, – строго произнес он, – или в самом деле не видите проблемы?

Я покраснела. Правда, вряд ли в полумраке, едва разогнанном его фонарем, Инквизитор это увидел.

– Словом, – нехотя признался Инквизитор, – моя история до ужаса похожа на историю Генри с той лишь разницей, что совершил ошибку не я, а мои ближайшие родственники. Тоже… весьма родовитое семейство.

– О-о-о, – протянула я. – И кто же ваши родственники?

– Король, – ядовито ответил Инквизитор.

– Гемато-Король?! – изумленная, вскричала я, и Инквизитор расхохотался:

– Да что вы, – с нехорошим удовлетворением произнес он. – Я родился так давно, что о Гемато-Королях тогда и не слышали. И я не принц, я бастард.

Генри смотрел на Инквизитора. Казалось, он готов был потереть глаза кулаками.

– Тристан Инквизитор?! – переспросил он осторожно, и Инквизитор церемонно поклонился ему.

– Тристан Пилигрим, Первый, – поправил он. – Вижу, вы знаете обо мне кое-что.

– Да даже я знаю! – выкрикнула я, изумленная. – Нет, невероятно! Тот самый Тристан?!.. Вы – легенда, вы – мятежный, нелюбимый, упрямый бастард, заставивший Короля-отца целовать вам руки?! Невероятно!

– Да, – потрясенный, вторил мне Генри. – Имя вашего… гхм… отца осталось в веках. Как и ваше. И ваше повторяют чаще…

– А вот моей матери – нет, – задумчиво произнес Тристан. – А ведь он любил ее. И она любила его…

– И что же? – бестактно, с любопытством влез Генри. Тристан снова неодобрительно покосился на него:

– Вы бы должны знать, – едко произнес он, – что Король был на удивление здоровым человеком и прожил до девяноста лет, и жил бы и дольше, если б не вздумал объездить строптивого жеребца и не свернул себе шею. Матушка моя тоже отличалась отменным здоровьем; по крайней мере, помню я ее как высокую, сильную женщину. У нее, помимо меня, было еще два королевских бастарда, две старших сестры, и обе они были… – Тристан запнулся, язык его не смог произнести слово «нормальные», заклеймив себя – ненормальным. – Здоровыми. Я это хотел сказать. Они были совершено здоровы. Король был рад этим детям, и даже подарил матери драгоценности красоты необычайной. Зеленые завораживающие камни в платине. А вот я уже родился таким, каким вы меня видите. Порченным. Мать долго хворала, но оправилась. Ее недуг приписали моему странному виду. Мол, ребенок-призрак вытянул из нее все силы.

– Какая дикость! – возмущенный, воскликнул Генри, изо всех сил старясь поддержать и ободрить Тристана.

– Меня отослали, – не вдаваясь в подробности своего детства, продолжил Тристан. – Долгое время я матери не видел, и увидел лишь перед ее смертным часом. Я уже был Инквизитором, не позвать меня было бы оскорблением. На смертном одре я увидел изможденную болезнями иссохшую старушку, хотя прошло всего-то лет четырнадцать. Не могла она так стремительно состариться! Не могли силы ее утечь в никуда! И детей после меня не родилось; все они погибали до положенного срока и покидали чрево матери. Я был лишь началом; вероятно, пострадал меньше всех.

– А вампиры причем? – встряла я.

– Притом, – ответил Тристан, – что я провел свое расследование. Двенадцать маленьких могил моих нерожденных – скинутых на разных сроках, – братьев и сестер – это много, это очень много! И сгоревшая в горячке мать… Признаки болезни, так или иначе, проявлялись у многих ее слуг, и более всех – у тех, что имели доступ в ее сокровищницу. Я перебрал все – и нашел его, колье. С зелеными магически красивыми камнями. Они так шли к глазам моей матушки…

– И что?! – выкрикнул Генри, опередив меня.

– Оно было отравлено, мой друг, – печально и горько усмехнулся Тристан. – Камни… в них была заключена какая-то злая сила. От их призрачного света болела моя мать и умирали ее дети. Я разузнал у Короля, кто ему преподнес эту вещицу. Он указал на вампиров, – Тристан оскалился страшно, неприятно, хотя ему самому, наверное, казалось, что он улыбается. – Оно предназначалось Королеве.

– Но Король любил вашу матушку, – эхом повторил за ним Генри.

– Да, – небрежно и кровожадно ответил Тристан, – и вместо Королевы подарил колье моей матери. Отравитель немного ошибся, но не ушел от наказания. Я явился к нему как разгневанный сын, а не как Инквизитор, и Князь насмехался надо мной, не чувствуя опасности. Он подтвердил все мои подозрения и поймал своей печенью мой кинжал. На память об этой драке он мне тоже оставил шрам, почти под самым сердцем. Но его оружие лишь слегка оцарапало мне кожу, а вот я всадил в него клинок по самую рукоять. Надеюсь, ему было очень больно.

– О, не сомневайтесь! – ответил Генри горячо, с большим уважением. – Еще как больно. Но, к сожалению, не смертельно. Вампиры очень быстро восстанавливаются, если, конечно, не вбить им кол в сердце. Или голову отрубить. Надо было отрубить ему голову!

Тристан посмотрел на Генри преувеличенно внимательно.

– Тогда беды бы обошли вас стороной… М-да… Надеюсь, – произнес он, – вы поняли суть всего этого, Генри. Вампиры – в частности Князь Полуночи, – и были причиной угасания моей матери и причиной смерти ее детей. То, что произошло с вами… на вашем месте, я бы поискал под матрасами, не завалялся ли там перстенек с чарующим зеленым камешком, или сережки, долгое время украшающие ушки вашей родственницы, бабки. Отравить, лишить человека надежды на выздоровление, а потом дать новую жизнь и потребовать служить им – вот в чем смысл их интриг. С вами у них почти удалось; но вы оказались крепки духом и смогли сказать «нет». А у кого-то могло б и не получиться.

– Это заслуживает уважения, – горячо произнесла я, глядя Генри в его невообразимые синие глаза. – Ваше «нет» стоит дорого! О, да!

Вампир очень смутился, краснея от моей похвалы. Ему, несомненно, было приятно мое восхищение. Но вида он снова не подал, по крайней мере, ни словом. Ни жестом не ответил на мой горячий восторг.

– Отчего вы сразу подумали, что фальшивая принцесса – это вампирская куколка? – поинтересовался Генри у Тристана.

– Потому, – ответил Тристан, – что Князь не отказался от своих попыток подмять под себя Короля. Атаки на королевскую особу продолжаются. Вырастить, выпестовать очередное оружие – женщину. Подослать Гемато-Королю эту идеальную куколку… прелестную и обворожительную… Энди, – обратился Тристан ко мне, – вы же испытали на себе силу притяжения вампиров? Каково оно? Возможно ли устоять?

Не знаю, что он имел в виду, нашу встречу с Князем, или наш с Генри поцелуй в гробу, да только я едва не сгорела со стыда! Объятья Генри, его ласки, его жадные сладкие поцелуи тотчас всплыли в моей памяти, и мне показалось, что толстые, мохнатые, шелковые ночные мотыльки, нашедшие пристанище в саркофаге и напуганные нами, снова машут крыльями и бьются, запутавшись в моих волосах и над головой…

– Невозможно, – шепнула я, мельком глянув на Генри. Он ответил мне таким же пламенным взглядом, сжав губы в узкую полоску. Наверняка, мотыльки шуршали и в его мыслях и видениях…

Тристан сделал вид, что не заметил наших взглядов, моей сладкой истомы и порывистого движения Генри, который, казалось, хотел кинуться ко мне и снова запустить ладонь в мои волосы… или мне это казалось?..

Тристан согласно кивнул:

– Да, невозможно, – подтвердил он с таким видом, будто лекцию читал. – Гемато-Король… о нем ничего не известно наверняка. О нем итак ходят слухи, что он нездоров, и что его власть над кровью – всего лишь искусно придуманная легенда. Девицу подсовывают Королю…

– … и оказывается, – с недобрым удовлетворением в голосе продолжил Генри, – что власть и сила Короля – не выдумка. И у вампиров нет никаких шансов подчинить себе Короля, уповая лишь на ее вампирское обаяние.

Тристан и Генри обменялись многозначительными взглядами.

– Да, – произнес Тристан, – теперь я это вижу. Понимаю. Я ошибся; конечно, Князь не делал этого, это не его куколка. И во всем его замке я не нашел ни единой ванны с кровью девственниц. Это не он затеял эту интригу.

– Но как же нам найти того, кто совершил эту атаку на Гемато-Короля? – спросила я. – Как подобраться к негодяю? И вот еще королевская невеста – она замешана во всем этом или же она несчастная жертва?

– Непременно замешана, – произнес небрежно Тристан. – Таково мое мнение!

– Выход только один, – ответил мой храбрый Генри. – Найти хоть одну сбежавшую невесту. Боюсь, куколку отыскать нам так просто не получится. Она испила крови, а значит, будет отсыпаться и превращаться в полноценного вампира. Забьется глубже под землю. А простая беглянка… Она выведет нас к негодяям, которые обещали ей свободу от нежеланного брака!

– Ну, Генри, пришло время вам продемонстрировать свой талант Ловца в полной мере! – произнес Тристан, потирая руки. – Вперед!