Ловушка для Барона

Глава 1 Леди в беде?

В этот вечер Мэннеринги оставались дома, и совсем одни. Так случалось нечасто, и они были рады этому случаю. Джон Мэннеринг мирно возлежал в удобном кресле, с закрытыми глазами, с трубкой во рту и с бокалом виски на расстоянии вытянутой руки. Его жена Лорна сидела рядом – она была занята важным делом: наносила заключительные штрихи на изящную вышивку.

Концерт Брамса, который они молча слушали, подошел к концу, и Мэннеринг поднял крышку проигрывателя, почти незаметно входившего в общий ансамбль меблировки этой продолговатой, с высоким потолком, комнаты. Умолкли чуть шипящие звуки пластинки, но только лишь Мэннеринг собрался сменить ее, как зазвонил телефон.

Лорна, сидевшая ближе к нему, подняла трубку.

– Алло... Да... Кто это? – Она слегка нахмурилась и протянула трубку Джону. – Тебя... Он не назвал своего имени.

– Мистер Мэннеринг? – послышалось в трубке.

– Слушаю.

– Вы... Скажите, вы покупаете драгоценности?

– Иногда, – ответил Мэннеринг. – Но не в это время суток. Утром я буду у себя в магазине "Квинз"...

– Я не могу ждать до утра! – В голосе, принадлежавшем по всей видимости молодому человеку, слышалось явное беспокойство. – Действительно не могу, я... я должен сейчас же увидеть вас... Показать вам... Они очень... они вам понравятся... Только...

Он замолчал.

– Только что? – резко спросил Мэннеринг.

Звонивший не отвечал; его дыхание на том конце провода было слышно.

– Вы слышите меня? – так же резко сказал Мэннеринг. – Говорите...

Ответа не было, Мэннеринг услышал слабый щелчок, за которым последовала полная тишина. Он положил трубку.

Лорна спросила:

– Что ему нужно?

– Какой-то взволнованный молодой человек... Говорил быстрым полушепотом. Почему-то уверен, что я должен купить его драгоценности... Не может ждать до утра, чтобы показать их... Потом сразу дал отбой... Такое впечатление, что он чем-то напуган. Возможно, за ним следят... Или просто он не желает, чтобы кто-то видел, как он разговаривает по телефону... Очень хочет продать то, что у него имеется, то, видимо, ему это нелегко сделать... Если рассуждать дальше, можно сделать вывод, что он либо украл их, либо...

Раздался звонок в дверь.

– Это он! – воскликнула Лорна.

Мэннеринг обнял ее за плечи.

– Дорогая, когда тобой овладевают подозрения, ты теряешь способность логически рассуждать. Вряд ли телефон, с которого он говорил, так близко от нашего дома. Иначе он не стал бы звонить, а просто пришел бы. Сто против одного, это не наш напуганный юноша.

– А вдруг?.. – засмеялась Лорна. – Нет, я знаю, что все это чепуха! Но, может, звонки как-то связаны...

В дверь опять позвонили. И еще раз...

Мэннеринг вышел в просторный холл и зажег свет.

Он не думал, что этот неожиданный вечерний визит имеет что-то общее с прозвучавшим телефонным звонком, но хорошо знал, что многие предчувствия Лорны в конце концов оправдываются. У нее просто какой-то шестой орган чувств...

Он ухмыльнулся про себя и открыл дверь.

На пороге стояла женщина. Свет из холла падал прямо на нее.

Она была очень хороша собой – высокая, в прекрасно сшитом шерстяном костюме темно-бежевого цвета.

Женщина заговорила не сразу, – судя по выражению ее лица, она как бы пыталась сначала определить для себя, что собой представляет хозяин дома.

Голос у нее, наверное, тоже красивый.

Женщина спросила:

– Вы – мистер Джон Мэннеринг?

Голос был таким, как он и предполагал, но с легкой хрипотцой.

– Да, это я.

Мэннеринг посторонился, и женщина прошла в холл.

Она не смотрела по сторонам, ее глаза были направлены только на него, Джон закрыл входную дверь. Он чувствовал: Лорна стоит за дверью з гостиную, но так, чтобы видеть происходящее в холле.

– Хочу, чтобы вы помогли мне, – тихо сказала женщина. – У вас найдется для этого время?

– Полагаю, что да, – ответил Мэннеринг.

Он провел ее в кабинет, зажег свет, подождал, пока гостья сядет в кресло. Ее движения были изящными – никакой фальши ни в них, ни в голосе. Никакой нарочитости...

– Прошу прощения, – сказал он, – я вернусь через две минуты и выслушаю вас.

– Спасибо.

Она не улыбнулась.

Он прошел в гостиную. Лорна уже сидела на своем месте с вышивкой в руках. Мэннеринг наклонился к жене.

– Хочешь узнать историю ее жизни? – сказал он. – Чтобы составить о ней свое мнение.

– Она вовсе не собирается тебе ее рассказывать. Только то, что посчитает нужным, а этого, боюсь, недостаточно... Спасибо, дорогой, за предложение, но думаю, мое присутствие только помешает ей, – Лорна улыбнулась. – Лучше я послушаю через замочную скважину.

– Прекрасно, – сказал Мэннеринг. – Я посажу ее к этой стене и сам сяду там же... Тише!

Он перевесил одну из картин, низко висевших на стене, на крюк повыше. Под картиной открылось сквозное отверстие, которое выходило в соседнюю комнату и было занавешено куском материи.

Поцеловав жену в голову, Джон тихо вышел из гостиной. Вышел и тут же забыл о ее существовании – она знала это.

– ...Мое имя Кортни. Миссис Ричард Кортни... – заговорила женщина в кабинете. – Я пришла к вам потому, мистер Мэннеринг, что меня ограбили. У меня есть особые причины желать скорейшего возвращения моих драгоценностей. И не только из-за их стоимости, поверьте... По сугубо личным соображениям я не хочу обращаться в полицию. Полагаю, вам достаточно моего честного слова, чтобы поверить, что все обстоит именно так, как я говорю... Большего я пока сказать не могу... Я не хотела обращаться и к частным агентам, но вы, пожалуй, единственный из них в Лондоне, кто может помочь мне.

– Что вы имели в виду, когда говорили об их стоимости? – спросил Мэннеринг.

– Боюсь назвать точную цифру. Но застрахованы они примерно на сорок тысяч фунтов.

– Когда их украли?

– Вчера.

– Откуда?

– Из моего дома. Еще утром они были на месте; А поздно ночью я обнаружила их пропажу. Я осмотрела в доме решительно все... все места, где они могли быть... Боюсь, в этом замешаны только двое: моя прислуга или мой приемный сын.

– Из-за него вы и не хотите обращаться в полицию? Я вас верно понимаю? Полагаете уладить дело миром?

– Ваш муж сейчас в Англии?

– Нет. На борту "Королевы Елизаветы". Вчера вечером он отплыл из Нью-Йорка и должен прибыть в Саутгемптон в понедельник утром. Это значит, что у вас остается меньше четырех суток, мистер Мэннеринг.

– Ваш пасынок живет в одном доме с вами?

– Нет, на своей квартире в Челси, недалеко отсюда. При данных обстоятельствах я бы не хотела ничего говорить вам о нем, кроме того, что у него были все возможности украсть драгоценности. И насколько я понимаю, он нуждается в деньгах... Но я совсем не собираюсь настраивать вас против него.

"Однако вы уже сделали это", – подумал Мэннеринг и спросил:

– Сколько людей знают о вашей пропаже?

– Только двое самых близких друзей. Но я рассказала им о произошедшем лишь в общих чертах... Если драгоценности обнаружатся до приезда мужа, ему не надо будет. Ничего звать об этой краже... Зачем?.. Если же они не будут найдены... – Она в первый раз слегка улыбнулась, что придало ей еще больше привлекательности. – ...Что ж, тогда он по крайней мере поймет, что его жена сделала все, что в ее силах. Я очень рассчитываю на вашу помощь, мистер Мэннеринг, – добавила она с той же улыбкой.

– Не сообщая мне больше никаких данных? – спросил он.

– Могу дать вам описание драгоценностей. Документ был составлен при страховании, у меня с собой есть копия.

– Четыре дня – это не так уж много, – задумчиво пробормотал Мэннеринг.

– Четыре дня может быть очень много, – парировала она.

– Да, вы правы... Пожалуйста, дайте мне это описание, миссис Кортни, и одну ночь на обдумывание. Завтра утром я в любом случае позвоню вам.

– Хорошо.

Она открыла сумочку, достала конверт, протянула его Мэннерингу и поднялась со стула.

Он проводил ее в прихожую.

– Спасибо, что разрешили отнять у вас так много времени, – сказала она. – Спокойной ночи.

Джон подождал у открытой двери, пока миссис Кортни спускалась вниз – на случай, если автоматическое освещение на лестнице погаснет еще до того, как гостья выйдет на улицу, потом медленно закрыл дверь. Некоторое время он неподвижно стоял, уставившись на стену перед собой, глубоко засунув руки в карманы и сжав губы.

Услышав голос Лорны, Мэннеринг обернулся.

– Ну и как? Берешься помочь ей?

– Посмотрим, – ответил он. – Это будет зависеть...

– От чего?

– От того, замешан ли наш молодой телефонный друг в этом деле. Если замешан, то я помогу ей. Если нет, то – нет...

– Но ведь это твоя работа, – сдержанно сказала Лорна. – Хотя, как мне кажется, одна из красивейших женщин Лондона пытается оболванить тебя. И я, конечно, не хочу, чтобы эта история повлекла за собой неприятные для тебя последствия... Не в любовном плане... Ты когда-нибудь слышал об этом женщине?

– Очень мало.

– Не верится, что кто-нибудь может мало слышать о такой женщине. Как тебе это удалось?

Он не принял иронии.

– Я кое-что слышал о самом Кортни. Он несколько раз бывал у меня в "Квинзе". Всегда один. Говорили, что он снова женился – его первая жена умерла несколько лет назад. Он коллекционер и большой знаток драгоценностей, и очень богат... Может быть, посмотрим на страховое свидетельство, а, дорогая?

Они прошли в гостиную.

Мэннеринг вынул из конверта четыре сложенных листка и развернул их. Отпечатанный на машинке текст – по пунктам: первый, второй, третий и так далее – описывал внешний вид и стоимость перечисляемых там драгоценностей. Это были бриллианты.

– Неплохо, – сказал Мэннеринг, повторно пробежал глазами первую страницу, и пять раз постучал по ней указательным пальцем. – Здесь отмечена пропажа пяти камней – все они не слишком большой стоимости, видишь?.. Это показывает, что у вора есть здравый смысл. – Он перевернул первую страницу и на следующей увидел семь карандашных пометок. – Еще семь украденных. Немного подороже, но тоже не слишком ценные... Посмотрим дальше... – Он взглянул на третью, на четвертую страницы и опустил листки себе на колени. – Итак, украдено всего двадцать три штуки – меньше одной десятой от общей стоимости коллекции... Что ж, дорогая, у кого-то будут деньги! Не думаю, что эти драгоценности можно найти в одном месте. Не думаю также, что каша посетительница когда-нибудь надевала их на себя...

Снова зазвонил телефон.

– Тот самый юноша, – сказала Лорна.

– Довольно тревожный сегодня вечерок, – заметил Мэннеринг встал и с листками из конверта в руке подошел к к телефону – В общем, неплохая маленькая коллекция у этого Кортни... Да, Мэннеринг слушает.

– Мистер... Мэннеринг... – мужской голос был еле слышен. Почти шепот. Очень странный и настойчивый.

– Кто говорит?

Но Мэннеринг знал, кто говорит.

Шепот возобновился:

– Мне нужно срочно видеть вас. Я звонил раньше, но в тот момент не мог говорить... У меня здесь целое состояние... Не знаю, что делать, пока не увижу вас.

– Хорошо, приходите, и вы меня увидите. – Я не могу, – прошептал говоривший. – Пожалуйста, приезжайте сами... Прошу вас.

– Где вы находитесь?

– Улица в Кенсингтоне... Лидедл-стрит. Я иду туда прямо сейчас. Дом двадцать девять. Пожалуйста... Когда приедете, спросите мисс Хилл... Вы меня поняли? Мисс Хилл, Лидел-стрит, двадцать девять. Там увидимся.

– А тощему? – начал Мэннеринг.

Трубка умолкла, вопрос повис в воздухе. Джон нахмурился и застыл у телефона. Лорна, чуть склонив голову, взглянула на него.

– Поедем вместе, – сказала она. – Это тот, кто звонил раньше?

– Похоже, что он... Но сейчас не лучшее время для маленьких девочек.

– И для маленьких мальчиков тоже. Если ты решил ехать, то поеду и я. У меня такое чувство, что я должна ехать с тобой. Для твоей же безопасности... Ну как? Да? Нет?

– Да, – сказал Мэннеринг.

Добираться до Лиделл-стрит было недолго: не более четверти часа езды в "тальботе" Мэннеринга. Улица была длинной и узкой, все дома скрывались за палисадниками, редкие фонари рассеивали скупой свет, который после полуночи совсем потух, потому что в городе до сих пор испытывали нехватку газа.

В окне дома номер двадцать девять Мэннеринг увидел небольшую квадратную светлую вывеску. Посветив карманным фонарем, Джон прочитал одно слово, написанное черными буквами: "Квартиры". Он поднялся по трем ступенькам крыльца и толкнул дверь. Она была заперта. Мэннеринг нажал на кнопку звонка и услышал его звук изнутри – но за этим ничего не последовало. Он позвонил снова и, опять не получив ответа, несколько раз постучал в дверь висячим медным молотком. Звуки были резкими и громкими – но когда они умолкли и наступила тишина, никто так и не появился.