Ловушка для графа

ГЛАВА 20

Ротвелл с интересом наблюдал за суетой вокруг гостя. Он догадался: Мэгги рада, что их прервали, и наверняка надеется настоять на своем. Но у него хватит терпения дождаться вечера, и как только она поднимется наверх, он пойдет следом и, конечно, ей не удастся перед ним устоять. Человек, представлявший местную власть, совсем не походил на своего предшественника. Более того, являлся полной противоположностью Фергусу Кэмпбеллу, начиная с роста и кончая манерой поведения. Он почтительно разговаривал со всеми без исключения, а когда его представили Ротвеллу, отвесил учтивый поклон и заговорил с еще большей почтительностью. Ротвеллу захотелось вновь разыграть из себя этакого фата, но он подавил в себе это желание и только вкрадчиво спросил:

– Вы англичанин, сэр?

– О да, милорд, именно так. Учитывая недавние события, в Инвернессе решили, что ни в коем случае нельзя ставить на этот пост другого Кэмпбелла или кого-то из рода Мак-Кензи.

– Конечно, – согласился Ротвелл. – Они поступили очень разумно, назначив на этот пост англичанина. Фергуса Кэмпбелла очень не любили в этих краях.

– Сомневаюсь, милорд, что меня будут любить больше, ведь я намерен честно исполнять свой долг.

– Так и должно быть, сэр.

– Мистер Гудэлл, мы никогда не презирали человека, честно исполнявшего свой долг, – вмешался Мак-Друмин. – Но у Кэмпбелла были свои методы работы. Надеюсь, вы не станете нападать на беззащитных девушек и устраивать засады на тех, кто занимается честным трудом?

– Господи, конечно же, нет, – потрясенный Гудэлл обвел всех изумленным взглядом. – Но мне сообщили, что вы женились на шотландке, милорд, – обратился он к графу. – Могу я спросить, каково ваше положение в Долине Друмин?

– Я владелец этого поместья.

– Но мне сказали, что господин Мак-Друмин именно тот, кто… – Гудэлл взглянул на Мак-Друмина, потом перевел взгляд на Ротвелла. Я хочу сказать, хотя владельцем Долины Друмий является англичанин, я настаиваю, чтобы как следует осмотреть все, принадлежащие вам угодья.

– Делайте что хотите, – Ротвелл пожал плечами. – Я убежден, никто не станет вам мешать.

Мак-Друмин согласно кивнул головой.

Будьте уверены, это сущая правда. Кроме того, у нас абсолютно нет причин вам препятствовать. В ожидании обеда предлагаю выпить по стаканчику виски.

Он налил виски в высокий бокал и протянул его Гудэллу. Тот сделал глоток, потом еще и еще. Хорошее виски! Очень даже хорошее.

Ротвелл переглянулся с Джеймсом в предвкушении веселого вечера.

– Да, хорошее, – согласился Мак-Друмин. – Позвольте налить вам еще, мистер Гудэлл. А вы, парни, налейте себе сами, не можем же мы допустить, чтоб наш гость пил в одиночку. Мэгги, как обед? Его собираются подавать?

– Да, отец, все готово, – Мэгги старательно избегала взгляда Ротвелла. – На обед будет бульон из бараньей головы, пудинг, баранья нога под соусом и жареные голуби.

– Отлично! – сказал Мак-Друмин. – Предлагаю тост в честь мистера Гудэлла! Выпьем за его новое назначение!

– Спасибо, сэр, — отозвался Гудэлл. – А я в свою очередь хочу выпить за ваше здоровье.

– За горную Шотландию! – провозгласил Мак-Друмин следующий тост.

– За короля! – вставил свое слово Ротвелл.

– За мирные и счастливые дни! – сказал Мак-Друмин.

– За нашего гостеприимного хозяина, – не остался в долгу Гудэлл.

– За женщин! – сказал Джеймс. – Да будут благословенны их глупые сердца!

– Да, – одобрительно согласился Мак-Друмин. – Мы не можем жить с ними, но без них тоже не можем.

Тосты следовали один за другим и до того, как был подан обед, мужчины успели поднять бокалы несколько раз. Мак-Друмин крикнул, чтобы принесли еще виски.

– За прекрасный обед! – он вновь наполнил бокалы.

– Непременно выпью за это, – мистер Гудэлл расплылся в довольной улыбке. – За вашу кухарку.

– Да, за кухарку, – подхватил Мак-Друмин. Немного погодя он озабоченно сказал: – Знаешь, приятель, думаю, сейчас темнеет слишком рано, поэтому тебе не стоит куда-то отправляться на ночь глядя. Лучше заночевать в моем доме, а завтра утром как следует все осмотришь.

Гудэлл серьезно кивнул и осушил бокал.

– Думаю, вы правы, сэр. Что, кувшин уже пуст?

– Нет, приятель, я налью тебе еще, – Мак-Друмин не замедлил наполнить бокал гостя.

Мэгги, весь вечер увлеченно наблюдавшая за мужчинами, наконец встала из-за стола.

– Желаю всем доброй ночи, а я, пожалуй, пойду слать.

– Конечно, дорогая, – согласился Мак-Друмин, – но сначала прикажи, чтобы твою комнату предоставили нашему гостю.

– Как любезно с вашей стороны… – язык Гудэлла начал заплетаться.

– О сэр, вижу, ваш бокал уже пуст, – сокрушенно сказал Мак-Друмин. – Разрешите мне это исправить.

– Отец, – твердо произнесла Мэгги. – Я бы с радостью предоставила свою комнату мистеру Гудэллу, но сама собираюсь спать именно там.

– Глупости, – отозвался Мак-Друмин. – Ты будешь спать со своим мужем, а наш гость займет твою комнату. Во всех других сквозняки и жуткий холод. Кроме того, из твоей комнаты открывается самый лучший вид.

– Но комната в западном крыле…

– Хватит, дочка, ни слова больше, – в голосе Мак-Друмина появились стальные нотки. – Куда подевалось твое гостеприимство?

Вспыхнув до корней волос, Мэгги пролепетала что-то в свое оправдание, а когда Гудэлл заявил, что может заночевать где угодно, даже в чулане, Ротвелл решил, что настал его черед вмешаться в разговор:

– Сделай так, как просит тебя отец, дорогая. Скоро я тоже поднимусь наверх.

Она не спешила уходить, и тогда, теряя терпение, Мак-Друмин произнес:

– Иди же, дочка. Никто из нас не собирается задерживаться допоздна, но мне нужно поговорить с Недом, прежде чем он ляжет спать.

Мэгги удивленно взглянула на отца, и Ротвелл понял: удивление вызвано тем, что Мак-Друмин впервые назвал его по имени. Он опять переглянулся с Джеймсом, которого явно забавляла ситуация. Джеймс выпил гораздо меньше Мак-Друмина и его гостя. Да и Ротвелл выпил примерно вполовину меньше, чем они.

Мэгги недовольно тряхнула головой, но послушно отправилась наверх. Когда она ушла, Мак-Друмин знаком попросил Джеймса занять гостя разговором, а сам, крикнув, чтобы принесли еще виски, отвел графа в сторону.

– Мне нужно было непременно поместить его в комнату Мэгги, чтобы устроить небольшое представление. Помнишь мой рассказ, как мы избавились от очередного глупого чиновника?

– Чучело на дереве, – вспомнил Ротвелл. – Но неужели вы сыграете подобную шутку с Гудэллом? Мне кажется, он начисто лишен воображения и не поймет, что вступил на опасный путь.

– У каждого есть воображение, – проворчал Мак-Друмин. – У нас есть возможность выяснить, насколько он глуп, и этот шанс нельзя упустить. Он шлялся по нашим горам и едва не наткнулся на лошадей, которых мы только что навьючили. Мне удалось его отвлечь, но что, если каждый раз он будет появляться без предупреждения? Кто знает, когда ему взбредет в голову отведать нашего виски?

– Возможно, ты прав, но действуй осторожно.

– Разве я когда-нибудь делал иначе? Сейчас переговорю с Джеймсом и попрошу его незаметно выскользнуть из дома и предупредить Дугалда. Пусть вывезут товар за пределы Долины Друмин.

Они вернулись к столу, и Ротвелл допил оставшееся на дне бокала виски, но когда Мак-Друмин собрался налить еще, закрыл бокал ладонью.

– Больше не надо. Меня ждет жена.

– О, да, Мэгги и все такое – Мак-Друмин усмехнулся. – Возьми с собой надежный щит на случай, если она вооружена. Джеймс, можно тебя на минутку?

Гудэлл с изумлением уставился на Ротвелла.

– Я думал, горцам запрещено носить оружие, – недовольно сказал он.

Чтобы отвлечь его внимание от Мак-Друмина и Джеймса, Ротвелл с улыбкой сказал:

– Сомневаюсь, сэр, что найдется такое правительство, которое способно разоружить женщин.

Мак-Друмин имел в виду вспыльчивый нрав своей дочери. Как у большинства женщин, у нее острые ноготки и еще более острый язычок.

Гудэлл согласно кивнул и сделал глоток виски. К столу вернулся Джеймс и со смехом сказал:

– Гудэлл, в горах ужасно непокорные женщины. Они готовы растерзать тебя на части за малейшую провинность. Боюсь, сегодня меня ждет трепка, что я так долго задержался за столом. Понимаете, я обещал своей девушке повести ее на прогулку, а сам сижу с вами и потягиваю виски. Характер у Кейт почти такой же, как у Мэгги, пожалуй, даже строптивее. Скорее всего, она на бросится на меня с кулаками.

– Да, парень. – согласно поддакнул Мак-Друмин. – Сегодня тебе несдобровать. Она поколотит тебя дубинкой. Возьми с собой пару крепких парней для защиты!

– Вряд ли кто-нибудь согласится составить мне компанию, – Джеймс засмеялся. – Все здешние мужчины держатся от нее подальше.

Гудэлл в смятении переводил взгляд с одного на другого. Ротвелл сжалился над ним и прояснил ситуацию:

– Они преувеличивают. Наверное, вы догадались об этом.

– Да, милорд, без сомнения, – он судорожно отхлебнул виски и позволил Мак-Друмину наполнить свой бокал.

Ротвелл пожелал всем спокойной ночи и пошел вслед за Джеймсом наверх. В коридоре Джеймс остановился, поджидая брата.

– Надеюсь, она не очень на меня злится, – не громко произнес он.

– Ты ее боишься?

– Нет, конечно, она чудесная девушка.

– Она тебе нравится, – сделал вывод Ротвелл.

– Да, – в голосе Джеймса прозвучал вызов.

Ротвелл улыбнулся:

– Желаю удачи. Она готова тебя убить, и это меньшее, что ты заслуживаешь.

Джеймс улыбнулся в ответ и пошел к спальне Иана, а Ротвелл медленно направился к себе, думая, что Мэгги наверняка где-то прячется и ждет, что он станет искать ее по всему дому. Каково же было его изумление, когда он увидел ее в своей спальне, но не одну, а с Марией, которая старательно расчесывала ей волосы.

– Мария, оставь нас.

– Нет, не уходи, – резко сказала Мэгги. – Я хочу, чтобы ты заплела мне косу.

– Да, мадам, – горничная продолжила свое занятие.

– Мария, я что, должен выставить тебя за дверь? – вкрадчиво спросил Ротвелл.

Та тут же отложила щетку, неуклюже присела в реверансе и вышла из комнаты.

– Интересно, почему служанка, предоставленная мне в качестве горничной, не подчиняется моим приказам? – медленно растягивая слова, произнесла Мэгги.

– Если это действительно так, ты только скажи. Я прослежу, чтобы она подчинялась беспрекословно.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – Мэгги вздохнула. – Конечно, Мария не та служанка, которую я хотела бы иметь, но она подчиняется мне всякий раз, когда тебя нет поблизости.

– Рад слышать. Но когда я нахожусь поблизости, она будет подчиняться моим приказам, и если ослушается, то пожалеет об этом, – в голосе графа ясно слышались властные нотки.

Мэгги открыто взглянула ему в глаза, и Ротвелл невольно залюбовался своей непокорной женой. Щеки порозовели от гнева, а отблеск свечей, стоящих на туалетном столике, придавал коже золотистый оттенок. Длинные густые волосы цвета меда блестящим плащом рассыпались по плечам. Ротвелл постарался безжалостно подавить охватившее его желание. Он должен научиться управлять своим телом, иначе вряд ли удастся полностью подчинить эту женщину.

Обеспокоенная затянувшимся молчанием, Мэгги быстро облизала пересохшие губы:

– Думаю, разговор о Марии закончен, но если за что-то на меня злишься, скажи прямо. Ты велел прийти сюда, и я здесь, но это не значит, что мое решение насчет расторжения брака изменилось. Я хочу, чтобы ты положил конец нашему союзу.

Ее слова не вызвали в нем ответного отклика. Еще недавно Ротвелл принял бы это предложение с благодарностью, но сейчас понял, что больше не желает говорить о расторжении брака. Потому-то ее намерение не воспринималось всерьез. Неужели он так уверен в себе? Или в ней?

Мэгги вновь облизнула губы и выжидающе посмотрела Ротвеллу в глаза. Чего она ждет? В нем опять разгоралось желание.

– Мэгги, я больше не хочу расторжения брака. И считал, что достаточно ясно дал это понять.

– Нет-нет, ты не прав, мы слишком разные. Да, всю эту неделю ты был необычайно добр ко мне и внимателен, но сегодня утром я поняла – наш союз обречен. У нас нет ничего общего. Разные традиции, разные обычаи. Ты ведь просто-напросто угодил в ловушку! Эдвард, я считаю, ни один мужчина не захочет вступить в брак по принуждению.

– И ни одна женщина. Я тоже не желал этого, но привык видеть тебя каждый день, слышать твой голос, наблюдать за тем, как ты улыбаешься, движешься. Я не хочу этого лишиться. И ты напрасно считаешь, что у нас нет ничего общего. Мы можем вместе смеяться, заниматься любовью…

– Да, знаю, тебе это нравится, но этого недостаточно.

– Есть нечто большее. Прежде у меня никогда не возникало желания связать свою жизнь с какой-нибудь женщиной. Я видел, что многих привлекают лишь мое богатство и титул, но тебя не интересовало ни то, ни другое. Я восхищаюсь твоей открытостью, честностью и смелостью. Мне нравится твоя внешность и…

– Характер? Он тебе тоже нравится?

– Не совсем, но об этом мы еще поговорим.

– Неужели? Боюсь, наш разговор сведется а обсуждению моих поступков, которые тебя раздражают. Ведь ты не пожелаешь говорить о том, что не устраивает меня в твоем поведении. Что, если я не пожелаю тебя слушать?

– Дорогая, я все еще имею право приказывать тебе, – Ротвелл подошел ближе. – Ты должна научиться повиноваться.

Глаза Мэгги слегка расширились.

– Я никому не клялась в повиновении. Ни тебе, ни другому мужчине.

– Встань, дорогая. Давай посмотрим, кто из нас выше и шире в плечах, и решим, кому из нас суждено командовать, а кому подчиняться.

– Не говори глупости! – отрезала Мэгги. – Я знаю, ты гораздо крупнее меня, и не сомневаюсь, что ты в силах заставить меня подчиняться, но вспомни слова отца и подумай, будешь ли ты чувствовать себя в безопасности ночью, когда спишь!

Ротвелл осуждающе покачал головой.

Я уже говорил, меня нельзя запугать угрозами, дорогая, особенно пустыми. Думаешь, я поверю, что ты нападешь на меня, когда я буду крепко спать? Посмотри мне в глаза и повтори свою угрозу. Ах Мэгги! Ты ведь не из банды Кэмпбеллов, и я здесь в такой же безопасности, как Гудэлл или кто-то другой, кто заночует под крышей вашего дома.

Мэгги побледнела.

– Как ты смеешь! – потрясенно воскликнула она.

– Разве сравнение не совсем подходящее?

– Ты знаешь, что нет.

– Тогда прости. Но ты первая начала разговор и предположила, что такое возможно. Может быть, я не так понял?

На глаза Мэгги навернулись слезы, и Ротвелл понял, что задел ее за живое, но не спешил извиняться. Слишком долго девушке позволялось говорить все, что взбредет в голову, не думая о последствиях. Когда-то надо положить этому конец.

Некоторое время Мэгги молчала, собираясь с мыслями, затем, всхлипнув, сказала:

– Как ты мог сравнить меня с Кэмпбеллом, хотя, возможно, я сама нарвалась на это. Так мне и надо! Нужно было подумать, прежде чем высказывать такие ужасные угрозы! Впредь я буду во всем тебя слушаться.

Ротвелл подавил улыбку. Его позабавило, как легко Мэгги подчинилась. Накануне она опять поддалась порыву. Как отучить девушку от привычки говорить не подумав? Пожалуй, это единственная черта, которой граф был крайне недоволен. Гораздо легче смириться с ее неповиновением. Он решил испытать жену.

– Для начала ты должна встать, как я просил.

Она нерешительно посмотрела ему в лицо, но увидев, что Ротвелл не улыбается, медленно встала.

– Ротвелл, я…

– Эдвард.

– Да, конечно, Эдвард, если хочешь меня наказать, я…

– Ты пренебрегаешь мною, не так ли?

– Пренебрегаю? – Мэгги отступила, но наткнулась на стул. – Но я…

– Заявила, что будешь спать одна. Разве это не пренебрежение с твоей стороны? Кроме того, ты пренебрегла многими просьбами и приказами. Ведь я велел тебе спать в моей постели.

– Но, сэр, у нас возникли значительные разногласия…

– Жена должна быть во всем согласна с мнением мужа. Уверен, уже давно это тебе объяснил отец.

– Нет, он ничего не объяснял!

– Жаль. Ему следовало заранее подготовить тебя, тогда мы смогли бы избежать трений. Взять хотя бы сегодняшнее утро.

– Утро? – вскинулась Мэгги. – Неужели ты думал, что я соглашусь с твоим дурацким планом? Надо же такое предложить! Оторвать людей от своей земли и послать в чужие края!

– Меня вывело из себя не то, что ты со мной не согласилась, а как ты это выразила, – Ротвелл с трудом подавлял раздражение. Его и сейчас коробил выбор ее слов. – Ты грубая и непокорная женщина, разве не так?

Мэгги открыла рот, чтобы разразиться бранью, но, перехватив взгляд графа, передумала и промолчала.

– Очень мудрое решение, – сказал он. – А теперь ответь на мой вопрос, но только спокойно и цивилизованно. Я знаю, ты очень искренняя.

Ротвеллу показалось, что Мэгги скрипнула зубами.

– Если я грубая и непокорная, не понимаю, почему ты не хочешь со мной разводиться.

– Наверное, потому, что, кроме этого, у тебя есть много положительных качеств, присущих хорошим женам, а мужчины всегда обращают внимание именно на это. Что касается твоего дерзкого язычка, я легко отучу тебя говорить колкости.

– Сомневаюсь, что тебе это удастся, Ротвелл. Это как если бы Джеймс пытался научить Кейт говорить слащавые речи.

– Напротив, это разные вещи, дорогая. У Джеймса нет права приказывать Кейт и добиваться ее послушания. Но я действительно намерен заставить тебя повиноваться моим приказам.

Мэгги опять сделала попытку отступить, но граф схватил ее за руку.

– Пусти, Ротвелл!

– Посмотри на меня, – ему было необходимо заглянуть ей в глаза и прочесть потаенные мысли. – Мэгги, ты что, боишься смотреть на меня?

Девушка вздернула подбородок и с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Ротвелл, я не боюсь тебя!

– Эдвард. Ты все время забываешь, что меня зовут Эдвард. Возможно, делаешь это специально, чтобы подразнить меня. Ага, по твоим глазам вижу, что дело обстоит именно так. Думаю, тебя следует слегка проучить, моя строптивая женушка.

Мэгги слегка приоткрыла губы, и это настолько возбудило Ротвелла, что он едва сдержался, чтобы не схватить ее на руки и отнести в кровать. Нет, нельзя поддаваться соблазну. На сегодняшнюю ночь у него совсем другие планы.

Ротвелл отпустил ее руку и остался доволен, что Мэгги не сделала попытки отойти подальше. Похоже, он действительно научился читать ее мысли. Например, сейчас ее мучает любопытство, как он поведет себя дальше.

Ротвелл протянул руку и погладил Мэгги по щеке. Ее дыхание сразу участилось, но она осталась стоять неподвижно. Нежный розовый язычок быстро скользнул по призывно приоткрытым губам, но граф мужественно устоял перед искушением. Еще не время, позже он преподаст ей такой урок, который обоим доставит необычайное наслаждение.

Он положил руки ей на плечи, теплая шаль мешала чувствовать неясное тело, и он сбросил ее на пол. Все движения были медленными и осторожными, Ротвелл действовал так, словно хотел околдовать.

Рука Мэгги потянулась к его жилету, но тут же отдернулась.

– Очень хорошо, дорогая, ты ждешь моего позволения. Именно так и должна поступать мудрая жена.

В ее глазах загорелся гневный огонь.

– Ничего подобного!

– Тогда почему отдернула руку? Разве не потому, что должна дождаться моего приказа?

– Даже не знаю, почему к тебе прикоснулась. Наверное, просто инстинктивно. У меня нет желания тебя трогать!

Ротвелл вздохнул.

– Подумать только! Всего каких-то десять минут назад я похвалил тебя за искренность. Ах Мэгги, что мне с тобой делать?

– Ничего!

– Очень хорошо, – он отпустил ее плечи.

– О! – Мэгги занесла было руку для пощечины, но быстро опустила ее, сердито сверкая глазами.

Ротвелл удовлетворенно кивнул.

– Ты учишься думать, перед тем как действовать, дорогая. Надеюсь, еще не все потеряно, и я смогу перевоспитать тебя.

На этот раз, когда рука взметнулась вверх, он быстро перехватил ее и притянул к себе.

– Поцелуй меня, маленькая ведьмочка. Я тебя просто испытывал. Настоящий урок только начинается.

Поначалу ее губы были плотно сжаты, но когда его рука коснулась груди, Мэгги тихо застонала, губы раскрылись. Она принялась лихорадочно расстегивать его жилет и рубашку. Ротвелл оторвался от ее губ и начал помогать. Вскоре вся одежда лежала на полу, а он подхватил Мэгги на руки и отнес к кровати.

– Эдвард, ты действительно думаешь, что сможешь приручить меня? – Мэгги прижималась щекой к его груди. – Должна сказать, я не так представляла наказание за строптивость.

– Все еще впереди, жена моя, все еще впереди, – Ротвелл положил ее на кровать, вытянулся рядом и сжал зубами нежный сосок.

Мэгги ахнула от неожиданности, осознав, как легко он может причинить ей боль. Но боль сменилась совершенно новым ощущением, настолько возбуждающим, что захотелось немедленно отдаться ему. Мэгги ждала дальнейших приказаний. Почему-то в подобные мгновения ей нравилось ощущать себя безропотной рабыней, но Ротвелл молчал, и она начала терять терпение.

Он покрыл поцелуями ее грудь и живот, и Мэгги с готовностью подставила свое тело, но Ротвелл вдруг перестал целовать ее, а только небрежно провел рукой по груди. Томление внизу живота становилось нестерпимым, казалось, она вот-вот буквально сгорит от страсти. Рука Ротвелла медленно опускалась вниз, дразня, и Мэгги, потеряв над собой контроль, решила ускорить события и действовать его же методами. Но Ротвелл перехватил ее руку.

– Еще не время, дорогая.

– Эдвард, пожалуйста! – выдохнула она.

– Что?

– Господи, не останавливайся! Я не могу больше выдерживать эту пытку!

– Что ты хочешь? Скажи.

– Я… не могу подобрать нужные слова! Думала, ты сделаешь то, что мы делали раньше… Я слишком возбуждена!

– Чем больше твое тело будет желать меня, тем большее наслаждение мы испытаем. Но если ты меня как следует попросишь, если будешь умолять меня кое-что сделать, то, пожалуй, я пойду на уступки.

– Я ни о чем не стану умолять, – Мэгги скрипнула зубами. Но перед тем как Ротвелл позволил ей уснуть, она все же обратилась к нему с мольбой. Понимала, что это и есть наказание, но в тот момент ее это не заботило.

Мэгги крепко спала в ту ночь и только один раз проснулась, когда показалось, что Ротвелл куда-то ушел. Она хотела встать и узнать в чем дело, но в этот момент кровать прогнулась под его тяжестью, и он вновь лег рядом. Мэгги прижалась к нему и мгновенно уснула. Утром она открыла глаза и увидела, что Ротвелл все еще спит. Спящий он больше походил на мальчишку-проказника, чем на чопорного английского графа. Эта мысль вызвала улыбку. Стараясь не разбудить его, Мэгги осторожно выбралась из-под одеяла и ступила на холодный пол. Быстро натянула платье и убрала волосы под кружевную косынку. Накинула на плечи шаль, выскользнула из комнаты и пошла по коридору, намереваясь зайти на кухню и убедиться, что готовится сытный завтрак. Девушка была уверена: после вчерашней пьянки мужчинам просто необходимо поесть как следует.

Проходя мимо своей спальни, услышала какой-то шорох и замедлила шаги. Дверь приоткрылась, и Мэгги подумала, что Гудэлл хочет позвать слугу, но он появился на пороге – бледный, с трясущимися руками.

– Там, – задыхаясь сказал он, указывая на окно, – там повешенный!