Ловушка любви на празднике весны

Глава 32. Прибытие в Саад

Сейшелин и Рюноске спорили почти всю дорогу, пока мы не прибыли. Рюноске заверял, что его выбор осознан и обоснован не только чувствами. Сейшелин проговорился, что то же самое его брат говорил и о прошлой своей возлюбленной. Рюноске вспыхнул и, посмотрев на меня, сообщил, что в этот раз он старше, а я подхожу ему куда больше той девушки. Их ругань походила на отчитывание взрослым подростка. Вот только не взрослый, а занимаемый роль подростка заботился о том, чтобы слова не ранили невольную слушательницу. Он несколько раз порывался увести Сейшелина и продолжить разговор один на один, но старший брат отказывался покидать комнату. Тогда, после долгих препирательств, придя к более менее шаткой договорённости, Рюноске попросил Сейшелина оставить нас вдвоём.

Едва за целителем закрылась дверь, Рюноске утонул в пояснениях и извинениях за представшую моему взору картину.

— Извини, что ты увидела это. Я не планировал, даже не предполагал, что всё выйдет так, — начал он.

Я слушала его, понимая, что вот-вот расплачусь. Ловила ускользающий, виноватый взгляд синих глаз. Молча кивала, когда он гладил меня по волосам и обещал всегда поддерживать и защищать. Мужчина словно пытался успокоить меня таким жестом. его движения были плавными и нежными, а голос ласковым и вкрадчивым.

— Я люблю тебя, — произнёс он так, что в его искренности невозможно было усомниться. — Ты готова идти?

— Да, только, я хочу кое куда заглянуть.

Рюноске и Сейшелин не противились. Они спокойно отпустили меня домой к Мие, где я в спешке поднялась на второй этаж и распахнула свой чемоданчик. Под грудой одежды и писем там хранилась всего одна действительно важная вещь. Маленькая, потрёпанная временем тряпичная кукла — последний подарок от мамы.

С замиранием сердца я последовала позади двух братьев в особняк Ганзо. Сейшелин вызвал экипаж, чтобы не идти по городу пешком. Внутри мне повторно наказали молчать. Сейшелин заверил, что при любом исходе, со мной всë будет хорошо. Рюноске парировал, исход лишь один, он меня никому не отдаст.

Я ощущала, как снова и снова накалялась обстановка между братьями. Один с жаром прижимал меня к себе, второй устало взирал в небеса, словно надеялся, они подскажут верный способ образуметь Рюноске.

Было странно прийти для передачи меня под опеку семьи Рюгамине не с отцом, а с представителями этой самой семьи.

Сейшелин являл собой образец спокойствия. Никто бы не поверил, если бы я рассказала, что всего пару часов назад он рвал и метал, ставя под сомнение мыслительные способности своего младшего брата. Рюноске напротив выглядел беззаботным, как если бы готовился ко встрече с давними знакомыми и заранее скучал. Разве можно догадаться, что перед выходом из экипажа шепнул мне довериться и в разговоры не встревать таким тоном, словно балансировал между просьбой и приказом.

Когда мы зашли, взгляды собравшихся на миг устремились ко мне. Было очевидно, что для всех, кроме отца и братьев Рюгамине, моё появление вместе с последними оказалось неожиданностью. И теперь маги молчаливо переводили возмущённые взгляды с меня на моего отца, а он стоически делал вид, что так изначально и было задумано.

Медленно дыша, под озадаченный взгляд отца, я села на подушку между двумя братьями и опустила взгляд на собственные колени. Сжала руки в кулаки до боли в ладонях от впившихся ногтей и принялась слушать, что же за будущее меня ждёт.

Братья Рюгамине предупредили, они не скажут ничего нового. Сейшелин обещал так, потому что, я понимала, надеялся, Рюноске одумается и откажется от своих желаний.

Мы собрались в самом просторном зале особняка Ганзо. На столе лежали документы и пишущие перья.

Магов было не много, лишь те, кто работал вместе с отцом. Собравшись с мыслями, отец кашлянул в кулак и завёл приветственную речь, официальную и до скуки стандартную. Вскоре все понемногу расслабились от потрясения и вернулись к обычному своему поведению. Меня обсуждали так, словно я отсутствовала. Сейшелин обещал, что дом Рюгамине позаботится обо мне. Он намеренно не говорил: «я» и опускал тему предстоящей свадьбы. Рюноске помалкивал, будто ему не было дела до происходящего, но то и дело поглядывал на сжавшуюся меня.

Когда все бумаги оказались подписаны, а договорëнности повторно оговорены, маги стали расходиться. Остались лишь отец и мастер Райс. Они проводили Сейшелина, Рюноске и меня за город. К тем самым холмам, на которых паслись козы. Там нас ожидало два скакуна на привязи.

Лошади спокойно паслись, когда Рюноске пошëл отвязывать их и подвëл к нам. Вместе с Сейшелином он поглядел на небо и заключил, погода для перехода порталом подходящая, а, значит, часть пути можно сократить.

— Можно, — тихо попросила я, шагнув к отцу.

Сейшелин кивнул, позволив обнять папу на прощанье и перекинуться с ним несколькими прощальными фразами.

Выбросив амулет вправо и немного вверх, Сейшелин отступил на два шага. В воздухе сверкнуло, как от фейерверка, и вместо амулета на запылённой знакомой дороге, передо мной показался разрыв портала. По ту его сторону виднелась дорога, похожая на местный тракт, но окружённая не домами, а густым лесом.

Сейшелин прошёл первым, его фигура бесстрашно растворилась в сверкающей ауре портала. Затем Рюноске подтолкнул меня, а после зашёл в портал сам. От перехода меня слегка замутило, но Сейшелин тут же приложил к моему лбу ладонь и передал немного целительской энергии. Мутить перестало, зато повело в сонливость.

Мир медленно покачивался перед моими глазами, и я ослабела, почти потеряв равновесие. Но две пары рук поддержали меня, снова установив на ноги. Это были Сейшелин и Рюноске.

— Я сам, — вторили они друг другу.

Сейшелин недовольно отпустил и отступил.

Поддерживаемая Рюноске, я потихоньку приходила в себя и осматривалась. Мы оказались на лесном тракте. Сквозь нежную листву то тут, то там алели кроны потомков древа жизни. Я слышала певчих птиц сквозь шелест листьев. Воздух наполнялся ароматами лесных трав и цветов, предвещая близкую перемену в погоде.

Над головой собирались тучи, и я чувствовала, как влажность в воздухе нарастала. Характерный запах дождя наполнил наши ноздри, а первые, едва слышные раскаты грома раздались вдали.

— Здесь можно и разойтись. Я отвезу её к себе, — сказал Рюноске. — Всё равно отец про Олейну ещё какое-то время не вспомнит.

— А потом? Будешь её прятать? — недоверчиво спросил Сейшелин, словно страшась ответа.

— Зачем? — он притянул меня к себе. — Женюсь, и дело с концом.

— До развода, — сипло подала я голос.

— У нас запрещены разводы, — мрачно поведал Сейшелин.

— И для нас исключений не сделают. Так что расслабься, Зайка. Рано или поздно отец примет мой выбор. А не примет, так мы и без его поддержки проживём.

Я видела, как Сейшелин поджал губы, глотая невысказанные слова. Я понимала его волнение за младшего брата, но часть меня вновь вспомнила, что стоит последовать за его тьмой. Потому, наверное, я улыбнулась в ответ на нежный взгляд синих глаз.

— Видишь, я не врала. Выросла в красавицу и выйду за тебя.

— Слышишь, она согласна, — довольно произнëс Рюноске.

Сейшелин лишь покачал головой в ответ. Однако, мы не расходились. И, только когда Рюноске подхватил меня под мышки и вознамерился усадить на одну из лошадей, Сейшелин его остановил.

— Нам надо всем показаться. Так что с Олейной еду я. Отправляемся в столицу, а после, если так хочешь, увоз еë. Только не тяни.

Воздух накалился, но новой ругани не последовало. Рюноске смотрел на брата, сузив яркие синие глаза и глубоко дыша.

— Хорошо, — сказала я раньше, чем они бы снова начали ругаться. — Мне нужно что-то знать о том, как можно говорить, а как нет?

Обрадовавшись, что рядом есть хоть кто-то разумный, именно так выглядело со стороны выражение лица Сейшелина, он сел на лошадь позади меня и принялся пояснять, как принято вести себя при дворе. Рюноске, негодующе вскарабкавшись на второго скакуна, поделился со мной кратким описанием каждого из пока незнакомых мне братьев, предупреждая, у кого характер попроще, а с кем лучше не пересекаться.

Наши лошади медленно покачивались под нами. Я чувствовала тепло Сейшелина за моей спиной. Рюноске ехал рядом, его голос звучал нежно, словно музыка, когда он делился воспоминаниями о местах, которые мы проезжали.

К вечеру мы приблизились к столице, и моё сердце забилось сильнее, будто предвещая, что наша история только начинается.

С воодушевлением я рассматривала местную архитектуру. Величественные дома венчали крыши, покрытые цветной черепицей, а глиняные стены, окрашенными в яркие краски. Некоторые здания украшали высокие башни с позолоченными шпилями, а стены их были украшены тончайшей резьбой.

Прохладный дождик едва моросил. Распушил мои волосы и намочил одежду. Окрасил крыши и дорожки блеском мелких капель.

Улицы в основном были узкими, мощёными камнями и выложенными узорами из цветного стекла. Магические фонари, висящие на высоких деревянных столбах, излучали мягкий и приглушенный свет, создавая атмосферу уюта и тепла.

Местные жители, которых мы встречали, были в свободных одеждах. Девушки вплетали в причёски веточки с цветами и блестящие под закатным солнцем ленты. Все они склоняли головы и приседали, пока мы неспешно проезжали мимо.

В столице Саада царила атмосфера спокойствия и неторопливости. Я воодушевлённо озиралась по сторонам, наслаждаясь всей этой красотой, и прижимала к груди тряпичную куклу. Сейшелин ехал, погружённый в свои мысли. Рюноске же, заметивший мой детский восторг, рассмеялся, пообещав показать мне места действительно красивые и притягательные, получше населённого города.

— Что-то вроде этого? — восхищённо проговорила я, глядя на показавшийся дворец.

— Гораздо лучше, — без тени насмешки произнёс Рюноске.

Мы спешились. Сейшелин напомнил, чтобы ни с кем не заговаривала первой, и двинулся внутрь. Я семенила следом, всё сильнее сжимая куклу, будто она могла напитать меня хоть толикой уверенности. Рюноске расслабленно шёл следом, замыкая процессию.

Мои ладони вспотели, а в груди что-то сжалось. Шаги казались слишком громкими, слишком быстрыми.

О нашем прибытии доложили правящей семье. Один из слуг довольно сообщил, что мы весьма вовремя. Все собрались на праздник, и разъехаться пока не успели.

— Готова? — спросил Сейшелин и, не дожидаясь ответа, приложил к моему лбу тёплую ладонь, наполняя меня спокойствием. — На этот раз не перестарался, — кивнул он.

Нас провели во внутренний двор. Деревянный стол, за которым сидели мужчины и женщины, был действительно внушительным — он был длинным и широким, искусно вырезанный с множеством декоративных узоров и резных украшений. Вокруг стола стояли стулья без ножек, зато с высокими спинками и мягкими подушками.

Во главе стола величественно восседал правитель государства и отец Рюноске. Его одежда оказалась расшита золотыми и серебряными нитями, а в иссиня чёрных волосах поблёскивали драгоценные камни, вплетённые при помощи золотых нитей.

Подле него сидела белокурая женщина в великолепном красной платье, которое придавало её образу воздушности и чувственности. Её волосы были аккуратно уложены, а ювелирные украшения на ней сияли яркими мерцаниями. Женщина внешне очень походила на Сейшелина, подсказывая, в кого он родился со столь светлыми волосами. Женщина влюблённо ворковала со своим супругом.

По бокам стола расположились сыновья владыки.

Арон, чья внешность полностью соответствовала описанному Рюноске характеру. Он был высок и мускулист, в его зелёных как ледяные кристаллы глазах просматривалась уверенность и холодная решимость, а чёрные волосы оказались коротко стрижены. Он был одет в строгий тёмный костюм.

Чёрные глаза Руона внимательно осмотрели вновь прибывших, а на лице промелькнула самодовольная ухмылка. Он казался гибким, подобно стихийному змею. В противовес старшему брату он имел длинные, распущенные волосы и оделся в яркие, но элегантные одежды.

Немуре выглядел точь в точь как Рюноске, только на его лице не просматривалось ни тени озорства и лукавости. Наоборот, он излучал спокойствие и умиротворённость. Его одежды оказались на удивление простыми для сына правящей семьи.

Глядя на них я понимала, что впереди ждут не только радости, но трудности, которые невозможно преодолеть поодиночке.

Больше книг на сайте — Knigoed.net