Лоза под снегом

Игра в куклы

Снежана поставила пирог в печь и с некоторой гордостью оглядела изрядно припыленную мукой кухню. Обычно за все, что связано с кулинарией, в их семье отвечала мама. Ирина Григорьевна прекрасно готовила, и Снежане даже в голову не приходило, что она может состязаться с той в ее непревзойденном мастерстве.

Впрочем, и времени для готовки у нее вечно не было. Сначала, когда они с мамой остались вдвоем после смерти папы, Снежана кинулась разворачивать бизнес, чтобы заработать денег, без которых их маленькая осиротевшая семья просто не могла бы существовать. Потом работала с утра до вечера, днем руководя созданным ателье, а ночами плетя кружева.

Когда же она оказалась замужней дамой и мамой двух очаровательных малышей, ей и вовсе стало не до готовки. Мама же с радостью обеспечивала внезапно увеличившуюся семью вкуснейшими завтраками, обедами и ужинами. Вот только сейчас мамы не было. Уже третий месяц она гостила у их дальней родственницы, швейцарской миллионерши Татьяны Елисеевой-Лейзен.

Уехала она в начале апреля максимум на месяц. Однако за окном стоял уже конец июня, а Ирина Григорьевна все откладывала и переносила возвращение, недавно сообщив, что не приедет даже ко дню рождения внучки, своей обожаемой Танюшки, или, как она ее звала, Таточки.

Очередная задержка Снежану напугала. Мама бы ни за что не пропустила Танюшкино трехлетие, если бы у нее не было на это серьезных оснований. Снежана боялась, что причины кроются во внезапно пошатнувшемся здоровье. Возраст у мамы подходящий, чтобы начать волноваться, тем более тетушка, воспользовавшись маминым приездом, собиралась провести ей полный медицинский чек-ап в швейцарской клинике. А вдруг во время обследования выявили что-то серьезное, теперь мама нуждается в лечении и из-за этого не возвращается домой?

Муж тревог не разделял, считая, что она, по обыкновению, надумывает.

– Снежинка, ну мало ли из-за чего твоя мама продлила свой визит? – увещевал он. – Ей хорошо с Татьяной Алексеевной, они очень дружны, у нее впервые за долгое время нет никаких проблем, требующих ее присутствия дома. Танюшка уже самостоятельная, Ванюшка подрос, так что ты вполне справляешься сама. А твоя мама, в конце концов, заслужила отдых. Не будь эгоисткой, дай ей пожить для себя.

С точки зрения Снежаны, мама никак не могла хотеть «пожить для себя», потому что совершенно этого не умела. Не в силах справиться со снедающей ее тревогой, Снежана прижала тетушку, пытаясь выведать правду. Все-таки не зря она уже почти четыре года была женой следователя, – тетушка не выдержала напора и «раскололась на допросе». Вот только открывшаяся истина оказалась такой ошеломляющей, что Снежана никак не могла ее осознать.

Ее семидесятипятилетняя мама влюбилась! Практически сразу по приезду ей начал оказывать знаки внимания сосед Татьяны Алексеевны, владелец той самой частной клиники, в которой обследовали Ирину Григорьевну. К счастью, мама была совершенно здорова. Настолько, что вызвала чувства у семидесятивосьмилетнего вдовца, и эти чувства не остались безответными.

– И что тебя так взволновало? – спросил следователь Зимин, когда обескураженная Снежана поделилась с ним своим открытием. – Твоя мама вдовствует уже много лет. Она полная сил, красивая женщина. Что плохого, если она получит причитающийся ей кусочек счастья? Или ты думаешь, что после определенного возраста люди не могут влюбляться и испытывать сильные чувства? Уверяю тебя, это не так. Кому-то и наша с тобой любовь кажется странной, мы тоже не юнцы, а любим, живем, растим детей. Чем же твоя мать хуже?

– Нет, она ничем не хуже, – растерянно согласилась Снежана, – и, разумеется, я желаю ей счастья. Но все это так неожиданно. А вдруг она вообще выйдет замуж и останется там навсегда? Как мы тут будем жить?

– Самостоятельно. Мы будем жить самостоятельно, без надежды на то, что Ирина Григорьевна подхватит наших детей, накроет на стол и вымоет пол. Снежинка, пора взрослеть.

Снежана после этого разговора долго чувствовала себя эгоисткой, понимая, что муж, как всегда, прав. Она взрослая женщина, ей тридцать восемь лет, у нее есть муж, двое детей, работа и все необходимое для того, чтобы полностью отвечать за свою жизнь, не надеясь на мамину помощь. А любить дочь и внуков вполне можно на расстоянии, не жертвуя ради них собой и своими интересами.

На лето они переехали в свой дачный дом. Место, где он располагался, в народе называлось «обкомовские дачи». Добраться отсюда до города можно всего за пятнадцать-двадцать минут, и Зимин мог жить вместе с семьей, каждый день уезжая на работу утром и возвращаясь вечером, привозя с собой продукты по составленному Снежаной списку.

Разумеется, его дежурства никто не отменял, и в такие ночи Снежана оставалась на даче одна с детьми, но это ее не пугало. Поселок тихий, расположенный в стороне от дороги, надежно скрытый в еловом лесу. Здесь все друг друга знали, посторонних не наблюдалось, поэтому место было полностью безопасным.

Снежана дачу любила. Ее купил папа у какого-то партийного работника, когда государственные дачи перешли в частную собственность. Дом был старым, но крепким, построенным основательно. Переделывать и перестраивать его отец не стал: считал это место самодостаточным и не терпящим никакого новодела. Снежана была этому рада, потому что участок со старыми елями, соснами и березами, разбитым яблоневым садом, а также сам дом казались очень гармоничными. Оттого здесь и отдыхала душа.

В доме после покупки провели водяное отопление, работавшее от газового котла, так что жить здесь стало можно круглый год. Печь, разумеется, тоже имелась, и именно в ней Снежана сейчас и затеялась печь пироги, потому что ожидались гости. В честь Танюшкиного дня рождения.

Снежана выглянула в окно. Под кустом сирени, совсем недавно отцветшей, стояла широкая кровать под марлевым балдахином, от комаров. Сейчас он был отдернут, потому что комары налетали только к вечеру, когда садилось солнце, и Снежане были видны сладко спящие дети – трехлетняя Танюшка и девятимесячный Ванечка.

Привычно зашлось сердце от затопившей его нежности. Снежана не мыслила жизни без своих крошек и могла смотреть на них часами. Она тряхнула головой, прогоняя наваждение. Некогда рассиживаться, до того как малыши проснутся, нужно успеть отмыть кухню от муки, сделать три салата и замариновать шашлык, который Зимин вечером пожарит для гостей на мангале.

Взгляд переместился на соседский дом, видимый через забор и дорогу, и Снежана легонько вздохнула. Когда-то Машковские дружили с соседом. Роман Юрьевич – отставной военный, вдовец и неплохой мужик – приглядывал за их домом в отсутствие хозяев, а также всегда приходил на помощь, если Машковским требовались мужские руки. Мог и дров наколоть, и замок поменять, и забарахливший газовый котел починить.

Однако сосед был причастен к криминальной истории, в которую оказались втянуты Машковские, да попутно еще и ограбил их под шумок. После этого Ирина Григорьевна, что называется, отказала ему от дома. Первое после ссоры лето прошло в довольно натянутой обстановке, потому что трудно жить рядом и делать вид, что друг друга не знаешь.

К тому же известие о некрасивом поступке Романа Юрьевича и его семьи разлетелось по дачному поселку, так что здороваться с соседом перестали практически все в округе. Позора и изоляции он не вынес. Сначала запил, потом перенес инфаркт, а потом продал дом и уехал из поселка. По соседству жили теперь совсем другие люди.

В отличие от Романа Юрьевича, нелюдимыми затворниками они не были. У Клавдии Петровны и Сергея Ильича Званцевых оказалась большая и дружная семья, все члены которой охотно собирались у родителей за большим столом под раскидистой яблоней.

Старший сын Алексей, ровесник Снежаны, приезжал с женой Мариной и двумя детьми – шебутным и непослушным десятилетним Славкой и восьмилетней капризулей Олечкой. Средняя дочь Катя привозила к родителям четырехлетних близнецов – Петю и Павлика. Ее муж Олег работал водителем-дальнобойщиком, почти постоянно бывал в рейсах, и за прошлое лето Снежана видела его всего один раз.

Младший сын Званцевых – Артем – только в прошлом году женился. Их с Алиной малышу Юрику как раз сегодня должен был исполниться месяц. Два студента, веселые и смешливые, к жизни относились легко и беззаботно, появившееся на свет «обременение», из-за которого им и пришлось срочно сочетаться браком, нисколько не мешало радоваться жизни. Также на субботние семейные посиделки часто наведывалась племянница Клавдии Петровны с редким и красивым именем Казимира.

Высокая, с отличной спортивной фигурой и черными как смоль волосами, спускающимися по узкой изящной спине ниже лопаток, была она, несмотря на свои двадцать восемь лет, одинока и свободна. Вела себя крайне независимо, суждения позволяла резкие, с родней разговаривала свысока и, вообще, вызывала у Снежаны огромный интерес, как все, что Машковская не понимала.

Зимин, пару раз пообщавшись с Казимирой, вынес вердикт, что она – редкая стерва. Снежана таких безапелляционных суждений не выносила, поскольку для этого у нее не было оснований. Ничего плохого ей девушка не сделала. Только смотрела сквозь Снежану, словно та была неодушевленным предметом, да еще проявляла чисто женский интерес к Зимину, стараясь при любом удобном случае задеть то рукой, то высокой грудью, то бедром.

Снежану это веселило, потому что в верности мужа она была уверена. Для сухаря Зимина, помешанного исключительно на работе, не существовало никаких других женщин, кроме Снежаны Машковской. И детей своих он любил безмерно.

Она снова бросила взгляд в окно. У кровати, на которой спали Танюшка и Ванюшка, улеглась Ласка, собака, когда-то принадлежавшая проштрафившемуся соседу. Званцевы, купив у Романа Юрьевича дом, согласились присмотреть за собакой, которую он никак не мог взять с собой на новое место жительства. Так Ласка осталась в дачном поселке, периодически по старой памяти прибегая на участок Машковских. Снежана ее не гнала. Ласка была очень послушной, доброй и совершенно безопасной для детей псиной, тоскующей по старому хозяину.

Снежана вернулась к столу, ликвидировала последствия борьбы за пышность и эластичность теста, замариновала мясо и начала споро резать овощи. До визита гостей оставалось три часа, а дети все это время спать не станут.

Без десяти шесть все было готово, даже стол накрыт не без помощи Танюшки, которая важно выполнила доверенную ей функцию – отнести вилки, салфетки и корзинку с хлебом. Ванечка сосредоточенно играл в разложенном на улице манеже. Периодически Снежана, снуя между кухней и столом, бросала на него взгляд – убедиться, что все в порядке.

Она была тревожащейся матерью и знала за собой этот недостаток, но ничего не могла с ним поделать. Слишком много вокруг зла, которое иногда рядится в личину привязанности и личной предрасположенности. Это она знала, как никто другой.

Так, еще надо намыть к столу свежей клубники. Они с Зиминым специально не снимали ее с грядок уже три дня, только Танюшку угощали, чтобы накопить царское угощение к празднику. Лето в этом году выдалось урожайным на клубнику, и поспела она раньше обычного, так что работающие гости полакомятся в свое удовольствие.

С миской в руках Снежана прошла в дальнюю часть участка, где разбиты грядки – немного, ведь страстными огородниками Машковские не были. Две под клубнику, одна под лук, одна под зелень к столу, вот и все. Никаких тебе теплиц и парников.

– А я сказала «нет», – услышала Снежана негромкий, но довольно напористый голос и узнала Казимиру. Та всегда говорила именно так, словно стремясь заранее лишить собеседника любых аргументов, даже если речь шла всего лишь о погоде. – Ты не смеешь мне указывать, что делать. Я и без тебя знаю, что обещала. Но не сегодня. Не сейчас. И не смей здесь появляться. Ты понял?

Видимо, девушка укрощала своего слишком надоедливого поклонника. Уже хорошо, что он у нее есть, может, перестанет об Мишку тереться. Снежана вздохнула. Чужая личная жизнь ее ни капельки не интересовала, но следующие слова Казимиры заставили навострить уши.

– Это вообще чистый криминал. Я на него не пойду. Даже не уговаривай. Все. Разговор окончен.

Послышалось фырканье, словно Казимира была лошадью на водопое, раздался треск сучьев, и все стихло. Ну надо же, какие страсти! И во что такое нехорошее пытаются втянуть соседскую племянницу? Хоть и неприятная она особа, а не хотелось, чтобы попала в беду.

С миской клубники в руках Снежана вернулась к дому, и как раз вовремя: подъехали первые гости. Это была давняя ее приятельница и коллега Зимина по Следственному комитету Лилия Лаврова, готовящаяся к выходу в отставку в связи с выслугой лет и немало по этому поводу переживающая. Без работы она своей жизни не мыслила.

Муж Лили, бывший оперативник Сергей Лавров, работу в полиции уже оставил, трудился в службе безопасности серьезной лесной конторы. Никакой трагедии в отставке жены он не видел, искренне надеясь, что хоть видеть ее будет чаще. Да и место применения недюжинных Лилиных способностей имелось – фирма по организации праздников ее свекрови Валерии Сергеевны, которую та, в силу преклонных лет, уже была готова с радостью переложить на плечи предприимчивой невестки.

– Привет, Снежинка. – Гостья спешила к ней от машины, широко раскинув руки. – Как же я рада тебя видеть. А именинница где?

– В саду. Мультики на планшете смотрит. Я тоже рада тебя видеть. Привет, Сереж.

Последнее относилось к Лилиному мужу, который вынырнул из багажника и тащил в руках огромный торт.

– Помочь тебе?

– Нет, я все успела. Осталось только шашлык пожарить, но с этим Мишка разберется, когда приедет.

На лице Лили отразилась легкая тревога.

– А он не звонил, что ли?

– Нет. – У Снежаны сердце оборвалось.

К повседневной опасности, которой подвергалась жизнь ее мужа-следователя, она так и не привыкла. Вдруг что-то случилось, а она и не знает? Хотя нет, Лиля бы не выглядела такой безмятежной.

– Его на вызов дернули. Убийство. На час точно задержится, если не больше. Сама понимаешь.

– Понимаю, – уныло признала Снежана.

Иногда работу своего мужа она просто ненавидела. Например, сегодня. Как же так, у Танюшки день рождения, у них гости! А он задерживается.

– Ну ничего страшного, – провозгласил Лавров. – Шашлыки и я пожарить могу. Давай показывай, где тут у вас мангал, где дрова. Или ты уголь предпочитаешь?

– Есть и уголь, и дрова. – Снежана махнула рукой в сторону сарая. – Сережа, ты тогда сам тут разберись, ладно? Мишка всегда говорит: шашлык женских рук не признает, и я не вникала, где тут у него что. У меня салаты и пироги.

– Пироги – это хорошо. Это мы любим. – Сергей поставил торт на стол и деловито потрусил в сторону сарая. – Привет, Танюшка! С днем рождения тебя! – прокричал он оттуда.

– Пасибо, – ответила вежливая девочка.

Впрочем, она тут же очутилась в объятиях тети Лили, подарок приняла благосклонно и с искренним интересом. Это оказалась большая, очень красивая кукла-пупс, похожая на настоящего младенца, издали и не отличишь. Снежана знала, что такие стоят целое состояние.

– Лилька, это же ужас как дорого, – посетовала она. – Во-первых, мне неловко принимать такие дорогие подарки, а во-вторых, Танюшка еще слишком мала, чтобы оценить натуралистичность куклы по достоинству. Сломает что-нибудь того и гляди.

– Сломает так сломает. Ребенок должен познавать мир. Ты посмотри, как она радуется. Никаких денег не жалко.

Танюшка действительно с упоением разглядывала новую игрушку, напоминавшую младшего брата, каким он был еще совсем недавно.

– Мамочка, у меня теперь свой ребенок есть, – радостно сообщила она. – Только мой, а не твой. Можно я его в Ванину коляску спать уложу?

– Уложи, – разрешила Снежана, пряча улыбку. Все-таки в каждой девочке с самого рождения кроется маленькая женщина. И материнский инстинкт – он врожденный. Никуда не спрячешь. – Только катать ее не надо. В саду колеса запачкаешь землей и траву помнешь.

– А на улице?

– А на улицу одной нельзя, ты разве забыла?

– Так пойдем со мной.

– Не могу, у нас же гости.

Танюшка вздохнула, но расстраиваться не стала. У дочки вообще был чудесный характер, легкий и не капризный. Внимание Снежаны, впрочем, отвлекли следующие гости. Приехала ее заместительница и правая рука Лида, вот уже десятый месяц тащившая ателье на своих плечах, пока Снежана находилась в отпуске по уходу за ребенком.

Это с Танюшкой она продолжала работать, а родив Ванечку, решила, что, пожалуй, хватит. И ей тяжело, и маму напрягать не хотелось, да и Зимина оставлять совсем без внимания неправильно. А откуда силы на мужа у работающей с утра до вечера женщины с двумя малышами на руках?

В общем, Снежана перевела всю основную работу на Лиду, оставив за собой только срочные заказы на плетение кружев. Этим она могла заниматься дома, когда дети спали. Конечно, периодически спускалась в ателье, расположенное на первом этаже дома, где они жили, но делала это не чаще пары раз в месяц: убедиться, что Лида действительно справляется.

– Привет, Лидусь! – прокричала Снежана и пошла навстречу коллеге и давней подруге, без которой она бы точно пропала.

Долгое время Лиде ужасно не везло с мужчинами, она страдала от одиночества, пока с год назад не встретила молодого человека по имени Петр, роман с которым развивался небывало быстрыми темпами. На данный момент влюбленные съехались и жили вместе, и, как могла судить Снежана по внешнему виду Лиды, этот шаг пошел ей на пользу. Глаза молодой женщины светились счастьем и спокойствием. Она так, чего доброго, тоже в декрет уйдет! Впрочем, теперь уже можно. Ванечка подрос, в случае необходимости можно и на работу выйти. Если бы еще мама вернулась…

– Привет, Снежок. С новорожденной тебя. – Лида крепко обняла ее и расцеловала в обе щеки. – Петя, тащи пакет с фруктами! Снежок, мы купили яблоки, груши и ананас. Решили, что лишним не будет. Танечка, иди ко мне, красавица! С днем рождения тебя! Держи подарок.

Эта была большая коробка с бусинками, ленточками, резиночками и прочим девчачьим счастьем, из чего можно собирать украшения. Танюшка подобное времяпрепровождение очень любила, гораздо больше, чем кукол. Привезенный Лилей пупс, уложенный спать в Ванечкиной коляске, тут же был забыт, и девочка с азартом начала разбирать сокровища.

– Танюша, дочка, иди на кровать, там застелено, а то рассыплешь все в траву, не найти твои бусинки будет, – предупредила Снежана.

Ванечка уже обосновался на коленях у Лиды, которая о чем-то с ним щебетала. Материнский инстинкт, куда ты его денешь?

– К столу, все к столу! – позвала Снежана. – Я сейчас принесу пироги.

По-хорошему нужно позвонить мужу. Тревожило, что, задерживаясь, он не считает нужным ее предупредить. Знает же про гостей. Или так занят, что не может выкроить даже минутку? В таком случае и ей не стоит его отвлекать, тем более что Лиля предупредила: Зимин на выезде.

Звонить или не стоит? Ответить себе на этот вопрос Снежана не успела, потому что муж все-таки позвонил сам.

– Снежинка, – сказал он, и голос у него был виноватый, – тут такое дело. Я опоздаю немного.

– Лиля сказала, что тебя отправили на выезд. Ничего серьезного?

– Для меня – ничего, – успокоил Зимин, который все понимал про ее тревожность. Она же о нем спрашивала. Больше ни о ком. – Но повозиться придется. Как освобожусь – сразу приеду. Ты не сердись, ладно?

– Можно подумать, я когда-нибудь сердилась. Сережа Лавров растапливает мангал, так что с шашлыком мы и без тебя разберемся. Работай спокойно, Мишка. А потом приезжай. Я буду тебя ждать.

Наконец расселись за столом. Началась привычная в таких случаях суета. Раскладывались салаты по тарелкам, разливалось вино по бокалам. Снежана раздавала гостям куски пирога с капустой, который получился на удивление удачным. И не скажешь, что первый раз пекла.

Танюшка с Ванечкой быстро поели и занялись своими делами. Дочь вернулась к бусинкам, сын в манеже увлеченно играл пирамидкой. Нанизывать кольца он мог часами. Освободившись от детей, Снежана присела к столу и наконец положила себе салата.

– Тяжело одной управляться? – спросила ее Лиля. – Зимин-то все время на работе, да еще и Ирина Григорьевна уехала.

– Ничего, – вздохнула Снежана. – Своя ноша не тянет.

От калитки послышался шум, и на участок ступили Званцевы всем своим большим семейством.

– А мы к вам на огонек, – зычным голосом провозгласил Сергей Ильич. – Знаю, именинницу отмечаете. Танечка, а ну-ка иди к деду Сереже! Он тебе подарок даст.

Танюшка послушно отложила в сторонку свои занятия и вприпрыжку подбежала к соседу.

– А что ты мне подаришь?

О-хо-хо, надо бы все-таки вплотную заняться дочкиными манерами.

– А подарю я тебе мишку. Смотри, какой.

Мягкие игрушки Танюшка не любила, поэтому к врученному медведю осталась равнодушна и вернулась к коробке с бусинами.

– А у нас сегодня тоже праздник. Юрику месяц. – Клавдия Петровна кивнула в сторону коляски, которую держал Артем. – Мы уже отметили, а потом думаем: давай-ка к соседушкам придем. Объединим праздники. Вместе-то веселее.

– Конечно, проходите, – радушно согласилась Снежана. – Еды много.

– Да мы со своей, обижаешь. – Сергею Ильичу полком бы командовать. – Мать, давай доставай из корзины все, что принесла. А я к мангалу. Помогу, как старший товарищ.

Теперь у мангала священнодействовали два Сергея – помоложе и постарше. Четырехлетние Петя и Павлик тут же стали играть во что-то с Танюшкой, десятилетний Славка уткнулся в планшет – возиться с мелюзгой он явно считал ниже своего достоинства. Восьмилетняя Олечка неприкаянно бродила по участку, всем своим видом выражая скуку и недовольство. Снежана мимоходом подумала, что из нее, пожалуй, вырастет вторая Казимира. Артем и Алина пристроили коляску со своим младенчиком рядом с крыльцом, подальше от гомона, поднятого гостями. Юрик спал, посапывая во сне. Ну да, в месяц дети почти все время спят, золотое время, никаких хлопот.

– Он проснется и я его в доме покормлю? – спросила у Снежаны Алина.

– Да, конечно, выбирай любую комнату, в которой тебе будет удобно. Можешь его там и спать уложить.

– Нет, на улице тепло, – не согласилась девушка. – Зимой еще успеет в доме наспаться. А сейчас за городом так хорошо.

Взрослые расселись за столом. Снова застучали тарелки и приборы, зазвенели бокалы, громкие голоса застольной беседы раздавались далеко вокруг. К девяти часам Снежана вдруг поняла, что устала. Вечер в окружении семьи и четырех близких людей ей как раз «по размеру». Однако мужа до сих пор не было дома, зато на участке ходили, разговаривали и смеялись двенадцать взрослых гостей, пятеро детей плюс двое младенцев. Просто голова кругом.

Что ж, осталось потерпеть совсем недолго. Скоро детей можно уложить спать, так что со своими малышами она сможет уединиться в доме и отдохнуть от шума, да и Званцевы наверняка тоже отправят детей на боковую. Когда же все-таки вернется Зимин?

Муж появился в пятнадцать минут десятого, уставший – Снежана видела. Коротко поцеловал жену в щеку, подхватил на руки подбежавшую дочку, нашел взглядом сидевшего на руках у Лили Ванюшку, кивнул Сереге Лаврову, мельком заглянул в коляску у крыльца, в которой спал маленький Юрик, поздоровался с другими гостями.

– Добрый вечер честной компании.

– Здравствуй, Михаил, – загудел Сергей Ильич Званцев. – Поздненько работаешь, да еще когда дочка – именинница. Нехорошо.

– Служба, – коротко ответил Зимин, который никогда не оправдывался и крайне редко раздражался.

– Я сейчас тебя покормлю, и ложись отдыхать, – шепнула Снежана мужу на ухо. – Лиля с Лидой понятливые, скоро домой засобираются. Да и соседи, думаю, разойдутся.

– Не уверен, – Зимин засмеялся, – на их лицах написана готовность хорошенечко погулять. Да и я с удовольствием посижу в саду. Все-таки Танюшкин день рождения нечасто бывает. Завтра выходной – успею выспаться.

– Папа, пойдем, я тебе покажу, какой браслетик сплела. – Танюшка дергала отца за уши, пытаясь направить в сторону кровати с рассыпанными на ней девчачьими сокровищами. – Ну папа, пойдем! Я тебе его подарю.

– Пойдем, егоза. Но браслетик лучше подарить маме. – Зимин расцеловал дочку.

– Миша, присмотри за ней, я Ванечку уложу, – попросила Снежана, глядя, как сынишка душераздирающе зевает, сидя на коленях у Лили, и пытается прислониться головой к ее плечу. Устал малыш от шума и обилия впечатлений. – Только поешь, пожалуйста!

– Хорошо. Не переживай, – улыбнулся Зимин.

Забрав сына у Лили, Снежана прошла в комнату, которая служила детской. На мгновение ей показалось, что в доме есть кто-то чужой. Скорее всего, показалось. Когда столько народу, ничего удивительного, что гости ходят туда-сюда.

Вообще-то, перед сном она всегда купала сына, но сегодня сил на это не осталось ни у Снежаны, ни у самого Ванечки. Переодев сынишку в пижамку, она уложила его в кроватку, присела рядом, погладила светлый лен волосиков. Ванечка вкусно пах. Запах был детский и очень родной. Снежана блаженно улыбнулась, закрыв глаза и напевая его любимую песенку.

Ванечка быстро заснул, можно было возвращаться на улицу, к остальным. Но Снежана медлила – ей было хорошо и спокойно в уютной тишине старого дома, которую не тревожили никакие посторонние звуки. Из-за закрытого окна в комнате было душновато, но открыть его Снежана не могла, чтобы шумное празднество не разбудило сына.

Ровный гул, состоящий из веселых голосов, взрывов смеха и детских криков, вдруг разрезал громкий вопль.

– Стой! Стоять! Куда?

Судя по голосу, кричал Сергей Ильич Званцев.

Завизжала женщина, кажется Лида. Снежана вскочила со стула и заметалась по комнате, не зная, что предпринять. То ли бежать на улицу выяснять, что случилось, то ли остаться оберегать спящего сына. Но там, на улице, Танюшка. Конечно, Зимин никогда не позволит, чтобы с ней приключилась беда, но все же…

Обернувшись от порога на сладко спящего Ванечку, которому совершенно не мешали доносившиеся с улицы крики, она выскользнула за дверь, плотно закрыла ее за собой и огляделась в поисках невидимой угрозы. Старый дом безмятежно молчал, словно на свете вовсе не существовало зла. Ну и хорошо. В доме сыночку ничего не угрожает.

Снежана пробежала по коридору и выскочила на крыльцо, у которого валялась на боку детская коляска: не Ванечкина, а соседская, в которой Алина уложила Юрика. На мгновение Снежана испугалась, что месячный малыш мог упасть, бросилась поднимать коляску, но та была пуста. Значит, он с матерью.

Мимо промчался Артем, следом за ним его старший брат Алексей. Тяжело топая, они выскочили за калитку и бросились бежать по поселковой дороге, словно гнались за кем-то. Дочь Званцевых Катя прижимала к себе Петю и Павлика. Личики были перекошены, как будто они собирались вот-вот зареветь. Зимин держал на руках Танюшку.

Клавдия Петровна сидела на земле, прижав руки к полной груди. Над ней хлопотала невестка Марина. Растерянный Сергей Ильич стоял посредине двора, то и дело всплескивая руками.

– Полицию. Полицию надо вызывать, – монотонно повторял он. – Что же такое делается?

Славка и Олечка с испуганным любопытством на мордашках рассматривали застывших взрослых. Серега и Лиля стояли рядом с Зиминым. Лица у них были непроницаемые. Взволнованная Лида прятала лицо на груди своего молодого человека. Плечи ее подрагивали – плакала.

– Что случилось? – негромко спросила Снежана, подходя к мужу и друзьям.

– Малыша похитили. Юрочку, – ответила Лиля.

– Что-о-о-о?

– На участок проник неизвестный, схватил ребенка, лежащего в коляске, и был таков. Убежал, – пояснил Зимин.

Снежана чувствовала, что у нее земля уходит из-под ног. Киднеппинг? В их дачном поселке? Более того, на их участке? Но почему Юрик? Случайность или хотели украсть именно его? А что, если охотились за малышом, живущим в этом доме? За сыном следователя Зимина. За Ванечкой.

– Ваня! – сдавленно простонала Снежана. – Мне нужно вернуться в дом.

– Я посижу. – На плечо Снежаны легла крепкая мужская ладонь. Сергей Лавров. Друг. – Ты пока разберись со своими гостями. Их надо успокоить. А еще обеспечить безопасность остальных детей. Мы же не понимаем, что именно тут произошло.

– Да, хорошо, – слабым голосом согласилась Снежана. – Ты знаешь, где детская?

– Найду.

– Я провожу. – Лиля тоже, разумеется, готова была прийти на помощь. – Я знаю, где детская. И вот еще что: давай-ка заодно уложу Таню.

Пожалуй, это было вполне разумно. Зимин с рук на руки, как величайшую драгоценность, передал дочь Лиле. Снежана поцеловала ее и проводила глазами, пока Лавровы с ее ребенком не скрылись за дверью в доме.

– А где Алина? – спросила она. – Наверное, в шоке. Бедная девочка.

– Не знаем, исчезла куда-то, – ответила Лида. – И вообще, я ее довольно давно не видела.

– Прикиньте, у Алинки есть любовник, ребенок на самом деле его, а не Артемкин, и вот она решила таким экстравагантным образом сбежать, – нервно предположила Казимира.

– Казя, ну что ты такое говоришь? – закричал Сергей Ильич. – Бессовестная ты, ни совести у тебя нет, ни сердца.

– Зато у вас с Клавдией Петровной всего в избытке, – сообщила Казимира. – Особенно доброты, которая иногда хуже воровства. Приняли эту девку в дом, носились с ней, будто она вам родная. Алиночка то, Алиночка се, – передразнила она. – А она возьми и сбеги с ребенком. Как вы еще объясните, что ее нет?

– Не знаю я, – пробормотал Званцев-старший. – Может, домой зачем пошла или тоже вслед за похитителями побежала. Мать же, какое сердце выдержит, когда дитя пропадает.

Марина помогла Клавдии Петровне подняться, отвела за стол, усадила, налила воды. Пожилая женщина тяжело дышала и горько плакала.

– Юрочка, как же так? Деточка. Маленький совсем. Месяц же только исполнился. Кто мог его похитить? Зачем?

– Сергей Ильич, Клавдия Петровна, если предположить, что ребенка похитили с целью шантажа, вы можете предположить, кто за этим стоит? – спросил Зимин.

Говорил он четко и строго, сразу видно, что следователь. Снежана смотрела на мужа с гордостью – она любила видеть его за работой.

– Да бог с тобой, Мишенька, – махнул рукой Званцев. – Мы ж два пенсионера. За городом живем, огородом занимаемся. Кому мы можем быть нужны и интересны? Это ты следователь. Тебя можно пытаться принудить дело закрыть или развалить, улики потерять. А мы-то кому нужны?

– Снежок, а если хотели Ваню украсть? На самом деле, чтобы на Мишку повлиять? – страшным шепотом спросила Лида. – Дом-то ваш. И коляска у вашего крыльца стояла. Тот, кто украл ребенка, знал, что в этом доме есть малыш. А то, что соседи в гости придут с грудничком, да еще его во дворе спать оставят, никто предугадать не мог.

– Миш, Лида дело говорит. Я тоже об этом подумала, – согласилась Снежана.

От мысли, что ее детям может что-то угрожать, противно и надсадно заболело сердце. Или это душа?

– Как можно перепутать девятимесячного ребенка с грудничком? – не понял Зимин.

– А если тот, кто крал, вообще в детях ничего не понимает? Да он мог и не знать, сколько твоему сыну. Велено украсть ребенка из коляски во дворе, он и украл, – махнула рукой Лида.

– Примем за одну из рабочих версий, – согласился Зимин. – Лиля вернется, подумает в эту сторону. Она все мои дела знает. А мы пока продолжим версии собирать. Марина, Алексея пока нет, так что вы ответьте. Может кто-то с вас вымогать деньги за племянника?

– Вряд ли, – помолчав, ответила Марина Званцева. – Денег у нас особых нет. Лешка на заводе работает, я учительница в школе. Не богачи, чтобы с нас деньги вымогать. Ради того выкупа, который мы можем себе позволить, киднеппингом заниматься не будешь. Да и согласитесь, при наличии двоих собственных детей как-то странно шантажировать племянником.

Определенная логика в этих словах была. Снежана непроизвольно поискала глазами Славика и Олечку. Мальчик стоял возле бабушки. Несмотря на всю свою хулиганистость, Клавдию Петровну он нежно любил. Видимо, испугался. Олечка же сидела на поставленной в укромном месте сада кровати и сосредоточенно перебирала оставленные Танюшкой сокровища – бусинки и резиночки. Интересно, ей вообще объясняли, что чужое трогать нехорошо?

Вернулись Алексей с Артемом, запыхавшиеся, с красными от напряжения лицами.

– Ну что? – вскинулась Клавдия Петровна. – Не догнали?

– Да куда там, – махнул головой Алексей. – Видимо, местные действовали. Какими-то дырами в заборах ушли.

– Мне надо срочно отвести близнецов домой и уложить спать, – громко, с ноткой истерики в голосе сказала Катя. – Поэтому я предпочитаю сразу ответить на пока еще не заданный вопрос. В моей жизни нет ничего, за что можно было бы мстить, похитив ребенка. И вымогать у нас с Олегом тоже нечего. Он, вон, из рейсов не вылезает, чтобы лишнюю копейку заработать. Какие уж тут свободные деньги? Все, я могу уйти?

– Идите, – махнул рукой Зимин.

Катя увела Петю и Павлика. Вернулась Лиля, тихонько шепнула Снежане, что Танюшка заснула, а Лавров остался на посту – приглядывать за детьми. Снежана коротко описала ей предположение, что похититель просто перепутал детей, а все дело в одном из уголовных дел Зимина.

– Лилька, ты можешь навскидку сказать, в каком из них на меня так сильно хотят надавить, чтобы это стоило кражи ребенка? – спросил тот.

– У тебя сейчас в производстве одно убийство, одно изнасилование, коррупционная схема по выделению лесных угодий под рубку, одно дело с несовершеннолетними и еще сегодняшнее убийство.

– Нет, сегодняшнее можно вычеркнуть, – подумав, сказал Зимин. – Нельзя планировать преступление и заранее знать, к какому следователю оно попадет. А для того, чтобы выяснить, что у меня маленькие дети, тоже нужно время. Поэтому рассматриваем из оставшегося.

– Согласна, – кивнула Лиля.

Снежана заметила, с каким жадным интересом их диалог слушает Казимира. Смутное воспоминание шевельнулось в голове. Что-то связанное с девушкой и криминалом. Но что?

– А где Алина? – спросил бледный Артем.

Лицо у него дрожало, кулаки сжались. Бедный парень. Такого испытания и крепкий мужик не выдержит, а тут пацан совсем.

– Сами в непонятках, – тут же откликнулась Казимира. – Темочка, может, она от тебя сбежала, а? Вместе с ребенком? И мы тут расследуем преступление, которого нет?

– Казя, ты совсем дура, да? – грубо спросил Артем. – Как она может от меня сбежать? Куда? Зачем?

– К любовнику, – продолжала гнуть свою линию Казимира. – Почему нет? Может, это его ребенок, а не твой.

– Какому любовнику? – заорал Артем. – Откуда ему взяться, если мы с ней целыми днями вместе! Вот уже два года.

– Я не знаю какому. – Девушка независимо пожала плечами.

Плечи у нее дрожали, лицо было злое и испуганное одновременно. У Снежаны вновь возникло чувство, будто Казимира что-то скрывает.

– Я бы поставила на «лесное дело», – прервала их спор Лиля. – Похищение ребенка… На такое не каждый способен. А вот лесная мафия вполне. Ты можешь там что-нибудь сделать, чтобы переквалифицировать состав преступления?

– Могу, – подумав, сказал Зимин. – Но ты же понимаешь, что не буду.

– Я понимаю, а преступники могут и не понимать.

Снежана вспомнила, как два раза ее жизнь оказывалась в опасности и оба раза Михаил делал все, чтобы ее спасти. Он бы сделал все, чтобы спасти и Танюшку с Ванюшкой, только это «все» лежало бы в плоскости абсолютной законности. Ни на какую сделку с преступниками следователь Зимин никогда бы не пошел. Даже ради детей. Жизнь бы потерял, а честь нет. К счастью, их детям сейчас ничего не угрожало. В отличие от маленького Юрочки. Господи, ужас-то какой!

– Михаил Евгеньевич, что же вы стоите? Нужно что-то делать! – закричала Клавдия Петровна.

Сергей Ильич обнял жену за плечи.

– Правда, Михаил. Если это из-за твоей работы, надо предпринимать что-то. Ты же знаешь, кто эти люди. Звони! Или коллег своих подключай, я не знаю.

Издав сдавленный стон, Казимира осела на землю в обмороке. А она-то почему так переживает?

Клавдия Петровна, забыв, что ей самой нехорошо, кинулась к племяннице. Марина побежала за водой. Алексей бросился поднимать девушку, Петр, спутник Лиды, ему помогал. Поднялась суматоха, в которой из семейства Званцевых не участвовал только Артем.

– Что здесь происходит? – На крыльце дома появилась Алина.

Щеку девушки украшал след от диванной подушки: видимо, она только что проснулась. Так она же пока ничего не знает! Ей сейчас предстоит узнать о пропаже сына.

Артем кинулся к молодой жене.

– Алька, где ты была?

– В доме, – чуть виновато сказала Алина. – А что, нельзя? Мне Снежана разрешила. Я и решила: если немножечко полежу в тишине, ничего страшного не случится. И сама не заметила, как заснула. Так что случилось-то? Вы почему все кричите? Юрика разбудите.

– Юрика похитили, – выдавил Артем и обнял жену. – Ты только не переживай, Алинка, Михаил Евгеньевич сейчас вычислит, кто это сделал.

– Как похитили? – удивленно, но вовсе не испуганно спросила Алина. – Когда?

– Минут двадцать назад. Прокрались во двор, вытащили из коляски и убежали. Мы бы и не заметили, если бы они впопыхах коляску не уронили. Услышали шум, вскочили, а их и след простыл. Мы с Лешкой пытались догнать, но не смогли.

Теперь на лице Алины отразилась тревога.

– Тема, ты что, шутишь так? – спросила она с подозрением. – Или заболел? Никто не мог похитить Юрика. Он спокойно спит, я только что проверяла.

Теперь пришла очередь Артема смотреть на жену с тревогой. Впрочем, и Снежане стало не по себе. Лиля тоже подошла, чтобы помочь в случае чего.

– Алина, вы только не волнуйтесь, но вашего сына действительно похитили, – сказала она мягко. – Вы когда проверяли, как он спит? Когда оставили его в коляске и ушли в дом?

– Вы чего, все с ума сошли? – спросила Алина. Снежана отметила, что девушка совсем не нервничает. – Я не оставляла Юрика в коляске. Забрала его и унесла в дом кормить. Мне хозяева разрешили воспользоваться одной из комнат, я выбрала самую дальнюю. Там тихо. Покормила Юрика, подержала его, чтобы срыгнул, а потом он уснул у меня на руках. Я его положила на диван, а сама прилегла рядом, чтобы он не упал. И уснула. Я только что видела своего сына! Он спит в доме. А я пить захотела, поэтому вышла.

Артем сорвался с места и скрылся в проеме двери, ведущей в дом. Клавдия Петровна, зарыдав, побежала за ним. Сергей Ильич крякнул от неожиданности и потопал следом.

– Да что здесь происходит-то? – возопила Лида. – Если малыш в доме, то кого украли из коляски?

Внезапная догадка пронзила Снежану. Она переглянулась с Лилей, которая, кажется, тоже все поняла.

– Украли куклу, – весело сказала она. – Танюшке Лиля с Сергеем подарили куклу, имитирующую младенца. Она очень похожа на настоящего ребенка. В суете, если вынужден действовать быстро, не успеешь заметить подвох. Преступники не могли подумать, что в коляске кукла. Они схватили «ребенка» и убежали. Сейчас-то уже поняли, что ошиблись. Надо же, какое дело сорвалось!

– То есть теперь их ловить не будут? – спросила Казимира.

– Почему же? Обязательно будем, – жестко сказал Зимин. – Никому не надо, чтобы они попытались повторить. Мы все с ума сойдем, если будем вынуждены оставлять своих детей под охраной.

И вы, и я.

Званцевы вернулись из дома. На руках у Артема безмятежно спал Юрик.

– Счастье-то какое. Счастье, – повторяла Клавдия Петровна, вытирая слезы. – Как же так вышло? Бог уберег.

– Осталась Танюшка без куклы, – сказала Снежана. Голос у нее был задумчивый.

– Да и бог с ней. Она к ней особого интереса не проявила. В коляску положила, а потом на бусинки перешла. Промахнулась я с подарком, – весело сказала Лиля. – А оно и к лучшему оказалось.

– Ладно, Снежаночка, мы пойдем. – Клавдия Петровна подошла попрощаться. – Спасибо за вечер. И за участие. Я же вижу, как вы из-за Юрочки расстроились. Как из-за своего прямо. Я этого век не забуду. Хорошие вы люди.

– Я узнаю, кто это сделал, Клавдия Петровна, – пообещал Зимин. – Сергей Ильич, вы, пока я разбираюсь, бдительность удвойте. Мало ли.

– Удвою, – серьезно пообещал Званцев.

Соседи ушли шумной компанией, бурно обсуждая случившееся. Уехали Лида с кавалером, засобирались домой Лавровы. Снежана отпустила с боевого поста Сергея, еще раз убедилась, что в детской надежно заперты окна. Встала у крыльца, перекрывая вход в дом. Посуду и последствия праздника завтра уберет. У Михаила выходной, он присмотрит за малышами, пока она будет занята уборкой.

– Дети притихли, – сказала Лиля задумчиво.

– Какие дети?

– Соседские. Славик и Оля, кажется. Такие шумные были, особенно мальчик. Бегал туда-сюда. Я от них прямо устала. А сейчас притихли, словно пришибленные. Испугались. Ладно, Снежана, я понимаю, как ты устала. Спасибо тебе, еще раз поздравляю с именинницей. Мы поедем.

Оставшись одни, Зимин и Снежана ушли в дом, заперли входную дверь, еще раз проверили мирно спящих детей и пошли в свою спальню.

– Может, я в детской лягу, – предложила Снежана. – Для надежности.

– Не придумывай, – ласково попросил Зимин. – В дом никому не попасть так, чтобы я не услышал. Да и не будут они сегодня предпринимать еще одну попытку. Понимают же, что все на ушах стоят. Да и вообще, не верю, что это было попыткой похитить Ванюшку. Коляска не его. Да и перепутать довольно трудно, хоть с Юрочкой, хоть с куклой. Тот, кто планирует похищение ребенка, не может проколоться на подобной мелочи.

– И что ты теперь будешь делать?

– С утра позвоню ребятам, попрошу пробить всех близких к основным фигурантам моих дел. Не так просто выяснить, что моя семья сейчас здесь, на даче. Это не каждому по силам. Ну и по семье Званцевых тоже информацию соберем. Не исключено, что похитить хотели именно их малыша. И эту версию мы со счетов сбрасывать не будем. А пока пошли спать, Снежинка. Ты устала, да и я тоже.

Спала Снежана плохо. Сон был рваный, беспокойный. Пару раз за ночь она вставала и бесшумно, чтобы не разбудить Зимина, прокрадывалась в детскую, убедиться, что у детей все в порядке. Танюшка с Ванечкой мирно спали. Сын во сне укутывался, натягивая на себя тоненькое одеяло, в то время как Танюшка, наоборот, разметалась, скинув его на пол. Так она спала с самого детства. Снежана улыбнулась, подняла одеяло, накинула на дочку. Душно в комнате, душно. И окно не откроешь, пока все не выяснится.

Она не выспалась, но утренней возни с детьми это не отменяло. Зимин спал, сладко посапывая. Будить его Снежана не стала. Подняла Танюшку и Ванечку, умыла, накормила кашей, напоила чаем. Быстро вымыв посуду, она задумалась, что делать дальше. Надо бы убрать последствия вчерашнего празднества, но нужно ходить со двора в дом и обратно, а с детьми что делать? В доме не запрешь – Зимина разбудят. Во дворе одних не оставишь даже на минуту. Ладно, прибрать все можно и потом, а пока стоит собрать свежую клубнику: вчерашнюю-то гости съели, а детям радость – ягоды прямо с грядки. Только миску с водой нужно взять.

У грядок она разостлала небольшое покрывало, посадила Ваню, чтобы был в поле видимости. Показала Танюшке, какие ягодки срывать. За сутки покраснело не так уж много, но детям хватит. Дочка с энтузиазмом включилась в процесс, а Снежана встала рядом, подставив лицо солнцу. Все-таки хорошо летом на даче!

– Я вчера не могла позвонить, – услышала она и навострила уши. Опять Казимира за забором с кем-то секретничает. – Тут такой дурдом был до поздней ночи. Паша, скажи, как ты мог? Ты понимаешь, что Зимин этого просто так не оставит? Ты хотел как лучше, но в результате сделал еще хуже.

Голос Казимиры смолк: видимо, она слушала, что говорит собеседник. Точно, вот что вечером не давало Снежане покоя. Поневоле подслушанный разговор, в котором неизвестный просил девушку что-то сделать, а она отказывалась, утверждая, что не хочет ввязываться в чистый криминал. А после этого из их двора украли ребенка. Точнее, конечно, куклу, но это точно произошло по счастливой случайности.

– Я тебе не верю, – снова послышался голос Казимиры. – Потому что, кроме тебя, некому было это сделать. Ты – чудовище, понял? И не звони мне больше.

Что ж, у соседской племянницы еще не до конца атрофировалась совесть. Об услышанном нужно срочно рассказать Зимину. Убедившись, что Танюшка собрала все красные ягоды, Снежана с детьми поспешила к дому. Не судьба ее мужу выспаться даже в выходной. Впрочем, Михаил уже не спал, а пил кофе и разговаривал по телефону.

– Мы ягоды собирали, – негромко сказала Снежана.

Вдруг он волновался, куда они подевались.

– Я в окно видел, – кивнул Зимин и попрощался с неизвестным собеседником.

– Миша, я кое-что вспомнила. Я знаю, кто мог организовать вчерашнее неудавшееся похищение.

– И я знаю, – улыбнулся муж. – Но давай, как говорится, сверим наши данные.

– Это кто-то из знакомых Казимиры.

И она поведала мужу обо всем, что случайно услышала.

– В общем, с Казимирой надо поговорить, – закончила она свой рассказ.

– Надо, – согласился Зимин. – Тем более ребята по моей просьбе уже пробили фигурантов всех громких дел и выяснили, что находящийся на домашнем аресте начальник одного из отделов Департамента лесного комплекса, подозреваемый в выдаче разрешений на рубку в обход аукционов на основании поддельных санитарных заключений, Алексей Баянов имеет младшего брата Павла Баянова, который – фанфары! – встречается с гражданкой Званцевой Казимирой Филипповной, 1996 года рождения. Все сходится, так что пошли.

– Куда? – не поняла Снежана.

– К Званцевым, куда же еще? Надо все им рассказать, чтобы выпороли свою племянницу, ей-богу.

– Погоди. Как выпороли?

– Ну я фигурально выражаюсь. А что с ней еще сделаешь? Расстреляешь солеными огурцами? Помимо кражи куклы, им с Баяновым ничего не пришьешь, ради такого даже затеваться не хочется. А вот припугнуть так, чтобы мало не показалось, стоит. А то они, чего доброго, вторую попытку предпримут.

– Мне почему-то кажется, что ничего подобного Казимира делать не станет. Она и в первый-то раз отказалась, а теперь тем более. У нее был такой голос… Испуганный и злой одновременно.

– Ну-ну. – Зимин смотрел на жену с доброй насмешкой. – А мне казалось, что ты ее терпеть не можешь. И надо же, защищаешь!

– Кого? Казимиру? Да, она мне не нравится. Заносчивая и к тебе клеится. Но она достойна справедливости. Любой человек достоин. И не должен отвечать за то, в чем не виноват.

Снежана настояла, чтобы Зимин позавтракал до того, как они пойдут к соседям, и, оставив с ним детей, все-таки привела в порядок сад.

Званцевы были дома в полном составе. Спал в коляске маленький Юрик. Алина сидела рядом, не сводя с него глаз. И Артем тоже был тут же, полный решимости в случае необходимости защитить жену и сына.

Близнецы Петя и Павлик играли в построенной для них дедом песочнице. Катя и Клавдия Петровна пололи грядки. Сергей Ильич и Алексей чинили забор – заделывали дыру. Марина варила клубничное варенье в медном тазу, установленном на летней кухне. Олечка ей помогала – чистила ягоды. Славка гонял мяч.

Казимира сидела в гамаке, натянутом между деревьями, и лениво раскачивалась, отталкиваясь от земли ногой. И-и-и раз, и-и-и два. При виде соседей она заметно вздрогнула, заметила Снежана. У нее вообще было обострено восприятие, как всегда, когда она оказывалась в гуще увлекательного расследования. К примеру, сейчас она видела, что их приход заставил напрячься не только Казимиру, но и Славика с Олечкой. Мальчик перестал пинать мяч, а девочка замерла за столом. Интересно, почему это? Ладно Казимира, у нее рыльце в пушку, но дети…

– Доброе утречко, соседи. – Сергей Ильич, отложив инструменты, поспешил им навстречу. – Михаил Евгеньевич, удалось что-нибудь выяснить насчет вчерашнего инцидента?

– Кое-что удалось, – степенно ответил Зимин. – Давайте сядем, поговорим.

– Проходите к столу, Клава, Катя, надо бы чаю спроворить.

– Сейчас я все сделаю, – откликнулась Марина и отложила большой половник, которым мешала в тазу варенье. – Олечка, помешай пока, как я тебя учила. Чтобы не пригорело. Можешь?

– Могу, – тоненьким голоском ответила девочка.

Все, кроме оставшейся в гамаке Казимиры, расселись за большим столом.

– Казимира Филипповна, а вы ничего не хотите нам рассказать? – обратился Зимин к девушке.

– Нет, – с вызовом ответила та. – А должна?

– Не должны, но можете. – Он усмехнулся. – Мне кажется, вы лучше всех знаете, что вчера произошло. По крайней мере, своему приятелю Павлу Баянову выговаривали за случившееся крайне сердито.

– А вы, значит, подслушивали? – В голосе Казимиры послышались слезы.

У калитки появились соседские мальчишки. Один из них – двенадцатилетний Гошка Литвинов – был известным хулиганом и задирой, вроде даже поставленным на учет. От него страдал весь поселок. Жил он с бабушкой, потому что непутевая мать-алкоголичка не собиралась заниматься его воспитанием, а бабка, разумеется, не справлялась.

Второй – десятилетний Вовик Белов – уверенно шел по стопам своего старшего друга, под чьим влиянием находился. Интересная компания у Славика, ничего не скажешь. При виде Гошки и Вовика мальчик напрягся еще больше. У него даже лицо покраснело, и шея тоже.

– Я не подслушивал, – любезно сообщил Казимире Зимин, и внимание Снежаны переключилось с соседских мальчишек обратно на девушку. – Если обсуждаете криминальные планы, то приучитесь хотя бы говорить тише. Итак, Казимира Филипповна, в чем состоял ваш с Баяновым преступный план? Что вы собирались делать, похитив моего ребенка?

– Казя? – воскликнула Клавдия Петровна. – Что он говорит?

– Казимира? – Алексей Званцев сжал кулаки.

– Э-э, что за хрень? – вскинулся Артем.

– Вы что, дураки? – закричала Казимира и, вскочив с гамака, подбежала к столу. – Вы зачем его слушаете, мента этого! Неужели вы могли хотя бы на минуту допустить, что я бы согласилась на похищение Юрки?

– Да вы и не собирались, – пожал плечами Зимин. – Полагаю, ваш соучастник просто перепутал. Интересно, что вы почувствовали, узнав – он украл вашего родного племянника?

– Да нет же. Никто ничего не путал. Мы не собирались никого похищать. Я, конечно, сначала подумала, что это Паша сам, не сказав мне, решил так поступить, когда первоначальный план сорвался. Но он клянется, что вчера здесь не был.

– А в чем состоял первоначальный план? – уточнил Зимин.

– Я должна была вас… заинтересовать, – потупившись, сообщила Казимира.

– Соблазнить, что ли?

– Ну… Да… Если бы мне это удалось, я могла бы угрожать тем, что все сообщу вашей жене, и заставить вас закрыть глаза на кое-какие материалы дела Пашиного брата.

– Шантажировать меня хотели? – Зимин был безжалостен.

– Да. Это был Пашин план. Он очень переживал за брата. Говорил, что развалить дело ничего не стоит, если следователь окажется понимающим. И когда он узнал, что этот самый следователь – наш сосед, то придумал, как все провернуть.

Так вот почему Казимира все время терлась около Зимина. Снежане вдруг стало смешно.

– Когда вы поняли, что время идет, а я по-прежнему равнодушен к вашим прелестям, то придумали новый план?

– Да нет же. Мы ничего не придумывали. Я сказала Паше, что больше не хочу в этом участвовать. Мы поссорились, и все. Поверьте, в этой истории с похищением ребенка мы ни при чем. Оба.

– Ладно, это еще предстоит проверить. Например, выяснить, есть ли у вашего друга Баянова алиби на время похищения. Казимира, вы ведь взрослый человек. Хоть понимаете, что вели себя отвратительно?

– Понимаю, – прошептала девушка. По ее лицу катились слезы.

От калитки раздался свист. Пацанячья банда привлекала внимание Славика, который делал вид, что не замечает ожидающих его мальчишек.

– Мам, пап, я ненадолго, – бросил Славик, когда свист повторился.

– Опять эти негодяи малолетние. Я ж тебе запрещала с ними дела иметь, – негодующе заметила Клавдия Петровна, но тут же снова отвлеклась на Казимиру. – Казя, девочка, как же так! Это же совершенно ужасно.

Почему-то дети у калитки интересовали Снежану гораздо больше, чем Казимира с ее трагедией. Она непроизвольно следила глазами за троицей мальчишек, которые что-то горячо обсуждали. Слов было не слышно, но у нее складывалось мнение, что Славка оправдывается.

В голове у Снежаны бешено крутились мысли. Как картинки в калейдоскопе.

Вот Лиля вручает Танюшке коробку с куклой. Дочка с интересом вынимает ее из коробки, какое-то время разглядывает, говорит матери, что у нее теперь есть свой собственный малыш, и укладывает его спать в коляску, стоящую под деревом. Это коляска Ванечки. Ну да, точно! Летняя сидячая коляска, потому что из люльки сын давно вырос.

В тот момент, когда украли куклу, приняв ее за настоящего младенца, она лежала в Юрочкиной коляске – в люльке, которая подходит для месячного ребенка. Но Танюшка ее в эту коляску не укладывала. Когда она играла подаренной куклой, коляски Юрочки вообще на участке не было. Званцевы пришли гораздо позже. Да и стояла Ванечкина коляска под деревом в саду, у стола, а Юрочкина – у самого крыльца.

К тому моменту дочка уже полностью утратила интерес к новой игрушке, переключилась на свои любимые бусинки. Тогда кто переложил куклу из одной коляски в другую? И зачем? И Ласка. В их огороде весь вечер крутилась Ласка. Она всегда лает при появлении посторонних. Если бы поблизости оказались похитители, то собака непременно подняла бы шум. Но она молчала. Получается, хорошо их знала?

Стоп! Что сказала Казимира, когда поднялся переполох? «Мы тут расследуем преступление, которого нет». Ну да, конечно же!

Снежана передала сына Зимину и решительным шагом двинулась к калитке. Тот машинально принял Ванечку, в легком замешательстве глядя ей вслед.

– Гоша, Вова, а ну-ка зайдите на минутку, – сказала она.

– Зачем это? – насупился недоверчивый Гошка.

– Варенье есть. Свежее. Вы же Славины друзья, так что за калиткой стоите?

Гошка по-прежнему смотрел волчонком, но Вовчик охотно шагнул на участок.

– Варенье? Клубничное? И баба Клава не прогонит? Это же не ваш дом. Вы не можете в гости приглашать.

– Баба Клава не прогонит, – сообщила Снежана громко.

Званцевы озадаченно смотрели на новых гостей. Что задумала Снежана, они явно не понимали. Но не прогонять же. Все-таки дети, пусть и не самые воспитанные. Олечка вдруг бросила поварешку, которой мешала варенье, и бросилась по ступенькам крыльца в дом.

– Здрасьте, – шмыгнув носом, сказал Вовчик, приблизившись к столу.

– Садитесь. – Марина Званцева поставила на стол две чашки чая. – Накладывайте варенье. Это мы вчера варили.

– Славик, что ты пообещал своим друзьям за куклу для Оли? – мягко спросила Снежана. Уши мальчика полыхали.

– Что? – не поняла Марина. – Какую куклу?

– Понимаете, Казимира оказалась права. Мы расследовали преступление, которого не было.

Накрывшее ее облегчение оттого, что детям ничего не угрожает, было слишком велико. Зимин смотрел на жену внимательно, кажется начиная догадываться о ходе ее мыслей.

– Танюшке подарили куклу, оценить всю прелесть которой она пока не в состоянии. Мала слишком. А вот восьмилетняя девочка уже может испытывать восторг оттого, что перед ней практически настоящий малыш. Да еще такой, которого можно купать, расчесывать волосики и переодевать. Оля играла с куклой, пока Танюшка занималась своими бусинами. Это Оля переложила куклу в другую коляску, когда Алина унесла малыша в дом. А Славик, видя, как сестре хочется эту куклу, попросил своих дружбанов ее стащить. Славик, Гоша, Вова, так дело было?

– Мы не думали, что все так получится. – Славик заплакал, размазывая слезы по щекам. – Мы хотели, чтобы кукла просто пропала, и все.

– Я коляску уронил, когда куклу вытаскивал, – мрачно подтвердил Вовчик. – Мы испугались с Гошкой и убежали. А дядя Леша и Артем за нами помчались. Мы думали, они нас поймают и выпорют, поэтому нырнули в лаз в заборе у Варфоломеевых. Они о нем не знали, да и не пролезли бы. Лаз слишком узкий.

– Для взрослых, а для детей в самый раз. – Зимин вдруг рассмеялся. Громко. От души.

– Слава! – воскликнула Марина с отчаянием в голосе. – Ты хоть понимаешь, что натворил? Почему сразу не сказал, что это была кукла?

– Так я же не знал. Думал, раз все так кричат, значит, правда Юрка пропал. Решил, парни разберутся, что это живой ребенок, и вернут его. Юрка же им был не нужен. Только кукла. Я за нее пятьсот рублей обещал. Накопил.

– Никогда больше в жизни денег не получишь, – пообещала Марина, а Алексей и Сергей Ильич, переглянувшись, стали синхронно доставать из штанов ремни.

Славка отчаянно завыл в ожидании неминуемой расправы.

– Да ладно вам. Это же не метод, – остановил Званцевых Зимин. – Хорошо, что разобрались. Думаю, вы со Славой и Олей позже поговорите. Объясните им, что так поступать нельзя.

– Да я больше никогда! – заголосил Славка. – Испугался, что бабушка умрет. Из-за меня. И за Юрку тоже. Вдруг бы парни его уронили или в лесу бросили. Я хотел сразу признаться, но испугался. Очень. А потом Юрка нашелся, все успокоились, и я решил, что, может, все и обойдется.

– А сегодня подельники пришли за своими деньгами, – мрачно сказал Алексей. – Ладно, сын, у нас с тобой будет очень серьезный разговор. И с твоей сестрой тоже. Пошли ее искать.

Они скрылись в доме, Марина, вздохнув, пошла за ними.

– Кать, за вареньем проследи, – попросила она, обернувшись с порога. – Снежана, Михаил Евгеньевич, вы извините, пожалуйста.

– Кукла-то где, архаровцы? – спросил Зимин у Гошки и Вовки. – Думаю, вы уже поняли, что вернуть ее придется бесплатно.

– Сейчас вернем, – понурившись, согласился Вовка. – Вы только это, родителям не говорите. Мне-то просто влетит, а Гошку точно на учет поставят.

– Не скажем. Но это в последний раз, – пообещал Зимин. – И я теперь за вами лично приглядывать буду. Поняли?

– Поняли, – обреченно сказали мальчишки.

Через десять минут переполох был закончен. Алексей и Марина вернулись во двор, за ними шли понурившийся Славик и заплаканная Олечка.

– Простите нас, пожалуйста, – хором сказали они. – Мы больше так не будем.

– И я больше так не буду, – буркнула Казимира. – Конечно, неприятно, что меня подозревали в похищении детей, но признаю – я вела себя не самым красивым образом. Мир?

Последний вопрос предназначался Снежане.

– Мир, – согласилась она.

Нечего ей было делить с Казимирой. Уж она-то знала, что у той не было ни малейшего шанса.

Мальчишки принесли куклу, изрядно помятую и испачканную. Отряхнув, ее вручили Танюшке. Та, посмотрев на нее, а потом на Ванюшку, сидевшего на руках у отца, подошла и вручила ее Олечке.

– Играй ты, – сказала она. – Потом отдашь. Мне не жалко.

Олечка дрожащими руками взяла игрушку, прижала к себе. Личико ее выражало смесь неверия и раскаяния.

– Спасибо, – сказала она и порывисто обняла трехлетнюю девочку. – Вы простите меня, пожалуйста. Все. А куклу я верну. Поиграю и верну. Мне просто очень давно такую хотелось.

– Вот и ладушки, – сказал Зимин, вставая. – Все хорошо, что хорошо кончается. А мы пойдем. У меня сегодня единственный выходной. Хочу провести его с семьей и без забот. Бывайте, соседи.

В ответ вразнобой попрощались Званцевы, и Снежана с мужем и детьми вернулась в свой дом. Пройдя в детскую, она широко распахнула окна, впуская летний, вкусно пахнущий разнотравьем воздух и вдыхая его полной грудью.

– Как хорошо, когда не надо бояться, – сказала она мужу. – И знаешь что, пожалуй, завтра-послезавтра, когда поспеют новые ягоды, я сварю клубничное варенье.