Луч надежды

Глава 12

К концу недели, когда Джордж Маклин пришел в себя, он никак не мог припомнить, что с ним случилось.

— Проходящая амнезия, — диагностировали врачи.

Бен пояснил Андреа, что подобное не редкость в таких ситуациях.

— Да это и лучше, если его не будут теперь мучить кошмарные воспоминания, — считал он. — Потребуется немало времени до окончательного выздоровления. Ну, а когда н нему вернутся силы, вернется и память.

— Счастье, что он вообще выжил, — сказала Андреа.

— Точно. Но давай поговорим о следующем уик-энде. Ты свободна или снова уезжаешь?

— Свободна, — улыбнувшись, ответила Андреа.

— И никаких мыслей о побеге? — настаивал Бен.

Андреа нахмурила брови.

Держась за руки, они отправились на прогулку в лес за домом Альваресов. Однако вскоре Андреа, сама не зная почему, отняла свою руку.

— Бен, я пообещала Фелиции остаться тут до ее экзаменов.

Андреа не упомянула ничего о своем плане увезти Фелицию с фермы. Может быть, Гордоны и согласятся отправить девочку в какой-нибудь интернат. В конце концов было просто необходимо избавить ребенка от его страхов. И Гордонам следовало бы узнать о том, что Фелиция может ходить. Она подождет, как просил ее Дэвид, до июня. Но ни в коем случае не дольше.

— А знаешь, — прибавила она затем задумчиво, — мне кажется, я не создана для жизни на ферме.

— Да с тобой все нормально, — возразил ей Бен. — Все дело в этой ферме. Такое впечатление, будто над ней тяготеет проклятье.

— Доктор Трэвис! И это говорите вы? — усмехнулась Андреа.

Он улыбнулся, но тон его оставался серьезным.

— Но ведь нельзя же отрицать, что некоторые люди и места как бы притягивают к себе несчастья.

— А ты не можешь предположить, что кто-то намеренно делает все это?

— Ты имеешь в виду Джастина?

— Нет. Уж никак не Джастина. Он недостаточно умен для того, чтобы подготовить подобные несчастные случаи и даже задумать их. И также недостаточно умен для того, чтобы напугать меня ночью.

— Напугать тебя? — Бен неожиданно остановился и схватил ее за руку. Что ты хочешь этим сказать?

Она рассказала ему все или, точнее, — почти все. Когда она закончила, он, как ни странно, не рассмеялся, хотя она ожидала этого. Он обнял ее, и его голос звучал хрипло от тревоги за нее.

— Дорогая, ты должна уехать. Это место слишком опасно для тебя. В данной ситуации тебе не следует думать о Фелиции или еще о ком-нибудь. Я хочу, чтобы ты немедленно собрала все свои вещи и уехала. Моя сестра приютит тебя на некоторое время. В Клинтон-Сити ты найдешь тишину и покой. Делай все, что тебе угодно, только не оставайся тут.

— Но Фелиция… — начала она, однако Бен сразу прервал ее.

— Меня не интересует Фелиция. Речь идет о тебе. Мне совсем не хочется, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

И снова Андреа невольно сравнила их. Бен не лгал, говоря о Фелиции, Дэвид же использовал девочку ради своих собственных целей. И мысли ее снова вернулись к Фелиции. Гордоны — ну, возможно, они и выслушают ее… Но предпримут ли они потом хоть что-нибудь? Судя по всему, она единственный человек, для которого защита ребенка действительно что-то значит. И именно поэтому она должна оставаться тут и присматривать за ребенком до тех пор, пока не появится возможность увезти Фелицию с фермы.

— Я не могу сейчас оставить Фелицию, — сказала Андреа. — До экзаменов остался всего месяц. Теперь, после того, как я все рассказала тебе, я точно знаю, что выдержу этот срок.

— Но потом, потом ты уедешь? Ты обещаешь мне? — настаивал он.

— Да. Это я могу тебе обещать.

Она поцеловала его в щеку, растроганная тем, что его настолько беспокоят ее проблемы. Одна из подруг Андреа, Грейс, в свое время советовала ей выходить замуж за мужчину, который любит ее больше, чем она его. Это всегда лучше, чем наоборот, говаривала Грейс, и сама она так и поступила. Обожание, которым ее окружал супруг, не становилось меньше, а Грейс год от года любила мужа все больше и больше. Андреа не могла не признать, что если этот совет и не слишком романтичен, то во всяком случае мудр. И сейчас, вспомнив подругу, Андреа с готовностью позволила Бену поцеловать себя. Его поцелуи не пробуждали в ней страсти, но они все-таки согревали душу и поднимали настроение.

В следующий понедельник у Джорджа Маклина благополучно миновал кризис. Сара постепенно приходила в себя, хотя ее глаза по-прежнему оставались угрюмыми и в них читалась озабоченность. Миссис Гордон как-то сразу постарела. И когда Дэвид улыбался или отпускал шутку, она только вопросительно смотрела на него. Она почти не ела, и Коллинзу то и дело приходилось уносить нетронутые блюда.

В тот вечер Дэвид должен был уезжать в Нью-Йорк. Андреа в любом случае собиралась переговорить с ним до его отъезда. За последние дни они не обменялись и парой слов. Когда же он наконец пришел к Фелиции, чтобы попрощаться перед отъездом, то Андреа, естественно, не могла открыто побеседовать с ним. Для этого ей было необходимо хотя бы ненадолго остаться с ним наедине. Она ведь даже не знала, надолго ли он уезжает.

Внезапно она услышала голос Фелиции:

— Дядя Дэвид, я помашу тебе!

Затем захлопнулась входная дверь. Андреа быстро выдвинула пару ящиков, намереваясь наскоро привести себя в порядок. «Дело ведь не только в Фелиции, — горько подумалось ей, — но и во мне тоже. Не надо лукавить — я пока никак не могу разобраться в себе самой». Со злостью она вновь запихнула ящики на место.

— У меня всего минута свободного времени, — внезапно услышала она за спиной голос Дэвида.

Андреа повернулась. От страха или от радости, но ее вдруг охватила дрожь. Дэвид стоял, прислонившись плечом к двери, ведущей в комнату Фелиции.

— Я полагала, что вы уже уехали, — произнесла она, изо всех сил стараясь скрыть волнение.

— Нет. Вначале я хотел переговорить с вами. Вернее сказать, я кое-что забыл спросить у вас. Например, насколько серьезно вы обещали не оставлять Фелицию в беде?

— В июне я уеду, — спокойно пояснила она. — А если до того вы сами не выложите своим родителям всю правду, то это сделаю я.

— Как хотите. Только имейте, пожалуйста, в виду, что я вернусь на второй неделе июня. И до того, прошу вас, ни слова моим родителям о нашей тайне. У мамы с отцом и без того сейчас масса хлопот. От Сары проку мало до тех пор, пока Джордж опять не вернется домой… Мне все равно, что вы думаете обо мне, но постарайтесь выдержать еще один месяц. Сможете? Никто и ничто не убьет вас, можете быть спокойны, тем более, что меня с сегодняшнего дня не будет тут.

— Да уж, наверное, — язвительно подтвердила она, однако же покраснев при этом. — А если снова появится тот человек? Мне что, следует безропотно ожидать, когда я сама стану очередной жертвой какого-нибудь таинственного несчастного случая? Или что-нибудь случится с Фелицией?

— Ничего подобного не произойдет, — возразил он. — Это я вам гарантирую.

«Сумасшедший! Да ведь это все равно что признаться в причастности ко всем этим событиям».

— Не понимаю, почему вы причиняете столько боли своей семье? — перешла она в наступление. — Зачем вам нужно, чтобы отец продал эту ферму? Ну что вы за человек!

— Я хочу в конечном итоге лишь хорошего для нашей семьи. Верите вы в это или нет — мне все равно. И в то же время я точно знаю, останься вы тут до июня, вам не будет грозить никакая опасность. Кстати, вы говорили уже кому-нибудь о своих планах? Моей маме или Саре?

— Нет. Только Вену. На некоторое время я смогу остановиться у его сестры. Он хотел бы, чтобы я немедленно уехала отсюда. Он так беспокоится обо мне!

— Ах, как трогательно! — съязвил Дэвид.

— Да, трогательно, вам это может казаться смешным и непонятным… До вас, вероятно, не доходит, как это можно заботиться о человеке, которого любишь.

— Ах, вот оно что. Он вас любит. Когда же свадьба?

Он не скрывал насмешки.

— Да когда-нибудь. Это может случиться со дня на день.

— Надеюсь, вы не успели ему ничего рассказать о Фелиции?

— Нет. Хотела поделиться, но поскольку я обещала…

Хотя нет, дело не в этом. Она промолчала только потому, что Бен, как ей казалось, при определенных условиях мог и проговориться.

— Нет, я ничего ему не рассказывала, — еще раз повторила она, все так же не глядя на Дэвида, и вдруг почувствовала его руки на своих плечах.

— Если вы кому-нибудь расскажете обо всем, или вздумаете препятствовать моим планам, или навлечете как-нибудь на Фелицию опасность, тогда, уважаемая, вам нечего будет бояться — Бог тому свидетель — ни призраков, ни таинственных духов, ни несчастных случаев, поскольку в этом случае я собственными руками задушу вас. Понятно?

Испуганная Андреа молча кивнула головой.

— Никто не должен ничего узнать о Фелиции, так как ни один человек тут не в состоянии хранить тайну. Что бы вы там ни говорили о милом и добром парне Бене, он тут же помчится к моим родителям и начнет навязывать им психиатра. И вот тогда маленькая бедняжка Фелиция из ночи в ночь будет вынуждена оставаться в комнате наедине со своими страхами, которые будут выматывать ей душу.

— Бен — благородный человек, — сердито заступилась за доктора Андреа. — Более благородный, чем вы. А вас я… я просто ненавижу.

— Неужели? — спросил он. — Правда ненавидите?

Он склонился к ней и яростно поцеловал, погасив всякое сопротивление, которое она начала поначалу пытаться ему оказать. Андреа растерялась и затихла. Прикосновения его горячих губ заставляли бешено колотиться ее сердце. Ее бросало то в жар, то в холод, и, не отдавая себе отчета в своих действиях, она ответила ему долгим и страстным поцелуем.

Но он внезапно отпустил ее:

— Все ясно, — с издевкой констатировал он, — вы действительно ненавидите меня.

Андреа страшно обозлилась. Обозлилась на себя, обозлилась на него.

— Да, ненавижу, — всхлипнула она и провела по губам рукой, как будто стирая с них следы его поцелуя.

— Это не поможет, — задумчиво произнес он, пожимая плечами, — вам его более не стереть. В следующее мгновение он исчез. Еще долго после того, как «бентли» с ревом проехал мимо дома, она стояла все в той же позе и тупо смотрела на дверь.

В мае природа на ферме пробудилась к новой жизни. Тополя, клены и дубы зазеленели. На лугах проросла новая трава. На полях потянулись вверх посевы. В сараях появились телята и поросята.

Дэвид оказался прав. С его отъездом прекратились все несчастья.

Теперь, как никогда прежде, Андреа уделяла особенно много времени занятиям с Фелицией. Она старательно отыскивала уединенные места, где ребенок мог без боязни побегать. Фелиция прямо-таки расцвела. Но стоило Андреа заикнуться, что тайнам скоро конец, как девочка замыкалась, становилась упрямой и молчаливой. Это укрепляло Андреа в мысли, что Фелицию следует на некоторое время увезти с фермы.

Когда однажды Андреа предложила ей это, Фелиция с жаром принялась обсуждать план.

— Наверное, мы могли бы поехать в дом у озера, — предложила она, один раз я была там с мисс Клосон, и это было просто замечательно. Я смогла бы там плавать и не было бы никакой нужды целыми днями сидеть в этом противном старом кресле на колесах.

— Оно тебе изрядно надоело, не правда ли? — спросила Андреа.

— Ну, конечно же, — вздохнула Фелиция, — раньше это было для меня игрой, а потому было не так неприятно. Когда дядя Дэвид разоблачил меня и потом брал меня с собою на прогулки, я еще могла выносить его. Но теперь! Как же оно мне надоело!

«Ага, мы, кажется, постепенно продвигаемся в нужном направлении», подумала Андреа.

Видимо, Фелиция разгадала ход ее мыслей.

— Но все-таки никому не говорите об этом. Вы же обещали, — жалобным тоном напомнила она.

У Андреа появилась надежда, что Фелиция и сама долго не выдержит молчания и расскажет все бабушке.

Поскольку теперь на ферме царило спокойствие, у Андреа более не появлялись мысли о скорейшем отъезде.

Джордж постепенно шел на поправку. Бен трогательно заботился о нем. Андреа за последнее время провела несколько вечеров у Альваресов и пару раз встречалась с Джастином. Теперь он перестал бояться Андреа, да и она также не испытывала перед ним страха.

«А ведь жизнь не так уж и плоха», — думала она в ожидании Бена, который должен был заехать за нею. Недавно он между прочим завел разговор о браке, и Андреа была убеждена, что в один прекрасный день он попросит ее стать его женой. Что ж, у нее нет никаких оснований отказывать ему.

Подумав о Бене, Андреа тут же вспомнила о Дэвиде. Некоторое время назад она снова побывала в гостиной Альваресов. В тот вечер никаких сквозняков и голосов не было.

— Ну, вот видите, говорил я вам или нет? — прошептал ей Хосе, прикрывая рот рукой. — Всегда только в первый раз. А потом лишь в том случае, когда впереди опасность.

— Вы хотите сказать, что все опасности остались позади?

— Да, именно это я и имею в виду. Если только они вообще были, спокойно ответил он.

«Он также связывает Дэвида со всеми неприятными событиями, — мелькнула у нее мысль, — только он едва ли признается в этом. Да, жизнь, похоже, и впрямь стала легче после того, как Дэвид уехал с фермы».

И тогда, и теперь она поймала себя на мысли, что ее чувства к Дэвиду потеряли свою остроту. Дэвид был далеко, может быть, — в Европе.

Время от времени Фелиции приходила от него открытка. А однажды она получила даже письмо. Девочка заперла его в ящике стола и носила ключ на цепочке у себя на шее.

— Если дядя Дэвид не сможет вернуться домой в июне, то я должна буду передать письмо вам, — заявила она Андреа. — В нем написано, что вам нужно делать.

Андреа не удалось вытянуть из Фелиции больше ничего.

Зазвонил телефон. Это был Вен.

— Мне страшно жаль, дорогая. Но я только что получил срочный вызов. Острый аппендицит. Мне нужно быстрее ехать в больницу Клинтон-Сити.

— Ах, Бен! — разочарованно воскликнула она, хотя уже и успела за последнее время привыкнуть к подобным изменениям планов.

— И так будет всегда, — пошутил он. — Я имею в виду, если ты выйдешь замуж за врача.

— Хорошо, — протянула она. — Конечно, с аппендиксом мне трудно тягаться, хотя такой соперник не особенно льстит моему самолюбию.

— Ну-ну! Ты много прекраснее аппендикса, радость моя. Но время не терпит. Я позвоню тебе завтра, хорошо?

— Все в порядке, — ответила она, но Бен уже успел положить трубку.

Она почему-то испытывала беспокойство и не могла оставаться в комнате. Ведьма находилась уже в комнате Фелиции. Гордоны сидели за чтением в гостиной. Поэтому она собралась немного прогуляться. Выскользнув из своего элегантного платья, она натянула джинсы и блузку. Переодеваясь, она решила поговорить с Гордонами о том, чтобы после экзаменов им позволили с Фелицией ненадолго куда-нибудь уехать.

— Фелиция была очень усердной ученицей, — обосновала она несколько позже свое предложение. — Поездка пошла бы ей на пользу. К тому же ее можно будет рассматривать как награду.

— И куда вы хотели бы направиться с нею? — спросила миссис Гордон.

— Фелиция предложила домик на озере, — пояснила Андреа. — Она бывала там уже с мисс Клосон. Это всего сорок миль отсюда.

— И как долго вы хотели бы там оставаться?

— Неделю. Или, лучше, пару недель, если возможно.

— Но там вам некому будет помогать. Управляющий со своей женой живет в собственном доме. Их фамилия Дюмон. Хотя, миссис Дюмон могла бы готовить и прибирать…

— Все это я смогу делать и сама, — заметила Андреа. — Достаточно будет знать, что поблизости есть соседи, а также магазин, где можно делать покупки. Прошу вас, миссис Гордон, Фелиция уже заранее так радуется этой поездке!

Миссис Гордон пообещала распорядиться, чтобы дом привели в порядок и подключили телефон, Андреа чувствовала себя счастливой, получив согласие хозяев.

— Это великолепно, что вы так заботитесь о Фелиции, — проворчал мистер Гордон. — Обычно мы ездим на озеро в августе. Но эта поездка безусловно принесет малышке пользу.

Мистер Гордон редко снисходил до обсуждения подобных вопросов.

Андреа пришлось вернуться в комнату, поскольку она забыла там свои сигареты.

— Скоро вернется Дэвид, — услышала она слова мистера Гордона. Хорошо, что Фелиции не будет дома.

— О, Дуглас! Ну как ты можешь так говорить о Дэвиде, — запротестовала миссис Гордон.

— Хочу кое-что сказать тебе: я думаю, что в этих странных происшествиях виновен не столько Джастин, сколько Дэвид.

— Как тебе пришла на ум такая идея? — возбужденно спросила миссис Гордон. — Да, Дэвид всегда был несколько диковатым мальчиком и очень своенравным, но…

— Да и теперь еще остается таким же, — резко бросил мистер Гордон. Мне думается, что ему просто доставляет удовольствие пугать людей. В чем-то он ведет себя как садист.

— До чего же плохо ты думаешь о собственном сыне! — с упреком воскликнула миссис Гордон и разрыдалась.

— Ну, Каролина, не нужно сейчас плакать. Ты ведь и сама подозревала его. Боюсь, что он провоцирует все эти инциденты, чтобы… пощекотать себе нервы.

— Ах ты, Господи! Это все равно, что признать его ненормальным.

— Я много думал об этом, Кэрри. И, Бог тому свидетель, эта мысль не оставляет меня и сейчас. Я абсолютно уверен, что Андреа на самом деле видела тогда что-то. Вспомни-ка, как Дэвид всегда дразнил и пугал в детстве Сару.

— Но тогда они были всего лишь детьми! — защищалась миссис Гордон.

— Дэвид по-настоящему так и не повзрослел. Он не захотел идти служить в банк, как это сделал Билл. Не пожелал остаться на ферме. Нет ни одного дела, которое бы его увлекало. Он просто плейбой какой-то. Именно плейбой, и никто иной.

Андреа тихонько проскользнула вниз по ступенькам веранды. Как это ни ужасно, но их мнения о Дэвиде, кажется, совпадают!

Перед домом Альваресов не было их машины. Андреа постучала, но никто не открыл. Несколько разочарованная, она повернула назад, решив прогуляться по прелестной улочке. Наверное, перед домами тут играют дети.

Проходя мимо дома Бевиса, она увидела, как Эд Готье — внучатый племянник почтмейстера — вместе со своей семьей, насчитывавшей семь детей, входил в дом. Рядом шла стройка новых стойл. Некоторые были уже готовы. Андреа подумала, что было бы хорошо попросить оседлать одну из самых старых верховых лошадей, чтобы избавиться от плохого настроения.

Когда она была метрах в двухстах от конюшен, то увидела забегающего за угол Джастина. Андреа побежала за ним изо всех сил. Она больше не боялась Джастина. Он же боялся ее недовольства после той встречи в лесу.

Добежав до конюшни, в которой скрылся Джастин, она растерянно остановилась. Ни в конюшне, ни около нее никого не было.

«Мне и на самом деле требуется отдых, — вновь подумала она. — Я, кажется, на самом деле уже страдаю галлюцинациями».

Во всяком случае, желание проехаться верхом у нее безвозвратно пропало. Она повернулась и быстро пошла к дому. Только вернувшись в свою комнату, Андреа наконец вздохнула с облегчением.

Во второй половине дня после последнего экзамена Коллинз отвез Андреа с Фелицией в дом у озера.

Поездка была великолепной, и Андреа очень радовалась возможности вновь увидеть горы. Плоские ландшафты фермы за время ее пребывания там уже начинали надоедать.

С каждой новой милей, оставшейся позади, она все больше отрешалась от своих забот. Теперь она была свободной. И Фелиция сможет бегать, где ей захочется, не опасаясь того, что кого-то это очень удивит. Наконец-то она освободится от своих страхов.

Поднявшись на очередной холм, они увидели внизу голубизну огромного озера. Противоположный берег скрывался в дымке — так далек он был от них.

— О-о, до чего же здесь великолепно! — удивилась Андреа. Неширокая дорога, ведущая непосредственно к озеру, а также и к дому, петляла среди высоких деревьев. Домов вокруг не было видно. Фелиция сообщила ей, что ближайший сосед живет на расстоянии полумили у бухты, которую отсюда нельзя увидеть.

Машина проехала мимо дома Дюмонов и, преодолев очередные двести метров, остановилась перед строением, в котором им предстояло жить.

Это был прелестный, хотя и несколько претенциозный дом с широкой крытой верандой для сна.

Супружеская чета Дюмонов уже поджидала их. Миссис Дюмон оказалась невысокой темноволосой женщиной.

— Проходите сразу же в дом, мисс Вэйд, — предложила она, — я все покажу вам. Мы установили тут звонки, чтобы в случае необходимости вы могли легко вызвать нас.

Дом выглядел великолепно. Высокая белая кафельная печь разделяла гостиную и столовую. Кухня располагалась с другой стороны дома и производила впечатление обставленной нарочито по-сельски, с огромным дубовым столом и пестрыми занавесками на окнах. В конце коридора располагались две маленькие, но очень уютные спаленки. Андреа решила спать в одной из них вместе с Фелицией.

— В этом случае я могу не опасаться за девочку, — пояснила она.

— От кухни вниз ведет настил, — подсказала миссис Дюмон, — так что вы сможете без труда подниматься и опускаться с креслом-каталкой. Гордоны оборудовали этот настил после той аварии.

На втором этаже были еще две, на сей раз большие, спальные комнаты, а также веранда для, сна. Однако Андреа не собиралась использовать эти помещения.

— Холодильник полон, — продолжала объяснения миссис Дюмон, — да и в шкафах вы найдете много всевозможных консервов. Разносчик молока приходит через день. Продавцы овощей и хлеба — каждый понедельник и четверг. Ну, а если вам потребуется еще что-нибудь — дайте мне знать.

Коллинз и мистер Дюмон тем временем разгрузили машину. Фелиция сидела в своем кресле на колесиках, и Андреа с нетерпением ожидала, когда машина уедет. Когда наконец они остались с Фелицией вдвоем, то подмигнули друг другу.

— Вдвоем, наконец-то вдвоем! — с облегчением вздохнула Андреа и, подняв Фелицию из кресла, начала беззаботно кружить ее.

Фелиция скатилась вниз по перилам с таким проворством, как будто бы проделывала это ежедневно. Берег озера и на самом деле оказался буквально в паре шагов, так что Фелиция теперь могла в полное свое удовольствие резвиться в воде, сколько ей заблагорассудится. И как только они заслышат чье-нибудь приближение, так Фелиция немедленно ляжет на покрывало или сядет в надоевшее кресло.

Усталая и счастливая, Фелиция заснула в первый вечер практически в тот самый момент, когда ее головка коснулась подушки. Андреа же уселась на диване в гостиной, перелистывая журналы. Потом она решила найти радио. Но прежде чем оно попалось ей на глаза, Андреа услышала стук в дверь.

«Наверняка Дюмоны», — подумала она и принялась на ощупь искать в коридоре выключатель, но ей никак не удавалось найти его.

— А-а, к черту! — громко выругалась она и открыла дверь.

Перед нею стоял, улыбаясь, Дэвид Гордон.

— Что, удивлены? — спросил он. И прежде чем она успела закричать, он закрыл ей рот рукой и не очень учтиво втащил ее в дом. При этом он толкнул ногою дверь, благодаря чему она захлопнулась.

— Тихо, ты, идиотка! — выдохнул он. — Ты же испугаешь Фелицию. Она спит? Андреа кивнула.

— А ты не будешь шуметь?

Она снова кивнула, после чего Дэвид отпустил ее. Молча они стояли друг против друга в полумраке коридора.

— Что вы тут делаете? — спросила наконец Андреа.

— Я здесь уже месяц. Дюмоны умеют держать язык за зубами, равно как и Коллинз со своей женой. Письма и почтовые открытки отправляла моя секретарша.

«Значит, я кричала бы напрасно», — пронеслось в голове у Андреа.

— У меня есть причины оставаться тут, — продолжал он между тем. — Не хочешь ли послушать, о чем идет речь? Нет? Хотя неважно, они — эти основания — так или иначе достаточно необычны…

— Да не потому, — с горечью произнесла она, — все дело в том, что я наперед знаю — вы лжете.

— Я лгу? — Он удивленно поднял брови. — Уж не, потому ли, что я уверял всех, будто еду в Нью-Йорк, а сам оказался тут?

— Да нет, не поэтому. Причина — мисс Вернер. Оказывается, вы уговорили ее бежать с вами, чтобы потом жениться, а сами оставили бедняжку одну в Чикаго без всякой поддержки.

— Что? Да кто же рассказал тебе всю эту чушь?

— Мисс Вернер. Я повстречалась с нею, когда ездила в Чикаго.

— Вот как? — Он рассмеялся, но смех звучал как-то горько. — И ты поверила этому? Хотя, естественно, ты можешь мне не верить.

На один миг незнакомое ей выражение мелькнуло и пропало в глубине его глаз.

Он заметил, как она изучает его. Андреа между тем удивлялась своему спокойствию. Она теперь нисколько не боялась его. Ею овладевали совсем другие чувства.

— Итак, ты полагаешь естественным для меня заигрывать с учительницами Фелиции? — не скрывая сарказма, спросил он.

— Но вы же делаете это, — бросила она ему в лицо.

— Тогда думай, что тебе угодно. Мне бы никогда и в голову не пришло сделать предложение мисс Вернер. Более того, я не могу себе даже представить, почему ей понадобилось выдумывать все это.

— Мне бы очень хотелось верить вам, — тихо заметила Андреа.

— А почему, собственно? Какое тебе до этого дело? Ты же собираешься выходить замуж за Вена Трэверса. Так или нет? Но мне кажется, что с Беном ты тоже ведешь не очень честную игру.

Рассвирепев, она замахнулась, но Дэвид перехватил ее руку и притянул ее к себе.

— А это разыграно честно? — спросил он и тут же поцеловал ее.

— К чему сопротивление? Неужели вы не понимаете, что попусту тратите силы. — Его губы коснулись ее щеки, потом спустились ниже; и уже через мгновение она ощутила его горячее дыхание на своей шее. Его сильные руки крепко держали ее.

Ей больше не хотелось сопротивляться. Она — сдалась.

По прошествии некоторого времени он спросил:

— Наверное, тебе будет непросто поверить мне, если я не расскажу тебе обо всем, как ты думаешь?

— Я… Я не знаю, — неуверенно ответила она.

— Смешно. Я делал все для того, чтобы ты уехала, поскольку полагал, что так будет надежнее, безопаснее для тебя. Но чего я добился? Лишь того, что теперь ты не доверяешь мне.

Она промолчала.

— Твой «призрак», — продолжал он, — не обычное привидение. Он может входить и выходить, не приближаясь ни к одной стене. Просто он использует подземные ходы.

— И кто же этот призрак? — спросила Андреа.

— Пока не знаю, — ответил он и отвел глаза. «Все он знает, — подумала Андреа. — И как бы охотно я поверила ему — но не могу. Однако Дюмоны доверяют ему и при этом даже покрывают его. Ну, а Фелиция верит ему просто безгранично».

Она судорожно сжала руки, чтобы подавить страх, сжимавший ее грудь. «Я должна вести себя с ним более естественно», — решила она.

— Но откуда ты знаешь про подземные ходы? — поинтересовалась она после короткого раздумья.

Его испытующий взгляд остановился на ней. «О Господи! — взмолилась Андреа. — Пусть он поверит, что я верю ему!»