Название: Лучше поздно
Автор: Mummica
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Пейринг: ГП/СС
Жанр: Angst, Drama, Romance
Отказ: Все принадлежит Роулинг
Статус: Закончен ( в процессе размещения)
Аннотация: Война окончена. Гарри, проходящему стажировку в аврорате, поручают надзор за выжившим Пожирателем номер один. Но в первый же вечер Поттер узнает о ненавистном ему человеке кое-что неожиданное…
Комментарии: AU по отношению к седьмой книге, хотя встречаются упоминания отдельных сюжетных моментов. Просто еще один вариант развития событий. За некоторые идеи спасибо моим любимым авторам - Juxian Tang и Serpensortia.
Предупреждение: Слэш, попытка самоубийства, но вообще-то все довольно наивно, прямолинейно и предсказуемо, включая happy end, с которого, собственно, все и начинается
Каталог: Пост-Хогвартс, Альтернативные концовки
Сиквел: Подарки к Рождеству
Глава 1. Понедельник, 1 декабря
Утро. Сейчас, должно быть, уже утро.
Я открываю глаза и вижу над собой серые каменные своды.
Я знаю, что камень холодный, очень холодный. Если прикоснуться к стене и задержать руку хотя бы на минуту, начнет ломить пальцы. Подземелья, чтоб их… Прожил здесь неделю и уже чувствую себя как узник замка Иф - хорошо хоть подземный ход копать не надо.
Не кощунствуй, Поттер. Если он захочет остаться - а Макгонагалл полна решимости уговорить его снова занять пост директора - ты будешь считать минуты до того мига, когда сможешь снова прикоснуться к серому граниту, и секунды до мгновения, когда тебе будет позволено дотронуться до его ладони, почти такой же холодной, как этот гранит.
Позволено? Да, конечно, мне будет позволено - и это, и… многое другое. Но я знаю, что еще не одну неделю буду просить позволения на любое, самое ничтожное действие и прикосновение. Просить если не словом, так взглядом, жестом, даже рискуя нарваться на раздраженный окрик - но я все равно не смогу по-другому.
Я слишком виноват перед ним. Конечно, вчера он убеждал меня в обратном, говорил, что мне не в чем каяться, а ему не за что прощать, и я даже сделал вид - ну, или попытался - что согласен. Не думаю, что смог обмануть его - он слишком красноречиво поморщился, когда я попросил разрешения прилечь на его кровать.
Честно, я просто хотел полежать с ним рядом, глядя, как он засыпает, - я боялся, что ему снова привидится кошмар. И это действительно случилось, но когда я его успокоил и он наконец заснул, я не нашел в себе сил подняться и, призвав плед, задремал на самом краешке кровати. Помню, что выныривал из полусна каждый раз, когда он шевелился или кашлял. Плотнее подтыкал одеяло, поправлял волосы, разметавшиеся по подушке. Слава Мерлину, он ни разу не проснулся - но я не решался вновь погружаться в дремоту и, борясь со сном, снова и снова вглядывался в тонкий бледный профиль.
По лицу его тоже били - но так, чтобы не оставалось следов. А ссадина на виске, оставшаяся после того, как в первый - и единственный - раз его допрашивал я, уже почти незаметна.
Внезапно меня охватывает сумасшедшее желание опять взглянуть на него, чтобы убедиться в этом - желание и какой-то дикий иррациональный страх. Смешно же, в самом-то деле - как будто за те два-три часа, в которые я все-таки позволил себе отключиться и поспать, он мог куда-то подеваться. Но тогда почему его дыхания почти не слышно? Ночью оно было хриплым и тяжелым.
Кое-как справившись с собой, я опасливо скашиваю глаза и с облегчением выдыхаю. Здесь он, здесь. Совсем рядом, в каких-нибудь пяти дюймах. Спит, чуть повернувшись ко мне, так что теперь я хорошо вижу его лицо. Спит. Тонкие губы чуть приоткрыты, ресницы неподвижны - и так хочется поверить, что темные круги под глазами - просто тень от этих длинных ресниц.
Я думал раньше, что хорошо знаю это лицо - узкое, тонкокостное, с впадинками под высокими скулами, хищным ястребиным носом и надменной линией тонкого рта, с резкой морщиной между бровями и глубокими складками у губ. Умное, гордое и властное лицо, которое я возненавидел с первых дней в Хогвартсе и всю жизнь искренне считал, что никаких чувств, кроме ненависти, оно вызвать не может. Да что там, я еще неделю назад так думал. А сейчас оно стало для меня… нет, даже не прекрасным и не только любимым. Единственным.
Я знаю, что кое-что у меня никогда не получится. Я не сумею разгладить эти скорбные морщинки. Не смогу сделать так, чтобы из густых черных прядей исчезли серебристые нити седины. Не смогу стереть из его памяти все случившееся. Но что-то я все же попытаюсь сделать - и даже уверен, что мне это удастся.
Я хочу, чтобы он опять научился радоваться жизни - если когда-нибудь он это вообще умел. Я буду вытаскивать его из этих кошмарных подземелий - лучше бы, конечно, в Лондон, но можно и для того, чтобы просто побродить по Хогсмиду, пропустить рюмочку в «Кабаньей голове», как это любил Дамблдор. Ну а если он недовольно фыркнет и откажется куда-либо вылезать, буду часами торчать в неуютной, пропахшей зельями лаборатории и в меру своих весьма скромных возможностей помогать ему варить эти самые зелья, раз уж бульканье вязкой жижи в закопченном котле способно доставить ему радость.
Я хочу, чтобы он снова смог улыбаться, хотя, честно говоря, не буду иметь ничего против и его фирменной саркастичной усмешки - да что угодно, пусть язвит, ехидничает, издевается, я еще и поводов подкину, только бы не пустые мертвые глаза и посмертная маска вместо лица. Вчера мне, кажется, удалось на время спугнуть его демонов - и я сделаю все, чтобы они не вернулись.
Я хочу, чтобы он наконец простил себя. Смог же он простить меня - по крайней мере, он об этом сказал - так, может, и это в конце концов получится?
Жалко его будить, но придется - ему предстоит выпить чертову уйму зелий, и некоторые лучше всего действуют именно утром - он мне сам вчера объяснил, когда я попытался уговорить его принять их на ночь. Я с удовольствием разбудил бы его поцелуем, но не знаю, как он к этому отнесется, а экспериментировать боюсь. Поэтому я, вздохнув, откидываю краешек одеяла и легонько сжимаю его расслабленную ладонь.
Он слегка вздрагивает, но ресницы по-прежнему неподвижны - и, помедлив, я все-таки решаюсь на то, в чем просто не могу себе отказать - осторожно вытягиваю его руку из-под одеяла и подношу к губам холодную кисть.
Слава богу, отек совсем спал и это снова его рука - узкая, сухая, с длинными тонкими пальцами, почти хрупкая - но я знаю, что эта хрупкость обманчива. Я знаю, какими сильными могут быть его руки - в субботу он отшвырнул от меня огромного Пожирателя смерти как котенка. А еще - воспоминание об этом наполняет меня жаркой радостью - я знаю, какими они могут быть нежными.
Я прикладываю к щеке его ладонь с твердыми шершавыми бугорками мозолей, вдыхая еле уловимый горьковатый запах, впитавшийся в кожу за долгие годы возни с зельями. Скольжу сомкнутыми губами по гладкой молочно-белой коже, чуть дотрагиваясь, целую выпуклые косточки и венки, осторожно касаюсь полузаживших багровых отметин от ожогов и уродливых синяков на запястье. Синевато-черные - от аврорских наручников, но вот эти, недельной давности, уже с заметной желтизной - на моей совести… Я снова зажмуриваюсь - на этот раз от стыда - и именно в этот момент ощущаю, что он проснулся: расслабленная кисть едва заметно напрягается.
Открыл он глаза или нет? Замерев, но не решаясь отпустить его руку, я судорожно соображаю, что делать. Если я сейчас разомкну веки, его взгляда не избежать - и я так хочу этого… и боюсь. Боюсь того, что могу увидеть в этом взгляде. Вчера… вчера много чего случилось, он не вполне владел собой от потрясения и, может, поэтому мне удалось разглядеть в его глазах нечто, позволившее мне полночи промечтать о нашем… общем будущем. Сегодня там может быть что угодно.
- И долго будем дрожать и бояться? Ну же, смелее, победитель Волдеморта!
Боже, он что, читает мои мысли прямо через черепную коробку!? Или они ему через кожу передаются? А голос… Тихий, но по-прежнему глубокий, предсказуемо насмешливый - и непривычно ласковый. А, будь что будет…
Я и правда ждал чего угодно - от равнодушия до безмолвного, но красноречивого приказа покинуть его покои. Но то, что я вижу… Насмешка - куда ж без нее! - и усталое спокойствие, а глубже?.. не может быть… теплота и… о боже… неужели правда?..
Это как лунный отблеск в темной воде, как золотистые искры в бархатной черноте углей. Я мог бы подобрать другие сравнения, но именно так я подумал, впервые увидев это в его глазах в пятницу. Тогда все могло быть… следствием обстоятельств. Сегодня же…
Прерывисто вдохнув - оказывается, эти полминуты я не дышал - я наконец отпускаю его руку и, рывком придвинувшись ближе, обнимаю его, стиснув худые плечи, прижимаю к себе, уткнувшись куда-то в воротник его ночной рубашки. Он сдавленно охает и пытается меня отпихнуть. Мерлин, какой же я идиот. Первосортный. Но я не нахожу в себе сил отодвинуться и только немного ослабляю объятие, и его раздраженное ворчание кажется мне райской музыкой:
- Поттер, ты решил завершить начатое твоими коллегами и сломать мне уцелевшие ребра?
- Я же сказал вчера, что уволился, - бормочу я, осторожно проводя кончиками пальцев по острым лопаткам - и замираю, чувствуя, как его рука ложится мне на затылок и холодные пальцы зарываются в волосы, касаясь шеи, отчего меня мгновенно охватывает озноб. Наверное, он решил, что это от холода, потому что дальше происходит нечто невообразимое - он выдергивает зажатый между нами край одеяла и, притянув меня ближе, набрасывает его мне на спину, продолжая ворчать:
- Подоткнись там, мне не дотянуться… Что, вот так лежал и мерз всю ночь? Имей в виду, я не в том состоянии, чтобы варить перечное зелье, и если ты заболеешь…
- То я сварю его сам, - шепчу я, наслаждаясь его обеспокоенным тоном и тяжестью руки, обнимающей меня поверх одеяла. По правде говоря, отвечать не хочется - хочется прижаться к нему еще теснее, но сейчас в этом нет ничего от возбуджения. Это так невероятно - то, что он впустил меня в свое личное пространство… нет, даже больше - впустил в свою жизнь, если верить тому, что я прочел в его глазах. Невероятно, невозможно - но это случилось. И пусть даже не надеется, что я уступлю хоть полпяди из столь щедро предложенного. Общая кровать, общее одеяло, общее тепло… Общая боль и воспоминания - и это тоже принадлежит теперь нам обоим, и если мы разделим память на двоих, нам будет легче справиться с ее горькими дарами.
А я… я-то что готов ему предложить? Да все, включая бессмертную душу. Впрочем, принять этот дар ему совесть не позволит. Я подавляю смешок - неделю назад «совесть» и «Снейп» были для меня несовместимыми понятиями. А теперь, убедившись в обратном, я слегка опасаюсь, чтобы эта его совесть не помешала воплощению в жизнь моего главного плана - сделать его счастливым.
Ничего, договоримся как-нибудь…
- Поттер?..
- М-м?
- Жалко тебя будить, но я хотел бы принять зелья еще до завтрака. Впрочем, лежи, я попробую сам подняться…
Я что, опять задремал? И, конечно, напрочь забыл о его зельях. Я одним движением выскальзываю из-под одеяла и вскакиваю так поспешно, что он вздрагивает и морщится:
- Так, теперь ты решил добить меня предупредительностью? Умоляю, не надо бросаться исполнять каждую мою просьбу с таким видом, будто это последняя просьба в моей жизни - если, конечно, ты не хочешь, чтобы я чувствовал себя вампиром, пьющим кровь невинных младенцев.
- Я такой же невинный младенец, как ты вампир, - бормочу я, уже подойдя к двери, но слышу сзади раздраженное:
- Хватит. Иди сюда.
Покорно возвращаюсь к кровати и сажусь на край. Непонимающий вид сделать не получится - он слишком хорошо знает, о чем я.
- Послушай, Гарри, - я вздрагиваю от непривычного обращения, но он, кажется, предпочел этого не заметить. - Перестань это делать.
- Делать что?
- И изображать идиота, кстати, тоже. Ты, вне всяких сомнений, посредственность, - я обиженно вскидываюсь и он довольно улыбается, увидев это, - но отнюдь не идиот. Перестань обвинять себя в чем ты там себя винишь. Я уже говорил это вчера и повторяю снова - ты делал всего лишь то, что было тебе поручено - присматривал за Пожирателем Смерти, и вел себя при этом… достойно. Гораздо более достойно, чем я мог себе когда-либо представить.
- А Веритасерум? - тихо возражаю я. Он насмешливо фыркает:
- Ладно, будем считать это местью за многолетние придирки. Но ты ведь не отмахнулся от того, что услышал, как твои… бывшие коллеги. Ты задумался. А то, что потом ты попытался мне поверить - это… я… - он вдруг умолкает.
Старательно не замечая дрожащие губы и повлажневшие ресницы, я снова придвигаюсь ближе - ох, не суждено ему принять свои зелья до завтрака - и склоняю голову ему на плечо, зарываюсь в волосы, вжимая лицо в густые пряди, а он шепчет, стиснув мою руку, и в тихом прерывистом шепоте больше нет насмешки:
- Глупец… Хватит уже себя мучить… Где бы я сейчас был, если бы не ты.
Я мог бы, конечно, сказать, что восстановленный портрет Дамблдора обошелся бы и без меня, но я молчу, слушая, как его дыхание постепенно выравнивается, и пытаюсь выровнять свое.
Если бы я не отвел сейчас глаза, я увидел бы его слезы.
Нет, не так. Он позволил себе это - при мне.
Он действительно доверился мне.
Мерлин, только бы самому удержаться…
Я пытаюсь дышать через нос - не помогает, и через полминуты слышу насмешливое - никогда не думал, что буду так рад насмешке в его голосе:
- Все, Поттер, хватит сопеть мне в ухо. Мне щекотно. И принеси уже наконец зелья.
Более глупой улыбки он ни на чьем лице, наверное, не видел. Про красные глаза и распухший нос я уж молчу. У него вот почему-то ничего не распухло и не покраснело, правда, глаза до сих пор подозрительно блестят. Ох, что-то слишком ярко они блестят… Я встревоженно касаюсь его лба - так и есть, опять горячий.
- Вот, я еще жаропонижающее прихватил, - я выстраиваю на столике у кровати батарею флакончиков и слышу его тяжелый вздох.
- Ну конечно, не стоило надеяться, что ты не заметишь. Даже когда его варю я, на вкус получается ужасная гадость, а это, сваренное неизвестно кем… Может быть, не надо?
- Надо, - коротко отвечаю я, чувствуя, как опять перехватывает горло от его неуверенных интонаций. Надо что-то с этим делать, начать как-то привыкать к его доверию, к тому, что ему не безразлично мое мнение, иначе ходить мне с красным носом и опухшими веками всю оставшуюся жизнь.
Представив эту впечатляющую картину, я невольно фыркаю, и Северус тут же устремляет на меня негодующий взгляд:
- Нет, я, пожалуй, поторопился, приписав тебе благородство. Помог бы лучше сесть! Я увяз в этой перине, как в… Что? Перина? А это что??
- Я уж думал, ты не заметишь, - улыбаюсь я, помогая ему приподняться. - Это постель Слизнорта. Неделю назад она дико меня раздражала, и я все убрал, а сейчас просто трансфигурировал все обратно, пока ты спал. А что, по-моему, довольно уютно. Мне просто хотелось, чтобы тебе было немного комфортнее. И чтобы было… не так больно.
- Забавные у вас со Слизнортом представления об уюте и комфорте, - иронически замечает Северус, откинувшись на неоьъятную пуховую подушку. - Вообще-то я не возражал против прежнего варианта, хотя твоя подушка была плоской как блин, а одеяло напоминало плащ друида. А в этом пуховом безобразии я чувствую себя какой-то одалиской в гареме. Хотя, знаешь, - задумчиво добавляет он, - мне, пожалуй, нравится.
- Что? Чувствовать себя одалиской? - смеясь, я еле успеваю увернуться от подзатыльника - реакция у него всегда была отменной.
- Конечно нет, болван! Я имел в виду постель. Так что можешь ничего не менять. Тем более что действительно не так больно.
- Правда? - обрадованно улыбаюсь я и нерешительно предлагаю: - А можно, я посмотрю? Может, нужно смазать… или примочки?..
- Нет, сейчас не стоит. Лучше вечером, после ванны. Пока достаточно будет зелий. Дай-ка мне сначала кроветворное…
Я наблюдаю, как он глотает лекарства, смешно морща нос и ворча что-то о леворуких зельеварах, как тяжело переводит дыхание, и горло опять сжимается. Зря я затеял это обнимание и выяснение отношений. Он все еще ужасно слаб - а чего бы я хотел после такой недели?! - и чувствует себя гораздо хуже, чем пытается показать. Черные глаза блестят от жара, на впалых щеках проступил лихорадочный румянец, тонкая рука, сжимающая очередной флакончик, чуть заметно подрагивает. А из меня врач как из Хагрида министр магии…
- Может, тебе все же было бы лучше в больничном крыле? - нерешительно начинаю я - и осекаюсь под его взглядом. Черт, как я мог забыть…
- Знаешь, я пока как-то не готов делиться с мадам Помфри подробностями своей личной жизни, - едко замечает он, но, увидев мои горящие щеки, смягчается. - Не беспокойся. Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться. Немного зелий, немного покоя… немного Поттера, если не сбежишь через сутки…
- Не сбегу, - тихо говорю я, помогая ему лечь. - Так что «немного Поттера» не получится. Придется принимать меня в больших дозах.
- Тогда выздоровление неизбежно, - так же тихо отвечает он. - Ты очень… сильнодействующее средство.
Ну и как прикажете себя вести после таких высказываний? Я целую прозрачные виски, веки, горячие скулы, не удержавшись, чмокаю его в нос - на этот раз увернуться от подзатыльника не удается - и легко, совсем легко касаюсь губами краешка тонкого рта - так, чтобы запретить себе даже думать о продолжении. Сейчас ему точно не до продолжения. Может, вечером… Или?.. Но он, похоже, считает точно так же - дождавшись, пока я отстранюсь, он негромко произносит:
- Знаешь, это замечательно, но сейчас я предпочел бы завтрак.
- Конечно, - я неохотно поднимаюсь. - Извини. Просто когда ты так близко… и говоришь такие вещи… черт, я не могу удержаться!
- Учись, - он насмешливо вздергивает бровь - так, что мне немедленно хочется вновь склониться к нему и чмокнуть в эту самую бровь. Ага, и огрести еще подзатыльник…
От греха подальше ухожу в гостиную и зову эльфа. Добби появляется через пять минут - и сразу с огромным подносом, полным еды. Так, что у нас сегодня в меню? Я склоняюсь над подносом и с удивлением замечаю в груде всякой вкуснятины шоколадные печенья в виде дракончиков.
- Завтрак в Большом зале еще не начался, но я подумал, что Гарри Поттер опять не захочет туда подниматься, - пищит Добби, сочувственно косясь на меня. - Печенья передала профессор Макгонагалл… и еще вот это, - он протягивает мне небольшой пергаментный свиток. Кивнув, я разворачиваю свиток и быстро пробегаю глазами строчки, написанные строгим четким почерком Макгонагалл:
«Гарри,
я хотела бы навестить вас после обеда, если позволит состояние профессора Снейпа».
- Хорошо, Добби, я передам ответ позже, а пока передай директору спасибо за печенья.
Добби улыбается, кивает, и вдруг в его огромных глазах проступают страх и ненависть. Глядя на что-то за моей спиной, он мелко трясет головой и тихо бормочет:
- Он не в наручниках… Он не причинит вреда Гарри Поттеру?
Секунды две я недоуменно смотрю на съежившегося в ужасе эльфа - и тут до меня наконец доходит. Он увидел Снейпа. А во всем замке правду знаем пока только мы с Макгонагалл - ну и портрет Дамблдора, конечно. Она собиралась объявить обо всем сегодня за обедом, но обед еще не скоро… Бедный Добби.
Стоп. Он увидел Снейпа. Получается, что… Так, похоже, у меня есть заботы поважнее, чем успокаивать эльфа.
Махнув Добби рукой, чтобы уходил - эльф тут же исчезает с тихим хлопком - я в стремительном пируэте, которому позавидовала бы вейла, разворачиваюсь к двери в спальню - как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как Северус, закусив губу и держась за бок, тихо сползает вниз по дверному косяку. Встать-то он сумел, набросить халат и дойти до двери - тоже, но тут-то силы и кончились.
Вот ведь… Еле сдерживаясь, чтоб не выругаться - на его теле живого места нет, и вот как его, спрашивается, держать, чтобы не причинять боли?! - я подхватываю его на руки и, осторожно опустив в кресло, хмуро интересуюсь:
- Ну и к чему эти показательные выступления? Я ведь рядом, неужели трудно было позвать? Молчи только, ради бога, не отвечай пока ничего…
Но Северус действительно не в том состоянии, чтобы что-то ответить - он хрипло, тяжело дышит, бессильно откинувшись на высокую спинку, и меня вновь охватывает злость - но на этот раз на себя. Ведь знал же, с кем имеешь дело и насколько этому человеку ненавистна собственная беспомощность. Знал - и оставил его одного так надолго…
- Прости, - шепчу я, опустившись на пол рядом с креслом и поглаживая его ледяные руки. - Прости… Я так перепугался…
- Нет, ничего, это ты не сердись, - от извиняющихся ноток в слабом хриплом голосе я чувствую себя совершеннейшим гадом. - Я… должен был позвать… Но мне нужно было… ну, ты понимаешь… не беспокойся, там я со всем справился… поэтому и подумал, что смогу дойти до гостиной.
- Так тебе хотелось в туалет - и ты молчал? - я не знаю, плакать или смеяться. О господи, он все еще меня стесняется - и это после того, как на прошлой неделе я наблюдал его, что называется, во всех видах! Слава богу, я вовремя прикусываю язык, и эта фраза остается несказанной.
А может, потому и стесняется?.. Боится, что после всего - а теперь еще и столь интимной помощи - мне будет неприятно касаться его… в другие моменты? Боится, что станет мне физически противен?
И доказать обратное возможностей у меня почти не было.
Противен? Да от одних воспоминаний перехватывает дыхание и срочно хочется под холодный душ. Противен?.. Я опускаю голову ему на колени, как щенок, тычусь в ладони, которые постепенно теплеют от моего дыхания. Как же ему объяснить, что он для меня - единственная и абсолютная ценность во всем этом дурацком магическом мире и что на самом деле это я до смерти боюсь, что стану ему не нужен, окажусь лишним в его новой жизни.
- Послушай, - тихо говорю я, поднимая голову с его колен и глядя в смущенное бледное лицо. - Что бы ты там себе ни думал, я хочу, чтобы ты знал - мне не в тягость и не противно. Мне… для меня это счастье - ухаживать за тобой. Быть хоть чем-то тебе полезным. Но, в отличие от тебя, легилиментор из меня никакой - мысли читать не умею и не научусь. Поэтому… просто не отсылай меня, когда я нужен, и зови, если меня нет рядом, хорошо? Пожалуйста.
С полминуты он серьезно смотрит на меня, затем медленно кивает. Вот это уже лучше. Это похоже на обещание. А если уж Северус Снейп кому-то что-то обещает…
- Вот и прекрасно. Давай уже завтракать, - я поднимаюсь с пола и облегченно вздыхаю, услышав в ответ тихое «Давай».
Как хорошо, что больше не нужно подыскивать повод для того, что я собираюсь сделать. Что можно, не придумывая себе никаких оправданий, укутать его пледом, подвернув край так, чтобы ноги оказались в коконе из пушистого, слегка колючего тепла. Что, проделывая это, можно самому снять с него комнатные туфли и, согревая, по очереди подержать в ладонях узкие ступни, улыбнувшись в ответ на насмешливое фырканье сверху.
А потом заняться его завтраком. С непреклонным лицом подвинуть к нему тарелку с яичницей и беконом, намазать пару тостов его любимым абрикосовым джемом и взмахнуть палочкой над остывшим чаем, не боясь услышать сакраментальное «зачем вам это нужно».
Разумеется, он съедает едва ли половину того, что я ему предложил. Зато с удовольствием отрезает щедрый ломоть сливового пудинга, отодвинутого мной подальше, - ага, сработало, в обед нужно будет отодвинуть что-нибудь попитательнее, - и не обходит своим вниманием печенье Макгонагалл, глядя на дракончиков почти с нежностью.
- Не думал, что когда-нибудь удостоюсь этой чести, - хмыкает он, аккуратно стряхивая с пальцев темные крошки. - По слухам, его печет сестра Макогнагалл, та, что живет на севере Шотландии, и в качестве одного из ингредиентов она вроде бы использует драконью кровь. В сочетании с шоколадом действует как сильный антидепрессант.
- Правда? Это что, один из двенадцати способов использования крови дракона?
- Ну да, но не думаю, чтобы нашлось много желающих использовать ее таким образом. Очень ценный ингредиент, знаешь ли. Так вот, Макгонагалл угощает им исключительно избранных. Мне, как ты понимаешь, его никогда не предлагали.
- Не сомневаюсь, что теперь тебя им закормят, - улыбаюсь я. - Не забывай только периодически делать мрачное лицо, чтобы у нее был повод лечить тебя от депрессии. Ты ведь собираешься остаться в школе?
- Поттер, формально я еще преступник, - невесело усмехается он.
- Ты что, сомневаешься, что тебя оправдают? С такими доказательствами…
- В любом случае разбирательство наверняка будет долгим. Я много в чем замешан кроме убийства… хорошо, смерти Дамблдора.
- Ага. А еще ты автор записок, спасших всех на свете, начиная с героя магического мира и заканчивая последним гриффиндорским шалопаем…
- …Что в нашем случае практически одно и то же…
- …Так что я буду очень удивлен, если в ближайшие дни в замок не явится Скримджер с орденом Мерлина и толпа репортеров во главе с Ритой Скитер. А потом тебя ждут горы благодарственных писем с карточками из шоколадных лягушек и слезными просьбами расписаться и отправить адресату.
- Не могу выразить, как ты меня порадовал, - ворчит он. - Всю жизнь мечтал оказаться героем светской хроники. Интересно, повлияет ли на исход дела, если я отравлю Скитер малфоевским вином и скормлю письма флоббер-червям?
- А когда все закончится? - отсмеявшись, я придвигаюсь ближе, пытаясь поймать его взгляд. Сам не знаю, почему я так настойчив. Но Северусу, похоже, не хочется продолжать этот разговор.
- Тогда и поговорим, - спокойно произносит он. - Знаешь, я буду даже рад, если все затянется. Будет время все как следует обдумать.
- Да что обдумывать-то?! - не выдерживаю я. - Северус, - я слегка запинаюсь, черт, все еще непривычно, - ты и Хогвартс - единое целое, я просто не представляю тебя работающим где-нибудь еще!
- Просто ты обо мне не так уж много знаешь, - он вздыхает и откидывается в кресле, видимо, поняв, что от меня не отвязаться. - Мне хотелось бы всерьез заняться научной работой, продолжить исследования, которые в последние годы я совсем забросил. Преподавательская деятельность оставляет для этого слишком мало времени.
- Ну да, если еще и шпионить для Ордена, тогда и на преподавание времени не останется, - ворчу я. Северус, смерив меня ироничным взглядом, язвительно фыркает:
- Знаешь, что-то у меня за прошедшие годы не сложилось впечатления, что ты в восторге от моей манеры преподавания. По-моему, ты должен быть доволен, если я перестану наконец измываться над несчастными студентами.
- Один из несчастных студентов наконец вырос и кое-что понял, - негромко говорю я, придвигаясь ближе. - Ты учил тех, кто действительно хотел чему-то научиться - но, знаешь, и остальным кое-что перепало, если даже Невилл смог сдать ЖАБА. Ты заставлял нас выкладываться на уроках, как никто другой - ну разве что кроме Макгонагалл. Ты тратил личное время, проводя с нами бесконечные часы на отработках…
- Поттер, прервись, еще немного, и мне захочется поставить себе памятник, - он шутливо вскидывает руки, но я продолжаю:
- Но даже если тебе действительно не хочется больше преподавать… Ты согласился бы снова занять пост директора?
Честно говоря, я ждал, что он снова раздраженно фыркнет и отговорится чем-нибудь вроде «мне его пока никто не предлагал». Но Северус поистине непредсказуем, как погода - с полминуты он молчит, задумчиво поглаживая подлокотник тонкими пальцами, а затем отвечает неожиданно спокойно:
- Знаешь, а вот это был бы не самый плохой вариант. Конечно, это жуткая головная боль, бесконечные разбирательства с безрассудными мальчишками вроде тебя… не подлизывайся, я еще не закончил… но, по крайней мере, у меня будет оставаться больше времени на исследования.
- А еще ты будешь очень эффектно смотреться в директорском кресле, - не удержавшись, добавляю я, - в роскошной мантии…
- Черной, Поттер, черной!…
- Хорошо, черной - но с серебром - пойдет к твоим волосам… с этим твоим фирменным высокомерным взглядом…
- Могу начать тренироваться прямо сейчас, - он сбрасывает плед, гордо выпрямившись, окидывает меня взглядом - в точности таким, как я описал, и у меня замирает сердце от сладкого восторга и сумасшедшей нежности.
Черт, как же он сейчас хорош в своей надменности - и как бесконечно хрупок и уязвим: прямой, тонкий, как струна, волосы спадают на плечи тяжелой шелковой волной, уголки губ изогнуты в усмешке, точеные руки властно сжимают подлокотники, - но слишком большими кажутся глаза на изможденном бескровном лице, слишком заметными - серебристые нити в черных прядях, и кожа на висках такая прозрачная, что видно, как пульсируют тонкие голубоватые жилки.
Наверное, я никогда не смогу смотреть на него другими глазами. Так теперь всегда будет - гордость и надменное достоинство - для Хогвартса и магического мира, хрупкость и уязвимость - для этих комнат. Для меня.
Потому что только я - ну и десяток моих бывших «коллег», как он их назвал, но их сплетни на его счет дорого им обойдутся - знаю, через что ему пришлось пройти, что на самом деле осталось от его гордости и чего ему теперь стоит эта надменная поза.
- Ну, как я тебе? - от низкого бархатного голоса перехватывает дыхание.
- Потрясающе, - честно отвечаю я. - Скримджер тебе в подметки не годится.
- Ну, уж пост министра магии мне точно не предложат, - фыркает он, с облегчением откидываясь на спинку, - а если б и предложили, я отказался бы не раздумывая.
Мне очень хочется спросить, почему отказался бы, - по-моему, из него получился бы замечательный министр, - но Северус утомленно прикрывает глаза, и я решаю отложить этот вопрос. Он действительно заметно устал и не возражает, когда я веду его в спальню и помогаю лечь. Правда, спать ему не хочется, и он просит принести каких-нибудь журналов.
Хорошо, что Слизнорт выписывал «Зельеварение». Я кладу на прикроватный столик внушительную кипу, устраиваю его повыше на подушках - и сам пристраиваюсь рядом с квиддичным дайджестом, посмеиваясь его ядовитым замечаниям про ловцов-переростков. Рассеянно перелистываю глянцевые страницы - и искоса наблюдаю, как он сосредоточенно вчитывается в зубодробительные статьи, останавливая взгляд на формулах и рецептах зелий.
Я чуть не потерял его - внезапно я понимаю это как никогда остро. Нет, даже не в физическом смысле, хотя на прошлой неделе он как минимум трижды был недалек от того, чтобы покончить со всем этим. Я чуть не потерял его - вот такого: умного, гордого, насмешливого и раздражительного Северуса Снейпа. Не знаю, через какое количество «дружеских бесед» он превратился бы в забитую сломленную тень с мертвыми глазами - и не представляю, что бы я с ним - таким - делал.
Но он как-то выдержал - может быть, еще и потому, что однажды он доверился мне и понял - ему есть ради кого держаться.
Я знаю, что еще не раз буду вытаскивать его из ночных кошмаров. Осознаю, что его здоровье, и до того не особо крепкое, возможно, никогда до конца не восстановится. Но он верно сказал сегодня - нет ничего такого, с чем мы не могли бы справиться.
Что, если попроситься к нему в ассистенты?..
- Кстати, Поттер, - черт, ему и вправду не нужно смотреть на меня, чтобы читать мысли, - ты что, действительно уволился из аврората?
- А чего бы ты хотел? - я возмущенно приподнимаюсь на локте. - Чтобы я продолжал там работать после того, как наглядно познакомился с их методами?
- А как же карьера? А возможность - как бы повозвышенней выразиться - реформировать систему изнутри?
- Вот еще, - фыркаю я. - Я не святой Георгий, чтобы сражаться со всеми драконами, на мой век вполне хватило Волдеморта.
Не знаю, что он такого расслышал в моем голосе, но он язвительно хмыкает - и вдруг быстрым жестом ерошит мои волосы и, притянув к себе, касается лба сухими губами:
- Ну да, конечно… Еще бы ты признался, что сделал это из-за меня.
- Хорошо, из-за тебя… но не только, - упрямо шепчу я. Прерывисто втягиваю воздух, когда его губы скользят по виску и касаются щеки, но все же заканчиваю:
- И из-за себя тоже. Ты знаешь.
Прежде чем коснуться губ, он на мгновение отстраняется и, глядя мне в глаза, понимающе опускает ресницы.
Он знает.
Глава 2. Воскресенье, 23 ноября.
- Поттер, ты что, домой собираешься?
- Вообще-то уже девять вечера, а что?
- Да вот Блэкстон зачем-то просил тебя зайти.
Этот молодой аврор иногда напоминает мне Стэна Шанпайка - такой же прыщавый, лопоухий и, главное, смотрит на меня с таким же любопытством. Мог бы вроде и привыкнуть - я уже месяц работаю в аврорате. Вернее, стажируюсь. По ЖАБА мне - как, впрочем, и Гермионе с Роном - автоматически поставили высшие баллы, «учитывая огромные заслуги перед магическим сообществом», заминка вышла только с Высшими зельями. Как объяснила мне расстроенная не меньше моего Макгонагалл, этот предмет мне придется таки сдавать - очень уж неважно у меня обстояло дело с обычными зельями, - а для этого необходимо как минимум полгода позаниматься хотя бы с тем же Слизнортом. Так что пока я только стажер, хотя, если верить Блэкстону, очень многообещающий.
Почему-то я иду к кабинету старшего аврора с нехорошим предчувствием. Сам не понимаю, откуда оно взялось - до сих пор со всем, что мне поручалось, я вроде бы неплохо справлялся. Правда, и задания были несложные - разбирал бумаги, просматривал в думосливе чужие воспоминания и несколько раз присутствовал на допросах свидетелей нападений Пожирателей смерти.
Было известно, что после захвата власти Волдемортом число его сторонников возросло многократно, но сколько их в точности, никто не знал, включая схваченных Пожирателей. После падения Темного лорда были схвачены десятки - но сотни скрывались в трущобах и магловских кварталах, используя Оборотное зелье. И мстили. Иногда расчетливо и избирательно, но чаще в слепой ярости просто уничтожали подвернувшихся под руку, неважно, маглов или волшебников. Да еще и накладывали на всех случайно оказавшихся рядом Обливиэйт. Так что допросы свидетелей чаще всего представляли собой весьма унылое зрелище - бедняги, бледнея и обливаясь потом, даже после Веритасерума лепетали нечто невразумительное о хриплых голосах и темных силуэтах, что, понятное дело, работу нам отнюдь не облегчало.
А неделю назад случилось еще кое-что. Блэкстон, сообщая мне эту новость, выглядел очень оживленным, чуть ли не потирая руки в радостном предвкушении. Как он тогда выразился? «Ну, теперь дела пойдут, Поттер! Не знай я, что ты его так ненавидишь, ей-богу, предложил бы распить бутылочку за здоровье Снейпа, коль скоро мерзавец поднялся наконец на ноги. Теперь мы выжмем из него всю необходимую информацию, благо информацией он таки владеет!».
Я помню, как молча выслушал его, стараясь выглядеть спокойным, - а выйдя из кабинета, в бешенстве разорвал пополам последний номер «Пророка», с одной из страниц которого на меня глядело ненавистное лицо в рамке сальных черных волос.
В последней битве он даже не защищал своего хозяина - в решающий момент попытался спрятаться в подземельях, спасая шкуру. Но несколько аврорских заклятий его все же достали, совместное действие, разумеется, усилило эффект, так что почти полгода он провалялся в коме и только неделю назад колдомедики подняли его на ноги. Теперь его ждет серия допросов, суд и Азкабан… хотя мне бы хотелось надеяться на поцелуй дементора.
Блэкстон назвал его мерзавцем. Мерзавец? Я затрудняюсь подобрать слово, которое в полной мере выразило бы мое отношение к этой мрази.
Дверь кабинета Блэкстона приоткрыта, и я вхожу, предварительно постучавшись. Но хозяин занят - разговаривает с кем-то через камин, и я, помедлив, пристраиваюсь на жесткий стул у стены и вновь погружаюсь в невеселые раздумья.
В год безраздельного владычества Волдеморта Снейп стал его самым доверенным слугой. Еще бы - заслужил, убив Дамблдора. Наградой за это стал пост директора Хогвартса, который предложил Снейпу новый попечительский совет, больше чем наполовину состоявший из Пожирателей. И Снейп предложение, разумеется, принял… представляю, как он мерзко ухмылялся при этом.
Но этой мрази оказалось мало занять кабинет Дамблдора. На Рождество он сжег портрет директора. Руки сами собой сжимаются в кулаки, когда я вспоминаю, как рассказывал об этом Невилл: «Нас заставили на это смотреть… Снейп поджег раму и портрет сразу вспыхнул… помнишь, как феникс, только не возродился в конце… а они стояли рядом и улыбались».
Так что на месте Блэкстона я бы не поручал мне допрашивать Снейпа, если он вдруг собирается это сделать. Вряд ли я найду подходящие слова для дружеской беседы. Самыми подходящими в этом случае были бы Авада Кедавра, ну, или на худой конец, Круциатус.
Дружеская беседа… Впервые я услышал это от Моуди - старый аврор после победы стал почетным советником в Министерстве, и именно он познакомил меня с этим термином - мы с ним стояли в коридоре, когда одного из допрашиваемых Пожирателей выволокли из кабинета под мышки, и Моуди с жесткой усмешкой заметил: «Дружеская беседа несколько затянулась, но ты же не огорчен этим, мальчик?». Помню, что я тогда попытался скрыть невольную дрожь и так же хладнокровно усмехнуться в ответ, и Моуди это понравилось. «Мразь есть мразь, и отношение к ней должно быть соответствующим», - сказал он тогда, как припечатал. И еще: «Это не люди, запомни. Они Пожиратели - а значит, за гранью. Их должно использовать - и списать, как отработанный материал. И любые проявления жалости здесь неуместны».
Цинично? Жестоко? Да, вне всяких сомнений - но я с ним согласен. Война ожесточает; а кроме того, еще слишком живо в памяти страшное воспоминание - Дамблдор, погибающий от руки Пожирателя смерти, которому он доверился.
Блэкстон наконец-то заканчивает, поворачивается ко мне от камина, и я успеваю разглядеть голову посетителя, исчезающую в каминном пламени.
Макгонагалл! И, кажется, очень расстроенная. Что могло произойти в Хогвартсе, чтобы в это время ей понадобился Блэкстон?
- Что-то случилось в Хогвартсе, сэр? - спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
- Именно, - хмуро отвечает Блэкстон. Сейчас он очень напоминает Моуди - разве что помоложе и шрамов поменьше, но выражение лица такое же жесткое и угрюмое. - Один из учителей подвергся заклятию Делириум… как ты понимаешь, оч-чень неприятная штука.
- И кто же? - я уже не скрываю беспокойства. Слава богу, не Макгонагалл… но тогда кто? Стебль? Вектор?..
- Слизнорт, - Блэкстон вновь поворачивается к камину, сует голову в пламя и негромко с кем-то переговаривается. Я жду, пока он закончит, и чувствую, как немного отлегло от сердца. Не то чтобы я откровенно не любил Слизнорта, но и особой симпатии он у меня никогда не вызывал - эгоистичный, изворотливый, малодушный, - да что там, типичный слизеринец. Но в последней войне он все же наскреб достаточно мужества, чтобы встать на сторону Дамблдора, и даже, как я слышал, отличился в последней битве… Как это он попался?
- Он был в Хогсмиде, в «Кабаньей голове» - и что его туда понесло? Вечно там тусуется всякий сброд, - вздыхает Блэкстон, отвечая на незаданный вопрос. Похоже, он относится к нынешнему слизеринскому декану довольно неплохо. Ах да, они вроде бы родственники…
- …В общем, там его и зацепило. Очередной мститель, мать его… Уже отправили в Св. Мунго, но… сам знаешь, каковы бывают последствия… хорошо, если выживет, а вот к работе уже вряд ли сможет вернуться.
Я мрачно киваю. Видел попавших под это заклятие. После многомесячного лечения функции организма кое-как восстанавливаются, но от личности не остается почти ничего, кроме простейших навыков и эмоций. Мда… не повезло Слизнорту.
И все-таки зачем Макгонагалл понадобилось так спешно связываться с авроратом? Неужели только для того, чтобы поделиться новостью?
Кажется, задумавшись, я начал размышлять вслух - Блэкстон, удивленно взглянув на меня, одобрительно кивает:
- Мыслишь в верном направлении. Нет, не только. Хогвартсу нужен зельевар. Хотя бы временно. Хоть какой-нибудь.
Хорошо сказано - хоть какой-нибудь. Да где ж его взять, даже «хоть какого»? После войны уцелевшие зельевары вдруг оказались буквально на вес золота - слишком много пострадавших, да еще от таких заклятий, с которыми стандартным зельям не справиться. А работа в Хогвартсе совсем не оставляет времени для чего-то еще, да и мадам Помфри тоже постоянно требуются зелья… Как подумаю, что мы все эти годы пили то, что готовил этот гад… Что? Снейп?!
- Да, Гарри, очень хорошо тебя понимаю, но на сегодняшний день это единственный выход.
- Да он же, - задохнувшись от возмущения, я даже вскакиваю со стула. - Он же… всех детей перетравит! Он же будет пакостить, как может! Он же… то, что он сделал…
- Можешь не напоминать мне, что он сделал, - тон Блэкстона становится жестче. - И прощать ему что бы то ни было никто не собирается. Он никто, мразь, отброс, и мы используем его, пока нужен - так пусть принесет всю пользу, которую способен принести. А насчет пакостей… Для этого я тебя и пригласил. Присядь-ка…
Я послушно опускаясь на стул, ставшие ватными ноги все равно отказываются слушаться. Не зря я что-то такое чувствовал. Вот это задание. Всем заданиям задание - присматривать за Пожирателем смерти. И не за кем-нибудь - за Снейпом. И никакой тебе Авады - школе нужен зельевар.
- И не просто присматривать, Гарри, - четкие, размеренные интонации Блэкстона заставляют сосредоточиться. - Не выпускать из виду ни на секунду. Контролировать каждый шаг, особенно на уроках, но и в остальное время глаз с него не сводить.
- А палочка… ему дадут палочку?
- На уроках этого не избежать. Но мы поставили мощный блок, теперь она способна только на простейшие школьные заклятия. Кстати, вот она, припрячь пока и во внеурочное время, разумеется, отбирай.
- Он владеет беспалочковой магией, - бормочу я.
- Знаю. Но применит хоть что-нибудь, по любому поводу - мало не покажется. И он в курсе, уж будь уверен.
- Так. Хорошо. Что еще я должен знать и что от меня потребуется? - я стараюсь говорить так же четко, и вроде бы получается. Нужно собраться. Задание есть задание.
- Вот это уже похоже на аврора, - одобрительно хмыкает Блэкстон. - Вижу, ты готов. Тогда получи основные инструкции.
Он встает и, расхаживая по просторному кабинету, продолжает давать мне указания тем же деловитым размеренным тоном.
- Итак, первое. Ежедневно в шесть вечера ты должен доставлять его сюда на допросы. Забирать будешь отсюда же в девять, через камин в кабинете директора. Но как бы он при этом не выглядел, до подземелий он должен дойти сам - никаких каминов, левитации или Мобиликорпуса.
Второе. Все время, кроме уроков, он должен быть в наручниках - ну разве что в туалете и в душе снимай их с него, чтоб не мараться, но только пусть вначале как следует об этом попросит. Пусть даже ест в наручниках, удобно там ему или нет - тебя волновать не должно. Но следи, чтоб ел. Спать должен на полу, можешь бросить какое-нибудь тряпье, но особо не усердствуй. Захочется ударить - бей, но не калечь. Лицо лучше не трогать, сам понимаешь - уроки, дети, зачем им лишние стрессы.
Наконец, третье. Уже говорил, но повторюсь - контролировать каждый шаг. Буквально. Наблюдать, как принимает душ, как мочится и испражняется. Причем так, чтобы он тебя видел - это очень важно.
Меня невольно передергивает, и Блэкстон кивает с невеселым смешком:
- Понимаю, звучит омерзительно. Но, во-первых, этот ублюдок, глядишь, захочет покончить с собой от такой веселой жизни, а он нам еще очень нужен, и не только в Хогвартсе - по его показаниям задержали уже троих Пожирателей. А во-вторых, ты же знаешь эту мразь, изучил небось за столько лет. Гордыня немереная, высокомерие так и прет - до сих пор, представляешь?! - и нам кровь из носу нужно его сломать. На допросах, знаешь ли, очень мешает.
- Разве вы не применяете к нему Веритасерум?
- Да применяем, конечно, - Блэкстон досадливо машет рукой, - кто ж ему поверит без сыворотки… Но вот в чем штука - Веритасерум дает максимальный эффект - и действует максимально долго - только если личность уязвима, сломлена, подавлена, называй как хочешь. На Снейпа же сыворотка до сих пор действует всего несколько минут, а за это время мы успеваем выжать из него слишком мало. И не то чтоб мы не старались… уверяю тебя, все здесь уважали директора Дамблдора, и никто с его убийцей не нежничает… но недостает какой-то капли, чтобы окончательно его добить, и, возможно, необходимость подчиняться тебе и станет этой самой каплей.
- Подчиняться? А что я должен ему приказывать?
- Да практически все. То есть он должен - и это четвертое важнейшее условие - просить у тебя позволения на малейшее действие. Уже само по себе унизительно, правда? Ну и, разумеется, ты вправе наказывать его за малейший проступок - и как тебе будет угодно, только, повторяю, не калечь. Лучше лишний раз унизить. И никакой жалости, Поттер, никакой жалости, - Блэкстон приближает ко мне суровое решительное лицо. Я раздраженно усмехаюсь:
- О какой жалости вы говорите? Единственное, о чем я жалею, что не смогу применить к нему Круцио.
- О, ну есть и другие действенные способы, - глаза аврора искрятся мрачным весельем. - Удар по яйцам тоже очень неплох. Или пинок под зад - и так, чтоб летел через всю комнату.
- А могу я использовать к нему заживляющие заклятия или зелья, если вдруг… эээ… переусердствую?
- Исключено. Никаких лекарств, - тон Блэкстона становится жестким. - Ты должен быть заинтересован только в том, чтоб не сдох до суда - и до того, как для школы найдется нормальный зельевар, а не в том, как бы сохранить этой мрази здоровье.
- Я все понял, сэр, - я решительно выпрямляюсь на стуле. - В Хогвартс его нужно доставить уже сегодня?
- Да, минуты через две, - Блэкстон бросает взгляд на часы, - он будет здесь. Сразу же и отправитесь.
Он устремляет острый взгляд в камин и вскоре восклицает с преувеличенным радушием:
- О, а вот и наш бесценный профессор! Добро пожаловать, мы уж заждались!
Сам не знаю, чего я ждал и почему невольно напрягаюсь, разглядев в вихрях зеленоватого пламени высокий темный силуэт. Но когда языки пламени опадают и Снейп, пошатываясь, перешагивает через каминную решетку, напряженное ожидание сменяется брезгливым недоумением.
И это - главный хогвартский кошмар?! Надменный декан Слизерина с его стремительной летящей походкой и плавными движениями? Изможденное существо в изодранной мантии, кое-как пытающееся удержать равновесие, кажется жалкой пародией на Снейпа. Пожалуй, только осанка напоминает прежнего профессора зельеварения - та же прямая спина и гордый разворот плеч. Впрочем, может быть, это потому, что руки в наручниках заведены за спину.
Но когда существо встряхивает длинными, черными с заметной проседью патлами, отбрасывая их за спину, я безошибочно узнаю этот жест - и это ненавистное лицо. О да, это Снейп, вне всяких сомнений. И Блэкстон прав - высокомерие так и прет. Снейп медленно обводит взглядом кабинет, и когда черные запавшие глаза останавливаются на мне, в них вспыхивает знакомый мне по Хогвартсу недобрый огонь.
- А, мистер Поттер, чем обязан визиту? - негромко произносит он. Вот голос точно не изменился - такой же звучный, глубокий, бархатистый, и презрительные интонации в точности те же - и я чувствую, как изнутри поднимается темная жаркая волна ненависти.
- Да так, зашел поинтересоваться вашим самочувствием, профессор, - так же негромко отвечаю я, стараясь, чтобы это прозвучало столь же презрительно. - Прекрасно выглядите. И наручники очень вам к лицу. Жаль, что в Азкабане их не носят - говорят, нет необходимости. Так что попользуйтесь напоследок.
- Знаете, вашему обществу - а тем более обществу ваших коллег - я, пожалуй, предпочел бы Азкабан, - светским тоном замечает Снейп, и я против воли чувствую нечто похожее на восхищение. Если так у них проходят все допросы, аврорам можно только посочувствовать - по-моему, его волю способен подавить только рухнувший непосредственно на него дракон. Снейп тем временем вновь открывает рот, собираясь еще что-то сказать, но Блэкстон слегка подается к нему - и, размахнувшись, дает ему пощечину, несильно, но хлестко, - и еще одну, и еще, а затем, отступив на шаг, очень спокойно произносит:
- Тебе кто-то позволял говорить, тварь? Ты что, забыл, что даже на зевок ты должен спросить разрешение? Так я напомню, - он вновь придвигается к Снейпу и рассчитанным движением наносит удар под ребра.
- А ты что растерялся? - Блэкстон поворачивается ко мне, краем глаза равнодушно наблюдая, как Снейп корчится на полу, судорожно глотая воздух. - Подобную наглость надо пресекать в корне. Понимаю, трудно с непривычки, но придется научиться.
- Да, Поттер, учитесь, - хрипит Снейп с пола, пытаясь подняться. - Учитесь унижать тех, кто не в состоянии ответить. Со временем достигнете тех же нравственных высот, что и ваш магловский кузен, это ведь его хобби, насколько я помню, - избивать беззащитных?
- Ты о себе что ли, Снейп? - не замечая моего растерянного вида, Блэкстон делает к нему шаг, неторопливо наматывает на руку длинные космы и рывком ставит Снейпа на ноги, так что тот вскрикивает от боли и аврор довольно улыбается:
- Вот эти звуки тебе больше подходят, чем рассуждения о нравственности. Понятие «нравственность» применимо к людям. А ты никто и ничто, мразь, подонок, ты даже меньше чем никто, ты уродливая записная книжка с приметами твоих дружков-Пожирателей и рецептами школьных зелий. Впрочем, отслужившие свое записные книжки, бывает, хранят годами - но не в твоем случае. Ты будешь уничтожен в тот же день, как в тебе исчезнет надобность. Так что я бы на твоем месте, - заканчивает Блэкстон почти миролюбиво, - цеплялся за Хогвартс изо всех сил и старался доказать свою полезность, а не хамил бы человеку, от которого ты будешь полностью зависеть - конечно, исключая часы наших задушевных бесед.
Брезгливо отряхнув руку, он отходит к письменному столу, а я не отрываясь смотрю на Снейпа, гадая, что он ответит и скажет ли вообще что-нибудь, ведь нужно быть идиотом, чтобы после такого снова нарываться на побои. Но Снейп из всей блэкстоновской тирады, похоже, услышал только фразу о Хогвартсе - и реагирует на эти слова несколько неожиданно: в черных глазах на долю секунды вспыхивает непонятная мне надежда.
- Значит, меня отправляют в Хогвартс? - тихо и очень вежливо спрашивает он. - Я должен буду преподавать или варить зелья?
- А это уж на усмотрение директора Макгонагалл, дорогой профессор, - аврор вновь преувеличенно радушен. - Отправляйтесь, Поттер, надеюсь, ваше сотрудничество будет плодотворным.
Усмехнувшись одними губами, он нетерпеливо машет рукой, указывая на камин. Я растерянно смотрю на Снейпа - Мерлин, мне что, придется прикоснуться к нему?! - и Снейп, заметив этот взгляд, насмешливо кивает:
- Да, Поттер, как ни прискорбно, если вы не хотите потерять меня по дороге, нам придется коснуться друг друга. Уверяю вас, для меня это звучит так же омерзительно, если это вас утешит.
Скрипнув зубами от злости, я решительно придвигаюсь к нему, стискиваю костлявое запястье чуть выше наручников и делаю шаг через каминную решетку. В следующую секунду я понимаю, что ситуация стала еще более омерзительной - пытаясь успеть за мной, он споткнулся об эту самую решетку и вот-вот рухнет на меня, так что мне приходится податься ближе и прижать его к себе. Хорошо, что в это момент кабинет Блэкстона исчезает в вихрях зеленого пламени - еще мгновение, и я выпихнул бы его обратно. И просто замечательно, что я все-таки успеваю отстраниться до того, как перед глазами возникает так хорошо знакомая небольшая круглая комната с десятками портретов - кабинет директора.
Макгонагалл, как я и ожидал, уже - или еще? - здесь, склонилась над столом и что-то пишет. Отбросив руку Снейпа и не заботясь о том, как он выберется из камина, я быстро подхожу к ней - и пока иду, понимаю, как соскучился. По сути, после гибели Дамблдора и Люпина она, Гермиона и семейство Уизли - все, кто у меня остался из близких людей. Как мне повезло, что хоть они уцелели. И как… как мне до сих пор не хватает Дамблдора. Я машинально ищу на стене его портрет и, увидев темное пятно, быстро отвожу взгляд.
Макгонагалл, заметив направление моего взгляда, успокаивающе кивает. Я знаю, что она имеет в виду - картину скоро восстановят. Сейчас мало кто на это способен, но мадам Максим нашла хорошего мастера, и уже в следующее воскресенье портрет займет прежнее место.
Я молча киваю в ответ - и я, и она прекрасно знаем, кем был - и остается - для каждого из нас Дамблдор, так что лишние слова здесь ни к чему. А затем перевожу взгляд на его убийцу.
Он кое-как выбрался из камина и теперь стоит, привалившись боком к высокому резному шкафчику, так что кажется уродливым черным наростом на полированном дереве. Глаза прикрыты, лицо приобрело омерзительный трупный оттенок. Да он и так практически труп. Я с отвращением обмениваюсь взглядом с Макгонагалл, и вижу, как ее рот брезгливо сжимается.
- Пусть сядет, - негромко говорит она. - Если что, приводить в сознание я его не собираюсь. И Помфри не позову.
Ногой я пододвигаю к Снейпу стул, и он неловко усаживается, пытаясь как-то умостить за спиной скованные руки. Естественно, ничего у него не получается, а я помогать не собираюсь, так что, провозившись какое-то время, он снова встает, но держится на ногах уже более уверенно.
- В качестве кого я в Хогвартсе? - внезапно спрашивает он. Макгонагалл, не глядя на него, произносит:
- Гарри, ты знаешь, со Слизнортом беда. Так что какое-то время вести уроки будет он. Но баллы назначать и снимать не сможет, и зелья для больничного крыла варить не будет.
- Понимаю, что мое мнение здесь никого не интересует, - холодно произносит Снейп, - но я предпочел бы заниматься зельями. Думаю, так я принес бы больше пользы, а уважаемый коллега мистера Поттера недавно очень доходчиво мне объяснил, что приносить пользу - моя главная и единственная на сегодняшний день миссия.
- Да, возможно, - спокойно отвечает Макгонагалл, - но, знаете ли, Снейп - она обращает на него взгляд, в котором плещется ледяное презрение, - Поттер не очень хорошо разбирается в зельях и не способен будет определить, что вам вздумалось изготовить - лекарство или отраву.
Поразительно, но ее слова, кажется, задевают Снейпа - он даже слегка подается вперед, так что я на всякий случай вытаскиваю палочку.
- Вы действительно считаете, что я могу отравить детей? Что я на такое способен? - непонятным тоном спрашивает он, и Макгонагалл тоже привстает ему навстречу:
- Способен? - яростно восклицает она, и я понимаю, что даже ее спокойствие небеспредельно. - Ты… ты, убийца, предавший Орден, продавшийся Волдеморту за директорский пост… Не знаю, на что ты там еще способен - но не собираюсь проверять это на своих учениках!
С минуту они меряются взглядами, и Снейп первым отводит глаза.
- Что ж, ничего нового вы мне не сообщили, Минерва, - произносит он с хриплым смешком, и я вижу, как Макгонагалл передергивает от того, что он обратился к ней по имени. - Что же касается ваших планов относительно моей работы - ради бога, как вам будет угодно. Тем и другим, как раньше, я все равно не смог бы заниматься - как вы, наверное, заметили, наши доблестные авроры не обделяют меня своим вниманием - и впредь не собираются, правда, мистер Поттер?
- Истинная, профессор, - негромко говорю я. - И уж будьте уверены, помогу им чем смогу.
- О, я и не сомневался, - отвечает он тоном, от которого я - уже в который раз за сегодняшний день - чувствую себя школяром-недоучкой, неспособным подобрать слова для достойного ответа. Ах ты, мерзкая тварь, до каких же пор я буду ощущать твое превосходство?! Руки сами собой сжимаются в кулаки, и я заставляю себя дышать ровнее. Спокойно Гарри, он свое получит - но не сейчас и не здесь, не при Макгонагалл.
- Профессор, будут какие-нибудь указания? - я поворачиваюсь к директорскому столу, демонстративно держа палочку нацеленной на Снейпа, что, естественно, дает подонку повод мерзко ухмыльнуться.
- Да, Гарри, вот его расписание, - профессор протягивает мне пергаментный свиток. - Необходимые книги найдешь в подземельях. Жить тебе, к сожалению, придется в его бывших комнатах, пароль я записала на пергаменте, это еще Слизнорта, но ты можешь сменить его, если захочешь, конечно.
- Наверное, сменю, - вздохнув, отвечаю я. - Мои вещи прибудут завтра. Профессор… а с его одеждой как же? Нельзя же его выпускать к детям в таком виде.
Макгонагалл, поморщившись, окидывает Снейпа взглядом и быстро отводит глаза. Понимаю, ей противно - а мне-то каково - находиться рядом с этой гнилью чуть ли не целые сутки?!
Да, видок у него и впрямь тот еще. В кабинете Блэкстона я не слишком хорошо его разглядел, а сейчас вижу, что на нем и брюк, похоже, нет - в прорехи на грязном подоле видны тощие ноги в царапинах и каких-то бурых потеках. Мерзость-то какая…
- Слизнорт что-то говорил о его вещах, - после некоторого раздумья вспоминает Макгонагалл. - Вроде бы он не стал их выбрасывать, сложил куда-то в шкаф вместе с его книгами. Давай сделаем так - если ты ничего не найдешь, прикинешь на глазок, что ему нужно, и я пошлю сову к мадам Малкин.
- Как трогательно, - ухмыльнувшись, замечает Снейп, - обо мне и в лучшие времена так не заботились.
- Я о вас еще не так позабочусь, - многообещающе отвечаю я. - Директор, не беспокойтесь, - я стараюсь, чтобы голос звучал уверенно и твердо, - он будет под присмотром и не сможет больше никому навредить. Я справлюсь.
Макгонагалл кивает мне сочувственно и ободряюще и, встав из-за стола, открывает дверь. На Снейпа она больше не смотрит.
- Идите за мной, - негромко говорю я сквозь зубы, как только мы оказываемся в коридоре. - Или нет… лучше впереди меня, так, чтобы я вас видел.
- Вы уж определитесь сначала, Поттер, - с издевкой начинает Снейп, но на этот раз я не даю ему договорить. Рывком приближаюсь к нему и с силой вжимаю кончик палочки в тощую грязную шею.
- Молчать, - цежу я, но - странное дело - не получаю никакого удовольствия от того, как расширяются от боли темные зрачки. - Подчиняться без разговоров, или пожалеете. Понятно? - Я убираю палочку быстрее, чем самому хотелось бы.
- Более чем, - Снейп пожимает плечами так спокойно, словно это не я только что причинил ему боль. - В состоянии аффекта на убийство вы вполне способны, что недавно с успехом доказали, а я не самоубийца - во всяком случае, если мне захочется покончить с собой, я предпочту другой способ. Я могу идти?
- Идите. На шаг впереди, не оборачиваясь, - угрюмо говорю я. Минутное чувство превосходства сменяется почти стыдом. Я не Блэкстон. Может, когда и научусь… но пока я так не смогу - даже с этой мразью. Лучше всего, чтоб не срываться, не давать ему повода для этого - то есть просто игнорировать его издевки. В язвительности мне с ним не тягаться - это я еще по школе помню, да и почему, собственно, я должен с ним тягаться?! Вообще говоря, я его даже ненавидеть не должен - я слишком презираю его, чтобы испытывать к нему что-то личное, а ненависть все-таки не предполагает безразличия. А он для меня никто, пустое место - по крайней мере, я очень хочу, чтобы это было так.
Да, это, наверное, будет самым правильным. Ничего личного. Отконвоировать на урок, привести обратно. Проследить, как ест и испражняется. Противно? Перетерпим.
Он думает обо мне как о неопытном мальчишке, не умеющем скрывать свои чувства и сдерживать эмоции. Значит, эта тактика - холодное равнодушное презрение - возможно, даст свои плоды.
Я и забыл, что до подземелий так далеко - проходит полных десять минут, прежде чем Снейп, пошатываясь, останавливается перед мрачной дверью черного дерева. Заглянув в пергамент, я негромко произношу пароль - «шоколадные эклеры», забавно, он чем-то напоминает дамблдоровский, только Слизнорту, похоже, больше нравились магловские сладости - и дверь, скрипнув, послушно открывается.
Мерлин, я и еще кое-что забыл… Конечно, в этих комнатах я никогда не был, - Слизнорт ко мне благоволил, но в личные покои не приглашал, а уж Снейп тем более, - но теперь, ежась от промозглого холода, невольно вспоминаю кабинет зельеварения, где мы всегда отчаянно мерзли. Этот-то привык… Стоит как ни в чем не бывало и наблюдает со своей всегдашней мерзкой ухмылкой как я, клацая зубами, взмахом палочки пытаюсь разжечь камин. Со второго раза удается, и под ровное гудение пламени я уже спокойно - от холода теперь точно не помру - осматриваюсь. Бог знает сколько времени мне придется здесь провести… и, к сожалению, не одному.
Небольшая овальная комната обставлена вполне в духе Слизнорта - пышные ковры, мягкие кресла с высокими спинками, полированный овальный столик на гнутых ножках, вычурный резной шкафчик - за стеклом мерцают хрустальные бокалы и поблескивают пузатые бутылочки, скорее всего, с его любимой медовухой… К горлу почему-то подкатывает дурацкий комок. Конечно, я предпочел бы другую обстановку… но вдруг он все же вернется - и я решаю ничего не трогать. Тем более что уже через минуту понимаю, что как минимум ковры - не прихоть старого сибарита, а, можно сказать, насущная необходимость - ледяной каменный пол студит ноги даже через толстый ворс.
Так, а это что? Из гостиной ведут две двери - видимо, в спальню и личную лабораторию. Поколебавшись, распахиваю ближайшую - и еле удерживаюсь от детского «Вау!».
Представления о комфорте у Слизнорта вполне восточные. Почти все пространство небольшой спальни занимает огромная кровать - куда ему одному столько?! - заваленная десятком пухлых серебристых подушечек, которые я, поморщившись, убираю взмахом палочки. Откидываю темно-зеленое парчовое покрывало - и вновь теряю дар речи: это не постель, а просто какое-то гаремное ложе - пуховая подушка размером с небольшой стог, почти такой же толщины одеяло и фантастическая перина, в которую, присев на секунду, я тут же проваливаюсь как в болото. Нет, эту мечту Великого Могола точно надо ликвидировать - в случае чего восстановлю потом, как было, а пока я с облегчением трансфигурирую пуховое безобразие в обычный пружинный матрас, гораздо более скромную подушку и шерстяное одеяло гриффиндорской расцветки, а покрывало, поколебавшись, - в мохнатый плед. Хватит со Снейпа и пледа, а в качестве подстилки вполне сойдет ковер, которых здесь тоже в избытке.
Мерлин… Я же оставил его там одного. Швырнув плед в угол, я выбегаю из спальни, и сердце гулко ухает куда-то вниз. Так и есть - Снейпа в гостиной нет, зато вторая дверь приоткрыта. Ну, если он уже успел напакостить…
Толкнув дверь ногой, я молнией влетаю в комнату - это действительно лаборатория - и практически врезаюсь в Снейпа, который, оказывается, стоит совсем недалеко от входа. В последний момент я заставляю себя притормозить, и толчок получается вроде бы несильным, но ему и такого хватает: покачнувшись, он неуклюже падает на каменный пол - ковров здесь, разумеется, нет.
Подавив желание пнуть его, быстро осматриваю небольшое помещение - и моментально прихожу в отчаяние: аккуратностью этого мерзавца Слизнорт, к сожалению, не отличался. Сотни разноцветных пузырьков и склянок стоят на широких полках без всякого порядка и нумерации - поди разбери, что и откуда он успел стащить, если успел.
Пока я осматривался, он возился на полу, пытаясь подняться, и сейчас уже стоит на коленях. Но эта поза, долженствующая изображать покорность, совершенно не вяжется с его взглядом - даже глядя снизу вверх, он заставляет меня почувствовать себя первокурсником, сующим нос куда не следует, точно это он застал меня на месте преступления.
Блэкстон прав. Надо что-то делать с этой спесью.
А если попробовать вот так?..
Я пододвигаю к себе ближайший стул, не спеша усаживаюсь и почти лениво взмахиваю палочкой:
- Вингардиум левиоса!
Смотри-ка, подействовало. Сложно изображать надменное превосходство, когда болтаешься в воздухе в нескольких дюймах над полом. Я с удовольствием разглядываю исказившееся от бешенства лицо и спокойно спрашиваю:
- Так что вы здесь искали? И что успели взять?
- Поттер, прекратите немедленно, - выговаривает Снейп сквозь стиснутые зубы, безуспешно пытаясь достать пол носками стоптанных ботинок. Не отвечая, я поднимаю палочку, заставляя его приподняться еще на десяток дюймов.
- Профессор, вы что, не расслышали? Мне повторить вопрос?
Снейп яростно дергается, пытаясь хоть немного опуститься, но в итоге прекращает безуспешные попытки и бессильно зависает в воздухе, как огромный уродливый мотылек. Впрочем, лампе, вокруг которой кружат такие особи, я не позавидовал бы - еще неизвестно, кто кого испепелил бы, так пылают ненавистью ввалившиеся черные глаза.
- Ничего, - в бешенстве хрипит он, - я ничего не успел взять.
- Ну, это нетрудно проверить, но все-таки - что вы хотели найти? - новым движением палочки я поднимаю его на целый фут. Я ожидал новой вспышки бешенства - но внезапно лицо Снейпа становится каким-то… даже не бесстрастным, а каким-то отрешенным, словно он напряженно пытается что-то вспомнить - и не может. Наконец он опускает голову и тихо произносит голосом, в котором звучат растерянные нотки:
- Я.. я не помню. Не знаю, зачем я сюда пришел.
Это что еще за фокусы?! Он что, пытается меня разжалобить - или попросту придуривается? Второе, кажется, вернее. Я опять взмахиваю палочкой, но от злости немного не рассчитываю движение - и Снейп взлетает почти под потолок, ударившись виском о выступ стены. Голова от удара откидывается, как у тряпичной куклы, и ссадина на бледном виске быстро наполняется темной кровью.
Ох ты, черт. Этого только не хватало. Я не собирался его калечить! Пробормотав заклинание, я опускаю его по возможности плавно, торопливо пододвигаю стул, и Снейп - неловко, боком - почти падает на него. Глаза закрыты, побелевшие губы прикушены, по землистой щеке сбегает яркая алая струйка, и я вдруг с ужасом понимаю, что почти готов…
Что? Поттер, ты с ума сошел? Перед кем ты собрался извиняться?!
А если он потерял сознание - что ты будешь делать?! А если он.. черт, «сдохнет» почему-то не выговаривается… если он?..
Но ни того, ни другого делать он, судя по всему, не собирается - уже через несколько секунд он открывает глаза и произносит негромко, но очень отчетливо:
- Поздравляю вас, Поттер. Вы быстро учитесь. Не ожидал.
- Не удивлен, - бормочу я, чувствуя дурацкое, правда же, совершенно неуместное облегчение. - Что-то не припомню, когда вы ожидали от меня чего-нибудь достойного.
- Достойного? - Снейп резко выпрямляется на стуле, раздраженно дернув скованными запястьями. - Издеваться над подследственным - это вы называете достойным? Впрочем… что ж, вы выбрали то, что вам, видимо, по душе, а человек - это его выбор, как говорил Дамблдор, любимейшим учеником которого вы много лет считались. Вот только непохоже, чтобы вы хоть чему-то научились у столь… достойного учителя.
Вот о Дамблдоре ему упоминать не стоило. Все благие намерения сохранять спокойствие - и тем более абсурдное желание извиниться - моментально вылетают из головы, и в следующую секунду жаркая волна ненависти буквально сметает меня со стула. Я вцепляюсь в костлявые плечи, встряхиваю его так, что он вновь прикусывает губу, но теперь мне на это плевать, и яростно выпаливаю, глядя прямо в черные зрачки:
- Не смейте говорить о нем! Не смейте упоминать его имя! Выбор… вы еще смеете говорить мне о выборе - он верил, что вы действительно изменились, а вы предали его, снова переметнувшись к Волдеморту, и убили поверившего вам человека по приказу вашего поганого Темного Лорда!
Задыхаясь, я вынужден остановиться, чтобы глотнуть воздуха, и Снейп, воспользовавшись паузой, внезапно произносит - спокойно, с легким оттенком удивления:
- Но Темный Лорд не приказывал мне ничего подобного.
Ошеломленный этим невероятным высказыванием, я несколько секунд молча обдумываю услышанное. Может, мерзавец и не врет… но это ничего не меняет. Ненависть вновь окатывает меня темной волной, и я опять яростно встряхиваю его:
- Значит, все обстояло еще хуже - вы убили Дамблдора, чтобы выслужиться перед вашим хозяином, - я еле сдерживаюсь, чтобы не ударить его, и он, заметив это, усмехается. - Или еще проще - вы настолько ненавидели его - просто потому, что он лучше, чище, достойнее - что не смогли удержаться и дали выход своей ненависти!
На этот раз он не отвечает, и через какое-то время я отпускаю его плечи, чувствуя, как жаркая волна уходит, оставляя после себя горечь и опустошение. Снова я сорвался попусту. Дамблдора этим не вернешь. Надо попытаться держать себя в руках и - по возможности молча - делать то, что является насущно важным - а для начала убедиться, что он в самом деле не припрятал никаких зелий, и…
- Я не выслуживался перед Темным Лордом. И я не ненавидел Дамблдора. Я уважал и любил директора.
Что?.. Да до каких же пор эта тварь будет надо мной издеваться?!
Я рывком подаюсь к нему, заметив мое движение, он пытается отстраниться, но не успевает - и я, коротко размахнувшись, даю ему пощечину, и еще одну, и еще, не заботясь о том, останутся ли следы, вкладывая в хлесткие удары всю накопившуюся за эти месяцы боль и горечь.
Наконец я с трудом заставляю себя остановиться, тяжело дыша и брезгливо встряхивая окровавленной горящей ладонью.
Если он сейчас еще что-то скажет…
- Поттер, - я вновь заношу руку для удара, но на этот раз Снейп не делает попыток отстраниться. Выглядит он как иллюстрация к параграфу про пытки в «Истории магии», но голос звучит удивительно спокойно - и я, криво усмехнувшись, опускаю руку.
Если это опять издевка - клянусь, он об этом пожалеет. Если же нет… В конце концов, он действительно под следствием - и я просто обязан его выслушать.
- Поттер, - вновь начинает Снейп, и его голос звучит почти сочувственно. - Я вас очень хорошо понимаю… гораздо лучше, чем вы думаете, - уголок рта дергается в непонятной горькой гримасе, но продолжает он так же спокойно: - Вы можете снова меня ударить, если вам будет от этого легче. Можете убить - но от этого все, что я вам сейчас сказал, не перестанет быть правдой.
- Вы сказали - я стараюсь говорить четко и размеренно, - что Волдеморт не приказывал вам убить директора. Что вы не выслуживались таким образом перед хозяином. Наконец, - я глубоко вдыхаю, пытаясь сохранить спокойствие - что вы не ненавидели Дамблдора, а, наоборот, уважали и любили его. И вы утверждаете, что все это - правда.
- Правда, - спокойно кивает Снейп. - Впрочем, это легко проверить - у Слизнорта наверняка есть Веритасерум.
Действительно, мог бы и сам додуматься. Но как я найду хоть что-нибудь в этом хаосе?.. Я растерянно оглядываю полки и через полминуты, злясь на себя, взмахиваю палочкой - хорошо, хоть это Снейпу не пришлось мне подсказывать:
- Акцио Веритасерум!
В ладони мгновенно оказывается пузатая склянка с прозрачной жидкостью. Я внимательно оглядываю ее и с удовлетворением замечаю на донышке наклейку с названием. Но почерк не Слизнорта - я хорошо помню слизнортовские кудрявые завитушки, а этот резкий угловатый почерк явно принадлежит… Мерлин, да кому ж еще он может принадлежать? В памяти моментально всплывают язвительные рецензии, написанные на полях моих домашних работ этим самым почерком.
Получается, что зелье варил еще Снейп. Прекрасно. Значит, в качестве сыворотки можно не сомневаться - чего-чего, а профессионализма этой сволочи не занимать.
Снейп запрокидывает голову, и я подношу пузырек к потрескавшимся бледным губам. Отпив немного, он смыкает губы, но я заставляю его сделать еще пару глотков - не помешает для надежности.
- Решили подстраховаться? - поморщившись, говорит он, когда я убираю склянку. - В свое время на уроке, говоря о применении Веритасерума, я, помнится, рассказывал, - но вы, разумеется, как обычно пропустили мои объяснения мимо ушей, - что при его передозировке неизбежны стойкие побочные эффекты - ночные кошмары и галлюцинации. Впрочем, ваших коллег, лучше вас разбирающихся в зельях, это не останавливает, и вас, думаю, вряд ли остановило бы.
Вот еще, как будто больше мне заняться нечем, как только беспокоиться о состоянии его психики. Равнодушно пожав плечами, я, выждав пару минут, задаю первый вопрос. По правилам, он должен быть контрольным - что-то неприятное, стыдное, то, что в любом случае попытаешься скрыть - и я знаю, о чем его спрошу.
- Тогда, на шестом курсе, когда вас подняли в воздух Левикорпусом, - его лицо искажается, но мне плевать, - с вас все-таки сняли подштанники?
- Да, - тут же отвечает Снейп. Если бы взгляд был способен испепелять, черные глаза выжгли бы во мне дыры, но тон неестественно спокоен - и я узнаю эту расслабленную интонацию, знакомую мне еще по допросу Крауча. Зелье и впрямь действует. Прекрасно...
- Хорошо, приступим. Для чего вы пришли в лабораторию?
- Я не знаю.
- Попробуем по-другому. Вы хотели что-то оттуда забрать?
- Возможно. Я не помню.
- Это зелье или ингредиент?
- Поттер, я же сказал вам, что не помню! - странно слушать эти раздраженные слова, произнесенные столь спокойным тоном.
- То, что вы сейчас говорили о Дамблдоре - я делаю глубокий вдох, вдруг понимая, что страшусь его ответа, - правда?
- Да.
- Тогда почему, - я почти шепчу, чувствуя, как не хватает воздуха, - вы это сделали?
Внезапно Снейп бледнеет еще больше, так, что изможденное лицо становится похоже на измазанную кровью посмертную маску и застывает в мучительном напряжении - словно он пытается что-то вспомнить - и не может.
- Я… я не помню, - наконец произносит он тихим хриплым голосом.
- Ладно, - я изо всех сил пытаюсь говорить спокойно, - почему вы сожгли его портрет?
- Не знаю. Не помню.
- А что вы вообще помните?! - не выдержав, ору я, и тут же ощущаю стыд - не представляю, что бы я сам ответил на такой вопрос. Снейп, видимо, тоже этого не представляет - на его лице появляется озадаченное выражение:
- Мне начать с детских воспоминаний? Вы уверены, что вам это нужно?
- Оставьте их себе, - сквозь зубы говорю я. - Что еще вы можете сказать о ваших провалах в памяти?
…Спустя полчаса, когда действие сыворотки заканчивается - я понимаю это по изменившимся интонациям Снейпа - я откидываюсь на спинку стула, чувствуя ужасное опустошение. Судя по тому, как он выглядит, он в похожем состоянии - впрочем, меня мало это заботит.
Никогда бы не подумал, что допрос может быть настолько изматывающим. Возможно, так подействовали его бесконечные сводящие с ума «Я не помню». Они настолько выводили из себя, что пару раз я чуть снова не влепил ему пощечину, вовремя опомнившись, чтобы, выдохнув, задать следующий вопрос - и выслушать очередное «Не помню».
Мне приходилось читать о нарушениях памяти - но я никогда не думал, что они могут быть такими… избирательными. Оказалось, что Снейп прекрасно помнит все, связанное с Хогвартсом, включая последний год, - но не может ничего сказать о мотивах многих поступков. Так же обстоит дело со службой Волдеморту - факты налицо, мотивы отсутствуют.
… - Вы служили Волдеморту?
- Да.
- Почему вы вернулись к нему?
- Я не помню…
Но непонятнее всего обстоят дела с Орденом Феникса. О нем Снейп не помнит практически ничего - ни адреса штаб-квартиры, ни имен, ни операций, хотя даже мне известен как минимум десяток дел, в которых он принимал самое непосредственное участие. Как-то я ему даже посочувствовал, мысленно, разумеется - когда на площади Гриммо случайно увидел, как он, морщась, пьет Костерост, неловко держа на весу сломанную руку.
… - Вы помните, при каких обстоятельствах два с половиной года назад сломали руку?
- Не помню…
Я устало потираю ноющий лоб. Голова гудит, как будто в нее попали бладжером. Возможно, в его амнезии и есть какая-то система, но сейчас я просто не в состоянии анализировать услышанное - тем более что кое-что из сказанного Снейпом с удовольствием забыл бы.
… Я уважал и любил директора…
… Да, мы дружили… Дамблдор был моим единственным другом…
Насколько все было просто - в том числе и с моим отношением к нему - пока я не слышал этих слов, произнесенных тихим хриплым голосом - если бы я не знал, что это Снейп, решил бы, что он пытается сдержать слезы.
Конечно, сказанное не перечеркивает факты. Он предатель и убийца, и то, что он не в состоянии объяснить мотивы своих поступков, не может уменьшить мою ненависть и презрение.
Или… может?
Черт, от этого с ума можно сойти.
Уважал - и предал, переметнувшись к Волдеморту.
Любил - и произнес «Авада Кедавра».
А потом сжег портрет единственного друга.
А может, он и правда… того? Помешался?
Нет, конечно же, он нормален - иначе его не выпустили бы из Св. Мунго. Правда, частичная потеря памяти колдомедикам - и тем более аврорам - не помешала. Хотя… может, они об этом не знают?
- Кто-нибудь еще знает о ваших провалах в памяти? - спрашиваю я, не глядя на него - пусть не думает, что я ему сочувствую.
Я и не сочувствую. Правда. Нисколько. Мне просто… интересно.
- Конечно, - в усталом голосе звучат удивленные нотки. - В больнице мне давали тесты, а ваши коллеги, кроме Веритасерума, регулярно используют легилименцию - разве вам не сказали? Но все, что им нужно, я помню, а остальное их не интересует.
- Как это - не интересует? - я удивленно поднимаю на него глаза и вижу, как он насмешливо вскидывает бровь. Такой знакомый жест - еще из тех времен, когда Волдеморт был всего лишь зловещей тенью, а он - просто самым нелюбимым учителем, а не тем, кем стал. - Разве это не потребуется на суде - доказательства вашей вины, ваше признание, подробности и обстоятельства… случившегося?
- Поттер, вы серьезно переутомились. Доказательств моей вины более чем достаточно, свидетелей - тоже, и главный из них меня только что допрашивал. Кого в таких обстоятельствах может интересовать, почему именно я сделал то, что сделал?
- А о Дамблдоре, о том, как вы к нему… относились, - об этом вас спрашивали?
- С какой стати? Конечно, нет. Вы только что привели исчерпывающий перечень вариантов того, как, по мнению ваших коллег, я могу к нему относиться. Разумеется, я не собираюсь их переубеждать - это, знаете ли, слишком личное.
- Тогда почему вы рассказали мне? - бормочу я непонимающе.
- О, ну конечно, не для того, чтобы вас разжалобить, - он сухо усмехается, - маловероятно, что вы способны испытывать ко мне что-то подобное, да и я уж как-нибудь обойдусь без вашей жалости и сочувствия. Честно говоря, я и сам не знаю, почему. Может быть, потому, что вам действительно небезразличен был директор, а может быть, потому, что ваша недолгая служба в аврорате пока не успела вытравить из вас человека. В любом случае, - добавляет он устало, - память вы мне вернуть не сможете, а рассчитывать на вашу помощь… у меня амнезия, а не слабоумие.
Вот это верно. Он скорее удавится, чем попросит меня о помощи.
Чувствуя усталость и странную досаду - можно подумать, я ему эту помощь предложил - я медленно поднимаюсь со стула, разминая затекшие мышцы. Снейп почему-то продолжает сидеть.
Ну конечно. Я приказал ему подчиняться - а указаний никаких не давал. Запомнил, надо же…
- Вставайте и идите в спальню, - я стараюсь, чтобы голос звучал ровно и деловито. Все, хватит, больше никаких вспышек ненависти и пощечин. Это моя работа, и я постараюсь выполнять ее… достойно - разумеется, не потому, что он что-то там сказал по этому поводу, а просто… просто чтоб не стыдиться потом самого себя.
Он с трудом поднимается и, пошатываясь, выходит из лаборатории, шаркая стоптанными ботинками. Ах да, одежда… Вряд ли Слизнорт держал его одежду в комнатах, скорее всего она где-то здесь, в одном из шкафов… Стоп, Гарри, ты и правда переутомился - ведь уже использовал сегодня это заклинание.
- Акцио одежда Снейпа, - произношу я и с облегчением вижу, как из высокого обшарпанного шкафа в дальнем углу вылетает скомканная груда тряпья и шлепается к моим ногам несимпатичной кучей. Так, что здесь у нас? Мантия, вполне приличная, сюртук, две рубашки на смену, брюки… белье - кто бы мог подумать, он носит шелковое… ну и вот еще ночная сорочка - и хватит с него. Мне неохота нести получившуюся стопку самому, и, взмахом палочки отправив остальное обратно в шкаф, я левитирую одежду в спальню и сам иду следом.
Снейп уже здесь и стоит у камина, глядя на огонь. Я опускаю палочку, и стопка его одежды падает на пол в углу, куда я уже бросил плед, но он не оборачивается. Похоже, он даже не услышал, как я вошел - или услышал, но пытается показать, насколько ему безразлично мое присутствие.
Безразлично? Ну-ну. Я сажусь на кровать и с облегчением сбрасываю ботинки, искоса поглядывая в его сторону. Тощая спина по-прежнему выглядит неестественно прямой - я ведь так и не снял с него наручники. А он меня об этом не попросил.
А если так и не попросит?..
Черт, я не собираюсь облегчать ему жизнь! Но… если я хочу, чтобы на уроке он смог хотя бы держать палочку, не говоря уж о том, чтобы пользоваться ей, снимать с него эти штуки на ночь просто необходимо.
- Вы что, рассчитываете всю ночь вот так простоять? - нейтральным тоном интересуюсь я.
- А вас что-то не устраивает?
- Да ради бога, дело ваше, - зевнув, я пожимаю плечами. - Просто я собираюсь принять душ и лечь спать, так что если есть какие-то просьбы, лучше с ними поторопиться.
- Вы снимете с меня наручники? - произносит он, не оборачиваясь.
- Это просьба или вопрос?
- А что, я должен именно попросить? - вот теперь он оборачивается, и я спокойно встречаю его взгляд:
- А почему вас это удивляет? Угадывать ваши желания я не собираюсь. Если чего-то хотите, придется об этом попросить - и если просьба будет разумной, я дам позволение.
- Вот как, дадите позволение, - протяжно произносит Снейп. - Ничтожный Снейп просит разрешения, и всесильный Поттер, подумав, разрешает… боже, как это предсказуемо и пошло и как, должно быть, льстит вашему самолюбию.
- Да какое, к черту, самолюбие! - зло выпаливаю я, мгновенно потеряв самообладание. Мерлин, ну почему меня так заводят его высказывания?! - Можно подумать, я всю жизнь мечтал об этом - оказаться в хогвартских подземельях в качестве вашего надсмотрщика! Да я был бы счастлив, если б в жизни вас больше не увидел! Я не напрашивался на это задание, но, раз уж я его получил, я просто обязан выполнять полученные инструкции!
О, черт… Я поспешно умолкаю, но он уже услышал то, что услышал. Ну и плевать. В конце концов, кто здесь преступник, и почему я должен перед ним оправдываться? Я заставляю себя не отводить взгляда от его лица - и с удивлением вижу, как холодная насмешка уступает место странному выражению - кажется, это почти сочувствие:
- Так вот как обстоят дела… Признаться, я думал, что вы были полны рвения и сами, как вы выражаетесь, напросились. Но вас просто вызвали к Блэкстону и дали соответствующие инструкции. Поттер, неужели вам не пришло в голову, что, заставляя унижать меня, вас попросту используют? Играют на вашей ненависти, вашем предубеждении, манипулируют даже вашим отношением к Дамблдору - и делают из вас марионетку?
Я зло смотрю на него, пытаясь подобрать слова для ответа, и с отчаянием чувствую - не получается. Да нет, он не может быть прав. Но почему тогда так гадко на душе - или все дело в присутствии рядом этой сволочи?
- Вижу, вы об этом не думали, - из моего растерянного молчания Снейп явно сделал свои выводы.
- Не ваше дело, - глухо отвечаю я. - Я вашего совета не спрашивал.
- Да я его и не давал, - он снова вскидывает бровь, и я опять кажусь себе первокурсником. - Хотите быть марионеткой - будьте ей. Мне-то что, мне даже интересно поиграть с вами в эту игру - интересно увидеть, на каком этапе вы станете сами себе противны, или, наоборот, сделаетесь красой и гордостью аврората.
Он вновь поворачивается ко мне спиной, неловко вытягивает скованные руки и произносит очень вежливо и спокойно, без тени издевки:
- Пожалуйста, снимите с меня наручники.
Ей-богу, не знаю, как ему это удается - он вроде бы подчинился, а я все равно чувствую себя побежденным… Ну и черт с ним, хватит с меня на сегодня этих… игр. Вздохнув, я произношу заклинание - и наручники, клацнув, спадают с его запястий.
- Ваша одежда в углу, где плед, - сообщаю я, отвернувшись и взбивая подушку. Мерлин, как же я устал… - Спать будете там же. Можете принять душ и лечь.
Я почти готов к очередному язвительному комментарию, но в наступившей тишине слышу только скрип стоящего у камина кожаного кресла и следом - негромкий вздох облегчения. Чем он там занимается? Я же сказал ему идти под душ, он что, думает - я всю ночь буду ждать, когда он соизволит это сделать? Я раздраженно оборачиваюсь и вижу, что он уселся в кресло и массирует руки.
Руки?... О господи. Это - его руки?! До сих пор скованные за спиной кисти скрывали складки мантии, но сейчас я хорошо их вижу - и не уверен, что мне хочется это рассматривать.
Я хорошо помню его узкие изящные кисти - почти единственное, что меня в нем невольно восхищало безотносительно к тому, что он Снейп - ну, еще голос и походка, конечно. Но эти синюшные вздувшиеся конечности с толстыми, как сосиски, пальцами так же мало напоминают руки прежнего зельевара, как дядя Вернон - балерину Ковент-Гардена.
Какое-то время он просто трет ладонями тыльную сторону кистей, потом начинает осторожно разминать негнущиеся пальцы и, не глядя на меня, спокойно замечает:
- Как видите, я пока не в состоянии справиться с одеждой. Пока кровообращение восстановится, пройдет по меньшей мере десять минут. Так что я на вашем месте принял бы душ первым.
Угрюмо кивнув, я иду в ванную. Наскоро избавившись от одежды, открываю воду сразу на полную мощность, и пока горячие струи хлещут по макушке, пытаюсь представить, как вместе с мыльной пеной с меня стекает весь этот кошмарный нескончаемый день - точнее, вечер, день был вполне ничего себе.
Потом появился Снейп и, по обыкновению, все испортил.
Мерлин, ну почему он такой гад?! Почему сразу не попросил снять наручники - специально чтобы я сейчас чувствовал себя виноватым? Это же боль, наверное, адская, и плечи, должно быть, ноют нестерпимо.
Хорошо, что он вообще принял эти, как он их назвал, правила игры - иначе со своей идиотской гордостью провалялся бы скованным до утра. Гордостью, которую я должен подавить - и как мне, черт побери, это сделать?! Бить я его больше не собираюсь, все равно никакого толка, а унижать - себе дороже, сам потом хожу как в дерьме извалянный. Да и с тактикой равнодушного презрения что-то не получается - какое тут, к черту, равнодушие, когда то треснуть его хочется, то… извиниться.
Вот чего уж точно никогда не сделаю.
Наскоро вытершись и набросив слизнортовский халат, - он мне, конечно, велик, но другого нет, - я выхожу из ванной и сухо интересуюсь:
- Вы закончили? Тогда раздевайтесь, принимайте душ и спать - я не собираюсь ждать до утра.
- Кто вас заставляет, - не глядя на меня, он продолжает сосредоточенно разминать распухшие кисти. - Где ванная, я знаю, как пользоваться душем - помню, моя амнезия на бытовые мелочи не распространяется.
- Вы что, уже забыли, что должны подчиняться мне без рассуждений? - я стараюсь подпустить в голос побольше металла - пусть не думает, что я оправдываюсь. - Я обязан всюду вас сопровождать, наблюдать за каждым вашим действием и не собираюсь нарушать полученные инструкции.
«Хотя бы в этом», - мысленно добавляю я, глядя, как он, пожав плечами, медленно поднимается из кресла и ковыляет к ванной. Разумеется, я иду следом, - а что мне еще остается? - чувствуя себя при этом препакостно. Всю жизнь мечтал понаблюдать за моющимся Снейпом. Утешает только, что ему еще неприятнее, чем мне, хотя он старательно делает вид, что нет ничего естественнее, чем раздеваться, стоя в двух шагах от Поттера. Но красные пятна, выступившие на скулах, и мелко подрагивающие пальцы выдают его с головой.
Стоя вполоборота, он долго возится с бесчисленными пуговицами - так долго, что я уже готов применить расстегивающее заклятие, и даже когда с последней застежкой наконец покончено, медлит целую минуту, хотя теперь ему достаточно просто повести плечами.
- Ну же, - сквозь зубы бормочу я, - чего вы тянете? Чем быстрее начнете, тем быстрее все закончится.
- А вы уверены, что вам не захочется продлить удовольствие? - неожиданно спрашивает он. - Вам поручено наблюдать? Наблюдайте. Но если вы попытаетесь сделать что-то еще, я… клянусь, вы об этом пожалеете.
О чем это он? Я непонимающе гляжу на него, но когда Снейп, криво усмехнувшись, сбрасывает мантию, под которой не оказывается даже белья, желание что-то выяснять исчезает. Собственно, исчезают все желания, кроме одного - немедленно отвернуться или зажмуриться.
С ним действительно не церемонились, и я с содроганием понимаю, что не хотел бы присутствовать на его допросах. Плечи, спина, бедра покрыты глубокими багровыми рубцами, полузажившими и совсем свежими, запекшимися и сочащимися сукровицей. Огромные кровоподтеки в паху - похоже, совет насчет удара по яйцам уже не раз применялся на практике; цепочка синяков на бедрах, пятнающая бледную кожу… Я тупо пялюсь на них, удивленный странной конфигурацией, Снейп, заметив мой взгляд, вновь усмехается, и тут до меня внезапно доходит - и догадка оказывается такой омерзительной и страшной, что я, судорожно сглотнув, зажимаю рот ладонью, испугавшись, что меня попросту стошнит.
Так вот откуда эти странные бурые потеки на ногах - и вот что он имел в виду, говоря о моем желании продлить удовольствие.
Его насиловали на допросах, насиловали жестоко - и он думает, что я тоже собираюсь это с ним сделать?!
- Впечатляюще выглядит, не правда ли? - глухо выговаривает Снейп, не глядя на меня. - Вижу, вами этот метод еще не опробован. Ничего, уверен, все у вас впереди.
Не ответив - а что тут можно ответить?! - я в каком-то странном оцепенении наблюдаю, как он входит в душевую кабину, открывает воду и какое-то время просто стоит под теплыми струями, как, морщась, распутывает слипшиеся от крови волосы на виске, как осторожно смывает с тела кровь и присохшую грязь, и в голове крутятся всего два слова.
Так нельзя.
Мерлин, так нельзя обращаться даже со Снейпом, пусть даже он стократ заслужил подобное. Каким бы он ни был гадом, обращаться с ним таким образом - это значит попросту уничтожить в себе все человеческое. Впрочем, авроров оправдывает тот факт, что они не считают его человеком, как, впрочем, и я не считал - до сегодняшнего Веритасерума.
Потому что мразь и нелюдь не может убить - и прийти в ужас от содеянного, а я видел сегодня, как плескался этот ужас в запавших черных глазах, когда он говорил о Дамблдоре.
Интересно, на что, собственно, рассчитывал Блэкстон, поручая мне унижать его, чтобы подавить волю? Какое унижение может быть страшнее того, что с ним уже сделали - и продолжают делать?! Впрочем, после всего он, возможно, действительно на грани, и каждое новое унижение может стать той самой последней каплей и окончательно сломить его. Вот только - и я вдруг предельно ясно осознаю это - мои действия этой последней каплей не станут.
Я буду присматривать за ним на уроках, чтобы он не навредил детям. Буду конвоировать его на допросы и обратно и не собираюсь давать ему никаких поблажек. Но намеренно унижать его я не буду - просто потому, что хочу сохранить в себе человека.
А инструкции… их не обязательно выполнять буквально. Совсем не обязательно, например, беспрерывно пялиться, можно встать вот так - вполоборота, скорее угадывая, чем видя, что он делает. Можно познакомиться поближе с темно-зеленым узором на плитке, которой облицованы стены ванной - ох, чувствую, скоро я изучу этот узор лучше, чем любимую книгу о квиддиче. Можно, наконец, подумать о том, чем мне заняться завтра, пока его будут допрашивать…
Вода перестает шуметь, но я не оборачиваюсь, продолжая изучать пространство ванной - и взгляд вдруг останавливается на смятом влажном полотенце, валяющемся в углу. Черт, можно было сообразить, что это ему тоже понадобится...
- Я могу воспользоваться вашим полотенцем? - его тон очень спокоен, но в голосе звенит скрытое напряжение. Странно, он не мог не заметить, что я почти отвернулся, а сейчас вообще на него не гляжу - так с какой стати напрягаться?
Или он все еще думает, что я захочу?..
- Пользуйтесь, - отвечаю я сквозь зубы и поспешно добавляю: - И успокойтесь - я к вам не притронусь.
Не знаю, поверил ли он - он молчит, а его лица я не вижу. Да и какое мне, собственно, дело… Я искоса наблюдаю, как он неуклюже поднимает полотенце и начинает осторожно промакивать влагу, морщась, когда ткань касается свежих рубцов… черт, как же он медленно это делает! Едва дождавшись, пока он обернет полотенце вокруг тощих бедер, я нетерпеливо оборачиваюсь:
- Вы наконец закончили?
- Не совсем, - произносит он все с той же напряженной интонацией. - Мне, - он на мгновение запинается, но твердо заканчивает, - мне нужно в туалет. И если ваши инструкции не предполагают наблюдение за отправлением естественных надобностей, я предпочел бы, чтобы вы отвернулись. Это, знаете ли, слишком интимный процесс.
Закончив свою тираду, он надменно вздергивает подбородок, выжидающе глядя на меня, и я против воли чувствую восхищение. Черт возьми, вот это характер. Он стоит здесь, еле держась на ногах, изможденный, практически голый, мокрые волосы свисают неопрятными сосульками - но в глазах почти вызов, тонкая черная бровь надменно приподнята и руки скрещены на груди в таком знакомом высокомерном жесте.
Пусть. Пусть цепляется за свое призрачное достоинство. В конце концов, это все, что у него осталось.
- Да, мои инструкции предполагают наблюдение за вами, даже когда вы заняты столь интимным делом, - будничным тоном сообщаю я. - Но я тут подумал… Где находится унитаз, вы знаете, как им пользоваться - помните, и ваша амнезия на применение туалетной бумаги, надеюсь, не распространяется. Так что я пошел спать. Советую не задерживаться - через пять минут я гашу факелы.
Выходя из ванной, я все-таки не могу отказать себе в удовольствии и не взглянуть напоследок в его ошеломленное лицо. Кажется, он пытается что-то сказать, но, шевельнув было губами, плотно сжимает их.
Странное дело - уступив, чувствовать себя победителем, сонно думаю я, с наслаждением вытягиваясь на огромной кровати. Может быть, это потому, что впервые на моей памяти я заставил Снейпа потерять дар речи. А может быть, потому, что каким-то шестым чувством я понимаю, что действую правильно.
И, как знать, вдруг мой метод окажется эффективнее блэкстоновского. А правила… я их и в школе постоянно нарушал, не привыкать.
Я гашу факелы, едва Снейп входит в комнату, оставив только маленький светильник, и устало закрываю глаза. Лениво прислушиваюсь, как он возится, укладываясь в своем углу, и соображаю, не может ли случиться ночью каких-нибудь неприятных неожиданностей. Из спальни ему не выбраться - на дверь я наложил запирающее заклятье. Правда, он не в наручниках и может свободно ходить по комнате, но, поколебавшись, я все же решаю не огораживать кровать Щитовыми чарами - сам спросонья перепугаюсь. Не придушит же он меня, в конце концов. Скорее, это я могу забыть, в каком углу он спит, и наступить на него ненароком, но у меня до сих пор не было привычки разгуливать по ночам.
Ах да, он говорил, что после Веритасерума случаются галлюцинации… Кто же ему может привидеться? Дамблдор? Усилием воли я отгоняю воспоминание о тихом хриплом голосе, произносящем фразы, от которых пробирает дрожь и хочется выть. Хватит. Я не могу думать об этом сегодня.
Спать. Теперь только спать. Остальное - завтра.
Глава 3. Понедельник, 24 ноября.
Без четверти девять. Я сижу в кабинете директора, ожидая минуты, когда смогу отправиться в Министерство за Снейпом. Сам не знаю, зачем я пришел сюда так рано. Наверное, Макгонагалл поняла это лучше, потому что, едва взглянув на меня, без долгих расспросов принялась поить чаем.
Фарфоровые чашки на клетчатой скатерти исходят ароматным паром. Это дамблдоровский сервиз, я хорошо его помню, и если какое-то время смотреть только на чашку, наблюдая за плавным вращением чаинок, то может показаться, что ничего не изменилось - протяни руку и возьмешь из хрустальной вазочки горсть лимонных долек, а напротив добродушно улыбается прежний хозяин кабинета. Но вместо любимого лакомства Дамблдора на столе жестяная коробка с шоколадными дракончиками, и Макгонагалл, стараясь сделать это незаметно, подталкивает ее ко мне - наверное, думает, что я постесняюсь и откажусь от угощения.
Раньше мне редко предлагали эти печенья. Точнее, всего один раз - когда мой строгий декан решила, что после стычки с Амбридж я срочно нуждаюсь в утешении. И что-то мне подсказывает, что в ближайшие дни ей не раз захочется снова угостить меня этим кулинарным шедевром, даже если я изо всех сил буду стараться выглядеть довольным жизнью.
Потому что через неделю такой веселой жизни мне, пожалуй, захочется повеситься.
И это при том, что проблем у меня с ним сегодня почти не было. А те, что были, можно всецело считать его проблемами.
Когда я проснулся, то обнаружил, что он уже полностью одет и сидит в кресле у камина, ко мне спиной, откинувшись на высокую спинку. Испытывая непонятную неловкость от того, что он может, обернувшись, увидеть меня неодетым, я, злясь на себя за это чувство, наскоро натянул джинсы и свитер, умылся, не глядя больше в его сторону, и вышел в гостиную. Там меня ждал сюрприз - огромный поднос с горой всяких вкусностей, а из-за столика выглядывала испуганная физиономия Добби. Эльф торопливо пропищал, что принес сюда завтрак по просьбе директора, и испарился так быстро, что я даже не успел расспросить его о причинах такого испуга. Хотя… чего там, все ясно. Со дня убийства Дамблдора домовые эльфы, искренне преданные директору, ненавидят и боятся его убийцу.
Как всегда, при мысли о Снейпе настроение стало отвратительным. Я без всякого аппетита сжевал тосты и яичницу с беконом и, бросив взгляд на часы - до первой пары двадцать минут, ублюдок вполне успеет поесть, если поторопится - снова вошел в спальню и увидел, что он так и сидит в кресле, только теперь в странной, нетипичной для себя позе - сгорбившись и опустив голову на руки.
Ни на приказ подняться, ни на раздраженный окрик он не отреагировал, и поднял голову только тогда, когда я, подойдя к креслу вплотную, резко тряхнул его за плечо. Похоже, он только теперь меня услышал. А когда я увидел его лицо, по спине невольно побежали мурашки - я помнил слова Блэкстона о самоубийстве, а это лицо - точнее, посмертная маска с пустыми мертвыми глазами - было лицом человека, готового в любой момент покончить с собой. Впрочем, уже в следующую секунду это вгоняющее в дрожь выражение быстро, как меняется изображение на переводной картинке, сменилось привычной брезгливой иронией. Ну и плевать, будто мне есть до нее дело.
Разумеется, за пятнадцать минут до урока наручники на него надевать не имело смысла - и я этого не сделал, тем более что отек за ночь почти не спал. От завтрака он отказался, выпил только сок, неуклюже держа стакан двумя руками, как пьют очень маленькие дети. Наверное, он и есть не стал потому, что распухшие пальцы не справились бы с вилкой. Это выглядело бы смешно, не будь это Снейп - и, похоже, собственная неловкость унизила его сильнее, чем вчерашний душ, если судить по залившему лицо кирпичному румянцу. А когда я сухо заметил, что, если дальше так пойдет, кормить его придется насильно, он бросил на меня такой взгляд, что два года назад - когда я еще боялся его - я всерьез испугался бы за собственную жизнь.
И что теперь, мне ждать, когда он заморит себя голодом, ублюдок несчастный?! На обеде я точно бы привел свою угрозу в исполнение, если бы за несколько пар он не разработал руки настолько, что смог все-таки пользоваться столовыми приборами. Но съел все равно ничтожно мало, сообщив, глядя в пространство, что не голоден.
Ха. Не голоден. То-то выглядит как изображение узника фашистского концлагеря в магловском учебнике - видел как-то у Дадли. Ну и черт с ним, грохнется на уроке в обморок - откачивать не буду, Энервейт - и вперед, на допросы.
- Тяжело было на уроках? - Макгонагалл сочувственно заглядывает в глаза, подливая чаю. Я отрицательно качаю головой, с удивлением понимая, что почти искренен. В самом деле, уроки прошли на удивление гладко, если не считать инцидента на первом занятии - конечно же, с гриффиндорцами.
Это были пятикурсники, которых я почти не помнил. Когда мы вошли в кабинет - Снейп на шаг впереди, следом я с палочкой наизготовку - класс, дружно выдохнув, замер на несколько секунд - ровно до того момента, как я занял пустующую парту у стены, а Снейп опустился на учительский стул, - и тишина мгновенно взорвалась негодующими криками.
- Он что, будет нас учить?! Он же преступник!
- Мы не хотим с ним заниматься!
- Ребята, давайте устроим ему бойкот - Гарри, ты же нас поддержишь?
- И ничего он нам не сделает - ему даже баллы снимать запрещено!
Откинувшись на жесткую спинку ученической скамьи, я с интересом наблюдал за происходящим. Помогать ему я, разумеется, не собирался - было просто любопытно, как он справится и справится ли вообще. Глядишь, если урока не получится, а там и следующего, авроры передумают и избавят школу от Снейпа, а меня - от этого задания, будь оно неладно.
Но Снейп какое-то время ничего не предпринимал - просто, склонив голову, прислушивался к возмущенным выкрикам. А потом, поднявшись и скрестив на груди руки так, что распухшие пальцы спрятались в складках мантии, обвел класс своим фирменным тяжелым взглядом, в котором было столько усталого презрения, что даже самые яростные крикуны смущенно примолкли.
Впрочем, через полминуты светловолосый крепыш на второй парте, вскочив так резко, что чуть не опрокинул котел, отчаянно выпалил:
- И не смотрите на нас так! Мы вас больше не боимся!
- О да, конечно, вы не боитесь, - проговорил Снейп негромко, но так, что мгновенно наступившая тишина сделалась абсолютной. - Вы ведь все здесь смельчаки, правда? Так легко и приятно проявлять храбрость, когда перед вами мерзкий преступник, которому запрещено снимать баллы, который почти не владеет палочкой и от которого вас в любой момент готов защитить спаситель магического мира, - иронический поклон в мою сторону. - Это, должно быть, очень по-гриффиндорски - вести себя по-хамски, зная, что вам ничего за это не будет - так, мистер Макмиллан? - пристальный взгляд в упор на светловолосого крикуна и тот, не выдержав, опустил глаза и пробормотал:
- Извините.
- Кто-то еще желает проявить чудеса храбрости? - Снейп вновь пристально оглядел класс, и я заметил, что многие отводят взгляд и, торопливо пробормотав что-то похожее на извинение, достают учебники.
Поразительно, но ему удалось справиться с ситуацией - и на этом, и на других уроках. Что-то похожее, хотя, может, и не столь бурное, происходило на каждом - и на каждом его способ действовал безотказно: никому не хотелось чувствовать себя мерзавцем. Правда, многие, ища поддержки, пытались поймать мой взгляд - но я упорно смотрел только на Снейпа, продолжая держать его под прицелом палочки.
Помогать ему я не собирался - но и мешать тоже. Он сволочь, но он прав - дети не должны опускаться до скотства. Пусть лучше почувствуют жалость к преступнику, чем ощутят соблазн унизить того, кто и так унижен, - хорошо, что они не знают, до какой степени. Пусть учатся быть великодушными - даже с теми, кто этого не заслуживает.
На последней паре я и сам пожалел бы его, если б мог испытывать к нему что-то подобное. Выглядел он в точности как оживший призрак, и в глазах у первокурсников-пуффендуйцев определенно было больше жалости, чем страха. Раза два я даже готов был прервать занятие - ни к чему детям видеть, как учитель, даже вот такой, теряет сознание посреди урока. Но он как-то продержался и даже смог довольно внятно продиктовать домашнее задание - правда, это было последним, на что его хватило, и в комнаты мне пришлось его левитировать. В своем углу он рухнул на пол безжизненным комом - и пролежал так до шести. Наручники я на него опять одевать не стал, понимая, что снова сознательно нарушаю инструкцию, и, разумеется, хорошего настроения это не прибавило.
Но в целом все прошло сносно. И отвратительней дня в моей жизни еще не было. Потому что этот мерзавец вел себя совсем не так, как я от него ожидал.
Я всегда считал, что занятия для него - прежде всего повод безнаказанно поливать нас сарказмом, а сам процесс обучения по определению вторичен. Но на сегодняшних уроках он и правда пытался… учить. Вопреки собственной слабости и негнущимся пальцам, вопреки почти осязаемой ненависти школьников он объяснял, показывал, комментировал - и эти комментарии были… уместны. И даже вполовину не настолько язвительны, как я запомнил.
Неужели все дело только в том, что я впервые посмотрел на все это со стороны?! И на наших занятиях он тоже пытался что-то вдолбить в нас, а не издевался, как мы привыкли считать?
Но самым неприятным сегодня оказались даже не уроки, а те часы, которые я провел в подземельях в вынужденном безделье до того, как отправить его в Министерство. В спальню я не заходил - да и что мне было там делать, смотреть, как он скорчился в своем углу, глядя перед собой пустыми глазами? В гостиной тоже долго не смог высидеть - книг у Слизнорта было довольно много, но трактаты по зельеварению я не стал бы читать даже на необитаемом острове. Томясь от ничегонеделания, я заглянул в лабораторию. Хаос, царящий на бесконечных полках, наводил тоску. Может, попробовать как-то разгрести этот бедлам?.. Но тут в гостиной истошно зазвонил заведенный мной магловский будильник - единственная вещь, которую я оставил у себя в память о Дурслях - и я поплелся в спальню поднимать Снейпа. Взмахом палочки - со своими негнущимися пальцами он опять возился бы полчаса - переодел его в старую мантию, защелкнул наручники и отправил в аврорат через камин - о пути туда в инструкциях ничего не говорилось. И сейчас сижу у Макгонагалл, ожидая, когда смогу его забрать.
Языки пламени в камине меняют цвет, становясь зеленоватыми - и через решетку в комнату заглядывает возбужденная физиономия Билли Джоэла - того самого молоденького аврора, позвавшего меня вчера к Блэкстону.
- Здравствуйте, профессор, - улыбаясь, кивает он Макгонагалл и оборачивается ко мне: - А, Гарри, и ты уже здесь? Пошли, заберешь своего красавчика!
Я благодарю директора за чай, вздохнув, отодвигаю стул и делаю шаг к камину - голова Джоэла уже исчезла в пламени. Заношу ногу, чтобы переступить через решетку - и слышу негромкий голос Макгонагалл:
- Гарри, когда ты вернешься с ним, меня в кабинете не будет. Не хочу видеть его чаще, чем это необходимо.
Я невесело киваю, не оборачиваясь. Как будто я этого хочу.
В кабинете старшего аврора со вчерашнего дня ничего не изменилось. Хотя… В каменной стене появились массивные металлические кольца, от них по стене свисают цепи с широкими браслетами, и пол под кольцами измазан чем-то таким… Сглотнув, я быстро отвожу глаза. Не надо быть экспертом, чтобы понять, чем он там измазан. Это кровь вперемешку со спермой.
И он рядом, в нескольких дюймах - сидит, бессильно привалившись к стене. Окровавленный и абсолютно голый. Увидев меня, он судорожно пытается подтянуть к груди острые колени, но не успевает - Джоэл, хихикнув, быстро подходит к нему и поднимает его с пола так же, как вчера это сделал Блэкстон - за волосы.
- Стой смирно, гаденыш, - аврор произносит это почти нежно и, улыбаясь, оборачивается ко мне:
- Правда, хорош? Блэкстон в командировке до среды, вот мы и решили не таскать нашего зайчика через лишний камин, устроились прямо здесь - и классно его поимели. Впятером, ага. По очереди, а иногда по двое, - он причмокивает, смакуя воспоминания. - Вообще-то начальник подобное не одобряет, но ты же не проболтаешься, правда, Поттер? - Джоэл искательно заглядывает мне в лицо, - ты же не слишком привязан к этому красавцу?
Я, оцепенев, смотрю на него. Я-то считал это мерзостной необходимостью, самым отвратительным, но неизбежным методом подавления личности, но Джоэл говорит об этом как… как о забавном, но не слишком поощряемом развлечении. Они что же, просто пользуются его беспомощностью?.. Черт, придется внимательнее присматривать за ним сегодня - выйди я отсюда после такого, немедленно повесился бы.
Пока же он просто стоит, чуть покачиваясь в попытке удержать равновесие и глядя прямо перед собой ничего не выражающим взглядом. Он больше не пытается прикрыться, и я, отводя глаза, успеваю заметить, что в паху прибавилось кровоподтеков, безжизненно висящий член покрыт мелкими царапинами и выглядит болезненным, а яички распухли и посинели.
- А, ты заметил? - проследив направление моего взгляда, Джоэл снова хихикает. - Мы ж его прямо на полу… того, и, сам понимаешь, подушку ему никто не подкладывал. А яйца - знаешь, как классно, когда почти готов кончить, делаешь вот так, - он протягивает руку к паху Снейпа и стискивает мошонку так, что Снейп белеет и прикусывает губу. - Это сейчас он молчит, при тебе сдерживается, а в процессе такие рулады выдает! А может, сам хочешь попробовать? - Джоэл, ухмыльнувшись, подмигивает мне. - Ей-богу, не пожалеешь! Смотреть, конечно, не на что, скелет скелетом, но что-то в нем такое есть, - аврор мечтательно прищуривается. - И самый большой кайф знаешь в чем? Сопротивляется, гаденыш, до последнего, и это так заводит! Так как, развлечешься? Или предпочитаешь без лишних глаз, у себя? - он одобрительно кивает на запекшуюся ссадину на снейповском виске.
- Я? Н-нет… - хрипло бормочу я, - это… я допрашивал его под Веритасерумом.
- Да ты что! - Джоэл наконец отпускает Снейпа и тот снова сползает на пол, а аврор с восхищенным смешком потирает руки. - Знаешь, я даже немного завидую - это же покруче любой порнушки!
- Что? В каком смысле? - я непонимающе смотрю на него, и Джоэл отвечает мне удивленным взглядом, словно отказываясь верить в то, что слышит:
- Ты что, ни о чем его не спрашивал? Ну, в смысле секса, я имею в виду? Контрольные вопросы-то хоть задавал?
- Задавал, но не об этом…
- Эх ты, поди, стеснялся, - аврор снисходительно хмыкает, по-хозяйски устраиваясь в удобном начальничьем кресле и жестом предлагая мне присесть в соседнее. - Тогда задержись еще минут на пять, я хоть намекну, в чем дело, - похоже, ему нравится роль просветителя. - Жаль, больше на него сегодня Веритасерума изводить не положено, а то бы послушали, так сказать, в авторском исполнении.
- Может, правда, не надо? Поздно уже, мне пора, - я пытаюсь подняться, но Джоэл кладет мне на колено настойчивую руку - его, похоже, понесло:
- Нет, погоди, послушай… Ладно, в подробностях не буду, чтоб удовольствие не портить, так, небольшой анонс… Короче, наш ненаглядный профессор - гей, - аврор маслено ухмыляется, глядя на мое ошарашенное лицо. - Ты что, в школе никогда сплетен о нем не слышал?
Можно подумать, у меня за эти годы других забот не было, как только собирать сплетни о Снейпе. Но Джоэл, кажется, понял мое молчание по-своему:
- Да, натуралу это, должно быть, противно слушать, да я и сам натурал, - он доверительно склоняется ко мне, и мне хочется отшатнуться, но я сдерживаюсь усилием воли, а Джоэл, ничего не заметив, продолжает:
- Но если б ты только знал, как заводят его рассказы! Правда, у него сто лет никого не было, был магловский дружок в далекой юности, кажется, кто-то его потом угрохал - и все, но связь там была о-го-го, и он нам такие подробности выдает - заслушаешься! И как, и сколько раз, и что именно он предпочитает - а он в их сладкой парочке был активным - ну, ты понимаешь, о чем я… так что у нас, можно сказать, наш голубой профессор обогатился новым опытом. - Джоэл хихикает, мечтательно закатывая глаза. - И, главное, сколько раз слушал - и, знаешь, не приедается! Голос у гада вполне подходящий, ну и словарный запас, конечно… в общем, не поверишь, каждый раз почти кончаю!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги