Лучшее за год 2006. Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

Брендан Дюбуа Падающая Звезда

Однажды днем, в конце июля, Рик Монро, старейший житель Бостон-Фоллз, что в Нью-Гемпшире, сидел на скамейке в городском сквере и поджидал почтово-торговый фургон из Гринвича. Чертов фургон должен был появиться к двум часам пополудни, но часы на городской церкви пробили уже три раза, а на дороге из Гринвича так никто и не появился. У коновязи перед главным универмагом Бостон-Фоллза стояли четыре верховые лошади, рядом — чей-то фургон, в дорожной пыли играли обнаженные по пояс мальчишки, в воздухе надоедливо жужжали мухи.

Рик вытянул ноги и заметил грязные пятна на штанине своего старого комбинезона. Опять его приходящая раз в неделю домработница миссис Чандлер пренебрегла стиркой. Надо бы сделать ей замечание, но Рику этого не хотелось. Иметь домработницу считалось роскошью, и плохая прислуга все-таки лучше, чем никакой. Даже если она всюду совала свой нос, иногда совершала набеги на его ледник и хмуро напоминала о необходимости посещать еженедельные церковные службы.

Кто-то из мальчишек закричал, и они сбились в стайку на дороге. Рик выпрямился и дрожащей ладонью прикрыл от солнца глаза. Две уставшие лошади тащили фургон с высокими бортами и полотняным верхом. Рик подождал, пока повозка остановится у магазина, подождал, пока ее разгрузят. Нет причин торопиться, спешить совершенно некуда. Пусть мальчишки суетятся и бегают вокруг фургона Наконец повозка тронулась и медленно потащилась дальше, к следующему на дороге городку под названием Иерихон, и Рик поднялся со скамейки, поморщившись от скрипа бедренного сустава. Он прошел по прохладной траве, пересек пыльную дорогу и поднялся по деревянным ступенькам. Все мальчишки уже разбежались, за исключением Тома Купера, уставившегося на него широко раскрытыми глазами. Навстречу Рику вышел Глен Раунделл, хозяин магазина и один из трех членов городской управы. В руках он держал небольшой бумажный пакет и тонкую пачку писем, перевязанных бечевкой.

— А вот и вы, мистер Монро, — официальным тоном обратился к Рику хозяин магазина, одетый в накрахмаленную белую рубашку и белый фартук, свисающий почти до земли. — Это лучшее, что мы получили за всю неделю. Говядины не было, зато привезли немного бекона. Не успеет испортиться, если вы быстро доберетесь до дому.

— Спасибо, Глен, — сказал Рик. — Запишешь на мой счет, как обычно?

— Отлично, — кивнул Глен.

Рик повернулся, чтобы спуститься со ступеней, но тут из полумрака магазина появился мужчина. Это был Генри Купер, отец Тома, в плотно застегнутой фланелевой рубашке, голубых джинсах и с черной густой бородой до середины груди.

— Мистер Монро, не хотите ли проехаться с нами до дому?

Рик повертел в руках сумку.

— Это было бы превосходно.

Как хорошо, что Генри приехал в магазин без своей жены Марсии. Хоть она и была прилежной прихожанкой, ее отношения с соседями, а особенно со стариком Риком Монро, который держался особняком и не ходил в церковь, нельзя было назвать христианскими.

Рик пошел вслед за Генри и его сыном и уселся сзади, между двумя деревянными ящиками и бочонком.

— Вы можете сесть впереди, если хотите, — предложил Генри.

— Нет, это место вашего сына, — ответил Рик. — Пусть остается рядом с вами.

Генри отвязал поводья, и через пару минут пароконная повозка покатилась по шоссе, носящему название Двенадцатой нью-гемпширской магистрали. Жесткий кузов повозки подпрыгивал на каждой неровности, но Рик радовался, что ему не пришлось возвращаться пешком. Теперь ему требовался почти час, чтобы добраться от дома до центра города, и он снова — уже не в первый раз — вспомнил, как один раз в жизни ему потребовалось девяносто минут, чтобы преодолеть многие тысячи миль.

Рик оглянулся на городской сквер и стоящие там каменные обелиски с фамилиями погибших на войне жителей Бостон-Фоллза. Тех, кто был убит в Гражданскую войну, Испано-Американскую, Первую и Вторую мировые, кто погиб в Корее, Вьетнаме и даже в первой и второй войнах в Заливе. Но вот сквер скрылся из виду, и немного времени спустя фургон покинул маленький нью-гемпширский городок, переживающий шестое десятилетие двадцать первого века.

Доехав до фермы Рика, Генри с сыном спрыгнули с козел, чтобы помочь ему разгрузиться.

— Разрешите, я принесу воды для лошадей? — спросил Генри. — Сегодня ужасно жарко.

— Конечно, пройдите прямо, — ответил Рик.

Генри кивнул и окликнул сына:

— Том, помоги мистеру Монро внести покупки в дом. Не стой без дела.

— Есть, — отозвался мальчик и взял сумку из рук Рика.

Неожиданная помощь обрадовала и несколько смутила старика.

В доме было прохладнее, чем на улице, но не намного. Рик вспомнил о тех временах, когда достаточно было повернуть выключатель и охладить помещение так, что можно было замерзнуть. Мимо плиты, которую приходилось топить углем, Рик прошел в кухню. Из хозяйственной сумки он достал несколько консервных банок с небрежно приклеенными черно-белыми этикетками и сверток вощеной бумаги с беконом. Открыв ледник, он быстро бросил туда продукты и плотно затворил дверцу. Том остался в комнате, оглядываясь, рассматривая висящие на стенах фотографии в рамках. На них Рик был моложе и сильнее, как и вся эта несчастная страна.

— Том?

— Да, сэр?

— Хочешь полакомиться?

Мальчик почесал чумазую щеку такой же грязной рукой.

— Мама говорит, чтобы я ничего не брал у незнакомцев. Никогда.

— Как ты можешь называть меня незнакомцем?! — воскликнул Рик. — Я живу рядом с вами, на той же улице.

— Угу.

— Значит, мы не чужие друг другу. Присядь, не уходи.

Том уселся на деревянный кухонный стул, а Рик обошел вокруг стола, открыл буфетный ящик, вытащил ложку. Снова повернувшись к леднику, он открыл морозильное отделение и быстро наполнил белую кофейную чашку с отбитой ручкой. Запотевшую от холода чашку он поставил перед Томом и протянул ему ложку.

— Вот, попробуй, — произнес он.

Том с любопытством посмотрел на угощение, осторожно зацепил немного ледяной смеси и отправил в рот. Едва он распробовал вкус, как его лицо вспыхнуло от удовольствия, словно электрическая лампочка под пыльным пергаментом. Мальчик отправил в рот следующую порцию, и на этот раз ложка была полной. Том быстро съел все, что было в чашке, облизал ложку и даже попытался вылизать чашку.

— Здорово! Это было вкусно, — сказал он. — А что это, мистер Монро?

— Просто немного лимонада, замороженного с сахаром. Неплохо, правда?

— Восхитительно! А у вас нет еще немного этого лакомства, сэр?

Рик засмеялся, вспоминая, как готовил этот десерт себе на ужин. Лакомство предназначалось вовсе не для мальчика, но что с того?

— Нет, боюсь, больше не осталось. Но приходи завтра. Я сделаю еще, если не забуду.

Он повернулся к раковине, чтобы помыть чашку, и голос вернулся:

Почему бы и нет? Расскажи мальчику, чего он лишился. Расскажи, что в те времена мальчик его возраста просто рассмеялся бы на предложение полакомиться замороженным лимонадом. Расскажи, что, имея в кармане немного мелочи, он мог выйти на улицу и встретить тележку мороженщика, где продавалось роскошное угощение, которое теперь недоступно даже в самых шикарных ресторанах. Расскажи ему, почему бы и нет?

Рик кашлянул и обернулся; Том снова рассматривал фотографии на стенах.

— Мистер Монро…

— Да?

— Мистер Монро, а вы правда летали к звездам?

Рик улыбнулся, заметив, что на лице мальчика не было страха, а только любопытство.

— Что ж, мне кажется, я был к ним так близко, как это было возможно в те времена. Понимаешь…

Снаружи раздался голос отца Тома:

— Том! Пора ехать. Выходи скорее!

— Думаю, тебе надо послушаться отца, сынок, — сказал Рик. — Вот что я скажу, заходи как-нибудь в другой раз, и я расскажу все, о чем ты захочешь узнать. Договорились?

Мальчик кивнул и выбежал из кухни. Бедро все еще болело, и Рик решил полежать, а потом разобрать почту, но сначала вышел из дому, проводить Тома и его отца. Генри подошел и протянул руку на прощание, Рик пожал ее и с удовольствием отметил, что мужчина не стал демонстрировать свою силу старику.

— Мистер Монро, могу я сказать вам пару слов? — спросил Генри.

— Конечно, — кивнул он. — Но только если вы будете называть меня Риком.

Под густой бородой мелькнула слабая улыбка.

— Хорошо… Рик.

Они присели на старые плетеные кресла-качалки.

— Рик, я сразу перейду к сути, — сказал Генри.

— Хорошо.

— Сегодня вечером будет городское собрание. Мне кажется, вам лучше прийти.

— Почему?

— Потому… Знаете, ходят разные слухи, вот и все. Насчет учреждения особого комитета. Комитета по морали, который будет следить, чтобы в Бостон-Фоллзе жили только достойные люди.

— А кто будет решать, достоин тот или иной человек жить здесь или нет? — спросил Рик, с трудом веря собственным ушам.

Генри явно смутился.

— Комитет и члены городской управы, наверно. Знаете, дошли сведения, что в некоторых городах на юге не прекращаются проблемы из-за беженцев и мигрантов, прибывающих из Коннектикута и Нью-Йорка. Кое-где местных жителей просто задавили, не считаются с их мнением, и там все изменилось. А ведь вы, ну…

— Генри, я же здесь родился. Ты это знаешь. И они настроены против меня только потому, что я долго жил в другом месте?

— Ну, я только хотел сказать, что это из-за ваших прошлых занятий, и еще вы не ходите в церковь, и другие вещи… Мне кажется, вам лучше прийти на собрание. И защитить себя.

Даже в этот жаркий день Рик ощутил холодный озноб.

«А вот теперь мы действительно сделали шаг назад, — подумал он. — Как перед Второй мировой. И тогда следили, чтобы только этнически достойные расы могли голосовать, делать покупки, жить…»

— А если комитет решит, что кто-то недостоин? Что тогда? Арест? Высылка? Сожжение на костре?

Генри еще больше смутился и встал с кресла.

— Вы должны прийти, мистер, то есть Рик. В восемь вечера. В городскую ратушу.

— В темноте эта прогулка займет слишком много времени. Нельзя ли мне поехать с вами?

Даже по спине своего соседа Рик понял, как тому неловко.

— Ну, я… Не думаю, Рик. Понимаете, Марсия наверняка захочет навестить свою сестру, и я не знаю, когда мы будем возвращаться, и… Извините меня.

Генри взобрался на козлы, взял у сына вожжи, но прежде, чем лошади тронулись, Рик успел его окликнуть:

— Генри?

— Да?

— Есть вероятность того, что твоя жена войдет в состав комитета?

По выражению лица соседа он все понял. Фургон развернулся на пожелтевшем газоне и выехал на дорогу.

Вернувшись в дом, Рик забрал письма и поднялся на второй этаж, где еще в первый год после возвращения превратил свободную спальню в кабинет. Он подошел к закрытой двери и обнаружил, что замок не заперт. Проклятая память, она дает знать о возрасте, как и больное бедро. Он-то был уверен, что в прошлый раз запер замок. Рик сел за стол и развязал бечевку, намереваясь ее сохранить. Как там говорили янки в свое время? Используй до конца или останешься нищим. Строжайшая бережливость — вот один из многих уроков, которые пришлось вспомнить за эти годы.

Один конверт Рик сразу отложил в сторону, чтобы отнести Глену Раунделлу, хозяину магазина. Это был чек государственной пенсии, запоздавший всего на три месяца, и Глен, который одновременно был и городским банкиром, возьмет его, чтобы покрыть счета Рика. В эти годы не так уж много товаров поступало в продажу, так что даже ничтожной пенсии обычно хватало, чтобы долги не накапливались.

Следующим ему попался пригласительный билет на сельскохозяйственную выставку в Графтоне, назначенную на следующую неделю. Еще пришло приглашение отдохнуть недельку в бывшем скаутском лагере на озере Конвей, на то же самое время. Наверняка конкуренты постарались. Особую радость доставил тонкий конверт, пришедший, судя по штемпелю, из Хьюстона, штат Техас. Письму потребовался всего месяц, чтобы добраться до места назначения, и это было добрым предзнаменованием. Может, хоть что-то улучшается в этой стране.

Может быть.

Рик старым ножом разрезал конверт и увидел знакомый почерк.

Вместе с рукописным письмом в конверте лежал еще один листок, на котором были указаны даты и время. Просмотрев данные, Рик разочарованно покачал головой. Большинство сеансов наблюдения были возможны рано утром, а он ненавидел вставать до рассвета. Но сегодня — как удачно! — наблюдение было возможно вскоре после восьми вечера.

Восемь вечера. Почему это о чем-то напоминает?

Он вспомнил. Городское собрание назначено сегодня на это время, и, возможно, на нем будет решена его участь и участь других грешников. Рик аккуратно свернул письмо и вложил его в конверт. Он решил, что наблюдение важнее, чем целый вечер болтовни. А кроме того, учитывая известную ему обстановку в городе, решение уже принято.

Он окинул взглядом кабинет, посмотрел на самодельные книжные полки с книгами, на фотографии в рамках, висящие на потрескавшихся оштукатуренных стенах. На одном снимке он был сфотографирован вместе с Брайаном Пулом. Они оба в наглухо застегнутых голубых комбинезонах стояли перед большим и сложным сооружением, созданным давным-давно в болотах Флориды.

— Спасибо, дружище, — пробормотал он и стал спускаться.

Пора было позаботиться об ужине.

Позже этим же вечером Рик вышел на просторный задний двор, где разрешал другому своему соседу, Джорджу Томпсону, пару раз за лето косить траву и сушить сено. В обмен Джордж приносил ему оленину и коптил свинину для запасов на зиму. Рик прихватил с собой изрядно потертое и выгоревшее складное кресло и уселся, с удовольствием вытянув ноги. Эта ночь, как и почти все ночи с тех пор, как он здесь поселился, выдалась тихой. Он улыбнулся в темноте, вспомнив, какие странные повороты судьбы заставили его вернуться на старую семейную ферму. Здесь прошло его детство, но затем отец вместе с семьей перебрался на юг, в пригород Бостона, откуда после обучения в подразделении подготовки резервистов военно-воздушных сил отправился в бесконечные странствия по стране. Рик почти забыл о ферме и никогда бы не вернулся, если бы не произошла эта катастрофа, когда…

Шум заставил его повернуть голову. В зеленой изгороди хрустнула ветка.

— Кто там? — крикнул он, подумав, что кто-то из наиболее горячих молодых голов не стал дожидаться окончания собрания. — Выходи и покажись.

Из темноты легкой походкой выступила маленькая фигурка, затем раздался детский голос:

— Мистер Монро, это я, Том Купер.

— Том? Ах да. Проходи сюда.

Паренек, смущенно сопя, подошел ближе.

— Том, ты меня немного удивил, — сказал Рик. — Чем я могу тебе помочь?

Том остановился рядом с креслом.

— Я просто хотел спросить… То лакомство, которым вы меня угощали днем, было такое вкусное. Я хотел узнать, нет ли у вас еще немного…

Рик рассмеялся.

— Извини, парень. Может быть, завтра. А почему же ты не поехал на собрание вместе с мамой и папой?

— За нами осталась присматривать старшая сестра Рут, но я выскользнул из своей комнаты и пришел сюда. Мне было скучно.

— Что ж, скука — это не так уж и плохо, она означает, что должно что-то произойти. Вот что, Том, сейчас я покажу тебе кое-что интересное.

— А что это?

— Ты подожди немного, и сам увидишь.

Рик сложил руки на коленях и посмотрел на юго-восток. Много лет тому назад та часть неба была бы совсем светлой из-за многочисленных городских огней. А сейчас небо со всех сторон было одинаково темным и звездным, каким было и два столетия назад.

Вот. Вот оно. Маленькое яркое пятнышко, поднимающееся над горизонтом.

— Посмотри, Том. Видишь эту летящую звезду?

— Угу.

— Хорошо. Следи за ней. Смотри, как она движется.

Сгусток света поднимался над горизонтом и постепенно становился ярче. Рик ощутил, что у него стало покалывать руки и в груди не хватало воздуха. Господи, как прекрасно, как красиво было там, наверху… смотреть на гигантский глобус, наблюдать за медленно поворачивающимся миром. Каким бы дорогостоящим, неудачно сконструированным и морально устаревшим это сооружение ни было, оно все же поднялось и стало первым постоянным аванпостом человечества, первым шагом к познанию других планет и звезд…

Трескотня сверчков стала громче, где-то в лесу заухала сова.

— Что это, мистер Монро? — спросил Том.

Яркая точка стала понемногу тускнеть, а потом и вовсе скрылась за высокими соснами, и тут Рик понял, что глаза у него стали влажными. Он вытер их ладонью и спросил:

— А ты сам как думаешь?

— Я не знаю. Иногда я замечаю движущиеся огни, но мама говорит, что это творение дьявола и я не должен на них смотреть. Это правда?

Рик потер подбородок и задумался. Может, лучше оставить мальчика в покое и пусть он растет со своими иллюзиями и ка-кой-то болезненной верой, которую вдалбливает ему мать? Пусть думает о своем хозяйстве, охоте и рыбалке, пусть заботится о том, что необходимо в данный момент, — о достаточном количестве пищи и тепла.

И тут снова закричал его внутренний голос:

Нет, это неправильно! Нельзя обрекать этого и многих других мальчишек на первобытную жизнь только потому, что задолго до его рождения произошло величайшее несчастье.

Он задумчиво покачал головой:

— Что ж, я понимаю, почему некоторые люди считают это явление происками дьявола. Но на самом деле, Том, там летает творение человеческих рук. Понадобился труд многих мужчин и женщин, чтобы запустить это сооружение на много миль вверх.

Том скептически хмыкнул:

— А как же оно не падает на землю?

Прекрасно. Может, рассказать ему теорию Ньютона? Как ты считаешь?

Рик ненадолго задумался:

— Это сложно объяснить, Том, и я не хочу тебя утомлять. Но поверь, это действительно так. Сооружение действительно летает там, наверху, и, хоть на нем теперь никого не осталось, продержится еще какое-то время.

Том поднял голову и посмотрел в небо.

— А куда оно делось?

— О, сейчас, я думаю, оно уже где-то над Канадой. Понимаешь, оно летает вокруг всего земного шара по пути, который называется орбитой. На целый оборот ему требуется около девяноста минут.

Том помолчал, а потом застенчиво спросил:

— Мой отец, он говорил, что раньше вы были кем-то другим. Что вы летали к звездам. Это правда?

— Почти правда. Мы никогда не приближались к звездам, но много думали об этом.

— Он говорил, что вы летали по воздуху. Как птицы. И забирались так высоко, что приходилось даже брать с собой воздух. Это тоже правда?

— Да, так и было.

— Господи! Моя мама, она…

— Твоя мама меня немного недолюбливает, не так ли?

— Угу. Она говорит, что вы плохой. Что вы нечестивец. И еще всякие другие вещи.

Рик подумал было рассказать мальчику кое-что о его матери, но решил, что тот должен сначала подрасти. Он и сам со временем все узнает.

— Я возвращаюсь в дом, — сказал он вслух. — Хочешь, подарю тебе кое-что?

— Еще холодное лакомство? — с надеждой спросил мальчик.

— Нет, не сегодня. Может быть, завтра. А сегодня, сегодня я подарю тебе нечто другое, что займет тебя гораздо дольше, чем любое угощение.

Спустя несколько минут они были уже в кабинете Рика. По дороге Том успел рассказать о рыбалке в это лето, о ночном на дальнем выгоне и о своем кузене Ллойде, который жил в соседнем городке Ханкок и недавно умер от болезни под названием полиомиелит. Рика передернуло от того, как обыденно звучал рассказ о смерти в устах этого мальчика. Еще поколение назад такая смерть была бы немыслимой. Черт побери, поколение назад, стоило мальчику его возраста заболеть чем-то подобным, как его стали бы обследовать целые консилиумы врачей и все удивлялись бы, как такое могло произойти. А теперь? Просто возрастная болезнь.

В кабинете Том ахал и охал, разглядывая фотографии, а Рик, насколько мог, объяснял, что на них изображалось.

— Ну а это то самое пятнышко света, которое мы только что видели. На самом деле это сооружение называется космической станцией. А вот здесь можно увидеть устройство, которое доставляло людей на космическую станцию. Это называется космический корабль. Или ракета, как тебе больше нравится. А вот… здесь изображен я во время полета на станции.

— Правда?! — воскликнул Том. — Вы действительно там были?

Рик был вынужден сесть в кресло, настолько сильно разболелось его бедро.

— Да, я действительно там был. Сказать по правде, я был одним из последних, кто побывал на станции. Том. До того, как… все изменилось.

Том остановился перед снимком полной луны. Кратеры, горы и моря виднелись так отчетливо, словно снимок был сделан только вчера.

— Мама говорит, что Бог наказал людей за их зло, за то, что они забыли Его. Это правда, мистер Монро? Что тогда произошло на самом деле?

Воспоминания нахлынули с такой силой, что у Рика непроизвольно сжались кулаки. Как же объяснить все это мальчику? С чего начать? Наверно, с того, что в давние времена компьютеры применялись повсюду, вплоть до автомобиля, домашнего тостера и кассового аппарата в любом магазинчике. Все было связано в одну сеть, все взаимозависимо. А когда системы стали такими сложными, нашлись молодые несерьезные вандалы, агрессивные хакеры, которые решили доказать, что у них достаточно сил, знаний и средств, чтобы разрушить систему. Да, защита становилась все сильнее и изощреннее, но точно так же совершенствовались и вирусы, и хакеры удваивали свои старания. Они были настоящими вандалами, как и те, что пришли в Рим и сожгли и разрушили все, что было создано другими людьми. Защита системы разрабатывалась со всей тщательностью, но нашлась одна светлая голова — если можно назвать ее светлой — и был создан непобедимый вирус. Нет, он не был похож на своих предшественников, поражавших программное обеспечение или отдельные программы. Совсем не так. Этот вирус атаковал железо, корпуса, поражал микросхемы. Бог знает, как он распространялся. На этот счет существовали различные версии, где учитывалось все — от человеческого прикосновения до прохождения импульсов по оптоволоконным каналам. Вот и все. Вирус пожирал микросхемы и оставлял после себя лишь обугленные крошки. Через несколько дней все вещи, в которых использовалась микроэлектроника, стали глухими, слепыми, мертвыми.

О, это был умный парень — лучшие хакеры всегда были мужчинами, и Рику очень хотелось, чтобы создатель Последнего Вируса в момент атаки находился в самолете или в диспетчерском пункте. Ведь с гибелью компьютерной системы в мире воцарился сущий хаос. Он затронул все: поезда, автобусы, самолеты, автомобили. Все замерло и больше не могло двигаться. Сотни тысяч людей оказались отрезаны от дома. Корабли беспомощно дрейфовали по морям, не в состоянии произвести ни одного маневра. Биржевые рынки, банки, корпорации, все учреждения, которые управляли активами государств и частных лиц при помощи электронных систем, замерли. Все связи, благодаря которым питались, одевались, обогревались и защищались миллиарды людей, были разорваны. За несколько дней города обезлюдели, а жители хлынули в сельскую местность. Правительства самораспускались и низвергались. Информация не могла распространяться, поскольку радиостанции, как и проводная связь, вышли из строя. За неимением информации слухи и страхи распространились по всей земле как чума. Четыре всадника Апокалипсиса проскакали по миру.

Лишь несколько отдаленных уголков не были затронуты бедствием: Антарктика и кое-какие уединенные острова. А для остального мира… Иногда единственным освещением в городах на ночной стороне планеты были только погребальные костры, на которых сжигались тела умерших.

При воспоминании о том, что ему пришлось пережить, и о дороге в дом его детства, к горлу Рика подступила тошнота. Он постарался не думать о том, чем приходилось питаться. Фермеры делились с ним едой, и иногда жареная тушка слишком напоминала собачью, но, боже, как голоден он был тогда!

Рик глянул на Тома. Как же можно рассказать об этом ребенку?

Нет, нельзя.

— Это не Бог наказал нас в те далекие времена, Том. Мы сами это сделали. Мы жили в удивительном и прекрасном мире. Возможно, он не был идеальным и многие люди забывали о Боге, забывали и о других важных вещах. Но мы производили много хорошего. Мы кормили и одевали людей, а кое-кто мечтал долететь до звезд.

Рик подошел к стене и снял фотографию той самой международной космической станции, которую они называли «Большим Парнем».

— Мужчины и женщины строили это сооружение на земле, а потом отправили в космос. Они делали это во имя добра, ради того, чтобы узнать много нового, чтобы открыть для человечества путь к Луне и Марсу. Чтобы исследовать Вселенную. В этом нет никакого зла. Никакого.

Том внимательно разглядывал снимок:

— Это его мы видели там, высоко в небе?

— Да.

— А что с ним теперь будет?

У Рика задрожали руки. Он осторожно повесил фотографию в рамке обратно на стену.

— В наши дни станция постепенно спускается все ниже и ниже. Полет по орбите не может длиться вечно. Если только кто-нибудь туда не доберется и не примет меры, станция упадет.

Он опустился в кресло и поморщился от боли в бедре. В те времена ему могли сделать новый бедренный сустав, новое колено или — если бы потребовалось — новые почки, но пройдет слишком много времени, пока это снова станет возможным. Из нечастых писем Брайана Рик знал, что в немногочисленных уединенных лабораториях работы еще ведутся, люди пытаются найти противоядие против Последнего Вируса. Но в неосвещенных городах все еще умирают от голода люди, большая часть страны отброшена в девятнадцатый век, когда источниками энергии служили только мускульная сила людей и животных и пар. Компьютерам придется подождать.

— Мистер Монро, я надеюсь, что этого не случится, — сказал Том. — Это было бы слишком грустно.

— Что ж, возможно, когда ты вырастешь, у тебя хватит ума и ты сможешь долететь до него и снова поднять на орбиту. Если сделаешь это, вспомни обо мне. Как тебе такой вариант?

Мальчик кивнул, и Рик вспомнил, ради чего он привел его в кабинет. Он снова поднялся с кресла, подошел к книжному стеллажу и стал перебирать толстые и тонкие книги, пока не нашел совсем маленькую, которую купил для своего будущего ребенка. Когда-то он обещал Кэти Мезерв, что они поженятся… Бедная Кэти. Удар Последнего Вируса застал ее в Лондоне, во время деловой поездки, и с тех пор он не видел девушку и ничего не слышал о ней.

Он подошел к мальчику и протянул ему книжку. Она была старой, но обложка еще сохранила яркие цвета, и заголовок гласил: «Моя первая книга о межпланетных полетах».

— Ты ведь умеешь читать? — спросил Рик.

— Угу, конечно умею.

— Вот и хорошо. — Рик погладил мальчика по голове, стараясь не думать о Кэти и детях, которые могли бы у них родиться, — Возьми ее домой и прочитай. Ты узнаешь много интересного о звездах и планетах, о том, как начиналось исследование космоса, как был построен первый звездный корабль. Может, и ты поднимешься туда, Том.

«Или дети твоих детей», — подумал он, но не стал разочаровывать мальчика.

— Может, ты станешь тем, кем был я много лет назад.

— Звездным человеком? — задумчиво спросил Том.

— Нет, это слишком фантастично. Астронавтом, вот и все. Смотри-ка, уже совсем поздно. Тебе пора возвращаться домой.

И мальчик выбежал из кабинета, крепко сжимая книжку, словно боялся, что Рик передумает и заберет у него подарок.

Ранним утром Рика разбудили ржание и топот лошадей во дворе перед домом. Рик выбрался из постели, обругал свои занемевшие суставы и стал неторопливо одеваться. В изножье кровати лежал рюкзак — понятно, что чемодан ему не пригодится. Он взял рюкзак за лямку и потащил за собой на первый этаж. Рик шел медленно, любуясь резьбой и деревянными украшениями лестницы. Давным-давно прапрадедушка с любовью построил этот дом, и Рику тяжело было его покидать.

Он вышел на крыльцо и заслонил рукой глаза от жаркого утреннего солнца. Во двор въехали шестеро или семеро всадников и три запряженных лошадьми повозки; группа людей собралась перед дверью. Ближе к дороге, под старым кленом собрались дети; родители наверняка приказали им держаться подальше. Рик узнал всех, кто собрался во дворе, и порадовался, что среди них нет ни Глена Раунделла, члена городского правления и хозяина магазина, ни Генри Купера. Зато была жена Генри, Марсия, тонкогубая и постоянно сердитая женщина. Она стояла во главе группы, держа что-то под мышкой. На Марсии были кофта с длинными рукавами и хлопчатобумажная юбка почти до земли, и неугомонный внутренний голос отметил, что с возвратом технологии на два столетия назад за ней последовала и мода.

Марсия сделала еще шаг вперед и громко провозгласила:

— Рик Монро, ты знаешь, почему мы здесь, не так ли?

— Конечно, миссис Купер, у меня есть кое-какие догадки на этот счет, но почему бы вам не сказать мне обо всем прямо, во избежание ошибки? Среди прочих ваших прекрасных качеств желание исправить ошибки других, бесспорно, доставляет вам наибольшее удовольствие.

Женщина оглянулась, словно ища поддержки, затем продолжила с тем же напором:

— На вчерашнем специальном городском собрании большинством голосов жителей было решено, что ваше проживание в Бостон-Фоллзе нежелательно из-за прошлых преступлений и аморальности.

— Преступлений? — Рик заметил в толпе мужчину в полинялой форме и обратился к нему: — Шериф Годин, вы меня знаете. Какие преступления я совершил?

Сэм Годин явно смутился. Парню было всего двадцать два года, и начальником полиции его выбрали за крепкие плечи и меткую стрельбу. Форменная рубашка на нем была почти вдвое старше своего хозяина, но она олицетворяла власть, и парень носил ее с гордостью.

Но сегодня шериф был явно не прочь переодеться во что-нибудь другое. Он даже покраснел.

— Ну, мистер Монро, не было никаких преступлений с тех пор, как вы вернулись. Но ходят разговоры, что раньше, до… до перемены, вы были ученым или кем-то в этом роде. Работали с компьютерами. Возможно, имели какое-то отношение к переменам. Вот об этом преступлении мы и подумали.

— Очень хорошо, — вздохнул Рик. — Значит, меня обвиняют в том, что я имею образование. Это я могу понять. Но аморальность? Где ваши доказательства?

— А вот здесь! — торжествующе воскликнула Марсия. — Видите? Этот старый журнал с непристойными картинками и развратными женщинами. Вы держали его у себя в доме, чтобы показывать молодым людям. Будете отрицать, что это ваше?

Рик едва удержался от смеха, поскольку миссис Купер держала над головой — и держала очень крепко, чтобы никто не смог заглянуть внутрь, — старый номер «Плейбоя». Этот чертов журнал лежал в ящике его стола, и Рик иногда перелистывал глянцевые страницы, тоскуя по давно исчезнувшему миру и прежнему типу женщин. Все стало ясно.

— Нет, я не буду этого отрицать, — сказал он. — Как не буду отрицать и то, что миссис Чандлер хотя бы однажды в своей жизни добросовестно отнеслась к уборке моего дома. Нашли еще что-нибудь, достойное внимания соседей, миссис Чандлер?

Его домработница только сердито посмотрела в ответ, но ничего не сказала.

Вперед вышел Сэм Годин:

— Мы не хотим никаких неприятностей, мистер Монро. Но решение собрания — это закон. Вы должны покинуть город.

Рик поднял рюкзак и чуть не охнул от тяжести.

— Я знаю.

— Если хотите, я могу подвезти вас до следующего города.

— Нет, — ответил он и ничуть не удивился резкости своего голоса. — Нет, мне не надо вашей лицемерной благотворительности. С Божьей помощью я пришел в этот город несколько лет назад и уйду из него так же, как и пришел.

С этими словами он спустился по скрипучим ступеням и пошел через некошеный газон. Толпа медленно расступилась перед Риком, словно опасаясь какой-то заразы или проклятия. Он видел их чумазые лица, тупые взгляды, нахмуренные брови и не смог удержаться:

— Знаете, мне вас жаль. Если бы не проделка того неизвестного клоуна несколько десятилетий назад, вы бы сюда не пришли. Вы бы катались на теплоходе по озеру. Гуляли бы по магазинам с кондиционерами. Сидели бы с прохладительными напитками в кафе и обсуждали, куда полететь зимой на праздники. Вот чем вы занимались бы.

— Это была Божья воля, — сказала миссис Купер. — Значит, так надо.

Рик покачал головой:

— Нет, это была блажь какого-то идиота, из-за которого вам пришлось превратиться в крестьян. Храни Боже вас и ваших детей.

Никто не произнес ни слова в ответ, но Рик заметил беспокойные взгляды нескольких молодых людей. Они словно прикидывали, вмешается ли Сэм Годин, если они начнут кидать камни или что-нибудь еще. Пора было уходить, и Рик старался не думать о лежащей впереди долгой дороге. Просто надо делать шаг за шагом, вот и все. Если не подведут ноги, возможно, ему удастся дойти до железнодорожной станции в Конкорде. Возможно. Принять предложение Брайана. Он свернул налево по пыльной дороге, решив идти на Гринвич, чтобы не проходить через весь город. Зачем испытывать судьбу?

Он оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на свой дом, а заодно и на старый клен, под которым заскучавшие дети затеяли какую-то игру.

Но не все принимали в ней участие.

Один мальчик остался стоять на обочине. Он беспокойно оглянулся на толпу взрослых, а потом задрал рубашку, и даже с этого расстояния Рик узнал Тома Купера с подаренной книжкой, засунутой за пояс штанов. Том опустил рубашку и помахал. Удивленный Рик улыбнулся и тоже помахал ему в ответ.

А потом он повернулся спиной к своему дому и к городу и отправился в долгий путь.