Лучший для тебя

- Ты совсем стыд потерял!? – взвизгнула, когда сообразила, что это не белое нательное белье, а его кожа.

- Это у тебя ни стыда ни совести! – получила обиженный ответ. – К ней муж пришел, а она его голого в коридоре столько времени продержала. Я замерз!

Демонстративно завалившись на кровать, Кошир закутался, скрывая от моих глаз свою наготу. Отчитал меня как малолетнюю девчонку.

- Кошир, не смешно! Что за выходки? – вопиющая наглость не укладывалась в голове. – Ты что себе позволяешь?

- Тамар, не шуми и спать ложись. У тебя завтра очень тяжелый день! – приказные нотки опять стали пробиваться в его голосе.

Наглый, избалованный, самовлюбленный тип – вот кто мой муж! Никакого уважения к моим чувствам и желаниям. Встала у кровати, упираясь руками в бока.

- Вот именно! - выкрикнула в ответ. - Уходи к себе! Нечего тут лежать у меня в кровати!

- Я твой муж! А это мое законное место, рядом с женой! – очень резко ответил Кошир, обижая своими словами.

Опять он злился и давил своими правами на меня, как законный супруг.

- Да сколько можно повторять, что я тебе фиктивная жена, - в сердцах вскричала, готовая кинуться на него с кулаками.

Эти его постоянные намеки, что я обязана быть ему послушной, ублажать его каждую прихоть, выводили из себя. Смотреть не могу уже в его красные глаза и на самодовольную ухмылку.

- Столько же я раз буду повторять тебе, что не фиктивная, - обманчиво ласково вернул мне Кошир, - а самая что ни на есть настоящая. Ну, или фаворитка, как тебе удобнее.

Как же устала от его перепадов настроения. То взрывается, угрожая, то опять ласков и игрив.

- Достал, - выдохнула.

Спать хотелось жутко. Схватила с кровати одеяло и подушку, направилась в ванную. Но не дошла!

Который раз поразилась, как легко и непринужденно Кошир поднимает меня на руки, словно не чувствовал мой вес. Встретившись с его укоризненным взглядом, поняла, что очередной раз проиграла. Он упертый как баран. Легче уступить ему, чем бороться. Все равно заставит сделать как ему надо.

- Тамар, в ванную утром сходим, а сейчас спать! – насмешливо проронил Кошир, укладывая меня на кровать.

Оттолкнуть его от себя не получалось. Он, как демон, ловко удерживал меня ногами, укутывая одеялом.

- Я не буду спать! – пыхтела я, пытаясь отодвинуться от него хоть немного, а то его пах обжигал мои бедра. - Ты голый!

- Нет, именно спать и будешь, - убежденно сказал муж, крепче прижимая к себе. Его голос вновь поменял тональность, соблазняя и обещая. - Ты не готова сейчас со мной не спать и предаваться страсти. У тебя послезавтра выходной, вот тогда и будет жаркая ночь любви, а сейчас спать.

Замерла от искушавшего соблазна, отравляющего меня раз за разом. Он неумолимо подталкивал меня к краю пропасти, обещая сбросить в пучину порочного огня, в которой не будет мне спасения.

У него получалось услаждать мой слух жаркими речами. Ласковые руки дарили лишь тревожные ласки, смущающие, но столь желанные. В объятиях мужа я чувствовала себя в безопасности, млея от любопытства узнать, о чем постоянно говорит Кошир. В его опытности сомневаться не приходилось. То, что с ним я могу получить незабываемый яркий миг наивысшего наслаждения, тоже. Пугало лишь то, что он не испытывал ко мне трепетных чувств. Я для него жена, просто статус, просто четыре буквы, обязанность, но не женщина. Да и он, пусть и привыкла к нему, но в мечтах я представляла себе все совсем не так. Я мечтала о любви.

Слезы опять навернулись на глаза. Тихое рыдание сдавило горло. С трудом проглотив его, развернулась лицом к мужу, которого скрывала от меня темнота.

- Кошир, я не хочу без любви, - прошептала я ему.

- Прости, - короткое, но такое горькое слово было приговором для меня.

Он не отступит, он мой муж, как и говорил. Я могу мечтать сколько угодно, а он мой муж.

Крепче прижав к себе, Кошир поцеловал в лоб, осторожно погладил по волосам. А я, продолжая тихо всхлипывать, доверчиво прижалась к обнаженной и горячей груди. Он не мешал изливать свое горе, только успокаивающе целовал волосы, перебирая пальцами локоны. Так и уснула в его объятиях, зареванная, прислушиваясь к мерному дыханию мужа.

***

Кошир

Ночь с женой была прекрасна! Кошир мечтать не смел, что ему настолько понравится. Держа в объятиях Тамару, он исследовал каждую черточку ее лица. Россыпь веселых веснушек, тень, лежащую на ровной коже щек. Шелковистые волосы чуть заметно колыхались от его дыхания, отливая плавленым огнем.

Сама девушка была на удивление мягкой и теплой, безумно приятно прижимать ее. На ум приходило лишь одно сравнение. Кошир словно держал пирожок, только что приготовленный самой Тамарой – мягкий, пышный, дарящий тепло и сладкий вкус ванили смешанный с корицей.

Так бы и съел ее, но надо подождать. Ее доверчивость сбивала захватнический настрой, усмиряла его напористость.

Будильник сработал, оглушая. Выключив его, Кошир с умилением смотрел, как Тамара смотрит на него сонными глазами. Пока она была столь беззащитна и ранима, Кошир провел рукой, зарываясь пальцами в ее волосы. Склонился над девушкой и поцеловал. Сначала нежно, чтобы не спугнуть, поделиться хорошим настроением, а потом намекнуть, что она его женщина, а он ее мужчина, тот, которому она раскроет свою страстную натуру. Он обещал проникать в нее так же страстно, как сейчас языком. И что кровь в венах девушки разгорится в ответном пламени, она будет хвататься за Кошира в слабых попытках всплыть из подхватившего ее водоворота проснувшихся чувств так, как сейчас она цеплялась за его руки, удивленно хлопая ресницами. А Кошир пьянел, воруя неповторимый вкус корицы и ванильного сахара. Нехотя разрывая поцелуй, Кошир следил за тем, какую бурю эмоций заставил всколыхнуться в девушке, и ему это нравилось.

- Доброе утро, детка! - соблазнительно прошептал Кошир, гладя по волосам все еще пребывающую под впечатлением утихающих чувств Тамару. Ему очень нравились ее слегка волнистые локоны. Они играли отблесками света, привлекая внимание к себе, заставляя присматриваться, восхищаться красотой.

- Доброе, - прошептала Тамара в ответ и зарделась от смущения.

Мужчина усмехнулся, покачал головой и притянул жену к себе, неосторожно прижимаясь к ее бедру. Вздрогнув, девушка испуганно посмотрела в его глаза.

Ну разве можно не подшучивать над такой трусишкой? Кошир не стал себя мучить и поддался соблазну подначить алеющую скромницу-женушку.

- Прости, детка, но я мужчина, поэтому он у меня есть. И я уже давно тебя разглядываю, как ты спишь, вот тело и реагирует на твое присутствие, – витиевато объяснил, боясь, что прямого ответа на удивленный взгляд девушки, как сильно он хочет прямо сейчас сделать ее своей полноценной женой, Тамара не поймет.

Выскользнув из его рук, девушка сбежала в ванную комнату, прикрываясь одеялом, где для надежности не иначе заперлась. Еще раз усмехнувшись, Кошир достал из наволочки припрятанную одежду. К моменту, когда Тамара появилась в комнате, все также обмотанная в одеяло, Кошир был уже готов и даже успел кровать застелить покрывалом. Он вальяжно разлегся на подушках, выжидательно поглядывая на дверь в ванную комнату. У девушки от удивления рот открылся. Она неприлично уставилась на самодовольно улыбающегося манаукца.

- Поторопись, а то на работу опоздаешь, а восхищаться моей неотразимостью вечером будешь, - поймал ее на месте преступления мужчина.

- Еще чего! – смутившись, воскликнула возмущенно Тамара. - Ты меня обманул!

- Когда? – наигранно удивился Кошир, забавляясь негодованием жены.

Он даже сел на кровати, чтобы лучше слушать обвинения в свой адрес.

- Ты вчера сказал, что я тебя голым в коридоре держала, а у самого одежда была?

- А вот и нет! Я стоял голым! Сама видела! – не согласился мужчина, подмигивая раздосадованной девушке. – Том, хватит обижаться. Признай, что спать со мной приятнее, чем одной. Я безумно рад и благодарен тебе за то, что пустила меня к себе.

Махнув на него рукой и не проронив ни слова, девушка повернулась к шкафу, откуда взяла вещи и так же, демонстративно не обращая на него внимания, вернулась в ванную комнату. Проводив ее насмешливым взглядом, Кошир вновь упал на подушки, счастливо улыбаясь. Она идеально ему подходит! Несомненно.

А уже на кухне состоялся разговор, который Кошир не мог больше откладывать.

Подойдя к Тамаре со спины, привычно прижался, помогая ей управляться ножом, который явно был для нее тяжеловат. Тепло и аромат девушки опьянял, Кошир потерся носом о ее волосы. Жена сама не заметила, как склонила голову набок, приоткрывая нежную шелковистую кожу плеча, чем не мог не воспользоваться мужчина. Провел языком по молочному бархату плеч, лукаво улыбаясь, наслаждаясь реакцией Тамары на ласку.

Она вздрогнула, чуть не порезавшись, но манаукец успел удержать нож.

- Что ты делаешь? – испуганно прошептала жена, осторожно обернувшись.

Их губы были так близко друг от друга. Кошир пристально рассматривал розовый соблазн, удерживаясь попробовать и его на вкус.

Протяжно выдохнув, Кошир спросил у девушки, застывшей в его объятиях:

- Я никак не могу понять, почему ты не хочешь меня. Я для тебя уродлив?

Смутившись, Тамара отвернулась, опуская голову. Подозрение, что это так и есть, больно ранило Кошира. У себя на планете он был первым красавцем. Никто не мог устоять перед ним, а землян его красота только пугала.

- Ну, ты бледный такой, - прошептала Тамара и замялась. Быстро бросив взгляд на удивленного словами девушки манаукца, добавила: - Болезненно бледный.

- Я альбинос, - возмущенно выдохнул мужчина.

Претензии девушки поразили своей предвзятостью. Ведь он не виноват, что таким родился.

- Я понимаю, - кивнула Тамара. - Просто ты, наверное, питался плохо. Но я обещаю, что больше голодать тебе не придется.

Заверения девушки взбесили Кошира. Он резко отстранился, не зная, что еще ему следует сказать, чтобы она поняла, как сильно обижает его своими словами.

- Я не голодал! – оправдываясь, вскричал он. - С чего ты это взяла?

Тамара вновь испугалась его, понуро опустила голову. Увидев, до чего опять довел жену, манаукец попытался успокоиться. Решительно приблизился к ней, заключая в объятия. Только так Тамара расслаблялась, переставая замыкаться. Почему-то она увереннее чувствовала себя в его руках.

- Понимаешь, ты такой худой, - задумчиво протянула жена, положив ладонь на крепкие мышцы пресса, проступающие под футболкой.

Кошир пораженно воззрился на макушку Тамары. Девушка явно не шутила. Отстранившись от нее, придирчиво оглядел себя со всех сторон и перевел взгляд на оценивающе рассматривающую его жену, подозрительно сощурился.

- Где худой? - с вызовом спросил, желая разрешить этот вопрос до конца.

Тамара опять махнула на него рукой и подошла к шкафу, открывая створки. В ее руке появилась тарелка. Легко развернувшись, девушка ловко открылась крышку большой кастрюли. Ароматный пар заклубился вверх. Тамара сноровисто орудовала половником, наполняя тарелку, которую сразу поставила на стол перед ним.

- Вот суп, поешь, он очень полезен.

Вернулась к шкафу, чтобы достать столовый прибор для него. Но Кошир не собирался успокаиваться:

- Где я худой?

Тамара делала вид, что не слышала его вопроса, положила рядом с тарелкой ложку и блюдце с ломтиками хлеба. А сама захлопотала по работе, приговаривая:

- Я еще тебе котлетки сделала. Уверена, тебе они понравятся.

Следя на ней недовольным взглядом, Кошир сложил руки на груди и не двигался с места.

- Ты избегаешь ответа, детка, - обманчиво ласково проговорил манаукец. - Я спросил, где я худой?

Девушка услышала в его голосе предупреждение и прониклась. Взмахнула руками, разворачиваясь к нему лицом, и возмутилась:

- Вот пристал! Да везде худой! Щеки впалые, под глазами темные круги, тощий. Вообще, на смерть похожий. Вот посмотри на капитана и поймешь, о чем я говорю!

- На капитана? – прошипел манаукец.

Опять этот землянин. Он никак не мог взять в толк, Тамара намеренно его злила, или просто была слишком глупа. Как можно сравнивать собственного мужа с другим мужчиной? Но девушка кивнула и вернулась к своим рабочим делам.

Злость подняла голову внутри манаукца, красная пелена застилала глаза. До хруста сжав кулаки, Кошир вышел из кухни, оставив жену в замешательстве. Находиться рядом с ней он пока не мог. Она вывела его из себя. Так и хотелось поговорить с Джексоном наедине, по-мужски. Так, как это принято на Шиянаре.

***

Ворвавшись в кабинет капитана, Кошир осмотрел его презрительным взглядом. Джексон сидел за столом, вжимаясь в спинку кресла, настороженно глядя на враждебно настроенного манаукца. Два присутствующих офицера при его появлении вскочили с мест, предупреждающе положив руки на кобуру.

Но Кошир словно не замечал их, он очень внимательно рассматривал фигуру соперника, удивляясь вкусу жены. И что в нем хорошего нашла Тамара. Крупное тело, подтянутое, но давно уже не упражняющееся. Появившийся живот не мог укрыться под капитанским кителем. Женушка расстаралась, подкармливая Джексона пирожками. Но янарат готов был этот неприятный момент исправить.

- Пойдем, выйдем, - позвал его Кошир, разворачиваясь спиной к сопернику и направляясь к выходу, на ходу разминая шею и плечи.

- Ши Шияна, позвольте узнать, что произошло и куда вы меня зовете? - раздался голос Джексона за спиной у Кошира.

Манаукец остановился, оскалился и медленно обернулся, смерив ущербного тяжелым взглядом. Капитан на удивление спокойно шел к нему, доверительно разводя в стороны руки. Сощурив предупреждающе глаза, Кошир сурово ответил ему:

- Пойдем, поговорим по-мужски. В спортзале достаточно для этого места.

- Что-то произошло между нами? Я чем-то обидел вас, янарат? – продолжал допытываться капитан, поравнявшись с манаукцем.

- О, да. Произошло между нами маленькое недоразумение. Так что как истинный мужчина вы обязаны, господин Джексон, принять мой вызов. Иначе падете в моих глазах. И так что ж? Разомнемся немного и заодно выясним маленькую проблемку, - кинул вызов Кошир.

- Хорошо, пройдемте за мной, - принял приглашение капитан и направился впереди манаукца, который расплылся в предвкушающей ухмылке.

***

Капитан был медлителен, тяжеловат. Уклоняться от ударов землянина для манаукца не составляло труда, а наносить свои приносило удовольствие.

И что он в капитане должен был рассмотреть? Ущербный, он и есть ущербный. Пробить пресс Кошир смог с первого раза. На лопатки неуклюжего медведя уложить не составило бы труда, но Кошир продолжал прощупывать капитана, портя ему лицо. Наливающаяся синева и опухоль уродовали мужественное лицо Джексона. Черные глаза на раскрасневшемся от усердия лице смотрели с нескрываемой злобой, наливаясь кровью.

На разыгравшееся представление в зале стали собираться офицеры. Правда, Кошир не сомневался, что это - группа поддержки капитана. Одно слово землянина и они сорвутся с мест, нападут на манаукца. Так что янарат силу соизмерял, не показывая истинного мастерства.

- И что она в вас нашла? – насмешливо удивился Кошир, обходя по кругу противника. – Вы старый, неповоротливый увалень. Боец из вас плохой. Я не понимаю.

Неприкрытая горечь сочилась в каждом слове манаукца. Капитан замер, пораженно прислушиваясь к Коширу.

- Она? Это все из-за женщины?

- Конечно из-за женщины! – возмутился манаукец, подозрительно рассматривая соперника и примериваясь для следующего сокрушительного удара.

- А в чем я перешел вам дорогу? – хотел услышать причину его избиения капитан.

- Тем, что она моя жена! Понимаете, моя! И она смеет ставить вас мне в пример. Я - янарат, я лучший!V! Что между вами было, капитан, признайтесь? Ведь было же. Она слишком часто о вас упоминает. Каждый день только и слышу - капитан то, капитан се. Вы любовники?

- Нет, что вы такое говорите, ши Шияна. Я приношу вам свои извинения за возникшее недоразумение, но прошу поверить мне на слово, что между вашей женой и мной ничего не было!

Убеждать Джексон умел. Открытый взгляд, спокойное лицо и ровный голос.

- Я же все для нее, а она только о вас и думает! – в бешенстве вскричал Кошир, хватая капитан за грудки и встряхнув. – Я же все ради нее готов сделать! Предупреждаю тебя, капитан, не смей приближаться к ней. Она - моя жена!

Оттолкнув от себя землянина, янарат с гордо поднятой головой удалился из спортзала, возвращаясь к своей жене. По пути непринужденно отряхивал с себя пыль и поправил футболку. Самодовольная улыбка блуждала на его губах.

***

Тамара

После ухода Кошира мне было так неуютно. Я, наверное, его обидела. Длинный язык быстрее головы работает. Сначала скажу, потом подумаю. Надо было удумать, сравнить собственного мужа с капитаном. Кретинизм не лечится!

Нервно расхаживая, я вспоминала, все ли сделала. Ужин был готов, робот заканчивал делать заготовки. Посуда вымыта. Суп в нетронутой тарелке остыл, а Кошир все не возвращался.

Не выдержав угрызений совести, я оставила кухню на помощника, а сама пошла на поиски мужа. Но не успела и шага ступить в общем коридоре, как увидела Кошира, идущего навстречу. Как же он устрашающе выглядел. Высокий, белоснежный, с неизменной самодовольной ухмылкой, пронзительный взгляд красных глаз.

Команда звездолета, которым не посчастливилось оказаться в одном коридоре с ним, разбегались, унося ноги с дороги манаукца. Но я отмахнулась от всех глупых мыслей, это был мой муж. Выше на полголовы земных офицеров, самовлюбленный, наглый, напористый. И не так уж он и был худощав, как показалось раньше, скорее поджарый. Но эта бледность пугала.

С облегчением выдохнув, что он нашелся, я устремилась к нему навстречу. Сердце от радости затрепетало. Не смогла удержаться от порыва обнять мужа. Уткнулась лбом ему в грудь, пряча глаза. Вцепилась пальцами в футболку. От нее странно пахло. Такой аромат присущ спортзалам. Он, наверное, там был, вымещал злость. Надеюсь, не меня представлял, когда грушу отбивал.

- Прости, я не хотела тебя обидеть, - тихо прошептала, не зная, как еще загладить вину.

Кошир стоял, не двигаясь, не предпринимал никаких попыток отстраниться от меня, чем дал надежду, что у меня есть шанс выпросить прощение.

- Ты не худой, это я привыкла, что у мужчины должен быть животик. Я же повар.

- Тамара, - услышала опять усмешку в голосе мужа.

Его горячие ладони прижались к моей спине. От переполняющего облегчения прижалась к нему щекой, закрывая глаза, греясь теплом, которое дарил мой муж.

- Извини, я больше никогда не буду критиковать твою фигуру, - заверила его, осмелившись заглянуть в красные лукавые глаза.

- Правильно, она у меня идеальная, - пожурил меня манаукец, не больно стукнув по носу, вызывая во мне улыбку. - Многие мечтают добиться таких форм.

- Там суп остыл. Может, поешь?

- Надеюсь, ты не собираешься опять накормить меня, чтобы я стал похож на капитана?

- Ты лучше, сам же говорил! – пожурила его, радуясь, что Кошир успокоился и был игрив, как и прежде.

- Да неужели ты стала понимать это! – воскликнул манаукец, крепче обнимая меня.

Рассмеявшись, мы направились обратно на кухню, где я все же накормила его поздним обедом. Аппетит у Кошира был зверским. Но настроение у мужа было приподнятое, он отпускал свои фирменные шуточки, посмеиваясь надо мной. Я, оказывается, привыкла к нашим обычным перепалкам.

А когда он поймал меня за руку и поцеловал, как в старинных фильмах, я растерялась. Не привыкшая я к такой нежности. Засмущавшись, я забыла, как и прежде отмахнуться от него, мечтая о поцелуе, таком, какой мне подарил Кошир утром.

Но у мужа были другие задумки. Он с трудом дождался окончания рабочего дня, уволок меня в мою каюту, где …

Хотя же сам обещал дождаться выходного, но, пригрозив, что я сама виновата, изменил планы.

***

Это странно пугающее чувство, когда тебя тянут за руку, ведя за собой, не оглядываясь, не замечая, что у тебя ноги подкашиваются, а сердце готово остановиться. Коридоры тянулись, казалось, бесконечность. Ладонь моя в большой горячей вспотела. Было жутко стыдно и неудобно из-за этого. Но Кошир тащил меня, как на буксире, не обращая ни на что внимания.

Завидев знакомые двери своей каюты, паника была готова отключить мой мозг. Никогда в жизни мне не было так страшно.

Втолкнув меня внутрь каюты, Кошир зашел следом. А я, обернувшись, замерла, следя за каждым его движением. Он был безжалостен в своем стремлении взять свое. Мысленно я готовилась к этому моменту, но все же трусила, глазами искала пути к отступлению.

- Детка, я буду нежен.

С этими словами он сократил расстояние между нами. Я уже была готова на все, желая, чтобы все скорее закончилось. Как все будет происходить, я знала, читала, смотрела. Но испытать на себе - это совсем другое дело.

Первое, чего я лишилась, это была заколка. Волосы упали мне на плечи, и Кошир расправил их, красиво укладывая. Затем приступил к раздеванию. Я честно пыталась не смотреть, но взгляд, как приклеенный, следил за плавными и выверенными движениями рук.

Футболка красиво была вздернута вверх, а потом плавно упала на пол. Ремень призывно звякнул, а я вздрогнула от этого звука. Напряжение сводило судорогой мои пальцы. Медленно, чтобы не заметил муж, я стала отступать назад. Слишком откровенная картинка стояла перед глазами. Белая кожа широкой грудной клетки с розовыми маленькими ореолами сосков. Небольшие волоски проложили себе дорожку между ними. Они были незаметны, но они были. Я еще помню их наощупь, ведь прижималась ночью к ним, вдыхая аромат его тела.

Врезавшись в кровать, рухнула на нее, так как ноги больше не держали. Смяла руками подол платья, громко сглотнула. И надо бы отвести взгляд, но Кошир магическим способом не отпускал. Хотелось увидеть все, впитать каждую черточку его подтянутого и натренированного тела. Ни родинок, ни шрамов, удивительно ровная и чистая кожа.

Вдруг вспомнились все мои родинки и складочки. Стыдно было безумно.

- Может, не надо? – предложила остановиться. Я же не переживу, вдруг он будет смеяться.

- Тамара, не начинай, - резко одернул меня Кошир, скидывая с себя брюки.

Ноги у него были длинные, сильные, нательное белье темно-синее.

- Кошир, я тебе не понравлюсь, - призналась я, начиная сдаваться панике. В голову лезли ужасные мысли, одна краше другой.

- Тамара, я завожусь только от одного вида тебя. А вот ты, по-моему, нет.

Переведя взгляд на напряжённое лицо мужа, поняла, что он тоже нервничал.

- Мне страшно, - кивнула ему.

- Так, родная. Так дело у нас не пойдет, - строго обратился он ко мне.

С души, словно камень упал.

- Да, я тоже так думаю.

Я была согласна, что не готова к таким решительным изменениям в своей жизни. Хотя неприятный осадок скребся где-то глубоко внутри.

- Давай за вином схожу, а ты пока душ прими. Успокойся немного.

Прыгая на одной ноге, Кошир, подтверждая свои слова, надел брюки. Затем нагнулся за футболкой, направляясь к двери, где валялись его ботинки.

Я потупила взор, коря себя за трусость. Так как сожалела, что он не дошел до конца, остановившись в самом начале. Дверь за ним бесшумно закрылась, а я послушалась мужа и направилась в душ. Снять напряжение стоило.

Дёргано сняв платье, повесила его на вешалку. Нижнее белье бросила в корзину, не желая им светиться. Вся ситуация нервировала. Я никак не ожидала, что разделю кровать с мужчиной, которого и знаю всего три дня. Это все было так дико и неправильно. Не было цветочно-конфетного периода. Не было свиданий. Слишком быстро, словно кто-то перелистнул скучные, но такие важные страницы моей жизни. И просто поставил перед фактом, что все, время пришло. Это угнетало.

Зашла в душевую кабину и включила воду. Горячие, обжигающие струи упали сверху, массируя затекшие от напряжения мышцы. Добавив холодной воды, отдалась во власть релаксирующему наслаждению. Не хотела думать о том, что будет, когда вернется Кошир. Все потом, а сейчас только я и вода. Только ощущения, только блаженство.

Время шло, но мужчины все не было. Я сама не заметила, что ждала его возвращения. Странно надеялась, что сейчас откроется дверь, и он войдет. Томление тела от одной только мысли, что он вновь продолжит меня соблазнять, будоражило воображение и пугало неизвестностью. Долго стоять под струями воды оказалось утомительно, как в принципе и ждать. Ожидание выматывало. Глубоко и разочарованно вздохнув, выключила воду, затем высушилась немного, обмоталась в банное полотенце, и только потом вышла в комнату, где и застыла от удивления.

- Ну, ты и мыться, - беззлобно усмехнулся Кошир, разлегшийся на полу.

А я стояла, и слова проронить не могла. Во все глаза рассматривала устроенный сюрприз. Постелил одеяло, выставил два бокала, бутылку вина, фрукты в одной вазочке, в другой - конфеты. Пикник, не иначе!

- Ложись, - позвал Кошир и для надежности похлопал по одеялу.

Робко приблизилась, пытаясь не смотреть на голого мужчину, плавки не в счет. Широкая грудь, крепкие руки, длинные ноги, расслабленная поза, усмешка в глазах и на губах – это все я пыталась не замечать, делая вид, что все так и должно быть. Ведь не маленькая, понимала, что именно так и происходит в обычных влюбленных парах. А Кошир именно такую располагающую обстановку и пытался создать. Осторожно легла, придерживая полотенце. Мужчина включил монитор, на экране которого я узнала одну из самых романтичных комедий. Фильм только недавно вышел, и я давно мечтала посмотреть, да все как-то времени не хватало. И вот сейчас я в такой странной обстановке, сидя на полу в обществе мужа, буду его смотреть!

Но как можно расслабленно увлечься сюжетом фильма, когда тебе навязчиво предлагают выпить? Для этого манаукец подполз поближе, прихватив с собой подушки.

- Ложись, не бойся, есть, обещаю, не буду, - ехидно пообещал Кошир на мою реакцию отодвинуться от него подальше, когда горячая ладонь обхватила мою кисть и потянула на мужчину.

Долго не могла успокоиться и с удобством лечь на груди Кошира.

Но я справилась с нервами, да и вино начало действовать. Поползновений в мою сторону мужчина не предпринимал, а я все украдкой поглядывала на его нижнее белье. Хотя не оно привлекало мой любопытный взгляд, а то, что под ним. А там был очень опасный, грозивший мне бугор, иногда шевелящийся.

- Тамара, ты куда смотришь? – подтрунивал Кошир, а я сгореть от стыда была готова.

- Кино смотрю, - нагло солгала ему и пригубила из бокала, пряча свое смущение.

- А-а-а, - понятливо протянул муж, покачивая меня на волнах беззвучного смеха.

А мне не оставалось ничего иного, как поднять взор на экран и продолжить наблюдать за развитием очень сложных отношений между богатой наследницей добывающей компании и простого капитана грузового космического корабля.

- Хочешь такое платье? - неожиданно спросил меня муж, а я непонимающе на него взглянула.

Девушка на экране была модельной внешности и фигуры, и платье обтягивало ее соблазнительные формы, словно вторая кожа.

- Нет, - честно призналась ему, - меня красный полнит.

- Перестань, красный тебе очень даже к лицу, - не поддержал меня Кошир. - А платье надо другого фасона. Иначе все мужики оставлять в таком декольте глаза будут. А это все мое, - с этими собственническими словами, муж осторожно обхватил грудь, несильно сжимая. От странного удовольствия я чуть не задохнулась. Словно током прошило в самый центр соска.

Испуганно смотрела, как ласково поглаживала его ладонь через полотенце отяжелевшую грудь. Остановить даже не пыталась, наоборот хотелось, чтобы он не останавливался.

- Том, - тихо позвал Кошир.

Резко обернулась к нему лицом и попала в плен горящего взгляда нечеловеческих красных глаз.

- Том, - никто еще не произносил мое имя так сокровенно и интимно.

Меня от звука слегка хриплого голоса бросило в жар. Во рту все пересохло и, схватившись за бокал дрожащей рукой, я полностью его осушила, чуть не поперхнувшись вином.

Мужчина наблюдал за мной очень странным взглядом, о чем он думал в этот момент, непонятно. Кошир забрал пустой бокал из моей вспотевшей руки, поставил на пол.

- Еще? – поинтересовался, и когда в ответ я кивнула, услужливо наполнил вином.

Правда, делать это было ему неудобно, но вторую руку, в которой покоилась моя грудь, не опускал, продолжая вводить меня в смятение.

Протянул бокал, я машинально забрала. Наши пальцы соприкоснулись и время замерло. Глаза в глаза, я тонула в красном бушующем океане, который наполнялся черным водоворотом, в который меня затягивало все сильнее. Испугавшись бездны, которая мне открылась, рука вздрогнула, и наваждение исчезло.

Кошир одним плавным движением сел, отставляя уже ненужный никому бокал, прижимая меня к своей груди, и склонился, чтобы подарить поцелуй.

Он не был нежен, как обещал, он был страстным с кислым привкусом вина, оттенками фруктов и немного шоколада. Все это смешалось в пьянящий поцелуй, глубокий и порывистый, но короткий.

Облизав губы, я следила за изменениями, которые происходили с глазами мужа. Зрачок полностью заполнил радужку, оттесняя красноту на самый край.

Настороженно рассматривая меня, Кошир явно чего-то ждал. Но я не понимала чего. Сама хотела только продолжить пламенный танец языков. Я только-только стала понимать, как это безумно приятно.

И словно прочитав мои мысли, Кошир опять увлек меня в этот странный танец. Его язык звал, манил идти за ним, повторять его движения. Я старалась не отставать, отдаваясь азарту и удивительно ярким ощущениям. Внизу все становилось с каждой секундой горячее. И просто лежать было мало, я села чуть повыше, обхватив руками его шею. Кошир тоже сменил положение тела, усаживая меня на колени.

А поцелуй все продолжался, становясь все слаще. Я готова была замурлыкать от удовольствия, склоняя голову набок и закрывая в блаженстве глаза. Муж зарывался руками мне в волосы, от чего тело наполнялось истомой. А ласковые руки мужа уже гладили мою спину, а я выгибалась, расправляя плечи, и теснее прижимаясь к его груди.

Кошир разорвал поцелуй. Распахнув удивленно глаза, я успокоилась, Кошир с нежностью смотрел на меня, так же как я, тяжело дышал. Ладонями он обхватил меня за талию, приподнимая. Сиплым голосом приказал:

- Повернись ко мне лицом.

Села, как ему было удобно, и запоздало поняла, что оказалась прижата к паху мужа. Не давая возможности сбежать, Кошир крепко удерживал меня и вновь стал целовать.

Нежность, с которой он это делал, подкупала, страх вспыхнул и тут же погас, уступая место разгорающемуся желанию. От того, что я чувствовала ответное желание мужчины, было так возбуждающе. Сладко тянуло внизу живота, стремясь к мужскому естеству, прикрытому, но явственно ощущаемому.

Поцелуй пьянил, руки заставляли тело двигаться, подчиняясь природной музыке, звучащей в крови. Он были везде, оставляя горячие дорожки от чувственных прикосновений. Особенно ярко отзывалась, когда Кошир нежно сминал груди, заставляя таять!

И сидеть спокойно, когда все тело изнывает от тоски и одиночества, желая быть любимым везде, не было терпения. Я стала ерзать, пытаясь заглушить странный голод своего тела. Целовалась самозабвенно, голова уже не могла нормально мыслить. Глаза закрывались от слабости. Я теряла волю, ведомая руками, губами мужчины. Я вся умирала, желая чего-то большего.

И неожиданно вскрикнула, почувствовав, как чувственно и медленно Кошир провел по внутренней стороне бедра, вызывая бурю невозможного наслаждения, сводящего мышцы. Но рука мужа не остановилась, достигнув эпицентра томления моего тела. Замерла, когда его горячие пальцы проникли в меня. Испугаться не успела толком, как пальцы выскользнули, чтобы тут же проникнуть еще глубже.

Необычные ощущения увлекли, я погрузилась в них, растворяясь в удовольствии. Но и это было не то. Тело требовало совсем не этого!

Бедра сами задвигались, словно вспомнили ритмы первобытного танца. Сколько времени играл с моим телом Кошир, не знала. Я совершенно потеряла стыд. И даже не поняла, когда муж опустил меня на простыни кровати, когда скинул полотенце. Разорвав поцелуй, Кошир отстранился и снял с себя последнюю деталь одежды. Я пораженно воззрилась на то, что должно по логике войти в меня. В голове не укладывалось, как оно войдет. Размеры поражали. На картинках казалось, что оно не такое огромное.

- Том, не смотри на него с таким ужасом, - попросил Кошир.

А я послушно закрыла глаза. Он мужчина, он, наверное, лучше меня знает, войдет или не войдет. Главное, чтобы не порвал!

Я чувствовала, как Кошир навис надо мной, осторожно опускаясь. Придавил своим телом, потерся.

Воображение рисовало возбуждающие картинки, как сейчас выглядит мужчина со стороны. Горячие губы вновь прикоснулись к моим в тягучем ласковом поцелуе, словно он просил заранее прощения.

И было за что! Беззвучный крик утонул в ласковом танце языков. Боль мгновенная, яркая прострелила тело. Замерев, Кошир продолжал целовать не только губы, но сушил мокрые дорожки на щеках. Даже подул, чтобы мне стало легче. И боль стала приглушаться. Муж начал двигаться, очень медленно, но неудержимо. Я цеплялась за его плечи, пыталась привыкнуть к странным движениям, пока тело само не подсказало, как надо выгибаться, принимая в себя мужскую плоть. Постепенно танец стал уводить за собой в мир удивительных ощущений. Дыхание сбилось, кровь бурлила. Эмоции зашкаливали, требуя выхода. Я стремилась к единству с мужем. Неприлично двигала бедрами, но не могла по-другому.

- Да, детка, да. Молодец, - подбадривал хриплым шепотом Кошир, и я отбросила сомнения.

Движения манаукца становились все яростнее, и я стала задыхаться от непривычного болезненного желания кричать. Застонала, выгибая спину, принимала в себя Кошира. И когда терпеть стало невыносимо тягостно, мир взорвался, а я вскрикнула от удивления. По телу пробежались волны наслаждения, приносящие за собой сладостную негу. Муж совершил еще пару толчков и застонал, упираясь руками в кровать, он переживал те же приятные секунды, что я недавно.

А потом он опустился на меня, грозя раздавить окончательно.

Глупая мысль, что вот и все закончилось, больше я не девушка, а самая настоящая женщина, тоскливо засела в голове.

- Спасибо, - прошептал Кошир и поцеловал.

И столько он вложил искренней благодарности в него, что я позабыла все на свете. Муж был мастером целоваться. Я таяла от сладости, которую он дарил.

- Надо в душ сходить. Справишься? А я пока простынь перестелю, - нежность, нежность и еще раз нежность.

Сердце сжималось от тепла, с которым обращался ко мне манаукец. Я кивнула в ответ. Скатившись на бок, Кошир дал возможность сбежать от него, спрятаться за дверью ванной комнаты. Где я встала под струи воды, смывая с себя следы потерянной девственности. Кровь окрашивала воду, и вспомнились слова Кошира, что красный цвет мне идет.

Какая странная аналогия. Отогнав глупую мысль, я быстро ополоснулась, а когда обернулась, выключив воду, то вздрогнула. За прозрачной дверцей кабинки стоял Кошир, самодовольно усмехаясь.

Открыл дверь и подал мне руку, помогая выйти.

- Пойдем, женушка, спать. Ты устала, а завтра продолжим знакомиться с глубинами семейной жизни, - искушающим голосом позвал муж.

- Кошир, - засмущалась, за что получила еще один поцелуй.

- Спасибо еще раз. Это было невообразимо восхитительно. Я горд, что был у тебя первым, - продолжал вгонять меня в краску муж.

Заведя меня в комнату, Кошир подвел к кровати, галантно откинул одеяло, подтолкнул в спину, заставляя лечь. Я с удивлением заметила, что Кош успел прибраться. Не осталось ни следа пикника, ни того, что было после.

Когда я забралась, отодвигаясь, чтобы уступить место для мужа, Кошир присоединился, прижимая к себе.

- Спи, моя женушка. И если вдруг передумаешь, то стать фавориткой никогда не поздно, - соблазнительно прошептал муж, портя весь романтический момент.

От души стукнула его локтем в бок, услышав, сквозь тихий смех:

- Я понял, понял. Жена, так жена.

ГЛАВА5.

Кошир

Глядя на спящую жену, Кошир с теплом в сердце признался себе, что все оказалось намного лучше, чем он ожидал. Владеть женщиной, своей собственной, когда ты этого хочешь, а не по указке – восхитительно приятно. Так сильно, что ждать, когда проснется, не хотелось. Легко смахнув локоны со спины Тамары, манаукец погладил очень теплую, шелковистую, мягкую кожу. В который раз он поразился волшебной притягательности землянки. Шейные позвонки неясно выделялись, беззащитно манили прикоснуться к ним губами. Подарить минутную ласку. Упрашивать Кошира им не пришлось. Обогрев своим дыханием, мужчина прикоснулся к ним мимолетным поцелуем.

Тамара сонно застонала, все еще находясь в объятиях сна. Но Коширу было мало просто стона. Следующими были зацелованы плечи, затем остальные позвонки, которые влекли за собой под одеяло, туда, где пряталась та часть тела жены, требующая особенного внимания.

Отодвинув одеяло в сторону, мужчина вырисовывал на чувствительной коже рисунок губами, прислушиваясь, как сбилось дыхание у жены.

Марево сна слетело с зеленых глаз, которые с удивлением и затаенной надеждой смотрели на него. Для этого Тамара приподнялась на локтях и обернулась.

Кошир лег на женушку сверху, давая ей почувствовать, что надежда ее оправдается. Обхватил рукой за шею, заставляя еще сильнее повернуть голову.

Тамара испуганно охнула, но Кошир не придал этому значения, он хотел поцелуя, хотел клеймить свою женщину везде и всюду, чтобы все знали, что она его и только его. Та, что подарила ему самое ценное, что может подарить девушка. И то, что иногда совершенно не нужно мужчинам.

Так и Кошир считал до недавнего времени, но, получив такой подарок от жены, был горд собой. Пусть поневоле, но он заставит ее не жалеть о своем выборе. Он станет достойным мужем, а она прекрасной, послушной и покладистой женой. Он докажет матери, что мужчина должен быть доминантом в паре. А женщина создана совершенно для другого!

Раздвинул пошире ноги жены, одним движением медленно вошел, понимая, что может принести неприятные ощущения.

- Кошир, - возмущенно позвала Тамара, пытаясь высвободиться.

- Том, не шевелись, мне так сильнее хочется. И я давно не сплю. Ты такая соня, скажу тебе.

- У меня выходной, - возмутилась жена, но затихла, подчиняясь ему.

Тамара сама не понимала, как соблазнительна в своей покорности.

- Поэтому давай не терять время, а изучим друг друга со всех сторон. Мы же муж и жена.

После этих слов Тамара задышала тяжело, а внутри сжала Кошира сильнее.

Манаукец вновь стал покрывать поцелуями плечи, шею, все, до чего мог дотянуться. Сам сдерживался, чтобы не начать страстный танец с женой. Нет, она должна сама его попросить.

- Ты сладкая, мой пирожочек, - пробормотал Кошир, протиснув ладонь под Тамару, чтобы обхватить большую и мягкую грудь.

- Пирожок? - обиженно прошептала жена. – Я толстая, я знаю, но зачем об этом говорить именно сейчас.

- Глупая детка, ты то, что мне нужно. Худых я уже натерпелся. Ты идеальна. Ты намного лучше. Ты - моя женушка. Я буду называть тебя пирожок. Ты пахнешь так же соблазнительно, просто бери и ешь.

- Кош, - судорожно выдохнула Тамара, прогибая спину и приподнимая попку, когда он прикусил кожу на ее плече.

- Да, Тамара, - издевательски прошептал манаукец, которого возбуждала их игра.

- Кошир, я не могу, - смущаясь, ответила жена, не глядя на него.

Но красный румянец ей было не скрыть.

- Что ты не можешь, моя сладкая? – продолжал выпытывать Кошир.

- Пожалуйста, перестань, - совсем сникла жена, и манаукец не стал дольше ее мучить.

Первые па были самыми медленными и плавными. Он учил ее подстраиваться под него, учил искать позу, чтобы получить наивысшее наслаждение. Учил быть страстной, принимать его яростные выпады.

- Громче, Тома, громче, - учил быть честной Кошир свою жену, когда ее стон срывался в страстный крик освобождения.

Учил быть гибкой, закидывая ее ноги себе на плечи. Быть глубокой, открывая ей возможности ее тела. Учил быть желанной им и показывал силу своих чувств.

Поза сзади нравилась Тамаре больше всех, особенно когда он вдавливал ее с силой в матрац, яростно врываясь. Жена стонала так, что Коширу крышу сносило, и он прикладывал больше сил, чтобы она научилась летать!

К вечеру, когда супруги, уставшие и изможденные, лежали сплетенные под одеялом, Тамара прошептала:

- Есть хочу. Очень сильно.

Кошир взглянул ей в лицо, умиляясь жалобной рожице, которую она состроила. Тамара доверчиво положила голову ему на плечо, смотрела на него, даря тепло и благодарность, светящуюся в ее больших добрых глазах.

- Терпи, - строго приказал, - я не могу пока шевелиться.

Лишь крепче прижал подарок судьбы, который не хотел терять.

- Я тоже, - тихо рассмеялась женщина, пряча улыбку уткнувшись в шею мужу.

- Я сейчас восстановлюсь и ограблю твою кухню, - дал обещание ей Кошир, слыша, как урчит ее живот, прося накормить его. - Потом поедим, а затем хочу еще раз.

- Кошир, - возмущенно вскрикнула Тома, приподнимаясь на руках, – ты садист!

- Не без этого, - лукаво улыбнулся манаукец, радуясь тому, что жена даже не помыслила отказаться.

Она опять согласилась с его решением. Он смог завоевать ее доверие, осталось закрепить эффект. Кошир приложит все свое мастерство, чтобы Тамара не сомневалась в нем. Никогда. А потом он убедит жену признать его своим покровителем.

***

Тамара

Проснувшись, я поняла, что счастлива. Как бы громко это ни звучало, но именно счастлива. А как еще я могла проснуться после такого выходного, когда тебя из кровати не выпускают, а только и делают, что доказывают, что я женщина. Очень страстная и совершенно нескромная. Особенно если вспомнить, как просила его не останавливаться. Не ожидала от себя такой несдержанности. Только в фильмах видела, а тут сама испробовала.

Тело от воспоминаний вдруг заныло, соскучившись по ласковым рукам мужа. А он крепко спал, прижимая меня к себе. Всегда мечтала спать у мужа на плече, как же мне для счастья мало.

Взглянула на часы, начало условного утра. Час остался до начала смены. Выбраться из объятий мужа осторожно, не тревожа его сон, сумела с трудом. Так и хотела поцеловать его. Не удержавшись, оставила легкий след поцелуя на груди Кошира, пряча глаза, чтобы не рассматривать яркие отпечатки моих поцелуев. Стыдно было за юношеские порывы. Я со студенческой скамьи не оставляла таких явных улик. С тех пор, как научилась правильно целоваться. А тут не удержалась.

Но романтика романтикой, а работа стоит. А завтра у капитана день рождения. Я планировала испечь торт по старой доброй традиции на всех сотрудников станции.

А это немаленький торт, а печь, к сожалению, недостаточно большая. Только три противня можно было разом использовать. Поэтому придется в два захода печь. Торт планировался бисквитным трехслойным и побольше сливок.

Приняв душ, привела себя в порядок. Заплела волосы, закрепляя на затылке. Потрогала припухшие губы и улыбнулась своему отражению. Да, я женщина и у меня есть муж. Пусть страшненький, но зато очень внимательный и собственный.

Почему-то последнее было очень важно для меня. И вспомнились нехорошие сплетни, которыми полнился корабль о том, что манаукец приставал к завхозу и медсестре, которые недавно уволились.

Сама была не склонна верить этим слухам, так как муж практически всегда был у меня на виду. И то, насколько он страстный, давало мне с уверенностью утверждать, что ему полчаса было бы мало. А на такой долгий период времени он меня не покидал. Хотя было обидно, что мало кому нравился Кошир. Но я понимала, почему такая неприязнь. Я сама не сразу стала ему доверять. Это только сейчас была уверена в нем, что он ответственно относится ко мне, как к своей жене, даже несмотря на его настойчивые намеки, что любовницей быть лучше. Свободна уйти от него, как будто мне этого хочется? Пока меня устраивало все.

Кухня встретила меня привычной тишиной. Поприветствовав, робот представил отчет за вчерашний день. Я с усмешкой прочитала, сколько вчера украл Кошир для нашего романтического ужина. Вино оказалось самое дорогое, надеюсь, не из моей зарплаты вычтут. Все остальное смогу списать, никто и не заметит.

Меню на сегодня составил тоже помощник, все стандартно, никаких изменений. И мы приступили к работе. Осмотрев внутренности печи после приготовления коржей для праздничного торта и ароматных булочек для мужа, поняла, что стоит ее отмыть. Белый рабочий халат портить не хотелось, поэтому обрядилась в домашнее платье. Оно было старым и застиранным.

***

Кошир

Проснувшись в одиночестве Кошир с удивлением отметил, что непростительно расслабился на вражеской территории. Даже не услышал, как жена ушла на работу. Умывшись, одевшись и застелив кровать, Кошир направился на поиски своей драгоценной женушки, которая нашлась там, где должна быть, правда, в очень щекотливом положении.

Мыть печь Тамара любила и основательно бралась за это дело. Кошир не раз следил за этим действием и каждый раз еле сдерживался. Но сегодня жена решила его просто свести с ума. Необычно было видеть жену не в привычном белом халате. Надето было на Тамаре короткое домашнее платье в клетку. Очень короткое.

Зайдя на кухню, Кошир замер, увидев открывшуюся ему картину. Сердце пропустило удар, прежде чем сознание поняло, что это реальность! Жена, стоя на коленях, наполовину залезла в печь, что-то там скребла. Тазик с густой пенной водой стоял рядом.

Призывный изгиб женского тела манил к себе, кричал немедленно притронуться, погладить крутые бедра. Оно слегка вздрагивало, словно от нетерпения. И казалось Коширу, что жена специально прогибает спину, зная, что он на нее смотрит. Приподнимает стопы ног, желая еще больше разжечь в нем пламя вожделения. Мужское достоинство тут же согласилось с воображением, встав в стойку.

Взгляд блуждал по видимой части Тамары, с каждым разом подмечая новые подробности. Пальцы ног поджаты, ноги слегка разведены для удобства. Попка и вправду иногда приподнималась, когда Тамара сильнее прогибала спину, словно подхлестывала Кошира подойти и взять. Подол с небольшой оборочкой не столько прикрывал, сколько приоткрывал белые трусики, которые очень любила носить жена. Именно белые. Сколько раз он представлял в своих порочных мечтах, как рвет белоснежную ткань, срывает или просто отодвигает в сторону, чтобы узреть прячущуюся под ней беззащитную, но бесстыдную лощину, сочащуюся распутным соком, от аромата которого дурманит голову.

Во рту все пересохло, поэтому, облизнувшись, Кошир решительно стал медленно подкрадываться к ничего не подозревающей жертве. Кровь взыграла охотничьим азартом. Она не хочет покровительства? Ну и пусть. Но от супружеского долга ей не ускользнуть. Усмехнувшись, Кошир опустился на колени, пристраиваясь сзади к жене. Он блокировал ее своим телом, не давая сбежать или изменить положение.

Тамара испуганно взвизгнула, ударившись головой, громко охнула. Мужчина по-хозяйски откинул подол на спину, открывая полностью белые целомудренные трусики, чтобы в следующую секунду с садистским удовольствием и кровожадной ухмылкой резким движением стянуть их вниз.

- Тамар, ты так меня просила, что я не смог устоять перед угощением, которое ты мне приготовила, - решил сжалиться мужчина над женой, оглохнув от ее громких криков.

Широкие ладони накрыли ягодицы, сжимая их, раздвигая. Он дразнил ее и себя, распаляясь все сильнее. Тамара, услышав его голос, сразу притихла и замерла, не мешая Коширу предаваться непристойным мыслям, в которых он одним рывком покоряет непослушную фаворитку, принуждая признаться, кто ее покровитель, кому она отдалась на милость, вверяя в его руки свою жизнь.

- Ты чего удумал? – испуганно спросила жена, сама же уже давно понимала, что он очень настойчивый и всегда добивается своего.

- Если попросишь моего покровительства, отпущу, а если нет, то… - сделал ей предложение Кошир и провел естеством между ягодицами, давая понять то, что он не договорил.

Очередной испуганный вздох послышался из недр печи. Жена предприняла попытку сбежать, соблазнительно поводив попкой, обтираясь о разгоряченное естество, которое уже вздрагивало от возбуждения. Но выскользнуть из крепких рук Кошира Тамара не сумела, лишь раздразнила его еще сильнее.

Судорожно вздохнув, Кошир оперся одной рукой о плиту, другой направил свою плоть между складок нижних губ, туда, где пряталось горячее лоно Тамары. Головка нашла потайной вход, потерлась о его своды, но так и не юркнула в горячее нутро.

- Твое решение, Том, - позвал Кошир, чувствуя, что больше не в силах терпеть и, собственно, никакого покровительства ему уже и не надо, главное, проникнуть в податливое тело.

- Кош, - жалобно застонала жена, и столько в нем было мольбы.

От ее голоса кровь манаукца взбурлила. Мужчина резким движением ворвался в сокровенную расщелину, погружаясь до основания. Тамара дернулась, опять ударившись обо что-то.

- Дорогая, ты уж поаккуратнее, - просипел Кошир и повторил движение, от удовольствия закрывая глаза.

- О, детка, ты идеальна для меня. Мне в тебе все нравится, - признался манаукец, очередной раз дернув бедрами.

- Мне неудобно, - отозвалась печь голосом Тамары.

- Прости, но мне сейчас именно так надо. Держись, детка, я не могу сдерживаться, - предупредил он Тамару, поудобнее расставляя колени и обхватив руками ее бедра.

Движения стали ритмичнее и быстрее, яростнее.

- О, да. Да, - шептал Кош, отдаваясь процессу с головой.

Печь гремела, охала от силы, с которой врывался манаукец. Ноги Тамары от слабости разъезжались, но Кошир придерживал ее руками. Непристойные шлепки от соприкосновения их тел возбуждали еще сильнее. Страстный стон вторил каждому движению, подгоняя довести их до разрядки поскорее. Но Кошир не спешил, намеренно замедляясь, когда чувствовал, что она на пределе. Он хотел растянуть удовольствие Тамары, которая не замечала, как призывно выгибала спину, подставляясь под яростные атаки мужа. Кош сжимал рукам ягодицы, мял мягкие бока. Горячая шелковистая кожа приятно ласкалась. Пальцы так и скользили по ней, оглаживая бедра.

Когда Кошир почувствовал, что пик уже близок, он оперся уже двумя руками о плиту, делая рывки еще яростнее и глубже. Тамара кричала от наслаждения. Он рычал, чувствуя, как волна дрожи пробегает вдоль позвоночника, потом вторая и третья. А манаукец все не останавливался, пока яркий миг освобождения не накрыл с головой. Утробно застонав, Кошир переживал несколько секунд яркой, мучительно сладкой разрядки, орошая жену своим семенем. Когда все закончилось, глубоко дыша ртом, он сел на пол, помогая выползти Тамаре из печи.

- Ты такая соблазнительная, детка. Я не могу устоять, так и хочется тебя везде и всюду, мой сладкий пирожок, - страстно шептал Кошир зареванной жене.

- Идиот, у меня теперь знаешь, сколько шишек на голове? - взвилась женщина, которая не знала чего в ней сейчас больше: сладкой истомы, или боли унижения. - Да мне теперь страшно нагнуться в твоем присутствии.

- Чего страшного? Тебе же понравилось, признайся, - самодовольно усмехнулся Кошир, целуя зареванные щечки, плавно спускаясь к губам. – М-м-м, корица. Блины делала?

- Нет, булочки испекла, - пробормотала засмущавшаяся Тамара, доверчиво прижимаясь к его груди.

- Мои любимые? – уточнил Кошир, непроизвольно сглатывая.

- Да, - кивнула в ответ Тамара, расслабленно лежа в его руках.

- Спасибо. Ну, так как насчет покровительства, - вернулся Кошир к началу их занимательного разговора.

- Да не могу я! – недовольно вскричала Тома, вырываясь из его рук, но он не дал сбежать. - Какое покровительство, я тебе что, любовница какая? Я жена!

- Жена, - успокаивающе заверил ее Кошир, тихо посмеиваясь над обиженной девушкой. - Да еще такая горячая.

Тамара вновь вспыхнула, словно алый цветок, прикрывая ладошками яркие щеки.

- Не смущай меня, совсем стыд потеряла. А если бы кто вошел? А мы тут непотребством занимаемся, прямо на рабочем месте.

- Детка, вот если бы ты голая легла на столе вся в сливках – это да! Это было бы верхом непристойности. Я бы вылизал бы всю тебя, а потом еще обмазал, и снова облизал, - прошептал Кошир, переплетая их пальцы.

- У меня руки грязные, - ответила Тамара, рассматривая их руки, не пытаясь расцепить.

- У меня теперь тоже, - усмехнулся мужчина. – А пойдем-ка, душ примем.

- Коши, - тихо рассмеялась Тома, обернувшись к нему лицом, и попала в плен пленительного поцелуя.

Уплывая на волнах желания, она не сопротивлялась, когда Кошир встал, заставляя и ее подняться следом. И тогда, когда он снял через голову платье. И даже тогда, когда ее на руках унесли и поставили в душевую кабину. А дальше искуситель постарался, чтобы его жена забыла о скромности и времени. Он вымыл ей и пальцы, и ноги. Особенно тщательно обмыл груди руками, а потом языком, с наслаждением прислушиваясь к жарким стонам Тамары. Не устоял, слегка прикусил горошинку соска. Громкий вскрик был ему наградой.

Обхватив ягодицы, Кошир поцеловал Тамару в губы, приподнял, закинув одну ногу себе на талию.

- Кош, - нежно прошептала жена, - давай передохнем?

Манаукец не поверил своим ушам, но Тамара не обманывала, жалобно глядя ему в глаза.

Сжалившись над женой, неудовлетворенный Кошир отпустил ее, выходя из душевой кабинки.

Вытершись и одевшись, манаукец не находил себе места. Сердце гулко стучало в груди, неудовлетворение неприятно скребло душу. Все же земляне ущербные, сутки не выдержала!

Взяв булочку из глубокой миски, со злостью впился в нее зубами, от наслаждения закрывая глаза.

- С корицей, - пробормотал манаукец, пережевывая лакомство от жены.

***

Тамара вернулась, робко поглядывая в его сторону. Альбинос пил кофе, поедая последнюю булочку.

- Том, не соблазняй. Я и так с трудом остыл.

- Я? – удивилась жена, изумленно на него воззрилась.

- Ты, ты, моя скромница, - усмехнулся Кошир, с наслаждением глядя, как она на него реагировала.

Она хотела его, но стеснялась своего желания. Руки у нее слегка вздрагивали, когда она ловила на себе его взгляд. Она перелила из бутылки белую жидкость, немного пролив на стол. Долго смотреть на мытарства жены Кошир не мог. Подошел к ней, как обычно со спины, вдыхая аромат корицы с ванилью.

- Ты мне мешаешь, отойди, - недовольно попыталась вывернуться из объятия Тамара, боясь выпустить стеклянную миску.

- Но ты так вкусно пахнешь, - протянул манаукец, чувствуя, как кровь вновь заиграла по венам, спускаясь вниз в район паха.

Женщина опустила голову, открывая взору Кошира соблазнительную шейку. Прижавшись к ней губами, муж от удовольствия замычал. Тамара вывернула шею, желая разорвать чувственный поцелуй мужа.

- Лучше помоги, - попыталась вернуть Кошира с небес на землю.

Манаукец замер, чувствуя, что жена опять не в настроении. Скрипнув зубами, но отстранился. Смена закончится, и он еще отыграется на непослушной женушке, она будет под ним стонать! Она сама будет умолять его войти в нее!

- С удовольствием, - выдохнул мужчина и схватился за нож, желая сбросить напряжение.

Он бы сейчас с большим удовольствием пошинковал что-нибудь, лучше мясо!

Смех жены заставил обернуться Кошира. А Тамара веселилась, глядя на его кровожадное лицо. Поставила перед ним стеклянную миску, которую так трепетно прижимала к груди. Отобрала нож, заменяя, его на беленький агрегат.

- Да нет. Вот миксер бери. Сливки надо взбить.

Самодовольно расплываясь в улыбке, Кошир требовательно вглядывался в лицо Тамары, которая от такого пристального внимания опять засмущалась и отвела взор, пряча его под ресницами.

- О, сливки, - промурлыкал, прижимая за бедра к себе жену. - Ты все же решилась?

- Нет. Это для торта, - бросила Тамара ему недовольно и оттолкнула от себя, опять сбегая.

Кошир заметил, как она облизала губы, как чаще задышала от его близости. Она его хотела, но, как обычно, не могла себе в этом признаться. Обхватив стеклянную миску, Кошир, глядя на Тамару, взвесил в руке агрегат под названием миксер.

- Торт? - уточнил у жены альбинос. - Для кого? Опять для капитана?

Тамара кивнула, и ревность опять поднялась, затопляя сознание мужчины.

- У него завтра день рождения. Конечно для него.

Наивность и бесхитростность жены иногда убивала наповал. Она ведь торт готовит исключительно потому, что она повар, а у этого ущербного праздник. Конечно, она даже не догадывается, что оказывает чужому мужчине внимание.

- Ах да, традиции, - усмехнулся манаукец, включая миксер.

В мыслях он взбивал отнюдь не сливки. Цвет должен быть однозначно не белый, а кроваво-красный. Да, кровь тоже пенится, если горячая. И надо уже устранить соперника. Завтра в его день рождения самое оно. Сразу двух зайцев одним выстрелом. Жене он доверял, но не забыл, что она за капитана собиралась замуж. И за это он поплатится. Конечно, и спасибо надо ему сказать за подарок в виде жены, но конкурентов нужно уничтожать сразу!

Сколько времени он предавался мечтам, даже не догадывался, пока она не окликнула его.

- Эй, все. Ух ты, какая густая пена! – восхитилась Тамара, разглядывая густое и воздушное облако в стеклянном блюде.

Тяжело дыша, он перевел взгляд на девушку. Похвала приятно грела. Макнув палец в сливки, девушка облизала его. Что-то взорвалось внутри манаукца, потому что он не мог просто безучастно смотреть, как розовый язычок слизывает воздушную пену с пальца. Перехватив ее за кисть, Кошир опять обмакнул его в сливки и поднес к своим губам. Облизывая палец, манаукец не отводил взгляда от зеленых больших глаз. Тамара, как завороженная, следила за его действиями. Зрачки расширены, рот приоткрыт, тяжело дышит.

Кошир выпустил кисть жены, сам окунул свой палец и поднес к ее губам. Тамара приоткрыла рот шире. Язык ее такой нежный, шелковистый, теплый. Кошир стоял и смотрел, пытаясь не наброситься на нее прямо здесь. Но Тамара решила испытать его, втянув его палец в рот, и все…

Миска громко брякнула о столешницу. Кошир впился в ее губы страстным поцелуем, прижимая спиной к шкафу. Потом посадил на него, располагаясь между ее ног.

Обхватив руками за шею, Тамара отвечала на поцелуй с такой же страстью. Треск ткани и полет белой тряпочки под названием трусики. Звякнул ремень на брюках.

А дальше опять сплетенные тела, жаркие стоны и яростные движения.

- Еще, еще, Кош, прошу, - молила Тамара, выгибаясь под руками мужа.

- Да, да, да, - подбадривала, лаская плечи и спину.

Кошир покрывал поцелуями ее шею, лицо. Мял губы, проникая языком. Слаженный стон, сладкая развязка. И тяжелое дыхание.

Кошир целовал Тамару, чувствуя, как стекает сок их любви по ее бедрам. Осторожно опустив ее на пол, натянул белье и брюки.

- Надо в душ, - пробормотала Тамара.

- Надо в кровать, - в тон ей ответил Кошир.

- А торт? – жалобно прошептала жена, испуганно взглянув ему в лицо.

- Давай помогу, - предложил Кош, понимая, что не в силах ее отпустить. – По-быстрому сделаем и в кровать, в кровать однозначно.

- Кош, - застонала Тамара, утыкаясь лбом ему в грудь. – Ты такой ненасытный, но у меня работа.

- Зачем тебе работа? Я богат.

- Не могу, не привыкла не работать.

- Тогда быстрее доделывай. Я помогу, облизывать твои пальчики так изумительно приятно. Детка, я схожу с ума, - выдохнул альбинос прямо в губы жене.

Торт в итоге получился кривоватый, если приглядеться. Без надписи, так как на него не хватило сливок. Кошир без зазрения совести лакомился ими, пока Тамара отвлекалась на кулинарный шедевр. Поэтому украсили торт маринованными фруктами и убрали его в холодильник.

Когда Кошир уводил Тамару с кухни, она с удивлением заметила, как муж разблокировал двери, прежде чем выйти в коридор. Отрыв рот от удивления, женщина перевела взгляд на манаукца. Но альбинос шел дальше, делая вид, что не заметил выразительного взгляда. А Тома так и не смогла задать вопрос «Зачем?», но вспомнив, чем они тут занимались, поняла, что очень даже не зря и предусмотрительно.

- А ты всегда дверь на кухню закрываешь на замок? – заставила обернуться к себе жена.

Кошир в ответ только подмигнул и продолжал идти дальше. Их ждала впереди очень длинная ночь, а она глупыми вопросами задается.

- После того как капитан стал ходить. Или ты хотела, чтобы он присутствовал, когда мы милуемся? - ехидно спросил Кошир засмущавшуюся жену.

- Нет, - замотала головой Тамара.

- Вот и отлично, - усмехнулся манаукец, довольный своей супругой.

***

Тамара

Начало смены я проспала! Время было уже к обеду, когда я соизволила открыть глаза. А все Кошир, который не давал уснуть. Все же он такой ненасытный. Его не остановило то, что у меня ногу свело в самый разгар процесса. Так эта зараза мне и ногу массировала и продолжала двигаться внутри меня. Это было так романтично. Помассировал, чтобы судорога прошла, а затем целовал ступню, каждый пальчик.

Даже разревелась сначала от нежности, потом от смеха. Щекотно до истерики.

Правда, обидно, что проснулась одна. Кошир вроде как будил, но сил встать с кровати не было. Но что еще обиднее, его не было на корабле. Он улетел на свою планету. А я так хотела накормить его тортом. Я видела, как это романтично делают другие пары. Все же какой-то у меня неправильный фиктивный брак.

Как верно говорит моя мама, надо надеяться на лучшее.

И кстати, пора ей позвонить и признаться.

Разговор с мамой состоялся уже на кухне, куда в спешном порядке перебралась из каюты, тихо охая. Ноги болели жутко, словно кросс бежала, да и выиграла.

- Здравствуй, мамуля, - как можно бодрее поприветствовала я родительницу, глядя на ее суровый вид. Ну все, опоздала, кто-то уже доложил.

- У меня для тебя, - не менее бодро и радостно улыбаясь, продолжила, - очень важная новость: я замуж вышла. Тут такая история произошла, что…

- Я все знаю, - прервала мои оправдания родительница, демонстративно сложив руки на груди.

Хоть и была она очень далеко, и экран маленький, да что-то стало мне неуютно под ее взглядом.

- Что ты знаешь? – прощупывала почву, чтобы знать, как сильно я попала.

- То, что моя кровинушка, ни сказав матери ни слова, выскочила замуж за манаукца. Да где это видано, чтобы моя дочь была женой уроду! Я не так тебя воспитывала. Я не для уродов тебя растила! Как ты могла совершить такую глупость и не посоветоваться.

- Мам, он не урод, правда, страшненький, но он хороший.

- Тома, я не даю тебе благословение. Слышишь меня? Разводись!

- Развод возможет только через год, - расстроилась выпадом мамы.

Почему-то мне казалось, что она меня поймет.

- Плохо. Увольняйся и домой, - приказала родительница, я даже опешила.

- Вот еще. Я и так с трудом сюда устроилась. Мне зарплату повысили. Я смогу новый жилой блок купить для нас.

- А что же к мужу не собираешься перебираться? – язвительно выдала мама.

Поймала, одно слово поймала. Я совсем с этой каруселью кровать – работа, приправленной волнующей близостью с Коширом, забыла спросить, а где мы, собственно, будем жить, и каковы наши планы на будущее. Мы же только и делаем, что из кровати не вылезаем, а о серьезных вещах не разговариваем. Мой контракт закончится через четыре месяца, и еще неизвестно, будут ли его продлевать.

- И что это за новость, что тебя заставили?

- Откуда ты знаешь?

- В новостях репортаж целый был! А я сижу и глазами хлопаю. Соседи ко мне с расспросами, а я ни сном ни духом! Тома, я от тебя такого не ожидала.

- Да, мам, прости. Просто он такой хороший и все так неожиданно, что я забыла тебе позвонить.

- Не ври матери! Ты просто боялась! – опять перешла на крик мама.

Кивнула в ответ, но возразила:

- Мама, Кошир хороший. Он тебе непременно понравится. Вот увидишь!

- Томка, он манаукец. Он урод. Ты головой-то хоть иногда думай! Манаукцы не люди! А вдруг он тебя бить станет. Они же психованные!

- Мам, прекрати. Он хороший.

- Да, что ты заладила - хороший и хороший. Все, я свое слово сказала, благословение не даю. Разводись. Вот соседский сын, чем тебя не устраивал? – требовательно воззрилась мама. А я с трудом стала вспоминать о ком она.

Соседских парней было много и все хорошие мальчики, воспитанные, да и сыновья маминых подружек. А на самом деле все они надо мной в детстве издевались, подножки ставили, кидались в меня водяными шариками. А сколько я услышала от них обидных обзывательств и дразнилок. И все оттого, что я толстая. Но я это пережила, правда, маме не рассказывала, чтобы не расстраивать. Вот поэтому не хочу ни за кого из них замуж. Поэтому и сбежала со станции.

- Я замужем, мам. Меня устраивает мой муж. И мы непременно прилетим, и ты поймешь, что я права. Он очень внимательный, нежный.

- И не психует, хочешь сказать?

- Ну, бывает, нервничает, но не взрывается, как говорят. Он обычный, как любой землянин.

- Не обманывайся, дочка. Прилетайте, я посмотрю на твоего хорошего. Вот увидишь, я выведу на чистую воду твоего мужа.

- Он хороший, - продолжала упорствовать я. Обидно за Кошира. Он ведь и вправду не психовал так уж сильно. Чуть-чуть. И сразу уходил от меня подальше.

- Все, до связи, не могу с тобой разговаривать. Вижу что бестолку. Пока не обожжешься, не поверишь моим словам!

- До связи. Я люблю тебя, - прошептала я пустому экрану.

Вот так всегда у мамы. Есть только одно верное мнение и оно ее. А если ты не с нами, значит, ты против нас.

Протяжно вздохнула. Расстроилась я жутко. Вот не знала, что эта информация просочилась в СМИ. И откуда, главное? Корабль военный, операция секретная. Наверное. Ну, я так думаю.

Ближе к ужину заскочила бухгалтер Оливия и впервые в жизни я пожалела, что не заперла дверь в кухню. Кошир был прав, когда это делал.

Брюнетка с очень яркими синими глазами робко встала в проеме, с любопытством разглядывая просторы моей кухни.

- Привет, Тамара. Ничего что я без приглашения? – осторожно спросила, явно смущалась.

Тепло ей улыбнулась: - Нет, проходи.

Указала на стул, а сама достала торт из холодильника. Аккуратно выложила его на стол и вернулась к шкафу, из выдвижного ящика стала доставать свечи.

- Я пришла спросить у тебя, как тебе манаукец?

Ну вот, началось! Расспросы, сплетни. Все косточки сейчас перемоют мне.

- Он хороший, - спокойно ответила, в душе унимая недовольство.

- Просто уже весь корабль гудит, обсуждает, как ты с ним уживаешься. Ну и в особенности интересно, как у вас там, - глупо улыбаясь, Оливия выразительно посмотрела на меня.

- Где? – решила играть дурочку, а вдруг отстанет.

- Да нигде, - со вздохом воскликнула бухгалтер, а я готова была застонать.

Вот что они суют нос в мою личную жизнь.

- Просто вас слышно. Ты так громко стонешь.

Свечи выпали из ослабевших рук, я в ужасе перевела взгляд на веселящуюся Оливию.

- Не расстраивайся ты так. Это же хорошо, когда мужчина так удовлетворяет женщину.

- Все слышали? – прошептала, просто падая на соседний стул.

- Ну не все. Но кто-то слышал и всем рассказал. Но вижу это правда. Что, честно так горяч? А то ведь он и мне предлагал, да я, трусиха, испугалась.

- Чего предлагал? – возмутилась я.

Что опять за поклеп на Кошира. И когда это он ей что-то успел предложить?

- Ой, не слушай меня. Просто я болтаю иногда лишнего. Ну, значит, ты счастлива?

- Конечно, счастлива. У меня замечательный муж, - гордо ответила, расправляя плечи. Я честно была счастлива, пока она не пришла и гадости не стала говорить мне.

- Ну не скажи. Хотя время покажет. Все же он урод, а мы для них ущербные, - со знанием дела сказала Оливия.

Она еще что-то говорила, а я вспомнила слова мужа, когда я попросила остановиться, он ведь и правда что-то прошептал обиженно про ущербных и выносливость.

- Ну, я смотрю, ты занята. Не буду отвлекать от работы, - встрепенулась, услышав слова бухгалтера.

- Подожди, скажи, что конкретно предлагал тебе Кошир? – решилась я узнать.

Ждала ответа, надеясь на чудо. Но его не случилось.

- Том, он меня в углу зажал и обещал увлекательную ночь, полную страсти. Тамара, я сразу отказалась! – поспешно выпалила брюнетка.

Кивнула на прощание и оставила меня одну. Ночь полную страсти, значит, обещал. И чего ему не хватает? Вроде и так делает это со мной, когда ему приспичит. Неужели я его не устраиваю. Или любовницу выискивает. А раз я отказалась, то другим стал предлагать?

Настроение испортилось окончательно. Да до того, что все пошло из рук вон плохо: тесто не поднялось, суп пересолила, котлеты для Кошира стали черными, как головешки.

Плюнув на готовку, я решила пересчитать остатки и составить отчет. От рутинной работы была большая польза – она успокаивала расшалившиеся нервы. Заодно заполнила бланк заказа провизии.

Сколько продлится экспедиция, было неизвестно никому, по-моему, этого даже капитан не знал.

Взглянув на время, отметила про себя, что пора ужина. Подожгла свечи и отправила торт в столовую. И сама туда на лифте добралась.

Общая столовая встретила меня возбужденным гомоном коллег. Все что-то бурно обсуждали, уткнувшись в мониторы, встроенные в поверхность столов.

- Не успевают! – выкрикнул помощник капитана.

Сам именинник стоял возле иллюминатора, поглядывал на планету Шиянара. Он медленно обернулся к помощнику. Желваки ходили на его скулах. Да и сам внешний вид капитана Джексона был напряженный. Острый взгляд черных глаз встретился с моим.

- Госпожа Васильева, - кивнул мне капитан, приветствуя.

- Здравствуйте, - ответила, вспоминая, что с ним я еще не виделась. – Поздравляю с Днем Рождения. Я торт приготовила. Свечки надо задуть.

На нас, по-моему, никто не отвлекался. И я смело подошла к этому таинственному мужчине, который так и остался для меня невозможно недосягаем.

Капитан скупо улыбнулся, лишь чуть-чуть приподняв уголки губ.

- Несите, обязательно задую, - милостиво разрешил Эдриан.

Вот только глаз улыбка так и не коснулась. Вздрогнула, когда столовая взорвалась воплем возмущения.

- Да они там слепые все? Их же окружают!

- Прорываются! – отчаянно вскричал помощник, хватаясь за голову.

Обернувшись к Эдриану, скромно бросила на него взгляд.

Капитан был натянут как струна. Руки сжаты в кулаки, губы поджаты. И такой колючий взгляд.

- Что за фильм смотрите? – решила поддержать разговор.

Отходить от капитана так быстро не хотелось. Ведь новую уловку приблизиться долго придумывать, да и навряд ли появится такая возможность просто поговорить. Без разницы о чем, но как же приятно ловить на себе задумчивый взгляд гипнотических черных глаз.

- Фильм о том, как рушатся надежды. Ну да вам это будет неинтересно. Несите торт, закончим с официальной частью и разойдемся по рабочим местам, - я услышала с затаенной грустью твердый голос Эдриана.

Еще раз посмотрела на капитана и нехотя ушла. Эдриан, Эдриан, какое у него красивое имя. Да и сам капитан был полной противоположностью мужу, как черное и белое.

Но я подчинилась и оставила капитана одного, ведь именно на это прозрачно намекал он.

Начав праздничную часть ужина, капитан принимал поздравления и подарки от коллектива. Скромно благодарил, кивал и улыбался. Вот только напряжение его не отпускало, и это видели все. Задув свечи и разрезав торт, капитан положил большой кусок себе на тарелку. Затем, еще раз поблагодарив за поздравления, кивнул головой помощникам, и они удалились.

А я направилась на кухню, где оставалось много дел до конца рабочего дня. Приготовив все для завтрашней смены, долго не могла заставить себя вернуться в пустую каюту. Кошира все не было, а спросить у кого-то, когда он вернется, было неудобно. Выставлять себя ревнивой женой не хотелось. И так уже столько сплетен, а тут только дам новую тему для них. Так и стояла возле иллюминатора, вглядываясь в поверхность планеты манаукцев. Где-то там сейчас Кошир неизвестно чем занят, может, уже нашел себе любовницу, или двух. На душе заскребли кошки. Я его ревновала, это факт. И я заставлю его отчитаться, где был. А еще он мне поклянется, что больше никому непристойные предложения делать не будет. В конце концов, я жена ему или кто!

Неожиданно послышался звук открывающейся двери. Я радостно обернулась. Все же вернулся муженек.

Но улыбка спала с губ. Это был не Кошир, а сам капитан Эдриан.

- Госпожа Васильева, я пришел с вами серьезно поговорить, - с порога начал капитан.

Я кивнула, предчувствуя, что разговор будет неприятным. Именно так Джексон выглядел, когда предлагал выйти замуж за Кошира.

- Дело правительственной важности. Вы должны понять, что никто кроме вас не справится с поставленной задачей, - ну вот, даже начал теми же словами.

Осторожно опустилась на стул, уже зная, что предложение капитана, как всегда, будет очень неожиданным.

- Мы возлагали надежду на ваше замужество, выполняя требования шияматы. Если бы вы знали, как лично для меня было тяжело предлагать вам этот ужасный союз. Вы очень красивая женщина, Тамара. Я восхищаюсь вами постоянно. Я признаюсь честно, не раз думал предложить вам разделить с вами свою жизнь. Рука об руку встретить старость. Даже сейчас я с нетерпением жду окончания этой фикции. Я смею надеяться, что вы согласитесь выйти за меня замуж.

Сердце пропустило удар у меня в груди, а потом заплясало от радости. Он заметил меня и даже больше, я ему нравлюсь! Душа моя ликовала. Улыбка вновь расцвела на губах. Неужели этот мужчина может стать моим?

- Я смею попросить вас, госпожа Васильева, об одолжении. Пока вы еще замужем за манаукцем, заставьте его подарить вам камни. Это очень ценные камни. Я знаю, что он вам не откажет. А после развода эти камни останутся в вашей собственности.

- Камни? – переспросила, давя в себе неприятный осадок.

Опять обман? После слов о своей симпатии ко мне последнее предложение выглядело очень грязно.

- Это ради правительства. Перед нашей экспедицией поставлены очень жесткие требования. И если мы их не выполним, то полетят головы. Я смею надеяться на вашу ответственность и патриотизм, госпожа Васильева. А также надеюсь, что вы не откажете мне, когда все закончится.

И на этой радужной и тревожной ноте капитан смело взял в свою ладонь мою руку. Чувственно поцеловал тыльную сторону моей ладони. Нежно погладил тонкую кожу между большим пальцем и указательным, вызывая ответную реакцию моего тела. Я замерла, переживая бурю эмоций, которая проснулась от такой интимной ласки капитана. Его намерения стали для меня еще больше прозрачны. Он хочет меня как понравившуюся женщину. А я…

А я замужем. Я - приличная женщина.

Осторожно отобрав руку, я опустила взгляд, разглядывая подол белого халата.

- Госпожа Васильева, камни называются манна. Потребуйте от манаукца их. Это очень важно. Я могу положиться на вас? – капитан не давал времени подумать, он требовал незамедлительного ответа.

Но больше я не хотела становиться пешкой в его игре. А что-то подсказывало мне, что именно таковой он меня и считает.

- Я не обещаю вам ничего, капитан Джексон. Я спрошу у Кошира, и если он захочет…

- Он выполнит все, о чем ни попросите. Он все для вас сделает, - уверенно возразил капитан, даже не дав договорить.

- Честь имею, - попрощался Эдриан, и я опять осталась в одиночестве со своими тягостными мыслями и угрызениями совести.

Вот на что я постоянно надеюсь? Я для капитана никто! Я - средство достижения целей. Как же противно себя ощущать разменной монетой.

А Кошир не раз повторял, что не отпустит. То есть, чтобы расстаться с ним, надо переступить через свою гордость и стать фавориткой, а чтобы быть с капитаном, я должна потребовать от Кошира камни. Везде одни условия. Словно я в западне. Еще и правительство по голове не погладит, если не выполню задание. Житья не даст. Предателей у нас никто не любит.

Судорожно выдохнув, встала, намереваясь вернуться в каюту и подождать там прихода мужа. Но сделав шаг к выходу, замерла, испуганно глядя на неожиданное появление мужа. Кошир был весь грязный, одежда в подпалинах. Бледное лицо казалось каменной маской со сверкающими на ней красными глазами.

- Что с тобой случилось? – выдохнула, подбегая ближе. Осторожно прощупала тело Кошира не предмет ран и ссадин. Но муж не кривился, продолжая следить за мной.

- Кош. Что случилось? Где ты был?

- Что надо было капитану от тебя? – голос у Кошира дрожал от злости, с которой был задан вопрос.

Прижав руки к груди, поняла, наконец, что он его, наверное, встретил в коридоре. А ведь не раз ревновал меня к капитану и вот опять началось.

- Приказал потребовать от тебя камни манна, - призналась, понимая, что все равно докопается. – Но я не собиралась у тебя ничего просить.

- Манна ему нужна? И как только он ее получит, он отстанет от тебя?

Вот тут поняла, что он меня поймал. Я покраснела с головы до ног. Щеки так пылали, что невольно прикрыла их ладонями. А Кошир пытливо разглядывал меня, словно мысли мог прочитать.

- Нет, - выдохнула, - ты не так все понял. Я не собиралась у тебя ничего просить. Кош, мне от тебя ничего не надо!

- Это почему? Ты собралась меня бросить?

- Да с чего ты взял! – вспылила.

Его обвинения дошли до абсурда.

- Тома, а что ты собираешься делать, когда год закончится? – спросил меня Кошир, подводя к той черте, когда я должна была решить, а что, собственно, хочу от жизни.

Всю жизнь прожить с манаукцем? Или воспользоваться шансом и воплотить мечту. Жена капитана - это был предел моих девичьих грез.

- Не знаю, Кошир. Но точно не собираюсь клянчить у тебя камни. Это низко, - высказав все что хотела, попыталась пройти мимо Кошира, но он не дал, ухватив за руку.

И так уж получилось, что это была именно та рука, которую целовал капитан. Муж, не отрывая взгляда, поднял мою ладонь к своему лицу и поцеловал, стирая чужое прикосновение. Только бы он по глазам ничего не прочитал. Стыдно было за то, что разрешила капитану лишнее.

От чувственной ласки колени стали ослабевать. И, поддавшись порыву, прижалась к груди Кошира, прикрывая глаза, обнимая за талию.

В голове вихрь мыслей успокоился. Я выбрала для себя, что буду с ним до самого конца, каким бы он ни был. Раз расстанемся через год, пусть. Но я возьму все от наших отношений. Так как в объятиях Кошира я чувствовала себя в безопасности и желанной. Он мой первый мужчина, первый, кто подарил мне ту нежность, которой и сейчас укутывал, осторожно поглаживая спину, уткнувшись носом в мою макушку.

И стало так спокойно, что все переживания этого дня ушли на задний план. Хотя…

- Мама звонила. Очень недовольна, что я вышла замуж без ее разрешения. Благословения не дает. Давай слетаем к нам на станцию, я вас познакомлю, и она успокоится. Ты ведь не можешь не понравиться.

Тихий смех родился глубоко внутри грудной клетки мужа. Это было как волшебство, слушать его красивый смех.

- Обязательно слетаем. Я обещаю приложить все усилия, чтобы завоевать сердце и душу тещи, - заверил меня муж, и от его веселых слов я совсем расклеилась.

Слезы потекли из глаз. Какой же он у меня замечательный. Уж теперь точно не откажусь от него никогда. И сколько бы ни упрашивал, ни за что не соглашусь стать его фавориткой. Не дождется. Он мой!

ГЛАВА 6.

Кошир

Прижимая к себе прекрасную в своей наивности жену, Кошир наслаждался спокойствием. Тишина кухни нарушалась гулом двигателей корабля и шорохами, издаваемыми техникой, которой было напичкано место работы Тамары. Сегодня был поистине тяжелый и трудный день для янарата.

Подготовленное восстание было успешно подавлено силовыми спецслужбами, которые якобы отказались предавать шиямату. Развернувшийся бой на подступах к дворцу был спланирован и проработан от и до. Земное орудие, безвозмездно предоставленное отряду Кошира, было уничтожено первым. Атаки утопали в обороне четко среагировавшей группе внутренних войск, а потом и военные подтянулись. На сторону янарата встало слишком мало соратников. Проведенная пропаганда не принесла ожидаемого успеха. Многие отказались воевать с женщинами. Наоборот, начались беспорядки. Народ делился на два лагеря, те, кто был за свободу мужчин, оставались в меньшинстве.

Перед внутренним взором Кошира встала Дворцовая площадь, сплошь усеянная трупами его бойцов и защитников шияматы. Вспышки взрывов, вой сирен. Жертв среди восставших было очень много – единицы выжили. Большая голограмма шияматы призывала сдаться, умоляла прислушаться к голосу разума. Но к ее словам оставались глухи. Собирая остатки сил, янарат бросил их в последний бой, из которого еле унес ноги, оставляя за своей спиной погибших соратников. Их сейчас собирали на площади санитарные части и, как стало известно Коширу из последних донесений, перебинтовывали, приводили в себя и праздновали конец спектаклю, разыгранному для землян, которые, не отрываясь, следили с орбиты, транслируя своим в штаб.

Кошир вернулся на корабль землян с крохами верных соратников, которым посчастливилось выжить в битве, как и самому янарату. Они чудом уцелели, но боевой дух их был не сломлен. И как только Кошир отведет Тамару в их комнату, янарату предстоит разбор полетов и нужно будет сыграть партию до конца. Камни они захотели. Ну что ж, шиямата и этот вариант продумала.

Кошир, как и прежде, восхищался изворотливостью и хитростью матери. Президент Дорнир не раз советовался с ней и держал шиямату на хорошем счету.

- Пойдем в каюту? – предложил Кошир, чувствуя, что тихие всхлипы жены закончились.

Побывав дома, манаукец который раз мысленно возблагодарил мать, что дала ему шанс на нормальную семейную жизнь. Да и сама шиямата следила за сыном, загадочно улыбаясь, и затем тихо прошептала одними губами, что она была права. В ответ Кошир лишь усмехнулся, чуть кивая. Да, права. Как всегда.

Да и на корабле его ждал приятный сюрприз. Все старания янарата не прошли даром. Тамара привязалась к нему, оправдывая надежды. Дав в руки капитана рычаги давления на себя, Кошир взрастил в сознании ущербного видимость уязвимости манаукца. Кошир сам указал Джексону слабые места, которыми не преминул воспользоваться капитан.

Янарат слышал каждое слово, которое сказал ущербный, видел каждый его томный взгляд на Тамару. И еле сдержался, когда ущербный посмел поцеловать руку жены янарата. Сдерживался Кошир с трудом, но нужно было услышать решение Тамары. А жена не предала и прошла проверку.

Предстоящая поездка к родственникам жены давала возможность Коширу отвести от себя подозрения. И перед Джексоном возникнет разъяренный и разоренный янарат, который потерял всё: власть, положение, дом. Он остался без всего. Даже на немалое наследство теперь не имел право претендовать. Кошир теперь полностью зависел от жены.

Вскинув голову, Тамара доверчиво взглянула на него. Кошир еле успел стереть с губ самодовольную ухмылку, превратив ее в теплую.

- Пойдем, тебе срочно надо вымыться, - позвала его жена.

Закинув руку на плечи Тамаре, Кошир притянул ее к себе, целуя в макушку. Как же прекрасно быть женатым на такой внимательной, заботливой и доброй жене.

- Нет. Надо поговорить с капитаном вначале. А вот потом я вернусь, и ты потрешь мне спинку. Я так соскучился без тебя, детка, - томно прошептал альбинос.

Проводив жену до каюты, манаукец отметил про себя, как напрягались земляне при его появлении. Значит, приказ они уже получили, осталось узнать какой. Пока есть надежда заполучить камни, они будут предельно вежливы. Но уже готовы наброситься на Кошира и его соратников, которых впустили на борт, не придумав достойной причины для отказа. Чеканя каждый шаг, янарат шел по знакомым коридорам, вспоминая, как шел сюда в самый первый день прилета. Конвоя не было, а в душе то же чувство острой ненависти к землянам.

В кабинете капитан поджидал Кошира не один, а в обществе двух своих помощников.

- Янарат, садитесь, - деловой тон капитана не мог утаить от манаукца, как сильно Джексон нервничал.

- Я постою, капитан. Я сюда прибыл за подмогой. Вы обещали поддержать восстание. А сами даже не прикрывали нас, как было условлено. Из-за вас мои ребята погибли! Вы не выполнили свое обещание.

- Успокойтесь, янарат. Мы, как представители земного правительства, не имеем права вмешиваться во внутренний конфликт другого государства.

- Что? Но вы сами сказали, что поддержите меня. Сами дали оружие, сами проводили пропаганду. Вы уверяли, что все получится! У вас же опыт!

- Это не так, мы консультировали вас, - настойчиво возразил капитан.

- Вы, лживые и продажные ущербные! Вы решили надсмехаться надо мной?! – вспылил Кошир, нависая над капитаном. Белоснежная кожа взбугрилась, когда манаукец сжал кулаки. - Вы сказали, что все просчитали. Сказали, что я стану правителем планеты, а теперь отрекаетесь от своих слов!

Джексон откинулся на спинку кресла, увеличивая расстояние между ним и разъяренным манаукцем. Кошир видел, как на висках собираются крупные бисеринки пота.

Значит, шиямата правильно рассчитала время. Независимая комиссия уже летит для расследования обстоятельств восстания и попытки захвата власти. А прямо сейчас идет прямая трансляция всего этого фарса кому-то высокопоставленному.

- Мы вас только консультировали, - слишком визгливо стал оправдываться ущербный. – Никакого оружия вам земным правительством не было передано.

- Что? Что за бред? – возмущался Кошир, краем глаза пытаясь определить, куда ему повернуться, чтобы зрители увидели всю боль его душевных переживаний. – Ты обещал, Джексон! Дай мне оружие! У меня остались преданные мне люди. Мы продолжим борьбу за свободу угнетенных мужчин. Ты сам сказал, что матриархат земным правительством не приветствуется. Что вы всеми силами окажете посильную и материальную помощь в борьбе с ним! И что же изменилось? Что? Я не понимаю!

- Янарат, успокойтесь. Вы неправильно нас поняли. Мы с вами совсем не об этом разговаривали.

- Как же это? Я поверил тебе! А сейчас, когда я нуждаюсь в вашей помощи, когда я потерял все: и положение, и наследство, вы мне отказываете? Я разорен, у меня нет средств, чтобы купить оружие для бойцов! Понимаешь, мне нечем тебе сейчас заплатить за оружие!

- Янарат, о чем вы говорите! Никто не собирался продавать вам оружие, - вскочил капитан, бледнея на глазах. – Я вынужден вам отказать в убежище, и требую, чтобы вы немедленно покинули наш корабль!

Кошир отшатнулся, пораженный в самое сердце предательством землянина.

- Я остался без крова, без возможности вернуться на свою планету по вашей вине! Вы меня уговорили начать восстание, а сейчас гоните, как бездомную собаку!

- Это вынужденная мера, янарат! Вы должны нас понять. Мы давали вам только консультацию. Но вы требуете от нас невозможного. Вы требуете ввязаться в вашу войну. Мы никогда на это не пойдем.

Кошир со всей силы стукнул кулаком по столу, от чего в нем образовалась вмятина.

- Вы мне предложили план захвата власти. Я потерял все! Понимаешь ли ты, ущербный, что это значит - потерять все: дом, состояние. У меня больше ничего нет! И я останусь здесь. Вы не имеете право меня выгонять. Вы обязаны вернуть мне то, что я из-за вас потерял!

- Янарат, вы покинете корабль, вы и ваши соплеменники!

- Нет! Вам не выставить меня, - прошипел Кошир, опасно близко придвигаясь к капитану, и стол между ними не был препятствием для манаукца.

- У вас нет прав здесь находиться, - держал невозмутимое лицо капитан.

- У меня тут жена. А соратники - мои телохранители!

Джексон, не мигая, рассматривал лицо янарата с минуту. А Кошир с нетерпением ждал, когда же Джексон скажет такие нужные слова.

- Тогда вынужден вам сообщить, что я разрываю контракт с вашей женой.

Бинго! Ущербный попался на уловку!

- Что? На каком основании? – отшатнулся манаукец от капитана. – Вы блефуете!

- У меня есть право расторгать контракты с работником по инициативе работодателя, - уже более уверенно ответил брюнет, незаметно обтирая виски.

- Вы мне еще за все ответите! – Кошир поставил жирную точку в разговоре с капитаном и ринулся прочь из кабинета.

Остановившись возле щитовой, надежно спрятанной от глаз панелью под цвет стен, Кошир впечатал в нее кулак. Затем взревел и для надежности повторил удар. Теперь многие камеры видеонаблюдения и прочие «прослушки» будут не очень качественно работать, пока не устранят неполадки в этом узле. Ворвавшись в каюту, где располагались его соратники, он отдал им приказ собираться, а сам направился к Тамаре.

Им предстояла увлекательная поездка к родственникам жены.

***

Тамара

Приготовив ванну для Кошира, я очень сильно сомневалась, не переборщила ли я. Свечки на бортиках красиво отражались в воде и кидали отблески на стены. Не слишком ли рафинированно? Он же мужчина.

Из-за инцидента с капитаном мне было стыдно за недостойное жены поведение. Кошир обо мне так заботится, а я продолжаю мечтать о другом. Это было подло по отношению к мужу.

Протяжно вздохнула, вернулась к чтению подсказок, которых в галанете было превеликое множество: и нонарских, и унжирских и земных, да вот только манаукских не было. Правда! Вот сколько бы не забивала вопрос в поисковик, он выдавал мне все не то!

Но помня, что манаукцы когда-то были землянами, решила использовать наши способы соблазнения.

Для этого же я надела кружевное боди белого цвета. В нем было очень неуютно, ничего не скрывало. Но красиво, в этом я себе призналась. Чашечки плотно облегали мои груди, приподнимая их. Ажурная ткань на животе плавно сужалась книзу, чтобы резко раздаться в стороны, обхватывая бедра, образуя трусики. Очень долго боролась с застежкой на спине, которую неудобно застегивать. Но мои труды оправдались. И вот, кидая косые взгляды в зеркало, я откровенно любовалась собой. Определенно замужество пошло мне на пользу. Я сама не заметила, как мое тело подтянулось, стало упругим. Распустив волосы, опускающимися теперь красивыми волнами на плечи, размышляла, стоит ли чуть-чуть нанести макияж, чтобы закончить образ. Или все же убрать лишние свечки. А может, встретить Кошира уже в воде? Чтобы вода не скрывала намокшее белье.

У меня столько вариантов, что голова раскалывается от сомнений.

Решила сделать сюрприз! И с чего я решила, что из меня получится роковая женщина. Наверное, ужина на двоих, поджидающего в комнате, было бы достаточно.

Мои душевные метания прервал звук открывающейся двери. Шагов я не услышала, довольно улыбнулась. Наверное, разглядывает небольшой столик, накрытый на двоих. А еще ведерко со льдом, в котором поджидало шампанское, и мой фирменный десерт - клубника со сливками. Кошир очень любит взбитые сливки.

Обернувшись к двери в комнату, я не знала, какую позу принять. Как соблазнительнее, если я буду сидеть на бортике ванны, или привалюсь спиной к стене. Нерешительно переводя взгляд на дверь, ванну и стены, нервно кусала губы. Время шло на секунды, а я опять сомневаюсь. Тряхнув волосами, приняла решение. Если я сяду на бортик, так будет сексуальнее, главное, ногу вытянуть, как советовали на форумах, в направлении мужа. Это своеобразное оружие женщин, направленное на своего мужчину, чтобы он знал, что она следит только за ним.

Осторожно на самый краешек, поборов желание взвизгнуть от холода, я притулилась на бортик ванны и вскинула голову от нежных слов Кошира:

- Тома, это все для меня?

И столько в глазах его было недоверия, что я растерялась. Улыбка сошла с моих губ. Осмотрев ванную, поняла, что все же переборщила. Не стоило так много свечей зажигать.

- Да, - нерешительно выдохнула, робко поглядывая на явно пребывающего в шоке мужа.

- Тома, я… - он не мог найти слов для меня. Впервые я не видела на его лице самоуверенного выражения. Кошир растерялся.

- Я не ожидал… Это так неожиданно… Томочка, ты у меня такая хорошая, - голос мужа сначала был тихим, но затем стал набирать силу и решительность, как и его действия.

Кошир отмер и начал раздеваться, скидывая грязную одежду.

Я же с замиранием сердца наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. И чего я к нему приставала с придирками из-за худобы. Он уже не казался таким жилистым. Широкая грудь лоснилась в свече свечей. Мышцы перекатывались под безупречной кожей. Он бугрились от сдерживаемой силы. Сильные руки манили своими плавными движениями, напоминая, какую нежность они дарили мне каждый раз, стоит им ко мне прикоснуться. А когда одежда больше ничего не прикрывала, смутилась, отводя взгляд. Это было слишком откровенное видение. Белые жесткие завитки ореолом окружающие…

- Тома, - позвал Кошир, мешая додумать мысль.

В голове от его мольбы образовалась такая пустота, которую тут же стали наполнять мысли о Кошире, о том, какой он внимательный, нежный. Даже сейчас, уставший, грязный, он подал мне руку, в которую я смело вложила свою ладошку. Встала с бортика, и муж притянул к своей груди, прижимаясь к моим бедрам, с наслаждением прикрывая глаза.

- Спасибо за сюрприз, я польщен.

Я млела от его теплоты, от осторожных поглаживаний плеча, от горячей ладони на обнаженной коже спины. Приподняла голову, вглядываясь в лицо мужу, наслаждаясь той радостью, которую подарила ему. Он обхватил пальцами за подбородок, притягивая к себе мое лицо, сам стал склоняться, чтобы подарить свой щемяще-ласковый, пронзающий в самое сердце поцелуй. Осторожно сначала обхватил нижнюю губу, медленно переместил руку со спины на затылок. Затем обхватил мягкими губами верхнюю, второй рукой путаясь в моих волосах. Поцелуй набирал обороты, и к губам подключился очень ласковый язык, а руки уже обхватили ладонями мое лицо.

Мои ладошки покоились у него на груди. Выгибаясь навстречу невозможно осторожному поцелую мужа, я готова была разреветься от… нет, не от любви, нет… Не так глубоко, но это чувство тоже рождалось именно в сердце.

Отстранившись, Кошир пытливо всмотрелся в мое лицо потемневшими глазами. Волнительно опустил руку, намеренно погладил грудь, спрятанную под тонкую белоснежную ткань. Мое дыхание сбилось от такого горячего взгляда и откровенной ласки.

- Ты прекрасна, - выдохнул Кошир, а я на ногах еле держалась. Тело наполнилось желанием, которое так искусно разжигал во мне муж. Медленно Кошир потянул за лямку боди, скидывая ее с плеча, наклонился, щекоча волосами, прижался к коже горячими губами. Отстранился, опять следя за изменениями в моем лице. Но я только прикусила губу, чтобы не вдыхать лишком громко, не хотелось портить такой момент! Вторая лямка пала, и кожу, прятавшуюся под ним, тут же накрыли нежные губы.

Я откинула голову назад, прикрывая глаза. Невозможная сладкая пытка. Он играл со мной, а я принимала правила игры, не смея подгонять. Ждала и томилась от желания. А губы спускались все ниже, оставляя после обласканную кожу, каждый миллиметр. Устоять было совершенно невозможно, ноги ослабевали с каждым чувственным поцелуем. Кошир обхватил меня руками, и стал бороться с застежкой, которая как отказывалась застегиваться, так же была категорична против расстегивания. Провозившись несколько минут, в которые ублажал мои губы поцелуем, понял, что так просто подарок не распаковать и, громко выдохнув, развернул меня к себе спиной.

Тихо посмеиваясь, я смущенно разглядывала пальчики своих ног, ногти красного цвета муж тоже не заметил, а на форуме сказали, что это уж точно его должно возбудить. Громкое пыхтение за спиной и прикосновение горячих рук, Кошир воевал за право обладать мной с застежкой. Романтика! Знала бы, что все так будет, голой бы сидела. И ждала.

Но Кошир был настойчив, и неожиданно тяжелые груди почувствовали свободу, тяжело опускаясь. Горячие ладони сразу накрыли их, чуть сминая.

- Тома, они такие большие, горячие, нежные.

Замерла, разглядывая, как Кошир играет сосками, наполняя мое тело желанием скорее оказаться в кровати.

Откинулась ему на грудь спиной, положив голову на плечо. Ничего не хочу, только бы он продолжал, только бы не останавливался. Внизу живота разгорался самый настоящий пожар, который мог потушить только Кошир. Я теряла контроль над своим телом. А муж наоборот полностью владел ситуацией, распалялся сам, свидетельство тому упиралось в ягодицы.

- Встань, - тихий шепот колыхнул волоски на виске.

- Что? – не поняла, о чем меня просит Кошир.

- Постой немного, я раздену тебя до конца, - объяснил недогадливой мне Кошир, и его руки переместились на бедра. Пальцы подцепили ажурную ткань и медленно потянули вниз. Слишком медленно. Я хотела быстрее, но игра только началась, а моя крепость уже готова была сдаться.

Переступив через белоснежную ажурную ткань, развернулась к Коширу лицом. Он поедал меня взглядом, голодным, алчным взглядом. Я даже стушевалась от такого откровенного разглядывания и прикрыла груди руками.

- Том, - выдохнул Кошир, и одним движением сократил расстояние между нами, даря свои крепкие объятия и поцелуй.

Его губы дразнили, накрывали и тут же отстранялись. Они сводили с ума, даря нежность и обещание наслаждения. Сама не знаю как, но я застонала обиженно, когда не смогла поймать его губы. Я тоже хотела вступить в этот танец. Хотела и получила. Наши языки встретились. Я пьянела от поцелуя, бессовестно повиснув на шее мужа. Но стоять мои ноги отказались. Да и как тут устоишь, когда в живот таранится крепкая как камень мужская плоть, нетерпеливая и горячая. Когда ты готова на все, а тобой играют. Воспламеняют, чтобы ты совсем потеряла рассудок.

Но нетерпение взяло верх над Коширом, он обхватил меня под ягодицы и поднял на руки, чтобы осторожно перебраться в ванную, где вода уже стала теплой.

Опускаясь, муж не преставал целоваться. Покрепче обхватив его ногами, вздрогнула, когда Кошир уверенно вошел в меня. Очень медленно, осторожно. Выгнулась, подстраиваясь под него, выдохнула от наслаждения прямо ему в губы. Как же я этого ждала. Танец языков все никак не заканчивался, а в него уже вступили наши тела, начиная медленно двигаться навстречу друг другу. Сначала неспешно, рассказывая о том, как соскучились в расставании, а потом все ускоряясь, отдаваясь порывам страсти. В особо яркие моменты глухо стонала, крепче хватаясь за белый снег волос. Я струна в умелых руках музыканта, как он захочет, так я и буду выгибаться, так и запою нашу страстную песню.

Я пила еле сдерживаемые стоны с губ Кошира, гладила его плечи, тонула в почерневших от страсти глазах. Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Вода волновалась в такт ритмичным движениям, омывала спину и бедра плескалась через край, топила плавающие свечи. В ванне бушевал шторм, такой же, как и у меня в душе. Я хотела кричать, кричать от ошеломляющего чувства безграничного восторга. Муж подарил мне мир, наполненный этими красками, переплетенный искрометными моментами. Пусть и оставляя следы от поцелуев, клеймит мою кожу, но я готова быть только его, особенно сейчас, когда так безумно приятно, лежать у него на плече, переживая сладкую негу. Душу затопила нежность к Коширу.

- Детка, ты восхитительна, - тихий шепот, и легкие поцелуи на плече.

А мне так лениво, что могу только улыбаться.

- Мыть меня будешь?

- Да, - пролепетала, а сама не шевельнулась даже.

- М-да-а, протянул Кошир. – Давай-ка спать, женушка. На второй раунд ты не готова.

Забота мужа была не в новинку. Но отчего-то именно сегодня вызвала слезы. Я такая счастливая! Это просто удача, что я согласилась выйти замуж за него. Я уверена, что никто не ухаживал бы за мной так, как это делал Кошир. Особенно… Нет, не хочу думать сейчас о нем. Пусть я не уверена, сможем мы полюбить друг друга с Коширом, но нам хорошо вместе. Ну, мне хорошо.

Нет, точно глупая, такой момент испортила. Настроение плавно стало опускаться. Или этого из-за того, что я только что была переполнена эмоциями, а сейчас пришло обычное опустошение. Кошир поставил меня на пол и накинул на плечи полотенце. А я потянулась за поцелуем. Но Кошир лишь урвал, по-другому и не скажешь, легкий поцелуй, развернул в сторону выхода из ванны и придал ускорение легким шлепком чуть ниже спины.

- Том, давай иди. А то ты уже без сил, а я настойчивый. Наутро охать будешь! – пригрозил мне муж, а я расцвела теплой улыбкой.

Нет, определенно я самая счастливая жена во всей вселенной.

- И да, кстати, ты уволена. Так что завтра мы летим к твоей маме, - бодрый голос мужа застал меня, когда я забиралась в кровать. Я так и замерла: в руках одеяло, одна нога уже на кровати, а вторая еще на полу.

- Что? – крикнула, не понимая, ослышалась или нет.

- Тома, все завтра. Я тебе к тому, что будильник выключи. Ты теперь свободная и можешь выспаться.

Вернувшись в ванную комнату, я лицезрела белоснежную спину и все что ниже, то есть очень длинные подтянутые ноги.

- Кошир, ты не шутишь? Я уволена? Но почему, за что?

- Да, капитан велел передать. Но ты не переживай, проживем, - обернулся Кош, весело подмигивая. – Они еще сами взвоют, когда поймут, какого первоклассного повара потеряли, поверь!

Слова были призваны успокоить, но в душе у меня была только ледяная пустота.

- Том, все хорошо. Поверь мне, мы справимся, - заверил Кошир, а я в ответ кивнула.

В голове не укладывалось, почему судьба так жестока. Ведь только что я была самой счастливой и благодарила ее за это, и сразу такая новость. Неужели это из-за камней? Точно! Я не выполнила приказ капитана, вот он и отыгрывается.

Какой же Эдриан низкий человек! Я ведь им восхищалась! Мечтала о нем!

Осторожное объятие вывело меня из ступора, в котором я пребывала. Муж обеспокоенно заглядывал мне в лицо, а я, кажется, ревела.

- Том, прости. Это все из-за меня, - прошептал Кошир.

Уткнувшись лбом в его грудь, горько усмехнулась.

- Нет, ты тут ни при чем. Это все из-за меня. Это я не выполнила приказа. Но я не расстраиваюсь. Честно. Главное, что мы вместе, правда ведь.

Резко вскинув голову, удивленно замерла. Мне показалось, или за секунду до того как я посмотрела на мужа, он самодовольно улыбался?

Недоуменно разглядывая яркие пухлые губы, которые дарили теплую улыбку, я начала сомневаться. Нет, наверное, мне показалось. Что еще не привидится от расстройства!

- Тома, он пожалеет. Обещаю, - крепче прижимая к себе, заверил муж. Поцеловал, а потом так же настойчиво развернул лицом к кровати. - Пойдем спать. Я устал, да и ты тоже.

Кивнула, соглашаясь с ним. Да, определенно надо выспаться, а потом высказать Эдриану, какой он бесчестный человек. Уму непостижимо, какой он лицемерный. На публике - бравый отважный капитан, а на деле - интриган и манипулятор. Уверена, он бы никогда не позвал меня замуж, это была очередная уловка, на которую, хорошо, что я не купилась.

Отгоняя плохие мысли, я забралась под одеяло, уютно устраиваясь на плече у мужа.

***

Кошир

Прислушиваясь к мерному дыханию спящей жены, янарат счастливо улыбался, понимая, что план провалился. Он лопнул как мыльный пузырь, разбился на мелкие осколки, хотя был идеально продуман. Да вот не выдержал, сначала пошел трещинами, а потом и вовсе осыпался к ногам этой землянки. Совершенно простой, ничем особо не выделяющейся из общей массы. Только сердце у нее слишком доброе, да руки нежные.

А как же все было легко и просто. Просто и легко. Втереться в доверие, вить из нее веревки, управлять, словно марионеткой.

Прижавшись губами к виску Тамары, Кошир в который раз за последний час вспоминал романтический вечер. Войдя в каюту, манаукец усмехнулся, глядя на накрытый столик на двоих.

Тамара даже не предполагала, что увидеть его Кошир планировал чуть раньше. Думал, что сразит землянку своей неземной красотой, и она сама будет стремиться перевести их отношение на другой – интимный уровень. Но она удивила, стремясь оттолкнуть и выдержать дистанцию.

Спор с шияматой Кошир планировал выиграть, и сделал все от него зависящее, чтобы прийти как можно быстрее к цели. Фаворитка стала для Кошира идеей фикс, но чем больше прикладывал к ее достижению сил, тем больше путался в липких сетях Тамары.

Она совершенно отличалась от всех, с кем приходилось иметь дело. Видела в нем только добро, не замечая искусной игры. Не замечала ничего, обманываясь насчет Кошира, увлекаясь им. Он преодолел ее сопротивление, давя на слабые места. Одним из которых была ее святая вера, что супружеский долг - это то, чему нельзя не подчиняться. Семейные узы для девушки были святы, и Кошир был очень признателен за это ее матери. Он готов целовать руки своей теще, что сумела воспитать такую доверчивую и чистую дочь, несмотря на все тяготы их жизни, а они были.

Кошир наводил справки. Тамара жила с матерью прискорбно бедно. И эта работа на корабле для Томы была как благодать свыше.

Она мечтала купить им с матерью жилой блок на другой, более усовершенствованной станции. Их станция была уже давно под вопросом расселения, но у правительства не было возможности предоставить всем равноценный обмен. Новых станций закупать не планировалось, а на имеющихся уже было перенаселение в эконом-секторах.

Печально, но именно там родился и расцвел нежный бутон – Тома, который раскрылся и подарил всего себя Коширу.

Даже сейчас манаукца коробило, что она могла достаться не ему, а этому ущербному, который даже не видел, как Тамара на него смотрит.

Перед внутренним взором вновь и вновь вставал образ лица Томы, когда капитан целовал ей руку. Лицо девушки просияло от счастья, взгляд дарил такой свет тепла и нежности. И этот ущербный на всю голову не смог по достоинству оценить любовь Тамары, слепо идя к своим алчным целям, наплевав на чужие чувства.

Правда, девушка, наконец, увидела гнилую душу капитана. Кошир все для этого сделал, управляя глупым землянином. И сейчас янарат пожинал плоды своих стараний.

Он был глубоко поражен, когда понял, что Тамара приготовила ужин не для того, чтобы загладить свою вину. Кошир научился распознавать мысли жены по ее лицу. И она именно пыталась создать романтический вечер, желая угодить ему, а не из-за угрызений совести, с которыми один на один он оставил ее в каюте. Нет. Она решила для себя, что семья - это святое, и бросила все свои силы, чтобы укрепить их союз.

Никто и никогда не делал ему подобных сюрпризов. Не наряжался в самое откровенное нижнее белье, испытывая при этом невинную стыдливость. Перешагнула через себя, только чтобы ублажить его, Кошира. И повторила все, что он сделал для нее. Ведь и опыта у Тамары в этих вопросах не было. Щемящее чувство сковало грудь манаукца в тот момент, когда замерев на пороге ванной комнаты, он увидел невинную деву, сидящую на бортике ванной и склоняющуюся над водой. Закусив губу, она хмурилась, глядя на плавающие свечи. Белоснежный рисунок ажура инеем покрывал лишь часть тела Тамары, открывая соблазнительные линии.

Кошир не знал, что полнота может так красить женское тело. Тело, в котором жил самый настоящий огонь чистой души.

В его бело-красном мире густые каштановые волосы жены были настолько яркими, настольно притягательными. Жаль, что Тамара постоянно их забирала назад, сворачивая в тугой пучок. Надо гордиться таким богатством, выставлять напоказ, чтобы завидовали те, кому приходится краситься, чтобы добиться такого натурального цвета.

И большие зеленые глаза покоряли своим чистым цветом. Как Кошир устал от однообразия альбиносов, с которыми прожил уже больше тридцати лет. В разнообразии и буйстве красок жена была свежим глотком самой вкусной родниковой воды. Идеальная во всех отношениях и совершенно неподходящая для гадюшника, коим является двор при шиямате.

Обыграв мать на полшага, Кошир прятал улыбку, видя, что шиямата еще не догадалась, что сын решил сыграть свою сольную партию. Он выжал из плана матери все, что только возможно, чтобы выйти из-под покровительства сестренки и тотального контроля шияматы.

Изгнанник, опозоренный, теперь он мог смело устраивать свою жизнь вместе с Тамарой. Вдали от материнских интриг и ее планов на будущее. Сейчас, держа в руках жену, Кошир за нее любому был готов рвать глотку.

Любому…

Опять мысли свелись к капитану. Вспомнился порыв жены, когда стала выгораживать его, Кошира. А ведь он был готов сам ей признаться, что он - причина всех ее злоключений. Это из-за него ее уволили. А она… Тамара даже слушать не стала, обвинив во всем ущербного. В этот момент сердце затопила радость, приправленная черным удовольствием. И злая усмешка растянула губы.

И Тамара ее заметила, Кош не успел стереть усмешку с губ вовремя. Тамара напряглась в его руках, и янарат ждал обвинений в свой адрес. Но и тут Тамара оставалась верна себе, она не хотела видеть в нем зла. И она его не увидела. Свят тот, кто не ведает. А Тома и была святая наивность. Повезло Кошу с ней безмерно. Оскалившись, янарат решил, что перед тем как покинуть корабль, стоит отблагодарить капитана. От всего сердца…

***

Утром Тамара выгнулась как кошка, сладко зевнула, а Кошир с улыбкой за ней наблюдал. Большие красивые глаза жены распахнулись, являя миру свою искрящуюся от удовольствия зелень. Розовые губки улыбались. И вот все это придется затмить неприятными новостями. Хотя почему неприятными, очень даже приятными. Возвращение домой! Что может быть лучше?

- Добрый день, детка, - проворковал манаукец, склоняясь над женой и целуя в губы.

Поцелуй получился очень целомудренный по сравнению с теми, которыми обменивались несколько часов назад в ванной комнате.

Женушка счастливо улыбнулась, облизывая губы.

- Доброе, Кош, - с нежностью ответила, переворачиваясь на живот и лукаво поглядывая на него.

- Надо завтракать и выдвигаться, - попытался вернуть серьезный настрой жене, которая сейчас пребывала в самом благодушном настроении.

- Куда? – нахмурилась, пытаясь вспомнить.

- Ты что, забыла? – пожурил ее Кош, опуская руку на голову, чтобы тут же взлохматить густые локоны. - К твоей матери в гости.

- Ой, точно, - стукнула себя ладошкой в лоб, чем вызвала тихий смех у мужа.

Смешная и ласковая, как котенок.

- Да, а то капитан уже рвет и мечет, - солгал Кош, на самом деле Джексон был в отчаянии и умолял.

- По какому поводу? – продолжала лежать на кровати Тома, даже не предпринимая попыток встать с нее.

- Да скоро делегация с проверкой прилетает на корабль, а мы все еще тут.

- Делегация? – еще сильнее нахмурилась женушка, поправляя волосы. Она явно хотела разобраться, что происходит на корабле, а вот этого уже не надо было самому Кошу. - Но мы же военный корабль, нужно же разрешение.

- Том, все у них есть и скоро прилетят, а нам надо бежать! Давай умывайся, и обворуем твою кухню напоследок, - подбивал к действию жену Кош и сам встал, показывая пример Томе.

- Кош, а разве можно? – сразу напрягалась Тамара, соизволив встать с кровати.

Вот он - рычаг давления на женушку. Сразу всполошилась, о ее кухне заговорили. Даже пусть и бывшей, а занервничала!

- Можно, можно, – посмеивался над своими мыслями манаукец, надевая нижнее белье. - Я сам себе разрешаю и выполняю свои же приказы. Ты собирайся, а я схожу, приготовлю нам поесть.

С роботом Тома бы спорить не стала, а она уже числилась уволенной и не имела прав находиться в кухне. А вот против Кошира робот не выдержит – сломается.