Лунный свет

3

Обалдеть и не встать!

Я пыталась переварить происходящее, но могла лишь тупо смотреть перед собой и задаваться вопросом, не приснился ли мне скверный сон. И на всякий случай даже проделала трюк, которому меня научил дедушка, – тайком сосчитала пальцы. Если хочется проверить, спишь ты или нет, то поглядеть на руки в самый раз, ведь в объятиях Морфея они порой непомерно вытягиваются, как у космических пришельцев, а в иные разы не сходится их количество. В ту минуту все оказалось как надо. Пять пальцев. И ничего инопланетного.

Нет, я не спала и все это происходило со мной наяву.

Ну хорошо. Глубокий вдох. Я могла и обознаться. Это вполне мог оказаться совсем другой человек, только похожий на него. Вдруг близнец? Я пригляделась внимательнее. Широкое серебряное кольцо на среднем пальце. Крохотный шрам в виде буквы V на щеке. А на голове – прядь волос, опускающаяся на грудь, в миллион раз длиннее, чем у меня.

Нет, ошибки быть не может, это он.

Когда он меня узнал, его лицо озарилось радостью, но от этого только стало неизмеримо хуже. Ах, и эта его улыбка – непринужденная и искренняя. От нее, такой лучезарной и широкой, тут же приподнялись острые углы скул, а карие глаза задорно прищурились. В ресторанчике меня в нем тогда привлекли именно добродушие и открытость. До этого мне еще не доводилось встречать людей, которые так хорошо ладили бы как с собой, так и с окружающими, которые отличались бы столь неподдельной веселостью.

Этого просто не могло быть. Он стоял прямо передо мной, теперь у него были имя и фамилия: Дэниэл Аоки. Я вполне могла бы обойтись и без него. Этому парню полагалось и далее оставаться моей личной, вполне простительной ошибкой, но уж никак не становиться коллегой!

– Мы называем его Иисусом, – сказал Чак, – стоит тебе увидеть его с распущенными волосами, как ты сразу поймешь почему. Гостям он такие фокусы показывает – ничуть не хуже превращения воды в вино. – Чак повернулся к Дэниэлу и спросил: – А как будет Иисус на японском?

– Понятия не имею, – ответил водитель, – я на этом языке не говорю.

– Зато говорит твоя мать, так? – гнул свое Чак.

– Разве твоя мать не из Спокана? – спросил Дэниэла Джозеф.

– Да, она действительно там родилась и выросла, – сказал Дэниэл, не обращая внимание на бесцеремонные высказывания Чака.

Вполне возможно, что у него против них выработался иммунитет. А может, он, подобно мне самой, сейчас взвешивал наши шансы сработаться, а попутно размышлял над тем, как вообще все могло так получиться. Мне жуть как хотелось, чтобы он перестал на меня так смотреть.

– Что-то я не понял, вы что, знакомы? – спросил Чак, когда повисла неловкая пауза.

Мы с Дэниэлом ответили одновременно:

– Нет, – сказала я.

– Да, – произнес он, но когда все на нас уставились, тут же поправился: – То есть нет. Как бы вам сказать… понимаете…

– Мы пару раз пересекались в городе, – быстро вставила я.

Джозеф бросил взгляд на лилию у меня за ухом.

– Ну чума! Это что же, твоя цветочница, да? – прошептал он Дэниэлу и ткнул его тыльной стороной ладони в грудь, отчего тот передернулся.

У меня перехватило дух.

О боже. О боже, о боже, о боже. Не может быть.

Я что же, залилась краской? Похоже, что да. Либо меня разбил паралич. В обезумевшем мозгу тут же пронеслось сразу несколько сценариев. С неизменным участием Дэниэла, который по дружбе хвастливо обо всем растрепал Джозефу и Чаку, выставив меня перед ними этакой курьезной победой. Или же девицей с кучей тараканов в голове, у которой съехала крыша, отчего она пустилась наутек. Я что, уже заработала здесь себе репутацию? В САМОМ ДЕЛЕ?

Послышался шепот. Дэниэл, похоже, прошипел Джозефу «заткнуть гнусную пасть», на что тот, скривившись, ответил: «Вот дерьмо».

Оно и правда. Действительно дерьмо – огромная, вонючая куча.

– Ладно, – обратилась ко мне Мелинда, – теперь вам придется видеться каждую ночь, ведь Дэниэл обязан сообщать тебе сведения о своих перемещениях, которые ты обязана вносить в компьютер.

– Какие сведения? – спросила я, пытаясь привести мозги в действие.

Как же мне хотелось, чтобы он перестал так на меня смотреть.

– Когда уехал, когда приехал, – ответила Мелинда, – куда и кого отвез либо привез. Тебе эту информацию следует вносить в компьютерную систему отеля. Но поскольку мы все же не трансферная служба аэропорта, всем, кто в два часа ночи попросит тебя «по-быстрому» свозить его в банк, будешь отвечать, что можешь вызвать ему такси.

– Исключение составляет лишь пятый этаж, – поправил ее Дэниэл, пока я глядела куда угодно, лишь бы не ему в лицо, – там у нас ВИП-номера.

– Постояльцы пятого все такие: «Ах, ох, я забыла купить племяннице рождественский подарок», – насмешливо бросил Чак, притворно вытирая слезы, – или «Мне нужно особое вино такого-то года, которое можно купить у одного торговца деликатесными фруктами на противоположном конце города, иначе мой день рождения будет безнадежно испорчен». Ты даже представить себе не можешь, о чем они иногда просят…

Это, вполне естественно, были далеко не те же самые слова, которые на тренинге говорила мне Роксана о необходимости «из кожи вон лезть, дабы у наших гостей было побольше незабываемых моментов, и относиться к ним как к членам семьи».

– Будь любезен, зайди перед перерывом ко мне в кабинет, – сказала Мелинда Чаку.

И не успел он даже что-то возразить, как она уже извинилась и повела меня обратно в отель. После встречи с Дэниэлом я была так потрясена, что едва поспевала за ее ногами на высоченных каблуках.

Несмотря на опасный, зашкаливающий уровень паники, затопившей мой мозг, я была вынуждена тут же переключиться на другую передачу и сосредоточиться собственно на работе – мы с Мелиндой как раз подошли к стойке администратора, за которой сидела девушка вечерней смены, задержавшаяся помочь мне освоиться и только что вернувшаяся с «перерыва для сохранения психического здоровья». Она стремительно просветила меня в отношении сколь-нибудь значимых вопросов касательно нынешних гостей, напомнила покормить золотых рыбок, убедилась, что на инструктаже меня научили пользоваться системой бронирования, а потом – фьюить! – отметила время ухода с работы и убежала, оставив меня в гордом одиночестве.

В вестибюле роскошного отеля.

Ночью.

В первую смену моей первой настоящей работы.

В компании с моим величайшим унижением, которое сейчас стояло на улице у входа.

Когда первоначальное потрясение немного пошло на убыль, до меня вдруг дошло, что какая-то потайная частичка моей души была рада вновь его увидеть. Можно даже сказать, ликовала. Если бы я и в самом деле была бесстрашной дамой, а не мямлей из числа девиц, которые на танцах всегда остаются без кавалера, то наверняка набралась бы храбрости и, последовав совету тети Моны, попыталась с ним поговорить. Извиниться, что сбежала. Объяснить, что наше поведение в тот день для меня отнюдь не является нормой. Но чем дальше тянулась смена, чем дольше я не предпринимала попыток с ним увидеться, тем больше крепла моя уверенность в том, что ему мои объяснения, вероятно, ни к чему.

Доведись мне составить него досье, выглядело бы оно примерно так.

Подозреваемый: Дэниэл Аоки

Возраст: 19

Род занятий: ночной водитель гостиничного мини-вэна

Состояние здоровья: 1) глухой на одно ухо; 2) выглядит настолько обалденно, что неизменно привлекает к себе взоры окружающих; 3) обладает изумительной улыбкой; 4) хорошо целуется; 5) обладает хорошими руками; 6) обладает руками не просто хорошими, а хорошими на редкость

Индивидуальные особенности: знает целую кучу карточных фокусов, обожает выступать перед публикой.

Веселый. Общительный, может, даже слишком, если разболтал коллеге о своих похождениях

Краткие сведения: нуждаются в изучении

Стараясь выбросить из головы мысли о Дэниэле, я нацепила жизнерадостное лицо и взялась за работу, которая потекла ко мне тоненьким ручейком, столь же ласковым, что и выложенный камнями водопад у стены за стойкой администратора. Помогла постоялице отыскать туалет на первом этаже. Подсказала другому пароль от вай-фая. Перенаправила на кухню звонок с заказом еды в номер.

Ты гляди. У меня и правда все получалось. Я работаю! Как самый настоящий человек! Кто он такой, этот Дэниэл? Это же было месяц назад. Кому тогда было дело до того, что он здесь работает? Уж мне-то точно не было. Так что здесь даже дело заводить не стоит.

Все шло просто великолепно. До того момента, пока какой-то бизнесмен, которому предстоял ночной перелет, не затребовал из отельного гаража свою машину, после чего мне пришлось запросить по рации «полуночников», дежуривших на улице у входа. Ответил, слава богу, Джозеф. Бизнесмен, пока его автомобиль не подали к входу, бездельничал, развалившись в вестибюле на диване. А потом вдруг появился Дэниэл – промчался мимо золоченых лифтов, подошел к постояльцу и сообщил, что его машина готова. Бизнесмен покатил чемодан на колесиках со своей поклажей, и вестибюль опять опустел.

Ну или почти. Если не считать Дэниэла, который как раз направился к ресепшену.

Я запаниковала, желая нырнуть куда-то вниз. Но он меня уже увидел.

– Столько пивнушек разбросано по всему миру, а она выбирает мою, – произнес он, сверкнув той самой глупо-сексуальной улыбкой, которая при первой нашей встрече доставила мне столько проблем.

Шок от того, что я его вновь увидела, уже прошел, но организм на это обстоятельство по-прежнему реагировал бурно. Дергался пульс. Путались в голове мысли. Нервно подрагивали пальцы. Я вряд ли смогла бы сказать, что было тому причиной – паника или влечение, но при этом я страх как не хотела показывать, до какой степени он меня впечатлял, и поэтому склонилась над столом и выровняла вереницу картонных подставок для карт-ключей от номеров… и приложила максимум усилий, чтобы мой голос прозвучал равнодушно:

– А поговорка «мир тесен» и впрямь правдива.

– Что? – спросил он.

– В смысле «что»? – выпрямилась я.

– Я не расслышал, – ответил он и постучал пальцем по правому уху, – я на него глуховат, поэтому иногда порой пропускаю слова и фразы.

Во время нашей первой встречи в том ресторанчике он об этом упомянуть забыл, поэтому сейчас я понятия не имела, что на это сказать. Однако мое молчание его никоим образом не расстроило.

– Это случилось пару лет назад, когда я еще был маленький и глупый. Хотя если честно, то и сейчас не поумнел, – с робкой улыбкой сказал он. – Странные штуки порой откалывает этот пространственный слух. Порой не могу расслышать в разговоре целые предложения, но в другие разы улавливаю специфичные звуки даже с большого расстояния. Например, когда ты говоришь здесь с постояльцами, слышу на улице сквозь открытую дверь твой голос через весь вестибюль.

– Мой голос?

– Ясно, как звоночек, – кивнул он, – все зависит от тона звука. А у тебя голос высокий, как собачий свисток.

– Как собачий свисток? – бестолково повторила я, окончательно придя в замешательство.

Между нами повисла пауза, нарушаемая лишь журчанием водопада.

– Ладно! – сказал он. – В смысле, охренеть! Чума, да и только. Странно, правда.

– Не без этого, – признала я.

Может, извиниться, что я от него убежала? Может, попытаться все объяснить? Обсуждать наши дела здесь, в этом вестибюле, где каждое слово отдается эхом, было как-то тревожно. А что, если Мелинда слушает наши разговоры у себя в кабинете? Откуда мне знать, может, они здесь и правда такими вещами занимаются?

Из гостиничных динамиков лились дуэтом голоса Эллы Фитцджеральд и Луи Армстронга. Я попыталась сосредоточиться на проблемах в их взаимоотношениях, а не на моих собственных, начисто игнорируя Дэниэла. Это был небольшой трюк, к которому я прибегала, когда не знала, что сказать собеседнику – просто делала вид, что его здесь нет. А научилась ему, внимательно наблюдая за жителями города, который ласково называли этот местный феномен «сиэтлской заморозкой». Прием весьма действенный. Когда я с его помощью кого-то «замораживала», они сходу понимали намек и оставляли меня в покое.

Кто угодно, но только не Дэниэл.

– Ну-у-у-и-и-и? – врастяжку произнес он, проведя по стойке пальцем и постучав рядом с клавиатурой. – Не знаю, знаешь ты или нет, но тебе сейчас нужно открыть журнал бронирования и отметить, что постоялец свою машину забрал. Типа, для страховки, чтобы потом он не мог подать на нас в суд, заявив, что его колымагу из нашего гаража угнали.

– Да? Ага, поняла, спасибо, – сказала я и открыла на экране компьютера соответствующую страничку.

Код для обслуги. Он где-то в выпадающем меню… Замораживай его, замораживай, замораживай.

– Такое однажды и в самом деле случилось, – продолжал Дэниэл, упершись локтем в стойку и будто собираясь проторчать в этой позе всю ночь, – у какой-то докторши, когда она съехала, угнали машину. Потом любители прокатиться на чужих колесах разбили ее в Балларде. Поскольку страховщики ей платить отказались, сославшись на то, что она оставила ключи в замке зажигания, она на лету переобулась и сказала, что ключи оставили мы – иными словами, что тачку угнали из нашего гаража.

С этими словами он изобразил пальцами вокруг головы взрыв. Дэниэл явно был из тех, кто предпочитает говорить руками. Обилие жестов. И вообще движений в целом.

– Владельцу отеля пришлось явиться на суд. Об этом писали в газетах и все такое прочее.

Он потянулся к резинке, лежавшей у моей руки. Я всячески старалась не отрывать от экрана глаз, но он производил с этой штуковиной какие-то манипуляции. Сначала намотал резинку на указательный палец, затем растопырил ладонь, и она перепрыгнула на мизинец. Потом обратно на указательный. Дэниэл поднял руку и пошевелил пальцами.

– Фокус с прыгающей резинкой, – сказал он, – хочешь, покажу как он делается?

Да, я действительно хотела. Прятавшийся в душе любитель всевозможных тайн жаждал знать подноготную любых головоломок. Но я все же подавила в себе этот порыв и без обиняков сказала:

– Нет, спасибо.

– Эй, Берди? – сказал он.

На этот раз я не смогла не поднять на него глаза: – Что?

– Привет, – робко улыбнулся он.

– Привет?

– Рад тебя снова видеть.

Вконец смутившись, я издала невнятный звук – что-то среднее между «хм…» и «мм…».

– Прости, что там, у входа, все так получилось, – продолжал он, почесывая раковину своего тугого уха, – увидев тебя здесь, я был просто ошарашен. До такой степени, что даже не знал, что сказать.

Тут мы с ним были солидарны.

– Все нормально, – сказала я.

– Правда? Ведь когда мы увиделись с тобой в первый раз, я тоже думал, что все хорошо, а потом ты взяла и…

– Да-да, знаю, – быстро перебила его я, надеясь, что он не станет продолжать.

– И то правда. Ну так вот, потом, когда ты умчалась… понимаешь, я даже не догадывался почему… поэтому попытался броситься за тобой вдогонку… Подумал, может, ты вернулась в ресторанчик. Но там тебя не оказалось, а официантка предположила, что мы поели и смылись, не заплатив.

Блин. Я что, забыла расплатиться? Какой ужас. Неужели мисс Пэтти об этом доложили? Но ведь сегодня, когда я с тетей Моной пришла в «Лунный свет», про это никто даже не заикнулся. Хотя кабинки со столом и двумя диванчиками в тот день, опять же, обслуживала какая-то новая девушка. В приступе паники я тут же представила свою поляроидную фотографию, налепленную рядом с кассой на доску для вороватых клиентов и снабженную черной надписью: Мошенники. Этих уродов не обслуживать.

– Во-о-о-от, в итоге я заплатил сам, – сказал он, нервно барабаня пальцами по краешку стойки, – а тебя к этому времени уже и след простыл.

К моим щекам обратно прилила кровь.

– Э… я… сколько? Я тебе все верну. Извини.

– Брось, – сказал он и быстро мотнул головой, – я больше расстроился оттого, что ты сбежала. – Он окинул взглядом вестибюль и перегнулся ко мне через стойку: – Ты увидела мое объявление?

– Объявление?

– Ну да, мой пост. – Он немного поморгал и почесал висок. – Нет, конечно же не видела. Я подумал, оно попалось тебе на глаза, и ты… – Он говорил не столько со мной, сколько с собой. – Во время нашей первой встречи ты сказала, что вернулась с собеседования…

– Да, но по поводу совсем другой работы. В библиотеке. Но меня туда не взяли, – прозвучал мой ответ. – Я даже не знала, что ты здесь работаешь, иначе бы сюда не пришла.

Он нахмурил брови:

– Не пришла бы?

– Ты не так понял… Я лишь хотела сказать, что не преследовала тебя или что-то в этом роде. На тот случай, если ты вдруг так подумал. Это просто невероятное совпадение.

– О-хо-хо. А мир и вправду тесен, да?

Он хоть отдавал себе отчет, что я только что это уже говорила? Я не могла ничего ему сказать и от этого чувствовала себя не в своей тарелке… будто это не он, а я сама пропустила половину нашего разговора. И почему тогда, в ресторанчике, его проблемы со слухом остались мной незамеченными? Обычно подобные детали мимо меня не проходят.

– Давай просто все забудем и будем жить дальше, – предложила я.

– Мне очень жаль, что тогда все так вышло, – произнес он.

Погодите-ка: он тоже жалеет? Но почему? То есть… почему жалею я, мне понятно, но вот почему он?

– Не знаю, может, это было ошибкой, но я подумал, что между нами есть связь. Химия наших тел… То есть… о боже… Может, все случилось еще в ресторанчике, может, когда мы забрались в машину. Там было так… – Он помолчал и добавил: – Мне, по крайней мере, именно так и показалось.

Меня накрыла новая волна паники. Он говорил искренне, но сыщик в моей душе терзался недоверием – наверное, оттого, что мне не давала покоя какая-то мысль, завертевшаяся в голове после того, как нас повторно представили друг другу у входа в отель.

– В самом деле? Ты поэтому растрепал о нас Джозефу?

– Ничего я не растрепал! – бросился протестовать он и робко поднял на меня глаза. – По крайней мере, не все.

– Но все же достаточно, – парировала я.

– О боже, только не думай, что это был прямой репортаж с места событий. Мы с Джозефом друзья. Я знаю его еще со школы. Ему глубоко наплевать на то, что мы с тобой делали, а что нет.

– А парнишке Чаку ты тоже проболтался? – спросила я.

– Чаку я бы не сказал даже, что отель горит. Он полный идиот. Только Джозефу и больше никому, слово скаута. – Он нагнулся ниже к стойке и понизил голос: – То, что тогда между нами случилось… со мной бывает не каждый день. Это Джозеф предложил дать объявление.

Какое объявление?

– Как бы то ни было, увидев тебя, он очень удивился. Как и я сам.

Мы все, по ходу, очень удивились.

– А теперь он даже не знает, что и думать, – гнул свое Дэниэл.

В чем, в чем, а в этом он не одинок.

– Послушай, мне надо работать, – сказала я, озадаченная и смущенная, – эта работа для меня очень важна, и я не могу позволить себе ее потерять.

Мне позарез надо было доказать, что я сохранила независимость, несмотря на изоляцию, ограничения и строгие правила бабушки. Надо было самой зарабатывать деньги, чтобы затем тратить их на что заблагорассудится. Надо было общаться с теми, кто не имел никакого отношения к Бейнбриджу и не знал меня как Берди, девчонку с причудами, которую даже в школу не пускали, а давали образование дома. Или как Берди, мать которой бросила учебу, а потом умерла. Или как Берди, которая теперь живет одна с дедушкой, в то время как все ее сверстники получают аттестаты и готовятся поступать в колледж. А я все пытаюсь придумать, как же остаться независимой.

Наверное, именно поэтому Дэниэл меня в первую очередь и привлек. Он меня совсем не знал. Потому что если бы знал, то сейчас наверняка задавался бы вопросом, что такого в тот день во мне углядел.

– Пожалуйста, давай отправим это все в прошлое, – предложила я Дэниэлу, – и сделаем вид, что ничего такого не произошло.

– Ты что, серьезно? – В его горле забулькал отчаянный хрип. – Но я не могу вот так взять и все… то есть… но почему? – Он быстро глянул через плечо. – Почему бы нам об этом просто не поговорить? Не здесь. Где-нибудь на нейтральной территории. Можно было бы где-то встретиться. Пожалуй, не в том ресторанчике, это было бы как-то странно. Может, после работы? А если хочешь, то перед сменой. Скажи когда, куда, и я буду как штык.

– Не хочу я ни о чем говорить. И сказать мне больше нечего.

Неужели он не видит, что я тоже сама не своя? Вообще-то, мне было бы неплохо повесить на шею табличку с такой надписью: НЕ КОРМИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЭТО ПУГЛИВОЕ ЖИВОТНОЕ, ОНО НЕ ПРИВЫКЛО К ОБЩЕНИЮ С ЛЮДЬМИ И, ХОТЯ НА МОМЕНТ ВАШЕГО ПОСЛЕДНЕГО ПОСЕЩЕНИЯ И МОГЛО ПОКАЗАТЬСЯ ВАМ ДРУЖЕЛЮБНЫМ, К СВОЕЙ ВЗРОСЛОЙ СРЕДЕ ДО КОНЦА ВСЕ ЖЕ ЕЩЕ НЕ ПРИВЫКЛО.

В следующее мгновение Дэниэл сказал:

– А как насчет судьбы?

– Какой еще судьбы?

– Тебе не кажется странным, что мы в итоге стали коллегами?

– Думаю, это воля случая, – ответила я, – как и сама жизнь.

В этот момент нас обоих напугал громкий гудок. Потом второй. Доносились они из рации.

– Эй, ребята? У нас проблема. Я так думаю, в гараже снова прорвало трубу, – трескуче прозвучал в динамике голос Джозефа. – Воняет как в сточной канаве, а сейчас еще и капает на чей-то «БМВ». Здесь буквально все загажено дерьмом и мочой.

– Опять… только не это, – простонал Дэниэл, положил на стол резинку и подвинул мне: – Прошу тебя, не уходи. Договорим потом. А пока мне срочно надо найти перчатки и костюм химзащиты. Кто же знал, что водителю отельного мини-вэна придется сталкиваться с таким количеством фекалий.

Он убежал, а я никак не могла разобраться в своих чувствах, которые породил в душе наш разговор.

Может, к судьбе надо действительно присмотреться внимательнее?

Ведь я даже не сомневалась – Провидение сделает все возможное, дабы заставить меня расплатиться за содеянное.