Лунь юй

Глава XIX «Цзы Чжан…»

Цзы Чжан сказал:

— Того, кто при виде опасности готов жертвовать собой, получая, думает о справедливости, при жертвоприношении думает о почтительности, а на похоронах глубоко скорбит, можно считать ши-книжником.

Цзы Чжан сказал:

— Когда приверженные добродетели не распространяют ее, когда приверженные Дао-Пути не искренни в нем, то какая разница — пребывают они в этом мире или нет?

Ученики Цзы Ся спросили Цзы Чжана о том, как приобретать друзей.

Цзы Чжан спросил:

— А что сказал об этом Цзы Ся?

И услышал в ответ:

— Цзы Ся говорит: «Дружите с теми, кто вам подходит, отвергайте тех, кто вам не подходит».

Цзы Чжан удивился:

— А я слышал другое: благородный муж уважает достойных и терпим ко всем остальным, восхваляет хороших и терпим к неумелым. Будь у меня [много] достоинств, разве был бы я нетерпим к другим? А не будь у меня никаких достоинств, другие бы [сами] отвергли меня. Разве смог бы я отвергнуть их?

Цзы Ся сказал:

— Даже в малом Дао-Пути есть достоинства, но в стремлении к далекой цели он недостаточен, поэтому благородный муж не обращается к нему.[202]

Цзы Ся сказал:

— О том, кто ежедневно узнает то, чего он не знал, и ежемесячно восстанавливает то, что изучил, можно сказать — любит учиться.

Цзы Ся сказал:

— Углублять знания, закалять волю, пытливо расспрашивать, всесторонне обдумывать — все это основа человеколюбия.

Цзы Ся сказал:

— Ремесленники совершенствуют свое мастерство там, где работают; благородный же муж постигает свой Дао-Путь через учебу.

Цзы Ся отметил:

— Маленький человек непременно найдет оправдание своим ошибкам.

Цзы Ся сказал:

— Благородный муж по-разному предстает в трех случаях: издали он величествен, вблизи — обходителен, в речах — строг.

Цзы Ся сказал:

— Благородный муж должен добиться доверия народа и только после этого может понуждать его трудиться. Не добившись доверия, он обрекает себя на положение насильника. Он должен добиться доверия и только после этого может увещевать. Если не добьется доверия, его посчитают клеветником.[203]

Цзы Ся сказал:

— Если человек в великой добродетели[204] не выходит за рамки дозволенного, то в малой добродетели он может быть не столь щепетилен.

Цзы Ю заметил:

— Ученики Цзы Ся могут подмести пол, встретить гостей, подойти и отойти. Но это все не существенное, в основном же они не сведущи. Как же это получилось?

Цзы Ся, услышав об этом, ответил:

— Эх! Янь Ю ошибается! Благородный муж, обучая Дао-Пути, что выдвигает на первое место и что оставляет на потом? Он сам различает это, как различает виды трав и деревьев. Разве Дао-Путь благородного мужа может ввести в заблуждение? Лишь совершенномудрые способны знать, где начало, а где конец!

Цзы Ся сказал:

— Если от службы остается свободное время, то посвящай его учебе. А если от учебы остается свободное время, то посвящай его службе.

Цзы Ю отметил:

— В трауре проявляют глубочайшую скорбь, и только.

Цзы Ю сказал:

— Трудно превзойти достоинства моего друга Чжана, но он еще не стал человеколюбивым.

Цзэн-цзы воскликнул:

— Сколь величествен Чжан! Но с ним вместе трудно добиться человеколюбия.

Цзэн-цзы сказал:

— Я слышал от Учителя, что люди, которые не смогли в свое время непосредственно проявить все свои чувства, проявляют их полностью на похоронах своих родителей.

Цзэн-цзы заметил:

— Я слышал от Учителя, что в почитании родителей не трудно сравниться с Мэн Чжуанцзы, но трудно, подобно ему, не заменить ни одного чиновника [после смерти] отца и полностью сохранить его систему правления.[205]

Мэнсунь-ши назначил Ян Фу судьей. Ян Фу обратился за наставлением к Цзэн-цзы.

Цзэн-цзы сказал:

— Высшие утратили свой Дао-Путь, простой народ отшатнулся от них и совершает проступки. Когда будешь судить их, проявляй сочувствие и не возгордись собой.

Цзы Гун отметил:

— Чжоу был не столь плох, как считают ныне. Благородный муж страшится более всего оказаться внизу потока[206]. Как только он там окажется, то все грязное в Поднебесной польется на него.

Цзы Гун сказал:

— Ошибки благородного мужа подобны затмению солнца и луны: когда он ошибается, все видят это; когда же он исправляется, все взирают на это с почтением.

Гунсунь Чао из царства Вэй спросил Цзы Гуна:

— У кого учился Чжунни?

И услышал в ответ:

— Дао-Путь Вэнь-вана и У-вана не погиб на земле, а растворился в людях. Достойные наследовали великое, а недостойные — малое. Нет места, где бы не было Дао-Пути Вэнь-вана и У-вана. Разве не всюду мог научиться наш Учитель? И нужен ли для этого лишь один наставник?

Как-то во дворце Шусунь Ушу[207] сказал в беседе сановникам:

— Цзы Гун превосходит Чжунни. Цзыфу Цзинбо рассказал об этом Цзы Гуну.

Цзы Гун сказал:

— Возьмем для сравнения стену, окружающую дом. Стена моего дома не выше плеча, и любой может узреть, что есть в доме стоящего. Стена дома Учителя достигает многих жэней[208], и если не найдешь в ней ворота, то и не увидишь красоту храма предков и богатство палат. Но лишь немногим суждено отыскать эти ворота. Поэтому нет ничего удивительного в словах этого господина!

Шусунь Ушу злословил в отношении Чжунни.

Цзы Гун сказал:

— Он зря старается! Невозможно оговорить Чжунни. Достоинства других людей подобны холмам и курганам, на них можно взобраться. Чжунни подобен солнцу и луне, а до них не подняться. Пожелай кто-либо отказаться от них, разве повредит это солнцу и луне? Он лишь проявит незнание своих возможностей.

Чэнь Цзыцинь спросил Цзы Гуна:

— Не из почтения ли к Чжунни Вы считаете, что он Вас Превосходит?

Цзы Гун ответил:

— Нужно быть осторожнее в своих словах. За одно слово благородного мужа считают мудрым или глупцом. С Учителем никто не может сравниться, как невозможно по лестнице вскарабкаться на Небо. Если бы Учитель получил в управление государство или удел, то, как говорят, начни он ставить на ноги — все встали бы на ноги, начни вести по Дао-Пути — все пошли бы; умиротворил бы людей — и к нему пришли бы издалека; побудил бы к труду — и люди жили бы в согласии, достигнув единства через разномыслие[209]. При жизни его прославляли, а после кончины оплакивают. Разве можно с ним сравниться?