Лунь юй

Глава VI «Юн Е»

Учитель сказал:

— Что касается Юна, то его можно посадить лицом к югу.

Чжун Гун спросил о Цзысан Боцзы.

Учитель ответил:

— Разве можно управлять народом, будучи нетребовательным к себе и нетребовательным к поступкам [других]? Разве нетребовательность к себе и нетребовательность к поступкам [других] не являют чрезмерную нетребовательность?

Учитель ответил:

— Ты абсолютно прав.

Ай-гун спросил [учителя]:

— Кто из ваших учеников самый прилежный в учении?

Кун-цзы ответил:

— Самым прилежным в учении был Янь Хуэй. Он не срывал свой гнев на других, не повторял ошибок. К несчастью, жизнь его была короткой, он умер. Теперь нет такого человека, я не знаю, кто бы был так прилежен.

Цзы Хуа был направлен в царство Ци.

Жань Ю попросил [у Учителя] зерна для матери [Цзы Хуа].

Учитель сказал:

— Дай ей один фу[58] зерна.

Жань Ю попросил добавить.

Учитель сказал:

— Добавь один юй зерна.

Жань Ю выделил [ей] пять бин зерна.

Учитель сказал:

— Когда Чи[59] ехал в царство Ци, его повозку везли сытые лошади, на нем был халат на меху. Я слышал, что благородный муж помогает нуждающимся, но не обогащает богатых.

Юань Сы бал назначен управляющим делами Учителя.

Учитель пожаловал ему 900 мер зерна, но тот стал отказываться.

Учитель сказал:

— Не отказывайся! Если тебе много, то поделись [с бедняками] из соседних ли[60], сянов и данов.

Учитель сказал о Чжун Гуне:

— Если тяглового бычка, пусть даже рыжего и с [ровными] рогами, люди не захотят использовать для жертвоприношения, разве духи гор и рек погнушаются [принять] его?[61]

Учитель сказал:

— Хуэй мог по три месяца оставаться человеколюбивым, тогда как других хватает на день или месяц.

Цзи Кан-цзы спросил:

— Может ли Чжун Ю заниматься делами управления [государством]?

Учитель ответил:

— Ю способен решать вопросы. Почему же он не может заниматься делами управления?

[Цзи Кан-цзы] спросил:

— А может ли заниматься делами управления Сы?

[Учитель] ответил:

— Сы очень мудр. Почему же он не может заниматься делами управления?

[Цзи Кан-цзы] спросил:

— А может ли заниматься делами управления Цю?

Учитель ответил:

— Цю очень способный. Почему Же он не может заниматься делами управления?

Цзиши намеревался назначить Минь Цзыцяня управляющим в местечко Би.

Минь Цзыцянь[62] ответил посланцу:

— Вежливо откажись за меня. Если снова пошлют кого-то звать меня на службу, то мне придется перейти на северный берег реки Вэнь.

Боню[63] заболел.

Учитель пришел его проведать и, пощупав его руку через окно, сказал:

— Умрет он, это судьба. Такой человек — и страдает такой болезнью! Такой человек — и страдает такой болезнью!

Учитель сказал:

— О как мудр Хуэй! Немного пищи и воды, скромное жилище[64]; то, что других повергает в печаль, ему не портит настроения. О как мудр Хуэй!

Жань Цю сказал:

— Не сказать, что Дао-Путь Учителя для меня не хорош, сил мне не хватает.

Учитель сказал:

— Те, кому сил не хватает, останавливаются на полпути. Ты же не сделал еще и шага.

Учитель сказал Цзы-ся:

— Вам следует быть ученым, подобным благородному мужу и не подобным низкому человеку.

Цзы Ю назначили управляющим в город Учэн.

Учитель спросил:

— Ты нашел там [стоящего] человека?

Цзы Ю ответил:

— Есть там некто Даньтай Мемин. [Он] никогда не ходит по окольной дорожке[65] и никогда не приходит ко мне, если нет казенных дел.

Учитель сказал:

— Мэн Чжифань[66] не хвастался своими заслугами. Когда его войско отступало, он уходил самым последним, прикрывая воинов. Только когда [отступающие] достигли городских ворот, он наконец стегнул своего коня, сказав: «Я не посмел бы быть позади, да конь противился скакать вперед».

Учитель сказал:

— Без красноречия Чжу То[67], с одной лишь красотой сунского Чжао трудно в наш век избежать беды.

Учитель сказал:

— Кто может выйти, минуя дверь? Так почему же никто не идет по моему Дао-Пути?

Учитель сказал:

— Если в человеке естественность превосходит воспитанность, он подобен деревенщине. Если же воспитанность превосходит естественность, он подобен ученому-книжнику[68]. После того как воспитанность и естественность в человеке уравновесят друг друга, он становится благородным мужем.

Учитель сказал:

— Человек от рождения прямодушен. Но если он утрачивает прямодушие, лишь счастливая случайность сохраняет ему жизнь.

Учитель сказал:

— Знающие что-либо уступают тем, кто любит что-либо; любящие что-либо уступают тем, кто наслаждается чем-либо.

Учитель сказал:

— С теми, кто выше посредственности, можно говорить о возвышенном; с теми, кто ниже посредственности, нельзя говорить о возвышенном.

Фань Чи спросил учителя о мудрости.

Учитель сказал:

— Должным образом служить народу, почитать духов и держаться от них подальше — в этом и состоит мудрость».

[Фань Чи] спросил о человеколюбии.

[Учитель] сказал:

— Испытать трудности, а затем добиться успеха — в этом состоит человеколюбие.

Учитель сказал:

Мудрый любит воду. Обладающий человеколюбием наслаждается горами. Мудрый находится в движении. Человеколюбивый находится в покое. Мудрый радостен. Человеколюбивый долговечен»[69].

Учитель сказал:

— Если в Ци произойдут перемены, то Ци может сравняться с Лу. Если в Лу произойдут перемены, то Лу достигнет вершин морального правления.[70]

Учитель сказал:

— Теперь чаши для вина стали иными. Разве это чаши для вина? Разве это чаши для вина?[71]

Цзай Во спросил:

— Если обладающему человеколюбием скажут: «В колодец упал человек», должен ли он броситься за упавшим в колодец?

Учитель ответил:

— Для чего так поступать? Благородный муж должен подойти к колодцу, но не должен спускаться туда. Его можно ввести в заблуждение, но не обмануть.

Учитель сказал:

— Если благородный муж, многому учась из книг, ограничивает себя правилами этикета, он в состоянии не изменять [принципам].

Когда учитель нанес визит Нань-цзы[72], Цзы-лу выразил неудовольствие.

Учитель откровенно сказал:

— Если я поступаю неправильно, небо отвергнет меня! Небо отвергнет меня!

Учитель сказал:

— Такой принцип, как «золотая середина», представляет собой наивысший принцип. Люди [уже давно не обладают] им.[73]

Цзьг-гун спросил:

— Что можно сказать о человеке, делающем добро людям и способном оказывать помощь народу? Можно ли назвать его человеколюбивым?

Учитель ответил:

— Почему только человеколюбивым? Не следует ли назвать его совершенномудрым? Даже Яо и Шунь уступали ему. Человеколюбивый человек — это тот, кто, стремясь укрепить себя [на правильном пути], помогает в этом и другим, стремясь добиться лучшего осуществления дел, помогает в этом и другим. Когда [человек] в состоянии руководствоваться примерами, взятыми из его непосредственной практики, это можно назвать способом осуществления человеколюбия.[74]