Дакия в огне. Часть первая. Лузий Квиет

Глава первая

Ещё стояло раннее утро, но солнце уже успело пробудиться.

Вокруг царила тишина.

Она казалась какой-то необычно завораживающей, умиротворяющей, позволявшей слышать шелест листвы, шептание трав и даже мерное жужжание заблудившегося и от того встревоженного шмеля.

Шмель не понятно откуда появился.

Он был лохматым и крупным, и всё назойливо жужжал, налетал постоянно на Лузия, и даже норовил залететь ему в рот или попасть в глаз. Он вскоре так надоел, что, не выдержав, Лузий ругнулся, а затем отмахнулся от него рукой и прогнал от себя.

Шмель напоследок ещё что-то сердито прожужжал и улетел.

Боль прошла. Рука у Лузия уже сгибалась. Налилась у него она тяжестью, наконец-то, вернулась к ней прежняя сила. Сжав в кулак повод и резко натянув его на себя, Лузий попридержал коня и зачарованно замер. Взгляд его устремился на север, и упёрся в вершины.

Горы здесь выглядели не такими суровыми. Хотя при первом взгляде – они и внушали уважение, но вот когда приглядишься к ним, то начинаешь замечать, что здешние горы были больше похожи на насыпные рукотворные курганы. Ну точно на такие же, что попадались в бескрайней сарматской степи, раскинувшейся за Борисфеном (нынешний Днепр). Только, конечно, они здесь побольше. Причём намного. Будто бы трудилось над ними усердно таинственное племя каких-то гигантов-циклопов, описываемых в греческих преданиях.

Покрыты здешние вершины были буйной растительностью, а некоторые чащи и вовсе разрослись настолько, что стали непроходимыми. Преобладали в этих горах широколиственные породы, но попадались помимо ясеней и клёнов, и кряжистые вековые великаны-дубы, а также вечно зелёные сосны. Не менее густым казался здесь и кустарник.

Все эти чащи прорезали звонкие и бесчисленные речушки и ручьи.

Лузий Квиет вновь осмотрелся и, жадно набрав в грудь воздуха, выдохнул, и у него невольно вырвалось:

– Э-э-эх, какая же красотища! О-о, Юпитер, клянусь тебе, но как же здесь дышится! А воздух? О-о, он здесь не чета тому, которым приходилось мне довольствоваться в Риме. Там теснота, духота, и даже жуткие зловония… Особенно это относится к тем районам Вечного города, где возвышаются инсуллы (многокомнатные многоэтажные дома, сдаваемые в аренду римской голытьбе). Ну а вот зде-есь… здесь воздух другой, он влажен, свеж и напоен терпким, дурманящим ароматом горных трав и цветов. Чудный здесь край… О-о, всемогущие боги, ну как же вам удалось всё это создать ?! – Квиет на некоторое время забылся и продолжил размышлять вслух: – Ну-у, поистине, здешний край радует сердце каждого! Видят Юпитер и прочие Олимпийцыи, он мне приятен, как никакой другой… И если бы не близость дерзких варваров, то безусловно все те, кто здесь поселился, были бы счастливы. Мда-а-а… как бы было хорошо, после замирения Дакии, в этих местах получить для себя земельный участок. Здесь, говорят, и виноград растёт, и хлеб родится на славу. Ну, конечно, получить здесь земельный участок можно лишь только тогда, когда лет эдак через восемь-десять я надумаю и подам прошение Божественому о своей отставке…

Квиет, наконец-то, пришёл в себя, ещё раз огляделся по сторонам и, тронув носками своих калиг коня, направился дальше. За ним двинулась и вся ала лёгкой вспомогательной конницы, подчинявшаяся легиону XIII Сдвоенному, основной лагерь которого располагался в провинции Нижняя Мёзия.

Ала эта была набрана из не граждан Рима, из так называемых перегринов.

***

Обычная римская военная дорога мощёна была отшлифованным камнем. Через каждую милю – обязательно возвышался мильный столб. Все эти столбы были одинаковы, как близнецы. Эта дорога соединяла приграничные укрепления – посты, крепости-кастеллы, небольшие городки, и прилежно повторяла изгибы Истра (так тогда назывался в пределах империи Дунай), который оставался весьма полноводным и в знойное лето.

Ала, под командованием Лузия Квиета, с самыми первыми солнечными лучами вышла из Ратиария и спешно направилась к Дробетам. Под вечер прошлого дня в Ратиарий на взмыленном коне прибыл гонец. Почти до смерти загнав коня и еле отдышавшись сам, он сообщил, что даки, численностью в пять-семь тысяч человек, на рассвете атаковали левобережные укрепления моста Аполлодора. А потому подразделению Квиета необходимо было срочно прибыть до места назначения.

Вновь начиналась Дакийская война? Очередная война империи с царством Децебала?

Да, в этом мало уже кто сомневался.

По счёту это война должна была стать уже Третьей!

***

У римлян, чей орёл простёр крылья над всеми берегами Срединного (Средиземного) моря, и сумевших раздвинуть рубежи некогда крохотного города-государства от германских болотистых топей и до пустынь Ливии, с царством даков имелись свои счёты.

Вы спросите: отчего же они появились?

А объяснение этому будет простое… Предки даков были воинственны издревле. В союзе с родственными им гетами и трибаллами, они дерзнули когда-то даже вступить в противоборство с сыном Филиппа II, царём Македонии Александром, вскоре завоевавшем всю Азию и значительную часть Индии.

Хотя, как же это было давно?! Но об этом до сих пор помнили, и поэтому в дакийских замках, гнездившихся на неприступных кручах, новые Орфеи, под аккомпанементы арф и свирелей, по-прежнему воспевали перед вождями и их дружинами деяния бившихся с неистовым воителем смельчаков.

И вот прошло с той поры четыре века…

Держава Александра и его сподвижников, перехвативших власть в завоёванных землях, распалась, и уже давно канула в небытиё. На смену Македонскому царству, царствам Селевкидов и Птолемеев, пришла новая сила – могучий Рим. И напряжение по берегам Истра стало ещё больше нарастать.

А пика своего это напряжение достигло к правлению принцепса Домициана (тут следует пояснить, что на раннем этапе Римской империи принцепсами называли её правителей).

Домициан был подозрительным правителем, а ещё и порочным. Он являлся представителем династии Флавиев (второй династии в империи, после Юлиев-Клавдиев), и был третьим и последним представителем этой династии. И вот, к его правлению, на левобережье Истра образовалось обширное фракийское государство. Но у фракийцев оно стало не первым. До этого у этих племён были государства, основанные ещё одрисами, гетами, и рядом других фракийских племён, живших на юге, однако теперь сильнейшим оказалось Дакийское царство.

Во главе этого царства ныне находился Децебал, который с принятием верховной власти объявил себя наследником знаменитого Буребисты.

***

О Буребисте я не могу умолчать.

О-о! Это была чрезвычайно яркая личность, и потому о нём необходимо сказать особо.

И так, кто же такой был этот самый Буребиста?

По дошедшим до нас сведеньям, он был не коренной дак, а происходил из родственного им племени гетов, и пришёл к власти примерно за четыре поколения до рождения Децебала. Это тоже был решительный и отважный предводитель. Опираясь на странствующего мудреца Декенея, который реформировал древнюю фракийскую религию, и внедрял культ нового бога, прозванного Замолксисом, Буребиста сумел объединить огромную территорию, населённую не только фракийцами, и создал Первое Дакийское царство. Оно вскоре настолько усилилось, что стало грозным соперником для всех соседей, и в том числе для Рима.

С большим трудом римлянам удалось одержать победу над царём Буребистой. И вот, спустя несколько десятилетий после гибели этого первого дакийского царя, у него появился не менее талантливый и смелый последователь, который прямо заявлял, что является продолжателем политики Буребисты.

И Децебал действительно взялся энергично продолжать дело своего знаменитого предшественника.

***

Некоторые древние авторы отмечали, что «от меча Децебала, нового властителя даков, трепеща преклонили колени старейшины и князья множества родственных племён. Зависимость свою от него признали и никому прежде не подчинявшиеся гордые бастарны, а вслед за ними котины и анарты. Это были на половину кельты и на половину германцы (позже они сольются с нашими предками, с праславянами, причём преимущественно с восточными). И дикие северные народы, обитавшие у отрогов и за отрогами Дакийских гор, и у самого побережья студёного Янтарного (Балтийского) моря, станут союзниками нового дакийского царя.

Силы Децебала казались уже столь велики, что на сближение с ним посчитали необходимым пойти даже пришедшие из глубин Азии, одолевшие скифов, могущественные кочевники, называвшиеся сарматами.»

Так оно во многом и было.

И вот уже границы Рима и расширившегося Дакийского царства соприкоснулись на Истре (который в среднем и нижнем течении всё чаще стали называть по-сарматски Данувием). Могучая империя, без удержу расширявшаяся, как наполняются горячим воздухом кузнечные меха, поглощавшая алчно всё новые и новые земли, и набиравшая силу молодая и недавно возродившаяся держава (тем не менее уже попытавшаяся объединить племена от Эльбы и до Понта Эвксинского) не могли не сойтись в схватке. И она должна была перерасти в схватку не на жизнь, а на смерть.

Так вскоре и случилось…

***

Первыми нанесли удар даки.

В 839 году от основания Рима (это 86 год новой эры), зимой, перейдя скрытно по льду замёрзшего Истра на правый берег, даки, поддержанные сарматскими конниками (из племени роксоланов, которые к тому времени продвинулись к нынешнему Днестру), совершенно неожиданно вторглись в провинцию Нижняя Мёзия.

«В битве с тридцатитысячной ордой варваров погибли армия и наместник провинции Гай Оппий Сабин», – зачитали извещение в Сенате, на экстренном заседании которого присутствовал и сам принцепс.

По природе своей пугливый, и до нельзя после этого заседания встревожившийся, Домициан впервые за всю историю императорского Рима, направил за пределы Италии в провинцию Нижняя Мёзия префекта Претория. С командующим гвардией телохранителей направлена была в эту провинцию и часть самого корпуса преторианцев – до восьми тысяч отборнейших воинов.

Поддавшись уговорам приближённых советников и желая показать свои способности Сенату, через несколько месяцев и сам Домициан покинул покои Палатинского дворца и лично прибыл в неспокойную провинцию на Балканах, чтобы морально поддержать свои легионы.

Ставкой Домициана стал Наис (нынешний Ниш).

***

Действия наделённого неограниченными полномочиями префекта Претория, опытного воина Корнелия Фуска, поначалу были вполне успешны. От вторгшихся варваров им были быстро очищены обе Мёзии, и перейдя уже сам Истр, Фуск вступил в землю непокорных даков.

Стремительно продвигаясь к столице их, укрывшейся высоко в горах, префект Претория был усыплён лёгким успехом. Фуск проявил непростительную беспечность и попал в приготовленную для него ловушку. В узких теснинах на подходе к Тибиску (левому притоку Истра), в примечательном ущелье, которое называлось Бауты (и о котором я буду упоминать ещё не раз в своём повествовании), весь корпус префекта, основу которого составлял V легион Жаворонки (на счастье Домициана, преторианцы были оставлены в Наисе) с самим Фуском пал.

Почти восемь тысяч отборных римских легионеров были перебиты. Децебалу достался даже штандарт легиона – серебряный орёл, и почти все остальные его значки и знамёна. И в один день ещё вчера прочная и не подвергавшаяся какому-либо сомнению власть Рима над Балканами сразу же пошатнулась.

Риму пришлось экстренно реагировать…

С неспокойной Парфянской границы, с Востока, из Британии и с Германского лимеса, приходилось теперь спешно снимать войска и стягивать их в Панонию, Далмацию, в Верхнюю и Нижнюю Мёзию. Во главе новой армии Домициан поставил Теттия Юлиана, который сменил на должности префекта императорской гвардии, погибшего Фуска.

***

Вся Балканская граница, от Виндобоны (нынешняя Вена) на Западе и до Новиодума на Востоке, начала сотрясаться от нашествия варваров и казалось уже, что вот-вот она окончательно рухнет.

Отрядами в сто-двести, а то и в тысячу человек варвары переправлялись через Истр и жгли крепости и римские поместья. Брались штурмом небольшие городки. Выжившие римские граждане обращались в рабов и их угоняли на Север.

Домициан уже подумывал бежать из Наиса и махнуть рукой на все Балканские провинции, однако страх перед тем, как на это позорное малодушие отреагирует Сенат, да и весь Рим, заставил его остаться в Наисе. А тут ещё и Теттий Юлиан на поверку оказался способным. Ему удалось довольно-таки быстро выправить почти-что безнадёжное положение, в которое попала империя.

После года упорных боёв, вторгшихся кельтов и даков вытеснили за Истр. Даки умело использовали знания местности, бились храбро, самоотверженно, но верх взяли вышколенные легионы Юлиана.

Вынужденно (а ведь казалось ещё чуть-чуть и будет полная победа) Децебал пошёл на переговоры.

С Римом было заключено перемирие.

***

Ну и что же, царство Децебала от понесённого поражения распалось? Или серьёзно ослабло?

Да, как раз и нет!

Боги помогли Децебалу.

Иногда милость богов к их любимчикам ну просто не знает предела! Замолксис был по-прежнему полностью на стороне воинственного дакийского царя.

Осложнения на Востоке и на Германском лимесе помешали Домициану в полной мере использовать блестящую победу Теттия Юлиана у Тап. Домициан Флавий всего лишь потребовал возвращения оставшихся в живых пленных из V легиона Жаворонки, взял клятву на верность у Децебала, а взамен пообещал дакийскому царю дотации и иную помощь.

Децебал присягнул Флавию и получил за это искусных римских ремесленников и денежные субсидии.

На некоторое время главным соперником Рима на Балканах стали сарматы. А точнее – самое западное сарматское племя язигов.

***

Не ужившись с родственными им роксоланами, язиги ушли на дальний Запад, к берегам Тиссии (нынешняя река Тиса). Здесь кочевники расселились на широкой равнине, в междуречье Тиссии и Истра. Земля в этих местах не вся была покрыта лесами и оказалась для их расселения очень удобной. Особенно в центре и на юге, где занимала много места милая их сердцу привольная степь.

На Севере обитали кельты: осы и котины, вытесненные из междуречья, на Западе и Юге – находилась римская провинция Панония, на Востоке – простирались земли Дакийского царства. Ну а как известно, кочевник не может долго наслаждаться миром и сидеть смирно на месте.

Кельты были побеждены, даки – вроде бы считались союзниками… Ну и тогда язиги додумались переправиться через Истр и вторглись в римскую провинцию Панонию. Ими были осаждены крупнейшие города провинции: Аквинк, Брегенция, Интерниза и Арабона. Децебал невольно оказался перед выбором: поддержать прежнего союзника или остаться верным новому «другу».

Он не долго размышлял и предпочёл не осложнять свои отношения с Римом, тем более его насторожило резкое усиление сарматов на Балканах. Земли Дакийского царства теперь с двух сторон оказывались зажаты сарматскими племенами. А это было в дальнейшем и чревато не малыми неприятностями… Ведь язиги и роксоланы когда-нибудь да могли и договориться между собой. Они же были одного корня. И после этого им не составило бы труда напасть на даков одновременно и с Востока, и с Запада.

Так что Децебал позволил римской армии под предводительством префекта Юлиана пройти через свои земли и ударить в спину язигам.

Язиги, не ожидавшие такого коварства, были с лёгостью римлянами разгромлены. И после этого на Балканах вновь наступил «Paxe Romy».

***

Римляне посчитали это миром, ну а Децебал же временным перемирием. Царь даков заранее готовился к новой схватке. Однако перемирие растянулось почти на одиннадцать лет.

За это время Децебал попытался исправить допущенные в прежней войне просчёты: им реорганизовывалась и перевооружалась (с помощью присланных Домицианом ремесленников) по римскому образцу армия, возводились новые «укреплённые гнёзда» и усиливались те, что построены были ранее.

Сама дакийская армия разительно преобразилась.

Даки смелые, но плохо подчинявшиеся приказам воины, приучались к дисциплине и к римской тактике боя. Вообще, следует сказать, что Децебал уже создавал по-настоящему профессиональную армию.

Такую, которой ещё никогда не было у варваров.