Виктория Воронина
Любимица Лакшми
Аннотация: История, достойная Болливуда…
Амрита Бали – юная хранительница древнего святилища богини счастья и удачи Лакшми – и отважный каскадер и актер Сандип Кумар были настолько разными людьми, что, казалось, их жизненные пути никогда не пересекутся. Но когда над Амритой нависнет смертельная опасность, именно Сандип придет к ней на помощь и спасет ее, чем навсегда завоюет сердце любимой. Однако происки завистливой соперницы грозят разлучить влюбленных.
Теги: //индийская экзотика//, //опасные приключения//, //безграничная любовь//.
Жанр: СЛР.
» Глава 1
- Подумать только, пятьдесят миллионов долларов могут достаться твоей сестре ни за что. А ведь храмовая роща не стоит и десятой доли таких денег, - с волнением сказала полная женщина столь же упитанному чернявому мужчине. При этом браслеты на ее больших руках громко подзвякивали и звенели в такт словам своей хозяйки, как бы тоже возмущаясь тем, что названная сумма достанется не ей. Она потеряла покой, узнав, что кому-то запросто могут отдать пятьдесят миллионов долларов за сущий, по ее мнению, пустяк. А когда ее муж, вернувшись из столицы, подтвердил полученные сведения, зависть и вовсе стала снедать ее сердце.
- Что поделать, Шьямалла, Сукхде всегда везло с самого рождения, - с сожалением вздохнул в ответ Раджан. – Именно она родной ребенок моего досточтимого отчима Сета Мехри и ей достанется со временем все его богатство по окончании срока моего управления согласно условиям завещания.
- А точно ли предлагают за поместья твоего зятя пятьдесят миллионов долларов, Раджан? – с недоверием спросил у него худощавый высокий мужчина с начинающими седеть висками и пугающе неподвижными глазами. До этого он сидел в плетенном кресле на террасе, но при столь ошеломляющей новости пристал и добавил:– Это даже не пятьдесят миллионов рупий.
- Это точные сведения, господин Равана. Туристическая компания «Сухит Бхаттачарджи» подсчитала, что все эти деньги окупятся с лихвой, если рабочие компании срубят храмовую рощу богини Лакшми и проведут на ее месте проезжую дорогу для туристов к главному храму бога Вишну. У ее руководства грандиозные планы построить в здешних местах большой туристический комплекс, так что скупиться оно не будет, - подтвердил спрашиваемый им Раджан. – Теперь моя сестра Сукхда твердо намерена добиться от мужа, чтобы он продал поместье своих предков. Сумма очень уж соблазнительная.
- Снова твоей сестрице повезет, - завистливо произнесла Шьямалла.
- Для нас будет большой глупостью упускать такие деньги! – подумав, заявил Равана. – Все, кто стоит между пятьдесятью миллионами долларов и нами должны быть устранены. Надеюсь, Раджан, ты не из тех в ком вдруг заговорят жалость и глупые родственные чувства, - снова обратился он к своему собеседнику.
- Разумеется нет, господин Равана, - поспешно забормотал Раджан. Он побаивался своего грозного партнера по игорному бизнесу, зная, что для того ничего не стоит лишить жизни неугодного ему человека.
- Хорошо, - удовлетворенно произнес король преступного мира. – Пусть твоя сестра продает поместье, подтвердит, что ты являешься ее наследником, потом мы завладеем деньгами, даже если нам придется убить ее вместе с мужем и с дочерью.
И его тонкие губы криво улыбнулись в предвкушении большой добычи. Равана подался на север в штат Химачал-Прадеш, привлеченный возможностью крупного куша подобно кровожадной акуле, гоняющейся за слабыми жертвами. Теперь узнав, что слухи о выгодной сделке оказались правдивыми, он ощущал глубокое удовлетворение тем, что не зря приехал в такую глушь. Представленный Раджаном Мехри своим родственникам в качестве профессионального брокера он намеривался приложить все усилия к тому, чтобы сделка была заключена.
Его разговор с сообщниками проходил в один из теплых дней уходящего лета в родовом поместье семейства Бали, ведущего свое происхождение от военачальника раджи Куллу, правившего княжеством в 17 столетии. Поместье, раскинутое у подножия Гималаев, было уединенным, весьма обширным и состояло из нескольких традиционных строений, украшенных затейливыми балконами и ажурным орнаментом.
Дома окружали несколько двориков, вымощенных тщательно обтесанными камнями. Основной двор прилегал к парадному входу в особняк, к зданию с парадными комнатами, гостиной и кабинетом хозяина. Тут обычно принимали важных гостей и вели деловые переговоры. Главным украшением здания являлся шелковый свиток с древним изречением: «Один могучий Слон Добра растопчет сотни змей зла» и вышитый герб княжества Куллу с величественным изображением этого животного.
Второй вход в каменном заборе вел в хозяйственный дворик, где слуги-мужчины работали на удовлетворение житейских нужд своих хозяев.
Третий вход с улицы представлял собой ворота, ведущие в сад. Они издревле предназначались для того, чтобы туда можно было впустить ездовых слонов. В последние десятилетия рядом со слоновьими воротами рабочие поставили гаражи для хозяйских авто и мотоциклов. В большом саду находились фонтан и колодец, а в направлении колодца был вытянут еще один дворик с кухней, душевой, прачечной и домами для прислуги.
Все вокруг дышало уютной тишиной и покоем, что нисколько не трогало гостей, злоумышлявших против семейства Бали. Они продолжали обсуждать подробности своего зловещего плана и замолчали только тогда, когда на садовой дорожке показалась седовласая женщина в белом вдовьем одеянии - мать хозяина поместья госпожа Парвати со своей неизменной спутницей десятилетней внучкой Амритой и служанками. Тогда преступники притихли, словно женщины могли их услышать и только проводили их с террасы гостевого флигеля злобными взглядами.
Скоро громкий удар в гонг позвал их на ужин, и гости поспешили в столовую на террасе, желая не только удовлетворить свой голод, но и узнать результаты переговоров Сукхды Бали со своим мужем. Хозяева их уже ждали и радушно пригласили за стол.
На террасе в светильниках зажглись вечерние огни, слуги поспешно поставили на длинный стол подносы с едой и ужин начался. Блюда были приготовлены на любой, в том числе самый взыскательный вкус. Тут было бириани – блюдо из риса басмати, приготовленное на масле гхи, с добавлением овощей и специй; курица мург-макхани; белая рыба под кокосовым соусом карри; сыр панир; тушеные с имбирем и чесноком баклажаны; лепешки доса с шамбалой. Но аппетитом отличился в тот вечер только хозяин дома Ананд Бали, его сотрапезники были слишком заняты своими мыслями и переживаниями. Госпожа Парвати и ее внучка представляли себе, как они отдадут завтра почести богине Лакшми в святилище, которое хозяева поместья хранили на протяжении веков; Сукхда и гости видели перед глазами гору денег, которыми мечтали завладеть.
После десерта в виде банановых бурфи все направились в гостиную. Ананд Бали, предупрежденный женой, что она хочет поговорить с ним о важном деле, которое касается всех присутствующих, пригласил на этот конфиденциальный разговор также гостей. Этот потомок гордых индийских воинов-кшатриев очень любил свою молодую жену и ни в чем не мог ей отказать. Когда он увидел в первый раз Сукхду в делийском университете, куда приехал учиться, то от восхищения потерял дар речи. Ее красота пленила его, горячий темперамент заворожил. Они представляли собою полную противоположность, и Ананд мягкий уступчивый очкарик восхищался решительностью и непреклонностью своей избранницы. И, несмотря на то, что Сукхда происходила из более низшей касты, чем он, - касты торговцев Ананд женился на ней, не обращая внимания на возражения своей матери. Рождение внучки, которую назвали Амритой –«Бессмертной» - примирило госпожу Парвати с существованием Сукхды, но по-настоящему близким человеком заносчивая невестка ей так и не стала.
При появлении хозяев служанка зажгла люстру, и огромный каскад горного хрусталя засиял-засверкал под высоким потолком. Госпожа Парвати уселась вместе с сыном и внучкой на мягкий диван, гости заняли кресла. Амрита испуганно поежилась, увидев, что господин Равана занял место неподалеку от нее, и прижалась к бабушке. Несмотря на то, что гость дядюшки Раджана отличался учтивыми манерами, девочка интуитивно боялась его и старалась лишний раз не попадаться ему на глаза. Она посмотрела на мать, надеясь, что разговор в гостиной займет немного времени.
Готовясь к длинной речи, Сукхда встала у торшера. Это была молодая эмансипированная женщина с короткой стрижкой и дерзким взглядом. Вместо традиционного сари, которое полагалось носить замужним женщинам, она была одета в футболку от Дольче Габбана и джинсы, словно все еще являлась студенткой Делийского университета. Сукхда не любила своего мужа, но ее тщеславию очень льстило то обстоятельство, что она стала супругой молодого богатого мужчины из высшей касты. Ее радовала его любовь, и она беззастенчиво пользовалась ею как средством, чтобы добиться желаемого. Вот и сейчас, уверенная в том, что Ананд снова пойдет у нее на поводу Сукхда сказала:
- Ананд, госпожа Парвати, уважаемые гости, я должна сделать важное заявление. Мой брат, представляющий наши семейные интересы в Дели, сообщил мне о весьма выгодном предложении, которое столичная туристическая компания сделала нашему семейству. Нам предлагают десять миллионов долларов за поместье и господин Равана готов помочь нам в заключении этой сделки.
Госпожа Парвати застыла, услышав эти слова. Раньше она не могла представить, чтобы кто-то из ее семьи даже в шутку мог произнести о продаже родового поместья, которое было родным домом для всех, кто носил фамилию Бали. Ошеломленным взглядом она посмотрела на сына. Ананд смутился и неуверенно сказал жене:
- Дорогая, нам нужно обдумать и взвесить все за и против продажи наших земель и родового дома.
- О чем тут думать, Ананд? – вскричала Сукхда, широко открыв от изумления глаза. – Твои земли не стоят даже одного миллиона долларов!!! Нам нужно скорее заключать сделку, чтобы не упустить сказочного шанса разбогатеть.
- Мама, я не хочу уезжать отсюда, - заплакала Амрита.
Сукхда с досадой посмотрела на дочь, восставшую против ее планов, но все же начала увещевать девочку.
- Амрита, ты не понимаешь, какие перед нами откроются возможности после продажи поместья. Двери всех лучших домов в столице откроются перед нами, у нас будет собственный самолет, на котором мы можем летать в Европу и в Америку на показы мод и публичные праздники. Это будет совершенно иной лучший уровень жизни, чем тот к которому ты привыкла. После получения десяти миллионов долларов для нас не будет ничего невозможного!
- Там, где нет добродетели, большое богатство ведет к большой беде, Сукхда, - неодобрительно сказала ей свекровь. – Мы не нуждаемся в еще большем количестве денег, у нас есть все необходимое благодаря великой богине Лакшми, которая издавна покровительствовала нашему роду. Требовать большего и не ценить благодеяний богини, значит испытывать судьбу.
- Вы считаете, что если мы живем в этом месте, то все наши потребности удовлетворены, госпожа Парвати? – возмущенно спросила ее невестка. – Да я с ума схожу в этом захолустье, где возведенные в ранг божеств коровы могут бродить повсюду, и надоедливые обезьяны воруют прямо из спальни мою косметику. А эти ужасные слоны трубят днем и ночью, лишая меня сна.
- Это священные животные богини Лакшми, и забота о них – самое малое, чем мы должны благодарить богиню за ее благодеяние нам, - стояла на своем госпожа Парвати. – Если мы продадим наше поместье, они погибнут после вырубки храмовой рощи. Можем ли мы нанести столь непростительную обиду богине? Если она покинет наши края, то деньги не спасут нас от многочисленных бед и краха наших надежд. А наши крестьяне-арендаторы после продажи поместья потеряют свои земельные наделы и будут обречены на голод, нищету и бесправие.
- Матушка, неужели мы должны отказаться от самого выгодного в нашей жизни предложения из-за ваших суеверий?! – чуть не задохнулась от возмущения Сукхда, которую ничуть не заботила участь животных и крестьян. – Опомнитесь, мы живем в двадцать первом веке!
- Госпожа Парвати, я уверяю вас как профессионал, что вам поступило исключительно выгодное предложение. Больше такого случая не будет, - вставил свое слово господин Равана, изумленный принципиальностью старой женщины.
- Когда люди поймают последнюю птицу, убьют последнее животное и срубят последнее дерево, они поймут, что деньги есть нельзя, - стояла на своем госпожа Парвати. – Нельзя гневить богиню, которая испокон веков покровительствовала нашей семье. Лучше жить в праведной бедности, чем в богатстве, добытом нечестивыми путями.
- Мама, небо без птиц – это не небо, а земля без зверей не земля, - тонким голоском протянула Амрита, всецело разделяя мнение своей бабушки.
Тогда Сукхда решила обратиться к своему проверенному оружию – она воззвала к мужу.
- Ананд, скажи хоть что-нибудь. Ведь ты – истинный хозяин нашего поместья, тебе решать его судьбу, - с негодованием на молчание супруга произнесла молодая женщина.
- Пока я жива, поместье не будет проданным! – непоколебимо произнесла госпожа Парвати и сказала сыну: - Вспомни, Ананд, твой предок Рембинандт, основатель рода Бали, завещал всем своим потомкам хранить святилище Лакшми и его храмовую рощу как зеницу ока!
Очутившись между двух огней, Ананд Бали сначала беспомощно посмотрел на жену, затем на мать, вздохнул и мягко произнес:
- Матушка, вам нечего волноваться – я не продам поместье!
Слова доселе покорного ей супруга так возмутили Сукхду, что она, ни слова больше не говоря, быстро вышла из гостиной. Лица гостей вытянулись – решение хозяина дома сломало все их планы. Госпожа Парвати и Амрита радостно переглянулись. Для них родной дом был самой главной ценностью в мире, и они были счастливы тем, что его удалось отстоять.
Хозяин дома с благоговением коснулся ног матери, погладил по голове дочь и попрощался с гостями, после чего пошел в супружескую спальню с предчувствием нелегкого разговора с обиженной женой.
Сукхда сидела возле туалетного столика и наносила на лицо ночной крем. Она сердито взглянула на мужа, который приближался к ней с виноватым выражением в глазах, и резко спросила у него:
- Как мне понимать твое поведение, Ананд? Ты и впредь будешь во всем слушаться свою мать, которая отстала в своих взглядах по крайней мере на столетие? Да наши столичные знакомые будут над нами смеяться, если узнают, что мы отказались от сделки, которая должна принести нам десять миллионов долларов.
- Не сердись на меня, рани моего сердца, - мягко ответил ей муж. – Я не мог ответить иначе, продажа наших владений просто убьет мою мать, которая прожила в этом доме почти всю свою жизнь.
- Значит, самым моим заветным мечтам не суждено осуществиться? – заплакала от расстройства Сукхда. Она бросила подушку в обезьянку, намеревавшуюся стащить ее солнцезащитные очки с подоконника, и сердито сказала: - Опять эта негодная девчонка Гита не опустила решетку на окнах и обезьяны лезут в нашу спальню так же свободно как лазают по деревьям. Видишь, в каких невыносимых условиях я живу. Эти глупые крестьяне не в силах понять даже простого приказания, и я вынуждена терпеть их тупость из-за того, что ты не пожелал выполнить моего желания!
- О нет, любимая, это не так, - поспешно проговорил Ананд Бали. – Все будет как ты того желаешь я продам поместье, но после смерти моей матери, поскольку не хочу убить ее этим решением и стать виновником ее смерти.
- Если так, то это другое дело, - Сукхда повеселела, сообразив, что исполнение ее желания просто откладывается на более длительное время.
- Теперь ты довольна, дорогая? – спросил у нее муж и осторожно, словно хрупкую драгоценность обнял ее за плечи.
- Не совсем, - капризно отозвалась Сукхда. – Меня беспокоит, что Амрита проводит с твоей матерью все время.
- Так это же хорошо, Сукхда. Ты раньше жаловалась, что возня с ребенком тебя очень утомляет, поэтому моя мать взяла на себя воспитание Амриты, - непонимающе посмотрел на нее муж.
- Да, но к твоей матери наша дочь привязана больше, чем к нам, - ревниво отозвалась Сукхда. – Мы, ее родители, оттеснены на задний план. А ведь это я родила Амриту, не так ли?
- Но что ты предлагаешь, дорогая? – с недоумением спросил Ананд у жены.
- Нужно отправить Амриту в частную школу в Нью-Йорк, - решительно проговорила молодая женщина. – В Америке новые впечатления ослабят влияние твоей матери. Я уже говорила по телефону со своей американской подругой, она пообещала найти для нашей дочери подходящее учебное заведение.
- Хорошо, так мы и поступим, - согласился с нею муж, готовый на все, лишь бы развеять ее дурное настроение. Сукхда благосклонно улыбнулась ему, и Ананд почувствовал, как его сердце запело от счастья. Благополучие любимой жены всегда было для него на первом месте, а ее благосклонность возносила его до небес.
» Глава 2
Госпожа Парвати и Амрита один раз в десять дней наведывались в сокровенное место, где неизвестный мастер средневековья вырезал из самшита небольшую священную статую богини счастья и удачи. Когда подошел новый срок, они встали еще до рассвета, пересекли бамбуковую храмовую рощу и стали подниматься на небольшую горную возвышенность к святилищу богини. Обезьяны заверещали было при их появлении, но узнав их, быстро умолкли.
Святилище Лакшми находилось на ровной площадке возле небольшого водопада, низвергавшегося с белоснежной горной вершины. По мере восхода солнца вода розовела, и ее брызги начали напоминать розовый хрусталь. Древняя статуя богини находилась под резным занавесом и была обсажена календулами – любимыми цветами Лакшми.
Гениальный мастер ушедшей эпохи изобразил богиню сидящей на цветке лотоса с четырьмя руками. В двух руках Лакшми держала лотосы меньше размером, а другими показывала жесты мудр, благословляющими счастьем и процветанием. Хорошо полированное по цвету и блеску дерево статуи напоминало слоновую кость и тщательно оберегаемое от непогоды, оно лишь немного потемнело от времени.
Старая женщина и ее внучка сначала бережно полили цветы, а затем госпожа Парвати с благоговением начала окуривать статую Лакшми ароматным дымком, нараспев повторяя при этом мантры, обращенные к богине. Амрита, затаив дыхание, смотрела на лик почитаемой ею богини, ощущая на себе ее ласковый взгляд. В существовании Лакшми она ничуть не сомневалась, как не сомневалась в присутствии солнца, светящего ей с небесных вершин. Присутствие всетворящей богини ощущалось ею в дуновении ветерка, в ласковом прикосновении бабушкиных рук, в нежном пении птиц. Бабушка с колыбели рассказывала ей древние сказания о супруге бога Вишну и первым словом, которое пролепетала малышка, было имя Лакшми. Госпожу Парвати радовало, что внучка охотно внимала всем ее наставлениям, и привязанность девочки несколько утешало ее в том разочаровании, которую она испытывала из-за выбора единственным сыном спутницы жизни.
Госпожа Парвати и Амрита пропустили завтрак, но зато они вернулись в поместье с удовлетворенным чувством исполненного долга. Но их ожидало потрясение – Ананд Бали не замедлил объявить матери, что он отправляет дочь учиться в Нью-Йорк.
- Но это так далеко, Амрите нужно пересечь два океана, чтобы добраться до школы, - ошеломленно произнесла госпожа Парвати. – Ты уверен, сын мой, что ты принял правильное решение? Почему бы нашей девочке не продолжать учиться в местной школе?!
- Образование в Соединенных Штатах Америки является лучшей образовательной системой в мире, матушка, - попытался объяснить ей Ананд.
- И самой престижной, - добавила Сукхда.
- Но Амрита будет в Америке совсем одна, без самых близких и родных ей людей. Потеря семьи всегда тяжело переживается детьми, - несогласно покачала головой старая женщина.
- Ничего, Амрита заведет в Америке подруг, все будет хорошо, матушка, - уже нетерпеливо произнесла ее невестка.
- Все равно я не одобряю такое решение, - сказала госпожа Парвати. – Человек должен жить там, где он родился и тем самым выполнить карму, которую на него наложили боги.
- Мама, ты придерживаешься старых взглядов, которые сейчас никто не разделяет, - поспешно проговорил Ананд, видя, что жена начинает уже закипать. - Я же хочу, чтобы Амрита получила лучшее образование, которое можно приобрести за деньги. Это даст нашей девочке большие возможности. Неужели ты, мама, хочешь лишить Амриту блестящего будущего?
- Папа, но я не хочу ехать в Нью-Йорк, - жалобно протянула девочка. – Я хочу остаться здесь с бабушкой и с вами.
- Амрита, нам с папой лучше знать, что тебе следует делать, - оборвала дочь Сукхда.
- Да, дорогая, это уже решено – ты едешь в Америку, - поддакнул жене Ананд и ласково погладил по голове дочь, как бы смягчая для нее свое решение.
Довольная тем, что муж взялся за исполнение ее желания услать дочь из дома подальше от бабушки, Сукхда вышла из гостиной госпожи Парвати. Следом за нею пошел муж, и госпожа Парвати с Амритой оставшись наедине, крепко обнялись и горько заплакали в предчувствии долгой разлуки.
- Бабушка, я не хочу жить в Америке. Что мне теперь делать? – со слезами спросила девочка.
Госпожа Парвати постаралась по мере своих возможностей уменьшить горечь ситуации для внучки.
- Нужно набраться терпения, девочка моя. Америка – интересная страна, и возможно тебе в ней понравится. Заведешь новых друзей, узнаешь много нового о мире, который нас окружает, и шесть лет пролетят незаметно, - с тяжелым вздохом сказала она, сама не очень веря в свои слова.
Они ничего не могли поделать с решением родителей Амриты и в доме начались приготовления к отъезду девочки. Раджан и господин Равана тоже не теряли времени зря, и им удалось уговорить супругов Бали оформить документ, подтверждающий право Раджана на управление поместьем и его наследственные права на него как ближайшего родственника. Сукхда при всей своей решительности была довольно недальновидной женщиной и слепо доверяла своему сводному брату, обладающему изворотливым нравом и вкрадчивыми манерами. А Ананд и в этом случае послушался жену.
Накануне поездки Амрита проплакала почти всю ночь, и ей удалось уснуть только перед рассветом и увидеть замечательный сон. Утром она проснулась радостная и сразу побежала к госпоже Парвати рассказать о своем чудесном сне.
- Бабушка, мне приснилась сама Лакшми, - взахлеб стала рассказывать она. – Богиня сказала мне, что когда я буду больше всего нуждаться в помощи, она мне пришлет героя сильного как слон и отважного как Рама!
- Без сомнений богиня отметила тебя, если почтила своим присутствием, - тоже обрадовалась госпожа Парвати и ласково обняла внучку. – Теперь я спокойна, дитя мое! Чтобы не случилось, Лакшми не оставит тебя, будет оберегать, где бы ты не находилась.
Еще поговорив с бабушкой, Амрита с легким сердцем побежала играть со своей подругой Гитой, дочерью своей няни. Отъезд из родного дома и разлука с бабушкой больше не пугали ее.
После завтрака к парадному крыльцу подъехал новый «ниссан» последней модели, и шофер начал укладывать в машину вещи Амриты и ее родителей. Ананд Бали и его жена Сукхда пожелали лично проводить дочь и посадить ее на самолет в Дели. Они втроем вышли на крыльцо и стали слушать последнее напутственное слово госпожи Парвати. Господин Равана, наблюдавший за церемонией прощания из окна своей комнаты насмешливо усмехнулся. После того, как Раджан раздобыл нужные документы, участь семейства Бали была решена, и пособник преступников незаметно перерезал тормоза в машине хозяев поместья. Покушения на госпожу Парвати Равана не предпринимал, полагая, что гибель сына, невестки и любимой внучки убьет старую женщину без его участия.
Амрита села на заднее сидение рядом с отцом, крепко прижимая к себе плюшевого мишку – подарок бабушки. Эта игрушка являлась для нее последней связью с родным домом и сквозь слезы девочка обернулась назад, чтобы в последний раз взглянуть на особняк. Размеры поместья в окне автомобиля неумолимо уменьшались, пока не скрылись из виду и она, желая развлечься, начала смотреть по сторонам, любуясь гималайским лесом. Вскоре машина начала взбираться на горный перевал с натужным гудением, затем покатилась вниз и тут пассажиры в первый раз ощутили, что с машиной стало твориться что-то неладное, она упорно не желала сбавлять скорость в горах, как это было предписано правилами дорожного движения.
- Тормози же, Виру! – властно сказал Ананд шоферу.
- Не могу, господин Бали, у машины отказали тормоза! – испуганно ответил шофер хозяину.
- Ой, мы разобьемся! – в ужасе закричала Сукхда.
Ананд в панике оглянулся, впереди маячил опасный поворот. Тут, подчиняясь какому-то наитию, он быстро открыл дверцу машины, ставшую ловушкой смерти, и вытолкнул дочь на дорогу. Выкинутая на полной скорости Амрита упала и ударилась головой о камень, а машина с ее родителями сразу свалилась в пропасть, где тут же загорелась.
Место автокатастрофы было быстро обнаружено проезжающими мимо туристами и через час к месту происшествия спешили полиция и машина скорой медицинской помощи. Но разбившимся и сгоревшим в пропасти людям уже никто не мог помочь. Начальник местного полицейского участка без особой охоты взял на себя тяжелую миссию рассказать на следующий день безутешной матери о подробностях гибели ее единственного сына.
- А что с моей внучкой? Что с Амритой? – плача, стала расспрашивать его убитая горем госпожа Парвати, после того как узнала о гибели сына и невестки.
- Девочка осталась жива, - поспешно ответил ей полицейский, и тихо добавил: - Но она получила серьезную черепно-мозговую травму, не считая ушибов, и ослепла.
Госпожа Парвати подняла голову вверх, как бы ища помощи свыше, и глубоко вздохнула. Новое несчастье, случившееся с Амритой, резкой болью отозвалось в ее груди. Горе старой госпожи Бали было безмерным, но все же в ее сердце затеплилась надежда, что со временем зрение вернется к ее внучке. Нужно только усердно молить Лакшми об этом. Ведь, главное то, что Амрита, несмотря на полученное увечье, осталась жива, в чем госпожа Парвати видела прямое вмешательство почитаемой ею богини.
Господин Равана, узнав о спасении Амриты, вместе со своими сообщниками испытал нескрываемую досаду и разочарование.
- Что нам теперь делать, господин Равана? – растерянно спросил его Раджан. – Пока главная наследница Амрита со старухой Бали живы, я не могу унаследовать поместье.
- Нужно подождать, - мрачно отозвался главарь. – Предпринимать сейчас новое покушение, это значит навлечь на себя ненужные подозрения. А старухе, сломленной горем, уже недолго осталось жить на свете. Когда же она помрет, мы найдем удобный случай избавиться также от девчонки!
Раджан и его жена согласились с тем, что это правильное решение. Им нужно набраться терпения и со временем они избавятся от Амриты Бали, что стояла между ними и миллионами долларов.
» Глава 3
Сын бедного калькуттского носильщика Рахула Кумара плохо помнил своего отца; он утратил его, когда ему было всего пять лет. Зато Сандип хорошо запомнил день его убийства. В тот день Рахулу Кумару крупно повезло - клиенты на железнодорожном вокзале ему попались щедрые и за одно утро он заработал свыше ста рупий. Кумар шел домой и наивно радовался, представляя, как его вечно недоедающая семья наконец-то наестся досыта. Но его большой заработок не укрылся от внимания уличных грабителей, и они проследили путь Рахула Кумара до самых трущоб, где тот жил. Там преступники напали на бедняка, требуя отдать им трудно заработанные деньги, но Рахул оказал им отчаянное сопротивление.
Тогда играющие на улице мальчишки, среди которых в то время был Сандип, увидели, как одетая в разноцветные футболки и штаны банда начала жестоко избивать носильщика палками. Испуганно крича, дети разбежались в разные стороны, только Сандип сделал напрасную попытку прийти отцу на помощь и был отброшен в сторону высоким верзилой, главарем банды, как надоедливый щенок.
Полиция в трущобы не заглядывала, и злодеи беспрепятственно избили до смерти Рахула, после чего забрали все его деньги до последнего гроша. Скорбящим соседям оставалось только предать погребальному огню сильно изуродованное побоями тело еще совсем молодого носильщика и сказать несколько сочувственных слов его безутешно плачущей вдове Вимале и испуганно смотрящим на них детям.
Ночью после похорон Сандип проснулся от беспокойной возни своих маленьких сестричек Лалит и Нилы, и его сердце замерло от ужаса при виде покачивающейся большой тени его матери, которая после смерти мужа полезла от отчаяния в петлю, не зная чем ей кормить своих детей. Ближайшие соседи прибежали на его громкий крик и сумели вытащить Вималу из петли еще живой, укоряя ее при этом за то, что она вздумала сделать своих малышей круглыми сиротами. Они поддержали семью Кумаров как могли, утром принесли миску риса и несколько лепешек, делясь своими скудными запасами, но Сандип, несмотря на свое малолетство, понимал, что помощь соседей – это не выход из их бедственного положения. Все их соседи, как и они, жили в постоянной нужде, и помощь благотворительных организаций являлась каплей в море. Калькутта кишела бедняками и нищими, начиная с 1947 года, когда из-за раздела страны в город хлынул поток индуистских беженцев из Западной Бенгалии. Прибыло примерно четыре миллиона человек, загромождая и без того многолюдный город. Второй многочисленный поток беженцев прибыл в город во время индо-пакистанской войны 1971 года. И перенаселенная Калькутта окончательно приобрела репутацию места, непригодного для проживания, печальную славу города ужасающей бедности и преступности, проклятого самим Всевышним. Нередко случалось, что люди умирали от голода прямо на улице, и никто не приходил им на помощь. Понимая, что ему не на кого надеяться кроме на самого себя, пятилетний Сандип принял осознанное решение стать кормильцем семьи вместо своего отца и во всем помогать матери. Ведь он остался единственным мужчиной в семье Кумар, и мальчик сделался не только уличным попрошайкой, но и вором – больше он ничего не умел делать, а попрошаек в Калькутте было пруд пруди. Природная ловкость и сообразительность помогали ему во многих случаях избегать разоблачения и удачно приносить домой свою добычу. Крайне редко его ловили с поличным, но и тогда он мог выкручиваться из затруднительной ситуации, вырываясь из гневных рук обворованных им людей.
Сначала Сандип крал по мелочи в рядах ближайшего продуктового рынка. Смышленного мальчугана заприметил скупщик краденного Сингх и он дал Сандипу хороший совет воровать ценные вещи у приезжих туристов.
- Иностранцы – добрые люди. Они жалеют индийских детей и не заявляют на них в полицию, - сказал Сингх, не без расчета иметь свою прибыль из украденных Сандипом вещей.
Мальчик прислушался к совету скупщика и стал выбирать своими жертвами иностранцев, осматривающих исторические достопримечательности Калькутты. Все было так, как сказал ему Сингх - зазевавшиеся туристы становились легкой добычей маленького вора, а если ему случалось попадаться, что происходило чрезвычайно редко, его отпускали после слезных молений и криков. В течение двух лет Сандип успешно промышлял воровством возле Мемориала королевы Виктории, Храма богини Кали, Мраморного дворца и мечети султана Типу, пока его не поймал за руку вместе с золотым портсигаром толстый американец. Слезные моления отпустить на этот раз не помогли. Сандип понял, что его дело плохо и надо принимать самые отчаянные меры для своего спасения. Изловчившись, он вырвал руку у раскрасневшегося как рак янки и принялся бежать по улице. Но разозленный американец натравил на него полицейских. Не менее шести стражей правопорядка кинулись бежать за мальчиком, стараясь его поймать. Сандип бежал изо всех сил, как если бы речь шла о его жизни. Он добежал до реки Хугли и, не раздумывая, бросился в нее с моста, не желая попасть в тюрьму. Захлебываясь и задыхаясь в воде, Сандип стремительно поплыл к берегу, опасаясь быстрого речного течения. На берегу его ожидали полицейские, число которых вдвое увеличилось, и Сандип понял, что пропал. Однако свидетелем его прыжка в реку стал приезжий владелец одной из бомбейских киностудий Нариндер Чоудари. На него отчаянная смелость мальчика произвела большое впечатление, и он, рассмотрев в нем большой потенциал для своего кино, решил сделать его каскадером. Похлопотав в полицейском участке, господин Чоудари добился освобождения арестованного Сандипа, но мать мальчика Вимала Кумар выразила категорическое несогласие с тем, чтобы ее сын приобрел столь опасную профессию как каскадер.
- Сандип может получить на таких съемках тяжелое увечье, а то и вовсе убиться, - испуганно сказала она владельцу киностудии, когда он обратился к ней за письменным разрешением использовать труд ее ребенка.
- Если ваш сын не будет работать у меня, то он либо сгинет в тюрьме, осужденный на длительный срок за воровство, либо умрет на улице от голода и вы вместе с ним, - хладнокровно ответил ей Нариндер Чоудари.
- Да уж, беднякам выбирать не приходится, - расплакалась Вимала, не зная, на что ей решиться. Ее материнское сердце отчаянно противилось необходимости обречь своего ребенка на бесконечно опасную жизнь, но господин Чоудари был совершенно прав, рисуя ей безотрадную участь Сандипа в случае ее отказа.
- Мама, ты не бойся за меня, со мной все будет хорошо, - обнял мать Сандип. Вимала, взглянув в его глаза, выражающую твердую решимость, невольно поверила, что ее мальчик, которому так рано пришлось стать взрослым, в самом деле, справится со всеми трудностями профессии каскадера и согласилась.
Семья Кумар переехала жить в Мумбаи, там Сандип поступил в полное распоряжение владельца киностудии. Под руководством опытных каскадеров мальчик тренировался до седьмого пота, но не жаловался на трудности, а надеялся добиться больших профессиональных успехов. Он мечтал разбогатеть, веря в то, что богатство избавит от всех бед его самого и его семью. Господин Чоудари понял, что он не ошибся в мальчугане. Сандип отличался завидной работоспособностью, обладал хорошими природными данными для киноактера в виде прекрасного слуха, голоса, врожденного чувства ритма и плюс ко всему подрастая, становился очень красивым юношей. Владелец киностудии лично взялся за его образование с целью сделать из Сандипа восходящую звезду Болливуда и не прогадал. Камера любила Сандипа Кумара, фильмы с его участием имели неизменный успех у зрителей, и слава юного актера возрастала, принося ощутимые прибыли владельцу киностудии. Мечта Сандипа сбылась – он стал богатым, возле его дома и киностудии дежурили толпы поклонников, мечтая хоть на минуту увидеть своего кумира, его значение в труппе возрастало. Сандипом заинтересовались рекламные компании, и его гонорары начали достигать шестизначной суммы. Казалось, все к чему прикасается молодой каскадер, превращается в золото. Юноша чувствовал себя на седьмом небе от счастья, он купил для матери и сестер роскошный особняк, а для бывших соседей в Калькутте, которые поддержали его семью в трудную минуту, построил хорошие дома. За внешним успехом Сандип не забывал о совершенствовании своего профессионального мастерства и особенно хорошо у него получался трюк с летящим между домами мотоциклом, который заставлял в испуге замирать сердца зрителей. Конечно, не обходилось без травм, но они были незначительными и раны быстро заживали. Сандипа начала обожать «золотая молодежь страны» и он сделался вхожим в лучшие дома столицы. Неизменная удачливость ударила юноше в голову, и он опустился в ад современных удовольствий, желая все узнать, все изведать, что можно получить за деньги. Выпивка, шумные дискотеки, наркотики, беспорядочные любовные связи стали неотъемлемой частью жизни Сандипа Кумара. Но душа молодого человека требовала нечто большего, чем однодневные удовольствия. И постепенно ему приелись шумные вечеринки, а женщины даже начали внушать отвращение. Сандип все больше стал тяготиться своей жизнью и даже триумф кинокартины «Огонь страсти», где он сыграл главную роль, названную кинокритиками лучшей мужской ролью за последнее десятилетие, не только не доставил ему удовольствия, но даже вызвал непонятную досаду. Сандипу все опротивело – и бесконечные вспышки софитов, и восхищение окружающих, и толпы визжащих поклонниц, и напоминания господина Чоудари, что нужно готовиться к съемкам следующего кинематографического шедевра. Опустошение разъедало его душу словно огромная черная дыра, депрессия мутила разум. Только алкоголь приносил временное облегчение, и после банкета в делийском фешенебельном отеле, данном одним богатым поклонником в честь актеров фильма «Огонь страсти» Сандип заперся в своем звездном номере с намерением вдали от посторонних глаз как следует напиться. К его досаде из гардеробной комнаты выбежала прятавшаяся в ней девчонка – одна из числа богатых бездельниц, которые гонялись за ним с криками, что они покончат жизнь самоубийством, если только он не проведет с ними «ночь любви», представлявшую собой безудержный секс.
Так случилось и на этот раз. Девица вцепилась в него словно пиявка, не внимая никаким разумным доводам, что ей следует блюсти свою девичью честь. Справиться с нею можно было только грубой силой, но Сандип еще не был в состоянии обращаться с навязчивыми женщинами жестоко, хотя и потерял всякое к ним уважение. Презирая самого себя за малодушие, он позволил незваной визитерше увлечь его на спальное ложе, и там без особой охоты предался вместе с нею разврату.
Сандип получал наслаждение, даря блаженство женщине. Девица притягивала его к себе властно, как будто имела на него все права, а он был ей всем обязан. И молодой каскадер не возражал. Для разнообразия это было для него даже интересно – ощутить на себе власть страстной неуемной в ласках женщины.
И они продолжали сливаться в единое целое, не замедляя, а ускоряя свои движения в вечном, как этот мир, бурном танце плоти на простынях. Разверстанные женские бедра под мерно движущими мужскими с готовностью поднимались навстречу им в стремлении получить еще глоток наслаждения. Жажда обладания становилась у них обоих совершенно неконтролируемой. И тем больше был стыд, когда девица оставила его в покое и удовлетворенно засопела во сне. Сандип полежал несколько минут, затем, чувствуя желание поскорее расстаться с нею, поднялся и начал одеваться. Он чувствовал отвращение к спящей девице, чувствовал отвращение к самому себе за то, что не совладал с животной похотью. В нем словно умерли все другие чувства, осталось стремление найти место, где ему никто бы не досаждал. После наведения справок по телефону, молодой актер забронировал дешевый номер в третьеразрядном отеле на окраине столицы, где его никто не знал. Он купил несколько бутылок джина в баре отеля, и вызванное такси отвезло его глубокой ночью в выбранное им убежище.
В скудно убранной комнате номера Сандип наконец-то вздохнул полной грудью. Одним махом он выпил содержимое одной бутылки, но ожидаемого облегчения алкоголь не принес – Сандипа охватила еще более черная тоска. Когда он думал о том, что ему снова придется терпеть изнурительные съемки, и затем в награду за них получить сомнительные удовольствия и толпы невменяемых поклонниц ему хотелось выть волком. Все на свете показалось ему не имеющим смысла, а его жизнь напрасной. Богатство и успех оказались вовсе не синонимами счастья, и принесли жестокое разочарование. Окружающие его обожали, но стоит ему заболеть, состариться, потерять красоту, удачу и богатство, так вся людская любовь, ныне изливающаяся на него непрерывным потоком, тут же испарится. Между тем такой жизненный финал казался неизбежным, ведь он не мог быть вечно молодым.
«Стоит ли ждать такого конца, не лучше ли мне сразу покончить с ужасом, который называется человеческой жизнью?!» - подумал Сандип и со всего размаха разбил об стол пустую бутылку из-под джина. Приняв твердое решение покончить жизнь самоубийством, он, не колеблясь, перерезал острием стекла вздутую вену на своей левой руке и приготовился перерезать вену на правой. Но тут перед его мысленным взором возникло лицо матери, с нежностью и любовью смотрящей на него и рука Сандипа, готовящегося совершить непоправимое, задрожала. Он понял, что не готов расстаться с жизнью, пока на свете жива его мать и им нужно устроить судьбу его младших сестричек.
Молодой человек оторвал широкую полосу простыни своей постели, тщательно перевязал окровавленную руку и задумался над тем, что ему делать дальше. В том душевном состоянии, в котором он ныне пребывал, работа каскадером для него была невозможна. Сандип отправил по мобильному телефону сообщение господину Чоудари с просьбой дать ему увольнительную на несколько месяцев для поправки здоровья. Через час пришел ответ. Дорожа жизнью и хорошим самочувствием самого ценного своего актера, владелец киностудии дал ему милостивое разрешение на отпуск, столь нужный сейчас Сандипу.
Для перемены обстановки молодому человеку следовало совершить путешествие в новые места и, после некоторого размышления Сандип выбрал штат Химачал-Прадеш. Он с детства мечтал побывать в Гималаях – непонятное волнение охватывало его сердце, когда он читал или слушал новости, связанные с северными горами. Сандип свободно купил дорогой билет на самолет нужного рейса, и его мечта в виде желанного путешествия стала реальностью.
» Глава 4
Погода ясного летнего дня благоприятствовала полетам, и самолет приземлился в аэропорту Джуббархати неподалеку от столицы штата через полчаса. Сандип, отдав таксисту за проезд от аэропорта до города четыреста рупий, скоро получил возможность пройтись по улицам Шимлы – главного города штата Химачал-Прадеш. Шимла расположенная на холмах среди юго-западных отрогов Гималаев представляла собой весьма живописное место, но истинной целью путешествия Сандипа была туристическая база на горном хребте Дауладхар, покрытого девственным лесом и он не стал в ней задерживаться.
Сандипу понравились величественные горы, с курящимся над ними дымком и горные хвойные леса с пихтой, кедром и гималайской сосной; пришлись по душе развлечения, предоставляемые его туристической базой – пешие альпинистские маршруты, рыбалка, рафтинг(1), зорбинг(2) и хайкинг(3). В многоборье туристов он неизменно занимал первое место, а чтобы в нем не признали известного актера, постоянно носил темные солнцезащитные очки. Но все равно его общества искали, с ним старались поближе познакомиться, что не нравилось Сандипу, жаждавшему уединения. И он принял решение совершать свои прогулки по горам в одиночку, чтобы избавиться от приставаний докучливых субъектов. Молодой каскадер не желал общаться ни с кем кроме матери и своих сестер, с которыми время от времени разговаривал по мобильному телефону.
Узнав после недели активного туристического отдыха о том, что в селении Наггар, расположенном в долине Куллу находится выстроенный в пятнадцатом веке храм бога Вишну, Сандип ощутил желание посетить его. Бога Вишну и его божественную супругу Лакшми особенно чтили в его семье, и юноша вознамерился отдать дань семейным традициям. Его не испугало далекое расстояние в триста миль, и он потребовал окончательный счет за проживание на туристической базе.
На следующее утро, позавтракав, Сандип сдал ключ от своего номера администратору и отправился в Наггар по сокращенному пути, который пролегал через малолюдные места. Пользуясь GPS-навигатором, молодой каскадер сначала без затруднений преодолевал горные высоты и проходил долины, покрытых ковром разноцветных цветов, пользуясь при случае местными автобусами. Но вечером Сандип понял, что заблудился, несмотря на то, что он имел спутниковый навигатор новейшей модели. Уже темнело, а город Куллу, в котором он думал остановиться на ночь, так и не появился. И хуже всего было то, что его окружал густой лес, а из туч брызгали первые капли дождя, обещавшего превратиться в ливень.
Чертыхаясь, Сандип еще раз посмотрел на светящийся экран своего портативного проводника в надежде найти верную дорогу. Магнитный компас указывал направление в еще более густую чащу леса, куда у Сандипа не было ни малейшего желания идти. Подумав, молодой человек решил идти по утоптанной лесной тропе. Если по ней ходили люди, то рано или поздно она должна была привести его к человеческому жилью.
Расчет Сандипа оправдался, только он набрел не на селение, а на небольшой неосвещенный охотничий домик. Но это было лучше, чем ночлег под открытым небом с дождем и изрядно промокший Сандип тщетно позвав несколько раз хозяев, решился войти в дом, без труда открыв по старой воровской привычке простенький замок на дверях своим перочинным ножиком.
Стесняясь доставить неудобство неизвестным владельцам охотничьего домика своей грязной обувью и мокрой одеждой, молодой человек снял с ног спортивные ботинки, тщательно вытер ноги о половик на пороге и поднялся на чердак, думая при случае с извинениями денежно компенсировать хозяевам доставленные его приходом неудобства. Он поднялся по лестнице на чердак, где среди рухляди нашел старый матрац. Такая постель вполне удовлетворила уставшего от путешествия Сандипа. Он лег на матрац и быстро заснул под мерный шум дождя.
Скоро Сандипа разбудили чьи-то голоса, доносившиеся из-под пола. Сообразив, что хозяева охотничьего домика все же навестили свою собственность, молодой каскадер хотел быстро подняться и принести им подобающие случаю извинения. Но громкий сердитый голос, укорявший своего собеседника за нерасторопность, заставил Сандипа замереть. Речь шла не много не мало – об убийстве.
- Почему девчонка еще жива?! – гремел злой голос. – Кажется, я дал тебе ясные указания, Раджан. Амрита Бали должна была умереть еще в мае, согласно моему плану, а сейчас уже июнь!
- Не сердитесь, господина Равана, всему виной неудачливое стечение обстоятельств, - заканючил в ответ угодливый голос. – Наш слуга пустил в покоях Амриты ядовитую змею, но она вместо того, чтобы умертвить девушку, покусала его самого, несмотря на все принятые им меры предосторожности. После этого Шьямалла хотела отравить Амриту цианистым калием, но оступилась на лестнице, упала и сломала ногу. Другой наш наемник глухой ночью запер спальню с моей племянницей и поджег шторы на окнах, но на зов Амриты прибежал слон, обхватил ее хоботом и вытащил из горящей комнаты.
- Да что это девчонка, заколдованная что ли? – уже менее раздраженно и с некоторым недоумением произнес господин Равана. – Уже четыре раза она избежала верной смерти. Между тем сроки поджимают: мои осведомители в туристической компании «Сухит Бхаттачарджи» донесли мне, что ее директор рассматривает в качестве альтернативы другую местность для постройки туристического комплекса, если вопрос о продаже поместья Бали не решится в течение этого года. А мы, то ждали шесть лет кончины старухи Парвати, то теперь не можем прикончить слепую девицу, которая слаба и беспомощна как перевернутая на спину черепаха. Я был лучшего мнения о твоем уме и способностях Шьямаллы, Раджан.
- О, господин Равана, я должен доложить вам, что у меня есть хорошая для вас новость, - вкрадчиво сказал ему гнусный дядюшка несчастной, обреченной на раннюю гибель девушки.
- Что за новость? – быстро спросил господин Равана.
- Садовник Готам – очень глупый и чрезвычайно преданный семейству Бали человек – собирается в паломничество с целью поклониться священной реке Ганге. Это он так оберегал Амриту, что мы ничего не могли с ней поделать ни в саду, ни в храмовой роще. Но теперь Амрита не только осталась без своего преданного телохранителя, но мы можем взять на его место своего человека, который уберет Амриту с нашего пути.
- Вот это дельная мысль, хвалю, Раджан, - одобрительно отозвался босс. – Только надо тщательно выбрать такого человека, промашки в этом деле больше не должно быть. Он должен быть ловким, дерзким, находчивым и сообразительным.
- Разумеется, господин Равана, - поддакнул ему Раджан и они начали обсуждать кандидатуру головорезов, одному из которых они хотели заказать наемное убийство.
Сандип почти безучастно прислушивался к разговору преступников. В его душе царило какое-то вялое равнодушие – следствие не преодоленной до конца депрессии и его мало взволновало услышанное. Сильные пожирают слабых, так было, есть и будет в нашем несовершенном мире. Возмутительно, конечно, что злодеи убьют неизвестную ему слепую девушку, но его дело сторона, его судьба Амриты Бали не касается, да и всех невинных жертв не спасешь. Одной жертвой меньше, одной больше – не все ли равно?!
При таких мыслях Сандип все же не хотел оставаться в одном доме с преступниками, прекрасно понимая, что если его обнаружат, то головорезы господина Раваны его тут же прикончат и сбросят его труп на дно ближайшей реки. Молодой человек осторожно выглянул из окна чердака. Убедившись, что поблизости никого нет, он закинул на плечо свой рюкзак, собираясь немедленно покинуть опасное место. Затем юноша натренированным движением схватил ветку ближайшего дуба и перебрался с ее помощью на ствол дерева, а потом на другой дуб – подальше от тайного логова преступников.
Спустившись на безопасное место, Сандип увидел при свете лучей восходящего солнца асфальтированную дорогу – ту самую, которую он тщетно искал накануне, чтобы попасть в город Куллу. Молодой каскадер быстро пошел по ней, вздыхая полной грудью кристально чистый воздух и безотчетно радуясь благополучному завершению опасного приключения. Ему хотелось забыть невольно подслушанный разговор как страшный сон, но доселе молчащая в нем совесть неожиданно проснулась и начала укорять его за малодушие. Чем дальше шел Сандип, тем более подлым ему казалось его намерение оставить без помощи слепую девушку, которой грозила смертельная опасность. Наконец, рассердившись на самого себя, Сандип громко воскликнул:
- Нет, я обязан сломать все планы злодея Раваны. Мужчина я или нет?!!
И он еще более решительно зашагал по дороге, обдумывая свои внезапно изменившиеся планы и связанное с ним новое намерение.
Через час показался еще спящий город Кулла. На городских улицах ранним утром молодому человеку встретился один маявшийся бессоницей старик, задумчиво жевавший бетель возле своего дома. Осведомившись у него о местонахождении ближайшего злачного заведения, Сандип отправился по его подсказке в кафе низкого пошиба. Там, до конца продумав свой план противодействия злоумышленникам, Сандип нанял для небольшого представления несколько прощелыг, которые охотно согласились ему подыграть за щедрое вознаграждение.
Вернувшись с этой пестрой кампанией к окрестностям охотничьего домика, Сандип увидел, что двое представительного вида мужчин, в которых он угадал ночных собеседников, вместе с шофером вышли из дома и уселись в автомобиль марки бентли, намереваясь вернуться в город. Молодой человек дал своим сообщникам знак к активным действиям, и когда машина въехала в лес, дорогу ей преградил поваленный кедр. «Бентли» был вынужден остановиться, и его окружила ватага юношей, одетых в разноцветную поношенную одежду.
Под веселые крики и насмешливые замечания, молодые люди сначала вытащили из машины визжащего от страха Раджана, затем господина Равану с шофером. Сандип приставил к горлу главаря свой мгновенно открывшийся перочинный нож и нарочито хриплым голосом проговорил:
- Деньги, часы, ценные вещи – живо!!!
- Не очень чисто работаешь, парень. Кого ты можешь испугать этой детской игрушкой! – ничуть не испугавшись, сказал ему господин Равана.
- Надо знать, как с перочинным ножом обращаться. В умелых руках и детская игрушка может стать смертоносным оружием, - хвастливо заявил ему Сандип, придерживаясь взятой на себя роли безжалостного головореза. В одном из фильмов ему приходилось играть молодого гангстера, с которым не могла справиться вся полиция города, и теперь полученные навыки помогли ему создать убедительный образ грабителя, для которого ничего не стоит лишить жизни человека.
- Ну, если так, - усмехнулся Равана и бросил перед собой на землю толсто набитый деньгами бумажник, золотые часы «Ролекс» и золотой перстень. Раджан проделал то же самое, потом, внимательно посмотрев на Сандипа, задумчиво сказал:
- Где-то я вас уже видел, молодой человек.
Но Сандип был готов к такому вопросу и небрежно ответил:
- Да, мне говорили, что я похож на известного актера Кумара.
- Точно, - обрадовался своей хорошей памяти дядюшка Амриты.
Сандип небрежно бросил всю добычу своим сообщникам и сказал им:
- Идите, ребята. А я посторожу этих господ, чтобы они не подняли тревогу раньше времени.
Молодых оборванцев словно ветром сдуло, а молодой каскадер не спеша закурил сигарету, искоса посматривая на своих пленников – должное ли впечатление произвел на них его актерская игра. Как оказалось, должное.
- Похоже, это тот человек, который нам нужен, - шепнул господин Равана компаньону. – Дерзкий, находчивый и отважный.
- Вы правы, господин Равана, - поддакнул ему Раджан.
Удовлетворенный этим ответом, Равана обратился к Сандипу.
- Что ты скажешь, парень, если мы тебе закажем одну работенку. Этому господину, - он показал на Раджана. – мешает в осуществлении его планов слепая племянница. Берешься устранить девчонку за сто тысяч рупий?
- Да я за такую сумму десять человек зарежу, - немедленно отозвался Сандип и недоверчиво спросил. – А вы точно тогда заплатите сто тысяч?
- Не только заплачу, но и возьму на службу к себе с хорошим жалованьем в случае успешного выполнения задания, - посулил ему Равана. – Мне такие отважные люди нужны.
- Я согласен, - тут же откликнулся Сандип. – Давайте мне инструкции, задаток и адрес, где живет девушка.
- Обсудим это в подходящем месте, - согласно кивнул головой главарь.
Преступники с новым наемником вернулись в уединенный охотничий домик, купленный Раваной для тайных встреч с Раджаном, и там Сандип получил полные сведения о жертве затеваемого покушения и ее местопребывании. И, после того, как ему дали сорок тысяч рупий в качестве задатка он двинулся в путь, заверив преступников, что к зиме непременно прикончит Амриту Бали.
Примечания:
1. Рафтинг - спортивный сплав по горным рекам.
2. Зорбинг - вид активного отдыха, заключающийся в спуске человека в прозрачном шаре - зорбе - с горы.
3. Хайкинг - пешеходный туризм.
» Глава 5
Сандип отличался смелостью, но при этом он хорошо понимал, что вступил в противоборство с хорошо организованной преступной группировкой, в котором у одиночек почти нет шансов на победу. Вместе с тем молодой каскадер как индус верил в судьбу, в то, что все с ним происходит, предначертано свыше. Он решил заручиться поддержкой высших сил и с этой целью разыскал-таки селение Наггар и в нем храм Вишну пятнадцатого века.
Благоговейно помолившись перед статуей бога, Сандип пожертвовал его служителям мелочь и ударил в ритуальный колокол после завершения окончательной молитвы. Порожденный его сильной рукой мелодичный звон еще долго провожал молодого человека прощальным приветом, как бы обещая ту помощь, о которой тот просил – содействие спасению незнакомой Сандипу девушки. Ободренный негласной, но ощутимой поддержкой божества Сандип сел в местный автобус, который доставил его к одному из горных перевалов, затерянных в этой глуши. Снабженный инструкциями от господина Раваны и Раджана, он прошел еще примерно пятнадцать миль и, миновав небольшую деревню, дошел до высоких резных ворот большого поместья.
В ожидании, когда ему откроют ворота, Сандип вдоволь налюбовался вырезанными на них сценами из жизни властителей княжества Кулла, заключавшихся в изображении парадных шествий, княжеской охоты на тигров и военных битв. Поместье, хотя и неоднократно перестраиваемое, сохранило неповторимый налет старины и настраивало на соответствующий лад встречи с его хозяевами ушедших времен.
Привратник, открывший ворота, подсказал ему куда идти. После звонка дяди юной хозяйки Сандипа уже ждали в поместье Бали, и привратник даже знал его имя. Сам Раджан подался в Дели вместе со своим боссом для окончательных переговоров и оформления документов на продажу поместья, но он предупредил жену по телефону о приходе нового «садовника». По прибытии Сандипу надлежало предстать перед Шьямаллой и тоже получить от нее соответствующее наставление.
Выслушав пояснения привратника, Сандип снова взвалил на плечо свой дорожный рюкзак и пошел вперед. Главный двор днем пустовал, но Сандип заметил на террасе бокового строения чрезвычайно красивую девушку в ярком зеленом сари, отдававшую приказания двум мужчинам, где ставить длинный стол и стулья. Подталкиваемый любопытством Сандип подошел к этой живописной группе поближе. По дороге в поместье молодой каскадер задавался вопросом, какая из себя Амрита Бали и стоило ли ради нее ввязываться в опасную авантюру противостояния с организованными преступниками. Держащая себя как хозяйка девица подходила на роль юной владелицы поместья, и случай завязать с нею знакомство казался подходящим.
- Госпожа Амрита? – вопросительно спросил он у нее.
Девица быстро обернулась и бойко проговорила:
- Нет, я Гита – подруга Амриты. Амрита прихворнула и лежит у себя. Я теперь за нее тут распоряжаюсь!
- А как же госпожа Шьямалла, тетушка Амриты? – снова осведомился Сандип.
- У старухи вновь сильно заболела нога, она тоже лежит в своей спальне, - небрежно ответила Гита, и тут же проговорила с улыбкой: - Вы, наверное, новый садовник?
- Да, - коротко и не вдаваясь в подробности, кивнул головой актер Кумар.
- Ой, я очень рада! – восторженно захлопала в ладоши Гита. Эта первая красавица деревни пренебрежительно смеялась над всеми влюбленными в нее парнями округи и ждала своего принца. Теперь ей показалось, что ее принц в лице этого красивого городского парня, наконец-то приехал.
На Сандипа красивая развязная девица, очень похожая на его навязчивых поклонниц произвела менее приятное впечатление. Теперь ему показалось удивительным, что он принял ее за Амриту Бали, зная, что та страдает слепотой, но все же вежливо сказал собеседнице:
- Мне бы повидаться с тетушкой хозяйки. Меня нанял господин Раджан, ее супруг.
- Сейчас я вас проведу, - засуетилась Гита и повела молодого незнакомца в парадный вестибюль. Сандип провел там в ожидании супруги дядюшки Раджана пятнадцать минут, затем увидел приближающуюся к нему грузную женщину на костылях и поднялся при ее появлении с кресла.
Шьямалла окинула одобрительным взглядом высокую статную фигуру молодого красавца. Он выглядел так, словно ему было по плечу любое рискованное дело, и вместе с тем его выгодно отличал от простоватых обитателей поместья городской лоск.
- Вот что, милый, иди в домик садовника Готама, он тебе подробно расскажет, что к чему и что ты должен делать в саду, - сладким голосом произнесла она. – Потом, через несколько дней, когда ты освоишься на новом месте, мы с тобой потолкуем.
Это предложение вполне устраивало Сандипа и он пошел в сторону сада, где среди деревьев проглядывался небольшой глинобитный домик садовника. Привыкшему к роскошным номерам фешенебельных гостиниц молодому актеру скромное жилище деревенского садовника показалось похожим на сарай, но в домике, где пол был устлан пестрой циновкой и стены были покрыты простой побелкой, было чисто, опрятно и светло. Немало порадовало Сандипа наличие в домике электрической лампочки. При всей готовности к различным испытаниям знаменитый актер Кумар без энтузиазма думал о возможности освещения своего временного дома допотопными светильниками предков, которое являлось не редкостью в глухих деревушках.
Готам радушно встретил молодого человека, только сказал, что в городской одежде ему будет неудобно работать с растениями.
- Вот новая рубаха и дхоти(1), которые мне недавно прислала госпожа Амрита, думаю, они тебе подойдут, Кумар, - предложил старый садовник.
Сандип, согласный с его словами, тут же переоделся в просторную крестьянскую рубаху и надел набедренную повязку. Весь остаток дня Готам показывал ему большой сад, а на следующее утро повел его в святилище Лакшми.
Для горожанина Сандипа тут все было в диковинку, и он с интересом рассматривал банановую рощу по дороге, время от времени отгоняя от себя мартышек, которые были столь же назойливыми, как и люди. Возле водопада они застали пришедшее на водопой небольшое стадо слонов и подождали, пока они вдоволь напьются чистой горной воды, чтобы более внимательно рассмотреть место. После ухода слонов Готам благоговейно подошел к сокровенному навесу и, молитвенно сложив ладони, начал шептать длинную молитву перед статуей Лакшми. Не столь религиозный как старик Сандип ограничился коротким поклоном в сторону богини и начал смотреть по сторонам. Он заметил деревянное заграждение у конца обрыва и спросил для чего оно у Готама, когда тот закончил молиться.
- Заграждение поставили по приказанию госпожи Парвати, - охотно объяснил Готам. – Ее внучка, несмотря на то, что ослепла, пожелала и дальше поливать цветы богини, и бабушка, боясь, как бы она не свалилась в пропасть, приняла нужные меры предосторожности. Теперь госпожа Амрита может без опаски набирать воду у водопада для поливки цветов, заграждение предупреждает ее, до какой черты она может доходить у обрыва.
- Вы так трепетно говорите о юной госпоже, словно она ваша дочь или внучка, - с улыбкой заметил Сандип.
- О, я бы счел величайшей милостью богов, если бы у меня была такая нежная и добрая внучка как госпожа Амрита, - вновь молитвенно сложив ладони, произнес старик. – Она очень внимательная и щедрая хозяйка, и все слуги в поместье ей преданны всем сердцем, как и я. И многие слуги в нашем доме замечали, что если к ней прикоснуться с чистыми помыслами, то Лакшми скоро непременно пошлет тому человеку удачу.
- Я слышал, она слепая, - как бы вскользь сказал молодой каскадер, не придавая последним словам старика никакого значения и считая их обычным деревенским суеверием. – Отчего с нею случилось такое несчастье?
- Случилась ужасная трагедия, шофер не справился с управлением и автомобиль с родителями Амриты сорвался в пропасть, - воздев руки вверх в знак глубокой скорби сказал старый садовник. – Сама госпожа Амрита чудом осталась жива, в чем мы все видим неизменное благоволение к ней великой Лакшми, и все же она ослепла из-за увечья. Господин Чанд – местный полицейский инспектор – подозревает, что эта авария произошла не случайно, она была подстроена. Но госпожа Парвати – бабушка Амриты, когда он поделился с нею своими подозрениями, решительно отмела их. Ни она, ни госпожа Амрита в покушение не верят, говоря, что у них нет врагов. И правда, как можно злоумышлять против таких хороших людей, как мои хозяева!!! Так что, авария – это несчастный случай, наши горные дороги весьма опасны для езды.
Старик замолчал, а Сандип взял на заметку имя инспектора Чанда, полагая, что столь бдительный полицейский пригодится ему в случае оказания сопротивления бандитам.
Готам начал показывать юноше участок для посадки новых цветов, которых Сандипу надлежало посадить после его отъезда.
- Госпожа Амрита распорядилась кроме календул посадить бархатцы, - сказал он, щуря свои подслеповатые глаза. – Я не успеваю это сделать, так как завтра на рассвете с группой паломников трогаюсь в путь, так что, милый, ты сделаешь эту работу, и еще я покажу тебе, какие растения нужно в первую очередь обрезать.
Сандип согласно кивнул ему головой и перед уходом, не сдержав любопытства, заглянул в пропасть. Она была очень глубокой, и на ее дне, сквозь острые камни бурлила и кипела, словно в казане над огнем падающая с огромной скоростью вода водопада. Красивое, но гибельное место. Упасть на увиденные Сандипом камни означало обрести на них вечный покой. Бабушка юной хозяйки была совершенно права, распорядившись поставить заграждение на обрыве и тем самым надежно защитив свою слепую внучку от падения. Теперь любящей госпожи Парвати не было, опекуншей несчастной девушки стала алчная тетушка, намеревавшаяся разбогатеть после ее убийства, но он, Сандип, сделает все возможное для того, чтобы это злодеяние не совершилось!
Примечание
Дхо́ти — традиционный вид мужской одежды, распространённый в Южной и Юго-Восточной Азии, в частности в Индии. Представляет собой прямоугольную полосу ткани длиной 2—5 м, обёртываемую вокруг ног и бёдер с пропусканием одного конца между ног.
» Глава 6
На рассвете Сандипа разбудили визгливые вопли чем-то недовольной Шьямаллы, распекающей служанок. Они были настолько пронзительными, что без труда проникали из господских покоев в отдаленное жилище садовника. Молодой человек быстро натянул на себя легкое одеяло, досадуя на то, что его сон прервали. Он хотел было еще немного поспать, но грубо нарушенный сон так и не вернулся к нему.
Поняв, что ему больше не удастся заснуть Сандип резко встал, освежил лицо чистой ключевой водой и, достав из кармана своего городского пиджака мобильный телефон, начал читать в интернете, как сажать бархатцы и ухаживать за другими садовыми растениями. Он был ненастоящим садовником, но при этом не хотел, чтобы растения пострадали от его небрежного ухода.
Садовника Готама уже не было; как старик говорил, он отправился в путь с паломниками на рассвете. Но уединение Сандипа нарушила Гита. Девушка внезапно вошла в комнату, где он лежал на старой кровати, изучая садоводческие термины, держа поднос полный всякой снеди.
- Господин Сандип, вот ваш завтрак, - с дразнящей улыбкой опытной чаровницы проговорила она, ставя поднос на стол. Девушка надела лучшие свои праздничные одежды, сделала яркий макияж, и считала себя на этот раз неотразимой.
Сандип посмотрел на блюда. Они выглядели весьма соблазнительно и явно предназначались не для обслуги, а для хозяйского стола. Гита ради него расстаралась, пытаясь ему угодить. На подносе красовались фасоль райма-масала, поданная с рисом басмати, карри с мидиями, закуска палак-панир из шпината и сыра, а также горячие лепешки с цукини и кориандром. На десерт ему предлагался индийский кофе с фисташками и пряностями. Молодому актеру была приятна такая забота, если бы не откровенное желание девушки его захомутать. Она уставилась на него выжидательным взглядом, и он заледенел. Но платить черной неблагодарностью за заботу было не в его правилах, и Сандип, благодарственно сложив ладони и чуть поклонившись Гите, нехотя взялся за еду, решив съесть только минимальное количество пищи, нужное ему для утреннего насыщения. Про себя он надеялся, что девица уйдет, но Гита не уходила. Удобно устроившись напротив него на колченогом табурете, она принялась его расспрашивать:
- Вы приехали к нам из столицы, господин Сандип?
- Да, из Дели, - подтвердил молодой человек, принимаясь за закуску палак-панир.
- Вы что-то не похожи на обычного садовника, - задумчиво протянула девушка.
- Я – дипломированный садовник с высшим образованием, господин Раджан взял меня на службу по этой причине, - чуть усмехнувшись, объяснил ей ее собеседник.
- А-а, вот оно что, - облегченно рассмеялась Гита, радуясь тому, что разрешилось ее недоумение. – Но почему вы решили работать здесь, в провинциальной глуши?!
- Мне предложили большое жалование, - в три раза больше, чем почтенному Готаму - я не мог от него отказаться, - коротко ответил Сандип, думая, что на этот раз навязчивая девица от него отстанет. Но его слова еще больше пробудили в Гите желание разговора с ним.
- Большое жалование – это хорошо, на него можно без проблем содержать семью, - сказала она, уважительно глядя на него. – Наверное, у вас есть невеста, и вы хотите скопить денег на свадьбу?! – вдруг радостно заключила девушка со свойственной ей деревенской прямотой.
Сандип поперхнулся при этих словах своим кофе. Как многие молодые люди он с опаской думал о своем возможном браке с какой-либо незнакомкой и не любил разговоров на эту тему. Самым страшным словом для отважного каскадера, исполняющего смертельно опасные трюки, было слово «женитьба». Молодой человек сердито посмотрел на девицу, которая напомнила ему о малоприятной для него брачной церемонии, означающей неотвратимые напасти с появлением у него молодой жены, и сказал:
- У меня нет невесты, и я не думаю жениться. А если и женюсь, то только на той девушке, которую выберет для меня моя мать. Прошу меня простить, госпожа Гита, но я должен работать.
И Сандип, взяв лопату, с решительным видом отправился в сад.
Холодность красивого юноши ничуть не огорчила Гиту. Наоборот, она несказанно обрадовалась, узнав, что он свободен и еще больше ощутила желание его завоевать. Свою неудачу она приписала своему деревенскому наряду – можно ли завоевать городского жениха, дефилируя перед ним в прабабушкином наряде, в домотканом сари? – и решила съездить в ближайший город за современными платьями, сшитыми по европейской моде, полагая блеснуть затем в них перед своим избранником в качестве чуть ли не столичной дивы.
На время Сандип был избавлен от ее приставаний, но его покой в очередной раз нарушила Шьямалла, прислав за ним служанку с приглашением пожаловать к ней. Юноша весь подобрался, полагая, что речь у них зайдет о том, как устранить Амриту. Однако злющая баба ничего толкового ему не сказала, а начала строить ему глазки и делать недвусмысленные намеки, и это притом, что главным ее украшением на момент встречи с ним являлись костыли. Но тактика его завоевания у нее была похожа на стратегию Гиты – она стала угощать его источающим соблазнительный аромат блюдом роган-джош с ягненком и прочими деликатесами, а также кормить задушевными речами. Сандип прикинулся дурачком-простачком, не понимающим зачем хозяйка делает слуге заманчивые авансы, и Шьямалла была вынуждена отступить, опасаясь, что если она явно обнаружит свои намерения, слухи о ее шашнях дойдут до мужа. Расстались они жутко недовольные друг другом, и начисто лишились обоюдного желания следующей встречи. Зато Сандипу повезло завязать хорошие отношения со слугами в доме и арендаторами в деревне, и он с пользой провел время, осваиваясь на новом месте. Сандип не забыл, что он по своему происхождению являлся выходцем из калькуттских трущоб, и даже головокружительный успех в мире Болливуда не внушил ему презрения к беднякам; он продолжал обращаться с ними как с равными ему людям.
Сначала молодой актер не без труда понимал речь местных крестьян, преимущественно говоривших на диалекте хинди хариани, но со временем он не только запомнил многие замысловатые слова, но и сам стал употреблять их в своем разговоре с жителями округи. Все они являлись арендаторами семейства Бали и зарабатывали на жизнь выращиванием кукурузы, ячменя, инжира, оливы и шафрана для пряности. Увиденные в деревне дома понравились Сандипу. В них не было признаков бедности, и чувствовался прочный достаток. Хозяева поместья явно не выжимали из своих арендаторов все соки ради личного обогащения, и простые люди могли жить, искренне благословляя их, и благодарили при этом богов и свою судьбу. Главной проблемой в жизни жителей деревни был недостаток воды, но усердие и трудолюбие помогало крестьянам получать хорошие урожаи.
Молодому человеку было легко общаться с местными жителями. В деревенской глуши кинотеатров не было, собственных телевизоров у крестьян тем более, и в Сандипе никто не узнал знаменитого актера, и считали его тем, за кого он выдавал себя – новым садовником поместья Бали.
Также Сандип не обошел вниманием четвероногих обитателей поместья, тем более, что он с детства любил животных за исключением надоедливых обезьян. Сторожевые собаки сразу заприметили нового садовника после того, как он щедрой рукой угостил их сахарными косточками, и подружились с ним. Слонам молодой актер с удовольствием насыпал душистого сена. Наиболее понравился ему среди них лопоухий любимец Амриты – Ратху, который спас ее, вытащив своим хоботом из горящей спальни. Был он дружелюбным и очень доверчивым существом, тянущимся к людям, ради Амриты отставшего от своего стада. Сандип привязался к нему как к младшему брату, которого у него никогда не было, и постоянно давал ему лакомство – то морковку, то яблоко. Обезьяны на удивление вели себя благовоспитанно – не шалили в поместье, не ломали ничего в саду, а только деловито пробегали по его дорожкам в место своего постоянного проживания – в банановую рощу - если посещали особняк. Новый садовник по достоинству оценил такое поведение, и у него исчезла неприязнь к этим хвостатым проказникам. Словом, у Сандипа со всеми обитателями поместья сложились хорошие отношения за исключением Гиты и тетушки Шьямаллы, которые положили на него глаз. А новое место жительства актера Кумара с каждым днем нравилось ему все больше.
Прекрасный большой сад поместья Бали, возле фонтана которого величественно прогуливались павлины с радужным оперением, представлял собою самое подходящее место для нирваны – блаженного состояния освобождения от жизненных забот и стремлений – которое когда-либо видел Сандип. Росли в нем кроме обычных яблонь, лимонов, оливы и инжира наговые деревья, усыпанные золотистыми цветками, кадамбовые деревья, и дерево ашока с коралло-красными цветами. Госпожа Парвати распорядилась посадить в своем саду все растения, которые воспевали поэты Золотого Века правления династии Гуптов (1) Асвагоса и Калидаса, и со временем сад Бали начал напоминать рай на земле. В этом большом саду пространство было красиво оформлено в виде двух беседок с вьющимися розами, клумб и парковой зоны. Имелся даже заповедник для бабочек, накрытый сеткой для защиты этих изящных созданий от охотящихся за ними птиц, и они беззаботно летали над тьямином и душицей, анемонами, розами и гвоздиками, сами напоминая собою порхающие цветы.
Было непросто поддерживать в постоянном порядке этот прелестный, но довольно обширный уголок природы. Но от природы способный Сандип быстро вошел в курс дела и научился справляться со своими новыми обязанностями так, как будто всю жизнь ухаживал за садовыми растениями и его работа в саду ни у кого не возбуждала подозрений, что он дилетант в этом деле.
Когда жизнь вошла в размеренную колею, Сандип снова задумался над тем, как бы ему встретиться с юной хозяйкой поместья. Из разговора слуг он узнал, что Амрита почти оправилась от сильной простуды, сопровождаемой сильным жаром. У него появилась надежда на скорую встречу с нею и на доверительный разговор. Тайный защитник Амриты склонялся к тому, что надо рассказать девушке о том, что из себя на самом деле представляют ее родственники, чтобы они ненароком не поймали ее в свою ловушку.
Узнав, что Амрита имеет обыкновение совершать прогулки к святилищу Лакшми через сад, Сандип принялся ждать ее на этой дороге, занимаясь прищипкой рододендрона. При появлении побегов с двумя-тремя листьями следовало удалять верхушки почек, и Сандип занимался этой работой, высматривая свою подопечную. И все равно просмотрел ее! Амрита появилась перед ним словно из воздуха, из солнечного света, пронизывающего сад, и совершенно неожиданно. Сандип заметил девушку только тогда, когда она подошла почти вплотную к нему, и его обдало облаком тонкого запаха дорогих духов «Demeter Fragrance Wisteria» со сладким запахом глициний.
- Скажите, это не вы – наш новый садовник? – спросила Амрита мягким голосом, и на ее лице появилось вопросительное выражение.
Молодой каскадер обернулся, посмотрел на нее и тут же забыл, чем он занимался непосредственно перед ее приходом. Перед ним стояла, нежно улыбаясь, прелестная шестнадцатилетняя девушка с правильными чертами лица и изящной фигуркой. Одета она была в скромное домашнее сари кремового цвета с широкой светлокоричневой каймой, длинный шарф дупатта целомудренно покрывал ее густые похожие на темный шелк волосы, и эта незамысловатая одежда придавала ей ненавязчивое очарование чистого юного существа.
- Почему вы молчите? – недоуменно спросила Амрита. Она смотрела сквозь Сандипа, но молодой человек мог поклясться, что его слепая собеседница видит нечто недоступное обычным людям. – Скажите что-нибудь, я – слепая и не могу вас видеть. Неужели никого нет?! Странно, ведь я явственно слышала лязг садовых ножниц, - печально заключила Амрита, как бы говоря сама с собою.
С осторожностью свойственной незрячим людям девушка поставила на землю свою корзину, протянула руку, ища в воздухе знакомые предметы. Ее попытка увенчалась успехом, она нащупала спинку садовой скамейки возле рододендрона. На лице Амриты появилось выражение нескрываемого облегчения, и молодой человек ощутил угрызения совести из-за того, что невольно воспользовался ее беспомощным положением, безмолвно рассматривал ее.
- Вы не ошиблись, госпожа, я действительно работаю здесь, обрезаю кустарник, - поспешно проговорил он. – Простите меня, что не сразу вам ответил от неожиданности.
Сандип умолчал о том, что ее появление стало для него приятным потрясением. Юноша смотрел на нее, затаив дыхание, смотрел так, словно до этого не видел женщин. Нет, женщин он, конечно, видел; многие его любовницы были куда ярче этой скромной деревенской красавицы, красивее и сексапильнее. Однако ни одна из них не пленяла его так сильно грациозной женственностью как эта слепая девушка, от которой исходил некий свет. Только ее одну он мог сравнить с мягким розовым рассветом погожего дня и нежным весенним цветком. Знакомые Сандипу красавицы при всей своей красоте всегда казались ему обычными женщинами, а вот Амрита напоминала неземное видение. Ее украшала одна лишь золотая цепочка на шее, но этой девушке не нужны были роскошные драгоценности. Она сама сияла и переливалась на солнце бриллиантом чистой воды блеском своих больших черных глаз, светом теплой улыбки, свечением матовой кожи. И, покоренный прелестью девушки Сандип, глядя на нее, чувствовал себя так словно долгие годы просидел в темной душной комнате, и тут внезапно отворилась запертая дверь, и к нему вошло сияющее солнце, несущее с собой золотой свет и жизнь.
- Я чрезвычайно рада, что вы согласились служить у нас и наши растения не остались без ухода, - чистосердечно сказала ему Амрита и ее лицо снова осветила ослепительная улыбка. – У моей тетушки Шьямаллы сложный характер и никто из округи не хотел поступать к нам на службу, только старые преданные слуги держатся. Тетушка ничем не обидела вас? – вдруг встревожено спросила она, опасаясь, что грубость ее старшей родственницы может вынудить нового человека покинуть ее дом.
- Ваша тетушка крайне неприятная особа, но не волнуйтесь, госпожа Амрита, никакие обиды с ее стороны не заставят меня покинуть службу у вас, - задушевно произнес Сандип, желая успокоить девушку.
- Надеюсь, со временем я смогу достойно вознаградить вас за ваши старания, Сандип, - облегченно вздохнув после его слов, сказала Амрита и наклонилась, ища на земле оставленную ею корзину с отборными яблоками, которые она приготовилась скормить своему любимому слону Ратху.
Сандип немедленно поднял корзину и так осторожно положил ее ручку на ладонь девушки, словно она была чрезвычайно хрупким фарфоровым изделием, которое может разбиться от одного грубого прикосновения. Амрита ласково поблагодарила его за помощь и пошла дальше по дороге к святилищу Лакшми к изгороди, за которой ее уже ждал слон. Молодой актер, забыв про кустарник, смотрел, не отрываясь, ей вслед. Амрита еще не скрылась из виду, а он уже принялся мечтать о новой встрече с нею. Его сердце не отпускало ощущение чуда, которое несла с собой эта девушка. Небо, горы, земля, окружающий его сад – все они выглядели по-прежнему, как и до первой его встречи с Амритой Бали. Но Сандипу казалось, что с появлением Амриты он попал в какой-то другой, лучший мир и ее присутствие всегда будет дарить ему чувство непонятного, но упоительного счастья.
Примечание
(1) - Государство Гуптов (санскр. गुप्त, gupta, хинди गुप्त राजवंश) — государство в Индии под началом династии Гупта, существовавшее в IV—VI веках. Время правления Гуптов вошло в историю Индии как своего рода золотой век, когда были выработаны основные каноны национальной литературы, изобразительного искусства, архитектуры и философии.
» Глава 7
Поездка Гиты в город, на которую она возлагала большие надежды, оказалась удачной. Она не только купила европейскую одежду по выгодной для себя цене, но и приобрела много модной бижутерии, которая подходила к ее нарядам. Подруге Амриты можно было гордиться еще одной победой над мужским полом - яркую, словно тропическая птица девушку заприметил молодой веселый водитель местного автобуса, но Гите не было никакого дела до горящих глаз влюбленного парня, останавливающего автобус в неположенных для остановки местах из стремления угодить ей. Перед ней замаячил желанный успех покорения холодного красавца, завоевавшего ее высокомерное сердце, и больше она ни о чем не желала думать.
Гита не стала задерживаться в городе, после того как обновила свой гардероб и вернулась в поместье Бали с набитыми одеждой чемоданами, мечтая поскорее блеснуть в приобретенных обновках перед своим избранником. Не догадываясь о том незабываемом впечатлении, которое ее слепая подруга произвела на Сандипа, влюбленная красавица сделала новую попытку завоевать сердце неприступного нового садовника. Дождавшись, пока работники и слуги удалятся на обед, она пришла к Сандипу с новой порцией угощения одетая в этот раз в городское платье европейского покроя на следующий день после первой встречи Сандипа и Амриты.
Сандип в это время подтягивался на самодельной перекладине не желая терять во время отпуска физическую форму. Гита получила прекрасную возможность полюбоваться его мускулистым телом без малейшего изъяна и оценить его незаурядную мужскую выносливость. Это зрелище привело ее в восторг и пробудило еще большее желание добиться ответной любви от молодого человека. Сандип тоже не остался к ней равнодушным. Девушка была чудо как хороша в своем новом наряде, которое соблазнительно обрисовывало все изгибы ее совершенного тела, и молодой каскадер при ее оклике оглянулся и застыл, отдавая невольную дань мужского восхищения красотой девушки и прерывая для этого свои упражнения.
Решив, что на этот раз она достигла цели, Гита заразительно засмеялась, набросила свой шифоновый шарфик на шею молодого человека и притянула его к себе, словно быка на веревочке.
- Сандип, теперь ты не осмелишься утверждать, будто я недостаточно хороша для тебя, - кокетничая с ним, проговорила она.
Молодой каскадер тут же пришел в себя от ее слов как от холодного душа. Он резко сорвал с себя шарфик юной обольстительницы и сдержанно произнес:
- Вы меня с кем-то спутали, госпожа Гита. Поверьте, я не из тех мужчин, которые похотливыми козлами скачут от одной юбки к другой и буду весьма вам признателен, если вы избавите меня от знаков вашего неуместного внимания.
Гите ничего не оставалось, как удалиться не солоно хлебавши. Она с самого начала не очень-то нравилась Сандипу, а после того как он повстречал Амриту, то вовсе утратил к ней интерес.
Очарованный незрячей девушкой, Сандип начал настойчиво искать новых встреч с нею. Он в первый же вечер подошел к хозяйскому дому только для того, чтобы увидеть ее силуэт в окне и простоял три часа кряду, неотрывно глядя вверх. Июньская ночь выдалась чудесной; звезды не только высыпали на черное бархатное небо, но и летали по земле в виде светлячков, мерцающих в темной траве. Амрита тоже не осталась равнодушной к ночному волшебству темной поры суток и вышла на балкон подышать свежим воздухом, напоенным ароматом садовых цветов. Сандип тогда почувствовал себя вознагражденным за все испытанные им лишения. Освещенная лунным сиянием, одетая в белую ночную сорочку, погруженная в свои мечты Амрита показалась ему еще более прекрасной, чем по время их первого разговора. Прекрасной настолько, что Сандип внутренне спрашивал себя, не обман ли зрения и прочих чувств заставляет его считать юную хозяйку поместья Бали чем-то вроде небесной апсары – божественной танцовщицы царства Индры, чудом очутившейся в мире смертных людей. И ему после разговора с Гитой захотелось найти ответ на эту загадку его непредсказуемой судьбы, сблизиться с Амритой настолько насколько это было возможно в его положении.
Улучив удобный момент, Сандип пошел к Шьямалле и убедил ее найти предлог для новой встречи Амриты с ним.
- Мне нужно втереться в доверие к вашей племяннице. Так будет легче устроить «несчастный случай» для нее, который ни у кого не вызовет подозрений, - веско сказал он.
Алчная женщина легко согласилась помочь ему, понимая и одобряя подобный ход рассуждений. Подождав пока Амрита вернется из святилища богини, она послала за нею свою горничную.
Амрита послушно пошла к старшей родственнице, которая по закону была ее опекуншей и как бы заменяла ей мать. Ушлая Шьямалла с выгодой для себя использовала эту ситуацию. Она с самого начала своего пребывания в поместье чувствовала себя полновластной хозяйкой в особняке. Сразу по приезде жена дядюшки Раджана без стеснения поселилась в покоях погибшей матери Амриты Сукхды и стала распоряжаться слугами как рабами. Слепую племянницу она тоже третировала, становясь ласковой с нею только тогда, когда ей хотелось выманить у Амриты ее очередное драгоценное украшение. Амрита легко отдавала свои ценные вещи ненасытной тетушке, наивно радуясь ее временному притворно ласковому обращению и надеясь, что дорогие подарки помогут ей смягчить ее недоброе сердце. Но Шьямалла была ласкова только до тех пор, пока не получала вожделенную вещь и так было не один раз. Поняв это, Амрита все равно делала ей подарки, они помогали на время установить хрупкий мир в доме и ограждали слуг от тетушкиных нагоняев. Послушание тоже помогало до некоторой степени смягчить Шьямаллу, и потому девушка беспрекословно слушалась тетушку, словно тоже была ее служанкой.
Амрита застала тетю в гостиной женской половины дома. Шьямалла отдыхала, лежа на диване, лакомилась горячим шоколадом и думала какое бы дать потруднее задание строптивому садовнику, который нахально пренебрег ее женскими прелестями.
- Вы меня звали, тетушка? – мягко спросила девушка.
- Да, Амрита, - отозвалась Шьямалла и заворочалась на диване, устраиваясь с наибольшим удобством для себя. Пружины жалобно заскрипели под ее массивным телом и скрипели довольно долго, пока она не нашла удобную для себя позу. Тогда жена дядюшки Раджана повернула голову к племяннице и повелительно произнесла: - Вот что, девочка, сбегай к новому садовнику. Все служанки заняты делом, а мне нужно, чтобы кто-нибудь дал ему мое поручение.
- Слушаю вас, - почтительно отозвалась Амрита.
- Пусть этот… как его?!... Сандип ловит мне черноголового трагопана каждый день на завтрак, - морщась от боли в ноге, произнесла Шьямалла.
- Тетушка, но у нашего нового садовника и так много работы, когда ему выполнять ваше поручение? – растерянно проговорила девушка.
- А ты не рассуждай, а выполняй, что тебе велено, - прикрикнула на нее тетушка. Шьямаллу ничуть не мучила совесть из-за того, что она посылает беспомощную племянницу во власть молодого наемного убийцы. Как и прежде значение для нее имела только ее доля с тех десяти миллионов, которые она должна была получить за продажу поместья Бали. Ее интересовало только то, как скоро Сандип расправится с Амритой и она станет еще богаче от этого преступления.
Переведя дух, Шьямалла еще более резко сказала, желая подавить сопротивление Амриты в зародыше: – Что у тебя за манеры появились спорить со старшими?! Мы платим Сандипу приличные деньги, пусть он старается. Мне доктор прописал бульон из трагопана для скорейшего выздоровления и без него не обойтись.
- Если так, то конечно я передам новому садовнику ваше пожелание, - послушно отозвалась Амрита и направилась к выходу, стремясь поскорее выполнить данное ей тетушкой неприятное поручение.
В темном мире жизни Амриты ее зрением были слух и осязание и в пределах поместья слепая девушка не испытывала трудностей с передвижением. Аккуратно пересчитывая ступеньки, она спустилась со второго этажа на первый, затем с крыльца на садовую дорожку, по которой и направилась к домику садовника.
По дороге девушка переговорила со встречными слугами, интересуясь, как у них обстоят дела. Она искренне хотела сделать для них все, что было в ее силах, и старалась, чтобы в поместье жизнь протекала по распорядку, заведенному госпожой Парвати. Слугам вовремя платили жалованье, слонам давали отборные сладкие яблоки, и обезьянам спелые бананы. Амрита вдвойне испытывала отраду как от своих личных стараний, направленных на благо окружающих ее живых существ, так и от мыслей, что покойная бабушка, наблюдая за нею с того света одобряет ее поступки.
Неподалеку от нужного Амрите домика на ее нежное плечо опустился влажный хобот, и девушка радостно воскликнула:
- Это ты, Ратху?
Слон сдержанно выдохнул, подтверждая.
- Вот тебе вкусная морковка, - сказала Амрита, быстро доставая лакомство из сумки, перекинутой за ее плечо. Ратху с удовольствием подхватил хоботом большую морковь, отправил ее в рот и захрустел сочным овощем.
- Уже во второй раз я тебя застаю на этом месте, а не возле своего балкона. Что, ты подружился с Сандипом и теперь с ним ищешь встречи, а не со мной, - любовно пожурила своего четвероного друга девушка.
Слон виновато переступил с ноги на ногу.
- Ладно, я не обижаюсь. Должно быть, Сандип в самом деле хороший человек, если ты тянешься к нему, - задумчиво произнесла Амрита, думая про себя, что привязанность ее слона – это лучшая рекомендация для нового садовника, внушающая ей доверие. Она хотела идти дальше, но тут край ее сари требовательно подергала маленькая лапка.
- А-а, Джафар! – ласково произнесла девушка, узнав вожака обезьяньей стаи. – Сейчас я распоряжусь, чтобы вам дали бананы.
В ответ на ее зов дворовой слуга принес корзину бананов, и Джафар со своими сородичами немедленно приступил к пиршеству. Обезьяньи лапки начали ловко снимать кожуру со спелых плодов, а зубки работали, не переставая, выдавливая сладкий сок из податливой мякоти. А Амрита пошла дальше, пока не дошла до конца дорожки. Нащупав низкие перила, она положила руку на них, поднялась на порог небольшого жилища и вошла в комнату, которая сразу служила и столовой и кухней.
- Сандип, вы здесь? – спросила девушка нежным голосом.
Сандип как раз занимался починкой своей разорванной куртки. Неумело делая стежки, он зашивал края большой дыры, и шитье у него от непривычки шло вкривь и вкось. Заслышав голос полюбившейся ему девушки, молодой человек с готовностью оторвался от неблагодарного дела и радостно отозвался:
- Да, я здесь, госпожа Амрита! Что вы хотели?
- Мне неловко говорить об этом, но тетушка послала меня к вам со своим поручением, - смущенно сказала Амрита.
- Слушаю. Чего же требует госпожа Шьямалла? – с иронией спросил молодой каскадер.
- Она хочет, чтобы вы на завтрак ловили ей черноголового трагопана. Ей врач его прописал, - призналась девушка.
- Что это за животное? – с недоумением спросил Сандип.
- Это местный фазан, он водится неподалеку в гималайских лесах, - упавшим голосом объяснила ему его прелестная собеседница. – Сандип, мне так неудобно. У вас и без того много работы, а тут еще новая вам забота – ловить птицу, которая к тому же водится не здесь, а в отдаленном лесу.
- Не беспокойтесь, госпожа Амрита, я решу эту проблему, - успокаивающим голосом сказал девушке Сандип, думая про себя, что никакого трагопана Шьямалла не получит. Этой тучной особе для поправки здоровья нужна была строгая диета, а не новые деликатесы.
- Значит, это распоряжение тетушки вас не затруднит?! – обрадовалась Амрита.
- Не затруднит, - улыбаясь, подтвердил молодой человек.
- Я так рада! – по-детски весело захлопала в ладоши девушка и спросила: - Чем вы сейчас занимаетесь, Сандип?
- Зашиваю свою куртку, - безрадостно признался Сандип.
- Позвольте сделать это мне, - сказала его собеседница, поняв безошибочно по тону его голоса, что дело шитья обстоит у него неважно, и протянула руку, чтобы взять просимую вещь.
- Как? Разве вы можете шить? – озадаченно спросил ее молодой каскадер.
- Я не вижу – это правда. Но мои пальцы остались при мне, - улыбаясь, объяснила ему девушка. – Я нередко помогаю своей няне и Гите чинить белье и одежду, поскольку тетушка часто заваливает их работой и у них не остается времени на шитье.
Она приблизилась на голос Сандипа, ощупью взяла у него куртку и, найдя иголку с ниткой начала аккуратно зашивать прореху, глядя куда-то в пространство своим незрячим, но обворожительным взглядом. Изящные стежки для шва, которые делала слепая Амрита, совсем не походили на неумелое шитье молодого каскадера и являли собою произведение портновского искусства. Сандип смотрел на них как на чудо. Он бы ни за что не поверил бы, что незрячий человек может так прекрасно шить, если бы не видел этого собственными глазами.
Закончив шить, Амрита вернула куртку ее владельцу и попрощалась с ним, говоря, что ей нужно вернуться к тетушке и доложить, что она выполнила ее поручение. Сандип с сожалением попрощался с девушкой. Его чувства к ней стали еще более глубокими, еще более нежными. Если бы он только мог, то вовсе не отпустил ее от себя!
Сезон муссонных дождей еще больше сблизил их. Во второй половине июня гигантские, наполненные влагой облака начали подплывать к Гималаям и жрецы-брахманы деревни поспешно принялись сооружать алтарь ритуального напитка – сома – зорко при этом посматривая на небо, чтобы верно предсказать первый момент появления дождя. От правильности их предсказания зависело доверие к ним верующих и щедрость их подношений. Июньское солнце нагревало землю быстрее, чем окружающий страну Индийский океан, и идущий с океана воздух нес с собой столь необходимую посевам влагу. Брахманы молились о скорейшем наступлении муссона, подливая в жертвенный костер сому и топленное масло гхи и их молитвы имели успех – осадки не заставили себя ждать. Первый дождь крестьяне встретили радостными песнями и плясками: их урожай был спасен от гибельного летнего зноя и они получили возможность передохнуть от многодневного полевого труда.
Длительные ливни делали пребывание вне дома невозможным, и Сандип вознамерился использовать это благоприятное время для обстоятельных бесед с Амритой. Под долгий нескончаемый дождь им было чрезвычайно удобно вести в уединении доверительные разговоры.
Он заставил Шьямаллу придумывать все новые предлоги для его встреч с ее племянницей, говоря, что они помогут ему приблизить решение поставленной перед ним задачи. Амрита же охотно подчинялась приказам тети то отнести ему новую одежду, то передать какое-то распоряжение от ее имени. Юную затворницу по естественной причине заинтересовал новый человек в ее родовом поместье, где состав обитателей не менялся годами, и она хотела все узнать о нем - кто он, откуда, из какой семьи. Сандип с готовностью отвечал на ее расспросы, он даже рассказывал ей о таких своих переживаниях, с которыми не делился даже с матерью и сестрами. Эта чудесная девушка все с каждым днем все больше завоевывала его доверие; сердце подсказывало молодому каскадеру, что ее нежные карминно-розовые уста никогда не лгут и она достойна его дружбы. При разговоре она смотрела сквозь него, но юноша мог поклясться, что Амрита Бали видит нечто более совершенное в мире, чем остальные люди. Сандип гораздо больше, чем она хотел знать все подробности ее жизни. До прихода в поместье он ожидал увидеть жалкое, забитое, вечно плачущее существо, постоянно третируемое своими алчными родственниками, но Амрита оказалась совершенно иной. Молодого каскадера поражало, что ее прелестное лицо постоянно светилось от счастья, словно она вовсе не страдала от своей слепоты и бед, обрушившихся на ее семью. Она пребывала в своем особом мире, где все мерялось иными мерками, недоступным обычным людям и жила по своим правилам. Безграничная вера в великую богиню счастья, всесильную супругу верховного бога и Творца Вселенной Вишну помогала ей легко идти своим путем и быстро забывать горести своей жизни, в которой было мало радостей и много опасных недоброжелателей.
Сандип, опасаясь за ее жизнь, как-то принялся ее уговаривать либо уехать из поместья, либо продать его и этим удовлетворить своих родственников.
- Госпожа Амрита, вам, наверное, грустно да и тоскливо безвыездно жить в вашем родовом поместье, - осторожно начал он разговор, не зная наверняка как Амрита отреагирует на его предложение.
- Как сказать, мне грустно оттого, что мои родители и бабушка покинули земной мир, но меня окружает столько добрых людей, что я быстро забываю о моей печали, - ответила ему девушка. – К тому же бабушка в последние годы своей жизни так много болела и мучилась своими болезнями, что смерть оказалась благом для нее. Боги наверняка вознаградят ее за добродетельную жизнь новой более счастливой судьбой и одарят молодым красивым телом.
- Но разве вас не огорчает необходимость жить под опекой злобной тетки? – спросил Сандип. – Послушайтесь моего совета – уезжайте подальше от нее и продайте поместье. Я помогу вам найти хорошего адвоката.
Однако слепая девушка, поблагодарив его за добрый совет, мягко отказалась от его предложения
- Я не могу оставить великую богиню и ее святилище, которое обязана хранить согласно заветам моих предков, - объяснила свой отказ Амрита. – Как я могу покинуть Лакшми, которая как любящая мать оберегает и поддерживает меня всю мою жизнь?! Если я продам поместье, то наших арендаторов выгонят с земельных участков, которые их кормят, а священные животные богини погибнут без храмовой рощи. Я не хочу себе благополучия такой ценой, Сандип! Все мы – земля, люди и животные – то единое целое, что сотворили великий бог Вишну и его божественная супруга Лакшми и если я ради денег предам свою веру, то нанесу вред многим живым существам и стану жалким обломком самой себя.
В голосе девушки прозвучала такая глубокая убежденность в своей правоте, что Сандип больше не смог настаивать на своем. Он только поразился ее редкому бескорыстию, тому, что интересы других людей она ставила выше собственного благополучия и еще раз поклялся самому себе защищать ее, такую хрупкую и беззащитную от кровожадных хищников, желающих ее гибели. Сомневаясь в своей способности собственными силами спасти Амриту от грозящих ей убийц, юноша решил по окончании муссонных дождей съездить рано утром в ближайший город Кулла, и там обсудить безопасность Амриты с полицейским инспектором Гоуранги Чандом. О господине Чанде старый садовник Готам говорил ему, что он единственный не поверил в гибель родителей Амриты как в несчастный случай и Сандип надеялся обрести в его лице надежного союзника.
Но едва молодой человек вывел из гаража недавно купленный мотоцикл, собираясь исполнить свое намерение, как дорогу ему преградила Гита, от которой не укрылся интерес Сандипа к Амрите. И, подкараулив его возле гаража, она набросилась на него с ревнивыми упреками:
- Что-то ты стал заглядываться на хозяйку, парень! Неужели думаешь, что ты – ей ровня?! - резко проговорила она, упираясь руками в свои бока.
- На кого я заглядываюсь – не ваше дело, госпожа Гита, - сухо ответил ей молодой актер, заводя мотоцикл.
Видя неприкрытую холодность избранника к ней, девушка чуть не расплакалась от расстройства. Чуть ли не с мольбой она спросила у него:
- Ну почему ты отдал предпочтение ей, а не мне, Сандип?! Я ведь гораздо красивее Амриты!
- В самом деле? – рассеянно спросил у нее молодой каскадер, думая в эту минуту только об успехе своего замысла. – Право, не могу сказать. В присутствии Амриты я теряю способность замечать других женщин.
Он сел на мотоцикл и уехал, а обиженная и рассерженная его невниманием Гита осталась стоять на дороге. Она долго смотрела ему вслед, и затем зло произнесла:
- Ладно, господин Кумар, вы не захотели иметь со мной дела. Но Амрите вы тоже не достанетесь. Клянусь, я позабочусь об этом!
Приняв такое решение, Гита вернулась в дом, перебирая в уме способы наиболее подходящие для того, чтобы поселить в сердце Амриты недоверие к новому садовнику.
» Глава 8
Крутые горные дороги таили в себе опасность даже для хорошо знающих их местных жителей, но для Сандипа с его молниеносной реакцией и умением виртуозно проделывать смертельные трюки на мотоцикле они не стали серьезным испытанием. Молодой каскадер выжал из своего «железного коня» всю скорость, на которую тот был способен и менее чем через два часа он уже подъезжал к окрестностям городского населенного пункта. Спросив у двух встречных подростков, где находится городская полиция, он, после получения толкового ответа повернул в нужном направлении, не забыв сунуть мальчишкам несколько рупий.
Через несколько минут езды мотоцикл Сандипа вынырнул из полутемного лабиринта тесных закоулков провинциального городка и выехал на городскую площадь. Полицейское управление представляло собою небольшое двухэтажное здание с центральным входом, в которое и направился молодой каскадер.
Два дежурных полицейских предложили посетителю оставить свои вещи в холле и после телефонного звонка по внутренней линии они провели его по коридору к двери, обитой дерматином. Табличка, висевшая на двери, гласила, что это кабинет старшего инспектора Гоуранги Чанда. Один из стражей порядка распахнул перед Сандипом дверь и скоро он очутился перед письменным столом, за которым сидел пятидесятилетний моложавый мужчина в форме полицейского инспектора.
Инспектор Чанд окинул внимательным взглядом посетителя. По-видимому, он остался удовлетворенным произведенным осмотром, поскольку пригласил Сандипа сесть и вежливо спросил:
- Чем могу быть вам полезен, молодой человек?!
- Я по делу гибели супругов Бали, произошедшей шесть лет назад, - тут же ответил Сандип. – Я знаю, кто виновник их смерти и готов написать заявление с последующей дачей нужных показаний.
Лицо инспектора приняло строгое выражение, и он негромко произнес:
- Я так и знал, что та автокатастрофа – вовсе не несчастный случай. Водитель Виру, служивший у семейства Бали был очень опытным и осторожным шофером, прекрасно знающим все окрестные горные дороги, он просто не мог допустить небрежную ошибку в вождении машины по Гималаям. Что вам известно по этому поводу?
Молодой человек, ничего не утаивая, рассказал инспектору Чанду о разговоре двух преступников, который он случайно услышал и назвал их имена. Полицейский окинул его уважительным взглядом и сказал:
- Вы чрезвычайно мужественный человек, господин Кумар. Далеко не каждый осмелится пойти против многочисленных и хорошо организованных преступников.
- Я просто не мог пройти мимо, зная, что беззащитной девушке угрожает смертельная опасность, - смущенно проговорил Сандип.
- Просто чудо, что юная госпожа Амрита осталась жива после нескольких тщательно организованных на нее покушений, - задумчиво произнес полицейский. – Наверно правду говорят крестьяне, когда утверждают, что сама богиня Лакшми ее оберегает.
И он с Сандипом невольно посмотрели в северо-восточный угол, где висел свиток с изображением богини счастья с двумя небесными слонами по обе стороны от нее. Такие религиозные изображения в индуизме назывались - «Ганеша-Лакшми».
- Господин Кумар, ваши показания без сомнения являются важным свидетельством против злоумышленников, но, к сожалению, ваших слов мало – нужны неопровержимые доказательства. Запись разговора, письменные распоряжения, показания новых свидетелей помогут сдвинуть дело с мертвой точки, - заключил инспектор Чанд. – Я вам дам свой номер телефона, и вы звоните мне в любое время суток в случае получения новой информации.
Обрадованный тем, что у него появился надежный союзник в лице должностного полицейского чина Сандип взял визитную карточку инспектора с номером телефона и с легким сердцем вернулся в поместье. Там он застал настоящее столпотворение – толпы празднично одетых людей спешили через сад поместья и храмовую рощу к святилищу Лакшми.
- Эй, что происходит? – озадаченным голосом окликнул Сандип старосту деревни Абхая, не без основания опасаясь, что толпа затопчет лужайку, которую он недавно привел в порядок.
- А, ты, сынок, не знаешь, что сегодня день чествования богини. Мы несем с благодарностью Лакшми первые плоды богатого урожая, который она нам послала, - расплылся в улыбке староста.
Заинтригованный Сандип подался за ним, предчувствуя, что его ожидает незабываемое зрелище. На пути паломники его толкали в нетерпеливом стремлении поскорее добраться до святилища, при этом крестьяне из других деревень рассматривали его с нескрываемым любопытством как пришлого чужака. Вместе с ними шествовали слоны и ослы с приношениями богине. С каждым шагом Сандип проникался значительностью события и все больше желал попасть на местный праздник, поддавшись всеобщему приподнятому настроению.
Наконец этот путь был им преодолен. На площадке возле статуи богини били барабаны, и танцевало два десятка самых красивых девушек округи. Селяне по очереди подходили к статуе Лакшми и с глубокими поклонами ставили к ее подножию большие корзины с овощами и фруктами, которые тут же поедали ненасытные обезьяны. Юношу поразило с каким рвением и весельем окружающие люди это делали. Нет, он тоже верил в богов и небесных духов, но верил больше рассудком, а для этих крестьян было достаточно имени Лакшми как той огненной искры, которая моментально зажигала их простодушные сердца.
Сандип тоже с надлежащим поклоном отдал почести богине и тут же ощутил на себе пристальный взгляд ее деревянных глаз. Мастер, который изваял статую, был подлинным гением – он так искусно вырезал божественное лицо, что при разном освещении оно принимало разные выражения – радости, гнева, грусти, строгости попеременно и казалось совершенно живым. Заметив этот феномен только сейчас, Сандип был очень поражен своим открытием и ощутил как между ним и божественной сущностью статуи установился некий незримый контакт. При этом он невольно вспомнил тексты «Вишну-пурана»(1), в которых немало говорилось также о его божественной супруге:
«Прекрасная, как десятки сотен миллионов сверкающих солнц великая богиня Лакшми восседает на левом бедре своего супруга. Ее лотосоподобные глаза жалят как летние пчелы, на губах хранится сладость сладчайшего меда, золотая кожа светит светом ярчайшего солнца. На свете нет подобной ей красавицы, прекраснейшая из апсар не покажется красивой перед солнцеликой супругой великого Вишну».
Глубочайшее благоговение исподволь овладело всей душой Сандипа, и тогда внутри него серебряным звоном зазвучал властный женский голос, говоривший ему: «Никогда не оставляй Амриту! Чтобы не случилось, никогда не оставляй ее и защищай!!!».
- Повинуюсь тебе, о великая царица сердца Вишну, - прошептал молодой каскадер, еще раз уверившийся в том, что его встреча с Амритой не была случайностью. – Я и так не оставил бы твое лучшее творение, которая завладела моим сердцем!
Заглядевшись на богиню, Сандип пропустил появление самой Амриты, которая словно дочь настоящего махараджи прибыла на торжество верхом на слоне, сверкая своими драгоценностями. Ратху осторожно спустил своим хоботом изящную фигурку в праздничном сари желтого цвета, и гул множества голосов приветствовал ее в едином порыве. Девушка с милой улыбкой сложила свои изящные ладони в благодарственном жесте, тоже приветствуя собравшихся земляков. Затем она с почтением коснулась ног деревенского учителя Пурушоттама, который научил ее танцевать старинные танцы, и уверенно вышла в середину храмовой площадки. Сандип взглянул на нее, и у него прервалось дыхание. Он узнавал и не узнавал девушку, которая начала танцевать храмовый танец «арати» - представляющий собою высшее приближение к божеству на земле и слепота вовсе не мешала ей делать верные раз и навсегда заученные движения. Ее тело то плавно струилось подобно священной реке Ганге, то вертелось в неистовом танцевальном вихре, который представлял собой чередование быстро сменяющихся и резко застывающих поз, которые трудно было уловить непривычным к такому зрелищу глазам. На Сандипа при виде ее страстного поистине огненного танца как бы снизошло озарение, и он с замиранием сердца прошептал: - «Анади чарута» - вечная красота!
Да, танец, который танцевала Амрита, был рожден не в нынешнюю эпоху людей Кали-юга, а сотни тысяч лет назад в эру героев и полубогов Двапара-юга. Это была красота не плоти, а духа, не подвластная времени, власти земных владык и разрушительным земным стихиям. На протяжении тысячелетий благочестивые жители самых высоких в мире гор хранили традиции сокровенного танца-молитвы, помогающего им предстать перед ликом самого Всевышнего, и передавали их знание своим детям как самое драгоценное сокровище. Но в век высоких технологий и сверхскоростей мало кто мог запомнить в точности множество его сложных поз, а девушка, играючи, еще при этом начала петь длинный гимн, восхваляющий Лакшми, словно трудность исполнения была ей нипочем.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги