Прими восхваления, Великая богиня Лакшми,
Великая творительница иллюзии, почитаемая всеми Богами,
Держащая в своих руках раковину, диск, булаву и лотос.
Прими поклоны вновь и вновь, о Обладающая всеведением,
Уничтожающая страдания восхваляющих Тебя,
Воздающая благом добродетельным
И Вызывающая ужас у всех, кто привержен злу!
Постепенно при пении улыбка исчезла с лица Амриты, взгляд стал настолько сосредоточенным, что Сандип, взглянув в них замер. Ему показалось, что в девушку вселился дух восхваляемой ею богини, которая пожелала лично присутствовать среди своих верных приверженцев, и она перестала быть обычным земным существом. А Амрита продолжала петь:
Да буду я всегда приветствовать тебя, Богиня,
Которая убивает все страдания
И дарует мир, процветание и счастье.
Лакшми, дарующая богатство.
Лакшми, дарующая спасение.
Я приветствую мыслью, словом и делом
Царицу сердца Вишну,
Чьи взгляды несут обещание богатства и процветания.
Сидящая в лотосе, держащая лотос, помазанная сандаловой пастой
Ты радуешь мое сердце.
О, Мать трех миров, возлюбленная Хари!
Я простираюсь перед Матерью,
Которая каждый день омывается водами Ганга,
Изливаемую из золотых горшочков белыми слонами,
Хранящими восемь углов земли.
Посмотри в мою сторону, о сострадательная супруга Господа,
Да буду я, слабая девушка,
Благословлена Твоим божественным взглядом.
Всем сердцем, покорным Тебе я сдаюсь на Твою милость.
Чтобы Ты взглянула на меня, благословила и приняла меня!(2)
Девушка, не прекращая танца, быстрой рукой доставала из сумки, висевшей у нее на поясе желтый порошок, и щедро рассыпала его вокруг. Крестьяне, стараясь попасть под этот импровизированный дождь процветания и счастья, радостно повторяли мантру богине, дарующую гармонию и удачу:
Ом Хрим Шри Лакшми Бйо Намаха
Ом Хрим Шри Лакшми Бйо Намаха
Они тесным кругом столпились возле Амриты, которая словно жрица древности, пришедшая к ним из глубины веков радостно смеясь, продолжала осыпать их порошком желтого цвета солнца и верности. Сандип наряду со всеми оказался включенным в этот людской водоворот и он не противился этому. Отныне юноша не был в стороне от этих людей, неистово почитающих Лакшми, теперь он был одним из них, чья вера в великую богиню сделалась безграничной. Его сердце трепетало от неведомого прежде упоительного счастья, тело наполнилось отвагой и пламенным желанием любви, грудь стала несокрушимым щитом, заслоняющим любимую девушку от всех бед. Сандип окончательно осознал, что он полюбил юную хозяйку поместья Бали и молодой каскадер прошептал в сладостной истоме:
- О, Амрита, теперь я всегда буду твоей верной тенью!
Древний поэт сравнил сердце влюбленного юноши с могучим деревом, сломленным множеством нежных цветков. После танца любимой девушки Сандип осознал, насколько верным было это сравнение. Сердце его таяло от нежности, словно свеча под мерным огнем; взгляды на Амриту казались величайшей отрадой и радостью на земле. Теперь ему было непонятно, как он решился наложить на себя руки, покончить жизнь самоубийством, не видя больше смысла в своей жизни. Словно пелена спала с его глаз. Когда любишь, все делается понятным и без слов. Любовь – вот высший смысл бытия и Сандип мысленно поблагодарил Лакшми, которая подарила ему счастье встречи с лучшей девушкой на Земле и внушила горячее желание оберегать ее и сделать счастливой.
Примечания:
1. "Вишну-пурана" - религиозный индуистский текст на санскрите, содержит мифы о аватарах бога Вишну.
2. Гимн богине Лакшми текста Ша́нкара. (А́ди Шанкара санскр. आदि शंकर [aːd̪i ɕəŋkərə], Шанкарача́рья; 788—820) — индийский мыслитель, ведущий представитель Веданты, религиозный реформатор и полемист, мистик и поэт. На основе Упанишад создал последовательную монистическую систему — адвайта-веданту.
» Глава 9
Амрита не могла видеть солнца, но она ощутила его теплый поцелуй на своей нежной щеке, когда наступило утро сентябрьского дня после праздника чествования богини Лакшми. Веки девушки дрогнули, не желая просыпаться, но солнечные поцелуи продолжали настойчиво нежить ее, вырывая из царства сна. Амрита открыла глаза, сладко потянулась и ее комнатная собачка – карликовый американский кокер-спаниэль Бабли, заметив, что хозяйка проснулась, с радостным лаем вскочила к ней на постель и в восторге начала лизать ей лицо. Девушка смеясь, прижала к груди свою мохнатую любимицу, погладила и потом осторожно опустила ее на пол. Утренняя дрема еще не совсем отпустила ее из своих объятий, и уют мягкой постели звал обратно досмотреть ночной сон. Амрита снова легла на свое место, и, предаваясь своим мечтательным грезам, быстро свернулась калачиком. В ее памяти, словно биение ее собственного сердца, вновь зазвучал низкий мужской бархатный голос, заставляющий учащенно трепетать ее маленькую грудь. За один только такой голос можно было влюбиться в нового садовника, поселившегося в поместье Бали два месяца назад.
Обычно Амрита не видела в слугах мужчин. Для нее они являлись людьми, связанных с нею одной кармой, с которыми ей суждено разделять жизненные трудности и невзгоды, но Сандип за короткий срок сумел завладеть ее привязанностью и стать героем ее тайных помышлений. Затворница Амрита поражалась тому, как много этот молодой человек знал об окружающем ее неведомом загадочном мире и умел. Узнав в одну из их встреч во время сезона муссонных дождей, что Амрита очень любит танцевать, и танцы являлись одной из немногих доступных ей радостей, он включил на своем мобильном телефоне песню на незнакомом девушке языке и предложил ей научиться французскому вальсу.
- Сандип, это ты поешь? Похоже на твой голос, хотя язык песни не хинди, - поинтересовалась очарованная неизвестной песней Амрита, слушая как мягкий мужской голос, похожий на голос ее нового садовника плавно выводил:
Если тебя охватывает меланхолия,
Если любовь не более чем привычка,
Не рассказывай мне о своей жизни,
Я об этом знаю, о твоем одиночестве.
Если тебя охватывает меланхолия,
Мы сотворены, чтобы о ней забыть вместе.
- Да, мне говорили, что у меня похожий голос, но все же мне пока не хватает умения так красиво петь. Песню поет Джо Дассен, - улыбаясь, ответил девушке Сандип.
- Помню, он из Франции! – живо отозвалась Амрита. – Моя мама постоянно им заслушивалась, и папа достал ей все записи с его песнями! Он мне тоже очень нравится, даже странно, что я забыла их.
- Тогда потанцуем? – мягко предложил ей Сандип и заново включил проигрывать песню «Если тебя зовут Меланхолия».
- Да, - согласно кивнула головой Амрита, чувствуя необычайное доверие к своему собеседнику, которого знала неполные два месяца. Сандип бережно взял в свои объятия девушку, помогая ей освоить новые танцевальные движения. Его партнерша по фильму Умрао Деол умела исполнять европейские бальные танцы на профессиональном уровне. Он перенял от нее много танцевальных приемов и теперь мог без труда научить свою избранницу легким, словно полет пушинки движениям вальса, его танцевальным фигурам.
Амрита испытала безграничное наслаждение, впервые танцуя неспешный вальс под песню Джо Дассена с юношей, имя которого узнала совсем недавно. Ей казалось, что эта песня на незнакомом языке написана для нее, она выражала ее чувства и с каждым поворотом эмоционально привязывала ее к партнеру все больше и больше. Их движения становились более раскованными, летящими и приносили им все больше радости. А когда зазвучала песня «Елисейские поля», она весело засмеялась, сама не зная чему, и почувствовала, что Сандип окончательно покорил ее сердце. И вот утром Амрита подумала, что хорошо бы ей еще раз навестить Сандипа, просто для того, чтобы спросить как у него дела. Ей в самом деле это было интересно и она не сомневалась, что юноша с энтузиазмом воспримет ее приход. Их встречи постепенно стали необходимостью для них обоих.
Ее размышления по этому поводу прервал только звук открываемой двери.
- Ты уже проснулась, моя принцесса? – ласково спросила ее нянюшка Уна, заглянув к ней в спальню и насыпая корм Бабли. – Сейчас я принесу тебе завтрак.
- Няня, не надо тебе утруждать себя, - запротестовала девушка. – Я оденусь и спущусь завтракать в столовую.
- Амрита, ты слишком обессилена после вчерашнего служения Лакшми, - ответила на это Уна. – Побереги себя в первую половину дня, подкрепись завтраком, а потом можешь спуститься вниз.
Девушка охотно подчинилась ласковому давлению своей няни, которая любила ее как родную дочь и снова откинулась на большие атласные подушки своей роскошной кровати. Ей действительно нужно было набраться сил, поскольку вчерашнее служение богини забрало у нее много энергии. Это вчера она была пламенной неутомимой служительницей Матери Трех Миров, теперь Амрита снова стала обычной милой девушкой с застенчивой улыбкой, нуждающейся в опеке окружающих ее людей.
Уна вышла и скоро вернулась со специальным подносом для спальни, на котором исходила ароматом фарфоровая тарелка. Амрита принюхалась, и радостно заметила:
- Это кеджери!
- Да, это твое любимое жаркое из морского окуня, горошка, риса и яиц, - улыбаясь, ответила пожилая женщина, заменившая Амрите мать, и поставила поднос на кровать. – Принимайся за еду, моя драгоценная, пока она не остыла.
Амрита приподнялась и с удовольствием последовала совету Уны - принялась за вкусную еду. Она ела с таким аппетитом, что на тарелке не осталось ни крошки. После завтрака и умывания няня принялась тщательно расчесывать девушке ее густые длинные волосы, похожие на темное шелковое покрывало. Она любила приводить в порядок внешность своей прелестной воспитанницы и могла делать это часами. Амрита терпеливо переносила эту длительную процедуру и только спросила у няни:
- А где Гита? Вчера ее не было рядом со мной на празднике Лакшми.
- Ох, девчонка совсем от рук отбилась, - покачала головой пожилая женщина при упоминании о своей дочери. – Сдается мне, Амрита, что Гита влюбилась. Только у нее разговоров, что о нарядах, да украшениях. Никогда у нее такого не было, чтобы она сомневалась в своей красоте.
- Наконец-то! Я так рада! – захлопала в ладоши Амрита, радуясь за подругу. – Скажи Гите, чтобы она в себе не сомневалась. Ведь твоя дочь, Уна, - самая красивая девушка округи. Все так говорят. Любой парень будет вне себя от счастья, когда она обратит на него свое внимание.
- Я тоже так думаю, - удовлетворенно произнесла Уна, втайне гордясь яркой красотой своей дочери.
Она принесла Амрите утренний кофе с пряностями и девушка, сделав три глотка горячего ароматного напитка, взяла серебряный кувшин для поливки цветов, собираясь идти к святилищу богини поливать бархатцы.
По дороге Амрита, как намеревалась, свернула к домику садовника и подошла к его двери.
- Сандип, ты здесь? – негромко позвала она юношу.
- Да, госпожа Амрита, - откликнулся обрадованный ее приходом Сандип. Он поспешно вышел на крыльцо и спросил:
-Вы что-то хотели?
- Хотела спросить, как у тебя дела. Успешна ли была твоя поездка в город? – поинтересовалась Амрита, испытывая ожидаемое удовольствие от его красивого бархатного голоса.
- Да, удалось встретиться с тем человеком, который мне был нужен, - ответил молодой каскадер.
- Я рада за тебя, - чистосердечно произнесла девушка. – А сейчас чем ты думаешь заняться?
- Осмотрю вашего слона. Что-то у него невеселый вид, он даже не пошел на утреннюю прогулку, - озабоченно сказал Сандип.
- Ратху заболел? – встревожилась Амрита. – Может, вызвать ветеринара?
- Я думаю, пока рано тревожиться. Скорее всего, Ратху переел вчера сочных плодов, которыми его щедро угощали селяне, - поспешил успокоить любимую девушку Сандип и спросил, глядя на серебряный кувшин в ее руках. – Госпожа, а вы снова идите к святилищу.
- Да, хочу полить бархатцы, - ответила, улыбаясь Амрита.
- Вам не стоит утруждать себя, уход за цветами – мое дело, - заметил молодой садовник.
- Ах, Сандип, мне так хочется тебе немного помочь. И без того у тебя много обязанностей, да еще тетушка заваливает тебя своими просьбами, - просительным тоном проговорила девушка. Сандип не мог противиться ее умоляющим словам и он, тронутый ее добротой, прошептал:
- Благодарю вас, госпожа Амрита.
Девушка, кивнув ему на прощание пошла дальше, а Сандип взял ведро воды, собираясь сделать для Ратху лекарство. Но скоро смутное, а потом все усиливающее беспокойство за Амриту начало теснить его грудь. Сандип сначала не понимал откуда у него взялось это волнение, потом он вспомнил как рано утром заметил идущих по садовой дорожке со стороны святилища и воровато оглядывающихся слуг Шьямаллы – пройдох Амриша и Кхана. И у Сандипа возникло опасение - не устроили бы они по приказанию тетки Амриты какой-нибудь ловушки для нее. Как только молодой каскадер подумал об этом, он сразу бросил ведро и помчался изо всех сил через бамбуковую рощу в святилище Лакшми.
Сандип бежал так стремительно, как будто речь шла о его жизни и смерти до самого святилища. Сквозь заросли бамбука он увидел розовое пятно сари Амриты и на секунду вздохнул с облегчением, подумав, что его страшное предположение не подтвердилось. Но молодой человек рано радовался. В следующую минуту он заметил, что деревянное заграждение, охраняющее слепую Амриту от падения в гибельную пропасть, отсутствует, а девушка приближается к гибельному краю обрыва, желая набрать в кувшин воду для поливки цветов из водопада.
- Госпожа Амрита, вернитесь! – изо все сил отчаянно закричал молодой человек надеясь на то, что девушка услышит его сквозь шумящий шум водопада, послушается и ее рокового падения в пропасть удастся избежать. Амрита в самом деле услышала его. Девушка повернула было назад, но она уже находилась на самом краю обрыва, ее нога поскользнулась на мокром гладком камне и Амрита, к ужасу Сандипа, стала падать вниз. Левой рукой она чудом зацепилась за острый край камня, об который поскользнулась, правой выронила кувшин и тоже ухватилась за камень, стараясь выбраться наружу. Но спасительный камень оказался небольшим, веса в нем было немного и под тяжестью тела девушки начал сползать к краю обрыва, грозя увлечь за собою и Амриту. Сандип успел подхватить ее в самый последний момент. Он буквально вытащил ее из пропасти и тут же крепко прижал к своей груди, не желая более выпускать из своих объятий. Его тут же обдало ароматным облаком тонкого запаха глициний, исходящего от любимого существа, коса черной змеей соскользнула на правую руку и девушка невольно обхватила его шею этой рукой, ища в нем свое спасение. Сандип невольно взглянул в пропасть. Как он и предполагал, разбитые остатки деревянного заграждения, поставленного по распоряжению госпожи Парвати, валялись внизу на острых камнях.
Побледневшая от пережитого страха Амрита через минуту раскрыла глаза и с недоумением прошептала:
- Как это получилось, что я не заметила заграждения? – и тут же прибавила с извиняющейся улыбкой, не допуская мысли, что кто-то желает ее смерти: - Я такая неловкая.
Ей было совестно, что она причиняет окружающим столько хлопот своей слепотой.
Сандип молчал, не в силах произнести от перенесенного потрясения ни слова. Только одна мысль крутилась в его голове, - он больше не позволит Шьямалле творить ее черные дела и покушаться на жизнь Амриты. Но молодой человек не желал пугать ужасающей правдой девушку, которая и так пережила в это утро страшное потрясение, поэтому он уклончиво сказал:
- Заграждение немного сдвинулось в сторону, госпожа. Давайте, я отнесу вас домой, пусть служанки обработают ваши царапины.
Амрита словно послушный ребенок согласно кивнула ему головой. Сандип отнес ее в спальню, где оставил на попечение няни, а сам отправился ругаться со Шьямаллой.
Тетка Амриты в напряжении ожидала вестей о результате реализации своего плана устранения Амриты, но дождалась прихода разгневанного Сандипа в ее гостиную.
- Какой баран распорядился убрать деревянное заграждение с края обрыва? – обрушился он на Шьямаллу. – Что это за самоуправство? Почему меня не предупредили?
Шьямалла сначала растерялась от обрушившегося на нее потока обвинений, затем сама перешла в наступление.
- Ты что-то медлишь, парень, сколько можно тянуть с выполнением заказа? – зло скривив рот, проговорила она. – Я нашла прекрасный способ устранить слепую девчонку, да так, что комар носа не подточит.
- Прекрасный способ?! – передразнил ее Сандип с умеренным раздражением профессионала, которому помешали сделать его дело жалкие дилетанты. – Я уже выкопал яму в роще, думал заманить и столкнуть в нее Амриту, но она случайно обнаружила отсутствие заграждения и теперь отказывается выходить из дому.
- Что же нам теперь делать? – в растерянности проговорила Шьямалла.
- Буду переходить к радикальным мерам. Поеду снова в город, куплю взрывчатку и взорву особняк с Амритой, чтобы уже покончить с нею наверняка, - веско проговорил Сандип.
Шьямалла не отличалась щепетильностью, но даже ее этот план поразил своей чудовищностью.
- О, Ба-Пре, Ба-Пре (О, Господи Боже Мой)! – вскричала она, воздев руки к небу. – Сандип, ты точно собираешься всех убить, кто находится в доме вместе с Амритой?!
- Если понадобится, то да, - и Сандип играя роль молодого отпетого негодяя, которому неведомы угрызения совести, сел в кресло и нахально водрузил ноги в грязных ботинках на дорогие глянцевые журналы, лежащие на журнальном столике.
- Но ведь господин Равана велел убрать Амриту так, чтобы это выглядело как несчастный случай, - напомнила Шьямалла.
- Представлю взрыв как дело рук мусульман-террористов, - небрежно ответил ей молодой человек.
Шьямалла надолго замолчала, осмысливая полученную информацию. Она нашла ее логичной и, заискивающе заглядывая в глаза юноши, попросила:
- Сандип, ну ты предупреди меня, когда будешь закладывать взрывчатку.
- А я уже предупредил, дважды повторять не буду, - отрезал молодой каскадер.
- О, Ба-Пре!!! – снова вскричала Шьямалла, представив, какая опасность грозит ее драгоценной особе. – Мне надо немедленно уехать отсюда, тем более, что нужно сделать рентгеновский снимок моей поломанной ноги, посмотреть как она срастается.
- Скатертью дорога, - буркнул Сандип, довольный тем, что ему удалось как следует напугать толстуху.
Шьямалла действительно была испугана не на шутку и тут же приступила к дорожным сборам, не желая к тому же быть замешанной в дело с взрывом, влекущим многочисленные жертвы. Через час она уже полностью собралась и кортеж из трех машин, в которых находились она, ее слуги и вещи, покинул поместье Бали. Шьямалла так спешила, что даже забыла предупредить племянницу о своем отъезде. Она позвонила ей по мобильному телефону уже из машины и лающим прерывистым голосом сообщила, что уехала на медицинское обследование в Шимлу.
Амрита ощутила внутреннее облегчение, узнав об отъезде своей опекунши. Без деспотичной тетушки она чувствовала себя намного лучше и даже раны, полученные при падении в пропасть стали меньше болеть. Мысли девушки все больше переключались на Сандипа, ее спасителя и она окончательно уверилась, что этот молодой человек послан ей самой богиней Лакшми.
Амрите хотелось узнать о нем как можно больше личной информации, и она позвала к себе на следующий день Гиту, попросив после приветствия подругу, чтобы та рассказала ей, как Сандип выглядит. Частично слепая девушка имела возможность узнать о внешности других людей посредством осязания, но девичья скромность мешала ей хорошо распознать облик юноши, о котором были все ее мысли.
Гита, испытывая обиду на Сандипа за его холодность к ней и ревность к Амрите, зло сказала:
- Новый садовник – ужасно некрасивый, Амрита. Маленький, рано начинающий лысеть толстяк с уродливой бородавкой на подбородке. Да на него ни одна девушка не польстится, до того он безобразен!
- Неужели? – прошептала Амрита. – У меня почему-то сложилось о нем иное мнение. Он – прекрасный молодой человек.
- Верь мне, Амрита, Сандип просто отвратителен! – воскликнула Гита, желая разлучить свою подругу с понравившимся ей самой молодым человеком. – Он похож на настоящую обезьяну!
- Зато у Сандипа красивая душа, Гита, - мягко сказала ей Амрита. Сказанное Гитой не только не оттолкнуло ее от молодого человека, напротив, свойственное ей сострадание сделало ее чувства к нему еще глубже, и она прибавила: – Сандип рассказывал мне, в каких тяжелых условиях прошло его детство – в трущобах, где половина детей гибнет сразу после рождения. Он пережил ужасающую бедность, голод, преследования полиции, жестокое убийство отца и попытку самоубийства матери. Он пережил все это, и его душа осталась чистой, доброй, тянущейся к свету. Это такое же чудо, как если бы прекрасный благоухающий лотос расцвел в зловонной грязи.
- Ты всегда жалела всех несчастных и убогих, Амрита! – сердито сказала ей Гита, досадуя на то, что ей не удалось оттолкнуть свою удачливую соперницу от своего избранника. – А по мне, так ни одна девушка не захочет взглянуть в сторону этого урода.
И Гита ушла, в сердцах хлопнув дверью, оставив Амриту размышлять над тем, что она услышала от нее. Ее сознание особенно зацепила фраза подруги, что ни одна девушка не захочет посмотреть на Сандипа и Амрита задумалась над тем, что ей и Сандипу не слишком повезло в жизни. Она ослепла, он беден, очень некрасив. Но их тянуло друг к другу, их связывало родство душ и почему бы им и дальше не быть вдвоем, связав возле брачного костра свои судьбы? В детстве бабушка рассказала ей печальную историю о горестной судьбе одной принцессы, влюбившейся в ослепительного бога Солнца Сурью. Бог не оставил без внимания преданную ему красивую принцессу, но что ветреному богу было до чувств смертной девушки и до того, что с нею будет в будущем. Оставленная своим возлюбленным принцесса скоро умерла от тоски и превратилась в дерево, цветки которого цвели только ночью, до восхода палящего знойного солнца. И Амрита, вспомнив эту историю, решила, что ей вовсе не улыбается быть женой ветреного красавца, избалованного женским вниманием. Пусть он будет хоть некрасивым, но таким же добрым, заботливым как Сандип. Воодушевляясь такими мыслями, подталкиваемая новыми охватившими ее чувствами, Амрита поспешила к домику садовника.
Ей пришлось подождать. Сандипа, который был занят срочной работой в саду, не было и она села на садовую скамейку неподалеку от его дома. Но ее долгое ожидание оказалось вознагражденным радостным голосом, с которым встретил ее Сандип.
- Госпожа, я вам зачем-то понадобился? – быстро спросил он ее после положенного приветствия.
Амрита замялась. Ей, скромной девушке, было не так-то просто завести разговор с молодым человеком на интимную тему. Но и молчать было глупо после того как она сама пришла к нему, и Амрита, собравшись с духом, тихо сказала:
- Сандип, мне нужно кое о чем тебя спросить. Скажи, у тебя есть невеста или девушка на примете?
- Невеста? – опешил молодой каскадер, не догадываясь, зачем юной хозяйке поместья захотелось узнать об этом. И решительно добавил: - Нет. Невесты у меня не имеется.
- А почему? – ласково спросила его Амрита.
- Да как сказать, - задумчиво произнес ее собеседник. – Не нашлось девушки, которая бы полюбила меня за меня самого.
При этом в его голосе прозвучала горечь, которую чуткая Амрита тут же уловила. Такой оборот беседы соответствовал словам ее подруги Гиты, что никто из девушек по доброй воле не захочет смотреть на ее нового садовника из-за его внешней некрасивости, и она решилась сделать ему предложение.
- Сандип, женитесь на мне, - сказала юная хозяйка поместья взволнованным голосом. – Ведь нехорошо человеку быть одному, а я постараюсь стать вам хорошей женой.
Молодой каскадер во все глаза посмотрел на любимую, не в силах сказать ни слова. Ее неожиданное предложение привело его в полную растерянность, он просто не знал, как к нему отнестись. А она была так прекрасна, когда просила его, чтобы он на ней женился, что сделалась еще более очаровательной, чем была прежде. Ее незрячие глаза смотрели как бы сквозь него, но ее изящно очерченные губы улыбались так нежно и влекущее, что у него просто не был сил ей противиться.
- Сандип, почему ты молчишь? – встревожено сказала девушка, внезапно почувствовав, что она боится его отказа, словно смертного приговора. И добавила упавшим голосом. – Или ты просто не хочешь быть со мной? Это потому что я – слепая, да? Дорогой, клянусь тебе, я не буду для тебя обузой. Я разделю с тобой свое богатство, а если нас постигнет разорение, то научусь хорошо вести домашнее хозяйство и готовить твои любимые блюда.
- Да не в этом дело, госпожа Амрита, просто я недостоин вас, - пробормотал Сандип, теряя от волнения последнюю способность соображать и вместе с тем пытающийся сохранить благоразумие в ситуации, когда решалась его судьба. – Вы – хозяйка, я – ваш слуга. Вы из касты кшатриев, а я из презираемого сословия шудр. Вы прогадаете, выйдя за меня замуж; ваш муж должен быть из того же общественного круга, что и вы.
- О, Сандип, я уверена, что тебя послала мне сама богиня Лакшми! – воскликнула Амрита. – Шесть лет назад богиня сказала мне во сне, что пришлет мне спасителя, когда мне больше всего понадобится помощь. И пришел ты, ты спас меня от гибели! Я уверена, что Лакшми связала наши судьбы как привязала мое сердце к тебе. Ее рука стирает все сословные различия, так что нам толковать о них.
И девушка в истоме склонила голову на плечо своего спасителя, словно признание в любви лишило ее последних сил. Тонкий аромат ее волос снова одурманивающим образом подействовал на сознание Сандипа. Любовь полностью завладела его сердцем, и он, с восторгом посмотрев на свою будущую жену, нежно прошептал: - Пусть будет так, как ты хочешь, Амрита! С этого дня твои желания станут моими тоже. Я согласен стать твоим мужем.
Амрита вскрикнула от радости, и молодой каскадер почувствовал, как его сердце наполняется счастьем, на которое он даже не смел надеяться. Мечта стала явью, сказка обернулась жизнью и сквозь ветви дерева ашоки ему ласково улыбалась призрачная Лакшми, представшая перед ним видением его души и пожелавшая в этот час разделить их счастье с обещанием новых радостей в будущем.
» Глава 10
Гита остолбенела, когда ее мать Уна со счастливым выражением лица сообщила ей о намерении Амриты и нового садовника пожениться. У девушки это предстоящее событие не укладывалось в голове и не поддавалось ее пониманию. Она приложила немало усилий, чтобы развести эту парочку в разные стороны, изобразила Сандипа перед подругой в самом неприглядном и отталкивающем виде. И вот тебе – владелица самого большого и богатого поместья в округе выходит замуж за самого ничтожного своего дворового слугу, который полгода не прожил в ее владениях, и это притом, что она поверила, будто ее садовник дурен собою. Сандип тоже хорош! Уверял ее в своем отвращении к супружеским узам, заявил, что женится лишь на той девушке, которую ему выберет его мать, а сам не упустил случая вступить в брак с богатой наследницей. От обиды на вероломного парня и неблагосклонную к ней судьбу Гита чуть не расплакалась. Ее последняя надежда была на то, что астролог, изучив гороскопы жениха и невесты, найдет их неподходящей парой и свадьба расстроится, но мать не дала этой надежде укорениться в сознании дочери.
- Господин Кумар является очень подходящей парой для Амриты. Почтенный Прасад-джи сказал это после того, как всю ночь провел в расчетах, узнав точное время появления Сандипа на свет. И он выяснил, что самое подходящее время для бракосочетания – это ближайшее осеннее полнолуние через две недели, - оживленным тоном сообщила она о решении местного гадателя. – Если Сандип и Амрита поженятся в эти сутки, то будут жить долго и счастливо.
Сказав эти слова, пожилая женщина поспешила начать подготовку к свадьбе своей воспитанницы, сознавая, что именно на ее плечи ляжет вся тяжесть предсвадебных хлопот в виду отсутствия у Амриты старших родственниц. Ей надлежало проследить, чтобы Амрита надела все шестнадцать сакральных украшений на свадьбу как полагается невесте. Согласно индийским поверьям, каждая женщина – это физическое воплощение Луны на Земле, и шестнадцать украшений от прически на голове до росписи на ногах, олицетворяли каждую из шестнадцати фаз лунного цикла. Само название полного женского свадебного наряда – шрингар – связывали с многоликой богиней процветания, удачи и плодородия Шри-Лакшми. И когда невеста надевала положенные ювелирные изделия и наносила свадебный рисунок на ту или иную часть тела перед брачной церемонией, она этими действиями усиливала точки энергетических центров-чакр, наполняя свой будущий брак гармонией и любовью.
Няня Амриты была так озабочена важностью предстоящей ей задачи, что не заметила, как сильно вытянулось лицо ее родной дочери от сногсшибательной новости. Но Уна даже предположить не могла, что известие о свадьбе подруги может расстроить Гиту. Девушки всегда жили как сестры и делили общую радость и горе пополам.
Гита осталась одна, чувствуя, как растет ее внутреннее смятение. Ее желание помешать свадьбе Сандипа и разлучницы Амриты все возрастало, но как это сделать она себе не представляла. Что поможет ей разлучить молодых людей, если они предназначены друг другу самой судьбой, ведь карму невозможно изменить. Но дочь Уны захотела проверить так ли это и не упустить случая повернуть ситуацию в свою пользу.
Не догадываясь о душевных терзаниях отвергнутой Гиты, все обитатели поместья и деревни дружно готовились к свадьбе, радуясь за молодую чету и предвкушая большой всеобщий праздник. В поместье соорудили особую конструкцию-шатер, приносящую счастье, в которой должна была пройти свадебная церемония. Слуги весь обширный двор разукрасили гирляндами цветов и красочными бумажными фонариками. Уна пригласила искусных поварих из деревни для приготовления многочисленных блюд свадебного стола. А Амрита после объявления помолвки согласно обычаю перестала выходить из своих покоев, и дом заполнили молодые девушки и женщины всей округи. Они угощались сладостями, пели веселые песни и танцевали, развлекали невесту, уговаривая ее не бояться брачной ночи и радоваться будущей замужней жизни. Амрита с мягкой улыбкой выслушивала их речи. У нее не было страха перед совместной жизнью с Сандипом, напротив, в ней крепла уверенность, что их брак будет полон нежности и любви. Она не видела, как вокруг нее проходил сангит – предсвадебный девичник, но ей легко было представить его по детским воспоминаниям свадьбы двоюродной сестры своего отца, которая выходила замуж за сына судьи из штата Пенджаб. Госпожа Парвати взяла ее совсем крошкой на эту свадьбу наравне с сыном и невесткой, учитывая то обстоятельство, что внучка была для своего возраста очень послушной девочкой и никогда не шалила. И девочка ее действительно не подвела, вела себя примерно. Амрите тогда показалось, что она попала в дивную и очень красочную сказку, полную музыки, песен и смеха и она, затаив дыхание, наблюдала за тем, что происходит вокруг. Около сотни молодых девушек в разноцветных сари танцевали и веселились около журчащего мраморного фонтана, напоминая собою быстрых рыбок мелькающих в большом аквариуме. Все гости вокруг на свадьбе были одеты в свои лучшие одежды, но красивее всех оказалась юная невеста. Амрите навсегда врезалась в память искусная роспись хной на теле ее двоюродной тетушки Кумари, изображающая птиц с цветами. Эта свадебная роспись – мехенди – до того понравилась малышке, что она решила сделать себе в день своей свадьбе точно такую же. Теперь ее мечта приблизилась к осуществлению, когда ее нянюшка Уна спросила, какую роспись она пожелает нанести себе на тело.
- Уна, не нужно никаких геометрических фигур. Нарисуй мне со своими помощницами цветы календулы и фазана-трагопана среди них, - попросила она.
- Я не сомневалась, Рити, что ты захочешь, чтобы тебя покрывали любимые цветы нашей богини, - расплылась в улыбке ее пожилая няня, называя свою воспитанницу ее детским прозвищем, и велела дочери: - Гита, приготовь хну и краски для росписи.
Девушка вышла, собираясь выполнить повеление матери, но ревность к Амрите до того измучила ее сердце, что она, хотя и крепилась несколько минут, но все же не могла удержаться от того, чтобы не упустить подходящий случай изуродовать соперницу. Хну она тщательно развела вместе с концентрированной серной кислотой, предварительно обезопасив лицо плотным платком. Не заметив как изменился цвет в темной посуде, ревнивая дочь Уны понесла горшочек с краской в спальню Амриты. Роспись должна покрывать все тело, и это означало, что внешность ее удачливой соперницы будет навсегда испорченной. Гита поставила горшочек на спальную тумбочку и начала, затаив дыхание ждать момента, когда ей можно будет приступить к работе. Но Уна с другими мастерицами задержалась с делом, обсуждая все сложности узора. По мере того, как шло время у Гиты уменьшалась решимость расправиться с избранницей Сандипа. Ведь она пережила столько радостных минут, дружа со своей ласковой подругой, что этого невозможно было позабыть. Да еще собачка Амриты Бабли стала подозрительно смотреть на нее, словно догадываясь о ее преступных намерениях, отчего Гите сделалось окончательно не по себе.
Пока Гита терзалась сомнениями, ее мать окончательно определилась с узором свадебного мехенди и подозвала к себе дочь поближе. Девушка взяла ядовитую краску в свои руки и нерешительно сделала шаг вперед, еще не зная как ей поступить. Тут Бабли оглушительно лая, накинулась на нее. Гита от неожиданности воскликнула: «Ой!», и выронила посуду из своих рук.
- А ну проказница, пошла отсюда! – строго прикрикнула Уна на собачку, выгоняя ее из комнаты, а Гите попеняла: - Какая же ты неловкая, дочка!
- Простите, матушка! – пробормотала Гита. Она надела резиновые перчатки и тщательно начала убирать разлитую на полу ядовитую смесь.
Раскаяние дочери смягчило Уну, но больше она не пожелала доверить ей дорогостоящую хну для мехенди и отправилась за ней сама в сопровождении двух своих помощниц, громогласно удивляющихся неловкости прежде расторопной Гиты.
Дочь Уны после их ухода продолжила свою уборку, находясь в самом подавленном состоянии духа. Амрита, чутко уловив по частому дыханию огорчение подруги но, не догадываясь об ее истинной причине, протянула руку в ее сторону и мягко сказала:
- Гита, не расстраивайся. Не стоит разлитая хна твоей печали.
В душевной простоте Амрита еще приписала подавленность подруги тому обстоятельству, что та так и не устроила свою судьбу до сегодняшнего дня. Они обе думали, что бойкая и веселая Гита первая выйдет замуж, но судьба почти всегда опрокидывает расчеты людей, у нее свои планы на их счет.
Гита взглянула в сторону Амриты, и ее участие показалось ей настолько искренним, что она растрогалась и бросилась в объятия Амриты со словами:
- Прости меня, Рити, я так перед тобою виновата.
- О, я уже сказала тебе, что испорченная хна не стоит того, чтобы из-за нее расстраиваться! – воскликнула Амрита. По сердечности ее голоса Гита поняла, что Амрита простила бы ее, даже если узнала о планах ее изувечить, но у нее не хватило духу сознаться подруге в своих злых умыслах против нее. Она только покаялась про себя и приняла твердое решение больше не вредить Амрите, благословляя при этом богиню Лакшми, чье незримое вмешательство вновь спасло ее подругу. Гита поняла, что если бы что-то непоправимое случилось с Амритой, да еще по причине ее глупой ревности ее сердце разорвалось бы от горя.
Вернувшиеся с приготовленной хной Уна и две мастерицы на этот раз благополучно расписали тело невесты чудесными узорами свадебного мехенди и Амрита с мечтательной улыбкой начала ждать того счастливого момента, когда брахман навсегда соединит ее с любимым возле брачного костра. Она непрестанно думала о Сандипе, желая знать, где он и что с ним происходит, и очень скучала по нему. К ее огорчению, он ни разу не навестил ее и даже не подошел к балкону ее спальни, чтобы порадовать звуками своего чудесного голоса. Похоже, Сандип был занят, и Амрита терялась в догадках, что могло его держать вдали от нее.
У молодого каскадера в самом деле не оказалось лишнего времени для своей невесты - все свои усилия он направил на то, чтобы усыпить бдительность злодеев, заказавших ему погубить Амриту. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то из их зловещей троицы прибыл в поместье в самый неподходящий момент - на его свадьбу. Он наплел кучу небылиц и Шьямалле, и ее мужу вместе с господином Раваной, и, воспользовавшись моментом хладнокровно записав при этом все телефонные разговоры с ними для полиции в качестве неопровержимого доказательства преступных умыслов своих собеседников. Инспектор Чанд похвалил его старания и сказал, что эти записи послужат неопровержимым доказательством в суде, но хорошо бы дождаться следующего неосторожного шага со стороны злоумышленников для получения законного основания на их арест. Сандип согласился с этим доводом, пообещав раздобыть новые доказательства, и потом позвонил своей матери с сестрами. Он очень хотел видеть их на церемонии своего бракосочетания с любимой девушкой, но присутствие его семьи не было безопасно в поместье Бали и делало его еще более уязвимым перед лицом преступников, злоумышляющих против Амриты. Поэтому Сандип ограничился сообщением матери о своей женитьбе по мобильному телефону и пообещал ей познакомить с его женой, когда для этого настанет подходящее время.
Покончив со всеми переговорами, Сандип вдруг вспомнил перед самым днем свадьбы, что у него нет самой главной вещи, без которой ни один индийский жених не отправится к своей невесте – брачного ожерелья мангалсутры. Это украшение он должен надеть на шею своей жене возле свадебного костра в знак их обоюдной любви, верности и вечного взаимопонимания. Мангалсутра – «нить судьбы» - окончательно соединяла молодоженов перед лицом вечности, и без нее никак нельзя было обойтись. И молодой человек заметался по деревне, не зная, что ему делать. Конечно, мангалсутрой могла служить любая заговоренная брахманом нить, декорированная черными и желтыми бисеринками, но Сандипу казалось, что ему нужно преподнести Амрите более достойное украшение в знак искренности его нежных чувств к ней. Он пробовал было расспросить няню Амриты, можно ли где-нибудь поблизости в округе купить золотое брачное ожерелье, но Уна только сокрушенно покачала головой:
- Увы, господин Кумар, в нашей местности продается только дешевая бижутерия, госпоже Амрите она не подойдет, - с сожалением произнесла она, полностью разделяя мнение жениха, что ее воспитаннице подобает носить только дорогие добротные вещи.
Ее ответ огорчил Сандипа. Он печально повесил голову, подумал минуту и затем сказал:
- В таком случае попытаюсь обратиться к богине Лакшми с просьбой помочь в этом затруднении. Ну не хочется вешать на шею любимой простую нить с бусинками.
- Да-да, это вы правильно решили, молодой господин. Вам нужно обратиться к Лакшми и она непременно вам поможет, - поддакнула ему Уна, непонятно чему обрадовавшись.
Удивившись ее твердой уверенности в благоприятном отклике со стороны Лакшми и даже некоторой настойчивости в этом вопросе, Сандип лег спать пораньше и утром, еще до рассвета он отправился в храмовую рощу к статуе богини.
Молодому каскадеру пришлось пробираться в утренних сумерках. Солнце осенней порой долго не хотело подниматься на небо, в высоких блеклых травах стрекотали осенние цикады и пронзительно кричали обезьяны, чей сон он ненароком потревожил. Один раз Сандип чуть было не сбился с пути, но быстро вернулся на верную дорогу, которую за прошедшие три месяца исходил вдоль и поперек. При усилении утреннего света он уверенно дошел до храмового навеса, в котором неясно маячило изваяние богини, положил у ее ног собранный букет астр и молитвенно сложил перед нею свои ладони.
- Приветствую тебя, великая царица божественного сердца Вишну, - прошептал Сандип. – О, благодетельная Мать, ты всегда прислушивалась к моим мольбам и не оставляла их без ответа. Ты ни разу никому не отказывала в благой просьбе. Молю тебя, пошли и на этот раз мне благоприятный случай обрести брачное ожерелье, достойное твоей служительницы Амриты. Иначе мне будет стыдно смотреть людям в глаза, а к своей жене я не осмелюсь прикоснуться поцелуем!
Молодой человек несколько раз поклонился богине, шепча благочестивую молитву, полил цветы возле навеса и собрался пуститься в обратный путь. Но тут первый луч солнца блеснул, играя своим отражением на золотистом изваянии божества и пораженный Сандип увидел, что на шее деревянной Лакшми сверкает драгоценная мангалсутра состоящая из золотой цепочки, декорированной черными и желтыми бисеринками и кулона того же металла, в центре которого испускал свои лучи голубой сапфир чистой воды.
Спойлер Мангалсутра
Молодого каскадера было трудно чем-то удивить, но этот быстрый материальный ответ на утренние его молитвы как громом поразил его.
- Как это произошло, как же?!! – бессвязно восклицал он, глядя на просимое украшение, украшающее шею богини. Затем сообразив, что своим безмерным изумлением он оскорбляет Лакшми, которая самым ценным подношением считает веру в себя, Сандип подошел к статуе, благоговейно снял ожерелье и с радостью в сердце отправился в обратный путь.
После его ухода, из-за ближайшего камня водопада вышла прятавшаяся за ним Уна и также поблагодарила Лакшми за то, что ее затея удалась. Она тоже была довольна, что приложила свою руку к благополучному соединению судеб хорошего молодого человека и своей любимой воспитанницы. Ее очень радовала предстоящая свадьба ответственного юноши и Амриты, поскольку после заключения брака злобные родственники слепой девушки утрачивали над ней право опеки и всем ее имуществом начинал распоряжаться муж. И когда Сандип стал жаловаться ей на отсутствие столь важной вещи для свадебного обряда как мангалсутра, Уна вспомнила, что перед смертью тяжело заболевшая госпожа Парвати позвала к себе Шьямаллу. Как ближайшей родственнице своей слепой внучки она поручила ей передать жениху Амриты собственное свадебное ожерелье перед свадьбой, чтобы он надел его ей на шею. Бабушка Амриты была счастлива в замужестве и верила, что фамильная драгоценность принесет счастье также ее внучке.
Уна по чистой случайности узнала об этом, поскольку в то время проходила мимо спальни старой госпожи по своим делам и слова умирающей бабушки Амриты донеслись до ее слуха. Но жадная тетка в нарушении воли покойной госпожи Парвати собиралась присвоить драгоценность, но потом забыла про него, когда в спешке покидала поместье, испуганная угрозой Сандипа взорвать его. Няня Амриты знала место, где находится тайник для семейных ценностей и теперь она благодарила милостивую богиню за то, что она все устроила таким образом, что ей, Уне, удалось вернуть заветное ожерелье законной владелице, не проявляя при этом своего явного участия.
Сандип вернулся с ожерельем в деревню, из которой ему предстояло вечером отправиться в дом невесты и жена старосты Абхая начала хлопотать вокруг него, подгоняя по его фигуре доставленную из города свадебную мужскую одежду, присланную на заказ. Молодой человек терпеливо стоял на месте, дожидаясь пока женщина со своими невестками ушьет на нем лишнюю материю не менее двух часов, но его терпение оказалось сполна вознагражденным, когда он в конце посмотрел на себя в зеркало большого трюмо. В нем отразился некий сказочный принц в шелковом красном тюрбане-дастаре с бриллиантовым аграфом с крепленным в нем павлиньим пером, парчовом пиджаке с воротником-стойкой шервани и полагающимися к нему штанами «чуридар», суживающимися в районе лодыжек. Роскошный наряд довершали туфли моджари с загнутыми носками и украшенные гладкой золотой вышивкой, которые раньше имели возможность носить только богатые аристократы. Восхищенные возгласы окружающих его женщин окончательно уверили Сандипа в том, что ему удалось принять достойный для индийского жениха облик, и он с нетерпением начал ждать свадебного вечера. Но еще больше молодой каскадер желал в душе брачной ночи с Амритой.
Время для влюбленного юноши тянулось невыносимо медленно, но вот долгожданные осенние сумерки сначала крадучись осторожной кошкой, а затем с решительной быстротой тигра начали покрывать окрестные поля и деревенские дома. Крестьяне словно в праздник Дивали (1) зажгли множество огней и с веселыми возгласами подвели к жениху Ратху, с чьей спины свисала нарядная попона. Сандип ловко взобрался на слона, и длинная свадебная процессия направилась в поместье Бали, по пути оглашая окрестности радостными песнями и звуками плясок.
Сандипу с высоты слоновьей спины казалось, что его несет к заветному дому длинная человеческая река, освещенная множеством огней. Ему с непривычки пришлось применить всю свою природную ловкость, чтобы удержаться на слоне, - складки слоновьей кожи при ходьбе собирались и разглаживались, и юношу кидало из стороны в сторону, словно он находился на корабле в шторм. И при этом Ратху не бежал, а ступал плавно и величаво, как будто это он был гордым женихом, спешащим к счастливой невесте.
В поместье жениха и свадебную процессию встретили новыми возгласами радости, и счастливому Сандипу пришлось пройти через целый ряд благословляющих его людей, искренне желающими ему долговечного и плодородного брака. Его провели в шатер, где седобородый старик-брахман уже разжег свадебный костер и все приготовил для совершения брачной церемонии. Брахман усадил жениха у костра и поочередно освятил цветочные гирлянды для новобрачных, ожерелье мангалсутру и обручальное кольцо «бичия», которое Сандип должен был надеть на палец ноги Амриты.
После завершения всех предварительных обрядов показалась Уна, ведущая к брачному костру за руку слепую невесту в сопровождении подруг. Гита не смогла до конца преодолеть своей ревности и сказалась больной, не желая видеть брачное торжество своей соперницы, но остальные девушки отлично справились с ролью спутниц невесты, оказывая ей все положенные услуги.
Обычно невесты в самый ответственный момент своей жизни смущались, краснели и опускали вниз взгляд, однако слепая Амрита шествовала с высоко поднятой головой, смотря своим незрячим взором поверх голов собравшихся гостей. Но она видела их и своего избранника внутренним взглядом и ее большие, широко распахнутые глаза цвета черного агата излучали свет радостной надежды, ауру любви ко всем окружающим ее людям. Яркий свадебный наряд и истинно царственная осанка придавали девушке вид юной махарани, чьей обаятельной власти охотно подчинялись собравшиеся в поместье люди. У Сандипа занялся дух при виде ее, и он подумал, что никогда не привыкнет к потрясающей красоте своей будущей жены. Только сейчас, возле свадебного костра он до конца осознал, как ему повезло с невестой. Благочестивая госпожа Парвати с детства внушала внучке возвышенные устремления и настроенная на божественную волну, Амрита вовсе не знала зла. Именно в ее чистую душу вселялся дух великой богини во время сезонного служения ей обитателей округи, и один вид этой безгрешной девушки доставлял всем людям несказанное удовольствие. Ему же выпало счастье быть связанным с нею на всю жизнь, мечта многих мужчин обернулась для него явью.
Няня подвела Амриту поближе к жениху, и начался свадебный обряд. Жрец-брахман с молитвой поочередно плеснул в жертвенный костер ритуальный напиток сому и масло гхи, и новобрачные обменялись гирляндами цветов. Затем, под пение мантр священнослужитель связал край свадебного сари Амриты с одеждой Сандипа и новобрачные семь раз обошли жертвенный огонь, связав свои судьбы не только в нынешнем существовании, но и в будущие шесть жизней колеса Сансары (2). Сандип проколол палец острым ножом и нанес Амрите на пробор синдур своей кровью, а также точку на лоб между глазами бинди как символ рассвета и зарождения новой семьи. И это было еще не все.
Собравшиеся обитатели поместья и крестьяне разразились одобрительными криками, когда новобрачная ступила босой ножкой на базальтовый серый камень и Сандип надел ей на второй палец ноги обручальное кольцо «бичия» как знак их будущей супружеской верности. Все были уверены в том, что Амрита не изменит своему мужу подобно красавице Ахалье (3), жене мудреца Гаутамы, и любовь молодоженов выдержит испытание временем. Подруги окружили девушку, и повели в дом, оставив Сандипа некоторое время пообщаться с гостями. Вот тогда началось настоящее веселье: снова забили барабаны, начали танцевать молодые люди, а пожилые гости угощаться вегетарианскими блюдами и сладостями. Не забыли также о животных – четвероногие питомцы богини Лакшми также получили изрядную долю свадебного угощения. После того как Сандип выслушал напутствия от наиболее уважаемых старцев, он получил желанную возможность отправиться в сокровенное место дома, где проходила свадьба – брачную опочивальню – где его уже ожидала молодая жена.
Примечания
1. Дивали или Дипавали (Diwali или Deepavali), что на санскрите означает «огненная гроздь» — фестиваль огней, повсеместно отмечаемый в Индии и символизирующий победу света над тьмой, добра над злом. Приходится на начало месяца Картик (октябрь — ноябрь) и празднуется в течение пяти дней.
2. Санса́ра или самса́ра (санскр. संसार, saṃsāra IAST «блуждание, странствование») — круговорот рождения и смерти в мирах, ограниченных кармой, одно из основных понятий в индийской философии: душа, тонущая в «океане сансары», стремится к освобождению (мокше) и избавлению от результатов своих прошлых действий (кармы), которые являются частью «сети сансары»
3. Аха́лья (санскр. अहल्या, ahalyā IAST) — жена ведийского мудреца Гаутамы. Её история описывается в индуистском эпосе «Рамаяна». После того, как Индра соблазнил её, явившись перед ней в облике Гаутамы, она была проклята своим мужем. Согласно разным версиям истории, в результате проклятия она сделалась невидимой или превратилась в камень. Позже она была освобождена от проклятия Рамой.
» Глава 11
После шумного двора, где проходила свадьба с множеством гостей внутренние покои Амриты показались Сандипу на редкость тихими и безлюдными. Он устремил нетерпеливый взгляд туда, где под прозрачным, празднично разукрашенным пологом кровати его ожидала молодая жена, и шагнул было вперед, но тут шорох и чье-то сопение со стороны балкона отвлекли его внимание от брачного ложа. За широким окном на большой лоджии явно кто-то находился и не один – в ночных сумерках просматривалось множество силуэтов.
У Сандипа молнией блеснула тревожная мысль о бандитах господина Раваны и он быстро вдобавок к настенному светильнику включил в спальне люстру. Затем, присмотревшись, молодой каскадер едва не рассмеялся. Весь балкон заняла обезьянья стая, еще совсем недавно угощавшаяся спелыми фруктами во дворе. Она напоминала зрителей, ждущих яркого и незабываемого зрелища и счастливый новобрачный понял, что любопытные хвостатые пожелали увидеть сцену телесной любви между ним и Амритой. Вожак Джафар занял самый высокий и удобный наблюдательный пункт в виде подставки для цветов и выжидающе смотрел на жениха; остальные чинно уселись вокруг него, как подобает благовоспитанным посетителям кинотеатров. Но Сандип не собирался потакать желаниям этих четвероногих любителей пикантных любовных сцен. Он решительно подошел к ним и строго сказал:
- Так, потомки Ханумана (1) - все, что происходит между мной и Амритой касается только нас двоих. Поэтому ступайте все спать по своим деревьям и не подглядывать!
Обезьяны, поняв, что хозяева в эту ночь не будут им показывать Камасутру, одна за другой пристыжено поскакали обратно через открытые створки лоджии, на ветви деревьев сада. Один только Джафар остался на месте. Он сердито скалил желтые зубы, всем своим видом демонстрируя неудовольствие поведением Сандипа, и явно не собирался трогаться с места.
Сандип, не раздумывая, ощутимо шлепнул его по шершавому заду, и обезьяний вожак, не в силах стерпеть подобное ущемление своего достоинства с возмущенным визгом помчался следом за сородичами.
- Сандип, это ты? – послышался нежный голос Амриты.
- Да, дорогая! Последних гостей проводил, - поспешно отозвался юноша. Как он любил голос своей любимой! Ему доставляло безграничную радость одно только ее простое обращение к нему. Теперь это удовольствие Сандипу предстояло испытывать всю жизнь и от одной мысли, что теперь Амрита – его жена, молодому человеку хотелось петь от счастья и осыпать любимое лицо пылкими поцелуями.
Свадебная ночь выдалась на редкость красивой: полная белая луна заливала большой сад семейства Бали серебристым светом и большие звезды красили ночное осеннее небо своим блеском как тщательно отделанные бриллианты черный бархат. Из сада свежий ветер доносил пьянящий запах осенних трав и цветов, но желая обезопасить жену и себя от других нескромных любопытных взоров, Сандип резко задвинул ночные шторы на окнах, не подозревая, что за всеми его движениями следит ревнивица Гита из спальни противоположной части дома. Девушка кое-как сумела совладать со своим желанием причинить зло сопернице, бывшей ей лучшей подругой, но ей решительно не хотелось, чтобы ее избранник занимался с нею любовью, которая должна принадлежать ей, Гите! Дочь Уны умудрилась незаметно подлить снотворное в термос с горячим жасминовым чаем, стоящий на подносе у изголовья свадебного ложа и надеялась, что ее план сработает. А потом она собиралась найти в городе Куллу ведунью, которая могла помочь ей отвратить Сандипа от Амриты своими заговорами и колдовскими обрядами. Задвинутые Сандипом шторы лишили ее возможности наблюдать за новобрачными, и Гита от огорчения сама выпила снотворное, надеясь пережить в глубоком сне ночь досадной для нее свадьбы.
Сандип, не догадываясь о силе чувства и недобрых замыслов влюбленной в него Гиты, приблизился к двуспальной широкой кровати, на которой лежала Амрита, полный сладостных любовных предчувствий. Его красавица-невеста лежала на большом ковре белых, желтых, розовых и фиолетовых свежих осенних цветов. Подруги Амриты исполнили древний обычай, согласно которому ложе любви должно быть устлано прекрасными цветами и листьями деревьев, посвященных богам, и покрыли кровать новобрачных самыми пышными и благоухающими астрами. Свадебное ложе благодаря их стараниям становилось своеобразным алтарем любви, а страсть новобрачных жертвой богу любви Каме. Все вокруг Сандипа, начиная от замершей Амриты, ожидающей, что на нее обрушится бескрайная, словно небо, любовь и, заканчивая звучащей во дворе свадебной музыкой, призывали его слиться воедино с любимой девушкой. Он наклонился над нею, не в силах отвести от нее взгляда. Амрита утопала в цветах, а он тонул в море своей любви к ней. Юноша не знал, что его больше возбуждает в Амрите – красное свадебное сари, расшитое жемчугом и отбрасывающее мерцающий свет на ее матовую кожу, или само тело юной красавицы, получившее достойную жемчужную огранку.
Но с проявлением телесной страсти нужно было обождать и выполнить ритуал первой супружеской трапезы. Уна заранее поставила ужин новобрачным на небольшой столик возле изголовья кровати. Все блюда были красиво оформлены в стиле свадебной атрибутики и источали соблазнительный аромат. Из-за слепоты Амриты Сандип сам принялся накладывать еду на тарелки, стараясь уделить молодой жене самые лакомые и вкусные кусочки. Амрита отведала кичари – смесь риса с горохом, сырную закуску палак-панир и на десерт выбрала сладкие шарики мандхи-ладду вместе с персиками. В жесте ее руки, которым она взяла у Сандипа чашку горячего чая с жасмином, ощущалось столько доверия, а ее незрячие глаза выражали столько любви и веры в него, что молодой человек почувствовал себя окончательно растроганным. Вместе с нежностью в нем также проснулось опасение не оправдать надежды своей любимой жены на счастливое начало их супружеской жизни и его начали раздирать противоречивые чувства – желание покрыть пылкими поцелуями прекрасное тело Амриты и одновременно страх причинить ей боль своей неосторожностью. Она выглядела такой невинной, такой неопытной со своим чистым выражением больших глаз, в которых просматривалась открытость ребенка, не ведающего зла, что он не решался прикоснуться к ней.
- Амрита, ты счастлива? – спросил Сандип, стараясь укрепить уверенность в этом чувстве девушки не то ли ее, не то ли самого себя.
- Конечно, Сандип, - с еще большей нежностью сказала ему Амрита, ощущая растущую радость от присутствия мужа. Она всей душой тянулась к нему так, как цветок тянется к солнцу, считала близость с мужем самой большой радостью, которая была доступна ей на земле и потому призналась: – Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Но признаюсь, дорогой, я была бы еще счастливее, если бы смогла увидеть тебя.
- О, твое сердце является более зрячим, чем глаза других девушек, моя драгоценная, - смутившись, сказал Сандип. Он ценил то, что слепая жена полюбила его за его душу, и вовсе не хотелось слышать от нее восторгов его красоте, подобных тем, которые выражали его поклонницы.
Истолковав это смущение мужа как стеснение своей внешней некрасивости, Амрита принялась горячо уверять его:
- Поверь, любимый, я буду любить тебя, каким бы ты не оказался на самом деле. И я хочу, чтобы моя любовь к тебе обрела четкие черты, а не имела характер смутного расплывчатого облака. По-настоящему я знаю в твоем облике только голос, - объяснила она свое желание и прильнула к нему как горлинка, ищущая защиты. – Ты спас мне жизнь, и я всегда буду принадлежать тебе!
На этот раз Сандип понял ее чувства, и устыдился своего желания и дальше пользоваться безграничной привязанностью к нему слепой девушки. Оно было откровенно эгоистичным. На самом деле он как муж и защитник Амриты должен был сделать все, чтобы она полностью обрела здоровье. Бедняжка испытывала к нему безграничную благодарность за спасение своей жизни, но сама она сделала для него гораздо больше, чем он для нее. Амрита воскресила его душу, оживила светлые воспоминания раннего детства, которые он считал навсегда умершими, пробудила в нем желание жить и бороться за их любовь и совместное будущее. Жизнь для Сандипа снова заиграла яркими красками, наполнилась мелодией нежных чувств, и теперь ему казалось еще более странным, что он некогда помышлял о самоубийстве и тянулся к наркотикам и выпивке. Любовь безгрешной Амриты подобно животворящему источнику очистила его. Он стал недоступным для пороков и воспоминания о былых удовольствиях в кругу беспутных приятелей вызывали у него стыд и отвращение.
- Душа моя, я думаю, что нам стоит обратиться к столичным специалистам, - мягко сказал он ей. – Сейчас медицина шагнула далеко вперед, и мы обязательно найдем офтальмолога, который вернет тебе зрение.
Сандипу было тем легче выполнить свое обещание, что один из поклонников его актерского таланта был одним из ведущих в Индии врачей-окулистов и имел частную клинику, оснащенную современным оборудованием, которая имела очень хорошую репутацию и высокий процент благополучного исцеления больных. Но сперва следовало решить проблему с преступниками во главе со злодеем Раваной, которые поставили себе целью лишить жизни Амриту. У Сандипа мелькнула мысль рассказать всю правду жене о той опасности, которая ей угрожает. Но ему не хотелось портить эту чудесную ночь их любви. Отступили все заботы, растаяли в серебристом свете полной осенней луны все их печали, осталась только радость соединения и надежда на еще большее счастье в будущем. Он расскажет правду Амрите, когда для этого настанет подходящий момент. А сейчас ему следует придержать свое желание телесной близости с нею. Вряд ли эта слепая девочка, жестоко вырванная преступниками из жизни обычных людей и попросившая его стать ее супругом, знала о том, что происходит в постели между мужем и женой. Древние трактаты о любви недаром советовали новобрачному не торопиться с телесным слиянием с молодой супругой; юная целомудренная девушка должна сначала полностью освоиться со своим новым замужним положением и сама захотеть близости с мужем. И его жена должна постепенно привыкнуть сначала к его нежным ласкам, а потом к более страстным прикосновениям. К тому же Сандипа не покидало смутное ощущение, что, несмотря на все свои уверения в любви, Амрита все же любит не его, а созданный ее воображением образ и это не достойно настоящего мужчины – пользоваться ее самообманом. Только тогда, когда она прозреет, когда найдутся заслуживающие доверия свидетели и откроют ей всю правду о его имени и социальном положении, он вправе просить ее о телесной любви. А пока ему нужно стараться своей заботой о ней углубить их взаимную привязанность.
Сандип снова склонился над Амритой, шепча ей нежные признания, и ему казалось, что он никогда не устанет делать комплименты ее совершенной красоте. Девушка с заблестевшими глазами слушала волнительные речи мужа как прекрасную сказку, и она скоро заснула в его любящих объятиях, не переставая улыбаться. Сандип сам скоро ощутил, как его неумолимо клонит в глубокий сон. Его очаровательная, навсегда пленившая его сердце жена раздвоилась, затем размножилась на бесконечные образы как в ряде нескончаемых зеркал и окружила его, смеясь и ликуя. Сердце Сандипа вздрогнуло от прежде неизведанного восторга и его сознание окончательно покинуло несовершенный земной мир.
Примечание
1. Ханума́н (санскр. हनुमान्, Hanumān IAST, «имеющий (разбитую) челюсть») — чтимое в индуизме обезьяноподобное божество, сын бога ветра Ваю и апсары Пунджисталы. Один из главных героев «Рамаяны», предводитель одного из войск ванаров, также друг Рамы и Ситы. В шиваизме считается одной из аватар Шивы.
» Глава 12
После свадьбы у Сандипа появилось много новых планов, и все он хотел немедленно реализовать. Медовый месяц с Амритой молодой каскадер мечтал провести в Гоа – в чудном райском месте, где морское побережье с золотистым песком утопало в бескрайней зелени тропических пальм. Уединение, щебет тропических птиц и нежный бриз Индийского океана создавали идеальные условия проживания для романтично настроенных новобрачных, и прочно отгораживали их от людей, озабоченных житейской суетой. Именно там наиболее пленительно звучала бы песнь его любви и любви Амриты; соблазнительный же танец телесной страсти длится до самого конца пребывания всех истинно влюбленных в южном курортном штате. Таинственная даль сказочного океана, чарующие рассветы и утреннее пение проснувшихся птиц, романтичные вечера вдвоем на морском берегу под ярко сияющими тропическими звездами навсегда соединяли любящие сердца подобно таинственному волшебству. И юноша стремился всей душой поехать со своей возлюбленной женой в этот прекрасный край, полный любви, а также осыпать ее дождем дорогих украшений, достойных ее утонченной красоты.
Но прежде всего Сандип, помня свое обещание жене, позвонил в Дели своему поклоннику – известному врачу-офтальмологу Пандиту Прияншу с просьбой взяться за лечение слепой Амриты. Тот с восторгом согласился выполнить просьбу своего любимого актера.
- Судя по вашим рассказам, у вашей супруги от травмы произошло отслоение сетчатки глаз. Не извольте беспокоиться, господин Кумар, лечение таких случаев уже не представляют особого затруднения, - заверил его врач.
- Очень рад это слышать, господин Пандит. Только прошу вас никому не рассказывать до излечения Амриты о нашей свадьбе. Не хочу, чтобы об ее слепоте пронюхали журналисты и принялись досаждать нам своим назойливым вниманием, - снова попросил его Сандип.
- От меня никто не услышит ни слова, даже моя жена, - пообещал ему поклонник-офтальмолог.
Обнадеженный молодой человек поспешил поделиться с Амритой утешительными результатами своего разговора со столичным окулистом, а затем начал искать инженера для проведения дренажных работ возле поместья. Крестьяне деревни постоянно страдали от недостатка воды, и проведение воды от горных источников к их домам должно было решить эту проблему. Амрита откровенно обрадовалась намерению мужа провести водопровод для ее земляков, она давно хотела помочь им в этом деле. Но ее слепота, а также жадность и эгоизм ее родственников мешали ей выполнить это желание. Такое решение мужа показалось Амрите самым верным доказательством того, что она не ошиблась в выборе спутника жизни.
- Любимый, это самый лучший подарок, который ты мог сделать мне на свадьбу, - нежно сказала она, и на ее лице появилось выражение такой безграничной благодарности, что молодой каскадер почувствовал себя заранее вознагражденным за все свои старания ей угодить. Ему удалось найти толкового специалиста в соседнем штате Уттар-Прадеш, и тот был готов взяться за работу немедленно за солидное вознаграждение. Но Сандип, зная, как приятно будет Амрите, если он сделает добро ее землякам, был готов оплатить услуги инженера Тушара Мурти и его рабочих за собственный счет и не считаться при этом с расходами.
За всеми хлопотами Сандип думать забыл о Шьямалле, и был неприятно поражен, когда кортеж автомобилей тетушки и ее слуг появился на большой дороге, ведущей к поместью, приближаясь к дому в последовательном порядке. Не менее неприятно была поражена Шьямалла, обнаружив, что Сандип занял ее покои после своего переезда из домика садовника в особняк. Она начала подозревать в последнее время, что он водит ее за нос, когда перестал отвечать на ее звонки, но действительность превзошла все ее ожидания.
- Ах ты, мошенник! – возмутилась Шьямалла, втайне досадуя на саму себя за то, что в глубине души она оставалась неравнодушной к этому красивому молодчику. – Мало того, что ты мне не звонил в последнее время и трубку не брал, не отвечая на мои вызовы, так ты еще влез в господские покои и не взорвал поместье с Амритой, как обещал! Уж я обо всем доложу господину Равана, и он найдет на тебя управу!!!
Шьямалле было трудно говорить с ее одышкой; за время отсутствия она потолстела еще больше, поскольку была вынуждена соблюдать лежачий режим в главной больнице Шимлы. Рентгеновский снимок показал, что у нее неправильно срослась нога, и травмированную конечность хирургам пришлось ломать и складывать заново. Эти злоключения, равно как и опостылевшие костыли, еще больше испортили характер тетушки Амриты; она вспыхивала и ругала окружающих по любому, даже незначительному поводу.
Однако Сандип и раньше не был склонен терпеть ее дурной характер, теперь же, став мужем хозяйки поместья Бали, он вовсе не собирался сносить ее выходки.
- Потише, уважаемая, - осадил он ее. – Ты находишься у меня в гостях и вообще утратила право на что-то мне указывать!
- Как, это я у тебя в гостях?! – открыла от удивления рот Шьямалла. – Уж не накурился ли ты наркоты, парень?
Сандип не спеша прошел в центр гостиной и по-хозяйски уселся в самое удобное кресло. Такие люди, как Шьямалла понимали только язык принуждения и силы, на языке силы он и собирался с ней разговаривать.
- Я женился на вашей племяннице, госпожа Мехри, что тут непонятного? – хладнокровно сказал молодой каскадер. – Так что я теперь в этом поместье хозяин и имею полное право принимать или не принимать гостей. Так что поворачивайте обратно и езжайте, куда вам угодно. Здесь я вас не намерен терпеть.
- Женился на Амрите!!! – глаза Шьямаллы еще больше округлились от изумления. – Я знала, что девчонка глупа, но никогда не думала, что она опустится до простого садовника! Мой муж, как законный опекун племянницы обжалует заключение брака в суде! Ты еще пожалеешь, негодяй, о своей наглости. Ты еще не знаешь, с кем ты связался! Забудь об Амрите и беги отсюда, покуда цел и невредим. Господин Равана тебя в порошок сотрет, идиот!
- Это мы еще посмотрит, кто кого сотрет в порошок, - ничуть не испугавшись угроз, сказал ей Сандип и включил свой мобильный телефон. Дав Шьямалле несколько минут послушать записи их бесед, где речь шла о планах убийства Амриты, он спросил: - Ну как, будете еще вспоминать о своих правах?! Или мне нужно спрашивать в полицейском участке кто из нас имеет право распоряжаться поместьем?
Шьямалла вместо ответа несколько раз беззвучно открывала и закрывала рот, затем она сдавленно прохрипела, словно Сандип ее душил: - Не нужно никакого разбирательства, я уеду.
- Хорошо, - с удовлетворением в голосе произнес Сандип. – Но перед отъездом положи все драгоценности Амриты на место! Они не тебе принадлежат, жирная каракатица, а моей жене!
- Амрита мне подарила украшения, - попробовала было бороться за право собственности на ювелирные изделия Шьямалла. – Сейчас я ей пожалуюсь на тебя, проходимец!
Она достала из кармана платья свой мобильник и начала искать в нем номер Амриты. Сандип, не желая, чтобы его разборки со Шьямаллой расстроили любимую, быстро выхватил из ее рук мобильный телефон, изо всех сил брякнул им об пол и раздавил его ногой.
- Похоже, что это мне все-таки придется звонить - в полицию, - зловеще протянул он.
- Ой, не надо полиции. Я все верну, - торопливо произнесла жена дядюшки Раджана, поняв, что с таким противником как Сандип, ей в одиночку не справиться, и поспешно начала вытягивать из своих чемоданов футляры с колье, кольцами и браслетами. Молодой человек напоследок лично проверил багаж родственницы, и только удостоверившись, что чемоданы ничего больше не содержат кроме женской одежды огромных размеров, отпустил толстуху восвояси.
Сандип одержал победу в первом открытом столкновении с противником, но он хорошо понял, что получил лишь временную передышку. Тетушка Амриты была самым слабым звеном смертоносной цепи, опутавшей его жену и, как в сказке эта порванная им в одном месте цепь снова грозила стать целой и еще сильнее, чем раньше пленить Амриту своими удушающими объятиями ядовитой змеи. Судя по словам супруги дядюшки Раджана, она с мужем, и тем более зловещий господин Равана не намерены были легко упускать добычу из своих рук, и противоборство с ними грозило затянуться на длительный срок. Между тем на Сандипе лежали обязательства перед киностудией Нариндера Чоудари. Сроки поджимали, и господин Чоудари уже два раза намекал Сандипу по телефону, что его отпуск затянулся, и пора бы ему уже вернуться в Мумбаи и приступить к съемкам нового фильма. Но молодой каскадер окончательно понял, что благополучие и безопасность жены ему дороже всего на свете и потому сразу после отъезда Шьямаллы он позвонил своему продюсеру и сообщил ему, что не будет продлевать свой контракт с ним.
- Ушам своим не верю, Сандип, неужели ты хочешь уйти из кино на пике своей популярности?! – воскликнул в изумлении господин Чоудари. – Ты ставишь меня и своих товарищей в очень трудное положение, равноценную тебе замену найти очень нелегко.
- Прошу извинить меня, господин Чоудари, но обстоятельства сильнее меня, - ответил Сандип, внутренне страдая от чувства вины перед своим благодетелем. Что и говорить, Нариндер Чоудари был для него как второй отец. Именно он вытащил его и его семью из калькуттской помойки и дал ему возможность преуспеть в жизни. Отказываться от работы в киностудии Чоудари было с его стороны черной неблагодарностью, и Сандип попытался объяснить своему благодетелю, что иначе он поступить не может:
- Я женился, но у моей жены сложности с родственниками, опекавшими ее из-за имущества, и я не могу оставить ее в столь сложном положении.
- Ну что же, если дела вашей супруги для вас важнее вашей карьеры, то ничего не поделаешь, господин Кумар. Мне остается только окончательно попрощаться с вами, - сухо произнес владелец киностудии и прервал телефонную связь. Сандип подумал, что ему следовало еще объяснить, что жизни Амриты грозит опасность, но момент для объяснения был уже упущен. Нариндер Чоудари не на шутку обиделся на него и теперь вряд ли захочет повторно выслушивать его объяснения.
На этом неприятные разговоры для молодого человека в тот день еще не закончились. Шьямалла поспешно уехала из поместья еще до возвращения Амриты из святилища Лакшми, но когда Амрита вернулась домой, ликующая от радости прислуга сообщила ей, что ее муж отказал ее родственнице от дома. Девушку, в отличие от слуг, очень расстроило изгнание тетки. Она поверить не могла, что муж, ее ласковый и добрый Сандип, способен на такую жестокость и откровенное непочтение к старшим родственникам.
- Сандип, как ты мог?! Ты почему выгнал из дома тетушку? – растерянно спросила она мужа. Их разговор проходил на большом балконе второго этажа центральной части дома. Первый день зимы принес ощутимый холод, но Амрита не замечала его, вся в расстроенных чувствах, как поступком мужа, так и размолвкой с ним.
- Амрита, душа моя, почему тебя огорчает то, что я выгнал вон твою злую тетку? – с недоумением спросил Сандип. – Вспомни, как часто она обижала тебя и преданных тебе слуг.
- Дорогой, я знаю, что у тетушки очень сложный характер. Но она моя единственная родственница, которая осталась, и мне хочется поддерживать с нею отношения, - попыталась объяснить мужу девушка. – После смерти она и дядюшка Раджан взяли на себя нелегкое дело опеки надо мною, и я благодарна им за это так, что легко прощаю им неприятные стороны их характера. Давай свяжемся с нею, ты попросишь у тетушки прощения, и мы заживем вместе дружной семьей.
Сандип тяжело вздохнул. Он хотел было избежать объяснения, что собою на самом деле представляет супруга дядюшки Раджана, не желая смущать ясную душу Амриты рассказами об их злодействах, но стало очевидно, что этого разъяснения нельзя избежать. В противном случае у его любимой сложится превратное, неблагоприятное впечатление о нем самом.
- Дорогая, сводный брат твоей матери и его жена не только не желают тебе добра, а наоборот – они хотят сжить тебя со света, чтобы завладеть тем, что досталось тебе в наследство от отца. Помнишь, как часто они настаивали на том, чтобы ты подписала доверенность на их имя на поместье. Это неспроста – ведь за продажу твоего родового владения они могут получить много денег, - прямо сказал Сандип жене.
- Сандип, этого не может быть. Ты плохо знаешь моего дядю и его жену, - взволнованно всплеснула руками Амрита, всем своим существом отрицая обвинение, выдвинутое мужем против ее родственников.
- Злодеи прямо предлагали мне убить тебя за большое денежное вознаграждение, - ответил на эти слова молодой актер и дал ей послушать отрывок своего разговора со Шьямаллой, записанный на мобильный телефон. Он выбрал наиболее мягкий вариант зловещих откровений алчной Шьямаллы, жаждущей смерти племянницы, но все равно Амрита была шокирована словами тетки. Она даже предположить не могла, что кто-то хочет ее безвременной кончины. Девушка инстинктивно прижала руки к своим незрячим глазам и заплакала, словно надеясь слезами смыть свое горе. Слезы текли по ее изящному лицу, словно утренняя роса по розовому лепестку лотоса, делая его еще более прелестным. Сандипа до глубины души тронули ее переживания, и он бережно взял ее правую руку и нежно поцеловал ее, стараясь утешить.
- Душа моя, не плачь, эти мерзкие люди не стоят твоих слез! – воскликнул молодой человек. – Обещаю тебе, я всегда буду оберегать тебя и никому не позволю причинить тебе зло!
- Ах, Сандип, у меня пропало желание жить после того как я узнала правду о тете и дяде, - всхлипнула Амрита. – Я видела в них своих вторых родителей, и такая открывшаяся жестокая правда безмерно угнетает и подавляет меня.
- Живи ради меня, любовь моя, - взволнованно попросил плачущую жену молодой каскадер, пожирая своим пылким взглядом. – Одна твоя лучезарная улыбка способна прогнать самую черную ночь моей души, для меня ты главное мое достояние, сокровище, подаренное мне судьбой и я не задумываясь, отдам за тебя свою жизнь, лишь бы тебя не коснулась беда. Знаю наверняка, что не перенесу утрату, если ты покинешь меня!
Заметив, что Амрита дрожит от холода в своем шелковом платье, Сандип сорвал с себя осеннюю куртку и укрыл ею жену. Тепло куртки, жар любящих слов мужа согрели Амриту. Ее онемевшее от страдания сердце оттаяло от его горячей безмерной любви, и она почти забыла ту боль, которую ей причинило разоблачение недобрых замыслов ее корыстолюбивых родственников. Уголки ее красиво очерченных губ сначала дрогнули в несмелом желании улыбнуться, затем на них снова появилась светлая улыбка, когда она поняла, что муж по-прежнему является невидимым солнцем ее жизни, погруженной в бесконечный мрак.
Сандип с облегчением вздохнул – ему удалось вытащить любимую жену из пучины горя и отчаяния, вызванных сознанием пороков близких ей людей. Теперь главной задачей для него снова стала ее безопасность. Молодой человек был уверен, что в поместье Амрите уже больше ничего не угрожает. Преступники при всей своей беспощадности не осмеливались открыто проявить себя, и слуги Шьямаллы уехали вместе с нею. Ему оставалось только следить – не появились ли в окрестностях поместья новые люди, которые могли быть потенциальными наемниками господина Раваны и ждать известий от инспектора Чанда, который со своей стороны пообещал сделать все, чтобы обезвредить криминальную банду, чьи действия несли угрозу жизни Амриты.
» Глава 13
Господин Равана стоял на террасе пентхауса принадлежащего ему небоскреба и с удовлетворением смотрел на лежащий перед ним шумный столичный мегаполис. На этой головокружительной высоте он с самого начала оборудовал себе рабочий кабинет и давно надменно взирал сверху вниз на копошащийся под его ногами людской муравейник. Современные здания делового центра Дели – Раджив-Чоука - стройными громадами высились на берегу реки Джамна, а крошечные островки тихих парков совершенно терялись в их массе и тонули в их кипучей энергии. Равана ощущал себя тайным королем этого мира, гигантским спрутом, чьи мощные щупальца могли дотянуться до любого жителя индийской столицы. Будучи главой преступного мира, босс делийских преступников, тем не менее, любил носить маску респектабельного бизнесмена, тратящего крохи на благотворительность со своего барского стола. Его втайне забавляло, когда чиновники и купленные им за повышенный гонорар журналисты начинали его прославлять за проявленную щедрость, ведь на самом деле он был полной противоположностью воображаемого филантропа, которого восхвалял их язык.
Равана давно потерял счет своим сверхприбылям, которые он получал с торговли наркотиками, оружием и запрещенным алкоголем. Солидный доход ему приносили азартные игры многочисленных казино и секс-индустрия. Но ему все равно было недостаточно получаемых денег. Равана считал, - стоит ему остановиться, и золотой водопад его огромного богатства скоро начнет иссякать. И потому он стремился к еще большему наполнению своего бездонного замшевого кошелька, не сокращая, а расширяя сферу своей преступной деятельности. Недавно ему удалось получить чрезвычайно выгодный контракт на поставку стройматериалов, запугав своего конкурента, который честно выиграл конкурс, устроенный федеральными властями. Достаточно было припугнуть соперника угрозами лишить жизни его жену и их детей, и он сразу отступил в сторону, отказавшись от многообещающего предприятия, выгодного всем его участникам.
Все удавалось Раване: его холодный мозг работал как тщательно отлаженные швейцарские часы, ища и находя наилучшие варианты для решения проблем с законом. Его авторитет давно признали преступные кланы других индийских штатов и азиатских стран, его удачливость вошла в поговорку. Равана почти никогда не допускал промахов. Только одно дело как неустранимая заноза застряло в его самолюбии – то, что одна деревенская девица, которую он запомнил десятилетней пигалицей, никак не хотела умирать, несмотря на то, что его приспешники устроили на нее охоту шесть лет назад. А ведь те жертвы, которых он приговаривал к смерти, не протягивали и месяца. Губы Раваны недовольно дрогнули. Наемник Сандип обещал устранить девчонку к зиме. Зима уже наступила, а известий о том, что Амрита Бали отправилась в мир иной, как не было, так и нет. Неужели снова осечка? И Равана решил призвать к ответу дядюшку этой девицы, который курировал и без особого толка эту операцию с самого зарождения их совместного плана. Ветерок ясного декабрьского дня не холодил, а скорее бодрил, призывая его развить бурную кипучую деятельность и поставить, наконец, последнюю точку в затянувшемся на шесть лет деле.
Глава преступного мира вернулся к своему письменному столу и с силой нажал кнопку внутренней связи, вызывая своего секретаря.
- Аджит, немедленно вызови ко мне господина Мехри, - отрывисто приказал он.
- Сейчас будет исполнено, господин Равана, - услужливо произнес его секретарь и переключился на внешнюю связь с членом преступного синдиката. Через полчаса Раждан Мехри уже переступил порог кабинета своего босса с угодливым выражением на лице. Формально они считались компаньонами, но на деле Раджан давно находился в полном подчинении у Раваны и чрезвычайно опасался вызвать его неудовольствие.
- Приветствую вас, господин Равана. Вы по какому поводу хотели меня видеть? – почтительно осведомился он.
- А ты не догадываешься, Раджан? Что там с твоей племянницей? Надеюсь, Сандип уже покончил с нею? – с неудовольствием в голосе спросил у него босс. Нерасторопность компаньона начала вызывать нешуточное раздражение у господина Раваны, тем не менее, он плеснул себе и ему в стаканы дорогой французский коньяк перед обстоятельным разговором.
- Могу доложить вам, что все необходимые документы на продажу поместья уже готовы – осталось только вписать в них дату смерти Амриты, чтобы они стали действительными. Адвокат Аман Сингх стоит денег, которые вы ему платите, он постарался и оформил все так, что к бумагам не придерешься, - сделав глоток, сказал Мехри, сделав отвлекающий словесный маневр. Он не знал, что ему ответить на прямой вопрос компаньона.
- Это я знаю от самого Амана. Меня же конкретно интересует, в каком мире находится твоя племянница – в земном или потустороннем, - Равана уже не скрывал своего нетерпения. – Что говорят Сандип и Шьямалла?
- Господин Равана, дело в том, что Шьямалла в последнее время находилась в больнице, ей сделали повторную операцию на ноге. Сандип якобы собирался взорвать особняк, чтобы наверняка покончить с Амритой, - торопливо произнес его собеседник, надеясь развеять дурное настроение своего босса.
- Взорвать особняк?! Это уже, пожалуй, чересчур. Слишком много шума и возможных жертв, - в раздумье произнес Равана.
- Сандип уверил Шьямаллу, что он обставит дело так, что подозрение падет на международных террористов, - радостно произнес Раджан.
Но Равана не разделил его воодушевления.
- В жизни не слышал подобной чепухи, - возмутился он. – Какой интерес террористы могут испытывать к маленькому поселку Химачал-Прадеш, которого нет ни на одной карте?!! И потом, если бы поместье Бали оказалось взорванным, о нем бы уже оповестили средства массовой информации, и в поселок съехалась вся полиция штата. Ничего он не сделал, этот Сандип. И я подозреваю, что он умышленно водит нас на нос.
- Сандип нас обманывает?! Но с какой целью? – изумился его сообщник.
- Пока не знаю, но в самом ближайшем времени я раскопаю всю подноготную этого молодчика, - мрачно пообещал Равана. – А что говорит твоя жена? Где она вообще находится?
- Шьямалла в последнее время перестала выходить на связь, и я не понимаю, почему она не отвечает на мои телефонные звонки, - озабоченно произнес Раджан Мехри.
- Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! – возмутился Равана. – Решено, я отправлю в Химачал-Прадеш своих лучших людей, и ты, Раджан, поедешь вместе с ними. С этим затянувшимся делом пора заканчивать!
- Я как раз собирался просить вас об этом, господин Равана, - с готовностью сказал Мехри.
Сразу после его слов послышался зуммер, и голос секретаря сказал:
- Господин Равана, к вам госпожа Шьямалла Мехри.
- Очень кстати! – с удовлетворением проговорил его хозяин. – Проведи ее ко мне, Аджит.
Через минуту стройный молодой человек открыл дверь в роскошный кабинет Раваны и пропустил впереди себя Шьямаллу. Последняя операция на ноге принесла ей больше пользы, чем первая, она уже не опиралась на костыли и ходила с помощью палочки. Но чувствовала себя Шьямалла при этом явно не важно, поскольку вошла в сокровенное место преступного синдиката с таким кислым выражением лица, словно перед этим выпила стакан уксуса. Тем не менее, супруг бросился к ней с радостным выражением лица и с распростертыми объятиями.
- Шьямалла, дорогая, где ты пропадала, почему не отвечала на мои звонки? – стал сыпать он вопросами. – Мы с господином Раваной уже собирались тебя искать.
- Ох, мне недавно пришлось пережить такое поношение, которое я до смерти не забуду, - простонала Шьямалла. – Подлец Сандип взял и разбил мой мобильный телефон, который стоит больше, чем вся его годовая зарплата! Но это еще не все – этот проходимец услал меня из особняка под предлогом, что будет его взрывать, а сам женился на слепой дурочке, твоей племяннице, воспользовавшись моим отсутствием.
- Сандип женился на Амрите? – с выражением крайнего изумления произнес Раджан и спросил жену: - А ты не шутишь, Шьямалла?
- Мне не до шуток, Раджан, - возмутилась его вторая половинка. – Сандип за время моего отсутствия окрутил Амриту, а меня выгнал взашей, когда я вернулась в поместье.
- Женился на наследнице Бали, вот она – разгадка поведения Сандипа! – громко воскликнул Равана, хлопнув себя по лбу.
- Да, решил все наши денежки прибрать к рукам! – подтвердила его догадку Шьямалла. – Где вы нашли этого молодчика, господин Равана? Откуда он взялся? Сандип явно не из числа ваших людей, во всяком случае, я его не помню.
- Мы посчитали его местным головорезом, который отлично справится с заказом на убийство, - мрачно ответил Равана.
- А между тем, это известный актер Сандип Кумар! – громко возвестила Шьямалла и достала из своей сумочки глянцевый женский журнал. На его передней обложке красовался во весь рост улыбающийся Сандип, а на заднем фоне виднелся его смертельный трюк на мотоцикле. – Вот что я обнаружила на этом издании, которым меня любезно снабдила в самолете стюардесса.
Момент истины и минута прозрения далась ее собеседникам нелегко. Равана надолго застыл от изумления на месте, а супруг Шьямаллы Раджан Мехри сначала выпучил глаза как лягушка, а затем с возмущением проговорил:
- Нет, какова дерзость этого молодчика!!! Не побоялся быть узнанным, даже имени своего не сменил.
- А чего ему бояться. Мы же не похожи на тех недоумков, которые смотрят любовные мелодрамы, и даже известный актер мог не опасаться разоблачения с нашей стороны! – зло проговорил его босс.
- Вы совершенно правы, господин Равана. Только настоящие глупцы смотрят мелодрамы и читают любовные романы, - поддакнул ему Раджан.
- Зато при знакомстве с нами Сандип использовал свой актерский талант, чтобы втереться в доверие, - Равана оправился от потрясения, и его мозг снова заработал четко и логично при обдумывании действий молодого противника. Ярость, вызванная дерзким обманом молодого каскадера, не только спутала его мыслей, но еще добавила им остроту смертоносной стали желанной мести. И глава преступного клана прибавил:
– Каким-то образом он узнал о потенциальном богатстве, которое можно получить с помощью девицы Бали и решил завладеть им с помощью женитьбы на ней. Сандип все рассчитал правильно, но щенок не учел одного – я завел нужные связи в правительстве штата и теперь могу открыто вторгнуться в поместье. Высокие чиновники закроют глаза на мои действия и помогут замести в случае необходимости следы наших преступлений. Девчонку в поместье я прикончу сам, - моему терпению окончательно настал конец и больше никому не поручу этого дела, а Сандипа, когда поймаю, то брошу голодным тиграм своего зоопарка. Сниму видео, как они его пожирают живьем, и разошлю копии своим врагам.
- Вы уж постарайтесь, господин Равана, чтобы этот Сандип помучился подольше, - попросила босса мстительная Шьямалла и добавила, невольно выдавая свою эротическую фантазию: – Этот молодой негодяй отнял у меня все драгоценности и раздел догола!
Но ее супругу Раджану было не до разгадки тайных сексуальных побуждений жены. Он был не менее, чем Равана возмущен той ловкостью и дерзостью, с какой Сандипу удавалось обманывать их долгое время и с готовностью согласился с предложением своего компаньона ликвидировать молодого мужа своей племянницы.
Оперативность Раваны была так велика, что уже через два часа он со своим компаньоном и его женой собрался в путь, и вылетел вместе с ними на принадлежащем ему частом самолете в штат Химачал-Прадеш. Его и супругов Мехри сопровождал проверенный временем адвокат Аман Сингх, который должен был сначала зафиксировать смерть несчастной Амриты и потом окончательно оформить документы на передачу всех земельных угодий семьи Бали в собственность своим клиентам.
Ночной аэропорт Шимлы принял их в час ночи, и ранним утром преступники в сопровождении отряда отборных головорезов двинулись с большой скоростью на джипах к поместью Бали.
» Глава 14
За большим темным окном хозяйской спальни особняка где-то вдалеке еле обозначились утренние сумерки, но они застали Сандипа уже стоящим на ногах и готовым к новой поездке. Инженер Тушар Мурти позвонил ему накануне и попросил приехать на стройку для уточнения маршрута водопровода и закупки нужного количества труб. Молодой каскадер, понимая важность вопроса, пообещал лично приехать на следующий день, но не стал сообщать о звонке инженера жене, уставшей после их длительной прогулку по горам. Он рассчитывал рассказать обо всем Амрите после возвращения в поместье, когда она основательно отдохнет, но они пришли домой слишком поздно, и Амрита сразу уснула, как только легла в постель.
Сандип надел зимнюю куртку, и уже собирался тихо и как можно более незаметно покинуть супружескую спальню, но не преодолел искушения и невольно оглянулся на спящую жену. Ее освещал мягкий свет ночного светильника, который молодой человек неизменно зажигал по вечерам, чтобы иметь возможность и ночью любоваться своей любимой. Этот приглушенный свет не скрывал, а особенным образом подчеркивал блестящую струю густых черных волос, разметавшихся на розовой атласной подушке, длинные ресницы девушки, видевшей чудесные, только ей доступные сны, ее чарующую сонную улыбку. Спящая Амрита была так прелестна, что он не удержался и склонился над женой, желая ее поцеловать, вопреки своему прежнему намерению не тревожить ее. Но само совершенство красоты Амриты сдерживало мужскую страсть Сандипа, он по-прежнему позволял себе по отношению к ней только бережные ласки. Его чувство к ней было нечто большим, чем простая тяга молодого человека к красивой женщине. Он поистине боготворил эту ласковую девушку, словно она была единственной женщиной на свете, достойной его любви, и их телесное слияние могло случиться только тогда, когда она сама этого захотела. Для Сандипа оставалось главным уберечь Амриту от всех бед, защитить ее от грозящих врагов и даже от собственной любовной страсти, которая могла бы испугать невинную девушку. Вместе с тем он не мог уйти, не прикоснувшись к ней. И, поддавшись той неведомой силе, которая заставляет сильных мужчин преклонять колени перед хрупкими женщинами, молодой человек нежно, почти неуловимо коснулся ее полуоткрытых губ своим любящим поцелуем, не желая тревожить ее даже такой сдержанной лаской.
Как ни легко было его прикосновение, Амрита тут же проснулась, чутко почувствовав даже в глубоком сне жар души своего мужа в том любовном поцелуе.
- Сандип, ты уже встал? Наступило утро? – спросила она, приподнимаясь.
- Нет, еще рано, моя дорогая. Спи, - ласково ответил ей молодой человек, досадуя на собственную несдержанность, которая преждевременно разбудила его жену.
- Если еще рано, то почему ты встал и оделся в дорожную теплую одежду? – удивилась Амрита, нащупав гладкую поверхность кожи его зимней куртки.
- Мне нужно ехать в строительный лагерь господина Мурти, чтобы уточнить кое-какие детали, - терпеливо объяснил ей муж. – Все, мне надо спешить, уже рассвело.
- Ну вот, вчера Гита снова уехала в город, теперь ты покидаешь меня, - огорченно произнесла девушка. – Я и нянюшка Уна останемся только со слугами.
- Не расстраивайся, любовь моя. К ужину я непременно вернусь домой, - заверил ее муж. – Звони, если во мне возникнет необходимость.
Уверения супруга успокоили Амриту и она снова задремала, вернувшись на свое место в двуспальной кровати после его ухода. Но сон ее оказался беспокойным; отсутствие Сандипа не способствовало безмятежному засыпанию Амриты. Ей отчаянно не хватало его присутствия, чтобы чувствовать себя по-настоящему защищенной. В очередной раз, проснувшись, девушка поняла, что она больше не хочет спать, и предалась мыслям о своем любимом муже. С тех пор как они соединили свои судьбы возле свадебного костра, ее жизнь волшебным образом изменилась, словно ее подхватил поток восхитительных, окрыляющих ощущений, которые несли ее по реке счастья. Их вчерашняя прогулка по горам доставила им обоим массу радости и удовольствия, сблизила их еще больше.
Это было чудесно – весь день провести вдвоем, когда другие люди не вмешивались в их разговоры, и общаться только друг с другом. Слепая девушка ничуть не страдала вчера от своей слепоты. Она видела горные хребты, покрытые хвойным лесом, уютные долины, оленей, спешащих на водопой глазами Сандипа, и упоительное чувство счастья не покидало ее во время прогулки по горам. Молодой муж относился к ней так бережно и внимательно, что Амрита чувствовала себя полностью вознагражденной за все свои старания сделать лучше и прекраснее земной несовершенный мир. Она окончательно поняла, как ей крупно повезло с мужем, поскольку далеко не все мужчины относятся к женам так трепетно, как относился к ней Сандип, предупреждая все ее желания. Особенно девушке запомнился привал в горах. Они пообедали на свежем воздухе сэндвичами, Сандип рассказал ей по ее просьбе о своей матери и сестрах, а потом включил на своем портативном магнитофоне запись своих избранных песен и даже показал ей по ее просьбе, как нужно танцевать ламбаду. Любимая музыка Сандипа снова как когда-то очаровала Амриту. Зачем нужны деньги, богатство, когда на свете есть эта завораживающая, с нежным призывом песня?!! Достаточно иметь чистое сердце, приходить с работы пусть уставшим, но полным любви и танцевать этот бесподобный танец на берегу вечернего океана, чтобы почувствовать всю полноту счастья. Прикосновения Сандипа становились все более и более смелыми, но невинную девушку они уже не смущали, а зажигали в ее теле неведомый огонь страстной любви. Если бы не зимний холод и вдруг накатившая вечером усталость, они бы слились в тесных и нерасторжимых объятиях уже на той горной поляне, где их застали сумерки.
Амрите казалось, что она с каждым днем становится счастливее, живя вместе с Сандипом, и ее счастье состоит в том, что именно ему она посвятила каждую свою мысль, каждый свой вздох и самую душевную улыбку. И девушка загорелась желанием устроить романтический ужин к возвращению мужа. За месяц супружеской жизни Амрита успела изучить все вкусы и привычки Сандипа и знала, какие блюда ей следует приготовить с помощью повара, чтобы порадовать его. Она также распорядилась достать самые красивые бокалы и тарелки, постелить на стол шелковую красную скатерть и поставить на стол ароматические свечи. После сервировки стола Амрита лично осыпала его благоухающими лепестками белых хризантем, после чего спросила Уну, помогающей ей в ее приготовлениях:
- Нянюшка, когда должно наступить полнолуние?!
- Завтра, моя драгоценная, - с любовью глядя на девушку, сказала ей няня.
- Найди мне мое кремовое сари и серебристую дупатту к нему, - оживившись, попросила ее Амрита. – В них я буду напоминать богиню Сарасвати с лунным серпом на лбу и еще больше понравлюсь своему мужу.
Уна с готовностью нарядила ее в светлое, сверкающее серебром платье и Амрита облокотилась о подоконник окна столовой, ожидая мужа. Она пару раз звонила Сандипу по мобильному телефону сначала для того, чтобы узнать, когда он вернется домой, затем, желая попросить его не задерживаться в строительном лагере, но он не ответил ей. Упорное молчание телефона сначала встревожило Амрите, но затем она постаралась успокоить себя рассуждениями, что решение проблем, с которыми инженер Мурти обратился к Сандипу, потребовали больше его внимания, чем поначалу они думали.
«Возможно, Сандип сегодня не вернется ко мне», - грустно подумала Амрита и печально опустила голову, как надломленный сильным ветром цветок.
Внезапно тишина во дворе сменилась ревом подъезжающих машин, шумом говора множества людей, и девушка радостно встрепенулась. Она не различила звука мотоцикла Сандипа, но подумала, что он пригласил инженера Тушара Мурти и его людей погостить в поместье. Амрита приготовилась было сбежать вниз, чтобы встретить мужа и его гостей, но крик слона заставил ее застыть на месте. Ее Ратху кричал так, словно кто-то сильно бил его крепкой палкой. Не понимая, что происходит, смертельно напуганная девушка заколебалась, не зная, что ей предпринять. Шум злобных голосов нарастал, превращаясь в адскую какофонию, грянул выстрел, и вот перекрывая весь этот шум и гам, прозвучал голос человека, которого Амрита боялась больше всего на свете с самого детства – голос господина Раваны.
- Эй, шевелитесь, лодыри! Обыщите весь особняк, найдите мне наглеца Сандипа! – властно велел он. – А ты, Раджан, иди в дом и не возвращайся ко мне без твоей племянницы.
- Непременно, господин Равана, - услужливо произнес сводный брат ее матери.
Амрита, натыкаясь на мебель, заметалась по столовой, не зная, куда ей спрятаться от убийц. К ней на помощь поспешила няня Уна.
- Беги по лестнице на чердак, моя принцесса. Я попробую задержать этих демонов, - быстро произнесла она.
- Няня, верно, это самое надежное убежище в доме, - Амрита вздрогнула, заслышав звук дядиных шагов, но осталась на месте. Участь няни волновала ее не меньше собственной. – Но что будет с тобой?
- Не думай обо мне. Им нужна не я, а ты! – и Уна подтолкнула девушку к лестнице.
Понимая, что няня права, Амрита помчалась вверх по лестнице, спасаясь от вплотную подступающего черного моря зла, чей прилив грозил вот-вот захлестнуть ее. Но в ее ушах продолжал звучать крик ее слона и она, плача, прошептала: - Ратху, Ратху, что эти злые люди сделали с тобой, как мне помочь тебе?!!
Едва девушка скрылась из вида, как в столовую ворвался господин Раджан Мехри, ища свою племянницу. Завидев Уну, он тут же приступил к ней с расспросами:
- Где Амрита?! Отвечай, старуха, - подступил он к ней.
Уна загородила собою лестницу, по которой Амрита побежала наверх, и низко кланяясь злодею, угодливо произнесла:
- Молодой госпожи в доме нет, господин Мехри. Она с самого утра уехала вместе с супругом куда-то в горы.
- Вот незадача, - с огорчением в голосе пробормотал Раджан и пожаловался вошедшей в столовую супруге: - Амрита с Сандипом куда-то уехали, Шьямалла. Что нам делать, как доложить об этой неудаче господину Раване?
Но Шьямалла отличалась большей сообразительностью, чем ее недалекий муж, и она не поверила Уне, пытающейся направить преследователей своей воспитанницы по ложному следу.
- Обыщи-ка ты верхний этаж и чердак, Раджан, - посоветовала она мужу. – Я помню, что девчонка любила там прятаться от нотаций твоей сестрицы.
- Правда, как я сам об этом не подумал, - хлопнул себя по лбу мужчина. Он начал быстро подниматься по лестнице, несмотря на все отчаянные попытки Уны удержать его. А Шьямалла удостоверившись, что ее догадка верна, при виде беспокойного поведения няни, с победным видом прошествовала к удобному креслу, опираясь на палку, и начала дожидаться, когда муж приведет пойманную Амриту.
На чердаке было темно, но Раджан сумел разглядеть племянницу, прятавшуюся за большим ящиком со старой мебелью.
- Вот ты где, Амрита! – удовлетворенно произнес он и схватил испуганно вскрикнувшую девушку за правую руку.
Уна снова попыталась помешать недоброму родственнику, отвести Амриту бандитам, словно овцу на заклание. Умоляюще сложив ладони, она сказала ему:
- Господин Мехри, отпустите Амриту! Вспомните, она вам племянница, почти что дочь. Неужели вы позволите преступникам безжалостно убить ее?!!
- Прочь с дороги, старуха! – резко произнес Раджан и сильно ударил пожилую женщину по лицу, устраняя ее со своего пути. – Не вмешивайся в хозяйские дела, если не хочешь, чтобы тебя зарезали заодно с девчонкой!
- Дядя, сжальтесь! – плача от бессилия и страха, взмолилась в свою очередь также Амрита. – Неужели вы допустите, чтобы меня убили?! Отпустите меня, прошу вас!
- Ты сама виновата в своей гибели, Амрита, - тяжело дыша от быстрого подъема и спуска с лестницы, сказал Раджан. – Если бы ты подписала доверенность на поместье, которую мы со Шьямаллой от тебя требовали, ничего с тобой не случилось. Сдали бы тебя в приют для калек, и там ты спокойно доживала свой век. Теперь господин Равана твердо вознамерился лишить тебя жизни, а его слово – закон!
Он притащил племянницу в большую гостиную; там их дожидался Равана со своими сподручными, и толкнул ее к ногам своего босса. Шьямалла вошла вслед за ними, предвкушая грандиозную расправу над Амритой, а также боль Сандипа, когда тот узнает о гибели любимой жены.
Амрита упала на пол, но ничего не видя, продолжала молить дядю проявить к ней милосердие.
- Дядюшка, помогите мне. Я отдам вам все свои деньги и драгоценности, если вы спасете меня, - жалобно говорила она, пытаясь найти вблизи себя опору, чтобы подняться и не находя ее.
Глумливый хохот бандитов, потешающихся над беспомощностью слепой девушки, стал ей ответом. Амрита замерла, услышав его, и бессильно поникла, понимая, что для нее захлопнулась смертельная ловушка. Равана не спеша подошел к ней и рывком поставил на ноги. Он бесцеремонно сорвал с Амриты дупатту – символ женской скромности - и стал поворачивать девушку, рассматривая ее со стороны напоминая свирепого дракона из старинной китайской гравюры, играющего с драгоценной жемчужиной.
Спойлер Равана с Амритой
- Наконец-то я заполучил тебя в свои руки, Амрита Бали, - с удовлетворением произнес он, а затем почти ласково добавил: – Все твои мольбы о пощаде бесполезны. Твой час пробил, но не бойся. Говорят же святые мудрецы, что смерть – это не конец, а начало нового существования. Получив ударом ножа поцелуй смерти, ты, возможно, попадешь в гораздо лучший мир, чем земной, и мы, по сути, станем твоими благодетелями. Главное – не сопротивляйся, и ты умрешь с небольшими мучениями.
- Я знаю о благословенной обители Господа Вишну, но слишком многое меня привязывает к земле. Мне не хочется так рано разлучаться с любимым мужем, - дрожащими от страха губами сказала девушка, все еще надеясь вопреки всему на свое спасение.
- Об этом можешь не волноваться. Очень скоро твой муженек, Сандип, к тебе присоединится опять-таки нашими стараниями, - небрежно ответил Равана и дал знак главному исполнителю своих смертных приговоров Шаруху прикончить жертву. Шарух, долговязый молодой верзила с ничего не выражающими глазами, небрежно вытащил из кармана пиджака остро отточенный нож и крепко обхватил Амриту, приняв ее из рук босса. Девушка ощутила, как смертоносное лезвие ножа коснулось ее шеи. Оно было настолько острым, что ее кровь побежала от одного только его прикосновения. Амрита стала мысленно прощаться со своей жизнью, ожидая в следующую минуту вспышку острой боли, которая прервет нить ее земного существования. Спасения было неоткуда ждать, - преступники оказались полными хозяевами положения, и противостоять им в этот страшный для нее час было некому.
Шарух крепко сжал свой нож, прицеливаясь так, чтобы с одного раза нанести смертельный удар. Этому жестокому убийце была не чужда гордость своим мастерством. Девушка больше не сопротивлялась и предсмертная тоска, отобразившаяся на побелевшем от ужаса лице Амриты, сделала ее красоту столь выразительной, что даже такой толстокожий и малочувствительный человек как Равана задержал на ней свой взгляд. В следующую минуту он выбил нож из рук наемника со словами:
- Не делай ничего, Шарух. Эта девчонка сама по себе ценный товар, который мы можем продать за большие деньги. А то, что она слепая только добавит пикантности постельным забавам с нею.
Равана снова схватил руку Амриты и потянул ее на себя с вопросом:
- Твой муженек кажется родом из Калькутты?!
- Да, Сандип родился там, - растерянно подтвердила Амрита. Перепады настроения главы преступников, захвативших ее дом, были недоступны ее пониманию, а угроза сделать ее проституткой еще не дошла до ее сознания.
- Вот в калькуттский бордель я тебя и продам. Сделаю землякам твоего супруга знатный подарок – твое доступное тело, - и Равана расхохотался, довольный собственным остроумием. Он словно огромный сытый кот решил поиграть Амритой как маленькой испуганной мышкой, попавшейся в его острые когти и эта новая забава неожиданно начала приносить ему большое удовольствие.
- Господин Равана, а что нам делать с поместьем? – почтительно осведомился у босса Раджан Мехри.
Равана на минуту отвлекся от Амриты, подумал и решительно произнес:
- Всех обезьян рощи переловить и сдать в зоопарк; слонов забить и их туши продать торговцам слоновой костью. Деревню сжечь и крестьян изгнать с земли. Особняк, как и условились, продаем вместе с землей туристической компании «Сухит Бхаттачарджи».
Амрита вздрогнула, когда услышала, какая ужасная участь ждет ее земляков и любимых животных. Робкая и пугливая, когда дело касалось непосредственно ее, она забывала страх в ситуации, требующей защиты тех, кто был дорог ее сердцу.
- Господин Равана, будьте милосердны – не убивайте животных и не изгоняйте моих арендаторов! – взмолилась она. – Для вас это такая малость, что вам ничего не стоит выполнить мою просьбу. Если у вас нет жалости к другим существам, то пожалейте самого себя. По закону кармического воздаяния все зло, причиненное вами другим людям, непременно вернется к вам. Ваше сердце, не раскаявшееся во зле, после смерти превратится в камень, который будут попирать ногами последние нищие, пока окончательно не превратится в прах.
- Все мы после смерти рано или поздно превратимся в прах, - философски заметил в ответ Равана. – А пока я – властелин судьбы не только моих людей, но и твоей, и могу предсказать тебе, что в борделе со временем твоим телом будут пользоваться все более и более гнусные развратники, пока оно не станет таким безобразным от срамных болезней, что только прокаженные не погнушаются купить его за жалкие медяки.
И он снова расхохотался, уверенный, что ему удалось окончательно запугать девушку.
- Человек должен быть покорен своей судьбе, так как в этом изменчивом мире нет ничего непоправимого - с печалью в голосе сказала Амрита. – Я с радостью отдамся мужчине больному проказой, если буду уверена, что моя ласка принесет ему немного счастья.
Равана онемел от удивления при виде такой женской самоотверженности, а по щеке Амриты пробежала невольная слеза. Несмотря на свои мужественные слова, она чувствовала свою жизнь погубленной и теперь хотела только найти возможность предупредить Сандипа о том, что поместье захвачено бандитами. Ей он уже ничем не мог помочь, но сам мог спастись бегством и избежать жестокой гибели. Уверенность в этом стала бы настоящей отрадой для девушки, больше не видящей спасения для себя – участь любимого мужа казалась ей важнее ее собственной жизни.
Тут, по приказу господина Раваны, желавшего заняться другими делами – окончательным оформлением документов с помощью адвоката Сингха - юную пленницу заперли в кабинете ее покойного отца.
Амрита нащупала одно из кресел и опустилась в него, крайне обессиленная от только что пережитого страшного испытания. Сжавшись в комок, она принялась молить любимую богиню помочь ей спасти Сандипа и всех обитателей поместья. И, словно в ответ на ее молитвы Лакшми, окно кабинета осторожно открылось, и тонкий голосок поваренка Митхуна тревожно спросил:
- Госпожа, вы живы?
Девушка встрепенулась, подалась к ребенку и радостно произнесла:
- Митхун?! Как ты попал сюда? Тебя никто не видел?
- Я незаметно пробрался по дереву, - объяснил ей мальчик. – Что я могу сделать для вас, госпожа Амрита?
- Найди моего мужа, Митхун, и предупреди его, что особняк захватили преступники, - торопливо сказала Амрита. – Пусть он бежит скорее в город подальше от опасности. Иначе господин Равана жестоко расправится с ним.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги