Любовная история виконта

Глава 26

Хлоя с Финли только успели покинуть библиотеку, когда глухой рокочущий звук раздался где-то внутри стен дома. Казалось, это стонет дом, предупреждая их о том, что силы ада вырвались на свободу. Сердце у Хлои замерло. Она помчалась вверх по лестнице, ведущей на длинную галерею. Финли не отставал от нее, Арес бежал рядом.

Но они были уже не одни в поместье.

Стучали колеса бричек, въезжающих в ворота, – прислуга Стрэтфилд-Холла возвращалась из церкви. Через несколько мгновений слуги войдут в дом и приступят к исполнению своих обязанностей. Домоправительница наденет передник и отправится к сэру Эдгару узнать, куда подавать ленч – в столовую или в кабинет.

Впрочем, не исключено, что царствованию сэра Эдгара в доме Доминика уже наступил конец.

Когда Хлоя добежала до последней ступеньки, солнечный светлился в большие окна галереи. Но царившая здесь тишина казалась зловещей. Потайная дверь в подземелье была распахнута настежь и зияла чернотой.

Хлоя ринулась к двери.

Позади нее вся вышколенная прислуга Стрэтфилд-Холла, сразу заметившая, что в доме что-то не так, бежала вверх по лестнице. Неужели таинственный убийца снова нанес удар? В противном случае дверь привратницкой не была бы распахнула.

Неужели новый хозяин зарезан в той же постели, что и предыдущий? Дворецкий и старший лакей бежали впереди. Горничные бежали в арьергарде, держа на изготовку метелки и швабры. Но тут раздался властный голос леди Дьюхерст.

В шляпе с перьями и в шитой бисером пелерине, тетя Гвендолин протиснулась сквозь толпу слуг и направилась прямо к Хлое. Памела, запыхавшаяся от бега, едва поспевала за матерью. Рядом с Памелой рысью бежал предмет ее воздыханий, Чарлз. На лице его было написано изумление.

– Тетя Гвендолин! – воскликнула Хлоя. – Что вы здесь делаете?

Тетя Гвендолин вперила взор во тьму, царившую внутри открытого тайного хода.

– И тебе, и моему мужу я собираюсь задать один и тот же вопрос. Где этот негодяй?!

– Кого вы имеете в виду?

– Хватит изображать святую невинность, юная леди! Я не так уж глупа. Я спросила у Памелы, что именно от меня скрывают? И вот я здесь.

Хлоя беспомощно смотрела на Памелу, которая, как обычно, подавала кузине какие-то совершенно непонятные знаки из-за спины матери.

– Вы здесь потому, что я одолжила Памеле неприличный французский корсет?!

Тетя Гвендолин круто повернулась и окинула взглядом дочь:

– Какой еще корсет?

Памела недоуменно пожала плечами:

– Я вообще не понимаю, о чем речь.

Хлоя шагнула ко входу в подземелье. Конечно же, Эйдриан, Финли и дядя не стали бы так долго задерживаться внизу, если бы с Домиником что-то случилось.

Разве что им пришлось перевязывать его раны или нести его тело. Или вступить в сражение с сэром Эдгаром. Хлоя представляла себе картины, одна страшнее другой. Но гнала их прочь. Доминик несколько недель готовился к поединку. И конечно же, вышел из него победителем. К тому же он обещал ей вернуться. И не нарушит данного слова. Он чертовски целеустремленный парень, ее возлюбленный.

Хлоя замерла – из недр подземелья послышались тяжелые шаги. Она повернулась, не в силах отвести взгляд от того, кто появился из тьмы.

Хлоя не сразу узнала его.

Он весь, с головы до ног, был покрыт толстым слоем беловатой пыли. Точно призрак в саване! И густые черные волосы, и брови, и щеки. И плечи. И рукава рубашки от маскарадного костюма с кружевным жабо, и черные бриджи, и ботфорты.

Но это был он, целый и невредимый, и он шел прямо к ней.

– Боже всемогущий, смилуйся над нами! – завизжала одна из судомоек. – Это он. Стрэтфилдский Призрак!

Тетя Гвендолин обняла Памелу, и перья на ее шляпе задрожали. Хлоя выпустила из руки кочергу. На галерее воцарилась тишина. Все замерли. Хлоя расплылась в улыбке. Доминика и впрямь можно было принять за призрака.

Доминик, глядевший насмешливо, поймал наконец взгляд Хлои, и в глазах его вспыхнул огонь страсти. Она только сейчас осознала, что бежит ему навстречу. Он сдержал слово. Он вернулся. И мир вновь стал прекрасным. Но Хлоя тут же подумала, что ей придется расплачиваться за свои поступки.

Глядя на них, нетрудно догадаться, что они любовники. Легкомысленная барышня из Лондона вляпалась в новую скандальную историю и достойна осуждения. Что ж, справедливо.

Доминик и не думал скрывать их отношений. Он заключил ее в объятия. Она должна быть уверена, что он не нарушит слова. Выполнит свое обещание.

– Все кончено, – сказал Доминик, целуя ее. – Выходи за меня замуж, Хлоя Боскасл. Будь моей женой.

Леди Дьюхерст и Памела ахнули – дело принимало скандальный оборот. Прислуга Стрэтфилд-Холла, молча наблюдая за развитием событий, до сих пор не поняла, призрак перед ней или человек.

Для Доминика сейчас существовала только Хлоя. Она была для него источником силы, помогла сохранить рассудок. И выжить.

– Хлоя, – сказал он, взяв ее лицо в ладони.

Когда Финли рассказал ему, что это Хлоя нашла его связанным в библиотеке и освободила от пут, Доминик выразил восхищение ее сообразительностью и отвагой.

Доминик жалел лишь о том, что не встретил эту девушку много лет назад, когда мог произвести на ее семью значительно лучшее впечатление. Да, впереди предстояло совершить настоящий подвиг, завоевать доверие сплоченного клана Боскаслов.

– Доминик, – прошептала Хлоя, – ты заметил, что мы здесь не одни?

Он засмеялся, лукаво сверкнув глазами. Только сейчас Доминик осознал, в каком виде предстал перед изумленной толпой.

– Карсон, – обратился он к старшему лакею, – приготовь мне ванну и чистую одежду.

Ошеломленный лакей захлопал главами:

– Но… но… но…

– Они все еще думают, что ты призрак, – шепнула Хлоя на ухо Доминику, с трудом сдерживая смех.

– Полагаю, нельзя оставить их в этом заблуждении и убежать, ничего не объяснив.

Хлоя искоса посмотрела на тетю.

– Думаю, не стоит. А где мой дядя? И Эйдриан? – спросила она, поколебавшись.

Доминик снова обхватил ее лицо ладонями, с нежностью вглядываясь в него. Ради этого момента он и жил – чтобы вернуться в мир людей, к этой упрямой девице, его возлюбленной. Радость и облегчение, которые он читал в ее глазах, были для него самой желанной наградой и доказательством того, что страдал он не напрасно.

Теперь пришла пора защищать ее, ухаживать за ней, доказать ей, что он настоящий джентльмен.

– Хлоя, – заговорил он мягко, положив руки ей на плечи, – я мог бы целовать и целовать тебя до скончания века, но поскольку я больше не призрак, придется соблюдать приличия.

Хлоя вздохнула, когда Доминик разомкнул объятия.

Тетя Гвендолин с неодобрением поглядывала на него. В этот момент из тайного хода появились Эйдриан и сэр Хэмфри, отряхивая пыль и с живостью обсуждая – ну кто бы мог подумать! – политическую ситуацию в Китае. За ними следовал Финли, неся завернутый в плащ скелет, что повергло собравшихся в ужас.

Доминик подавил желание расхохотаться. Как он объяснит случившееся жителям деревни? Он прежде никогда не задумывался над этим. Легко себе представить, какие слухи поползут про Стрэтфилдского Призрака, его костлявого товарища по заключению и печально знаменитую барышню из Лондона.

– Прекрати, – прошептала Хлоя.

И закусила губу.

– Что прекратить?

– Прекрати улыбаться во весь рот.

– Я не улыбаюсь.

– Нет, улыбаешься.

– Я сдерживаю смех.

Тетя Гвендолин, оправившаяся от изумления, решительно подошла к Доминику:

– Что ж, милорд, наконец-то мы увидели вас, причем сейчас вы производите впечатление вполне земного существа, не то что во время нашей последней встречи.

– Поверьте, леди Дьюхерст, у меня была причина вести себя подобным образом.

– Эту причину вам придется объяснить.

Хлоя коснулась локтя тетки:

– Поверьте, тетя Гвендолин, мы не хотели вас обманывать.

– Обманывать меня? Что ты имеешь в виду?

Надо бы говорить потише, подумала Хлоя. Старший лакей уже настолько пришел в себя, что успел отправить большую часть прислуги заниматься делом, однако несколько человек все еще топтались на лестнице, в страхе поглядывая на скелет, который принес Финли.

– Я имею в виду, что мы с Доми…, то есть с лордом Стрэтфилдом, заставили вас поверить, будто вы и в самом деле повстречали призрака тогда ночью в саду.

– Заставили меня поверить в призрака? – фыркнула тетя. – Ошибаетесь.

– А чем я себя выдал? – с любопытством спросил Доминик.

Тетя Гвендолин прищурилась.

– По правде говоря, сначала я поверила. Но на следующее утро обнаружила чьи-то больше следы в моем садике с травами, возле грядки с мятой. Ни один человек в доме не посмел бы самовольно собирать мои травы. И тут, милорд, я вспомнила, что вы всегда любили сорвать листик мяты и жевать его.

Доминик еще шире улыбнулся.

– Я решила не выдавать вас, – продолжила тетя Гвендолин. – Хотя, знай я тогда, что вы крутите роман с моей племянницей, не дождаться б вам такой снисходительности с моей стороны.

Доминик одарил тетю чарующей улыбкой:

– Значит, вы простили мне эту маленькую проделку?

– Пока я ничего вам не простила. Мне предстоит разобраться в том, что именно я должна прощать. Но если даже я прощу, это не избавит вас от необходимости нести ответ перед семьей Хлои. Судя по тому, как на глазах у всех вы целовались с моей племянницей, им есть что прощать.

– О Боже, – проговорила Хлоя.

Она догадывалась, как отнесется к тому, что произошло, ее семья.

Доминик перестал улыбаться.

– Мадам, я не совсем понял, что вы сейчас сказали, но чувствую, что меня ждут большие неприятности.

Леди Дьюхерст вперила суровый взгляд в племянницу:

– Этот вопрос при посторонних не обсуждается. А сейчас, Хлоя, ты отправишься вместе с нами домой, где мы с дядей решим, как с тобой поступить.

Доминик выпрямился, глаза его потемнели.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что судьбу этой молодой особы будет решать ее семья, – отрезала тетя Гвендолин.

– Мне бы хотелось, чтобы это решение распространялось и на меня, – заявил Доминик.

– А можно, я выскажу свое мнение? – сдерживая досаду, спросила Хлоя.

– При посторонних нельзя, – отрезала тетя Гвендолин.

– Прошу простить меня, мадам, но я немного одичал за время моего вынужденного уединения и забыл правила хорошего тона. Нет сомнений, что в делах подобного рода следует придерживаться определенных правил.

Каких именно, Доминик понятия не имел. Он никогда не влюблялся. Не сходил с ума от любви к светской барышне, да еще из благородного семейства, такого как семейство Боскаслов. Страшно подумать, каковы могут оказаться последствия. Однако Доминик не собирался ускользнуть от ответственности за совершенный поступок.

Он вернулся к прежней жизни, и теперь уже нельзя было залезать к Хлое в окно или утаскивать ее с бала, чтобы любить до беспамятства.

Как он сможет это выдержать?

Он и мысли не допускал, что придется расстаться хотя бы на день.

Уж очень не хотелось Доминику, чтобы семья Хтои навела справки о его прежнем поведении. Чего доброго, сочтут его неподходящим женихом для Хлои. А ведь она вполне могла от него забеременеть. И ему хотелось защищать и лелеять ее, начать их совместную жизнь.

Оставалось лишь надеяться, что он сыграет роль жениха столь же успешно, что и роль призрака.

Хлоя так обрадовалась, увидев Доминика целым и невредимым, что даже не возроптала, когда тетя Гвендолин поспешила увести их с Памелой с галереи. Она бросила прощальный взгляд на возлюбленного как раз в тот момент, когда он вместе с Финли укладывал Сиятельный Скелет на обюссонский ковер. Ну кто, кроме человека, мертвого в глазах света, сумел бы завязать дружбу с останками другого, погибшего такой страшной смертью?

Вообще-то зрелище было пикантное и нелепое: Доминик, почтительно укладывающий скелет на ковре, – но тут он поднялся и подмигнул Хлое. И Хлоя, и Памела тут же принялись хихикать, может, и правда слегка некстати, но это дало тете Гвендолин основания предположить, что хихиканье их было происхождения истерического и спровоцировано видом закутанного в плащ скелета.

– Что за ужасное зрелище! Да еще в воскресное утро! – воскликнула тетя Гвендолин. – В мое время невозможно было даже вообразить нечто подобное.

Хлоя и Памела, спускавшиеся с лестницы, переглянулись. Хлоя, например, могла бы возразить, что сама тетя жаждала встретиться лицом к лицу с ужаснейшим привидением, и когда встретилась, даже глазом не моргнула. Видимо, кровь упрямых и отважных Боскаслов текла во всех отпрысках, как мужского, так и женского пола, в молодых и старых.

– Спасибо, тетя Гвендолин! – вырвалось у Хлои, когда они подошли к карете, ожидавшей у крыльца. Только сейчас она заметила, каким прекрасным было поместье Доминика при солнечном свете. Сад, полный уютных беседок и журчащих фонтанов, тенистые аллеи и даже лабиринт, где дети могли играть.

– За что спасибо? – с подозрением спросила тетя Гвендолин, вернув на место съехавшую набок шляпу.

– За ваше гостеприимство, за то, что вы пригласили меня погостить, дав мне шанс исправиться.

Тетя Гвендолин фыркнула:

– Прекрати, Хлоя. Я не так глупа, как полагаете ты и твой дядя. Ты не только не исправилась, но стала еще хуже, связавшись с этим дьяволом Стрэтфилдом.

– Вы сердитесь на меня, тетя Гвендолин? – осведомилась Хлоя с невинным видом.

Тетя Гвендолин нахмурилась.

– Пусть на тебя сердятся твои братья, которые вряд ли станут поддерживать со мной отношения после того, что произошло в моем доме.

Памела бросила на Хлою сочувственный взгляд и робко предложила:

– А может, не надо им ничего рассказывать?

– Это неизбежно, – мрачно ответила мать.

Хлоя тоже так полагала. Все очень скоро узнают, что Доминик не умирал, а также о том, какую роль сыграла Хлоя в этой истории. Разумеется, сплетен не избежать.

Полной неожиданностью для Хлои было появление ее брата Хита в тетиной гостиной.

Как она сразу не догадалась, что пожаловал один из ее братцев – все горничные собрались возле гостиной, делая вид, будто наводят чистоту вокруг ее брата, погрузившегося в чтение газеты. Хлоя не могла их винить. Хит – привлекательный мужчина: мускулистый, элегантный, безупречно вежливый. Чеканные черты лица, густые ресницы, осенявшие синие глаза, не оставляли женщин равнодушными.

Но для Хлои он был просто Хит, член семьи, для нее строгий судья, даже целый суд присяжных.

– Хлоя! – Хит отложил газету, поднялся с кресла и, сцепив за спиной руки, посмотрел на сестру.

Сердце у Хлои отчаянно забилось. Хит уже знает? Что именно? Сердится? По его виду трудно было что-нибудь определить. Кто-то из старшего командного состава сказал, что Хита хоть на горячие уголья ставь, ни единый мускул не дрогнет у него на лице. Хита ведь и правда пытали, когда он попал к французам в плен.

– Какой сюрприз, Хит!

– В последнее время сюрпризы вошли в моду. – Он повернулся и, улыбнувшись стайке горничных, сказал: – Ваше усердие выше всех похвал, но не могли бы вы заняться уборкой немного погодя? Мне нужно переговорить с леди Хлоей наедине.

Горничные вышли.

– Что еще за сюрпризы? – спросила Хлоя, твердо решив не сдаваться без боя.

– Я все знаю, Хлоя.

– Ты знаешь…

Он жестом указал ей на диван.

– Расскажи мне, как это произошло. – Хит произнес это таким спокойным тоном, что Хлое захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым.

– Хит что ты имеешь в виду?

Хит улыбнулся:

– Ах да, забыл упомянуть, что только что беседовал с одним моим хорошим другом, лордом Вулвертоном. Вы, кажется, знакомы. Вот он и просветил меня.

– Насколько мне известно, он очень любит Доминика.

Хит широко улыбнулся:

– О да. Кто же из нас не любит старину Доминика? Нашего дорогого друга, воскресшего из мертвых. Так расскажи, как это произошло? – Хит откинулся в кресле. – Присядь, Хлоя, и объясни мне все.

– Я приехала в деревню. Влюбилась в виконта и собираюсь выйти за него замуж. Если только Грейсон не сошлет меня еще куда-нибудь или не спугнет моего жениха. Вот, пожалуй, и все.

– Не все. Разве он не пробирался тайком к тебе в спальню? А еще ты забыла, что таинственный мужчина в маске увел тебя с бала, ты долго не возвращалась. Завести роман, и с кем! С призраком! – Хит закатил глаза.

– Ну… – начала Хлоя.

Она никогда еще не видела Хита таким взволнованным. И это встревожило ее.

– Ты сильно все преувеличиваешь. На самом деле ничего ужасного не произошло.

– Как тебя угораздило вляпаться в такую историю, Хлоя? – спросил Хит, вскинув бровь. – Хуже не придумаешь. Ты ведь уже достаточно скомпрометирована.

– Ничего ужасного я не сделала.

– Я серьезно, Хлоя!

– А когда ты шутил!

– Как ты ухитрилась погубить себя столь бесповоротно за такой короткий промежуток времени?

Хлоя плюхнулась в кресло.

– Хорошо. Я расскажу все. Моим единственным проступком было оставить окно открытым. Для Девона, чтобы он мог влезть в дом.

– И?

– И? Доминик влез вместо Девона.

– И?

– Мне стало его жаль.

– Тебе стало его жать, – медленно повторил Хит. – И это все?

– Гмм. Ну, может, еще кое-что по мелочи.

Хит снова закатил глаза:

– Боже всемогущий, дай мне сил. Теперь я понимаю, почему Грейсон постоянно жаловался до своей женитьбы. Наша семейка катится вниз. Ты, Девон, и неизвестно, какой сюрприз преподнесет Дрейк. Как далеко зашли ваши отношения со Стрэтфилдом?

– Не понимаю, о чем ты.

– Не притворяйся.

– Я действительно не понимаю.

– Возможно, на обратном пути в Лондон поймешь.

– Я не поеду в Лондон. Я нужна здесь. Я должна помочь тете Гвендолин собирать средства. У меня и платьев-то новых нет. – Почти все предлоги были исчерпаны. – Сезон в Лондоне закончится, пока я себе закажу новый гардероб.

– Дорогая моя, не исключено, что жизнь, которую ты привыкла вести, для тебя закончилась, – сообщил Хит.

– Как следует понимать твой мерзкий тон?

– Тебя отослали в Чизлбери, чтобы оградить от искусов.

Дверь приоткрылась, в щель просунулся нос Ареса. Он зашел, виляя хвостом, звать Хлою на прогулку.

– И оградили. «Заживо похороненная в Чизлбери». Все мои подруги так считают.

– Хлоя, прекрати!

Хит подался всем телом вперед. И стал наблюдать за псом, который, переваливаясь с боку на бок, вошел в гостиную и сел у ног Хлои.

– Я занял нейтральную позицию, когда решался вопрос о твоем изгнании. Полагал, ты всерьез решила исправиться.

– Так и было, Хит. Честное слово, я ничего плохого не сделала!

– Значит, во всем виноват Стрэтфилд? Может, вызвать его на дуэль? Друг он мне или нет, но если бесчестно обошелся с моей сестрой, должен заплатить за это.

Хлоя опустилась на колени и прижала Ареса к себе.

Может, Доминик согласится бежать с ней и обвенчаться тайно, дабы избежать необходимости объясняться с ее семьей.

– Хит, мне хотелось бы задержаться здесь хотя бы на неделю, чтобы нанести прощальные визиты всем, с кем успела подружиться.

– Об этом не может быть и речи, – заявил Хит.

– Почему?

– Потому что за неделю ты вляпаешься еще в какой-нибудь скандал.

– Это невозможно.

– Для тебя возможно. – Он помолчал и сменил тему: – Хлоя, этот пес чудовищно раскормлен. Его надо посадить на диету и почаще водить на прогулки.

– Мне надо собрать вещи, – прошептала Хлоя.

– Твои вещи уже пакуют. Карета за нами прибудет завтра.

Хлоя встала и подбоченилась.

– Я не могу уехать, не сообщив Доминику об этом и не оставив адреса.

– Доминик – взрослый мужчина, он знает, как наносить визиты. И если он захочет тебя найти, то найдет. Я сообщу ему о нашем решении.

– Эйдриан сказал тебе, что Доминик, рискуя жизнью, сражался с убийцей Брэндона и Сэмюела?

– Я бы помог ему. Любой из нас помог бы. Не стоило геройствовать в одиночку.

– Насколько я поняла, Доминик не сможет повидаться со мной без твоего разрешения?

– Совершенно верно, – подтвердил Хит. – Если ему плевать на мнение общества, то с мнением нашей семьи ему придется считаться.

Хлоя едва сдержала готовый вырваться стон.

– К твоему сведению, он уже сделал мне предложение, и я приняла его.

Хит откинулся в кресле.

– Очень мило с твоей стороны, Хлоя. А теперь посмотрим, примет ли Доминика твоя семья.

Свою последнюю ночь в Чизлбери Хлоя провела, сидя в пустой гардеробной, глядя из окна на поместье Доминика. Дом был празднично освещен. Гости приезжали и уезжали весь день, некоторые в шикарных каретах, некоторые верхом. Хлою мучил вопрос, была ли в числе гостей леди Терли и как отреагировал на бывшую любовницу Доминик.

Хлоя очень надеялась, что эта особа, стоит ей взглянуть на Сиятельный Скелет, вопя от ужаса, опрометью убежит в лес.

Комок земли ударился о раму окна. Хлоя вздрогнула, перегнулась через подоконник, оглядела сад.

– Доминик? – прошептала она.

– Нет. Это я, Джастин.

– Джастин? Что ты здесь делаешь? И как пробрался через кордон, выставленный Хитом?

– Один из слуг сжалился надо мной и провел окружной дорогой в сад. – Джастин шагнул в пятно лунного света. – Памела сообщила мне, что утром ты уезжаешь. Я хотел попросить у тебя прощения за то, что вел себя неподобающим образом.

Хлоя вздохнула. Джастин все так же мил, хотя ужасный надоеда.

– И ты прости меня, Джастин.

Джастин примолк. Видимо, не нашелся что еще сказать. Потом наконец спросил:

– А что ты будешь делать в Лондоне?

– Страдать и раскаиваться в своих прегрешениях.

– Я предложил бы тебе выйти за меня, но родители прочат мне другую невесту.

– А. – Хлоя надеялась, что в тоне ее было достаточно сожаления.

Зачем огорчать юнца, объяснять ему, что она не приняла бы его вымученного предложения, даже подай он его на серебряном подносе?

– Полагаю, мы оба со временем смиримся с судьбой.

Джастин испытал явное облегчение, и Хлоя едва сдержала смех.

– Да, наверное, через несколько лет, быть может.

Скорее, через несколько минут.

Джастин оглянулся через плечо на сияющее огнями поместье Стрэтфилд-Холл и сказал, понизив голос:

– Сколько народу съехалось в Стрэтфилд – можно подумать, что это сам Господь восстал из мертвых. По-моему, он должен жениться на тебе, – помолчав, сказал Джастин.

– Он непременно женится, если мое кошмарное семейство опять не вмешается…

– Боюсь, твое кошмарное семейство непременно вмешается, – раздался голос Хита. – Лорд Сент-Джон, я брат Хлои. Не будете ли вы любезны немедленно удалиться?

Джастин залился румянцем.

– Ну разумеется, милорд. Я только хотел попрощаться. Я с большим уважением отношусь к вашей семье. Я…

– Доброй ночи, лорд Сент-Джон, – перебил его Хит тоном, не терпящим возражений. – Как досадно, что нам не довелось повстречаться при более… подобающих обстоятельствах.

Хлоя забарабанила пальцами по подоконнику, глядя, как Джастин поспешно ретируется из сада, не переставая бормотать извинения. Итак, для нее снова началась жизнь, полная ограничений.

– Тоже мне, Джульетта! – фыркнул Хит, усмехнулся и добавил: – Советую поспать хоть немного. Завтра нам предстоит долгий путь.

Хлоя проснулась посреди ночи и обвела взглядом комнату. Все ее вещи уже были уложены в сундуки, за исключением дневника и корсета.

Корсет она оставила Памеле.

Хлоя зажгла свечу и открыла дневник на странице, заложенной алой ленточкой: здесь было прощальное письмо Брэндона, переписанное ею с оригинала. В последние дни ей так и не удалось сосредоточиться на шифре.

И сейчас, в ночной тишине, на нее нашло вдохновение. Она взяла перо и принялась писать.

…и в заключение скажу, что я довольно имею веры в тебя, чтобы не сомневаться, что ты сделаешь то, что должно. Милостью Господней оба мы будем среди живых, когда это письмо дойдет до тебя. В этой жестокой и прекрасной стране смерть подступает так же стремительно, как ночь. Как бы то ни было, я надеюсь, что твое хитроумие спасет тебя, потому как он замыслил тебя убить, но когда и как, мне неизвестно. Воспользуйся сведениями, изложенными выше.

Брэндон.

Хлоя закрыла дневник. К горлу подступил ком. Ей казалось, что она слышит голос Брэндона. В этом письме дух ее брата ощущался так же сильно, как в жизни.

– Это было предупреждение, Брэндон, – прошептала она. – Боюсь, оно опоздало.

На следующее утро она проснулась рано, оделась и вышла из комнаты с письмом в руке. Хита она нашла в гостиной – он читал книгу о египетских безделках.

– Это копия, снятая с прощального письма Брэндона, которое нашли зашитым в поле его мундира. Оригинал шифровки находится у Доминика.

Хит нахмурился, пробежал глазами письмо.

– Это ты расшифровала?

– Да.

– Доминику известно содержание письма?

Хлоя покачала головой.

– Надо показать ему письмо, прежде чем мы уедем.

– Я перешлю ему письмо немедленно. С нарочным, Хлоя.

– Тиран. – Она смотрела, как брат складывает письмо и кладет в карман. – Что ты об этом думаешь?

– Я предпочел бы сначала увидеть все остальное, а уж потом высказывать свое мнение.