Любовная история виконта

Глава 4

Хлоя, поглядывая на тень Доминика, которая пошевелилась, уменьшилась и замерла на стене, пошла отворять дяде дверь. Вломившийся в ее спальню безумец скрылся, однако его присутствие по-прежнему ощущалось в комнате – Хлое казалось, будто он ей дышит в затылок. Зловещие угрозы не шли из головы. Неужели он выстрелит в нее или в дядю?

Дядя заглянул в щель, едва она приоткрыла дверь. Может, интуиция подскажет дяде, что стряслась беда, и он предпримет меры?

– Хлоя, – заговорил дядя, – я не стал бы тебя беспокоить в такой час, но дело не терпит отлагательства.

Может, Стрэтфилдского Призрака заметили неподалеку от дома?! Вот была бы удача! Тетя прикажет немедленно эвакуировать всех проживающих в доме во имя соблюдения приличий. Боже, но как бы взвилась тетенька, узнай она, что порочный дух в данный момент засел в гардеробной племянницы. Хлоя едва сдержала улыбку, представив себе встречу тети Гвендолин и развратного призрака.

Дядя помолчал, склонив седую голову, и снова заговорил:

– Можно войти?

Зловещая тень на стене шевельнулась, от этого стало еще страшнее. Хлое представилось, что мощное тело со стальными мышцами вновь берет ее в плен и сжимает так, что невозможно дышать. Как мог дворянин и аристократ превратиться в варвара?

– Нет. – Голос ее дрогнул.

А так хотелось выложить дяде всю правду! Но она не могла рисковать.

– Я неглиже, дядя Хэмфри.

– Ах Боже мой! – воскликнул дядя. – Ну конечно же, время позднее, но я вынужден был потребовать тебя. Явился человек из городского магистрата и стал барабанить в дверь. Видишь ли, буквально час назад на Купер-бридж опять остановили карету. На сей раз грабитель взял только перчатки и подвязки дамы.

– Не думаете же вы, что это Девон…

– Думаю. – Дядя стал мерить шагами коридор, то и дело бросая взгляды на темную лестницу. – Представитель магистрата показал мне набросанное карандашом изображение грабителя. Точная копия твоего братца. Видимо, он проделал тот же номер на бис. И совершил очередное преступление, ваш несчастный брат Грейсон еще не успел замять прежнее.

Хлоя тихо вздохнула; в памяти еще живы были времена, когда ее брат Грейсон состоял в рядах проказливой молодежи, а не считался вечным мучеником, обреченным расхлебывать заваренную молодежью кашу. Грейсон изменился, когда встретил достойного противника в лице Джейн, его жены. Что ж, со временем Хлое удастся как-то смягчить гнев и разочарование, которые вызывали в старших проделки Девона, если докажут, что последний подвиг на мосту действительно совершил он. Не много ли это для барышни – тревожиться еще об одном шалопае, кроме того, который укрылся в ее гардеробной? На этот раз пусть Девон выкручивается самостоятельно.

– А тетя Гвендолин знает? – неожиданно спросила Хлоя.

– Боже правый! Конечно, нет! – воскликнул дядя Хэмфри. – Я не решился ей рассказать. Но… – Старик перестал шагать, медленно обернулся к Хлое и попытался заглянуть в спальню через ее плечо. – Я подумал, может, Девон в это время был у тебя? Ведь он частенько наносит тебе визиты. Ну-ну, дорогая, не стоит так огорчаться. Я ни за что не скажу об этом тете, а уж тем более властям. Это будет наш с тобой секрет.

Еще один, секрет! Только этого ей не хватало. Ее и без того мучает совесть, а жизнь усложнилась до крайности.

– Наш секрет? – Тут тень Стрэтфилда едва заметно шевельнулась на стене, чтобы напомнить, что к каждому ее слову прислушиваются и ни один вздох не пройдет незамеченным. – Что вы имеете в виду, дядя Хэмфри?

– Про Девона – это будет наша с тобой тайна. – Дядя как-то странно посмотрел на нее. – Я вовсе не сержусь на тебя, Хлоя. Защищать брата – что может быть естественней. Но ты должна его предупредить, что за домом может быть установлена слежка. Чизлбери – не Лондон.

– Я уже это заметила.

Дядя нахмурился, услышав столь легкомысленный ответ.

– Здесь у властей нет никаких особых дел, свободного времени хоть отбавляй. В глупого мальчишку могут всадить пулю прежде, чем разберутся, что это юный лорд вышел попроказничать. Ты только подумай, Хлоя, потребовать перчатки и подвязки! Ну да ладно. По крайней мере на этот раз никто не пострадал.

Она прижалась лбом к двери. Мысль о том, что Стрэтфилд прислушивается к каждому слову, держала ее в таком напряжении, что она никак не могла сосредоточиться на разговоре. Неужели этот тип собирается заночевать в ее спальне?

– Девона здесь нет.

– Хлоя, с тобой все хорошо? Что-то мне твой цвет лица не нравится. Уж не заболела ли ты снова?

Дверь гардеробной скрипнула. Неужели дядя не услышал? Неужели не заподозрил неладное?

– Должно быть, это из-за того разговора в карете, – проговорила Хлоя.

– Разговора? В карете? Хочешь сказать, что разволновалась так из-за того, что кот принес дохлую мышь на кресло преподобного? Вот уж не думал, что ты настолько впечатлительна.

Хлоя с большим трудом сдержала порыв схватить дядю за грудки, тряхнуть как следует, чтобы он понял.

– Не из-за кота, – произнесла она очень отчетливо.

– Тогда… ах да. – Дядя неодобрительно вскинул брови. – Эта чепуха про призрак. Бедняга Стрэтфилд. Вы, женщины, просто не понимаете, что такое уважение к мертвым.

У Хлои заломило виски.

– При чем тут уважение?

Дядя требует, чтобы она отнеслась с уважением к человеку, который взял его племянницу в заложницы прямо у него под носом?

– Хлоя, ты побледнела. Боишься привидений? Уверяю тебя, тень Сгрэтфилда не станет соблазнять никого из живущих под этой крышей. – Старик рассмеялся. – Зачем, скажи на милость, ему вставать из гроба ради того, что он без всяких хлопот мог бы осуществить при жизни? Да ему довольно было пальцем шевельнуть, и любая из наших глупых дам кинулась бы ему на шею. За исключением тебя и моей Памелы, разумеется.

Искры посыпались из глаз Хлои. При чем тут «соблазнять»? Вопрос в том, станет ли Стрэтфилд стрелять в них с дядей? Если выскочить за дверь и помчаться к лестнице, может, и удастся убежать.

Но дядя Хэмфри останется, не подозревая о грозящей опасности.

– Прежде всего мы должны думать о Девоне, – торжественно заявил дядя. – Ну, иди ложись. Утро вечера мудренее. Завтра придумаем, как наставить озорника на путь истинный.

– Завтра, – пролепетала Хлоя, едва шевеля губами.

Она смотрела, как дядя удаляется по коридору, как спускается по лестнице. Доживет ли она до завтра. Или призрак рыцаря Галахада ограничится тем, что обесчестит ее?

Ужас сковал Хлою, однако, движимая инстинктом сохранения, девушка решила действовать. Это ее последний шанс. Никто больше не постучится в дверь, и до самого утра все будут считать, что она спокойно спит в своей постели.

«Скажи дяде, что Стрэтфилдскин Призрак взял тебя в заложницы. Скажи сейчас, пока еще не поздно…»

– Дядя Хэмфри, – позвала она, – пожалуйста, по…

Но дядя уже не слышал ее.

Она не видела, как Доминик ринулся вперед: только заметила краем глаза, как размазанное отражение промелькнуло в зеркале. В следующее мгновение он навалился на нее всем телом и прижал к двери. Удар был такой силы, что дверь захлопнулась нормально, а не с третьей попытки. Гул прошел по всему дому.

Зажатая между дверью и телом Доминика, Хлоя не могла шевельнуться. Она чувствовала, что в его жестком как сталь теле, подобно свернутой пружине, таится бешеная энергия, оставалось лишь надеяться, что он не даст этой энергии воли. Вообще-то он не причинял Хлое боли, но слабость, которая охватила ее от близости жаркого мужского тела, в некотором смысле воспринималась как атака.

Если бы она не целовалась с этим мужчиной под дождем в тот памятный день, ощущала бы его прикосновения совсем по-другому. Боялась бы его больше. Может, ей просто показалось, что он питает к ней нежные чувства. Но при одном лишь воспоминании о том поцелуе у Хлои кружилась голова.

– А что, обязательно обращаться со мной так, как театральные злодеи обращаются со своими пленницами? – сердито спросила она.

Он смерил ее взглядом.

– Приходится, поскольку ты не слушаешься.

Хлоя похолодела. Он что-то сжимал в руке в непосредственной близости от ее живота. Оцепенев от ужаса, она опустила глаза и вдруг увидела, что в руке у него не пистолет, а любимое перо с ее письменного стола. Какая наглость! Хлоя выхватила перо у него из рук.

– Вы что, хозяйничали на моем столе?! – возмутилась она.

Доминик оттащил ее от двери и, глядя ей в глаза, спокойно запер дверь на задвижку.

– Я искал письменные принадлежности.

Она с изумлением воззрилась на своего мучителя. Должно быть, в гардеробной он разыскал гребенку и привел в порядок свои густые черные волосы, там же нашел чистую тряпку, чтобы перевязать…

– Насколько я понимаю, вы разорвали мою кружевную нижнюю юбку от Хонитона на бинты? – осведомилась она не без сарказма.

Он криво усмехнулся:

– Прошу прощения, но выбора у меня не было. Либо нижняя юбка, либо один из ваших замысловатых корсетов. А корсет, – он весело окинул взглядом ее пышные формы, – вряд ли пришелся бы мне впору.

Хлоя едва сдержала охватывающую ее ярость.

Только сейчас она заметила, что пистолет исчез. Нигде не видно инкрустированной черным деревом рукоятки. И то хорошо.

В сумраке спальни он смотрелся совсем неплохо. Продолжительное пребывание в роли мертвеца не сказалось отрицательно на его личном обаянии. И если не считать того, что из-под окровавленной рубашки виднелась кружевная нижняя юбка, его вполне можно было принять за джентльмена.

– Письменные принадлежности, значит, понадобились, – проговорила она и добавила: – Писать записку с требованием выкупа?

– Что? – ошеломленно переспросил он не веря своим ушам.

Хлоя кашлянула.

– Записку с требованием выкупа, – повторила она.

Он остановился у нее за спиной и стал теребить розовое кружево, выглядывавшее из-под рубашки. Хлоя вспомнила, что кружево натирало ягодицы, и ее мучителю наверняка несладко приходится.

– С какой стати я стану писать записки о выкупе? – спросил он, наклонившись к ней.

Темнота, ее полурастерзанный ночной наряд – все это располагало к интимности. Хлоя почувствовала, как он ухмыльнулся. Он играл с ней в игры, недостойные джентльмена.

Она выпрямилась.

– Вам наверняка неизвестно, что мой брат, маркиз Седжкрофт, очень богат. Логично предположить, что он щедро заплатит за то, чтобы сестру вернули ему в целости и сохранности.

Доминик ногой выдвинул табурет, стоявший перед туалетным столиком, и, не сводя с Хлои глаз, уселся на него.

– Логично, по-вашему? – спросил он, едва сдерживая смех.

Хлоя смерила его презрительным взглядом:

– Невзирая на то, что намерения ваши злокозненны, считаю своим долгом предупредить вас, что брат вряд ли заплатит выкуп, скорее согласится, чтобы вы оставили меня у себя.

– Не может этого быть, – заявил Доминик. – Неужели брат не будет ждать с нетерпением возвращения сестры, которая только и делает, что ввязывается в неприятности, стоит ему отвернуться?

Хлоя нахмурилась. Что ж, если ей суждено пережить наказание Господне в лице безумца Стрэтфилда, это заставит братца Грейсона горько пожалеть о том, что он сослал ее в Чизлбери.

– В последнее время я не слишком радовала брата своим поведением, – промолвила Хлоя.

Глаза его сверкнули в темноте.

– Я в курсе.

Она обожгла его злобным взглядом. Он сидел верхом на ее табурете с видом палача, наслаждающегося мучениями своей жертвы. Подумать только, в тот день, когда он поцеловал ее под дождем, Хлоя мечтала, чтобы он овладел ею.

– Что вы имеете в виду? – спросила она в замешательстве.

– Мне известно, за что тебя сослали в нашу деревенскую глухомань, дорогая.

Не может этого быть, подумала Хлоя. Грейсон и Хит хранили все подробности ее проступка, словно государственную тайну, в то время как о случившемся знал чуть ли не весь Лондон, в том числе и Стрэтфилд.

Она прибегла к обычной отговорке:

– Меня послали в деревню для поправки здоровья. У меня… э-э… слабая грудь.

Он выгнул бровь, окинув ее таким взглядом, что краска бросилась ей в лицо:

– Не вижу никаких изъянов в вашей груди и в остальных частях тела тоже. У вас на редкость цветущий вид.

– Вы так считаете?

– Да, – подтвердил он с энтузиазмом и добавил: – Разумеется, здесь темно, к тому же ваш халат больше скрывает, чем открывает. Надо зажечь свечку и подвергнуть вас более тщательному осмотру. И пусть никто не говорит потом, что я склонен делать поспешные выводы.

– Вряд ли стоит заходить так далеко, – пролепетала Хлоя.

– Не стоит? Жаль. Итак, вы выглядите прекрасно, на мой взгляд. По крайней мере в темноте. И под дождем тоже неплохо смотрелись, насколько я помню.

– У меня бывают приступы кашля, – заявила она.

– И еще вас охватывает желание целоваться, прячась за чужими каретами. Ай-яй-яй, леди Хлоя.

– Откуда… – Хлоя осеклась. Доминик посмотрел ей в глаза:

– Как видите, я все о вас знаю. Но ваши мелкие грешки ничто в сравнении с моим бурным прошлым. Ну, нравится барышне, что порой с ее уст крадут поцелуй. Ничего особенного. Однако я запомню это. Впрочем, в данный момент ни одна особа женского пола, даже такая привлекательная и бойкая, как вы, не сможет отвлечь меня от моей цели.

– В самом деле? – обиделась Хлоя.

– Насколько я понял, вас сослали в Чизлбери за неприличное поведение в парке. Средь бела дня. Ну о чем вы думали?

Хлоя не в силах была даже рассердиться. Хотя мучитель произвел на нее сильное впечатление. Во-первых, потому что использовал окольные пути при поиске информации. Во-вторых, потому что счел ее достаточно интересной особой, достойной расследования. Впрочем, не исключено, что он все же психопат со склонностью к насилию и кончит тем, что убьет ее. При этой мысли вновь ожили все ее тревоги.

– Но откуда вы узнали об этом происшествии? – спросила Хлоя. – Почему мои мелкие прегрешения интересуют мужчину, которого я едва знаю?

Он провел пальцем по узкому фиолетовому шраму, пересекавшему его подбородок.

– Меня интересовала информация о любых подозрительных поступках всех проживающих в деревне, включая и вас, в ходе расследования, которое я веду с целью привлечь моего убийцу к суду.

– Не думаете же вы, что я причастна к покушению на вас?

– Разумеется, нет, – признал он хмуро. – Но вы явились сюда из Лондона именно в то время.

– Это просто совпадение! – горячо возразила Хлоя.

– Да. И весьма неудачное для вас.

Хлое вовсе не нужно было напоминать о том, в какой опасности она находится. Она ни разу не вздохнула свободно с тех пор, как обнаружила этого типа в гардеробной. Девушка невольно покосилась на дверь и перевела взгляд на него. Мысль ее лихорадочно заработала. Неужели это она стоит в своей спальне и ведет беседу с… трупом? Да, только ее сестрица, великий энтузиаст этикета, сумела бы найти достойный выход из подобной ситуации. Сама же Хлоя может только испортить дело.

– Этот ваш убийца… – она подняла глаза на его едва различимое в темноте лицо, – это вы его имели в виду, когда говорили, что вас ко мне в гардеробную кто-то «загнал»?

– Ага, вы так же любопытны, как ваши братья.

Хлоя сжала руки, спрятанные за спиной. Бог свидетель, чего ей не хотелось, так это злить его снова…

– Надеюсь, вы не собираетесь оставаться здесь?

– Я останусь здесь ровно настолько, насколько будет необходимо. На день, максимум на два.

– И вы не собираетесь…

Он ответил не сразу, как если бы некоторое время тщился осознать, чего именно она боялась, а затем в притворном ужасе воскликнул:

– Воспользоваться своей властью над вами? Привязать ваше хрупкое тело к столбикам кровати и овладеть вами тайно, пока все в доме мирно храпят в своих постелях? – Он умолк и через мгновение продолжил: – Вообще-то в мои планы это не входило, но век живи, век учись. Вы полагаете, этот вариант стоит попробовать?

Хлоя потеряла дар речи и когда вновь обрела его, решительно заявила:

– Вы не посмеете!

– Посмею, но лишь в том случае, если вас влечет к покойным аристократам. – Он скорбно покачал головой. – Не устаю удивляться, до чего я стал похотливым в загробной жизни.

– Но вы и при жизни особой святостью не отличались?

Он пожал плечами:

– Ни святостью, ни греховодничеством. Я – человек. И ничто человеческое мне не чуждо.

– Почему бы вам не уйти? – спросила она спокойно.

– Потому что я не уверен, что мой преследователь потерял мой след. – Что было истинной правдой.

Финли, его бдительный егерь, проследил Доминика почти до ворот Дьюхерст-Мэнора. Ирония ситуации заключалась в том, что верный егерь свято верил в то, что преследует убийцу своего покойного хозяина, а Доминик не считал возможным вывести его из заблуждения или же прибегнуть к его помощи.

– Ваши личные проблемы меня не касаются.

– Еще как касаются, – мрачно заметил Доминик. – Обещаю не доставлять особых хлопот во время своего пребывания здесь. Разобью временный лагерь в гардеробной. Вы не будете чувствовать моего присутствия.

– Очень сомневаюсь. Вы это серьезно? Думаете, я соглашусь спать в одной комнате с мужчиной? Никаких лагерей я не потерплю. Пойду за дядей. Можете стрелять мне в спину, если угодно.

Он поднялся с табурета и преградил ей дорогу.

– Тогда я вынужден буду обратиться к властям.

Она подняла на него глаза, почувствовав себя гораздо увереннее.

– Зачем? Хотите сообщить властям, что залезли в мою спальню, рылись в моем белье, приставали ко мне?

Он всмотрелся в ее лицо и подумал, что эта девушка постоянно влипает в истории из-за своих темно-синих глаз, в которых пылает такой огонь страсти, перед которым не может устоять ни один мужчина. В этой вызывающей невинности таится опасность. Ну почему его угораздило нарваться именно на эту барышню? Почему не попалась любая из пресных уроженок Чизлбери, которые с писком разбегались, стоило ему только глянуть на них?

Он решил показать, что ее блеф не пройдет.

– Власти не слишком заинтересуются истеричными россказнями взбалмошной столичной девицы, которой примерещилось, будто в спальню к ней забрался местный призрак. А вот информация о грабителе, который стал пошаливать на дорогах, их очень заинтересует.

У Хлои заломило виски. Откуда он знает о проделках ее пустоголового братца? Ну не мог он так глубоко копать в ходе своих расследований.

– Что за грабитель? – равнодушно спросила Хлоя. – Не понимаю, о чем вы.

– Отлично сыграно. Не поверить невозможно. Но мне известно все – от идиотской истории с ограблением не той кареты в Челси до его последнего преступления в Чизлбери.

– Так вы подслушивали.

– Конечно, подслушивал. Очень полезная привычка. Надо полагать, вы твердо намерены покрывать проделки этой паршивой овцы, то есть вашего братца?

– Что вы имеете в виду?

– Преданность родственникам не может не тронуть. Надеюсь, братец отвечает вам взаимностью. Вы звали кого-то по имени, когда заглянула в гардеробную. Называли имя – Девон, да, кажется, Девон. Я не имел чести быть лично знакомым с этим чертенком.

– Я хочу, чтобы вы немедленно удалились.

Проигнорировав ее слова, Доминик взял дневник в сафьяновом переплете, лежавший на туалетном столе, который только сейчас заметил.

– Даже сойдя в гроб, я не лишился возможности распоряжаться частью моего состояния. Полагаю, я мог бы заплатить все долги этого юного бездельника, да и сумму во много раз большую, и не слишком бы обеднел.

Хлоя выхватила у него дневник и забросила под кровать. Какое счастье, что в темноте он никак не мог разобрать ее каракули! Но сама мысль о том, что ее сокровенные мысли могли стать доступны чужим глазам, показалась ей непереносимой, чудовищной. Не станет она такого терпеть!

Он с веселым интересом наблюдал за ней.

– Никогда не следует доверять информацию интимного характера бумаге.

– Обычно считается, что дневник, находящийся в спальне, защищен от любопытных глаз.

Он сложил руки на груди.

– Если вы согласитесь мне помочь, я смогу помочь Девону сойти с кривой дорожки, которая ведет его к гибели. Даже если власти предпочтут закрыть глаза на его проделки, кто-то из его жертв рано или поздно пристрелит его на месте.

Такое же опасение высказал и дядя. Девон играл со смертельной опасностью.

– Хотите заключить со мной сделку? – спокойно осведомилась Хлоя.

– Можете называть это сделкой, если вам угодно, – в тон ей ответил Доминик.