Любовь Дикого (СИ)

53

Демьян заталкивает меня в машину. Пристегивает ремнем безопасности, а после усаживается за сиденье. Заводит двигатель.

Отворачиваюсь от него. Отстраненно смотрю, как машина трогается с места, выезжает на дорогу. Но долго так не выдерживаю.

Взгляд будто сам в сторону тянется. Соскальзывает против моей воли, против всякой логики. Упирается в Демьяна.

И протест внутри точно затихает. Волна раздражения куда-то откатывается. Мои эмоции теперь настолько расшатаны, что я уже сама себя не понимаю.

Не хочу ведь смотреть. Мечтаю оказаться подальше от него. Желательно на краю света, на каком-то далеком острове, чтобы точно до меня не добрался.

Но…

Наблюдаю за ним молча. Говорить что-то бесполезно. Как и спрашивать, куда же мы все-таки едем. Не ответит. Не объяснит.

«Когда же он оставит меня в покое?» — опять мелькает вспышка.

И тут же эхом отбивается ответ.

«Никогда».

Он совсем не поменялся. Только себя слышит. Наплевать ему на все. Никогда в покое не оставит. Ни меня, ни ребенка.

Судорожно выдыхаю. Снова смотрю в окно, словно надеюсь хотя бы так от него отгородиться.

Конечно, я не надеялась надолго скрыться на даче. Понимала, что рано или поздно Демьян все равно найдет. Но не представляла, что все произойдет так быстро. Собиралась хотя бы на какое-то время оторваться от него. Хоть пару недель спокойно пожить. Выдохнуть. Обдумать все. Понять, как действовать дальше.

Только куда там. Он мне ни единого шанса не оставляет.

Обнимаю себя. Взгляд невольно соскальзывает в сторону. Опять. Отмечаю, как Демьян крепче сжимает руль, как вены, пересекающие его кисти разбухают и пульсируют от напряжения.

Красивые у него руки. Сильные. Мощные. И глядя на то, как движется его кисть, перемещаясь на руле, будто забываюсь.

Так хочется до него дотронуться. За руку взять, наши пальцы переплести, а после щекой прижаться. Губами. И тепло почувствовать. И то, как он от моих прикосновений успокоится.

Люблю же его. Люблю… и ничего с этим не сделать. Ни годы, ни ложь наши чувства не убили.

Хоть и мерзавец он. Бандит. А сердцу не прикажешь, рядом с кем сильнее биться. И так выходит, что только рядом с ним мое сердце колотится точно бешеное.

Все. Нельзя так.

Одергиваю себя. Но воли хватает ненадолго. Опять срываюсь и смотрю на Демьяна.

Злится. Весь на взводе. И пусть старается не показать лишнего, но я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить полыхающие в нем эмоции.

Он изнутри бурлит.

И челюсти стиснуты, и желваки ходуном ходят. Многое сказать мне сейчас хочет. И ладно бы просто сказать. Он бы вообще иначе поступал. Но сдерживается. От напряжения у него даже шея как будто вздувается от напряжения, жилы четко проступают и кадык дергается.

Ну ничего.

«Перебурлит», значит.

А вообще, не понимаю, почему он недоволен. Все, что хочет, получает. Это мне от него не сбежать. Это мои желания он полностью игнорирует. А для себя все силой берет.

Он бы со мной совсем по-другому обращался. Если бы не моя беременность. Хоть в ярость и приходит, но старается приболтать. На свой манер. Раньше же получалось. Работало. Что совсем недавно, что семь лет назад.

Вот правда основное Демьян упускает.

Ребенок меняет все.

Для нас обоих.

Это совсем другая ответственность. Другие ставки.

Если бы я одна была, можно было бы сходить с ума. Нырнуть в омут, как я и нырнула. Нет же ответственности. Сама все решаю. И одна — я бы рискнула. Долго бы не думала.

Да я не думала совсем.

Но теперь так не получится.

Что бы там Демьян сейчас не рассказывал, главное до конца он не понимает. Этот его бизнес… ничего не поменяется. Не понимаю пока, насколько далеко зашло, что именно он затеял.

Но это уже не важно.

Говорит Демьян хорошо. И точно сам в свои слова верит. Потому и звучит убедительно. Раньше он тоже много говорил. И делал немало.

Только чем все в итоге закончилось?

Перед глазами бегут до боли знакомые кадры. Его арест. Обрывки новостных репортажей. Точно в тумане. Дима меня ограждал от всего, старался, чтобы лишнего не узнала, ничего дурного не услышала.

До сих пор не понимаю, как ему удалось все так устроить, но меня даже не допрашивали. Хотя нет, один раз было. Только на допрос это вряд ли было похоже. Следователь сам к нам приехал, задал несколько пространных вопросов, а Лебедев мою руку не выпускал, находился рядом.

Но от реальности нельзя уберечь.

Один репортаж я все-таки посмотрела. От начала и до конца. Хотела всю правду узнать. Хотела понять, ну как же так? Зачем Демьян это сделал?

Столько крови. Ложь. Он же и в тот вечер врал мне. Врал и не стеснялся. Намеренно отправил меня подальше. Нашел повод.

Все вместе сыграло. И репортаж, и предыдущие дни. И сама ситуация. И потом уже стало не важно, подставили его или нет. Главное — он мне лгал. Ничего он не «завязал». Наоборот, еще глубже вляпался. И меня следом утянул.

Меня и…

Ладно бы только меня.

Первого ребенка не уберегла.

Горло сдавливает, а грудь как кипятком обдает. Эмоции душат.

Все. Хватит о прошлом. Я должна успокоиться. Должна быть сильной. Ради малыша. Что-нибудь придумаю. Найду выход.

Слезы подступают к глазам. В горле ком забивается. А на языке растекается горечь.

Нет. Второй раз через такое проходить не стану. Не позволю все разрушить. Хватит. Больше кошмар не повторится.

— Кать, — вдруг говорит Демьян.

Тяжелая ладонь приземляется на мою руку. Слегка сжимает, а после тянет в сторону. Ближе к себе. Осторожно.

— Кать? — повторяет. — Ты чего?

Он все сразу считывает. Чувствует.

И это тоже бесит. То, насколько хорошо он меня знает. И то, как его ладонь ощущается на моей руке.

Будто так и должно быть.

— Ничего, — отмахиваюсь.

Тогда Демьян сжимает меня уже ощутимее.

Оборачиваюсь.

— Не трогай меня.

Отстраняюсь от него, передернув плечами. Сама не знаю, как нахожу в себе силы, чтобы контакт разорвать.

— А я не трогал, — бросает мрачно.

Взгляд мой ловит.

А я на него смотреть не собираюсь. Поворачиваюсь к окну. Бездумно наблюдаю за стремительно сменяющимися кадрами.

Мысли и чувства спутываются в горящий клубок. Начинает немного потряхивать от переполняющих меня эмоций. И сколько не пробую успокоиться, получается едва ли.

Проблема в том, что мне бы хотелось ему поверить. Очень хотелось. Действительно начать все заново.

Но это реальная жизнь, а не кино.

Чего стоят те странные фразы про тюремный срок. Будто можно полностью его отменить. Устроить все так, словно ничего в прошлом не было. Ни его участия в кровавой бойне, ни заточения в самой жуткой тюрьме нашей страны.

Рефлекторно мотаю головой, отгоняя непрошенные мысли.

Хватит уже об этом размышлять. Нет смысла. Однако оборвать поток мыслей никак не выходит.

Цепляюсь. Сама не понимаю за что. За какую-то призрачную надежду. За хрупкую веру в счастье. А вдруг?..

Когда Демьян рассказывал мне о своих планах, внутри ёкнуло. Умом знаю, что между нами ничего не может быть и от ребенка ему лучше держать подальше. Но сердцу нельзя запретить. Ни мечтать, ни надеяться. Ни верить. Сердце и сбивает меня с пути. Раз за разом.

И в нашу первую ночь после его выхода на свободу.

Да, в ту безумную пьяную ночь, когда мне стоило сразу его за порог выставить или самой уехать из дома. Да что угодно сделать, но только не отдаваться чувствам.

И после той ночи. На мой день рождения. И совсем недавно, несколько дней назад в кабинете Демьяна.

Ошибка за ошибкой.

Но разве сейчас я бы стала это исправлять?

Рефлекторно прохожусь ладонями по животу.

Понимаю, что нет. Даже будь шанс вернуться назад, ничего бы менять не стала. Все произошло, как должно было произойти.

Наверное, такая любовь только раз в жизни бывает. Дикая. Как и сам Дикий. Безотчетная. Логически никак не объяснимая.

Потому что по уму мне и прежде с уголовником связываться не стоило. Но я попалась, влипла, сама не заметила, как глубоко затянуло.

Мои чувства к Лебедеву сильно отличались. Ровные, рассудочные. И жизнь с ним такой была. Спокойной. Безопасной. До определенного момента.

Невольно кривлюсь, когда в памяти всплывает предательство. Накатывает гадливость.

Но видимо, это должно было случиться.

Не пара мы. До конца так и не сошлось ничего. И у меня попросту не вышло в Диму также сильно влюбиться.

А тут — каждый взгляд как взрыв. Одно прикосновение — в момент уносит. Весь контроль к черту летит. И остановиться нельзя, и опомниться. И сколько потом в уме не разбираю, сколько себе перестроить не пытаюсь, ничего не получается.

Достаточно одной встречи — мозг полностью отключается.

Как такое разумом анализировать?

Сердце отзывается. Тянется к Демьяну. И если бы правда отмотать, переписать прошлое. Если бы он действительно отказался от криминала.

А там нельзя отказаться. Тогда не понимала, не видела всего. Теперь знаю больше.

Я уже не та безмозглая девчонка, которая шла на поводу собственных эмоций. И даже будь сейчас такой, то все равно бы связываться с ним не стала.

Мне про ребенка думать нужно. Про безопасность.

Такой шанс раз в жизни бывает. Столько попыток было прежде, столько врачей обошла. Куда только не ездила.

А теперь… как сама судьба посмеялась. Когда уже не ждала ничего, не думала. Не верила, что смогу забеременеть.

Опять на Демьяна смотрю.

Отходит он. Постепенно. А что ему дальше гневом давиться? Не получается. Все ведь по его выходит. Забрал меня, везет неизвестно куда. И оттуда будет трудно ускользнуть. Уже по его словам, по поведению вижу.

Тут я на него злиться должна.

Но… тоже не получается.

Он отец моего малыша. И мне слишком сильно повезло, чтобы сейчас сердиться. Не хочу гневить небеса.

Благодарна я.

Медленно провожу пальцами по животу.

За все благодарна.

И Демьяну.

Хотя волнение не покидает, потому что непонятно, как дальше. Замуж за Дикого не выйду. Силой не заставит. Но держать его в стороне от ребенка не выйдет. Плохо представляю, как мы будем общаться.

Голова сразу гудеть начинает.

Настолько глубоко погружаюсь в свои мысли, что не сразу замечаю, куда мы едем. За дорогой наблюдаю на автомате, отстраненно. Просто отмечаю, что долго все.

Едем и едем. Явно не в центр города, где Демьян живет. По окраинам.

Может, он новое жилье купил? В одном из элитных загородных районов? Там такую охрану можно выставить, что и правда не сбежать.

Нет. Никуда мы не заезжаем.

Напрягаюсь, когда до меня наконец доходит.

— Мы что, в аэропорт едем? — выпаливаю.

Молчит.

Хотя отвечать ему и не надо. Все и так ясно. Больше эта дорога никуда не приведет.

— Перелеты в моем положении… нежелательны.

Вообще, до двадцать восьмой недели можно летать без проблем, но Демьян точно не знает такие тонкости.

— Да? — приподнимает он бровь, поворачиваясь ко мне. — А врачи считают иначе.

Выяснил, значит. Успел. Ну да, все, что ему действительно надо, он успевает.

— На борту будет врач, — продолжает Демьян. — И все необходимое.

Отворачиваюсь.

Ну чего-то подобного и стоило ожидать. Теперь в голове всплывают его фразы про отдых.

Демьян куда-то собирался.

— Объяснять ты ничего не будешь, — говорю, глядя перед собой. — Ни куда летим, ни зачем.

— Отдыхать.

Вот и весь ответ.

Смотрю на него.

— У тебя вообще совесть есть? — не выдерживаю.

— Нет, — усмехается. — Как и у тебя. Мы оба бессовестные, Кать. Вот потому из нас идеальная пара.

Эта его усмешка. Искры в глазах. И сам тон. Нарочито серьезный. И выражение лица. То, как говорит. И что именно.

Ловлю себя на совершенно диких мыслях.

Тянет к нему. Тянет и… ничего не получается с этим поделать.

Обрываю все. Отмахиваюсь.

Это гормоны шалят. В период беременности разное случается.

Так себя убедить стараюсь. Напрасно. Даже губы начинаю кусать, только бы переключиться и не думать о том, как сильно мне хочется, чтобы этот мерзавец меня прямо сейчас поцеловал.