Любовь дьявола

Глава 8

Майкл не удивился, когда Абби не вышла к завтраку на следующее утро, ведь он был свидетелем ее отчаяния, вызван­ного предательством отца. Немного обеспокоенный, стыдясь в то же время этого своего чувства, он слушал Себасть­яна, не в силах сосредоточиться, не понимая, о чем тот говорит. Поковыряв вилкой омлет, он отодвинул тарелку и поднялся.

– Продолжим в библиотеке, Себастьян. Джоунз; пошлите завтрак леди Дарфилд.

– Я уже посылал, милорд, но леди отказалась от завтрака, – ответил тот, с упреком взглянув на хозяина. Майкл ничего не ответил и поспешно покинул столовую; за его спиной Себас­тьян с Джоунзом обменялись хмурыми взглядами. Беседуя с Себастьяном, Майкл поймал себя на том, что не перестает думать об Абби. Он вспомнил, как накануне в саду она бросала хромому псу мячик. Как была привлекательна, когда они случайно встретились во время послеобеденной прогулки, – щеки разрумянились, глаза весело блестели – За ужином он с удовольствием слушал, как весело она подтрунивала над его воспоминаниями о некоторых забавных приключениях во вре­мя скитаний по свету в дни юности.

– Вы совершенно уверены? – спросил Себастьян. Майкл с трудом оторвался от своих мыслей и посмотрел на секретаря.

– В чем именно?

Себастьян откашлялся и стал аккуратно складывать лежа­щие у него на коленях бумаги в стопку.

– Вы дали мне указание ответить согласием на приглаше­ние леди Давенпорт навестить ее в следующий уик-энд, – робко произнес он.

– Неужели? – удивился Майкл, на мгновение смешав­шись. С Ребеккой что-то надо решать. Его обдало жаром от чувства смущения, которое он редко испытывал. Такого с ним еще не бывало.

– Я пока не решил. Прошу меня извинить, но поеду-ка Я сейчас на прогулку, – сказал он, вставая с кресла.

– Похоже, собирается дождь, милорд, – успел крикнуть вслед ему Себастьян, но Майкл уже захлопнул за собой дверь, Оставшись в одиночестве, Себастьян повернулся к окну и за­думчиво улыбнулся. Он никогда не видел маркиза в таком со­стоянии и хорошо понимал, в чем причина.

– Давно пора, черт возьми, – весело сказал он себе под нос, собирая бумаги. Майкл взбежал по лестнице, шагая через две ступеньки, и, оказавшись на верхней площадке, свернул к своим апартамен­там, Внезапно его внимание привлекли какие-то звуки, и он остановился. Из-за тяжелых дубовых дверей гостиной Абби до­носилась самая печальная мелодия, какую только можно из­влечь из скрипки. Пораженный, Майкл медленно подошел к двери и прислонился к косяку. Играла Абби. Он это понял. Он не имел представления о том, что она умеет играть на скрипке, и, Господи помилуй, как же она играла! Струны горестно стонали под смычком, и в каждом звуке была тоска ее разбитого сердца. Он узнал пьесу Генделя, вобравшую в себя все страдания мира. Музыка внезапно оборвалась. Майкл быстро выпрямился, отпрянул от двери и огляделся, нет ли кого-нибудь поблизо­сти, кто мог бы застигнуть его врасплох и потом посмеяться над ним. В полном смятении он быстро зашагал к себе, Абби вытерла слезы и подошла к окну. День выдался пас­мурный, серый. Она наконец смирилась с тем, что отец бессовестно лгал ей и из-за него ей пришлось вынести ни с чем не сравнимое унижение. Но хватит себя жалеть. Надо трезво взглянуть на создавшееся положение. По крайней мере теперь она поняла отношение к ней Майк­ла. Нахмурившись, она вспомнила свое поведение в последние недели. Несмотря на возникшую с первого дня неприязнь к Абби, он был необычайно добр к ней в сложившихся обстоя­тельствах. Она уже не считала его холодным и равнодушным, просто он стал жертвой устроенного ее отцом фарса. Майкл больше ни минуты не станет мириться с этим фаль­шивым браком, И если она сможет помочь ему, она это сделает. Ради него она должна покончить с их смехотворным браком и вернуться в Америку. Это не такое уж плохое решение. В Америке у нее есть тетя и кузины, которые ее любят; они про­стят ей ее позор. Там она снова воспрянет духом, а здесь само присутствие Майкла будет напоминать ей о жестокой шутке, которую сыграл с ними ее отец. Абби обдумывала, как сказать об этом. Майклу. Bee еще чувствуя себя глубоко униженной, она сначала хотела послать ему записку, извиниться за свою достойную порицания наивность и сообщить о своем решении вернуться в Америку. Ее приданое он должен оставить себе. Это будет вполне справедливо. Абби почувствовала укол совести. Все-таки лучше сообщить ему об этом лично. Она не должна бо­яться. Им просто необходимо мирно поговорить. Абби увидела, как Майкл галопом проскакал по аллее, ос­тановился и грациозно спрыгнул с коня. Что бы ни случилось, она никогда не забудет, как он красив. Никогда не забудет вкуса его губ и той страсти, которую он в ней зажег. Она все скажет ему сегодня же вечером. И он испытает облегчение, Абби взяла скрипку и стала играть одно из сочинений Баха. Было уже начало девятого, но Майкл так и не появился в гостиной. Абби мерила шагами просторную комнату, нервно улыбаясь лакею, который стоял у стены в ожидании ее распо­ряжений. Она хорошо помнила, как Джоунз ей однажды ска­зал, что Майкл никогда не опаздывает к ужину.

– Может быть, лорд Дарфилд прошел в другую гостиную? – нарушила тягостное молчание Абби.

– Нет, миледи. Его светлость предпочитает золотую гос­тиную, так как в нее заглядывает вечернее солнце, – нараспев произнес лакей.

Абби вежливо кивнула и снова принялась ходить по ком­нате. Возможно, ему нездоровится. Или же ему невыносима сама мысль о том, что может повториться вчерашняя сцена. И вряд ли стоит этому удивляться. Абби не припомнит, чтобы когда-нибудь с ней случилось нечто подобное.

– Может быть, – веселым голосом произнесла Абби, – Вы спросите у Джоунза, что могло одержать его светлость?

Лакей кивнул и бесшумно вышел из комнаты. Несколь­ко минут спустя он вновь появился на пороге. Вид у него был мрачный, и, взглянув на него, Абби тоже впала в уны­ние.

– Миледи, произошло недоразумение, – вежливо произ­нес Джоунз. – Лорд Дарфилд уехал из Блессинг-Парка и вернется лишь через пару дней.

.Это было как удар под ложечку. Неужели он ее опять бро­сил? Она отвернулась от Джоунза, пытаясь мужественно при­нять эту новость. В ней боролись гнев и обида, и она не знала, какое чувство сильнее

– Мадам? Абби повернула голову к Джоунзу, только сейчас осознав, что он обращается к ней.

– Мне ужасно жаль. Что вы сказали? – спросила она так ласково, как только могла, хорошо понимая, что выражение лица выдает ее.

– Может быть, вы хотите поужинать у себя в комнате? – спросил он.

Абби так растянула губы в улыбке, что стало больно щекам.

– Спасибо, не надо. Я совсем не голодна. – И она напра­вилась к двери, игнорируя скептический взгляд Джоунза.

– Я был бы счастлив прислать ужин…

– Честное слово, я не голодна. Признаться, я спустилась вниз, чтобы выпить глоток вина, – солгала Абби, и ей стало не по себе, поскольку она видела, что Джоунз ей не поверил. Она проскользнула мимо него и направилась к двери, с невозмутимым видом прошла по длинному коридору, привет­ливо улыбнулась лакеям в холле и медленно поднялась по широкой мраморной лестнице. Добравшись до лестничной пло­щадки, быстро огляделась и, никого не заметив, бросилась к своей комнате. Очутившись за дверью. Абби в ярости заметалась по ком­нате. С одной стороны, она понимала, что не имеет права сер­диться. В конце концов эта женитьба была всего лишь фальшивкой, а она в последний вечер вела себя так отврати­тельно, что опротивела ему и он убежал в Брайтон. С другой стороны, Абби считала, что имеет на это полное право, так как, если даже их брак и фальшивка, он мог бы проявить эле­ментарную вежливости и сообщить о своем отъезде. И как дол­го он будет отсутствовать на этот раз? Две недели? Два года? Она упала на кушетку и уткнулась лицом в ладони. Если уж он так ее презирает, она больше ни минуты не останется в Блессинг-Парке. Наивная юная дурочка, она переплыла ради него океан, поверив в его любовь, вела себя, мягко говоря, легкомысленно во время их первой встречи. Господи, лучше бы ей умереть! На следующее утро Абби попросила Джоунза подать каре­ту. Джоунз стал было возражать, но Абби терпеливо объяснила ему, что не собирается нарушать правила, которых должны при­держиваться маркизы, что маркизам, она в этом совершенно уверена, дозволено ездить в Пемберхет, если, к примеру, им необходимо купить масло для ванн. Джоунз плотно сжал губы и пошел передать ее приказ лакею. Абби подавила смех и по­бежала за своим ридикюлем и подходящей шляпкой. Сегодня она оплатит свой проезд в Америку. Вечером напишет записку дарфилдскому дьяволу и вернет ему свободу. А завтра или пос­лезавтра покинет Блессинг-Парк навсегда. Он будет необычайно счастлив. В Пемберхете Абби решительно приказала кучеру и лакею заехать за ней через два часа. Она вернется домой с позором, но не с пустыми руками. Она провела приятные полдня, бродя по лавочкам в поисках безделушек. Выбрала брошь из ляпис-лазури для тетушки и фарфоровый чайник для Виргинии. Для Виктории, искательницы приключений, приобрела у торговца мужской одеждой твидовую охотничью куртку. Довольная своими покупками, Абби направилась к малень­кой конторе в конце узкого переулка, где, как ей сказали, можно оплатить проезд до Америки. Завернув за угол, она чуть было не столкнулась с человеком, выходящим из узкой двери ма­ленького домика. Абби подхватила падающие из рук свертки и улыбнулась, готовясь принести свои извинения. Но когда подняла глаза, извинения замерли на губах. Гос­поди, да это же Гэлен, ее кузен! Вид у него был еще более изумленный, чем у нее. Абби снова уронила свертки и броси­лась ему на шею.

– Гэлен! Ты не сообщил мне о своем приезде! – восклик­нула она.

Гэлен крепко обнял ее и быстро отстранил от себя.

– Я собирался сделать тебе сюрприз, но, кажется, это ты приготовила мне сюрприз. – Он улыбнулся, оглянулся украд­кой, потом бросил взгляд в конец переулка. – Пойдем, позволь мне помочь тебе с этими свертками, – сказал он и стал подбирать покупки, пока Абби радостно за­брасывала его вопросами.

Когда свертки, наконец, были собраны, Гэлен остановился и посмотрел на сияющую Абби.

– Боже мой, малышка, какой ты стала красавицей! – с восхищением воскликнул он, разглядывая ее. Абби рассмеялась и скромно опустила глаза.

– Гэлен! Я такая же, какой была во время нашей послед­ней встречи.

– Вовсе нет! С тех пор прошло пять лет, я помню, ты и тогда была хорошенькой, но… – Он замолчал и легонько про­вел тыльной стороной ладони по ее щеке. – Никогда бы не подумал, что ты станешь такой красивой, – тихо произнес он.

Абби покраснела до корней волос. Гэлен был очень хорош собой. Темно-русые кудри, карие глаза с веселыми искорками. Много лет назад он вызвал у нее приступ девической влюблен­ности, как и сейчас, без сомнения, вызывал у наивных служа­нок. Абби захлестнули приятные воспоминания, и она широко улыбнулась.

– Я так рада, что ты приехал! Ты даже представить себе не можешь, как мне хотелось тебя увидеть.

– Я тоже скучал по тебе, малышка. Если у тебя есть время, зайдем в одно местечко, выпьем чаю, поговорим.

– Конечно! Мне так много нужно тебе рассказать. – И Абби направилась к главной улице.

– Не туда! – резко произнес Гэлен. Абби с удивлением посмотрела на него. Гэлен смущенно улыбнулся и махнул ру­кой в противоположный конец переулка. – Это там, малень­кое, тихое заведение, уверен, тебе понравится, – сказал он.

Место, куда он ее привел, едва ли можно было назвать чайной, хотя там стоял стол и женщина принесла им чайник с чаем и черствое печенье. Абби пила чай и слушала рассказы Гэлена о его многочисленных приключениях.

Настолько многочисленных, что Абби поневоле задалась вопросом, как он все это успел за свою двадцатипятилетнюю жизнь. Он участвовал в войнах, о которых Абби никогда не слышала, был капитаном на собственном корабле, ко­торый, к несчастью, затонул возле мыса Горн. Некоторое время стажировался в конторе торговой Ост-Индской компании в Амстердаме, после чего, естественно, поступил на работу в небольшую, но независимую компанию по морским перевозкам в Копенгагене. Его захватывающие истории очень походили на приключен­ческие романы, которыми зачитывалась ее тетушка. Возможно, из них Гэлен и черпал некоторые свои рассказы. Но Абби это не смущало. Ее обожаемый кузен приехал ее навестить, и, если ему хочется немного покрасоваться, она не против.

– А как ты? – наконец спросил Гэлен, допивая чай. – Когда я видел тебя в последним раз, капитан собирался по­слать тебя в Женеву, в пансион для благородных девиц.

Абби рассмеялась.

– Женева, Господи Боже, как давно это было. Со стыдом должна признаться, что выдержала в том пансионе всего один месяц. Я была слишком взрослой, наверное, и начальница меня невзлюбила, а я платила ей тем же. Вскоре после того, как здоро­вье отца ухудшилось, он отослал меня жить к тетушке Нэн.

На лице Гэлена отразилось огорчение,

– Не могу передать тебе, как сильно я горевал; узнав о смерти твоего папы. Ведь он был мне вместо отца, ты же зна­ешь, но я не успел сказать ему об этом. Я как раз собирался отплыть в Вест-Индию, когда пришло известие о его смерти.

– Я думала, ты готовился отплыть в Америку, – заметила Абби, вспомнив его письмо. Гэлен слегка покраснел.

– Ну, так и было в некотором смысле. Сначала в Вест-Индию, потом в Америку. Я планировал совершить большое путешествие и повидать всех родственников, – объяснил он с небрежной улибкой, – Но пришло известие о его смерти, и вскоре компания, на которую я работал, разорилась.

– Какой ужас! – воскликнул;! Абби, не заметив, как вдруг он поменял тему. – И что ты сделал?

– К счастью, у меня была отложена небольшая сумма. Ее хватило, чтобы прожить некоторое время, и я уже плани­ровал поступить на другие судно, когда услышал, что ты в Англии – Он с чарующей улыбкой посмотрел на нее, – Я просто обязан был приехать повидать мою маленькую сестренку.

– Ох, Гэлен, ты не должен был тратить свои сбережения, чтобы навестить меня!

Абби всегда испытывала сочувствие к людям, связанным с морем, – большинство из них едва сводили концы с концами. И она тут же встревожилась.

– У тебя достаточно средств? Я хочу сказать, в настоящее время, – без обиняков спросила Абби.

Гэлен пожал плечами и уставился на исцарапанный стол, лицо его помрачнело.

– Недостаточно, я это вижу по твоему лицу! – воскликну­ла она.

– Не беспокойся обо мне, малышка. Как-нибудь прожи­ву. Не стану, конечно, снимать номера в шикарных отелях и катать тебя на двуколке.

Абби покачала головой и потянулась за своим ридикюлем.

– Я не хочу кататься на двуколке, Гэлен. Мне невыноси­мо думать, что ты ночуешь на каком-нибудь сеновале! Ты при­едешь ко мне в Блессинг-Парк…

– Нет-нет, пока что мне очень хорошо в Пемберхете. Со мной все в порядке, – как-то неуверенно заявил он. – Завтра уеду на несколько дней, у меня дела в Портсмуте.

Не задумываясь, Абби достала из ридикюля деньги, кото­рые собиралась заплатить за место на корабле.

– Возьми, – сказала она и, поскольку Гэлен отрицатель­но покачал головой, схватила его за руку. – Пожалуйста, Гэ­лен. Я хочу, чтобы у тебя было приличное жилье.

Гэлен нервно рассмеялся и сжал в кулаке купюры.

– Не так все плохо, малышка. Будем считать, что ты мне их одолжила, На очень короткое время, Я жду важных сообще­ний, которые должны в корне изменить мое положение. – Правда? Что же это за сообщения?

– В сное время я тебе все расскажу. Не удивлюсь, если эти новости окажутся полезными и для моей маленькой кузины. А пока мне бы очень хотелось провести с тобой некоторое вре­мя, если позволят обстоятельства.

Время. Абби хотела спросить, какое отношение могут иметь к ней сообщения, о которых он говорит, но тут ее взгляд упал н? часы в противоположном конце ком­наты. Ее ждет карета!

– О Господи! Я просила кучера заехать за мной ровно в четыре часа! – воскликнула она и бросилась собирать свои свертки. – Теперь все будут волноваться, подумают, что со мной что-то случилось.

Гэлен почему-то смутился. – Нет, мы не станем их волновать, – пробормотал он. Взяв у нее из рук свертки, он вывел ее из чайной и повел по направлению к главной улице.

– Значит, ты все это время жила в Америке, да? – спро­сил он, пока они шагали по переулку. Абби кивнула.

– Я приехала сюда чуть больше месяца назад, а до тех пор жила в Америке.

Они подошли к тому месту, где переулок выходил на глав­ную улицу. Чуть дальше перекрестка ее ждала карета Дарфил-да, и Абби помахала рукой, чтобы привлечь внимание кучера.

Гэлен задумчиво посмотрел на нарядную карету.

– У нас не хватило времени поговорить о тебе! Значит, моя маленькая кузина выходит замуж за маркиза Дарфилда? Полагаю, это счастливое событие произойдет весной?

Абби заколебалась. Ей не хотелось говорить Гэлену, что ее брак не состоялся и что она собирается вернуться в Америку. Она еще не готова была признаться в своем унижении. Абби улыбнулась кучеру, не заметив подозрительного взгляда, бро­шенного им на Гэлена. Лакей соскочил с запяток, с явным вызовом взглянул на Гэлена и забрал у него покупки.

– Тебе следует нанять этих двоих, чтобы отвезли тебя в церковь, – поддразнил он шепотом Абби.

– Собственно говоря, мы уже обвенчались с маркизом, – сказала Абби небрежным тоном.

Гэлен изумленно уставился на нее.

– Обвенчались? Пораженная его реакцией, Абби спросила: – Тебя это удивляет? Лакей демонстративно распахнул дверцу кареты.

Гэлен тут же пришел в себя и улыбнудся самой очарова­тельной улыбкой.

– Ты застала меня врасплох, Я подумал, что слишком мало времени прошло после помолвки. Вот и все.

– Примерно пятнадцать лет! – с грустной улыбкой отве­тила Абби. – Уверяю тебя, все приличия соблюдены!

– Мне бы хотелось познакомиться с твоим маркизом, ма­лышка. Возможно, я заеду через несколько дней. Нам с тобой обязательно надо поговорить. – Он шагнул к ней. – Обни­мешь своего кузена?

Абби крепко обняла Гэлена. Тот поцеловал ее в щеку, не­охотно отпустил, подмигнул и отступил назад, когда лакей втис­нулся между ними с явным намерением оттеснить его.

– Так ты приедешь в Блессинг-Парк? Очень скоро? – спросила Абби, пока лакей помогал ей сесть в карету.

– Приеду, как только вернусь из Портсмута, – заверил ее Гэлен.

Лакей захлопнул дверцу. Абби улыбнулась и помахала ку­зену в окошко. Карета тронулась, и тут она задала себе вопрос: как она вернется в Америку, если отдала все имевшиеся у нее деньги Гэлену?

Майкл завязывал шейный платок перед зеркалом, не об­ращая внимания на нескончаемую тираду Ребекки по поводу нарушенных обещаний. Было ошибкой приехать сюда, огром­ной ошибкой. Мимо него пролетела статуэтка и разбилась о стену, Майкл равнодушно взглянул на осколки. В последний раз проверив узел, он обернулся и посмотрел на хорошенькую блондинку, скользя взглядом по прозрачному неглиже и пыш­ным формам под ним.

– Я никогда тебе ничего не обещал, Ребекка, – невозму­тимо произнес он. – Наши отношения какое-то время устра­ивали нас обоих, а теперь перестали меня встраивать.

– Бессердечный кретин! Как ты посмел явиться сюда и овладеть мною, словно похотливый жеребец, а, – потом объя­вить, что все кончено! взвизгнула она.

– Это было не слишком удачно, правда? – Майкл вздохнул и сунул руки в карманы. Он не считал себя таким уж бессердечным, но в данный момент не чувствовал никаких угрызений совести. Это был ко­нец очередной сделки, только не деловой, а любовной. Собы­тие вполне обычное.

– Ребекка, дорогая…

– Не называй меня так! – яростно крикнула она.

– Перестань, ты же не ребенок, милая. Ведь нас мало что связывало. Разве что постель.

– Неправда! – Она зарыдала. Майкл нахмурился.

– Неправда? Ты не любишь сельскую жизнь, я не люблю город. Тебе не нравится, что я занимаюсь морскими перевоз­ками, а мне не нравится вертеться в гостиных. Признайся, ми­лочка, ты же знала, что когда-нибудь все кончится.

Ребекка схватила шелковую подушку и прижала к груди в приступе неподдельного горя.

Майкл почувствовал слабый укол жалости. Он подошелк кровати и положил руку на ее атласное плечо.

– Ребекка! Мы оба знали, что это кончится. Вопрос был только в том, кто первый порвет отношения, – мягко произ­нес он.

– Нет, – настаивала она, качая головой. – Я не знала. Я никогда…

– Мне очень жаль, дорогая, – перебил Майкл. – Но луч­ше покончить с этим раньше, чем позже.

При этих словах боль исказила лицо Ребекки, и она на­крыла его ладонь рукой.

– Ты ее любишь? – спросила она.

Майкл помедлил с ответом. Он рассказал Ребекке о своей женитьбе, но ни словом не обмолвился о том, что именно же­нитьба стала причиной разрыва их отношений. Потому что это было не так. Его просто не влекло больше к Ребекке.

– Любишь? – снова шепнула она. Майкл взглянул на Ребекку и задумался. Он не любил Абби. Но что-то тут было, что-то такое, что притягивало его к Абби даже тогда, когда Ребекка пускала в ход все женские уловки, чтобы возбудить его. Что-то такое, что вызывало в нем слабое, но явственное чувство вины за свое пребы­вание здесь.

– Нет, – мягко ответил он.

– Но ты ее хочешь. – Она жалобно шмыгнула носом. Майкл нетерпеливо вздохнул.

– Не в этом дело, Ребекка. Попытайся понять. Просто… все кончено. – И, не сказав больше ни слова, он повернулся и ушел из ее спальни. Из ее жизни.