Любовь и лейкопалстырь

ГЛАВА 10

– Нет, не может быть, вы это что – нарочно?

Джошуа Мелитт недоверчиво смотрел на Бессетта, стоявшего перед ним с забинтованной головой. Тот улыбнулся.

– Всего несколько швов…

– На этот раз – авария?

– Да, почти: невероятная оценка действий…

Старик Джошуа вздохнул. Казалось, он был удручен.

– Фрэнсис, я вас считал уравновешенным человеком.

– А я и есть уравновешенный человек. Вот другие – не всегда!

– Зачем же вы с ними имеете дело?

– Я понял это лишь после…

– Похоже, вы после всего этого очень гордитесь собой?

– Я счастлив, мистер Мелитт!

– А…, вероятно, ваша ирландка?

– Да, ее отец позволил мне попросить ее руки.

– Надеюсь, вы не станете об этом жалеть.

– Никогда! Морин такая…

Джошуа сухо его прервал:

– Не стоит! Я знаю наизусть все, что вы мне скажете. Или вы считаете, что придумали нечто новое? Нет? Тогда, дорогой друг, согласитесь: то, что вы собирались произнести о Морин, уже было сказано о Сьюзен, Элизабет, Рут и других. И если не возражаете, давайте перейдем к более серьезным вещам!

Фрэнсис обиделся на Мелитта, не желавшего признать исключительности Морин.

После того, как они вместе просмотрели почту, Фрэнсис холодно попрощался со своим наставником, но потом, поскольку он был влюблен, а значит – снисходителен вернулся обратно и с теплотой в голосе сказал:

– До свидания, мистер Мелитг, желаю вам счастливо провести этот день!

Джошуа недоверчиво взглянул на него, но увидев, что Бессетт искренен, улыбнулся в ответ.

– Спасибо, Фрэнсис, и… как знать, возможно эта Морин и в самом деле – настоящая жемчужина!

Убедить в этом Берта Лимсея оказалось значительно проще. Уже очарованный маленькой ирландкой, узнав о случае с чайником и наложении швов, он весело рассмеялся, чем привлек внимание мисс Скрю. Старая дева с минуту смотрела на дружеские объятия друзей и, очевидно, решив, что это несовместимо с традициями фирмы, фыркнула и вышла. Они даже не обратили на нее внимания.

– Берт, пока Морин ухаживала за мной в своей комнате, она рассказала, зачем вы встречались. Извините, старина. Я не мог знать, что вы хотели убедить ее повлиять на меня, чтобы я оставил поиски убийц родителей.

– Думаю, если бы я сам вам это посоветовал, вы бы восприняли этот совет, как еще одно доказательство моей вины.

– Давайте не будем больше к этому возвращаться… Мне стыдно, что я так глупо вел себя…

– Я был уверен, что меня вы не послушаетесь, а вот к словам, сказанным ею, отнесетесь с должным вниманием. Может быть, я ошибался?

– Послушайте, Берт, я вам искренне благодарен за этот поступок, поскольку он – еще одно свидетельство заботы обо мне, но этого дела я так просто не могу оставить! Согласитесь, это – мой долг перед отцом и матерью.

– Конечно, но поймите, что вы очень рискуете, Фрэнсис.

– Что же делать?

– Подумайте хотя бы о Морин!

– О'Миллой не бегут от трудностей и, ко всему прочему, мне было бы обидно выглядеть трусом в глазах этих ирландцев. Представьте себе, что было бы, если бы несчастье произошло с Пэтриком и Бетти О'Миллой. Можете быть уверены: трое братьев перевернули бы Ливерпуль вверх дном, но добрались бы до убийцы.

– Пора мне познакомиться с ними, Фрэнсис.

– Это упрямый народ, знаете?

– Ничего! Ставлю фунт, что подружусь с ними с первого же раза.

– Идет!

– А теперь давайте зайдем к отцу: он просил меня отыскать вас.

Когда друзья вошли в кабинет Клайва Лимсея, он работал вместе с прекрасной Сарой Кольсон. Лимсей-старший тоже удивился, увидев новую повязку на голове Бессетта, а мисс Кольсон, чтобы не рассмеяться, стала кашлять. Под строгим взглядом Клайва Лимсея она покраснела и опустила голову.

– Бессетт, вы определенно решили себя искалечить. Глядя на вас, я вспоминаю, как когда-то немецкие студенты нарочно сами себе саблями наносили раны на лице, чтобы больше нравиться своим красавицам… Я не знал, что ирландки требуют еще большего…

– Это не ирландки, а ирландцы…

В это утро у патрона было превосходное настроение, и отсутствие Джошуа Мелитта позволяло на минуту расслабиться. Фрэнсис рассказал о своем недавнем приключении и о том, как поцелуй стоил ему нокаута. Клайв Ламсей смеялся, как никогда. Берт добавлял к рассказу друга такие смешные комментарии, что это заставило мисс Кольсон позабыть о своих манерах богини, случайно сошедшей на Землю. Патрон вытер глаза и, когда его дыхание успокоилось, сказал:

– Бессетт, я слышал о многих способах ухаживать за девушками, но в этой области вы – необычайный оригинал! Так чего же вам удалось добиться, кроме ваших ранений?

– Морин сказала, что ее отцу понравилась моя отважность, и он разрешил еще раз попросить руки его дочери, хотя мне кажется, что больше всего на него повлияла жена. Ей очень хочется иметь зятя, на которого можно было бы рассчитывать в борьбе с этим племенем…

– Судя по тому, что уже случилось, свадьба обещает быть чем-то необычным… Думаю, на нее лучше прийти в кольчуге!

Они все рассмеялись и были искренно рады за Фрэнсиса. Зазвонил телефон, и мисс Кольсон, подняв трубку, объявила:

– Какой-то полицейский просит срочно связать его с мистером Бессеттом.

Клайв Лимсей кивнул в знак согласия, и мисс Кольсон передала трубку Фрэнсису. Когда речь зашла о полиции, остальные, как все нормальные люди, стали следить за выражением его лица.

– Да, я… Здравствуйте, инспектор… Неужели?… Замечательно! Мне приехать сейчас?… Как хотите, инспектор… Хорошо, договорились: сегодня вечером в половине восьмого-восемь – я у вас.

Он повесил трубку и объяснил:

– Это был инспектор Брайс Хеслоп. Ему удалось арестовать дружка Джонни, и он просит сегодня вечером меня и Морин прийти для опознания.

Это промедление удивило патрона.

– А почему не сейчас?

– Потому, что днем инспектор должен съездить по делам в Манчестер, а, кроме того, он считает, что, посидев немного в камере, тот будет меньше сопротивляться. Во всяком случае, мне кажется, что мои злоключения подходят к концу, и самое позднее сегодня вечером я узнаю, кто убийца родителей.

Клайв Лимсей с симпатией посмотрел на Фрэнсиса и сказал:

– От всего сердца желаю вам удачи, старина.

В обеденный перерыв Фрэнсис решил съездить к "Гербу Дублина", чтобы сообщить Морин эту новость. Вечером он собирался нанести официальный визит Пэтрику О'Миллой, от которого зависело их будущее.

После обеда у Фрэнсиса было немного работы. Он то и дело поглядывал на часы, стрелки которых, казалось, остановились. Минута тянулась за минутой. В шестнадцать тридцать он стал собираться, чтобы выйти точно и без промедления. В этот момент позвонила Торнбалл и сообщила, что с ним хочет переговорить по телефону какой-то незнакомец. Фрэнсис попросил телефонистку сообщить этому джентльмену, что он уже ушел. Она почти сразу же перезвонила опять и сообщила, что тот прекрасно знает, что Бессетт по-прежнему находится в своем кабинете, и хотел бы переговорить с ним по поводу мисс О'Миллой. Что мог человек, отказавшийся назвать свое имя, сообщить ему о Морин? Скорей расстроенно, чем обеспокоенно Фрэнсис сказал:

– Хорошо, соедините нас!

Голос в трубке был мягким и немного слащавым.

– Мистер Бессетт?

– Да, но я тороплюсь и…

– Я сам очень тороплюсь, мистер Бессетт.

– Хорошо, слушаю вас?

– Мистер Бессетт, сегодня вы должны опознать арестованного утром человека…

– Откуда вам это известно?

– Не имеет значения. Вам нетрудно будет узнать в нем Марти Шеррата, которого вы много раз видели вместе с Джонни.

– Спасибо, что назвали его имя, но я не понимаю, почему вы…

– Минуту, мистер Бессетт. Я хочу сказать, что вам будет нетрудно узнать Марти, но все же вы его не узнаете.

– Что такое?

– Вы его не узнаете, мистер Бессетт, если вам дорога мисс О'Миллой.

– Не понял?

– Все очень просто: мисс О'Миллой в наших руках, и, если сегодня вечером в полиции вы опознаете Марти, она этой же ночью окажется в Мерси. Мне будет жаль: она действительно очень хорошенькая, несмотря на свой ужасный характер. До свидания, мистер Бессетт.

– Подождите! Где мисс О'Миллой?

– Она вернется домой сразу же после того, как отпустят Марти… скажем через несколько часов после того, как наш друг выйдет из полиции. Ему нужно какое-то время, чтобы скрыться… Договоримся так: если Марти отпустят сегодня вечером, мисс О'Миллой вернется домой завтра утром…

– Но инспектор ни за что…

– Все в ваших руках, мистер Бессетт.

Его собеседник давно повесил трубку, а оглушенный Фрэнсис все еще слушал короткие гудки.

Инспектор Хеслоп радостно приветствовал Фрэнсиса:

– На этот раз у нас есть реальная возможность добиться желаемого, мистер Бессетт. У этого типа было время поразмышлять в камере, и, когда вы его опознаете, я думаю мы заставим его рассказать все, что нас интересует. Мисс О'Миллой не пришла?

– Я не смог с ней встретиться.

– Да?…

Полицейский не стал вдаваться в расспросы, но по его тону Фрэнсис понял, что он о чем-то догадывается.

– Если вы его опознаете, пусть она тоже обязательно зайдет к нам как можно скорей. Два свидетельских показания решат все дело.

Несмотря на все старания, Фрэнсису не удавалось придать уверенности своему голосу, и, смущенный, он перехватил удивленный взгляд Брайса Хеслопа. По приказу последнего арестованного ввели в кабинет, и Бессетт, без тени сомнения, сразу же узнал в нем того, кто хотел его задавить своей машиной. Хеслоп указал на арестованного.

– Это – Марти Шеррат, джентльмен, на которого у нас заведено весьма пухлое досье.

Тот проворчал:

– У вас против меня ничего нет, инспектор. Я расплатился сполна за старые ошибки. Вы не имеете права меня задерживать! Я требую адвоката!

– Думаю, он вам не очень поможет, если мистер Бессетт признает в вас верного дружка Джонни, Шеррат. Ну что, мистер Бессетт?

Фрэнсису было так стыдно, что он даже опустил глаза, когда прошептал:

– Кажется, это не он.

– Что?

Шеррат крикнул:

– Ну, что вы теперь скажете, инспектор?

– Замолчите! Присмотритесь еще раз, мистер Бессетт!

– Это бесполезно, инспектор, я его не знаю.

– Ладно…

Шеррат опять вмешался в разговор:

– Инспектор, я приму ваши извинения лишь в том случае, если вы меня немедленно выпустите отсюда!

Брайс Хеслоп встал, подошел к нему и, схватив за грудки, почти оторвал от земли.

– Я пока что не понимаю, что происходит, но если вы не замолчите, то, в виде извинения, схлопочете кулаком по физиономии! А выйти отсюда вам проще всего. Достаточно только объяснить, как был убит Джонни!

– Я же вам уже сказал, что почти не знаю Джонни. Все это похоже на преследование!

– Уведите его!

Когда охранники вывели Шеррата, Хеслоп обернулся к Бессетту:

– Что с вами случилось?

– Не понял?

– Мистер Бессетт, я почти уверен, что вы узнали Марти. Почему вы этого не сказали при всех?

– Уверяю вас, что вы ошиблись.

– В таком случае, извините за беспокойство.

И инспектор так углубился в свои бумаги, что даже не подал Бессетту руки, когда тот выходил из кабинета.

В "Гербе Дублина" Майкл Данмор объяснял Бессетту:

– Едва вы ушли, как появилась молодая женщина и попросила позвать Морин. Мне это уже сразу не понравилось. Ведь существует работа, а я плачу мисс О'Миллой не за то, чтобы она превращала мой ресторан в салон для встреч со своими друзьями!

– Ее выкрали, мистер Данмор!

– Да? Тогда это меняет дело. Значит, переговорив с этой женщиной, Морин, вся взволнованная, подходит ко мне и говорит: с Фрэнсисом (думаю, это вы?) случилось несчастье, и он прислал за мной. Что мне оставалось делать? Помешать ей уйти? Это было бы не по-человечески, да и она все равно не стала бы меня слушать… Она ушла с этой дамой.

– Опишите, пожалуйста, эту женщину.

– Достаточно высокого роста, очень элегантная и еще она как-то странно говорила…

– То есть?

– Такое впечатление, что при разговоре она сосала леденцы… Может быть, иностранка?

– Во всяком случае, она знала о моих отношениях с Морин, раз пришла от моего имени.

– Это случайно не ваша бывшая…?

– Бывшая – кто?

Майкл Данмор состроил хитрую мину:

– Бывшая подружка, которая перестала вам нравиться и которая решила отомстить?

И как человек, обладающий большим и горьким опытом, он добавил:

– Если хотите знать, с женщинами нужно всегда побольше осторожности…

Фрэнсис едва удержался, чтобы не сказать, что этого принципа Майклу следовало придерживаться с той незнакомкой, но он понял, что это все равно ничего бы не дало.

О'Миллой заканчивали ужинать, когда появился Бессетт. Пэтрик сразу же запротестовал:

– Я понимаю ваше нетерпение, мистер Бессетт, но вы все же пришли слишком уж рано! У меня только одна дочь, и я не собираюсь говорить о ее будущем посреди грязной посуды и не одев новый костюм. Мне кажется, вам следовало бы прогуляться и вернуться сюда через пару часов!

Фрэнсис, не дослушав его и до половины, спросил:

– Где Морин?

Этот вопрос позабавил братьев, которые увидели в нем скорей любовный пыл, чем беспокойство. Одна лишь Бетти услышала дрожь в голосе будущего зятя. Еще не зная в чем дело, она почувствовала, что дочь в опасности. Она и ответила Фрэнсису:

– Но она еще не вернулась с работы…

– Боюсь, сегодня вечером она не вернется домой.

Им потребовалось некоторое время, чтобы вникнуть в смысл сказанного. Чтобы показать, что он ничего не боится, Пэтрик, как обычно, рассердился.

– Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы оскорблять мою дочь, молодой человек?!

Самый понятливый изо всех Лаэм, наблюдая за лицом Бессетта, догадался, что буффонада отца сейчас неуместна. Он вытянул вперед руку, чтобы успокоить его.

– Отец, кажется дело серьезное… Что случилось, мистер Бессетт?

И тогда Фрэнсис рассказал об истории с Марти Шерратом, о том, как ему угрожали, и о похищении Морин. Пытаясь хоть как-то успокоить плачущую Бетти, он добавил:

– Чтобы с Морин ничего не случилось, я отказался опознать Шеррата…

Вопреки его ожиданиям, не последовало ни паники, ни криков, ни угроз. Столкнувшись с несчастьем, ирландцы вели себя с естественным достоинством. Чтобы показать всем, что он совершенно спокоен, Пэтрик медленно выпил стакан сока, но Фрэнсис все же успел заметить, как при этом дрожала его рука. О'Миллой сказал:

– Значит эти негодяи посмели взяться за нас? Мальчики, нужно дать им понять, что они допустили большую ошибку!

Все трое братьев встали и, когда Бессетт увидел, какие они спокойные и уверенные в себе, он тоже успокоился. Пэтрик раздавал указания:

– Думаю, что ваша сестра где-то у доков. Идите и предупредите всех ирландцев. Пусть они расспросят жителей своих кварталов. Обязательно найдется кто-то, кто видел Морин. Мы с мистером Бессеттом останемся здесь. Как только отыщется след Морин, мы начнем действовать.

Шон, Лаэм и Руэд вышли. Прежде, чем сесть, Пэтрик похлопал супругу по плечу.

– Не беспокойтесь, Бетти, мальчики скоро приведут ее…

В эту ночь англичане, жившие вблизи от ирландской колонии в Ливерпуле, не могли понять, что же так ее растревожило. Братья разошлись по барам, куда обычно заходили их соотечественники. Войдя туда, они подзывали кого-то из своих друзей и шепотом говорили с ним. Тот кивал головой, возвращался к своей компании, и все они тут же покидали бар на глазах удивленных посетителей. От Гладстоун Дока до Геркуленум Дока все пришло в движение. Затем братья обзвонили еще и тех, кто в этот вечер находился дома. Снова произошло то же самое: в квартире раздавался телефонный звонок, к телефону подходил ребенок, затем возвращался в комнату и говорил:

– Это вас, дэдди…

Отец семейства, в свою очередь, брал трубку, разговаривая с собеседником, произносил только "йес" или "о'кей" и в том случае, если он был единственным в доме мужчиной, брал свою куртку и уходил. Если же у него были сыновья, достигшие достаточного возраста, чтобы участвовать в драках (а у ирландцев этот возраст наступает довольно рано), он подавал им условный знак. Сыновья следовали за отцом, оставив в доме мать, которая пыталась догадаться, что же произошло. Вскоре все ливерпульские ирландцы разошлись по докам.

В одиннадцать часов Лаэм позвонил отцу. Он сказал, что все возможное пущено в ход и что, как только будут новости, он перезвонит опять. Бетти, закрывшись в своей комнате, молилась, а Пэтрик и Фрэнсис, казалось, по-настоящему сблизились, столкнувшись с общей для них бедой. В полночь Лаэм сообщил, что он, похоже, напал на след и спешит его проверить. В половине первого ночи О'Миллой и Бессетт услышали, как под окном остановилась машина. Когда вошел Шон, они уже ждали его стоя. Шон был по-прежнему спокоен. Он, не торопясь, сказал:

– Похоже, Морин закрыли на старом складе, что на Плизент Хилл Стрит. Лаэм послал меня за вами.

В нескольких сотнях метров от Плизент Хилл Стрит их машина остановилась по условному сигналу электрического фонаря в руке человека, который размахивал им слева направо. Рыжеволосый ирландец сказал, что проводит их до места, где находится Лаэм. Второй сын О'Миллой, прижавшись к стене, наблюдал за, казалось, покинутым зданием. Он шепотом объяснил Фрэнсису и отцу:

– Том Каллаген видел, как сегодня, после обеда, туда вошли две женщины. Он сразу обратил на них внимание, поскольку они не были похожи на женщин, обычно находящихся в их квартале. Это показалось ему странным, и он решил за ними понаблюдать. Вскоре он увидел, как из склада вышла та, что была повыше ростом. Она даже понравилась ему. Как раз когда он уходил с работы, сюда подъехала машина, из нее вышли два человека и прошли на склад. Каллаген обязательно сообщил бы об этом в полицию, если бы у него не были с ней такие плохие отношения, и, кроме того, это его не касалось! Нам бы удалось узнать об этом раньше, но Том пошел вечером в кино. Пришлось ждать его возвращения. Теперь, если хотите, отец, мы можем туда идти.

– Конечно!

Лаэм жестами что-то приказал, и вдоль стен окруженного склада задвигались тени. Шон решил в одиночку перекрыть выход на Керил Стрит. Поначалу было такое впечатление, что здание пустое. Оттуда не долетало ни звука. Фрэнсис медленно продвигался вперед рядом с Руэдом. Неожиданно они оказались перед какой-то небольшой дверью. О'Миллой-младший, сжав в руке большой французский ключ, сделал Фрэнсису знак постучать, а сам прижался к стене у двери. Фрэнсис с пересохшим горлом, не в состоянии сдержать мелкую дрожь, постучал. В тишине еще долго слышался этот звук. Через секунду послышался голос:

– Это вы, хозяин?

Голос Марти Шеррата! Значит Хеслоп изменил решение и отпустил его? Бессетт ничего не ответил. Последовал еще один вопрос:

– Кто это?

Фрэнсис сжался и едва не вскрикнул от напряжения, но Руэд жестом вернул ему контроль над нервами. Дверь медленно открылась. Фрэнсис скорей узнал, чем рассмотрел, уже знакомый ему силуэт, появившийся на пороге. Яркий свет фонарика, направленный Шерратом прямо ему в лицо, ослепил Бессетта и заставил его прикрыть глаза.

– Ага, наш маленький джентльмен решил навестить свою ирландочку?!

В этот самый момент Фрэнсис услышал приглушенный звук то ли стона, то ли призыва на помощь. Он мог поклясться, что это голос Морин. Фрэнсис рванулся вперед, но Шеррат, выхватив револьвер, остановил его.

– Потише! Да, она действительно здесь, хорошенько связана и упакована. Вы сможете ее увидеть, если только скажете, как сюда попали.

Стараясь не смотреть на Руэда, Фрэнсис попятился назад, чтобы заставить Марти выйти к нему. Гангстер клюнул на эту приманку.

– Испугались? Ну, это же недостойно джентльмена!

Он сделал шаг вперед, затем второй, и Бессетт увидел гигантскую тень Руэда, отделившуюся от стены. Почувствовав опасность, Шеррат обернулся, но немного при этом запоздал. Удар французского ключа по его голове пришелся раньше, чем он успел нажать на спусковой крючок.

К счастью, несмотря на позднее время, инспектор Хеслоп задержался на работе, чтобы составить отчет о своей поездке в Манчестер. Фрэнсиса он принял с прохладцей.

– Я не рассчитывал на ваш визит, мистер Бессетт.

– Я хотел бы извиниться за то, что произошло при опознании.

– То есть?

– Ну, по поводу Марти Шеррата.

– Неужели?

– Конечно же я узнал его, инспектор.

– Так я и думал.

Фрэнсис рассказал ему обо всем, что случилось за день. Полицейский молча выслушал его и сказал:

– Я рад, что для мисс О'Миллой все завершилось счастливо, но от этого наше дело не продвинулось ни на шаг вперед. Жаль, что вы отнеслись с недоверием к полиции. У нас тоже нашлись бы превосходные средства. После вашего ухода мне пришлось выпустить Шеррата по требованию адвоката, чудом узнавшего об этом деле. И все же я надеюсь, что в этот раз мы добьемся от Марти Шеррата признания и доберемся до верхушки их организации.

– Марти Шеррат убит, инспектор.

– Что?!

– Тот, кто помогал мне и спас мою жизнь, слишком сильно нанес удар. У Марти был револьвер, он угрожал мне.

– И вы, конечно же, не захотите назвать мне имени вашего спасителя?

– Я не хотел бы этого делать.

– Ладно… Шеррат получил то, что заслужил. Где его гело?

– В Мерси.

– Ваши друзья слишком уж перестарались, мистер Бессетт! Правда, то, что Марти оказался там, куда он отправил Джонни, доказывает, что какая-то справедливость все же существует. Мы выловим труп и запишем его на сведение счетов между гангстерами. Пресса будет довольна. Мисс О'Миллой больше ничего вам не рассказывала?

– Я сразу же поспешил сюда, но теперь-то я уже могу вернуться к ней и, если узнаю что-то повое, зайду к вам перед работой.

– Договорились, мистер Бессетт. В любом случае перезвоните мне, пожалуйста.

В доме О'Миллой никто не собирался ложиться спать. Бетти держала руки Морин, словно опасалась, что ее опять выкрадут. Руэд, успокоенный рассказом Фрэнсиса, теперь был доволен, что рассчитался с обидчиком сестры. Шон, еще не совсем придя в себя, прислушивался к шуткам над собой, смысл которых еще не полностью до него доходил. Его нашли лежащим на Керил Стрит. Когда к нему вернулось сознание, он с трудом смог объяснить, что дверь неожиданно открылась, его ослепило светом и сильный удар кастетом отправил его в страну грез. Огромный кровоподтек подтверждал правдивость его слов. Пэтрик, воспользовавшись случаем, стал втолковывать старшему сыну, что мускулы без мозгов значат не так уж много. Морин забросали вопросами, и она уже в двадцатый раз повторяла, что видела только Марти и красотку, которая приходила к ней в "Герб Дублина", чтобы отвести к якобы тяжелораненому Фрэнсису.

– Скажите, Морин, а эта женщина никак не назвалась?

– Она сказала, что случайно присутствовала при несчастном случае с Фрэнсисом, и он попросил сообщить мне об этом.

– Вы можете ее нам описать, Морин?

Внешность незнакомки никому ни о чем не говорила, но, как и Майкл Данмор, Морин обратила внимание на дефект произношения у своей похитительницы. Вдруг Шон поднялся, подошел к буфету, достал оттуда бутылку виски и на глазах потрясенной матери поднес ее к губам. Он выпил дозу, свалившую бы с ног любого, менее крепкого, человека. Бетти возмущенно воскликнула:

– Как вам не стыдно, Шон?

Старший сын, обретя наконец дар речи, обернулся к матери.

– Извините, мамми, но мне нужно все же полностью прийти в себя.

Лаэм пошутил:

– Жаль, что у вас не оказалось под рукой бутылки виски, когда вы перекрывали выход, Шон. Тогда бы вы рассмотрели этого человека.

– А я успел его рассмотреть, Лаэм.

Все сразу же притихли. Довольный произведенным эффектом, Шон, которому хотелось взять реванш, непринужденно добавил:

– Я видел и даже узнал его, а вот сейчас я пойду и за все с ним рассчитаюсь!

– И вы молчали?!

– Я был не в состоянии произнести спич.

Фрэнсис спросил:

– Шон, вы понимаете всю важность того, что сейчас сказали?

– Конечно!

– Вы уверены, что не ошиблись?

– Уверен.

– И вы его знаете?

– Знаю.

– Так кто же это?

– Ваш патрон, Бессетт.