Любовь и предательство

Глава четвертая

Хотя слова Тейлор и хлестнули его как бичом, Хью не мог не восхищаться ее мужеством. Как и ее старик, она всегда была прямым и честным человеком. Но она могла бы и не напоминать ему о том, как он обошелся с ней. С этой мыслью он жил каждый день своей жизни. Чего Тейлор не знала и не могла знать, так это того, что первоначально он действительно отстранился от нее, так как был подавлен ее предательством, но одновременно его охватывал ужас перед своим будущим. Он считал, что оберегает ее.

Они были близки настолько, насколько могут быть близки двое людей. Сесть в тюрьму и наблюдать, как увядает и постепенно гибнет их любовь, было для него хуже смерти. Хью считал, что, разрубая их связь быстро и решительно, он спасает ее... обоих от растянувшихся на годы страданий. Каково же ему было узнать, что его упрямое молчание только усугубило ее горе... хотя оно и оказалось кратковременным, судя по замужеству.

Он закрыл глаза, пытаясь найти островок спокойствия среди бушевавшего в его груди шторма. Прошлое невозможно вернуть, но они каким-то образом должны выбраться из трясины. Если не удастся сделать этого, жизнь обоих потеряет смысл.

Не привыкший иметь дело со столь противоречивыми чувствами, он не сразу нашелся что ответить. Но когда заговорил, то тщательно взвешивал каждое слово.

— Я не хочу с тобой ссориться из-за этого.

— Думаешь, я хочу? Это ты предъявляешь требования.

Он все понимал, даже был согласен, но только...

— Ладно, к черту все это, Тейлор, но что же мне делать, когда ты стала такой независимой!

— Мне пришлось стать такой. Ладно, спрашивай. Давай обсудим.

Расстроенный и взволнованный, он стал переминаться с ноги на ногу, в действительности же ему хотелось быстрой ходьбы, чтобы сжечь хоть часть энергии, кипевшей в его теле. Но этот кабинет размером с почтовую марку был не многим просторнее его камеры.

— Большая разница между тем, как жизнь складывается в тюрьме и на воле. Наверное, пройдет немало времени, прежде чем я привыкну к свободе снова.

Тейлор ничего не ответила вслух, но оставался еще язык тела. Она стояла, заложив руки за спину и склонив голову, показывая всем своим видом, что хочет выслушать, но желает проявить осторожность. И это справедливо. Ему не следует забывать, что Тейлор, которую он любил, обладала великодушным сердцем. Может, та девочка не исчезла полностью?

— Думаю, когда человек много лет спустя узнает о своем отцовстве, он имеет право слишком остро реагировать. Итак, что мы будем делать? — спросил он.

— Единственное, чего я не намерена делать, — принимать важные решения без участия Кайла. Но даже тогда все нужно будет тщательно взвесить. Это необходимо признать, Хью, — сказала Тейлор, и голос ее на этот раз прозвучал мягче. — Очень многое зависит от его реакции, а также от того, как ты себя поведешь, ограниченный рамками своего условного освобождения.

— Иными словами, сейчас, когда у него появилась возможность присмотреться ко мне, он не уверен, что хочет иметь отцом метиса, к тому же признанного виновным в убийстве.

Несмотря на недостаток света, Хью увидел, какое впечатление произвела на нее его прямота, — выражение боли, появившееся на ее лице, заставило его испытать угрызения совести. Что ж, она первая начала эти глупости под названием «давай будем честными».

— Я не так воспитывала Кайла, чтобы он вырос фанатиком или узколобым, — заверила его Тейлор. — И он знает свое этническое происхождение, а принимая во внимание политические поправки, производимые в наши дни, считает себя почти что знаменитостью.

— Но тема тюрьмы будет проблемой.

— Не столько сама по себе тема, сколько причины.

Во время заключения считаться убийцей было не так уж и плохо для Хью. Это обеспечивало ему своего рода уважение и позволяло держать на расстоянии подонков, способных превратить пребывание в тюрьме в кошмар. И он без колебаний извлекал из этого выгоду. Но здесь действительность словно развернулась на 180 градусов, и заявление Тейлор заставило его снова ощутить те же чувства, которые он испытал, въезжая вчера в город, — стыд, замешательство и унижение. И он понял, что не сможет провести всю оставшуюся жизнь обремененным этими тяжелыми чувствами, но будь он проклят, если станет молить кого-нибудь о понимании.

— Немного поздновато оспаривать мой приговор, — сказал он ей.

— Никогда не поздно, если это означает вернуть себе незапятнанную репутацию.

Боже, она осталась прежней. Это открытие лишило его дара речи.

— Хью... — она подошла поближе. — Хью? — Внезапно она опустилась перед его креслом на колени и стиснула его руки. — Просто скажи мне один раз, и я никогда не спрошу тебя снова. Если не ради меня, то ради Кайла. Скажи. Скажи мне, что ты невиновен!

Ее прикосновение прожгло его до костей, а настойчивая мольба опалила сердце. Как легко дать ответ, который она хочет услышать! Но надо ли? Конечно, нужные слова побудят ее обхватить его шею руками на несколько минут, может, даже выиграют ему ночь в ее постели. Боже, помоги ему, он испытывал такое искушение, какого не ощущал никогда в жизни, но что произойдет после? Она уже показала, что измеряет любовь чем-то осязаемым, не верой. Он мог дать ей слово, но что представит он ей, когда она потребует доказательств?

Испытывая острую необходимость в пространстве, он рывком поднялся с кресла.

— Я не играл в эту игру прежде, — с горечью бросил он, — и не начну ее теперь.

— Ты и твоя гордость, Хью Томас Блэкстоун... ты просишь слишком многого!

— А ты предлагаешь слишком мало!

Он направился к двери, торопясь поскорее выйти, пока она не довела его до крайности.

— Тебе принимать решение, не мне.

Прежде чем он успел открыть дверь, Тейлор оказалась рядом с ним, ее ладонь накрыла его руку.

— Умоляю тебя, не уходи так. Ты слишком долго хранил молчание!

Ее прикосновение, шок, вызванный осязанием ее обнаженной кожи, — это было слишком. Он закрыл глаза от острой боли и жестокого желания, раздиравшего его на части.

— Я не был рядом с женщиной с того дня, как меня бросили в тюрьму, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, каждый мускул его болел от напряжения и попытки сдержать себя. — Если у тебя осталась хоть капля сострадания ко мне... отпусти.

Вместо этого она еще крепче сжала его пальцы.

— Хью, пожалуйста, я просто хочу понять.

— Черт бы тебя побрал!

Она просто убивала его. Не в состоянии удержаться, он обхватил свободной рукой ее затылок, удерживая ее в неподвижности.

— Черт бы тебя побрал, — прошептал он снова, впиваясь в ее губы своим ртом.

Было больно. Боже, помоги, до чего же больно, но он не мог удержаться. Она оставалась точно такой же, какой запомнилась ему, — соблазнительной, горячей, щедрой и по-прежнему сладкой. Как она смогла не измениться, когда прошло столько лет?

Он застонал, когда она ответила ему в жадном, отчаянном стремлении к большему. Он гладил ее и прижимал все крепче, словно сухая губка, жаждущая впитать воды своего родного моря. Тело его горело и сотрясалось, как в лихорадке. Раскаты грома раздавались в ушах.

— Хью, Хью... Кто-то стучит в дверь.

В конце концов, это не гром. Кто-то действительно стучит.

Когда Хью отпустил Тейлор, она отпрянула от него, прижав одну руку к губам, другую — к животу. Он понимал, какую растерянность она сейчас испытывает.

— В следующий раз, когда я приду к тебе, — сказал он, едва узнавая искаженный хриплый клекот, в который превратился его голос, — я хочу поговорить с сыном.

Распахнув дверь, он столкнулся лицом к лицу с Мелом Денвером. И хотя прошло много лет с тех пор, как он в последний раз видел человека, который был когда-то его верным другом, он едва кивнул местному ветеринару и, проскользнув мимо, бросился прочь.

— Кажется, я не слишком удачно выбрал время.

Тейлор провела рукой по губам, затем запустила обе руки в волосы, чтобы зачесать их назад. По всей вероятности, они стоят у нее дыбом, принимая во внимание электрические разряды, проходящие по ее телу.

— Нет, нет. Я хочу сказать, это не имеет значения. Я... — Она поморщилась и протянула ему руку. — Как поживаешь, Мел?

— Хорошо. Прекрасно. Не мог дождаться, когда увижу тебя снова. Но послушай, — вспыхнув, взволнованно сказал ветеринар, — я могу прийти позже.

— Глупости, — она поспешно обняла друга детства. — Верь или не верь, я как раз собиралась к вам. Как Конни?

— Когда я уходил, она пекла пирог для тебя и твоей семьи. Передает тебе привет. Хочет, чтобы ты непременно заглянула на чашку чая.

Он отстранил ее на расстояние вытянутой руки и застенчиво улыбнулся.

— Сколько же прошло... года три после твоего последнего приезда? Мне очень жаль, что я был так занят, когда ты в прошлый раз приезжала.

Его теплота помогла Тейлор расслабиться, и она улыбнулась.

— Конечно, это твоя вина, что слишком много щенков, коров и прочего зверья заболели.

— В отличие от тебя я выгляжу так, словно прошло лет пять после нашей встречи. Хотелось бы, чтобы ты хоть немного состарилась, тогда и мы на твоем фоне не выглядели бы так плохо.

— О, прекрати. Ты, как всегда, потрясающе выглядишь.

В действительности она была озабочена. Он выглядел намного бледнее обычного, только два красных пятна горели на его щеках, словно румянец у куклы. И неудивительно, если его расписание оставалось таким же, как описывал отец, когда она спрашивала о друзьях. Всегда в чьем-либо хлеву или в своем кабинете... Этот святой покровитель животных, казалось, просто не мог найти времени для сна. И сейчас его льняные волосы были не подстрижены и не причесаны, а бледно-голубые глаза выглядели заплывшими щелочками под очками в тонкой оправе. Она надеялась, что его не доконает ни слишком стремительный темп жизни, ни собственная жена. Все слишком любили Мела, чтобы сказать это ему в лицо, но у всех, кто проводил некоторое время в обществе его жены, возникало ощущение, что из него высасывают жизненные силы.

Как и следовало ожидать, Мел с гримасой отмахнулся от ее комплимента.

— Напомни мне порекомендовать хорошего оптика. Как чудо-мальчик?

— Окунулся в этот ужасный подростковый возраст с головой.

— Теперь Эмметт может с полным правом сказать, что сын весь в тебя.

— О чем ты? — с деланным негодованием спросила Тейлор. — Я была ангельским ребенком.

— Да, ты действительно жила в стратосфере. Ведь все мы недаром говорили, что Эмметту легче обуздать ветер, чем удержать тебя на земле. А твой друг, — добавил он, кивнув в ту сторону, куда удалился Хью, — помог тебе взлететь еще выше. Если уж речь зашла о нем, должен признаться, что почувствовал здесь грозовую атмосферу. Встреча была трудной?

— Бывали и полегче.

Ветеринар скользнул взглядом по ее губам.

— Я не слишком опоздал, чтобы попросить тебя надеть на сердце пуленепробиваемый жилет?

В смущении она едва устояла, чтобы снова не коснуться губ.

— В действительности, Мел, это не то, что ты думаешь. Он просто рассердился на меня, вот и все.

— Хотя я и рад снова видеть Хью и верю в твои способности, все же жаль, что он не выбрал противника покрупнее. Ты же знаешь, ему их не занимать, — добавил он, поправляя на носу очки. — Кое у кого руки на него чешутся.

— У Мердока.

— Я был у Мердока по вызову в тот день, когда он узнал о том, что Хью выпускают из тюрьмы. Боюсь, ему это не понравилось.

Это не новость, но Тейлор было не слишком приятно услышать подтверждение тревожных сведений.

— Я собираюсь поехать туда и поговорить с ним.

— Это будет интересно.

— Но это все, что я могу сделать, Мел.

— Ты можешь убедить Хью уехать, как хочет старый динозавр. Даже Эмметт понимает, что это правильное решение.

Действительно, он так говорил, но отец стал отчасти политиканом — результат того, что работает на одном месте почти тридцать пять лет.

— Иногда «мудрое» неверно истолковывают как «правильное», — попыталась объяснить она другу. — Если комиссия, решающая вопросы о досрочном освобождении, сочла Хью достойным вернуться в общество, кто мы такие, чтобы запрещать ему поселиться дома?

— Люди, желающие ему добра. Люди, желающие избежать еще одной трагедии.

— Что ж, надеюсь, они не не откажут ему в дружеском расположении, когда он сообщит им о своем решении остаться. Насколько я знаю, ему будет нелегко уехать. К тому же... — она глубоко вздохнула, — мой приезд выдвинул перед ним еще одну проблему.

— Боже, Тейлор... — Алые пятна на щеках Мела стали еще ярче.

— Да дело не во мне, а в нашем сыне.

Как и следовало ожидать, добродушный ветеринар совершенно растерялся. Прислонившись к дверному косяку, он выдохнул:

— Кайл?..

Тейлор знала, что отец сообщил Мелу о ее браке и последующем разводе сразу после рождения ее сына. Она кивнула, подтверждая то, что так долго держала в секрете.

— Были причины, чтобы я поступила именно так, а не иначе, но теперь... если ты не догадывался об этом прежде, то вскоре все понял бы.

— Как Хью воспринял эту новость?

— Лучше, чем я заслуживаю. Но не уверена, полностью ли он это осознал.

Мел нахмурился еще сильнее.

— Тейлор, если тебе понадобится совет, если вообще что-либо понадобится, стоит тебе только позвать, хорошо?

Тейлор погладила его по руке. Она знала его почти так же давно, как и Хью. Была свидетельницей на его свадьбе, хотя и не слишком охотно — из-за его чрезмерно требовательной и нервной жены. Но брак оказался крепким, и ей приятно было сознавать, что у нее есть еще одна опора, кроме отца.

— Я очень благодарна тебе за твое предложение, — сказала она. — Только сейчас, думаю, мне лучше отправиться на ранчо Марсдена.

Взяв с нее обещание вскоре навестить его, Мел ушел. Как только дверь за ним закрылась, Тейлор поспешила в туалет, чтобы умыться.

Первый же взгляд на свое отражение заставил ее застонать и опустить голову под струю холодной воды. Она выглядела... лучше не думать об этом.

Впервые за долгие годы она пожалела, что не пользуется никакой косметикой, кроме несмываемой туши для ресниц. Может, немного грима скрыло бы до неприличия пылающие щеки, не говоря уже о припухших от поцелуя губах. Но что поделать с ярко блестевшими глазами? Разве только прикрыть их темными очками и постараться забыть, каким блаженством показалось ей прикосновение его рта к ее губам.

Нет, это никуда не годится.

И не следует позволять Хью прикасаться к ней снова. Бог свидетель, она хотела того, что произошло, но отныне или будет помнить свою ответственность перед Редаутом, или ей придется покинуть город.

Поспешно пригладив волосы, Тейлор взяла револьвер и шляпу, предупредила Оррина, где ее искать, и поторопилась выехать, пока не передумала.

С Мердоком Марсденом всегда было трудно иметь дело, а потеряв сына, он стал еще несговорчивее. В своих письмах и во время телефонных разговоров отец всегда жаловался на его сложные взаимоотношения с законом. Если Марсден ни во что не ставил ее отца, неужели прислушается к ее словам? Даже радостные улыбки и приветствия узнававших ее людей на улицах не приободрили ее. Однако у нее не было права отступать.

Ранчо Марсдена занимало почти третью часть территории округа. Расположенное к югу и западу от города, оно охватывало горы Сангре-де-Кристо, напоминая собой руку кузнеца, сжимающую копыто лошади. Здесь производилась ставшая своего рода стандартом призовая говядина, что создало Марсдену богатство и репутацию уважаемого на Юго-Западе человека. В свое время мэр Детройта приглашал Тейлор на встречу с одним из последних классических мясных баронов, но эта встреча не вызвала у нее большого интереса.

Приближаясь к семидесятилетию, Марсден оставался весьма импозантным мужчиной благодаря дисциплине и занятиям спортом. Прирожденный любитель состязаний, он с улыбкой прищурился, когда Тейлор, поставив машину у главного особняка, вышла из «блейзера».

— Ну и ну.

Махнув рукой конюху, державшему за поводья двух беспокойных коней, Марсден спустился с крыльца, протянувшегося по всей длине дома в стиле гасиенды, и, подбоченившись, встретил Тейлор у лестницы. Его хлопчатобумажная рубашка была столь же поношенной, как и джинсы, свидетельствуя о том, что он не придает большого значения таким пустякам, как одежда, и работает не менее усердно, чем наемные рабочие.

— До меня доходили слухи о твоем приезде, но не думал, что ты захочешь вернуться.

— Я и сама удивлена.

Тейлор не улыбалась, так как в отличие от отца политиканом не была. Ей не нравился Мердок Марсден, и она знала, что он тоже не испытывает к ней симпатии. В то же время она считала себя профессионалом, и в ее намерения не входило оскорблять его понапрасну.

— Кажется, вы направляетесь инспектировать скот, мистер Марсден, так что надолго не стану вас задерживать.

— Надеюсь не дожить до такого дня, когда какое-то четвероногое станет более интересным для меня, чем привлекательная женщина. А тем временем почему бы тебе не подняться на веранду, а я прикажу Мигелю принести нам чего-нибудь освежающего.

Кто это сказал, что южане обладают неотразимым очарованием?

— Очень любезно с вашей стороны, сэр, но боюсь, сегодня не получится. У меня много дел в городе.

Ему не понравилось, что его предложение отвергли, но он решил пока не ссориться с ней.

— Как пожелаешь.

Начав было стягивать свои кожаные перчатки, Мердок натянул их снова. Не тот он человек, чтобы просить кого-нибудь дважды, даже женщину.

— Что у тебя на уме?

— Мир.

— Для кого?

— Для всех.

Уголки большого рта на его обветренном лице опустились вниз.

— Хочешь сказать — для всех, кроме меня? Нет, не пытайся подсластить пилюлю. Ты собираешься сообщить мне что-то не слишком приятное, так?

— Да, сэр, но надеюсь, вы увидите в моей просьбе и положительные стороны.

Тейлор было противно себя слушать, она напоминала себе студентку-первокурсницу с юридического факультета, ведущую дело в Верховном суде. Но если занять более решительную позицию, Мердок просто не станет с ней разговаривать.

Он действительно выглядел раздраженным, но, к ее облегчению, пока сдерживал свой гнев. Однако не пригласил ее присесть и взмахом руки отослал своего слугу Мигеля, которому по-прежнему шел, как отметила про себя Тейлор, нарядный белый смокинг, хотя волосы его так же, как и у босса, стали почти белоснежными.

— Ближе к делу, — бросил Мердок Марсден, любуясь прекрасной кожей своих перчаток.

— Короче говоря, я хотела бы получить заверения, что вы подчинитесь закону.

Солнце палило немилосердно и, казалось, обжигало Тейлор с той же силой, что и взгляд Мердока. Однако она не дрогнула. Слишком большая ответственность, лежавшая на ее плечах, придавала ей силы.

— Но я всегда повинуюсь закону, дорогуша.

— Недавно вы бросали реплики, предполагающие обратное.

— А... — скрестив руки на груди, протянул он и кивнул. — Ты слышала о моем неудовольствии по поводу загрязнения окружающей среды в нашей области.

— Неуместная шутка, мистер Марсден.

— Точно так же неуместно просить меня отступить и позволить, чтобы все, ради чего работал я и мои предки, ради чего погиб мой сын, пошло прахом.

— Мистер Марсден, нельзя сказать, что ваш сын погиб, защищая вашу землю.

— Берегись, Тейлор, — ледяным тоном произнес Мердок. — Ты скоро преступишь границы моей доброжелательности.

— Понимаю, но и вы, пожалуйста, поймите тоже — Хью Блэкстоуна следует оставить в покое, пока он остается на принадлежащей ему земле и не нарушает закон.

— Могу сразу, не раздумывая, сказать, девочка. Я хочу спустить с него шкуру. Или пусть он уберется из города. Все предельно просто.

— Не очень. Меня удивляет изменение вашей позиции. Вы могли бы сделать то, что делали всегда, — явиться на слушание вопроса о его освобождении и настоять на том, чтобы его не выпускали. Почему вы этого не сделали?

Прочесть что-либо в его глазах было невозможно, он опустил их.

— Наверное, я устал спорить с дураками.

Несмотря на жару, Тейлор словно обдало ледяной волной.

— Что вы хотите этим сказать?

— Тебе решать.

— Мне не нравятся ваши слова, мистер Марсден.

— А мне на это наплевать, офицер Беннинг. Убийца разгуливает на свободе по улицам Редаута. Если представители закона не станут делать того, за что им платят деньги, тогда это сделаю я.

— Разговоры такого рода могут вызвать кровавую бойню, — заявила Тейлор. — Я знаю, в городе есть люди, поддерживающие вас, но неужели вы думаете, что все так будет продолжаться, если они узнают, что ваша логика основывается на предубеждении и жажде мести?

Высокомерный хозяин ранчо даже не моргнул.

— Что ж, это тебе предстоит выяснить.

Его откровенный вызов не удивил ее. Что ей предпринять — она подумает об этом позже. В данный момент необходимо дать ему понять, что он не управляет всем и каждым в этом округе... по крайней мере пока.

— Полагаю, что выясню, — сказала она со спокойным кивком.

Внезапно Мердок усмехнулся.

— Как твой отец?

Вопрос не имел никакого отношения к теме разговора, а призван был поставить ее на место.

— Шеф болен, и ему необходим отдых. Теперь он его получит.

— Это большая работа для маленькой девочки.

Она готова была расцеловать его за это оскорбление.

— Вы так думаете? Что ж, поживем — увидим..

Гордо выпрямившись, Тейлор отошла и села в машину. Она видела, что Мердок изучающе смотрит на нее, его грубоватое, но красивое лицо выражало раздумье. Вот и хорошо, пусть думает, да подольше. По крайней мере она выиграет время. Передышка даст ей возможность понять, как уберечь город от открытого взрыва.

Наблюдая за тем, как кровь приливала к лицу матери, Хью размышлял, с чем же ему придется иметь дело: с потоком опровержений или чем-то более серьезным с медицинской точки зрения.

— Ты серьезно? — прошептала она. — Кайл Беннинг твой сын? У меня есть внук?

— Верно.

И он рассказал ей, как узнал об этом и почему так поспешно уехал.

Мать прижала руку ко рту.

— Не могу поверить. Все эти годы я надеялась, не имея на то никаких оснований, что... — И, словно все еще не в состоянии принять услышанное за истину, требовательно спросила: — А ты уверен, что он твой?

— Если бы я даже не поверил Тейлор, хотя у нее нет оснований лгать на свою голову, я узнал бы своего собственного сына.

— Хм, — мать высокомерно вскинула голову, — можно подумать, ты единственный человек на земле с черными волосами и темными глазами. И у тебя короткая память, когда дело касается обмана. Мы оба прекрасно знаем, на что способна эта девочка.

— Она не лгала во время суда. — Он мог испытывать чувство обиды, мог все еще сердиться по множеству причин, но не мог вынести подобного несправедливого замечания. — Она просто не в состоянии была подтвердить под присягой того, чего точно не знала.

А именно — подтвердить, что он не убивал Пирза. Не из-за этого он порвал с нею все связи. Ее сомнение в его невиновности — вот что его сокрушило.

— Ты ищешь для нее оправдания, чтобы простить ее. Что касается меня, я не желаю этого. Ничего не хочу от нее! — В голосе матери звучала все возрастающая паника, она принялась ходить вдоль прилавка, беспокойно перебирая и передвигая предметы. — Здесь кроется какой-то обман. Теперь, когда ты свободен, она просто пытается найти кого-нибудь, кто позаботится о ее отродье.

Если бы кто-то другой посмел сказать подобное... Но слова матери скорее причинили боль, чем обидели, он понимал, почему она так отчаянно сопротивляется этой новости.

— Он не отродье, мама, — спокойно возразил Хью. — Тейлор призналась, что он переживает кое-какие неприятности, присущие подросткам. Но какой ребенок не переживает их? Кроме того, из всех людей, кого она могла объявить отцом, я далеко не подарок.

— Подарок! Подарок!

Его тронула сила ее чувств. Их семья всегда была сдержанной в проявлении чувств, особенно после смерти отца. Если бы не страсть, испытываемая им к Тейлор, Хью считал бы себя холодным человеком, нелюдимом. Поэтому вспышка матери была неожиданной, но приятной.

— Твое мнение случайно не объясняется пристрастием? — проговорил он с нежностью в голосе.

— Ах, прекрати свои шутки. Что ты намерен делать? Ребенок знает? Как он отнесся к этому?

— Он разыскал меня.

Хью ощущал все возрастающую гордость за сына, прокручивая в памяти сцену встречи. Не у каждого ребенка хватило бы храбрости явиться к незнакомцу с подобным вопросом, не говоря уже о том, что незнакомец только что вышел из тюрьмы.

— Я пока не слишком много могу сказать тебе. Приехала Тейлор и забрала его домой.

— Она не позволила тебе поговорить с ним?

Гнев матери вспыхнул с новой силой.

— Мы решим этот вопрос, мама.

Больше всего он не хотел, чтобы она стала вмешиваться.

— Он придет к тебе, — сказала она, решительно кивнув. — И если парнишка справедливый и не склонен судить людей, то это качество он, несомненно, унаследовал от тебя.

— Хмм... не ты ли только что назвала его отродьем?

Она решительно отмахнулась.

— Мне позволено! Но, помнится, я видела его несколько раз за эти годы. Он кажется неплохим парнем. Не стану винить его за то, что он сын своей матери.

— Тейлор вырастила его в одном из самых жестоких городов страны. Следует отдать ей должное.

— Если бы она поступила честно по отношению к нам, ей не пришлось бы уезжать туда.

С какой легкостью люди забывают прошлое или по крайней мере редактируют его по своему вкусу... Хью вздохнул.

— Хорошо. Давай пока оставим эту тему. Кайл Томас — мой сын. Можешь ли ты по крайней мере пообещать, что он найдет здесь радушный прием, если надумает навестить нас?

— Неужели нужно об этом спрашивать? Конечно, его здесь примут. Его, наверное, необходимо как следует подкормить. Судя по внешнему виду этой девчонки, она все еще не научилась кипятить воду.

— Мама, прекрати. Весь яд мира не сможет изменить прошлого. К тому же, если мальчик услышит, что ты так говоришь о Тейлор, это отвратит его от нас.

— Как ты со мной разговариваешь? Я никого не отвращаю... но я не могу перестать быть самой собой.

«Иными словами, упрямой и совершенно лишенной гибкости», — беззлобно подумал Хью.

— Дело еще в том, что Тейлор является здесь представительницей закона. Нравится тебе это или нет, нам придется уважать ее положение.

— Спасибо, что напомнил мне о том, что я потеряла уважение, которое испытывала когда-то к Эмметту Беннингу. Какое нахальство — привезти сюда дочь и устроить на свое место! Может, Лу Сандовал был и не слишком хорош, но со стороны Эмметта просто безумие предлагать ее в качестве лучшей замены. Слава Богу, здесь нет настоящих преступлений, а то я и носа не высунула бы из своего трейлера или из этого магазина.

Несколько минут спустя, уединившись на складе, Хью позволил себе еще большую откровенность.

Он не просто хотел Тейлор, он надеялся заполучить ее. Нормальная то была мысль или нет, но он должен вновь испытать все, что они когда-то делили под солнцем и под луной. Возможно, все это осложнит, даже разрушит его жизнь. Но это было так реально, как правда о его сыне... и убийство Пирза Марсдена.