Любовь и ветер

Глава 2

Когда Джесси въехала во двор, солнце уже садилось; небо за горами переливалось темно-красным и фиолетовым. Свет заливал крыльцо фасада большого дома, так что она объехала его с обратной стороны, чтобы зайти через кухню, оставшись незамеченной. Она мягко шепнула Черному Метеору идти в конюшню и похлопала его по спине. Конь отправился прямо туда и стал ждать, когда она придет, чтобы почистить его. Ей хотелось есть уже несколько часов, так что она собиралась перехватить что-нибудь, прежде чем заняться работой в конюшне.

Черный Метеор был не против подождать еще несколько минут. С Джесси он никогда не упрямился. С другими людьми он мог кусаться и даже лягался, но с ней был настоящим ангелом. Отдавая жеребца Джесси, Белый Гром знал, что с ней он будет очень покладистым. Белый Гром понимал лошадей как никто другой и растил Черного Метеора с самого рождения, растил его специально для Джесси. Хотя она об этом никогда не догадывалась. Она всегда думала, что просто помогает своему другу обучать коня.

Это был очень щедрый подарок. Лошади считались у индейцев символом достатка, а у Белого Грома их было не так много. К тому же Черный Метеор был не единственным подарком, который он преподнес ей за годы их дружбы. Он и старый Джеб были ее самыми близкими друзьями. Из-за их дружбы Черный Метеор стал для нее всем. Эта мысль при виде коня, рысью бегущего к конюшне, почти заставила ее забыть о еде. Однако желудок быстро о ней напомнил, так что Джесси тихонько зашла в темную кухню, осторожно закрыв за собой дверь.

Из большой комнаты доносился запах только что приготовленного ужина; Джесси решила зайти попозже и съесть большую тарелку приготовленного Кейт рагу. Она окинула взглядом столы в поисках чего-нибудь для быстрого перекуса и, заметив на тарелке свежеиспеченный деревенский хлеб, улыбнулась. Однако из расположенной дальше по коридору гостиной донесся голос матери, и ее улыбка померкла. Она отломила кусок хлеба и уже собралась уходить. Но тут из гостиной послышался еще один голос.

Она замерла на месте. Должно быть, ей послышалось. Не мог же это, в самом деле, быть тот голос. Она выскользнула в дверь и прокралась на несколько футов в сторону холла, остановившись у своей спальни. Теперь голос слышался совершенно отчетливо, и она залилась краской, вспомнив недавнюю сцену. Похоже, она попалась на лжи. Проклятье!

Она подобралась к большой комнате еще чуть ближе; из-за ковбойских сапог на двухдюймовых каблуках ей приходилось передвигаться на цыпочках. Слава небесам, что во время езды на Черном Метеоре ей не нужно было носить шпоры. Она осторожно высунула голову из-за угла, чтобы можно было видеть всю комнату, заполненную предметами роскоши, вогнавшими Томаса Блэра в долги, которые унаследовала Джесси.

На обитом диване спиной к Джесси сидели ее мать и незнакомец. Какое-то мгновение Джесси на них смотрела. Он снял шляпу, под которой оказались вьющиеся у шеи темно-каштановые волосы.

– Я и представить не могу, кем могла быть та девушка, Чейз, – говорила Рэйчел. – Но я здесь всего неделю и еще не знаю никого из соседей Джессики.

– Если они все столь же враждебны, как та распущенная девчонка, то тебе даже не стоит тратить на это время. Если бы я не повстречал одного из работников ранчо, который отправил меня обратно, мне бы опять пришлось спать в степи. А одной ночи мне хватило, спасибо.

Рэйчел рассмеялась.

– Понимаю. Когда мы в последний раз виделись, ты жил довольно близко к цивилизации.

– Если пастушьи городки Канзаса можно назвать цивилизацией, – Чейз покачал головой. – Но любая комната в гостинице и любая горячая еда лучше одинокого костра.

– Что ж, я рада, что ты здесь. Когда я отправляла эти телеграммы, не была уверена, что они до тебя дойдут. Ты всегда так много странствуешь. И я очень сомневалась, что ты приедешь.

– Разве я не говорил, что если понадоблюсь тебе, то приеду по первому зову?

– Я знаю. Но ни один из нас не думал, что это и правда случится. Я так уж точно не думала.

– Ты не любишь просить о помощи…

Это прозвучало как утверждение.

– Как же хорошо ты меня знаешь, – Рэйчел мягко рассмеялась, и звук ее смеха подействовал Джесси на нервы.

– Так в чем проблема, леди?

Джесси напряглась. Ей не нравилась та нежность, с которой он говорил.

– Я не уверена, Чейз, – в голосе Рэйчел слышались сомнения. – По крайне мере… пока что ничего конкретного. Я имею в виду, что твоя помощь может и не понадобиться. Я имею в виду…

– Подожди, – резко оборвал ее Чейз. – Ты редко говоришь обиняками, Рэйчел.

– Я просто хотела сказать, что буду ужасно себя чувствовать, если окажется, что я притащила тебя сюда без причины.

– Тогда ты можешь об этом забыть. Есть у твоего беспокойства причина или нет, я рад, что приехал. В Эбилине меня ничто не держало, так что я в любом случае собирался оттуда уехать. Будем считать это визитом, который я давно должен был тебе нанести, и если окажется, что за это время я смогу тебе чем-нибудь помочь, будет просто отлично.

– У меня нет слов, чтобы выразить, как я это ценю.

– Не беспокойся об этом. Просто скажи мне, в чем проблема.

– Это касается человека, который убил Томаса Блэра.

– Блэр был твоим первым мужем?

– Да.

– Кто его убил?

– Человек по имени Лейтон Боудри. Я встретила его в Шайенне пару недель назад, еще до того, как приехала на ранчо. Я тогда встречалась в банке с мистером Кроули, человеком, который отправил мне письмо Томаса. И надеялась, что он объяснит мне, почему Томас изменил свое отношение после стольких лет.

– А он не объяснил?

– Нет.

– А банкир понял?

– Ни в коей мере. Он лишь сказал мне, что у Томаса остался большой долг.

– Ты думаешь, что он сделал тебя опекуном Джессики, потому что считал, что она сама с этим не справится?

– Возможно, – сказала Рэйчел задумчиво. – Что я точно знаю, так это то, что он не хотел бы, чтобы она лишилась ранчо. В этом я уверена.

– Господи Иисусе, – прорычал Чейз. – И как ты должна ей помочь? Ты ничего не знаешь о скотоводстве.

– О, Томас не хотел, чтобы я управляла ранчо, только чтобы я присмотрела за тем, чтобы с Джессикой ничего не случилось, пока ей не исполнится двадцать или пока она не выйдет замуж – в зависимости о того, что произойдет раньше. Он считал, что она еще не готова сама взяться за поводья, как он выразился, и что в ближайшие несколько лет ей понадобится человек, который сможет давать ей советы и держать в рамках. Думаю, что я бы не получила это письмо, если бы он умер на пару лет позже. Мистер Кроули сказал, что хранил это письмо в банке последние четыре года. Томас беспокоился о Джессике, поскольку она еще очень юна. Что касается ранчо, то Джессика им прекрасно управляет, и из того, что я видела, могу сказать, что она знает свое дело.

– Ты серьезно?

– Мне бы хотелось, чтобы это было не так, – в голосе Рэйчел послышалась горечь. – Но Томас потратил много лет на то, чтобы обучить ее скотоводству. И кое-чему похуже.

– Похуже?

– Ты поймешь, когда увидишь ее. Как я говорила, я встретила мистера Боудри в банке. Мистер Кроули представил нас друг другу. Разумеется, он выразил свои соболезнования – добавлю, что совершенно неискренние, – и объяснил мне, что произошло. Похоже, что в одном из салунов играли в карты, и Томас поставил огромную сумму, уверенный в том, что у него выигрышная комбинация. Однако он проиграл и обвинил Боудри в жульничестве. Томас пошел за оружием, но Боудри оказался проворнее и застрелил его.

– А что говорит шериф?

– Говорит, что это правда. Там была дюжина свидетелей, и с несколькими из них я встретилась. Они все твердят одно и то же. Это был честный бой. Однако на вопрос о том, действительно ли Лейтон Боудри жульничал, мне так никто и не ответил, а сейчас уже слишком поздно спрашивать. Проблема в том, что у него долговая расписка Томаса. А карточный долг ценится в этих краях на вес золота.

– Я, как картежник-любитель, – сказал Чейз с сардонической улыбкой, – не могу сказать, что огорчен этим обстоятельством.

– Что ж, именно в этом главная беда. Он хочет получить свои деньги, а у Джессики их нет. И я думаю, что он бы уже отобрал у нее ранчо, если бы она не встретилась с ним при свидетелях, потребовав дать ей отсрочку.

– Какую отсрочку?

– Три месяца.

– И что Джессика об этом думает?

– Ее это не слишком волнует. Она говорит, что разберется с Боудри после осеннего загона. У нее контракт с несколькими приисками на севере на поставку говядины.

– Тогда в чем проблема, Рэйчел?

– В этом Лейтоне Боудри. Похоже, он скользкий тип, во всяком случае мне так показалось.

Рэйчел покусала губу, а затем призналась:

– Я не думаю, что ему нужны деньги, Чейз. Думаю, что ему нужно это ранчо.

– Значит, ты предполагаешь, что он может предпринять что-то, чтобы помешать Джессике выплатить ему долг?

– Да. Что именно – представить не могу. Возможно, это все мое воображение. Но мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты присмотрелся к нему и сказал, какое впечатление он на тебя производит.

– Само собой, – с готовностью согласился Чейз. – Но почему бы тебе просто не выплатить долг и не забыть об этом раз и навсегда? Ты точно можешь себе это позволить.

– Думаешь, я этого не хочу? Я пыталась дать Джессике деньги, но она швырнула их мне в лицо. Она ничего от меня не примет.

– Почему?

Рэйчел горько рассмеялась.

– Ее отец ненавидел меня и ее научил этой ненависти. Она была прилежной ученицей.

На какое-то мгновение они замолчали, а затем Чейз произнес:

– Когда я смогу увидеться с этой упрямой особой?

Джессика не желала слышать ответ. Она отступила в коридор и проскользнула в свою спальню. Схватив там несколько вещей, она вернулась на кухню, взяла всю буханку хлеба и тихо вышла из дома.

Она вся кипела от ярости. Как они смеют ее обсуждать? Как смеет Рэйчел приглашать в ее дом незнакомца, чтобы тот вмешивался в ее дела? «Упрямая особа»? Вот ублюдок! Пусть катится в Шайенн и там все разнюхивает. А потом возвращается и докладывает Рэйчел. И навсегда убирается из ее, Джессики, жизни. Но встретиться с ней ему не удастся. Она не вернется до его отъезда.