Любовь к истории (сетевая версия) ч.2

Весь мир — театр (продолжение поста от 2 мая)

4.05.2011

Не зря Д’Аннунцио считался одним из самых знаменитых драматургов эпохи. В его царстве всё было зрелищно. Целый город превратился в постоянно действующий театр. Главную роль поэт, конечно, оставил за собой. Каждый божий день (верней, каждую ночь, потому что в ночной тиши голос далеко слышен) он произносил пламенные речи с балкона своего дворца. Поразительно, как оратору удавалось в течение долгих месяцев не надоесть своей аудитории — однако не надоел. Не будет преувеличением сказать, что жители Фиуме подсели на красноречие Д’Аннунцио, как на наркотик. Им хотелось еще и еще. Они восторгались и рыдали, хохотали и потрясали кулаками. Это ли не элизиум, о котором мечтают поэты?

Поэт-диктатор произносит речь

Возвышенность речений диктатора была заразительна. Вскоре весь Фиуме изъяснялся его высокопарным стилем. Один анархист из числа граждан вольной республики потом со смехом вспоминал, что однажды в обычном разговоре вместо «четыре месяца» сказал «сто двадцать дней и сто двадцать ночей» — и только тогда понял, насколько он «аннунцировался».

Когда фиуманцы не внимали любимому герою, они сами становились актерами. Днем маршировали с флагами и цветами, ночью — с факелами. Запускали фейерверки, пели хором, танцевали. Специально приехавший Тосканини устроил для горожан грандиозный концерт. Маринетти и другие футуристы читали на площадях свои стихи (впрочем, эту публику Д’Аннунцио вскоре отправил восвояси — зачем Поэту конкуренты?)

Денег было много. Д’Аннунцио решал финансовые проблемы очень просто: его корабли нападали на грузовые пароходы и потом возвращали их за выкуп. Всякого другого морского шалуна обвинили бы в пиратстве — а тут поэт, большой ребенок, что с него возьмешь? За один только сухогруз «Конье», транспортировавший автомобили и дорогие товары, дуче получил 12 миллионов.

Да-да, это Д’Аннунцио впервые нарек себя титулом «дуче», а Муссолини впоследствии собезьянничал. У фашистов с креативностью дела обстоят так себе, поэтому Муссолини вообще многое позаимствовал у нашего поэта: и знаменитые факельные шествия, и судьбоносный поход на Рим «второй дуче» сплагиатил.

Еще одно слово, знакомое нам совсем в другом значении, — Холокост. Д’Аннунцио называл свое княжество Городом Холокоста, но не в освенцимском, а в декадентском смысле. Мол, из Фиуме на прогнивший Запад хлынет всеочищающий апокалиптический огонь.

В сущности, адриатический спектакль 1919–1920 годов был потешной репетицией грядущих весьма непотешных событий.

Ах, как хорошо правилось Поэту в его праздничном государстве, откуда были изгнаны будни! В каждом доме — добровольно, не по принуждению — на почетном месте красовался портрет или бюст Великого Человека. Мужчины брились наголо, началась повальная мода на плешивость.

Суд Поэт вершил не по законам, которых не существовало, а по собственному «инстинкту справедливости». Был милосерден и снисходителен. Смертных приговоров в Фиуме не выносили, высшей мерой считалось изгнание за пределы республики.

Изгнанники покидали рай стеная и плача, зато прибывали всё новые и новые граждане, в основном молодые. Слух о сказочном княжестве разнесся широко.

Здесь всё время выпивали и закусывали, свободно продавался кокаин, царила неслыханная свобода нравов — непрекращающаяся пятнадцатимесячная собачья свадьба. На воде по ночам покачивались лодки с разноцветными фонариками, тротуары благоухали одеколоном. И все нарядные, в романтичных развевающихся плащах, в белоснежных шарфах и с непременным римским кинжалом на поясе. Серенады, дуэли, смех и песни.

Когда читаешь про жизнь города Фиуме при диктаторе Д’Аннунцио, начинаешь сентиментально думать: а может, пускай на земле правят поэты? Люди они, конечно, несерьезные, но ведь не хуже умников, которые строят концлагеря и затевают войны?

Увы, каникулы вечно продолжаться не могут. Непоэтичному итальянскому правительству надоел этот бардак, и однажды приплыл большой дредноут и пальнул по дворцу поэта настоящим снарядом. Д’Аннунцио, тучка золотая, обиделся и уехал. «Утром в путь она умчалась рано, по лазури весело играя», а город Фиуме вернулся к своей скучной провинциальной жизни.

anna_epshtein

Потрясающий человек, а итальянское правительство, как водится, болваны. Они попросту перетрусили, что такая личность может и Италию возглавить, а всю их гоп-компанию с почетом проводить на пенсию, с него бы сталось. Жаль, не довелось встречать его с самой большой пальмовой ветвью наперевес.

yaroslavtur

Поймал себя на какой-то боязливой зависти к тем сумбурным временам. Конечно, поэт во власти, да еще окруженный экзальтированными соправителями — штука крайне сомнительная, даже тревожная. Но вот есть у нас власть, некоторые представители которой вообще не уверены в существовании поэзии. Здоровый, значить, практицизьм так и прет. И что — это лучше?

Вообще — можно ли обозначить если не гениального, то хотя бы толкового правителя через набор качеств и характеристик? Или умение править — талант, способный прорасти на любой почве?

chereiskv

На фиумской марке изображен знаменитый девиз Д’Аннунцио, позаимствованный у Тита Ливия, а тем — у Марка Фурия Камилла: Hiс manebimus optime. По-латыни звучит прекрасно, а на русский труднопереводим. Мой вариант: Тут заторчим в кайф.

spivaki

Вот eщё одно уточнение:

— Захват власти движением Д'Aннуцио: 12/09/1919

— Kонституция: 08/09/1920

— Италия и Сербия признают независимое государство: 12/11/1920

— Захват Италией: 30/12/1920

Tо есть фактически этот анархист был у власти год-с-четвертью.

solodkyy

…СА чеканит в марше твёрдый шаг и если был ты коммунистами убитый, то с нами ты становишься под стяг…Начало фашизма и никаких загадок и романтики. Уже говорил, в Версале Италии отказали в портовых городах бывшей Австро-Венгрии, вот они их таким способом и заполучили. А потом другим способом устаканили политическую ситуацию внутри страны. Не было бы Поэта, к власти не пришёл бы Муссолини, а затем Художник. Кстати, тоже очень талантливый оратор."Когда он говорит, я готов совершить что — угодно, хоть спрыгнуть с крыши берлинского универмага"(из показаний пленных немецких солдат). И совершали. Многое. Интересно, что наш уважаемый ГШ всё это такими лучезарными красками расписал. Результат то известен-горы трупов и руины. И никакого прекраснодушия. Дорога к Сталинграду для многих итальянцев начиналась в Фиуме.