Любовь мстителя

Глава 23

Что он имел в виду?

Она не могла уйти. Ева дала обещание остаться под защитой Габриэля. Она бы не посмела оставить их, черт побери. Не тогда, когда ставки так высоки. Проклятие, на кону ее жизнь!

— Что случилось?

Все замерли и уставились на него. Он и сам оглядел себя. Его ли это голос?

— Заставишь меня спросить еще, и я кого-то прикончу, — прорычал Габриэль, внутри все сжалось. — Где она?

Вперед вышел байкер.

— Кто-то позвонил ей. Она сказала, что это отец, что он хочет видеть ее внизу. Он считает, — Калеб кивнул в сторону Василия, — это Фурио.

Василий прошел по комнате чеканным, четким шагом — признак того, что кто-то сейчас умрет. Покровитель Габриэля всегда словно впадал в транс, когда планировал грязное убийство.

— Он, должно быть, шантажировал ее. Велел спуститься вниз, иначе бы навредил тебе, или мне, или ее друзьям. — Василий покачал головой, сильно задумавшись. — Она зашла в дамскую комнату, пока Арон и Калеб ждали снаружи, и исчезла через второй вход.

— Ева не пошла бы на это, если бы Фурио не использовал против нее что-то серьезное, — предположил Калеб.

— Отправь Джака за видео с камер безопасности, — рявкнул Куану Габриэль и схватил из ящика стола запасные патроны.

— Он уже их просматривает, — заверил его Куан.

— Алек, позвони нашему парню в аэропорт Сиэтл/Такома. Я вчера просил два вертолета на крышу. Калеб?

Байкер шагнул к нему.

— Да?

Как бы сильно не хотелось убить парня за случившееся, Гейб знал, это не было ни его ошибкой, ни Арона. Как же он сейчас ненавидел эту тварь под названием «свободная воля», богом данное право воротить все, что только в голову взбредет. Да и если, несмотря на усилия Габриэля, все пойдет не так, за дело возьмется чувство вины. Байкер до самой смерти будет страдать.

Габриэль взглянул в потемневшие глаза Калеба.

— Она взяла телефон с собой?

— Да. В заднем кармане.

Габриэль кивнул, а затем вытащил свой телефон и набрал Еву. Прослушал автоответчик и заговорил. Точнее попытался. Но так сильно сжал зубы, что почти не мог произнести ни звука. Он поводил головой, ослабляя напряжение, и прорычал:

— Позвони мне, как только получишь это сообщение. Оставь свою наивную и доверчивую или благородную и самоотверженную задницу где-нибудь в безопасном месте и не уходи оттуда. Я приду, и тебе лучше надеяться, что я успокоюсь, когда найду тебя.

Он не мог отмахнуться от чувства, что Ева придумала звонок от Василия, чтобы самой уйти от сложившейся ситуации. Габриэль уже понял, что Ева не из тех, кто будет играться со спусковым крючком семейной вражды, которая ее не касалась.

Но, боже, он надеялся, что именно так она и поступила. По крайней мере, Ева тогда одна.

Или, может, с нее уже хватит его, поэтому она сбежала при первой же возможности. Гейб с трудом сглотнул, не желая развивать эту болезненную мысль.

Он аккуратно положил телефон обратно в карман, хотя хотел разбить его на мелкие кусочки. Если сломать телефон, Ева не сможет с ним связаться.

— В лифте она вела себя... че-е-ерт. Я знал, что-то случилось. Но она сказала, что это просто стресс, и я ей поверил. — Пейн запустил пальцы в волосы и наконец выпалил: — Она сказала, что любит тебя.

С этими словами жизнь Габриэля оборвалась.

— Я спросил, почему она сказала это мне. Теперь думаю, что она хотела, чтобы я передал тебе на случай...

Поистине беспомощная боль взорвалась в груди, делая уязвимым. Как одинокую утку перед целым отрядом стрелков.

Она любит тебя.

После всего, что он сделал, она его любила.

И она ушла. Звонок не был подстроен. Ее признание это доказывало.

Габриэль схватил со стола стационарный телефон, оторвал шнур и швырнул аппарат в ближайшую стену. Грохот посыпавшихся обломков едва ли заглушил снедавшее его бессилие.

Он поискал глазами Максима.

— Позвони, если что-то узнаешь, — сказал тот кому-то по телефону и отключился.

— Проверь каждую операцию по кредитной карте на ее имя. И лучше бы ты мог их отслеживать. Если она сама ушла, то я хочу, чтобы все отели в радиусе сотни миль светились, как гребаное солнце, при ее появлении.

Макс подошел к нему.

— Уже сделано, брат. Если она воспользуется картой, мы ее найдем. — Он ободряюще похлопал Габриэля по спине. — Если Ева одна, то мы быстро найдем ее.

— Она не взяла кошелек, — вмешался Калеб, кивнув на сумочку на кофейном столике и лежавший рядом тонкий кошелек. Ева выложила его, чтобы Куан мог взять паспортные данные для регистрации и не терять время в аэропорту.

— Я знаю, что она помнит наизусть номер одной из своих кредиток, — рявкнул Габриэль. Схватил тяжелую хрустальную вазу с цветами и запустил через всю комнату прямо в телевизор над камином. Звук разбитого стекла и закоротившего от воды электричества принес больше удовлетворения, чем брошенный в стену телефон, но не намного. — Почему, черт возьми, она не пришла ко мне, когда ей позвонили? Или ты, — заорал он на Пейна, — какого черта Ева не сообщила тебе, что произошло? — Господи! У него было такое чувство, словно его окатили кипящей смолой.

Василий сидел на подлокотнике кресла, и его мрачный, страдающий вид усиливали боль Габриэля чувством вины за то, что не уберег его дочь. Если Василия разозлили отношения Габриэля и Евы, то нечего и говорить, что будет после такого.

— Потому что, Габриэль, — произнес он медленно, — ее не растили так, как нас. Фурио шантажировал ее нашей безопасностью. По крайней мере, я бы так поступил. Он угрожал нам, придумал правдоподобную историю, добавив фактов, о которых она наверняка спрашивала, и как только Ева решила, что слышит правду, сделала, как он хотел. — Обычно непробиваемая броня Василия дала трещину. Он прикрыл глаза и закончил шепотом: — Отправилась прямо в его чертову ловушку.

В номер заявился Джак с ноутбуком под мышкой и бросил:

— А ну валите сюда. — Словно высеченный из камня, спецназовец подошел к столу и поставил на него ноутбук. Шрам особенно выделялся на побледневшем лице. — Сразу после звонка Куана я просмотрел все записи с камер безопасности.

Джак нажал на «плей», и все опасливо склонились над монитором.

Тусклый свет лампы выхватил проскользнувшую во мрак помещения фигуру Евы в черных леггинсах и зеленой футболке. Внутри Габриэля все сжалось при виде нее и мужчины, возникшего у нее за спиной.

— Фурио, этот сукин сын, — прорычал Винсент, когда ублюдок с ирокезом схватил Еву за руку. Они обменялись парой фраз, на лице Евы явно отразились сначала страх, а потом облегчение. И вдруг она с ненавистью плюнула Фурио в лицо и хорошенько врезала кулаком в челюсть, шокировав придурка. Ева кинулась к выходу, но Фурио опередил ее, с силой отдернув к цементной стене. Девушка ударилась плечом.

Василий выругался себе под нос.

— Нет! — Габриэль дернулся вперед, словно мог что-то сделать, когда Фурио отвел руку и со всей силы ударил невинную красавицу по лицу. Ева запрокинула голову, ударившись об стену, и без сознания упала прямо в руки ублюдка. Фурио втащил ее на заднее сиденье черного внедорожника и уехал, как только закрылась дверь... оставив на бетонном полу два безжизненных тела.

— Уехали, — произнес Джак, голос помрачнел при виде еще двух трупов.

В груди Габриэля заклубилась темная ледяная ярость, сердце неистово билось. В это мгновение уважаемый бизнесмен Габриэль Мур прекратил свое существование. Его место занял Габриэль Моретти.

Он превратился в главаря, которым не думал, что когда-нибудь станет. Габриэль встал спиной к окну, эмоции отключились, паника отошла в сторону, а страх рассеялся. Словно ничего этого и не было. Затем встретился со светлым взглядом Алека.

— Выясни, сколько еще ждать вертолеты. — Повернулся к Винсенту. — Хочу, чтобы ты связался со всеми, кто может знать местоположение Стефано. Сейчас же.

— Не уверен, что они послушаются приказов...

— Мне плевать, в чем ты уверен, Романи. Звони по своему чертовому телефону и говори им, что главе этой семьи нужна такая информация. И мне срать, можешь хоть угрожать всем их близким вплоть до детей, мне нужна эта чертова лачуга! Если не скажут, то могут составлять завещание. Донеси это до них и побыстрее.

— Габриэль?

Он посмотрел на Василия, заметив приподнятую бровь, и уже зная, что это значит.

— Если я заявлю права на место главы семьи, и это поможет вернуть Еву и оградить ее от повторения, — уверенность ясно звучала в его заявлении, — тогда это именно то, что я собираюсь сделать.

В комнате прозвучал одобрительный гомон.

— Хорошо, — произнес Василий убийственным тоном, — потому что я собственноручно разорву твоего гребаного брата на куски за то, что он сделает с моей дочерью. Я бы устроил настоящий Апокалипсис этой ночью, но моя команда в Нью-Йорке и России, а значит, ресурсы ограничены. Поэтому ты должен сделать все возможное. Этого ублюдка нужно убрать. Прямо сейчас. Любым способом. — Он помолчал мгновение, голос стал еще беспощаднее: — И тебе лучше с этим справиться, Габриэль.

В этом они были солидарны. Потому что если Габриэль не спасет Еву, больше не будет смысла жить.

И не только потому, что начнется война между Моретти и Тарасовыми, которая может закончиться плохо.

А потому, что он не мог потерять Еву.

Раздался звонок телефона, и Габриэль схватил его.

— Ева? — рявкнул он, отчаянно желая, чтобы это была она.

— Похоже, ты упустил ее, Габриэль.

Стефано. Кровь застыла.

— Слушай меня, кусок дерьма. Тронешь хоть волосинку на ее голове, и моя месть будет такой, какая тебе и не снилась. Я сделаю так, что все, что ты делал со мной на протяжении этих лет, покажется вечеринкой с друзьями. Когда найду тебя, Стефано, а я найду, то сделаю такие вещи, о которых еще долго будут го... — Габриэль оборвал свою угрозу, услышав на заднем фоне в телефоне приглушенные голоса.

— Звонил Фурио. Сказал, что в двадцати минутах езды, за ним никакого хвоста.

Похоже, кто-то в команде Стефано небрежен, и наверняка поплатится за это. Разглашение такой информации во время телефонного разговора босса было абсолютным преступлением в криминальном мире.

Двадцать минут. Габриэль посмотрел на часы. Должны быть в Энумкло. Таймер включен.

Габриэль отключился, брат был для него мертв, теперь осталось лишь сожаление, что позволил прожить Стефано столько времени. Гейб был в бешенстве на себя, что еще раньше не понял, что нет надежды на примирение с братом.

И Ева заплатит за его заблуждение. Самый важный в его жизни человек в двадцати минутах от ада, о существовании которого даже не подозревала до встречи с Габриэлем.

— Отсекай чувства, когда дело касается твоих женщин, мой мальчик. Они лишь помешают тебе сделать то, что должно. Чем тверже ты будешь здесь, — он указал на грудь, — тем легче станешь здесь. — Он постучал по виску и улыбнулся холодной бесчувственной улыбкой — визитной карточкой Дона.

Никогда еще Габриэль не жалел, что не прислушивался к советам отца.

Стефано остановился в темном лесу, больше дюжины человек слонялись вокруг, курили, болтали всякую ерунду, некоторые озирались, словно ожидали, что сам Мрачный Жнец выплывет из-за деревьев и украдет их души.

Хотя, двуличный ублюдок наверняка уже в пути.

Стефано потянулся и стер с лица хмурое выражение. Но справиться с ощущением пустоты в груди было не так просто. Как и с постоянно звеневшей в голове речью младшего брата.

— ... все, что ты делал со мной на протяжении этих лет...

Почему эта фраза продолжает прокручиваться в мыслях, как старая пластинка? И эмоции, сквозившие в гневном голосе Габриэля? Полное и абсолютное опустошение. Господи Иисусе.

Деревья осветились фарами, и Стефано повернул голову в сторону подъезжавшего по лесной дороге внедорожника.

В голове снова прозвучала агония в голосе Габриэля, от которой в груди разливалась боль, Стефано ничего не мог с этим поделать. Он совершенно не понимал того, что услышал.

Но чувствовал. В глубине души.

Грусть и гнев после того, как Адриану убили пять лет назад, не имели ничего общего с тем, что сейчас переживал Габриэль. И это еще Ева в порядке. Такая мощная реакция брата была вызвана только домыслами, что с ней может случиться.

Было ошибкой думать, что Габриэль причинит ей вред, как остальным. Очевидно, у его брата и в мыслях подобного не было, когда дело касалось этой девушки.

За все годы, которые Стефано преследовал Габриэля за грехи его отца, тот никогда не мстил в ответ. Он всегда подставлял другую щеку.

До этого момента.

Благодаря угрозе прекрасной невинной пешке, которую Фурио сейчас нес к нему, Стефано наконец достучался до впечатляющей, непоколебимой верности Габриэля.

Стефано стиснул зубы, встретив злой, торжествующий взгляд Фурио. Почему парень такой довольный? По его виду можно подумать, что сам чертов Джимми Хоффа у него в руках.

Стефано попытался абстрагироваться, пока наблюдал за входящим в домик Фурио с Евой на руках. Он медленно стал осознавать, понимание наконец пробилось сквозь тяжелую пелену враждебности и обиды, окутывавшую Стефано большую часть его жизни.

Почему сейчас?

Он дважды разговаривал с Габриэлем на неделе, а до этого почти пять лет и двумя словами не перекинулся и внезапно размяк?

Почему?

Из-за раскаяния? Сожаления о своих поступках, о том, что он сделал с детством Габриэля... Его психолог был прав, что это когда-нибудь случится?

«Я не хочу тебя расстраивать, Стефано. Но однажды ты поймешь, что заставлял страдать своего брата только из-за того, что страдал сам. Это не редкость, когда ребенок хочет поделиться своим несчастьем, чтобы не быть одному».

Губы насмешливо изогнулись при воспоминании о ее полном симпатии взгляде. Что она, черт побери, знала о том, какие у него были причины так поступать? Отыгрываться на брате.

«Многое», — прошептал голос на краю сознания. Потому что она единственная, кому ты это рассказывал.

Габриэля раздирало нетерпение. Теперь у них были координаты хижины, благодаря звонку Винсента парню, которого он сам завербовал в лагерь Моретти. По счастливой случайности в момент звонка парень стоял в лесу возле домика и справлял нужду. Квентин, больше известный как Ку-тип, был частью группировки Стефано, которую тот привел за собой в Энумкло. Очевидно, Винсент уже знал об этом, но не удосужился рассказать. Ублюдок.

— Не хотел давать тебе надежду, пока он действительно туда не доехал, — оправдывался Винсент. — Ты бы взбесился, скажи я тебе, что он там, а потом выяснится, что он не уезжал из Сиэтла.

Тоже верно, но все же.

Габриэль снова посмотрел на часы. Где, черт побери, вертолеты?

В руках завибрировал телефон, снова неопределенный номер. И почему он уже даже не смотрит на экран?

— Слушаю.

— Моретти.

— Люциан?

— Они доехали до хижины, — румына было очень плохо слышно из-за грохота вертолетных лопастей на заднем плане. — У меня есть человек, который может удостовериться, что Стефано не убил ее, но не более того. Иначе он себя выдаст и сам лишится жизни.

Габриэль ухватился за спасательный круг.

— Мне насрать на его жизнь, Фейн! Прикажи ему вытащить ее нахрен оттуда!

— Не могу этого сделать. Я только что приземлился на твою крышу. Тащи свою задницу наверх, я долго ждать не буду. И, эй.

Габриэль уже выскочил за дверь, и все бросились следом. Он снова приложил телефон к уху.

— Что?

— Ты говорил с Василием? Я слышал, что он едет...

— Он здесь.

Прозвучал тихий сочувственный смешок.

Они поднялись на крышу и увидели два дорогих блестящих вертолета. Габриэль пригнулся под лопастями и направился к тому, где сидел Люциан. Темноволосый тиран открыл дверь «Сикорского», впуская Габриэля, Василия и Винсента. Максим, Алек, Куан и еще один парень залезли во вторую вертушку. Остальные уже выехали на место.

— Пошел! — рявкнул Габриэль, даже не закрыв дверь.

Люциан захлопнул ее и постучал по креслу пилота, давая знак взлетать.

— Мы вовремя доберемся до твоей дочери, Дон, — сказал он Василию. Люциан кивнул Винсенту и обратил свой охряный взгляд на Габриэля. — В двух милях от домика есть поляна. Пара «Хаммеров» ждут там, чтобы отвезти нас по проселочной дороге. У меня остались еще два, и они уже заняли позиции по периметру. Жаль, что мой транспорт оказался быстрее твоего. Не сомневаюсь, что ты бы оказался в том лесу без прикрытия, пока мы разговаривали.

Конечно. Но, с другой стороны, его людей было вполне достаточно.

И хотя сейчас, вероятно, он переступит черту, но Габриэлю нужно было спросить:

— Как ты так хорошо все организовал, Фейн? — Они взмыли в небо, и крыша отеля пропала внизу.

— Не люблю, когда вещи не имеют смысла, — ответил Люциан, усаживаясь на место, — а управление твоей семьей как раз такой случай. Поэтому я следил за происходившим.

Что ж, больше ясности его ответ не добавил, но в тот момент Габриэлю было не до уточнений.

Его внимание привлекла татуировка в виде воющего волка на плече Винсента. Парня не должно быть здесь. Стефано без сомнения уже назначил награду за его голову. Но Габриэль вскоре положит этому конец. — Ви? Ты не должен...

Кулак сильно стукнул его по колену. Самое ощутимое молчаливое «заткнись».

— Не волнуйся обо мне, брат. Все будет хорошо.

Повернувшись к Дону, Габриэль снова вернулся к насущной проблеме: уничтожить как можно больше ублюдков на пути к главной цели.

Его брату и этому сукиному сыну с ирокезом.