Любовь мстителя

Глава 7

Габриэль стоял возле бара переполненного клуба, чувствуя себя так, словно кто-то незаметно подкрался и стукнул его в висок. Потому что он был оглушен. И более чем раздражен.

Они с Алеком и Куаном появились незадолго до десяти, чтобы быть здесь, когда приедут девушки. И вот он стоял, разинув рот, а долбящая музыка убивала его своей грязной, крутящейся вокруг секса, лирикой.

Габриэль пробежался взглядом вдоль едва прикрытого тела Евы и почувствовал, как в нем закипает гнев.

Какого. Черта.

— Кто эта рыженькая? — спросил сквозь шум Алек, проследив за его взглядом.

— Сестра Калеба Пейна.

— Удивлен, что он оставил ее здесь одну, — произнес Куан с другой стороны.

— Она замужем. — Габриэль наблюдал, как девушки отошли от бара и направились к только что освободившемуся столику.

В кровь выплеснулся адреналин от открывшегося Габриэлю виду. Он резко втянул в себя воздух и задержал дыхание, подняв глаза в потолок, чтобы взять себя в руки.

Ее платье с открытой спиной. Ева была обнажена для всеобщего обозрения от затылка до копчика, от хрупких ребер с одного бока и до другого.

Мужчине это не понравилось. Господи Иисусе, ему это не понравилось.

— Парни.

Они все повернулись и увидели Джака, облокотившегося на бар.

— Зеленый седан сел ей на хвост перед самым мостом и следовал всю дорогу. Свалил, когда Ева присоединилась к той сексуальной рыженькой. Кто это, черт возьми? — Он окинул Нику взглядом и восхищенно присвистнул.

Новости о «хвосте» не слишком понравились Габриэлю.

— Сестра байкера. Она замужем, так что отвали. Ты видел водителя?

— Не мог, иначе либо выдал бы себя, либо потерял ее из виду, так что нет. Но я пробил номера.

— И каковы догадки? — спросил Габриэль. — Очередной человек Стефано или сыщик? — Он бы предпочел последнее. Частный сыщик, по крайней мере, не представлял для Евы опасности. В отличие от первого варианта.

— Наверняка сыщик. У парня была пара возможностей спихнуть ее с дороги, но он этого не сделал.

Дерьмо. Вне зависимости от того, кто сидел в машине, Стефано все равно имел к этому отношение. Только его брат не знал, что Габриэль предпочел бы поймать пулю, прежде чем позволил бы кому-то навредить полуобнаженной девушке, которая так серьезно разговаривала с подругой за столиком.

Алек махнул вновь опустевшим стаканом бармену. Его акцент стал заметнее, чем час назад. Вероятно, виной было то, что по приезду в клуб парень переключился на напитки покрепче. Габриэль отвернулся от бледного, покрытого тенью лица лучшего друга... и захотел приставить свой глок меж глаз троих ублюдков, которые пялились на девушек, явно замышляя, как подобраться к их столику.

Ревность была ему в новинку. Незнакомой. Отстойно, если честно, потому что он не был уверен, как с ней справиться. Должен ли он что-то делать, избавиться от этого чувства?

Он представил, как сталкивает головами двоих придурков.

Уголки его рта опустились, и он слегка кивнул. Это будет приятно сделать.

Или стоит проигнорировать? Подождать, пока пройдет. Позволить троице, которая сейчас выглядела так, словно они спорили, кому какая девушка достанется, попытать счастья и получить отказ. Пусть все идет своим чередом.

Габриэль схватил новую рюмку водки и залпом выпил.

— Она моя, — прорычал он сквозь легкое жжение, мечтая, чтобы голос донес до этих троих придурков его гнев.

Алек, Куан и Джак замерли, бросив вопросительные взгляды в его сторону. Они услышали его заявление. Нельзя винить их. Со стороны Габриэля это было ошеломляющее требование. В конце концов, Джак кивнул, словно это не было новостью. Куан перекрестился, поцеловал три сложенных пальца и сделал знак ввысь, будто отправлял благодарственную молитву. Алек прищурился.

— Твоя обязанность. Верно?

— Нет. — Единственное предложенное Габриэлем объяснение, пока он наблюдал, как Ева сняла заколку, позволяя волосам темными волнами лечь на спину. Так лучше.

Джак рассмеялся и хлопнул ладонью по столешнице.

— Я сваливаю, пока не появились ревнивые слезы. Буду снова доступен в шесть утра, парни. Увидимся.

Когда Джак отошел, Алек повернулся к Габриэлю.

— Что ты имел в виду, Габриэль? Трахнешь ее? Или это нечто большее?

Габриэль стиснул зубы. Он не привык, чтобы его решения оспаривались своими же.

— Я не буду с тобой это обсуждать, брат.

— Почему?

— Потому.

— Это причина? «Потому»? Ты говоришь как Винсент.

— Не-а. Если бы я подражал Винсенту, я бы сказал: «Потому что. А теперь иди на хрен».

— Верно. Тебе повезло, что мой дядя так тебя любит, — произнес Алек, прислоняясь спиной к бару. — Потому что, будь это Макс или Винсент, мы бы нашли части твоего тела в самых неожиданных местах. Ты это знаешь, да?

Габриэль кивнул, но ничего не ответил, обуреваемый воспоминаниями. В его груди что-то дрогнуло. С Алеком и Винсентом он познакомился в тринадцать лет. Все парни рано повзрослели. Отец Винсента был одним из лейтенантов отца Габриэля. Их с Винсентом тянуло друг другу, они тусовались вместе в соседнем парке или дома после школы. Но обычно останавливались у Винсента, потому что он, по большей части в одиночку, растил свою сестру. Да, будучи тринадцатилетним подростком. Иногда, если Стефано не было поблизости с его холодным неприветливым взглядом или такого же Дона семьи Моретти, друзья прятались в подвале Габриэля.

Но лучше всего было, когда они попали в дом Тарасовых. К тому времени мать Алека уже умерла из-за осложнений от пневмонии. Там жили Евгений, Василий и Алек. Хоть двое братьев и были одни, но они взяли на себя заботу об Алеке и растили парня со всей любовью и поддержкой, как в родной семье. Габриэль, переехавший из дома, который для него оказался лишь тренировочным лагерем, впитывал новую атмосферу, как высушенная губка. Винсент, потерявший собственную мать из-за бомбы, заложенной в машину для его отца, делал то же самое.

Василий со своими кажущимися случайными советами и способом общения по типу «позволь мне намекнуть тебе» помог им сформироваться в те личности, какими они стали теперь. Когда ребята начали учиться в старших классах, Василий привел в дом Максима Кирова. Перевез вместе с собой из России оставшегося без опеки, державшегося особняком, здоровяка. До сих пор никто из них не знал подробностей той поездки. Прошло некоторое время, но они с Алеком и Винсентом, в конечном счете, завоевали нарушенное детское доверие и впустили парня в свой круг.

Василий им во всем помогал, и теперь Габриэль мысленно раздевал его дочь, которую тот просил защищать.

Хотя раздевать особенно было нечего, учитывая ее едва присутствовавшее платье.

Когда Ника встала и потащила Еву на танцпол, Габриэль не мог не задаться вопросом, к чему приведут его отношения с Евой. Потому что, не смотря на воспоминания, поддержку и легкую помощь Василия, его понимание и обсуждение травмированных чувств Габриэля, когда тот совершил ожидаемое от него убийство, Габриэль не мог отказаться от отношений с дочерью этого мужчины. Глядя на нее сейчас: то, как она выделялась в толпе, словно драгоценный оникс в детской коробке с поломанными детальками «Лего», — он был не в состоянии сопротивляться. Не мог отойти в сторону и передать заботу о ней ее кузену и его парням, даже если у виска будет приставлена пушка с пальцем на курке.

Кожу обожгло огнем, когда он смотрел на плавные покачивания ее бедер, изогнутые над головой руки, оголенную спину, прогибавшуюся и выпрямлявшуюся в чувственных движениях.

Моя.

Снова это слово.

Обе девушки были потрясающими, легко различимыми в толпе, особенно с их длинными роскошными волосами — темная ночь Евы и восходящее солнце Ники. Именно такие атласные локоны мужчина в мечтах опутывал вокруг кулака, пока его рот пожирал ее губы.

Телефон Габриэля зазвонил. Он вытащил его и взглянул на экран, прежде чем поднести к уху. Нажал на боковую кнопку громкости, чтобы слышать среди клубного шума.

— Пейн. Как идут дела?

— Ева снова писала сегодня днем, — доложил байкер. — Хочет знать, есть ли новости о визите твоего брата. Я не могу держать ее в неведении все время, Моретти. Что мне можно рассказать?

Черт.

— Правду, — предложил Габриэль. — Что ты не знаешь, зачем он приходил.

По его сведениям, угроза исходила от русских, поэтому байкер не знал о вендетте Стефано. Только то, что они с Габриэлем братья. Мужчина доверит все Винсенту, который обычно выступал посредником между ним и Пейном, потому что тот хорошо заполняет пробелы.

— Правду. Хорошо, — фыркнул Пейн. — Она будет чертовски зла, если обнаружит, что я вернулся в Нью-Йорк, только чтобы присмотреть за ее задницей. Что я врал ей об этом на протяжении недель.

— Я бы не рекомендовал рассказывать полную информацию, — сухо сказал Габриэль. — Можно подготовить неловкую встречу в аэропорту, когда она вернется на следующей неделе.

– Что ты имеешь в виду под «вернется на следующей неделе»?

— Она займет место в «ТарМор» и прилетит вместе со мной, когда я перееду в Нью-Йорк. Так за ней будет гораздо проще приглядывать. Кроме всего прочего.

— Дерьмо. Ника расстроится. Ладно. Значит, я должен сказать, что мы дилетанты и не смогли выяснить, почему какие-то головорезы вломились в мою квартиру. Она это не проглотит, Моретти. Она точно удивится, что я не стал докапываться до истины.

— Тогда придумай что-нибудь правдоподобное до того, как появятся вопросы. Позже, Пейн, — посоветовал Габриэль, имея и так достаточно забот.

Когда он спрятал телефон, Куан привлек его внимание. Плавно лавируя между полуодетыми телами, мужчина перехватил троицу парней, ранее обсуждавших девушек. Похоже, те решили действовать. Куан поманил их жестом, словно собирался поделиться секретом, и что-то произнес, после чего все три пары широко раскрытых глаз скользнули к Габриэлю и Алеку. Молодой блондин из компании обхватил себя руками, давая Габриэлю представление о том, чем угрожал Куан. Они отказались от своей добычи и, не оглядываясь, бросились в дальний угол клуба.

Куан вернулся и молча занял свое место по правую руку от Габриэля.

Но в словах не было необходимости.

Габриэль слегка расслабился, довольствуясь тем, что с одной небольшой угрозой покончено — если, конечно, можно считать таковой троицу искателей девочек на ночь.

А Габриэль не считал.

Он оставит этот ярлык для своего брата.

Ян Престон вытащил кредитную карту из слота колонки и поднял заправочный пистолет, жуя таблетку от изжоги. Он обернулся и чуть не подавился ее остатками, когда увидел того ублюдка с глупой прической, облокотившегося на машину. Какого черта? Младший босс Моретти следовал за ним из Нью-Йорка в Сиэтл? Они думали, что Ян собирается их наколоть?

Заманчиво. Но он не настолько глуп.

— Эй, — произнес Ян, чувствуя, как колотится сердце. Еще бы с этими гребанными бургерами не глупить. — Откуда ты взялся?

— Где она?

Проклятие. Как, черт побери, он связался с этими парнями? Гребанная мафия. Ну почему он не послушал маму, да покоится она с миром, и не стал электриком? Мог бы любоваться на сиськи каких-нибудь цыпочек, пока устанавливал бы им кухонные плиты. Возможно, какая-нибудь отчаянная домохозяйка сделала бы ему минет. Но нет. Ему хотелось играть в шпионов. И вот он здесь, якшается с чертовыми Моретти.

— Я должен был пасти клуб, куда она отправилась, — объяснил он главному парню Стефано Моретти, одновременно читая обрывки молитвы, которой мать, упокой Господь ее душу, учила его в детстве. — Она встретилась с рыженькой, и они меня заметили. Не хотел, чтобы они что-то заподозрили. Они на Первой, где-то в шести кварталах отсюда.

— Дай мне ее домашний адрес.

Да, ему определенно не нравился этот парень. Но, не видя другого выхода, Ян достал блокнот — электроники для него не существовало — и выдал адрес девушки. На которую он своего рода запал. Которая напоминала ему ту чику из фильмов «Трансформеры».

Невинную девушку, не заслужившую, чтобы этот ублюдок знал, где она живет. Что если он причинит ей вред? Совершит какое-нибудь дерьмо сексуального характера.

Глаза Фурио встретились с его, и пришлось приложить немало усилий, чтобы не попятиться.

— Иди домой, толстяк, — протянул младший босс, поворачиваясь к нему спиной. — И сядь на диету, черт бы тебя побрал, пока не сдох на месте.

Губы Яна Престона сжались, а лицо вспыхнуло от унижения. Унижения, с которым он жил много лет. С самого детства, когда сидел в кабинете врача вместе с взволнованной матерью, слушая их разговор, что-то про щитовидную железу. Он не знал тогда, что нездоровый маленький ублюдок в его шее станет причиной оскорблений от парней вроде Фурио Абеллы, бандита, который запрыгнул в «Крайслер-300» и уехал.

Ян кивнул и достал аэрозоль от астмы. Нажав на кнопку и вдохнув лекарство, он не мог не подумать, что расплата не такая уж сука, как считают люди. Она ему даже нравилась.

Не так сильно, как девушка из «Трансформеров». Ева была милой. Даже симпатичнее, чем в фильме. Совсем не казалась высокомерной. Она даже придержала для него дверь, когда Ян вошел за ней в «Старбакс» пару недель назад.

«Моретти могут пойти на это», — думал он, нажимая на ручку, чтобы достичь четного числа на датчике. Габриэль может надрать Стефано задницу за вовлечение в то дерьмо, которое он для нее запланировал. Хотя ни один из братьев, кажется, не представлял для нее угрозы. Ян беспокоился насчет Фурио.

А он редко ошибался. Сыщик умел читать людей. Всегда.

Стефано был последователем, хоть он и босс. Жесткий, но не слишком опасный, пока его не спровоцировать.

Фурио же был жестоким подражателем — таким, за которым нужен глаз да глаз, потому что он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить желаемое.

Габриэль Моретти? Теперь самый умный и опасный. Но честный. Ян увидел это в первую неделю слежки. С ним шутки плохи, но и он никого не тронет, если не переходить ему дорогу… Справедливо.

И, похоже, всем троим нужно одно.

Красивая девушка из «Трансформеров».

Ян улыбнулся, разглядывая фотографию на сложенной странице «Таймс», лежащей на переднем сиденье арендованной машины. Если Габриэль выберет ее, то и Ян последует за этим братом.

Он надеялся, что у Габриэля команда не была похожа на парней Стефано. В противном случае девчонка вляпалась.

Ева потягивала второй бокал «Космополитен». Она была довольна, что согласилась выбраться этой ночью с Никой. Танцы. Музыка. Никакой драмы.

Никаких слишком красивых мужчин, чтобы соблазнить ее.

Она повернулась спросить у Ники, что та только что сказала, и чуть не выплюнула напиток на них обеих, когда увидела раздраженного Кевина, пробиравшегося к их столику.

Со времени последней встречи он немного прибавил веса к своему шестифутовому телу и подрезал светло-коричневые волосы, но взгляд карих глаз из-под капюшона был таким же холодным, как и всегда.

— Привет, девочки.

Голова Ники развернулась так быстро, что Ева удивилась, как у нее не сломался позвоночник. Черты подруги исказил страх.

— Кевин! Что ты тут делаешь?

— Табс и Джуниор в баре. Решил выпить с ними, раз уж ты ушла. — Он подошел ближе к столу, нависая, словно пытался напугать их. Очевидно, Ника действовала вопреки его желанию. — Ты упоминала новый клуб. Не думал, что ты имела в виду именно этот, — добавил он сквозь зубы.

Взгляд Ники метнулся к Еве и ее глаза сказали все: разумеется, он не думал.

— Ты не особо рада меня видеть, Ники, — в его голосе сквозили странные нотки. — Проблема, что я показался?

В надежде избежать сцены, Ева глянула мимо напряженных черт Ники в поисках друзей Кевина.

— Почему бы тебе не позвать своих друзей и не присоединиться, — предложила она.

Ева чуть не свалилась со стула, когда ее взгляд наткнулся на чересчур красивого мужчину, которому сегодня не предполагалось ее соблазнять.

Габриэль.

Он возвышался над окружающими людьми — никто больше не мог быть настолько темным и властным. Еву охватило волнение, от которого бросило в жар, и покраснели щеки. Как он мог делать с ней такое одним лишь взглядом?

Габриэль говорил что-то парню, стоявшему рядом, — деловому партнеру, о котором рассказывал вчера вечером. Ева прищурилась. Мужчина все еще казался знакомым. Но она не могла узнать его. Неважно. Куан, его телохранитель, тоже был здесь.

Ева выпрямилась, низ живота сжался в предвкушении, когда Габриэль направился к ней. Он двигался со смертельной грацией, такой гибкий и уверенный. Толпа перед ним расступалась, словно Красное море.

Пальцы Евы сжались в кулак от желания прикоснуться к нему — его черные брюки облегали мускулистые бедра и длинные ноги, к которым девушке самой хотелось прижаться. Широкую грудь покрывала серая летняя рубашка. Рукава закатаны, выставляя мощные татуированные предплечья. Две верхние пуговицы тонкой рубашки были расстегнуты, открывая обсидиановый волчий клык, висящий на темной металлической цепочке. Еще одним украшением служило тяжелое кольцо на большом пальце и широкие платиновые часы на левом запястье.

Он выглядел сдержанно и от этого еще более прекрасно, как типичный плохой мальчик, но одновременно очень-очень аппетитно.

Когда Габриэль приблизился, Ева изучила его черты в поисках намека на то, о чем он думал, но ничего не обнаружила. Не сказав ни слова, он протянул руку. Девушка начала поднимать свою, но заколебалась. Однако Габриэль не отступался. Лишь терпеливо ждал. Ева вложила пальцы в его ладонь, тут же крепко сжавшую их, и поднялась на ноги. Щелкнула искорка, когда их руки соприкоснулись, и девушка бесконтрольно вздрогнула.

Уголком глаза она видела, что Ника с Кевином замолчали и с любопытством наблюдали за ней. Ева легонько пожала плечо подруги, проходя мимо, и глубоко вдохнула, когда Габриэль повел ее в дальнюю часть танцпола. Но вместо того чтобы остаться в центре, мужчина продолжил путь и привел ее в тихий угол, зажав в нем так, что если бы Ева захотела уйти, ей пришлось бы пройти сквозь него ради этого.

— Думала, мы будем танцевать. — Ева подняла на него взгляд, сердце беспорядочно билось, потому что память ее не подводила.

Его губы изогнулись в той полуулыбке, которую Ева находила такой сексуальной.

— Я знаю свои возможности. А держать в руках твое полуобнаженное тело посреди переполненного клуба выше них. Так что никаких танцев.

Она ахнула, радуясь, что вокруг слишком шумно, чтобы он услышал.

— Моя одежда не сильно отличается от большинства местных девушек, — ответила она в свою защиту.

— Большинство девушек рядом с тобой покраснели бы от стыда за себя. Хочешь, чтобы я представил тебя?

Самый лучший комплимент. Который ей, на удивление, действительно понравился. Она моргнула в неуверенности. С кем, по его мнению, ей хочется познакомиться?

— Прости?

— Мальчикам. — Он небрежно кивнул в сторону друзей, теперь стоявших в десяти шагах от них и наблюдавших за толпой. — Заметил, что ты рассматриваешь их и понял, что формально не представил вас прошлым вечером.

Рассматривала их? Звучит как... ревность.

Быть не может. Он не похож на тот тип мужчин, которые пекутся о женском внимании.

— Я никого не рассматривала, — тем не менее прямо она заявила.

Насмешливое выражение говорило о том, что Габриэль не поверил.

— Слишком много обнаженного тела. И если в приватной обстановке я бы наслаждался этим видом, то здесь, наблюдая, как другие то же это делают... — Его губы сжались, и он покачал головой.

У Евы перехватило дыхание.

— Что?

— Неприятно.

— Ой.

Ева с трудом сглотнула. Значит, он был ревнив.

Обычно, ревность не слишком ее прельщала, но девушка не могла отрицать то тепло, которое разлилось внутри нее. Больше чем тепло. Жар. Ей было жарко. И неспокойно. И, черт возьми, она была уверена, что именно так это и чувствуется.

Химия, предположила она, если включить логику. Но ей не хотелось сейчас быть логичной.

Наверное, гормоны так влияли на мозг. Спутали все нейронные связи. Гормоны, которых, по мнению Евы, у нее не было, если взять за признак ее историю отношений.

Видимо, она так ведет себя, потому что хочет секса.

С этим мужчиной.

О, Господи.

Взгляд быстро пробежался по сильному телу Габриэля. Ей очень хотелось заняться с ним сексом.

— Я... не уверена, что это... разумно, — запинаясь, пробормотала она, в горле внезапно пересохло. Он пугал ее. Нет. Ее пугало то, что он заставлял ее чувствовать. За этим таилась сила, от которой дух захватывало. А ведь они всего лишь разговаривали, ради всего святого. Ну, целовались, но совсем немного.

Казалось, что он предъявил на нее своего рода права, а Ева оказалась беспомощна, чтобы им сопротивляться. И выяснилось, что сопротивляться она не хочет.

Габриэль поднял руку и нежно провел большим пальцем от места за ушком по линии ее подбородка. Когда он притянул девушку к себе, по ее коже побежали мурашки. Другая рука мягко опустилась на затылок, и пальцы послали чувственные волны, проведя по всей спине вниз. Ее губы раскрылись, посылая желание, запульсировавшее между ног Евы.

Уголки губ Габриэля приподнялись. Ее реакция на ласки была замечена.

— Я могу понять, что ты боишься того, что чувствуешь. — Свет стробоскопа осветил волосы Габриэля цвета воронова крыла и оттенил голубоватым цветом его мужественные черты. Надоест ли ей когда-нибудь любоваться им? А затем он поразил ее, произнеся: — Даю слово, что буду относиться к тебе с уважением и буду честен с тобой, чего никогда не делал с другими. Прошу, доверься мне в этом, Ева.

Какие архаичные и совершенно удивительные слова. Она до конца не была уверена, что Габриэль подразумевал под «никогда не делал с другими». Ни один мужчина раньше не предлагал ей уважение, кроме Калеба, разумеется. Но это не одно и то же.

Этот властный мужчина, который мог, лишь поманив пальцем, заполучить любую девушку в клубе, да и где угодно, предлагал ей свое слово. По ее подозрению, это то, что являлось его кодом чести.

Взгляд Габриэля опустился на рот Евы, и в животе запорхали бабочки. Действительно ли она это рассматривала? Могла ли она сейчас уйти с мистером Крутые-Штаны, зная, к чему это приведет?

Да. Ты можешь.

Ева осознала, что действительно могла.

Она устала быть одна. Все стало так просто.

— Спасибо, Габриэль. Это замечательные слова. — Боже, она надеялась, что Габриэль не говорил это каждой женщине, которую хотел.

Их лица были так близко, что его дыхание щекотало губы. Он обхватил ее затылок и вновь склонился к ушку. Еве пришлось положить руки на его талию, чтобы удержаться на каблуках.

— Спасибо тебе, за слепую веру. Ты не представляешь, насколько это ценно для человека вроде меня.

Ева лишь кивнула, так как не понимала, что он имел в виду под людьми вроде него. Слепая вера для каждого ценна. Разве не так?

Он чуть пошевелился, чтобы его губы смогли коснуться ее легким дразнящим движением, и Ева тут же почувствовала, что тает от его сильного тела. Габриэль поднял голову.

— Ты позволишь отвезти тебя куда-нибудь... в более тихое место? Отель рядом. Но если тебе будет комфортнее в своем доме, я пойму.

Она сжала пальцами дорогую ткань его рубашки, переживая и еще никогда не сожалея так сильно о своей нехватке опыта. Ей хотелось игриво прижиматься к нему, страстно целовать. А потом попросить отвезти домой с ослепительной сексуальной уверенностью, которую может излучать лишь независимая и самодостаточная женщина.

А Ева не могла.

Не в ее силах, особенно, когда сзади за столиком ждала Ника.

— Я не могу уйти, — выпалила она, в голосе прозвенело разочарование. Смущение. — Я пришла с подругой. — Ева отстранилась, обнаружив, что рядом с ним трудно сконцентрироваться. Из-за его жара и мышц. — Не возражаешь, если мы выпьем с ней и ее мужем? Или, возможно, я могу познакомить...

— Я не против знакомства с твоими друзьями.

— Ладно. — Ника с ума сойдет. — Кевин немного странный. Просто не воспринимай слишком серьезно то, что он скажет. Хорошо?

Ева проскользнула мимо Габриэля, прежде чем он заметил ее волнение, и на дрожащих ногах направилась к столику.

Ника с Кевином все еще были там, но больше не разговаривали. Едва девушка потянулась к стулу, Ника подняла руку.

— Не стоит, — натянуто произнесла она. — Мы уходим. — Ее глаза округлились, когда она увидела Габриэля. — Но ты наверняка хочешь познакомить нас прежде, чем мы уйдем. — Добавила она с легкой улыбкой, направленной Еве за плечо.

— Да, конечно. Это Габриэль. Габриэль, моя лучшая подруга Ника.

Подруга бросила быстрый взгляд в ее сторону.

— О, Ева только что рассказывала мне о тебе.

Габриэль шагнул вперед, на лице ничего нельзя было прочесть.

— Правда? — протянул он, пожимая руку Ники.

— Приятно познакомиться, Габриэль. Это... Кевин. — Ника указала на место рядом с собой, и Ева едва удержалась, чтобы не скривиться от нерешительности.

Габриэль кивнул Кевину.

— Думаю, мне все же повезло, что я приехал, Ева, — произнес идиот, оглядывая Габриэля и его друзей, отрываясь от пива. — Не знал, что у тебя есть привычка цеплять незнакомцев в барах. Я хорошенько подумаю, прежде чем отпущу свою жену с тобой в следующий раз.

Ева наблюдала, как Ника сникла на своем месте. Она знала, что Кевин способен говорить гадости, но тот всегда выкручивался, трусливо выставляя свои оскорбления в качестве шуток. По-видимому, со временем он еще больше обнаглел, так как сейчас не было ничего смешного или озорного в его словах.

Но, помня свое обещание, Ева выдавила улыбку и ласково потрепала Нику по плечу. Хоть этого и мало, но она предложила подруге поддержку — все, что ей было дозволено сделать. Ева полностью игнорировала взгляд козла — рассчитывал на реакцию? — и коснулась руки Габриэля.

— Раз они уезжают, мы тоже можем пойти.

Сдерживаемая ярость бурлила в темно-зеленых глазах, грозивших прожечь дыру в Кевине.

Ева практически прильнула к его уху.

— Прошу, не говори ничего. Это лишь добавит Нике еще больше проблем, чем у нее уже есть. Мы все знаем, какой он козел, поэтому просто оставь это, ладно? — Мышцы Габриэля так напряглись, что Ева отпрянула и уже была готова оттаскивать его. Он наклонился к столику, а Куан и Алек немного придвинулись к их группе. Девушка затаила дыхание.

— Для меня удовольствие познакомиться с тобой, Ника,— произнес Габриэль, почтительно кивнув подруге, прежде чем повернуться к Кевину. Его черты стали каменными. — Я позволяю это лишь потому, что Ева меня попросила. Но если ты когда-нибудь снова так с ней заговоришь, я лично доставлю тебя в ад, о котором ты раньше только читал. Понял?

Габриэль пристально посмотрел и ждал. И ждал. Ни один мускул не дрогнул до тех пор, пока трус не кивнул.

— Да. Понял. Прости, Ева. Я пошутил, — хрипло пробормотал Кевин.

Ника вскочила на ноги и схватила подругу за руку, притягивая к себе.

— О, мой Бог, — выдохнула она ей в ухо. — Где ты его нашла, и где мне взять такого же?

— Мне так жаль, Ника. Я не должна была звонить и приглашать тебя выбраться вечером. С тобой все будет в порядке?

— Не глупи. И не извиняйся. Я люблю проводить вместе время. Это не твоя вина, или моя, что он такой придурок, так что забудь, — пренебрежительно сказала она, ее пальцы болезненно сжали руку Евы. — Однако, твой новый друг не придурок. Святая Анна, он прекрасен. Отличная работа, дорогая Ева. Отличная работа.

Высвободившись из хватки, Ева вынуждено улыбнулась и дала подруге «пять». А в голове все еще проигрывала комментарий про «придурка». Впервые за все время Ника действительно признала, кем являлся Кевин. На языке вертелся вопрос: «Если он такой придурок, то почему ты с ним?». Но потом вновь вспомнила свое обещание и держала рот закрытым.

— Спасибо. Я позвоню завтра.

— Пожалуйста. Мне нужны детали, поэтому ничего не забудь. И не нервничай, это не так больно. И обязательно скажи, что у тебя это впервые. Похоже, он из тех мужчин, которые хотели бы об этом знать. А еще он похож на тип мужчин, от которых у тебя будут поджиматься пальцы на ногах. С ума сойти.

— Ника! — простонала Ева, оборачиваясь, чтобы удостовериться, что их не слышат.

— Что? Можно подумать, этого не произойдет. Гляди, как он на тебя смотрит. У меня случится солнечный ожог, господи-боже. — Ее кокетливая прекрасная подруга счастливо хлопнула в ладоши — первое по-настоящему радостное выражение за все время, что Кевин присутствовал за их столиком. — Наслаждайся, Ева. Видит Бог, ты достаточно долго ждала.

— Говорит девушка, у которой было так много партнеров. Сколько серьезных отношений у тебя случилось, прежде чем выйти замуж? Одно?

Ева достала из сумочки заколку и снова закрутила волосы на затылке. Было ли тут душно или это только для нее?

Ника закатила глаза, и девушки обнялись на прощание.

— А кто остальные парни с Габриэлем?

— Один из охраны, второй деловой партнер. Они тоже были прошлой ночью.

— Вау.

Ева вздрогнула, когда почувствовала легшую на талию руку Габриэля. Его ладонь собственнически легла на бедро.

— Готова?

Ева кивнула, внезапно почувствовав смущение. Неужели она действительно собиралась отдаться этому мужчине?

Поймет ли он, если в последнюю минуту она струсит?

Ника помахала, уже растеряв всю бодрость духа, уводимая хмурым Кевином.

Она помахала в ответ, а потом Габриэль официально представил ей своих друзей.

— Ева, Алек и Куан. Алек, Куан, это Ева.

Она повесила клатч на ремешок вокруг запястья и протянула руку. У блондина — Алека — на скульптурном лице начинала пробиваться бородка, придавая ему грубоватый вид только что вылезшего из постели человека. В бледно-голубых глазах светился интеллект, словно он знал все на свете.

— Большая честь наконец познакомиться с тобой, Ева. — Он мягко пожал ее ладонь.

Большая честь?

— Приятно познакомиться, Алек. — Ее улыбка наткнулась на странно ласковую улыбку, предназначенную ей. О, Боже. За этим мужчиной, должно быть, выстраивается очередь из женщин длиной с целый квартал. Не удивительно, что Габриэль почувствовал угрозу, когда заметил ее взгляд на него.

Алек отпустил ее руку, и та вновь была сжата обеими огромными ладонями азиата.

— Очень польщен, Ева, — произнес он, изящно поклонившись. — Добро пожаловать.

Пожаловать куда?

— Ах, спасибо, Куан. Рада снова тебя видеть.

Габриэль сделал знак отвалить, и Куан, закатив глаза, отпустил ее. Он быстро двинулся на выход.

— Пойдем, — велел Габриэль, переплетая их пальцы вместе и потянув за собой. Алек следовал сзади.

Чувствуя себя в большей безопасности, чем все последние дни, Ева позволила увести себя. Она могла только надеяться, что готова к тому, что ее ждет.